Контрольная работа: Идея русского самодержавия

Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения

Контрольная работа

по «Политологии»

на тему:

«Идея русского самодержавия»

Выполнил:

студент второго курса

10-ого факультета вечернего и заочного обучения

Со специальностью «Программное обеспечение вычислительной техники и автоматизированных систем»

Группы z8431, Шифр 2570

Кальянов Андрей Михайлович

г. Санкт- Петербург

2010 год

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ стр. 3

1. Особенности монархической власти стр. 4

2. Верховенство самодержавной власти стр. 8

3. Принцип царского самодержавия стр. 12

4. Неограниченность и самоограниченность самодержавной власти стр. 17

ЗАКЛЮЧЕНИЕ стр. 20

Список использованной литературы стр. 21

ВВЕДЕНИЕ

Индивидуальные особенности каждого самобытного государства порождают политическую независимость и жизненную силу этих государств, тогда как общества, построенные по чужым трафаретам, как и посредственные личности, носят на себе печать безжизненности, искусственности, а значит, цивилизационной слабости и неустойчивости.

Русская государственность испокон веков строилась не на писаных конституциях и бумажных законах, а на реальной силе русской нации, духовной и физической, имевшей олицетворение в державных вождях — в Православных Государях. Все попытки подменить реальную силу силой бумажной, то есть поставить во главу угла русской государственности безликий закон, потерпят неминуемый крах.

Западная природа юридических определений в русской правовой литературе приводила к невозможности поиска самостоятельного пути развития в политико-юридических науках России, порождая слепое следование воззрениям западных теорий.

Особенности формирования русской системы власти основываются на основополагающем влиянии византийской идеи власти Императора – идеи религиозного автократизма, глубоко воспринятой русскими книжниками и летописцами, и в частноправовом характере власти Великих князей из рода Рюриковичей, для которых владения есть неотчуждаемая вотчина, переходящая по наследству в их роде.

В России не было того феодального строя, характерного для Европы, который сформировал враждебные классы, породил борьбу королевской власти с феодальной аристократией. Счастливое разрастание рода Рюрика не дало возможности боярской знати стать реальной силой, могущей противодействовать собиранию единой власти. Борьба на Руси за власть всегда была противоборством между родственниками. На Руси не было крупных землевладений, находящихся не в собственности дома Рюрика, и разросшаяся династия Рюриковичей «окняжила» землю; на Западе же произошло «обаристокративание», земля попала в руки знатных родов. Феодализм на Западе породил борьбу королей с аристократией, а затем, после поражения последней, -порабощение остатков аристократии и народа. Таким образом, зарождение и развитие власти на Руси и на Западе глубоко отличалось по характеру поземельных отношений — феодальных на Западе и частноправовых у нас. Московский князь, а затем и Царь смотрели на наследованную и приобретенную землю как на свою личную собственность, которую они передают по наследству своим сыновьям, они видели в Руси свою «отчину», — землю, переданную им во владение их отцами.

Формированию большого Московского государства способствовали и две другие причины: концентрация земель в руках московской линии Рюриковичей, а затем вымирание этой линии после Царя Феодора Иоанновича. Вторая причина позволила новой династии владеть московской «отчиной» вследствие занятия московского престола и отказаться от поддерживавшейся всеми московскими Рюриковичами удельной системы, при которой каждый Государь выделял своим сыновьям уделы во владение. Романовы окончательно превратили вотчину Рюриковичей в Московское царство, а князя-вотчинника в Государя, но власть Московских Царей сохранила свою родовую частноправовую черту. Романовы также смотрели на Московское государство как на свою личную собственность.

Такой характер властвования налагал особую печать на развитие понятия о существе нашей Верховной власти. Эта частноправность вошла в плоть и кровь русского государства, несмотря ни на потрясения смутного времени, ни на все изменения императорского периода».

Нация настолько сроднилась с самодержавной властью, исторически настолько привыкла к ней, что национальное самосознание, по сути, не признает никакой другой власти, построенной на других принципах. В связи с этим Н. А. Захаров* писал: «Понятие о верховном главенстве царской власти росло веками, вот почему самодержавие можно вычеркнуть из основных законов, самодержец может от него отречься сам, но это будет актом односторонним; чтобы это понятие исчезло, необходимо изгладить еще его и из сознания народного, так как сознание народное в своем право-образующем движении всегда может восстановить пропущенное в тексте законов понятие».

