Лекция: Повреждения у Финеаса и конфликт точек зрения

Доктор Харлоу, увидев рану Финеаса, не мог поверить своим глазам. Его врачебный опыт мало чем мог помочь в такой ситуации, поэтому он просто обрил Финеасу голову, удалил осколки костей и зафиксировал на исходных местах сместившиеся части черепа. Затем он продезинфицировал кожу на черепе и наложил тугую повязку. Он не стал зашивать отверстие на щеке у Финеаса, чтобы рана могла просохнуть. Врач почти не сомневался в том, что через несколько часов Финеас умрет. Местный гробовщик пришел снять мерку с Финеаса, чтобы сделать для него гроб. Но в течение первых нескольких дней после ранения Финеас чувствовал себя на удивление хорошо и оставался бодрым и разговорчивым. Однако от его раны вскоре стал исходить ужасный запах, потому что в нее попала инфекция, и от мозга Финеаса стала разрастаться плесень. В эти дни врачи много спорили о том, что следует делать в таких случаях: одни считали, что плесень может быть частью восстанавливающегося мозга и что ее необходимо затолкнуть внутрь черепа; другие же настаивали на необходимости ее удаления. Доктор Харлоу позволял плесени разрастаться до тех пор, пока один из его друзей не указал ему на то, что плесень, разрастающаяся из головы больного, наверняка не способствует выздоровлению! Огорченный отсутствием необходимых знаний, доктор Харлоу согласился с правильностью этого замечания и удалил плесень.

У Финеаса поднялась температура, и он начал бредить. Его глаза начали гноиться. В то время врачи ничего не знали о бактериальной инфекции, но прогнозы были неутешительными. Доктор Харлоу использовал метод кровопускания (в то время врачи ошибочно полагали, что пациенты страдают от того, что в их организме имеется «слишком много крови»). К счастью для Финеаса, этот метод действительно ему серьезно помог, поскольку снизил кровяное давление, что повлияло на ослабление давления на его распухший мозг. Наличие в его голове «дыры» означало, что у него была «открытая черепная рана», позволявшая его распухшему мозгу расширяться. Ко всеобщему удивлению, менее чем через месяц после несчастного случая Финеас начал поправляться, и через десять недель было объявлено, что он полностью выздоровел. Он перестал видеть на левый глаз, но в остальном его физическое состояние пришло в норму. Однако психическое состояние, в отличие от физического, не восстановилось.

«Больше не Гейдж»

Доктор Харлоу сообщал, что Финеас мог выполнять все задания, которые он выполнял до несчастного случая, хотя при этом и наблюдались какие-то странности. У доктора Харлоу стало вызывать беспокойство психическое состояние его пациента. Через шесть месяцев после травмы Финеас вернулся к работодателям, чтобы устроиться на прежнее место работы. Его физические способности, по-видимому, восстановились, его речь была правильной, а память осталась неповрежденной. Хотя во многих отчетах утверждалось, что Финеас полностью восстановился физически, все же имелись сообщения о его физической неполноценности. Однако намного более заметным было изменение характера Финеаса: он стал нетерпеливым, агрессивным и грубым; он начал использовать непристойные выражения и постоянно менял свои планы. Он не терпел никаких возражений и легко шел на неоправданный риск. В таком состоянии он не мог внушать доверия, а его врач и друзья говорили о нем, что он «больше не Гейдж». Никакие увещевания или разумные доводы не могли заставить его вести себя иначе; по-видимому, он не мог изменить свое агрессивное и непредсказуемое поведение, даже несмотря на то, что оно неблагоприятно отражалось на его жизни. После окончания испытательного срока работодателям не оставалось ничего другого, как отказаться от услуг Финеаса.

