Лекция: Черновики 5 страница
Элли вздохнула:
— Зачем тогда ты одолжил лодку, если не умеешь ею управлять?
— Я не говорил, что я ее одолжил.
До Элли не сразу дошел смысл его слов, но когда она осознала, что Грэм имеет в виду, она ткнула его кулаком в плечо:
— Ты что, украл ключи?!
— Я же тебе сказал, — объяснил он, потирая ушибленное место. — Они не будут против, если мы возьмем ее напрокат.
Элли открыла было рот, потом снова закрыла. Развернувшись, она ушла на корму и встала там, глядя на город в попытке решить, не слишком ли еще поздно поехать на маминой машине.
Она по-прежнему стояла там, когда к ней подошел Грэм.
— Ничего страшного, — сказал он. — Моих познаний должно хватить.
— Откуда? — спросила она, не глядя на него.
— Перед съемками мне дали несколько уроков. Этого хватит, чтобы мы смогли сплавать туда и обратно. Просто я думал, что ты можешь лучше в этом разбираться.
Она повернула к нему голову:
— Потому что я из штата Мэн.
— Потому что ты из штата Мэн, — подтвердил он.
— Ну, я уже много лет вожу моторку Квинн, — сказала она. — Но тут все не очень похоже.
— Значит, придется разбираться, — сказал он. — Совместными усилиями.
— Совместными усилиями? — переспросила она, и он ответил ей лучезарной улыбкой.
— Ну, главным образом твоими.
Она протянула руку, и он опустил ключи в ее раскрытую ладонь.
— В таком случае должна тебе сказать, что ты играл очень даже талантливо, — сказала она ему, — потому что выглядел ты как заправский капитан.
— Ну, тогда тебе не о чем беспокоиться, — заметил он, переходя вместе с ней на нос. — Если бы ты смотрела остальные мои фильмы, то знала бы, что я по совместительству еще и волшебник.
* * *
— Тьфу ты!
— Что такое?
— Я забыл телефон.
— И что?
— И как мы с тобой теперь будем переписываться?
— Наверное, придется по старинке разговаривать.
Как только они вышли из гавани, миновав замысловатый лабиринт из бакенов и доков, Грэм расслабился. Перед ними расстилался бескрайний водный простор, ветер взбивал на кончиках сине-зеленых волн белую пену, похожую на сахарную пудру на поверхности гигантского торта. Там, далеко впереди, более светлое небо в идеальной симметрии смыкалось с более темным океаном. Все сияло и переливалось в ослепительных лучах солнца, и Грэй закрыл глаза, защищаясь от ветра и морских брызг, разлетавшихся в обе стороны из-под киля.
Рядом за штурвалом стояла Элли, держа его одной рукой и время от времени слегка подруливая, так что лодка уверенно летела вперед, оставляя за кормой белый пенистый след. Поначалу они не разговаривали — слишком громко свистел в ушах ветер. Но даже без слов они ощущали общую сопричастность к этому мгновению, которая звучала громче, чем все остальное. Они вдвоем совершили побег.
— Вот видишь? — крикнул Грэм, перекрывая шум ветра, и Элли склонила голову в его направлении, чтобы лучше слышать. — Ты — профи.
Она пожала плечами:
— Это почти ничем не отличается от управления моторкой.
Когда он в прошлый раз выходил в море, рядом с ним была Оливия, и между дублями она смахивала с лица соленые капли и недовольно хмурилась. У них оставалось всего два съемочных дня, и он знал, что ей не терпится поскорее вернуться в Лос-Анджелес. Для нее пребывание в Хенли было всего лишь проходным эпизодом, досадным перерывом в ее нормальной жизни, которая представляла собой калейдоскоп фотосессий, гламурных вечеринок, посещений салонов красоты и тусовок.
Но теперь, когда Элли вернулась к нему, Грэм ощущал приближение последнего дня как неотвратимо надвигающуюся катастрофу. Он будет скучать по рыбачьим лодкам, каждое утро покидающим гавань, по первым лучам солнца в скверике в центре, по шепоту волн, который, казалось, преследовал тебя в любом уголке города. И разумеется, он будет скучать по Элли. Он еще не готов был с ней проститься, и мысли об этом ему приходилось гнать от себя с пугающей частотой.
— Можно мне тоже попробовать? — попросил он, и Элли отступила в сторону, двумя пальцами придерживая штурвал, пока не убедилась, что Грэм перехватил его. Он сквозь стекло устремил взгляд вперед, на нос лодки, который покачивался вверх-вниз, точно кресло-качалка.
