Лекция: Расставание

— Спокойной ночи, Колдер. — Я выключаю свет и надеюсь, что он не выползет снова из своей постели. Сегодня уже третья ночь, как мы вдвоем. Ему было так страшно спать одному прошлой ночью, что я позволил ему спать со мной. Надеюсь, это не станет привычкой, но я пойму, если станет.

Я все еще не могу постичь то, что случилось за последние две недели, меньше всего решения, которые я принял. Я надеюсь, я делаю все правильно. Я знаю, что родители хотят, чтобы мы были вместе, я не думаю, что они одобрят, что я бросил стипендию, чтобы это случилось.

Почему я продолжаю упоминать о них в настоящем времени?

К этому надо приспособиться. Я прохожу к себе в комнату и падаю на кровать. Я очень вымотан даже для того, чтобы дотянуться и выключить лампу. Как только я закрываю глаза, под дверью появляется свет.

— Колдер, с тобой все будет в порядке. Иди спать, — говорю я, каким-то образом отрывая себя снова от кровати, чтобы уговорить его вернуться в свою комнату. Он с успехом спал один в течение семи лет; я знаю, что он в состоянии сделать так снова.

— Уилл? – Дверь открывается и заходит Вон. Я не знал, что она придет сегодня, но я рад, что она здесь. Она точно знает, что мне нужно от нее больше всего. Я подхожу к ней и закрываю дверь в спальню, затем обнимаю ее.

— Хей, — говорю я. – Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты вернешься в кампус сегодня.

Она кладет руки на мои предплечья и отодвигается, одаривая самой жалостливой улыбкой, которую я когда-либо видел. Она подходит к моей кровати и садится, избегая смотреть мне в глаза все это время. – Нам надо поговорить.

Взгляд на ее лицо посылает дрожь по спине к шее. Я никогда не видел ее такой обезумевшей. Я сразу же сажусь на кровать рядом с ней, подношу ее руку ко рту и целую. – Что случилось? Ты в порядке?
– Я заправляю ее выбившуюся прядь за ухо и она начинает плакать. Я обнимаю ее и прижимаю к груди.- Вон, что случилось? Скажи мне.

Она ничего не говорит. Она продолжает плакать и я даю ей время. Иногда девушкам нужно поплакать. Когда слезы начинают утихать, она выпрямляется и берет мои руки, но все еще не смотрит мне в глаза.

— Уилл…, — она останавливается. То, как она произносит мое имя, тон ее голоса…все это вызывает панику в моем сердце. Она смотрит на меня, но не может выдержать взгляд, поэтому отворачивается.

— Вон? – говорю я, колеблясь, надеясь, что неправильно истолковал все. Я кладу руку на ее подбородок и поворачиваю, чтобы она смотрела прямо на меня. Когда я говорю, в моем голосе чувствуется страх. – Что ты делаешь, Вон?

Она выглядит почти освобожденной и я понял, что угадал ее намерения. Она трясет головой, — Мне очень жаль, Уилл. Мне так жаль. Я просто не могу выносить это больше.

Ее слова ударяют по мне, как тонна камней. Это? Она не может это больше выносить? Когда мы этим стали? Я не отвечаю. Что, черт побери, я должен сказать на это?

Она чувствует мое шоковое поведение, поэтому сжимает мои руки и снова шепчет, — Мне так жаль.
Я отталкиваюсь и встаю, отворачиваясь от нее. Я зарываюсь руками в волосы и глубоко вздыхаю. Злость, которая растет во мне, соединяется со слезами, которые я не хотел, чтобы она видела.

— Я просто ничего этого не ожидала, Уилл. Я слишком молода, чтобы становится мамой. Я не готова к такого рода ответственности.

Она действительно это делает. Она расстается со мной. Две недели, как умерли мои родители и она снова разбивает мое сердце? Кто так делает? Она не думает правильно. Это просто шок… все это. Я поворачиваюсь и смотрю на нее, не заботясь о том, что она увидит, как все это на меня повлияло.

— Я тоже этого не ожидал,- говорю я. – Все в порядке, ты просто напугана. – Я сажусь обратно на кровать к ней и пододвигаю к себе. – Я не прошу тебя быть мамой, Вон. Я не прошу тебя быть кем-то прямо сейчас. – Я сжимаю ее крепче и прижимаю губы к ее лбу; это действие сразу заставляет ее заплакать снова. – Не делай этого, — шепчу я ей в волосы. – Не делай этого со мной. Не сейчас.