Тем временем его случай привлек внимание других медиков, в частности доктора Байджелоу (Bigelow) из Гарвардского университета в Бостоне, штат Массачусетс. Байджелоу пригласил Финеаса приехать в Гарвард для прохождения тщательного обследования. В то время не существовало каких-либо выработанных способов исследования мозга, и врачи еще только пытались выяснить, как он работает. Случай, подобный произошедшему с Финеасом, и был одной из возможностей для исследования работы мозга. В те дни существовали две основные научные школы, имевшие собственные взгляды на работу мозга. Одни ученые, подобно доктору Байджелоу, считали, что мышлением и поведением человека управляет весь мозг в целом и что повреждение одной части мозга приведет к тому, что другие части мозга попытаются компенсировать ослабление ее возможностей.

Представители конкурирующей школы придерживались концепции так называемой локализации функции мозга (с ней был согласен и доктор Харлоу). Эта концепция предполагала, что конкретные области мозга имеют конкретные функции и что повреждение одной области приводит к нарушению соответствующих мыслительных или поведенческих функций. Зарождавшаяся в те годы «наука» френология поддерживала эту точку зрения и пыталась дать ее наглядное отображение с помощью френологических моделей черепов. (Френологическую парадигму широко использовали в XIX веке для объяснения работы мозга. Функции каждого отдела мозга определяли путем изучения внешних характеристик черепа. Выпуклости и углубления на черепе ассоциировали с особенностями характера его обладателя и, таким образом, рисовалась «ментальная карта» мозга. Френологическая концепция особенно нравилась женщинам: так как между черепами мужчин и женщин невозможно было обнаружить принципиальных различий, то этот факт помогал женщинам в их борьбе за равноправие с мужчинами.)

Сторонники обеих школ проявляли понятный интерес ко всем случаям, подобным случаю Финеаса Гейджа. Врачам не так часто предоставлялась возможность изучить последствия такого серьезного повреждения лобных долей головного мозга. Практически во всех случаях люди, получавшие подобные травмы, умирали. Как часто бывает в спорах между научными школами, случай Гейджа стал трактоваться сторонниками каждой из школ как подтверждающий правильность именно их воззрений. С одной стороны, утверждалось, что другие области мозга Финеаса взяли на себя функции поврежденных областей, так как в противном случае пострадавший или умер бы, или испытывал бы более глубокие последствия своей травмы и, вероятно, не мог бы правильно рассуждать, контролировать свои движения, разговаривать и т. д. Случай Гейджа приводился и в поддержку идеи о том, что мозг является целостным комплексным органом, работающим как единый механизм, и что он обладает врожденной гибкостью, позволяющей неповрежденным областям выполнять функции поврежденных. Доктор Байджелоу верил в правильность этих представлений и, возможно, сознательно недооценивал характер изменений, произошедших с Гейджем после несчастного случая, чтобы подкрепить свою точку зрения.

Отдавая себе отчет в необходимости неразглашения конфиденциальной информации о пациенте, доктор Харлоу все же рассказал нескольким надежным коллегам о том, что Финеас стал не таким, каким был прежде. Это было воспринято как доказательство того, что поврежденные области мозга отвечали за конкретные мыслительные и поведенческие функции, которые теперь были, по-видимому, утрачены. Их утрата проявлялась, главным образом, в ухудшении способностей к планированию и логическому рассуждению и в общем растормаживании чувств к другим людям, которое проявлялось в отсутствии уважения и использовании грубых выражений. Совершенно случайно френологическая модель располагала области «благожелательности» и «приятности» практически именно в том месте, которое было повреждено у Финеаса. Таким образом, френологи и те, кто верил в локализацию функций мозга, также стали рассматривать случай Гейджа как подтверждающий правильность их воззрений. Поскольку Харлоу публично рассказал об изменениях в характере Гейджа только через много лет после его смерти, то подготовленный Байджелоу отчет об этом случае считался наиболее достоверным, хотя в нем и утверждалось, что несчастный случай практически не оказал влияния на Гейджа.

