Лекция: Французское завещание

Студентом я приставал к Шмитту: «научите меня правильно интерпретировать древнее искусство, находить исторически обоснованные, объективные параллели, сопоставлять тексты и изображения». Он просто отвечал: «Просматривайте сотни, тысячи изображений, и каждое из них анализируйте в том контексте, который его породил, будь то алтарь, книга, храм, город, двор монарха или епископа». Вместе, за почти уже пятнадцать лет, мы успели просмотреть тысячи изображений. Вместе с нашей группой, «groupe image», в мае, мы выезжали на несколько дней на средневековую экскурсию: смотрели и описывали памятники, слушали лекции как наших учителей и «хранителей древностей» всех мастей. Оказавшись недавно в Институте перспективных исследований в Принстоне, я брал с полок те же книжки, которые двадцать пять лет назад брал он: антропология, социология, искусствознание, медиевистика, религиоведение, история науки и философии. А до него их читали Панофский, Канторович, Гирц… В такие минуты, признаюсь, я чувствовал себя звеном в золотой цепи. Шмитт всегда говорил, что наша группа не «капелла», по-нашему, не «замок красоты»: этому он научился у Ле Гоффа, а тот – у Февра. Участвуя в основании лаборатории медиевистики в Вышке и задумывая мое любимое детище – семинар «Символическое Средневековье», – я, конечно, следовал Гуго Сен-Викторскому, инстинктивно подражал учителю и даже вписал в «концепцию» пару его мыслей (думаю, он не обидится). Наши семинары, тешу себя такой бахтинской мыслью, «протокол незавершенного и незавершимого спора».

Однажды мы случайно встретились в Scuola grande di San Rocco в Венеции, в зале, где висят лучшие полотна Тинторетто: я узнал Шмитта со спины по характерному контрапосто, специфической шмиттовской позе, которую он принимает, глядя на монументальную живопись. Когда же пару лет назад он зашел в гости, я повел его в нашу Третьяковку, за два часа мы посмотрели всего десять икон – но то были лучшие иконы византийского мира, и мне было что ему рассказать. Сославшись на принятое в его семинаре moderato cantabile, я извинился, что не хватило времени на Серова и Врубеля: но то была форма благодарности.

Олег Воскобойников