Она отворачивает от меня голову. – Если я не сделаю это сейчас, я никогда не смогу это сделать.
Она встает и пытается уйти, но я притягиваю ее к себе и обнимаю руками за талию, прижимая голову к ее животу.

— Пожалуйста.

Она проводит руками по моим волосам и моей шее, затем наклоняется и целует меня в макушку. – Я чувствую себя ужасно, Уилл, — шепчет она. – Ужасно. Но я не хочу жить жизнью, к которой еще не готова, только потому, что мне тебя жалко.

Я прижимаю свой лоб к ее блузке и закрываю глаза, впитывая ее слова.

Ей меня жалко?

Я ослабляю свои руки и отталкиваюсь от ее живота. Она роняет руки и делает шаг назад. Я встаю и иду к двери, держу ее открытой, показывая, что она должна уйти. – Последнее, что мне от тебя надо, это твоя жалость, — говорю я, смотря ей в глаза.

— Уилл, нет, — умоляет она. – Пожалуйста, не злись на меня. – Она смотрит на меня, в ее глазах слезы. Когда она плачет, ее глаза становятся блестящего, глубокого синего цвета. Я говорил ей, что они такого же цвета, как и океан. Теперь, когда я смотрю в эти глаза, я начинаю презирать океан.

Я отворачиваюсь от нее и хватаюсь за обе стороны двери, прижимая голову к дереву. Я закрываю глаза и пытаюсь сдерживаться. Как будто давление, стресс, эмоции, которые я копил последние две недели – как будто я сейчас взорвусь.

Она мягко опускает руку на мое плечо, пытаясь утешить меня. Я скидываю ее и снова поворачиваюсь к ней. – Две недели, Вон! – кричу я. Я осознаю, что я сейчас очень громкий, поэтому приглушаю голос и ступаю к ней ближе. — Они мертвы две недели! Как ты можешь думать о себе прямо сейчас?

Она проходит мимо меня через дверной проем, к гостиной. Я следую за ней, она хватает с кресла сумку и идет к входной двери. Она открывает дверь и поворачивается, прежде чем уйти. – Однажды ты меня поблагодаришь, Уилл. Я знаю, что сейчас это не кажется правильным, но однажды ты узнаешь, что я сделала для нас лучшее.

Она поворачивается, чтобы уйти, а я кричу ей вслед, — Это лучшее для тебя, Вон! Ты делаешь, как тебе лучше!

Как только за ней закрывается дверь, я срываюсь. Я несусь в свою комнату и хлопаю дверью, затем поворачиваюсь и колочу по ней, сильнее и сильнее. Когда я прекращаю чувствовать свою руку, я зажимаю глаза и прислоняюсь лбом к двери. Мне столько нужно осознать всего, что произошло за две недели – и я не знаю, как осознать и это тоже.

Что, черт побери, произошло с моей жизнью?

В конечном счете, я иду к кровати и сажусь, поставив локти на колени, голова в моих руках. Мои мама и папа улыбаются мне из фоторамки на моем прикроватном столике, смотря, как я раскрываюсь.
Смотря, как кульминация всего, что произошло за последние две недели, разрывает меня на части.

Почему они к этому заранее не подготовились? Почему они отважились оставить меня со всей этой ответственностью? Их плохая подготовленность стоила мне моей стипендии, любви моей жизни, и сейчас, возможно, моего ближайшего будущего. Я хватаю фотографию и зажимаю между пальцами. Со всей силы сжимаю ее, пока стекло не бьется под моими пальцами. Когда она разбита – как и моя жизнь — я замахиваюсь и кидаю ее так сильно, как могу, в стену напротив меня. Рамка разбивается на две части, когда ударяется о стену, осколки рассыпаются по ковру.

Я тянусь, чтобы выключить лампу, когда моя дверь снова открывается.

— Просто уйди, Вон. Пожалуйста.

Я смотрю и вижу плачущего в дверном проеме Колдера. Он выглядит напуганным. Точно так же он выглядит каждый раз, с тех пор, как погибли родители. Точно так же он выглядел, когда я помахал ему на прощание в больнице и позволил ему уехать с моими бабушкой и дедушкой. Этот взгляд разрывает мое сердце на две части, каждый раз, как я вижу его.

Этот взгляд моментально возвращает меня на землю.

Я вытираю глаза и машу ему, чтобы он подошел ближе. Когда он подходит, я обнимаю его и усаживаю на колени, затем крепко сжимаю, пока он плачет в мою рубашку. Я укачиваю его и глажу его волосы. Я целую его в лоб и прижимаю ближе.

— Опять хочешь спать со мной, дружок?

Глава 2