— Да ты прирожденный моряк, — сказала она и, к его изумлению, прильнула к нему, пристроившись под его свободной рукой, которой он обнял ее за плечи.
Его поразило, каким высоким он почувствовал себя сразу, каким взрослым, держа одной рукой штурвал, а другой обнимая свою девушку. Он распрямил плечи, вздернул подбородок и счастливо вздохнул.
— Пожалуй, я нашел свое новое призвание, — сообщил он ей, и она, рассмеявшись, вывернулась из его объятий, юркая, точно рыбка.
Порывшись в своем рюкзаке, она вытащила бутылку с водой, сделала глоток и протянула бутылку Грэму. Тот покачал головой.
— Я чувствую себя капитаном Ахавом, — сказал он, — который отправляется на поиски новых приключений.
— Надеюсь, в этот раз поиски будут более успешными.
— Непременно, — заверил ее он.
— А если и не будут, мы, по крайней мере, нашли для тебя запасной вариант карьеры, — поддразнила его она. — Бороздить моря и океаны.
— Это не самая плохая идея, — подхватил он. — Во всяком случае, повеселее Лос-Анджелеса.
Элли уселась на рундук, расположенный вдоль каждого из бортов судна и использующийся для хранения оснастки, сетей и бакенов.
— Не знаю, не знаю, — отозвалась она. — Когда циркачи останавливаются в маленьких городках, им, наверное, тоже никогда не приходит в голову, что там не жизнь, а тоска.
— Ты хочешь сказать, что я циркач?
Она ухмыльнулась:
— Клоун, если уж быть более точной.
— Ну спасибо! — расхохотался он, не отрывая взгляда от береговой линии.
Изрезанное скалами побережье было застроено гигантскими виллами. Мимо них на полном ходу прошел парусник, и пара на борту приветственно зама хала им. Грэм вскинул руку в ответ.
— Это только все усугубит, да? — спросила Элли, и он взглянул на нее. — То, что мы взяли лодку?
— Не исключено, — пожал плечами Грэм. — Но мы же не везем на ней наркотики или еще что-нибудь в этом роде.
Она покосилась на него:
— А шоколад считается за наркотик?
— Нет, можешь спать спокойно.
— Это хорошо, — сказала она, вытаскивая из рюкзака пакет с конфетами и бросая ему.
Грэм поймал его свободной рукой, потом зажал штурвал локтем, чтобы вскрыть пакет. Шоколад успел подтаять на жаре и плавился на языке. В груди у него разливалось тепло, и он пожалел, что нельзя вот так находиться в море весь день. Но у их поездки была цель, и он видел это в каждом движении Элли: мрачную решимость.
— Ну что, волнуешься? — спросил он ее, протягивая вскрытый пакет ей обратно.
Она кивнула, плотно сжав губы.
— У тебя есть какой-нибудь план?
На этот раз она ничего не ответила, и Грэм заподозрил, что его вопрос унесло ветром; такое впечатление, что она его не слышала. Но потом она сдвинула солнцезащитные очки на лоб, и он увидел устремленный на него взгляд зеленых глаз, от которого сердце у него подпрыгнуло, точно нос их лодки на волнах.
— Помнишь тот поэтический курс в Гарварде? — спросила она, но ответа дожидаться не стала. — Туда очень сложно попасть. И я очень хочу поехать.
Он наморщил лоб:
— Я думал, ты и так едешь.
— Я и еду, — с излишней горячностью произнесла она. — Но мне по-прежнему не хватает денег. А стипендий у них не предусмотрено.
Грэм ахнул, но вслух ничего не сказал, дожидаясь продолжения. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не задать ей вопрос, который ему очень хотелось задать, но он понимал, что это будет неправильно; слишком тонкий был момент, слишком хрупко ее доверие, поэтому он молчал.
— Я хочу попросить у него недостающую сумму, — сказала она, и тут ее точно прорвало. — Я не могу просить такие деньги у мамы, а для него это не такая уж и большая сумма.
— Сколько… — начал он, не в силах больше сдерживаться, но она перебила его, как будто не слышала.
— Я думаю, это самое меньшее, что он может для меня сделать, — сказала она, ковыряя ногтем углубление в дереве. — Он столько лет никак не участвовал в моей жизни. И потом, мне эти деньги нужны не на какую-нибудь глупость вроде машины или татуировки.
Грэм поднял брови:
— Это так.
— Мне они нужны на учебу, — продолжала она. — На Гарвард.
Против своей воли Грэм кашлянул.