1. Особенности монархической власти

В Монархии, в отличие от любой другой власти, есть что-то глубоко личностное, человеческое, персонифицированное, понятное и родное для русского человека, но одновременно — в области исполнения своих державных обязанностей — и что-то неимоверно возвышающееся над жизнью простого человека, несоизмеримое со значением жизни этого простого человека, — несоизмеримое, как жизнь полководца и рядового солдата.

Есть в Монархии особая привлекательность, особое обаяние, способное подчинять себе сердца людей, даже борющихся с ней. В этом смысле очень показателен рассказ Ивана Солоневича о двух своих приятелях-студентах (оба члены революционных партий, один — польской национальной, другой — социалистической). Во время празднования 300-летия царствования Дома Романовых Иван Солоневич и эти два студента оказались в Санкт-Петербурге свидетелями проезда Государя и восторженного приветствия его народом. Увидев Государя, студенты позабыли, по-видимому, все свои предубеждения относительно царской власти и с ликованием возглашали русское «ура» проезжавшему Императору. Сработала какая-то метафизическая, таинственная сила обаяния Помазанника Божия, неизъяснимая человеческим языком. Личность — это вообще всегда тайна, постичь которую до конца нет никакой возможности, тем более личность Помазанника Божия, сердце которого в «руне Божией».

Мощь монархической власти способна увлечь за собой миллионы людей, и не в последнюю очередь личными и династическими качествами ее носителей. С одной стороны, нацию привлекает в Монархии то, что Царская Семья, как и все ее подданные, живет семейной жизнью с по-человечески всем понятными личными горестями и радостями: так же, как и у всех, в царских семьях рождаются дети, женятся молодые, умирают старики и т.п.; с другой стороны, нация видит, что при общей всем семьям (в том числе и царской) обыкновенности воспроизведения «рода людского» по заповеди «плодитесь» весь круг личностных и семейных интересов в семье Царской подчинен главному — царскому служению на посту главы государства и нации.

Это сочетание обыкновенности Государей в семейной жизни и уникальности в служении государственном делает их одновременно и личностно понимаемыми, и метафизически почитаемыми.

В республике же подобной метафизики власти нет, в ней господствует физика количества поддерживающего или просто открыто не бунтующего большинства; в ней (как в типе власти) личностное начало ослаблено, у нее, как правило, нет своего лица (человеческого, персонифицированного), нет человеческой связи с нацией, ее нельзя любить как личность — так, как можно любить Царя.

Президентство как институт, к которому пришла республика, видя крайнюю неэффективность парламентского государственного строения, ничего не меняет. Личность президента скована как «дружественными» партийными деятелями и финансистами, приведшими его к власти, так и политической оппозицией, заставляющей больше думать о том, как вернуть долги «друзьям» за поддержку и как побороть «недругов», ведущих непрерывную политическую гражданскую войну, чем о нуждах нации и интересах государства. Срок президентства столь мал, что президент живет от выборов до выборов в постоянной борьбе за власть, что не позволяет отдавать все силы управлению государством.

Восемь или пять лет, четыре или неполный срок (такое тоже ведь нередко) пребывания у власти демократических президентов — это срок ничтожный для того, чтобы сложились серьезные отношения (личностные) между правителем и народом. Президенты для нации остаются всегда любовниками, которых ждет неминуемое охлаждение и почти всегда ненависть и презрение, равные силе первоначального увлечения ими. Нация всегда остается обманутой в своих нравственных ожиданиях. И вместо обоюдной любви и согласия, мудрого руководства ее духовной жизнью и экономическим хозяйством она получает лишь очередную любовную интрижку, заканчивающуюся почти всегда новым обиранием простодушной «жены-нации».

Политические партии выступают в республике в роли сводников, предлагающих нации своих политических «ловеласов», профессиональных соблазнителей. Демократические правители пристраиваются только благодаря опыту, энергии и деньгам «сватающих». Нация же развращается от частой смены своего руководителя по жизни и перестает интересоваться, кто с ней живет, какой сейчас «мужчина» в Доме.

В Монархии власть, одним из главных принципов которой является династичность, входит с нацией в самую крепкую связь – связь общей историей. На каждого представителя царствующей Династии нация, кроме личного отношения к делам и личности конкретного царствующего Государя, распространяет еще и отношение, выработанное к его предкам. Связь, переходящая в родственность подчинения и властвования, устанавливается глубже и сильнее.

