Лекция: Жанровое своеобразие Чеховских пьес.
О новаторстве Чехова-драматурга
Произведения А. П. Чехова «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишнёвый сад» открыли новый этап в развитии русской и мировой драматургии. В своих пьесах Чехов выступил реформатором классического театра. Созданный им «театр настроения» нарушал традиции и был построен по новым принципам.
Как вам известно, в классической драматургии преобладал «театр действия» (вспомните пьесы Грибоедова, Гоголя, Островского). В основе конфликта лежала борьба характеров, столкновение героя с обстоятельствами, с враждебной ему средой. В чеховских пьесах традиционный драматический конфликт отсутствует, в них нет явных противостояний и столкновений. Внимание автора сосредоточено на внутреннем состоянии персонажей. Действием движет не логика поступков действующих лиц, а развитие их мыслей и переживаний, глубоко спрятанных от внешнего мира. Создаваяпроизведения для театра, Чехов следовал установке: «Пусть на сцене всё будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».
Новаторство Чехова-драматурга проявилось и в его подходе к созданию системы образов. Писатель предупреждал, что в его пьесах не следует искать «ни святых, ни подлецов», что его правило — не выводить ни злодеев, ни ангелов, никого не обвинять, никого не оправдывать. Поэтому чеховские характеры изображаются не в столкновении друг с другом, а в
Размышлении о смысле жизни. Важную роль при этом Чехов отводит внесценическим персонажам, которые становятся незримыми участниками действия.
Пьесы
«театра настроения» требовали новых художественных средств, способных выразить авторское миропонимание. Так, драматургию Чехова отличает
Новый тип диалога, в котором каждый из участников ведёт свою партию, произносит «случайные реплики», не связанные с высказываниями собеседников. Чеховский диалог полифоничен. Используя этот приём, автор развивает тему одиночества, разобщённости, отчуждения, создавая в то же время внутренний сюжет пьесы, формируя её подтекст. Наличие «подводного течения» —
Подтекста — также является характерной особенностью чеховской драматургии.
Особое значение в пьесах Чехова имеют
Ремарки. Они выполняют не только информационно-описательную функцию, как в драме «театра действия», но и «озвучивают» пьесу, передают внутреннее состояние персонажей. Новаторским было и использование Чеховым пауз. Если в пьесе классической драматургии с помощью паузы герой выражал недоумение или удивление, то в новой драме пауза становится важным временным фактором, за которым скрывается течение жизни.
Ключевым средством выражения авторской позиции и духовного мира героев чеховских пьес, их представлений о жизни, судьбе, времени являются
Образы-символы. Так, образ-символ сада — основа «Вишнёвого сада».
Таким образом,
Новаторство Чехова-драматурга состоит в изображении обыденных событий, переносе драматического конфликта в лирико-психологический подтекст, создании неоднозначных образов-персонажей, использовании полифонических диалогов, «звучащих» ремарок и пауз, образов-символов.
o-novatorstve-chehova-dramaturgaо новаторстве чехова-драматурга
Произведения А. П. Чехова «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишнёвый сад» открыли новый этап в развитии русской и мировой драматургии. В своих пьесах Чехов выступил реформатором классического театра. Созданный им «театр настроения» нарушал традиции и был построен по новым принципам.
Как вам известно, в классической драматургии преобладал «театр действия» (вспомните пьесы Грибоедова, Гоголя, Островского). В основе конфликта лежала борьба характеров, столкновение героя с обстоятельствами, с враждебной ему средой. В чеховских пьесах традиционный драматический конфликт отсутствует, в них нет явных противостояний и столкновений. Внимание автора сосредоточено на внутреннем состоянии персонажей. Действием движет не логика поступков действующих лиц, а развитие их мыслей и переживаний, глубоко спрятанных от внешнего мира. Создавая произведения для театра, Чехов следовал установке: «Пусть на сцене всё будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».
Новаторство Чехова-драматурга проявилось и в его подходе к созданию системы образов. Писатель предупреждал, что в его пьесах не следует искать «ни святых, ни подлецов», что его правило — не выводить ни злодеев, ни ангелов, никого не обвинять, никого не оправдывать. Поэтому чеховские характеры изображаются не в столкновении друг с другом, а в
Размышлении о смысле жизни. Важную роль при этом Чехов отводит внесценическим персонажам, которые становятся незримыми участниками действия.
Пьесы
«театра настроения» требовали новых художественных средств, способных выразить авторское миропонимание. Так, драматургию Чехова отличает
Новый тип диалога, в котором каждый из участников ведёт свою партию, произносит «случайные реплики», не связанные с высказываниями собеседников. Чеховский диалог полифоничен. Используя этот приём, автор развивает тему одиночества, разобщённости, отчуждения, создавая в то же время внутренний сюжет пьесы, формируя её подтекст. Наличие «подводного течения» —
Подтекста — также является характерной особенностью чеховской драматургии.
