Лекция: Персидские письма
Наиболее значительное из художественных произведений Монтескье — «Персидские письма», которые он заканчивает в 1720 году и анонимно издает в следующем году. В них использован восточный антураж, который автор позаимствовал из изданного незадолго перед тем перевода Антуаном Галланом «Тысячи и одной ночи» и из описаний путешествий по Ближнему Востоку Ж. Тавернье и Ж. Шардена. Развлечения сиамца в Париже Ч. Дюфрена привлекли внимание философа к ценному литературному приему — «наблюдениям иностранца». Однако Монтескье превзошел всех своих предшественников. «Напишите мне что-нибудь вроде «Персидских писем»”, взывал впоследствии некий парижский издатель к молодым авторам. Несмотря на все попытки имитации работы Монтескье, появление Турецких писем, Перувианских писем, Ирокезских писем не имело того успеха, который имели «Персидские письма».
Восточная тематика — это способ оценки «природы вещей», выхода за национальные границы, способ познания путем сравнения. «Природа вещей», суть общества и суть человека вскрываются в прямом и контрастном соотнесении Востока и Запада, который осуществляет Монтескье.
Сюжет романа развертывается следующим образом: богатый и знатный Узбек и его друг Рика отправляются в Европу, чтобы познакомиться с чуждыми им нравами и культурой. На родине Узбек оставляет друзей, роскошный сераль, загородные дома и прекрасных жен, содержащихся в гареме под неусыпным и жестоким наблюдением евнухов. В письмах Узбека, его друзей, евнухов и жен перса раскрывается содержание романа. Такая форма повествования (эпистолярная) давала автору большую свободу, так как ему приходилось касаться весьма острых политических вопросов и необходимо было в какой-то степени обмануть бдительность королевской цензуры, облечь тенденциозное политическое выступление в легкую и привлекательную переписку «дикарей», обменивающихся мнениями о европейской цивилизации. Также письма — это род эссеистики и публицистики, очень «просветительский» по своим возможностям род литературной деятельности.
Персы Монтескье — это «простаки», это наивное, «природное» сознание, которое призвано оценить французское — и в целом западное — общество, наблюдая его со стороны. «Простак», естественно, все видит лучше, поскольку он неискушен, его задевает и возбуждает все, что примелькалось и стало привычным. Персы в «Персидских письмах»— подлинные просветители. Они, во-первых, познают, наблюдают — в этом их функция и задача их символического странствия. Во-вторых, они наблюдают «нравы» и «законы». Настоящее их явно не удовлетворяет, оно слишком далеко от совершенства и от той естественности, которая все время присутствует в романе как способ оценки общества. «Простаки», «естественные» люди (ибо Восток — это «божественное невежество»), считают, что превыше всего должна быть добродетель, что ценнее всего справедливость и сердце — «гражданин всех стран». Утопическое общество равных, добродетельных людей несколько уточняется теми рассуждениями «простаков», в которых обрисовываются социальные контуры идеала Монтескье: это просвещенная «добродетельная» монархия с преуспевающей экономикой, процветающей торговлей и довольным своей жизнью народом.
Идея и форма книги не были оригинальны во времена Монтескье, однако смысл его произведения выходит далеко за рамки лукавого ориентализма или приключенческого романа. Под прикрытием фривольного авантюрного романа – начинающегося со страданий разлученных влюбленных, продолжающегося в описании всей ярости борющихся страстей и завершающегося кровавой местью, – скрывается памфлет политической и моральной сатиры.
В «Письмах» чуждый персам быт разлагающегося высшего света Франции противопоставлен праздной и чувственной жизни персидских гаремов с их знойными стихийными страстями. Сатирико-публицистический элемент чередуется здесь с гедонистическим, серьезные политические тирады — с сладострастными картинками в quasi-восточном духе.
Зачастую остроумие и ирония Монтескье превращаются в злую сатиру. Он уже научился писать в характерной энергичной и лаконичной манере. „Дворянство дают только за сидение в кресле“, — пишет перс Рика, издеваясь над модным бездельем европейской аристократии (Письмо 78). В «Персидских письмах» нападкам подвергаются также религиозные войны, инквизиция, папа римский, абсолютная монархия Людовика XIV и фиаско, которое потерпел Джон Ло в проведении т. н. плана Миссисипи. Монтескье, заметил Вольтер, »сам мыслит и заставляет мыслить других".
Композиционно книга строится в двух планах: с одной стороны, деспотическая Персия, с другой – монархическая Франция. Монтескье выступает с критикой обоих планов, противопоставляя им просветительские идеалы. Он отрицает деспотию, поскольку в ней все подчинено одному человеку, которому остальные служат и телом, и душой. При этом деспотизм развращает и самих рабов, подавляет свободное развитие индивидуальных черт их характера. Страстным обвинением деспотизма и горячей защитой естественных и священных прав человека является письмо Роксаны к Узбеку, которой завершает роман. Она пишет: «Нет, я могла жить в неволе, но всегда была свободна: я заменила твои законы законами природы, и ум мой всегда сохранял независимость». В этих словах – столь дорогой Монтескье просветительский идеал естественного человека.
Не менее обстоятельно обличает Монтескье и монархию с позиции идеолога капитализирующегося французского дворянства. Критика монархии Людовика XIV и его преемников со всеми политическими, религиозными и бытовыми язвами старого режима — одна из основных задач «Персидских писем». Гарем на фоне европейской цивилизации есть воплощенное в живых картинах варварство, символ той дикости человеческого прошлого, которая должна быть преодолена мощью просвещения и цивилизации. Гарем — это надругательство и над природой человека, и над его гражданскими правами. Гарем — аналогия деспотического государства. Его разложение к концу романа — параллель тому процессу разложения феодальной деспотии, которое Монтескье считает закономерным.
Но автор в своем произведении не останавливается лишь на критике политических режимов. В письме XXIX дается уничтожающая характеристика католической церкви, папе, ее верховному владыке, епископам, церковным законникам. Их функции сводятся к разрешению верующим нарушать законы за соответствующие денежные взносы. Такова же и функция папы – «старого идола, которому кадят по привычке».
Монтескье в письмах своих героев совершает подчас экскурсы в историю, рассуждает о правах народов; касается он и искусства, и литературы, разбирает деятельность Французской академии, которую описывает как громоздкое учреждение, где процветает болтовня и страсть к панегирикам, полным аллегорий, метафор и антитез. Благодаря чему «Персидские письма» — некое раннее подобие «Духа законов», т. е. энциклопедический свод сведений и мнений по самым различным вопросам. Письма, не связывая никаким сюжетом, предоставили возможность добавлять все новые и новые эпизоды, зарисовки, размышления и выполнить ту задачу, которую считал главной просветитель Монтескье, попытавшийся рассмотреть и критически оценить «природу вещей».
Таким образом, роман Монтескье — один из вариантов нравоописательного романа первой половины XVIII в., близкий Лесажу, с теми же выводами относительно мошенничества, несправедливости, шарлатанства, ставшими приметой нравов.
Источники:
1. История французской литературы (под редакцией Андреева, Косикова)
2. История зарубежной литературы XVII-XVIII веков (под редакцией Артамонова)
3. Мокульский С. Шарль-Луи Монтескье