Вообще параллель личного и общественного во власти очень важна. Для Монархии очень существенно не только положительное отношение к монархическому принципу властвования в общем, но еще и личностное отношение к каждому царствующему Монарху в частности.

Как любовь глубже влюбленности, как единение любящих супругов сильнее, чем временных любовников, так и связь между властью и нацией более глубока и значима в монархическом государстве, чем в республиканском…

Таким образом, в споре о самобытности России идеал Русского Самодержавия, составляющими которого являются понятия Верховенства, Самодержавия и Неограниченности его Верховной власти, был и остается одним из главных пунктов идейного противостояния православных монархистов и современных демократов.

2. Верховенство самодержавной власти

Принадлежащая Государю Императору власть верховна, самодержавна и имеет божественное освящение. Как писал профессор В. Д. Катков: «Нет в мире власти, кроме Престола Божия, которая могла бы привлечь Верховную власть русского Императора к отчету и ответственности за Его деяния по управлению страной».

При этом Верховной Царская власть именуется, потому что она является властью наиглавнейших, окончательных, чрезвычайных и крайних решений в области управления государством, властью учредительной, основополагающей, правообразующей. Таковые решения не могут быть прописаны в обычном законодательстве, почему, собственно, и являются сугубой прерогативой воли Государей. Такие решения называются Высочайшими волеизъявлениями, поскольку им обязаны подчиняться все служебные государственные власти и все подданные государства. Исходя из своего Верховенства, власть Самодержца является универсальной властью в государстве, единственно хранящей в себе все функции государства— как исполнительную, законодательную, так и судебную — в полном их объеме.

У Святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского, читаем: «Царь, по истинному о нем понятию, есть Глава и Душа Царства. Но вы возразите мне, что Душой государства должен быть закон. Закон необходим, досточтим, благотворен; но закон в хартиях и книгах есть мертвая буква, ибо сколько раз можно наблюдать в царствах, что закон в книге осуждает и наказывает преступление, а между тем преступление совершается и остается ненаказанным; закон в книге благоустрояет общественные звания и дела, а между тем они расстраиваются. Закон, мертвый в книге, оживает в деяниях, а верховный государственный деятель и возбудитель и одушевитель подчиненных деятелей есть Царь».

Власть Самодержца называется Верховной еще и в силу ее надправного положения именно потому, что она сама является свободной, самостоятельной, независимой и учредительной властью в отношении законотворчества. Она творец государственных законов, потому и не может быть подчинена сама своему творению. Но одновременно Самодержавная власть действует и по писаному закону, во имя исполнения закона, почему и является защитницей законности в государстве, хотя в любой момент сама может придать законам необходимый смысл и форму.

Верховенство в Самодержавном государстве принадлежит Помазаннику, лицу физическому, фактически олицетворяющему государственную силу России. Именно на этом заострял внимание, описывая сущность Самодержавия, профессор П. Е. Казанский: «Власть есть воля, на основании права распоряжающаяся силой. Таким образом, во главе государства Русского стоит воля физического лица. Сила, которой она распоряжается, есть сила русского государства, русская сила, русская мощь. Русское право принимает все возможные меры для того, чтобы Верховная власть была просвещена всеми данными знания, гения и опыта, которыми обладает русский народ, чтобы она нашла себе организованную поддержку со стороны воль всех русских граждан, была в единении с ними, а равно чтобы она могла действительно опираться на всю русскую мощь, так как только при этих условиях государство может двигаться вперед. Верховная власть имеет право надправных решений при помощи русской силы».

Власть Самодержавная никогда не была чисто юридически созданной властью, ее генезис глубоко связан с историческим путем самой России, в котором она играла волевую, направляющую роль. Именно Самодержавие явилось насадителем Св. Православия на некогда многобожно-языческой Руси, создало из междоусобствующих княжеских земель мощнейшую Русскую Империю, сплотило разрозненные славянские племена в единую русскую нацию, успешно охраняло на протяжении тысячи лет наш православный мир от внешних и внутренних посягательств на него, взрастило все, что современное общество называет наукой и культурой.

Власть Самодержавная, выступая как положительный фактор на протяжении всей русской истории, входит в состав базовых идей нашей цивилизации, в ее генетический код; Самодержавие не может уйти из русского мира без патологии его организма. На Самодержавии лежало множество важнейших государствообразующих и социальноохраняющих функций, возводимых им на уровень нравственного императива.