Особое значение в пьесах Чехова имеют
Ремарки. Они выполняют не только информационно-описательную функцию, как в драме «театра действия», но и «озвучивают» пьесу, передают внутреннее состояние персонажей. Новаторским было и использование Чеховым пауз. Если в пьесе классической драматургии с помощью паузы герой выражал недоумение или удивление, то в новой драме пауза становится важным временным фактором, за которым скрывается течение жизни.
Ключевым средством выражения авторской позиции и духовного мира героев чеховских пьес, их представлений о жизни, судьбе, времени являются
Образы-символы. Так, образ-символ сада — основа «Вишнёвого сада».
Таким образом,
Новаторство Чехова-драматурга состоит в изображении обыденных событий, переносе драматического конфликта в лирико-психологический подтекст, создании неоднозначных образов-персонажей, использовании полифонических диалогов, «звучащих» ремарок и пауз, образов-символов.
В основе лирических комедий Чехова, как мы видели, лежит конфликт человека
с окружающей его средой, или шире – совсем современным строем в целом,
противоречащим самым естественным, неоспоримым свободолюбивым устремлениям
человека. Таков источник драматического начала в пьесах Чехова выступающего
в форме лирических размышлений персонажей, а вслед за ними и самого автора.
Таким образом, лирическое начало в пьесах Чехова – начало драматическое,
говорящее о драме человеческого существования в условиях социального строя,
чуждого гуманности, основанного на подавление человеческой личности,
поругании самых элементарных представлений о правде, свободе и
справедливости. Тем самым лирическое начало драматургии Чехова и являлось
своеобразной формой выражения созревшей в широких народных массах мысли о
том, что дальше так жить невозможно.
В чем же комедийное начало чеховского театра?
Мы уже видели, что Чехов в своих произведения не только опирается на
близкие ему мысли и чувства героев, но и показывает их слабость,
подавленность обстоятельствами, их жизненную несостоятельность, их
несоответствие тому идеалу, который утверждается автором. Эту же мысль
неоднократно высказывали сам Чехов, оспаривая трактовку некоторых своих
пьес Московским Художественным театром. «Вот вы говорите, — приводит слова
драматурга А. Серебров (Тихонов), — что плакали на моих пьесах… Да и не вы
один… А ведь я не для этого их писал, это их Алексеев сделал такими
плаксивыми. Я хотел другое… Я хотел только честно сказать людям:
«Посмотрите на себя, посмотрите, как вы все плохо и скучно живете!..» Самое
главное, чтобы люди это поняли, а когда они это поймут, они непременно
создадут себе другую, лучшую жизнь…».
В работах В. Ермилова высказана мысль, что «оскорбительная бессмыслица,
уродства социального строя, создавшие невыносимую тяжесть жизни,
открывались для Чехова одновременно в их мрачной, трагической и вместе с
тем комически нелепой сущности». Комизм нелепости действительно чрезвычайно
широко представлен в творчестве Чехова, особенно в ранних произведениях 80-
х годов. Однако, говоря о природе комического чеховской драматургии,
приходится избирать более широкое определение комического. Ведь «…смешное
комедии, — утверждает Белинский, — вытекает из беспрестанного противоречия
явлений законами высшей разумной действительности». Применительно к комедии
Чехова данное положение В. Г. Белинского следует понимать как не
соответствие определенных черт характера человека, мировоззрение людей, их
жизненной практики, социальной действительности в целом к утверждаемому
драматургом идеалу, или, говоря словами Белинского, утверждаемым автором
законом «высшей разумной действительности».
В 1892 году Чехов, рассуждая о современной литературе, говорил в письме к
А. С. Суворину: «Вспомните, что писатели, которых мы называем вечными или
просто хорошими и которые пьянят нас, имеют один общий и весьма важный
признак: они куда-то идут и Вас зовут туда же, и Вы чувствуете не умом, а
своим существом, что в них есть какая-то цель, как у тени отца Гамлета,
которая недаром приходила и тревожила воображение. Лучшие из них реальны и
пишут жизнь такою, какая она есть, но то того, что каждая строчка
пропитана, как соком, созданием цели, Вы, кроме жизни, какая есть,
чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяет Вас». Сам Чехов с
присущей ему скоростью и самокритичностью не причислял себя к числу таких
писателей. Однако трудно подобрать более точные слова для характеристики
важнейшей особенности именно чеховского творчества, в котором действительно
каждая строчка, как соком, пропитана созданием высокой цели человеческого
бытия.1
Несоответствие героев этому идеалу является наиболее общим, всеобъемлющим
источником комического драматургии Чехова, в той или иной форме касающегося
всех действующих лиц. Это общее несоответствие выступает в различных
проявлениях, порождая самые разнообразные оттенки комического от той его
грани, где оно еще не отделимо слито с трагическим и совсем не смешно, и
кончая откровенным фарсом. Как мы видели, логика развития Чехова –
драматурга вела его ко все более яркому обнажению комизма несоответствие
реального жизненного облика персонажей не только утверждаемому автором
идеалу, но и тем идеям, которые высказывают сами герои.