Любопытная особенность этой истории состоит в том, что одна и та же информация может использоваться для подтверждения правильности идей обеих конкурирующих научных школ. Однако, оценивая прошлое с учетом современных знаний, представляется неудивительным, что обе группы использовали случай Гейджа для подкрепления своих идей, и каждая из них была по-своему права. Теперь мы знаем, что мозг является исключительно сложным взаимосвязанным органом, который содержит 100 млрд нейронов, но при этом не работает как единое целое. Возможно, более правильным будет представить себе отдельные цепочки, совместно работающие в нашем мозгу, но одновременно выполняющие свои конкретные функции. Даже функции, локализованные в конкретных частях мозга (например, функции узнавания лиц или припоминания имен), взаимосвязаны с другими областями. По сути, мозг может считаться состоящим и из автономных, и из взаимосвязанных областей. Единственное, что мы можем утверждать с абсолютной точностью, так это то, что френология является лженаукой.

«Единственный из людей, живущий с дырой в голове»

Доктор Байджелоу назвал случай Гейджа «наиболее замечательной из всех известных историй о повреждении человеческого мозга». С черепа Гейджа был сделан гипсовый слепок, который до сих пор хранится на медицинском факультете Гарвардского университета. После нескольких недель пребывания в Гарварде, где он приковал к себе внимание местного медицинского сообщества, Финеас отправился домой. Нет единого мнения по поводу того, как протекала его дальнейшая жизнь. Возможно, он начал разъезжать по крупным городам Новой Англии, рассказывая свою историю и показывая свой череп и знаменитый железный штырь любопытным людям, которые были готовы платить за это деньги. Но имеются и другие сведения. Долгое время считалось, что он работал живым экспонатом в Американском музее Барнума на Бродвее. Рассказывают, что он держал в руках свой трамбовочный железный штырь и слепок с черепа с просверленным отверстием. С их помощью он показывал посетителям, какую травму головы он получил. Его называли «единственным из людей, живущим с дырой в голове», а на некоторых афишах он изображался с железным штырем, торчащим из головы! Несмотря на известность этой истории, имеется мало свидетельств, подтверждающих ее правдивость, а ведь если бы она была реальной, то наверняка бы нашла отражение во многих документах. Действительно, вряд ли Финеас стал бы звездой такого паноптикума, в котором показывались орангутанги, бородатые женщины и «русалки».

Более правдоподобным выглядит утверждение, что Финеас в последующие девять лет занимался выполнением разных работ, преимущественно имевших отношение к лошадям. Сначала он служил в конюшне по прокату лошадей, а затем, по-видимому, провел несколько лет в Чили, работая кучером дилижанса. В 1859 году он вернулся к своей матери в Сан-Франциско, где занимался выполнением различных сельскохозяйственных работ. Но ни на одной работе он не задерживался подолгу, так как постоянно имел проблемы в отношениях с людьми. Финеас начал страдать эпилептическими припадками, частота и острота которых постепенно увеличивались. Врачи не знали причины этих припадков, но вполне вероятно, что частично они были вызваны полученной им травмой головы. Наконец, 21 мая 1860 года Финеас Гейдж умер.

Он был похоронен без лишней шумихи на небольшом кладбище в Сан-Франциско, и с тех пор никто не слышал о нем ничего нового, кроме того факта, что в 1866 году доктор Харлоу попытался выяснить кое-какие подробности жизни своего самого известного пациента. Харлоу удалось разыскать мать Финеаса, которая, в конце концов, дала согласие на эксгумацию тела сына и на передачу его черепа в дар медицинскому факультету Гарвардского университета. Из гроба Финеаса извлекли и еще один необычный предмет — трамбовочный штырь.

Получив череп Финеаса и не заботясь больше о сохранении конфиденциальной информации, доктор Харлоу опубликовал описание случая Финеаса Гейджа. Он утверждал, что травма изменила характер Гейджа, что он много страдал от ухудшения навыков общения. Харлоу мог продемонстрировать, что через одиннадцать лет после несчастного случая череп его пациента полностью не восстановился и что Финеас все это время фактически жил с дырой в голове. Доктору Харлоу следует отдать должное за то, что он вернул известность случаю Финеаса и не позволил ему покрыться пылью забвения в анналах истории медицины.

еще рефераты
Еще работы по истории