«Все сложности, — писал Л. А.Тихомиров в 1905 году,— борьба социальных элементов, племен, идей, появившаяся в современной России, не только не упраздняют самодержавия, а напротив — требуют его. Чем сложнее внутренние отношения и споры в Империи, среди ее семидесяти племен, множества вер и неверия, борьбы экономических, классовых и всяких прочих интересов, — тем необходимее выдвигается единоличная власть, которая подходит к решению этих споров с точки зрения этической. По самой природе социального мира лишь этическое начало может быть признано одинаково всеми как высшее. Люди не уступают своего интереса чужому, но принуждены умолкать перед требованием этического начала».

Именно Самодержавие регулировало, примиряло и соглашало между собою огромное количество всевозможных и зачастую разнонаправленных социальных сил в русском государстве. Все народы и народности, сословные и родовые интересы, аристократические и демократические принципы находили свое место, свой смысл, свою службу в многосложном политическом организме Русской монархии, и третейскими судьями между ними выступали Государи Императоры, в числе личных интересов которых благо подданных, как и благо всего государства, занимало первейшее место.

Задача эта, непосильная для человеческих сил, становилась посильной для Помазанника Божия (Помазанник на греческом языке означает Христос) — Царя. Так, например, при помазании Царя Саула Священное Писание Ветхого Завета говорит: «И найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать; и сделаешься иным человеком», «Бог дал ему иное сердце» (1 Цар. 10, 6, 9). У Царя, как Помазанника Божия, иное сердце (оно «в руце Божией»), он — иной человек, почему с помощью Божией ему и по плечу столь непосильное бремя Верховной власти Империи. Св. Феофил Антиохийский писал: «Царю некоторым образом вверено от Бога управление; Царя почитай благорасположенным к нему».

Император «благорасположен» к властвованию, его личность получает особый дар к Верховной власти, ему даруются специальные властные таланты для поистине великих государственных подвигов, для которых нужна и великая власть. «А подвиг управления Российской Империей, — писал профессор В. Д. Катков, — при разнородности ее состава и при отсутствии внутренней дисциплины как в народных массах, так и в так называемом образованном обществе, действительно велик».

Цари призваны к охранению не только «души нации» и правоверия церковного, призваны не только к роли третейского судьи в социальных отношениях, но и к творческому применению государственной власти, ее силы. Только Верховная Власть в государстве имеет право повелевать и принуждать к повиновению, это ее единоличная привилегия. Но эту привилегию единоличная власть в широком контексте может применять только через систему передаточных звеньев, то есть через подчиненные ей власти управительные, поскольку сама она ограничена пределами своего прямого и непосредственного действия, доступного силам одного человека.

Это нисколько не уменьшает эффективности монархической власти как таковой, а напротив, способствует лучшей организации всей государственной вертикали так, чтобы на долю Верховной власти оставались лишь наиважнейшие стратегические функции и она не погрязала в рутинной мелочной деятельности. Такое построение управительных дел в Империи всегда позволяло Верховной власти в нужный момент непосредственно вмешиваться в ход государственных дел и либо восстанавливать нарушенный почему-либо порядок, либо, если это необходимо, кардинально и, главное, оперативно реформировать управление Империей.

3. Принцип царского самодержавия

Самодержавие — явление глубоко национальное, самобытное и оригинальное. Как юридический термин слово «самодержавие» появляется в древнерусской письменности задолго до официального принятия его как титула московских Государей. Первым официально стал титуловаться Самодержцем Великий князь Иоанн III Васильевич. Этот титул обозначал, с одной стороны, преемство с византийскими василевсами, а с другой — подчеркивал самостоятельность русских Государей от татарских ханов.

Слово «сам» в древнерусской литературе, как утверждают некоторые исследователи (например, профессор И. Т. Тарасов), иногда понималось как держава, то есть власть или управление.

Однако в корне «сам» заложено и другое значение — высшая степень чего-либо.

Слово «держава» означает власть, правление. «Отсюда, — пишет профессор И. Т. Тарасов, — из состава слова самодержавие, ясно, что этим термином определяется высшая, неограниченная верховная власть, рядом с которой нет и не может быть никакой другой равнодержавной власти».