Формы проявления и характер несоответствие взглядов, мировоззрения того ли
иного действующего лица авторскому идеалу в произведениях Чехова весьма
различны. Прежде всего это те случаи, когда и мировоззрение человека и его
поведение находятся в прямом противоречии с авторским представлением о
норме человеческих отношений, с его основными этическими принципами. В
таком случае Чехов беспощаден к своим персонажам. В других случаях это
противоречие не является столь явным. Под эту категорию подходит
большинство действующих лиц в меру их отклонения от утверждаемой автором
этической нормы. И уже совершенно очевидно, что все действующие лица
чеховского театра находятся в большем или меньшем противоречии с тем
высоким авторским идеалом, в котором находят выражение его мечты о будущей
счастливой жизни свободного, гармонически развитого человека.
Новаторство Чехова – драматурга, как и Чехова – прозаика, было
оплодотворено не только его прочными связями с предшествующей
реалистической литературой, но и живой связью с современностью, которая и
открыла перед ним реальную возможность внести новый существенный вклад в
развитие драматургического искусства. Новаторская драматургическая система
Чехова была подсказана не только нуждами дальнейшего развития русского
сценического искусства. Она была вызвана к жизни общим положением в русском
обществе, общественной жизнью страны, стоявшей на кануне революции.
Возникновение театра Чехова оказалось возможным именно на рубеже двадцатого
века, когда в широких народных массах созрела и укрепилась уверенность в
том, что жить дальше так нельзя, что нужно коренное изменение условий
жизни. Эта мысль, оплодотворившая творчеством Чехова в целом, легла в
основу его драматургии.
Обычно, когда речь идет о сравнительном анализе драматургии Чехова и
Горького, исследователи указывают, с одной стороны, на тематическое
сходство произведений обоих писателей, с другой – на сходство
стилистическое. Все это, несомненно, справедливо и весьма существенно. Не
случайно эту особенность своей драматургии подчеркивал и сам Горький,
называя свои пьесы сценами. И все же приходится признать, что как не важны
все эти внешние признаки, сближающие драматургии Горького и Чехова, они
являются лишь следствием их более существенной общности.
Как мы видели, Чехов сумел подчинить все композиционные стилистические
особенности своего театра раскрытию
1 — Бердников Г. Чехов-драматург. М., 1982 г. стр.55.
мировоззрения действующих лиц в той его самой общей основе, которая
позволяла показать глубокий конфликт человека со всем строем современной
жизни в его обыденном, бытовом проявлении. Тем самым он не только открыл
перенесения на сцену жизни ее естественном течении, но и показал, как
подняться от нее к большим, философским, мировоззренческим вопросом,
затрагивающим основы социального события человека. Эта особенность театра
Чехова легла в основу драматургии Горького.
Так в театре Горького возникает драматическая борьба действующих лиц,
отвергнутая Чеховым. Но эта борьба воскрешается на новой основе, включающей
и чеховскую постановку вопроса о негодности буржуазного строя. Воскрешение
Горьким – драматургом антагонистической борьбой было, следовательно,
возвращение к принципам драматургии и Грибоедова, и Тургенева, и
Островского, но на новой основе, в значительной мере подготовленной
Чеховым. Это и означает, что драматургия М. Горького знаменовала собой
новый шаг в развитие драматического искусства, качественно отличной как от
дочеховской, так и чеховской драматургии.
И Горький и Чехов в предреволюционной обстановке создавали произведения
проникнутые романтическими чаяниями грядущего обновления жизни. Горькому
было близко стремление Чехова пробудить в людях убеждения, что дальше так
жить нельзя, чеховская устремленность к будущему, радостная предчувствие
близящейся очищающей бури. Чехов оказал могучее воздействие на молодого
Горького своими произведениями, полными отрицания существующего строя и
мечты об иной, достойной человека жизни. Что же касается тему грядущей
бури, то тут, судя по всему, их роли менялись. Уже сама фигура Горького –
признанного буревестника революции – была для Чехова своего рода знамением
времени, живым свидетельством того, что Россия стоит на кануне
революционной грозы.