Таким образом, Самодержавие есть владение Верховной властью в силу самостоятельного, независимого и неограниченного могущества. Такое понимание Самодержавия уяснилось для русских Государей с самого начала. Особенно ярко об этом говорил Царь Иоанн IV Грозный: «Земля правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостью и всех святых молитвами и родителей наших благословением и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги». В полемике с князем Курбским Грозный Царь вопрошает: «Как же назовется самодержцем, если не сам строит землю?»; и в другом месте: «Российские самодержцы изначала сами владеют всеми царствами, а не бояре и вельможи».

Никаких человеческих источников, из которых могла бы произойти власть Самодержцев, то есть юридических договоров, международных соглашений, делегирования полномочий от одной власти другой, о – ничего подобного в истории формирования Самодержавной власти в России найти нельзя. Есть только один источник происхождения власти Самодержавных Государей — Воля Божия. Тем самым отсекаются все другие воли, не могущие быть источником Самодержавия. Русские Самодержцы, таким образом, есть Монархи Божией милостью.

Эта формула — «Божией милостью» — такая же древняя, как и сам термин «самодержавие», и появилась она впервые еще во времена Великого князя Василия II Темного. Понимание Власти Государей ярко выражено у Святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского: «Глубочайший источник и высочайшее начало власти только в Боге. От Него же идет и власть Царская. Бог по образу Своего небесного единоначалия устроил на земле Царя, по образу Своего вседержительства – Царя самодержавного, по образу Своего непреходящего царствования — Царя наследственного».

Русское Самодержавие есть не политическая, а религиозная идея. Христианский Монарх — это не только самая совершенная, но и единственная форма Божеской власти на земле. Это — Боговластие, не имеющее никаких точек соприкосновения ни с народовластием, ни с иными формами и видами многоразличной земной власти и существовавшее до революции только в России.

Вот что мы читаем в превосходной статье г. Н. Дивеева (TM) «Помазанник Божий», напечатанной в «Еженедельнике» от 13/26 августа 1923 года, № 102:

"… Только на Руси, как в древней Византии, Царское венчание сопровождается таинством Миропомазания; на западе лишь в Англии совершается миропомазание королей, но Английская Церковь ни признает за миропомазанием таинства Богоустановленного — там это только обряд. Миропомазание наших Государей не есть восьмое или какое-либо новое таинство, но высшая степень Миропомазания. Совершается Царское венчание и Миропомазание так.

При вступлении Их Величеств в Успенский собор певчие поют умилительный псалом: «Милость и суд воспою Тебе, Господи...» Государь и Государыня прикладываются к местным иконам, а потом, взойдя на трон, садятся. Тогда первоприсутствующий митрополит, по древнему обычаю, приглашает Его Величество вслух всех подданных исповедать православнокафолическую веру: «Како веруеши?» Государь встает и громко произносит Символ веры. «Благодать Пресвятаго Духа да будет с Тобой»,- говорит ему митрополит. Следует великая ектения, в которой св. Церковь от лица всех верноподданных испрашивает у Царя царствующих благословления небесного на главу Царя земного и всех даров Духа Божия, необходимых ему в предстоящем великом служении; св. Церковь просит Царю премудрости и силы, благопоспешения во всем и долгоденствия, чтобы услышал Его Господь в день печали и защитил Его, чтобы ниспослал Ему помощь Свою и заступил Его, чтобы неподкупны были суды Его, чтобы грозно было оружие Его врагам отечества и пали под ноги Его все враги и супостаты… После ектении поется тропарь: «Спаси, Господи, люди Твоя...» и читается паремия из книги пророка Исаии. После паремии возглашается прокимен: «Господи, силою Твоею возвеселится Царь...» и читается Апостол, в котором св. Павел учит о повиновении властям предержащим, о том, что царская власть происходит от Бога и потому всякий противляющийся царской власти сопротивляется повелению Самого Бога. За Апостолом следует чтение Евангелия, в котором из уст Самого Господа Иисуса слышится заповедь: «Воздадите кесарево Кесареви...» После Евангелия митрополиты подносят Государю Императору царскую порфиру, и Государь возлагает ее на себя при их содействии, причем первенствующий митрополит произносит: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь». Его Величество преклоняет главу, а первенствующий митрополит, осенив ее крестным знамением, возлагает на нее крестообразно руки и читает молитву, в которой просит Господа, чтобы удостоил Своего верного раба, Государя, священного Миропомазания подобно Давиду, который приял помазание от Самуила пророка, чтобы облек Его Своею силою Божественною для великого подвига царствования, чтобы явился Он твердым хранителем догматов веры православной и, совершив свое царское служение на земле, удостоился быть наследником небесного царства. Вслед за тем митрополит подает Государю Императору корону, и Он возлагает ее на Свою главу, а митрополит произносит: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь...» Потом первосвятитель говорит Его Величеству: «Благочестивейший, Самодержавнейший, Великий Государь Император Всероссийский, видимое сие и вещественное главы Твоея украшение явный образ есть, яко Тебе, Главу Всероссийскаго народа, венчает невидимо Царь славы Христос благословлением Своим благостным, утверждая Тебе владычественную и верховную власть над людьми Своими». Подобным же образом митрополит подает Его Величеству в десницу скипетр, а в шуйцу державу, говоря, что они служат видимым знаком данной Ему от Бога власти самодержавной. Облеченный во все знаки царского достоинства Государь садится на своем Царском престоле. Вскоре потом Он приглашает к Себе Свою Августейшую Супругу. Она подходит и становится пред Ним на колена. Государь снимает с Себя корону, касается ею главы Государыни и снова возлагает ее на Свою главу. В это время подносят меньшую корону, которую Государь и возлагает на главу Императрицы. Подают Ему порфиру и бриллиантовую цепь: Он ту и другую возлагает на Свою Августейшую Супругу, после чего Императрица встает и отходит на свой престол. Следует провозглашение многолетия. Богом венчанный Государь отдает скипетр и державу ближайшим сановникам и один за всех преклоняет колена пред Господом и вслух всех читает молитву… Как трогательна эта молитва Царская, в которой Он смиренно благодарит Господа за Его неизреченные к Нему милости и подобно древнему Царю Соломону взывает: «Да будет со мною приседящая престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очима Твоима и что есть право в заповедях Твоих!.. Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово...» По окончании молитвы Государь встает, а вся церковь, все верные его подданные в свою очередь становятся на колена и первосвятитель от лица всех произносит молитву — ту самую, которая ежегодно потом повторяется на молебном пении в день восшествия на престол и в день воспоминания коронации Государя. Так утверждается союз Царя с Его верными подданными, утверждается молитвою Царя за подданных и подданных за Царя. Так еще более скрепляются узы любви пред лицом Божиим обетом царского служения благу народа и послушания подданных своему Богом данному Государю… Остается Богом избранному Самодержцу облечься силою Духа Божия в священном Миропомазании и соединиться с Самим Господом в таинстве св. Причащения, и это совершается на Божественной литургии. Во время причастного стиха два архиепископа идут к трону Государя и приглашают Его приблизиться к Царским вратам. Государь идет в порфире. Тогда первенствующий митрополит берет сосуд, помазывает Его Величество св. Миром на челе, очах, ноздрях, устах, ушах, персях и руках, произнося: «Печать дара Духа Святаго», а второй митрополит отирает места помазания. В это время происходит звон и 101 выстрел. Государь отходит к иконе Спасителя. Приближается Государыня и митрополит помазует Ее только на челе. Она отходит к иконе Богоматери. Тогда Первосвятитель вводит Помазанника Божия чрез Царские врата во св. алтарь: здесь Государь делает поклонение св. Престолу и приемлет от руки митрополита св. Причащение: особо Тело, и особо Кровь Христову, кик приобщаются священнослужители. Государыня Императрица причащается в Царских вратах по обычаю...

В этом таинственном обряде сказывалась вся особливость Православной Монархии. Восточные деспоты правили во имя собственного произвола; государи Запада — во имя мнимой народной воли; наш Самодержец — во имя Христа, как послушный раб Его и исполнитель Его Божественных велений, кик руководимый Духом Божиим в силу благодатного таинства Миропомазания при венчании на Царство. Вот основа и опора нашего государственного бытия

Таким образом, Верховная власть Государей Императоров является самостоятельной, непроизводной, имеющей единственное основание в самой воле Божией, и потому в земной действительности она являет собою господствующую силу в государстве. Эта сила не только юридически верховная, но и фактически сильнейшая, без чего невозможно было бы и господство.

Вслед за этим можно вывести следующее утверждение: Самодержец есть суверен не только юридический, как обладающий юридически закрепленными в Основных Законах государства правами Верховной власти, но суверен и фактический, обладающий фактически господствующей силой в государстве.

Тут же нельзя не отметить, вослед за профессором П. Е. Казанским, преимущества русской юридической терминологии, по которой суверенитет юридический выражается термином «верховенство», а суверенитет фактический — термином «самодержавие». Разделение суверенитетов юридического и фактического принципиально недопустимо из-за возможной борьбы за власть. А потому только та Верховная Власть может быть юридически Верховной, которая Самодержавна, и только власть господствующая, а значит Самодержавная, должна быть одновременно и Верховной.

В исторической жизни государства русского Самодержавие стремилось исполнять заповедь Божию о том, что кто хочет быть большим, тот должен быть всем слугою. Русские Самодержцы отдавали себе отчет в том, что их власть не есть самоцель, а лишь орудие для претворения в исторической действительности тех высоких национально-политических идеалов, которыми жила нация. Русское Самодержавие служило русскому государству, русской нации, Православной Церкви как ревностный служка, не щадивший ни сил, ни самой жизни в своем подвиге. Потому и всякий истинный сын Церкви Православной, каждый патриот русского государства видели в Самодержцах Всероссийских своих державных Вождей.

4. Неограниченность и самоограниченность самодержавной власти

Можно ли назвать Верховной властью ту, которая не является полновластием и не может сделать то, что ей желательно? Яснее ясного, что такую власть назвать настоящей Верховной властью никак нельзя. Она является лишь ограниченной властью, имеющей властных конкурентов в государстве.

Закрепленная в русском государственном праве юридическая неограниченность Самодержавия в Российской Империи естественно подразумевала, что фактически Самодержавная власть самоограничивала себя массой религиозных и национальных традиций. Нормы же права исходят от Верховной власти, которая одна только и может законодательствовать.

Неограниченность Верховной власти заключается в том, что никакая другая власть не имеет в государстве равенства с Верховной властью, никакая другая власть не имеет возможности ограничить свободу Верховной власти и нет никаких юридических или фактических препятствий, которыми Верховная власть должна ограничиваться в своей деятельности. Верховная власть является неограниченной, если свободе ее властвования в государственном организме не положено границ и препятствий, если она не имеет себе юридических конкурентов и если она не подчинена никакой другой власти в государстве или вне его.

Различие между понятиями верховенства и неограниченности очень емко определил профессор П. Е. Казанский. В 1913 году он писал: «Если верховенство понимается как власть, стоящая над правом и над подзаконным управлением, то неограниченность есть отрицание всяких возможностей, при которых эта власть могла бы оказаться ниже какой-либо другой или хотя бы на одной плоскости с какой-либо другой, а в результате этого и подправной. Неограниченность есть действительно только отрицательное выражение верховенства».

В дальнейшем неизбежно встает вопрос о соотношении неограниченности власти и деспотичности власти. Где граница между этими двумя понятиями?

Деспотическое правление никак не связано законом, при деспотии воля правителя, ясно выраженная им, тем самым уже и становится законом. Таким образом, закон представляет собой трудно определимую и непостоянную почву для деспота. Неограниченный же Самодержец, изъявляя свою волю в писаном законе, сам после его издания или собственноручного подписания самоограничивает свою волю уже появившимся на свет законом, что дает возможность устойчивого функционирования государственному законодательству. Иначе говоря, Монарх неограничен в праве издания, изменения и отмены законов, но самоограничен в обязанности подчиняться этому закону, пока не пришло время его изменения или отмены. Законы для Верховной Власти имеют, таким образом, лишь нравственное значение. Как только нравственная правда закона перестает работать, как только закон перестает обеспечивать поддержание правды в обществе, Верховная власть теряет необходимость самоограничиваться в отношении такого закона и либо изменяет, либо отменяет его вовсе.

Самодержец владеет Верховною властью не для утехи вседозволенностью, а для исполнения своего долга и для побуждения других к его исполнению. Посему, будучи ограниченным самой сущностью монархического принципа, Самодержец должен быть образцом служения долгу, правде. Л. А. Тихомиров даже считал Самодержца органом абсолютной правды и справедливости в государстве, так же как, например, суд — органом законности, армию — органом мужества.

Столь же самоограничивающее влияние на Верховную власть имеет нравственное единение Царя и нации, единение, коим росло и крепло государство русское. Именно в факте единения Государя и народа можно увидеть смысл олицетворения государства в образе Царя, а также возможности династической монархии вообще. Только единение народа и Верховной власти способно создавать династии, то есть единение в историческом прошлом, настоящем и будущем. Наследственный Монарх гораздо чаще является ближе нации, чем временный и недавний ее правитель. Наследственный Государь не добивался своей власти, а получил ее от своих предков по праву рождения наследником Престола, что не затрагивает никакого чужого самолюбия, и главное — наследственно полученная власть не обязывает ее носителя никому и ничем, что сохраняет одинаковое отношение Царя ко всем подданным без изъятия. Вообще, династичность является лучшим средством поддержания и сохранения монархической идеи как в Монархе, так и в самом народе.

Важнейшим фактором единения является обязательное исповедание Русским Императором православной веры, веры русского народа, что дает самую сильную связь — религиозно-нравственную — между Царем и народом в России.

«Государь, – писал профессор В. Д. Катков, – ограничен рамками Православной Церкви и ответственностью перед Богом. Этим, с одной стороны, опровергаются нелепые обвинения в «олимпийстве» Верховной власти («нет больше олимпийцев!..») или в возможности ее столкновения с велениями религии и Христа; а с другой стороны, подчеркивается невозможность для самого Государя собственной волей изменить характер власти, освященной Православной Церковью: он не может вводить таких в ней, власти, изменений, которые бы шли наперекор верованиям народа».

Это подчеркивает предпочтение, выказываемое Самодержавием как религиозно-политическим принципом началу нравственному, что, собственно, и составляет большое ограничение при юридической неограниченности Верховной власти.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Самодержавие — нравственно ценный государственный институт, «диктатура совести» (В. С. Соловьев), содействующая как нравственному росту общества, так и росту его материального благосостояния. Это — не диктатура аристократии, подаваемая под вывеской «просвещенного абсолютизма», это не диктатура капитала, сервируемая под соусом «демократии», не диктатура бюрократии, реализуемая в форме социализма, — это «диктатура совести», в данном случае православной совести. Русское самодержавие было организовано русской низовой массой, оно всегда опиралось на Церковь, оно концентрировало в себе и религиозную совесть народа и его политическую организацию. Служение Самодержавию никак не противоречит христианскому служению человека вообще, это не раздвоение человека между Церковью и государством, а единение в служении нравственному совершенствованию страны в целом.

Идеал Самодержавия возрос в России не в безвоздушном пространстве, а в среде русского народа, посему принцип этот на нашей почве впитал многое из самобытной народной психологии. Преданность Самодержавию была для многих синонимом преданности высшим интересам нации. Сие положение совершенно неизбежно в таком огромном государстве, как Россия, поскольку для его скрепы, кроме православной веры, наследственного и неограниченного Самодержавия, необходимо еще и господство, преобладание какого-нибудь одного народа, наиболее потрудившегося на поприще укрепления государства. Такой народ должен почитаться государствообразующим, и Монарх не имеет возможности игнорировать фактическое положение вещей, почему неизбежно вводит в жизнь государства направляющий «дух нации» как некую общую силу, единящую государственность.

Как епископы есть «свидетели веры», так Государь есть выразитель «духа нации». Как власть в Церкви не у паствы, а у епископов, так и в государстве власть должна быть не у нации, а у Самодержца, который является персонифицированным и единственным представителем народной воли.

Идея Самодержавия есть вечная, всегда возможная идея государственного возрождения для России. Эта идея универсальна при решении проблем, стоящих перед нашим Отечеством. А потому применение ее к нашему ослабевшему под влиянием «нравственных кислот» либеральной демократии государственному телу есть путь самого эффективного и решительного излечения современной демократической смуты.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Зорин А.Л. Идеология «православия — самодержавия — народности» и ее немецкие источники // В раздумьях о России (XIX веку) / Отв. ред. Е.Л. Рудницкая. М., 1996. С. 105-128.

2. Собственноручное всеподданнейшее письмо действительного статского советника Магницкого, с поднесением записки о народном воспитании// Сборник исторических материалов, извлеченных из архивов I Отделения с. е.и. в. к. СПб., 1876. Вып.1. С. 363.

3. Сборник исторических материалов, извлеченных из архивов I Отделения с. е. и. в. к. СПб., 1876. Вып.1. С. 363. Далее все ссылки идут по этому изданию: С.363-374.

4. www.rusempire.ru/samoderzhavie/slabye-storony-russkoy-gosudarstvennosti.html

5. trezvost.ru/27/yazyk/index.php?page=88

6. Градовский А. Национальный вопрос в истории и литературе. СПб., 1873. С. 9-10.

7. Каппелер А. Россия — многонациональная империя. Возникновение, история, распад. М., 1997. Гл. 6.