— Сколько тебе нужно?
Она заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Тысячу долларов, — произнесла она негромко, так что он едва расслышал ее слова сквозь свист ветра, и снова принялась ковырять щель в дереве.
Тысячу долларов, подумал Грэм, пристыженный тем, какой ничтожной по его меркам была эта сумма. Ему вспомнилось, как его родители отказывали себе во всем, чтобы отправить его в частную школу, какой неподъемной тогда казалась ему плата за обучение. И как теперь все изменилось. Тысяча долларов. Только в прошлом месяце он заплатил подрядчику вдвое большую сумму, чтобы соорудить для Уилбура загон в углу прачечной. Он видел, как его коллеги по съемкам оставляли такие суммы в ресторане, и не сомневался, что любая из сумочек Оливии, раскиданных по ее трейлеру, стоила столько же, если не больше.
Он взглянул на поникшие плечи Элли, сидевшей на рундуке. Для нее эта тысяча была непреодолимым препятствием. И чтобы справиться с ним, она готова была пуститься в плавание на украденной лодке на поиски своего блудного отца. Ему ничего не стоило выписать ей чек, принести толстую пачку купюр, отослать эти деньги прямо в Гарвард, ни слова не говоря ей. Но это была жизнь, а не кино, и он успел изучить ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не будет считать его героем и не бросится ему на шею с изъявлениями благодарности. В ней была какая-то хрупкая гордость, которая никогда не позволила бы ей принять от него такого рода помощь. Для нее это было дело чести.
— А что, если… — начал Грэм, развернувшись перпендикулярно стеклу. — А что, если он скажет «нет»?
Элли опустила руку за борт и подставила пальцы соленым брызгам.
— Тогда я никуда не поеду, — ровным голосом произнесла она. — Но как он может сказать «нет»?
Грэм не стал говорить вслух о том, что отлично понимали они оба, — что он совершенно точно скажет «нет», если благодаря вчерашнему эпизоду попадет в желтую прессу как раз в тот момент, когда запускает кампанию по сбору средств на участие в президентской гонке. Теперь Грэм понимал, почему она так торопилась отправиться в путь. Она пыталась опередить новости.
Элли встала и потянулась сменить его у штурвала. Грэм отошел в сторону, пуская ее за руль, и она переключилась на более высокую передачу. Взревел двигатель, лодка присела, вздернув нос кверху, и они начали набирать скорость.
Грэм выглянул за борт и увидел под водой темные силуэты рыб. Если бы все сложилось по-иному, он сейчас мог бы находиться на этой лодке с отцом. Сидели бы, закинув удочки, в уютном молчании и ждали, у кого первого начнет клевать.
Берег стал более диким, роскошные виллы уступили место маленьким рыбачьим хижинам, и Грэму подумалось обо всех отцах с сыновьями, которые в этот самый момент могли собираться на рыбалку, готовясь провести праздник в тесной компании. Они все казались такими мирными, такими безмятежными, эти домишки, там и сям видневшиеся вдоль побережья. Как здорово было бы тоже иметь здесь маленький домик — ничего шикарного, просто скромную хижину на берегу, куда можно было бы наведываться, устав от пластиковых пейзажей Лос-Анджелеса, способ сохранить при себе этот кусочек мира даже после того, как он уедет отсюда.
— Эй! — позвал он Элли, оборачиваясь и указывая на берег. — Ты знаешь, что это за городок?
Элли повернулась, чтобы посмотреть, потом покачала головой.
— А что?
— Да так, просто красиво.
— Посмотри в Интернете, — предложила она, и он машинально сунул руку в карман в поисках телефона и лишь тогда вспомнил, что оставил его в своем номере в отеле. Он сделал это не нарочно и хватился, лишь когда они уже выходили из гавани, но это был не самый худший день, чтобы лишиться связи с остальным миром. Ему сейчас не хотелось говорить ни с кем — ни с Гарри, ни с Рейчел, ни с Миком, ни с кем-либо еще. Он думал, что без телефона будет чувствовать себя как без рук, а на деле оказалось, что он почувствовал себя свободным.
— Я же забыл свой, помнишь? — сказал он. — Можно мне взять твой?
Телефон лежал на приборной панели перед Элли, и она подтолкнула его к Грэму. Он открыл карту, дождался, чтобы радар определил их положение. На экране начала медленно разворачиваться картинка. Ветер растрепал ему челку, и он сощурился на шпиль церкви, возвышающийся над деревьями на берегу, чувствуя, как идея о будущем доме мало-помалу пускает корни в его голове.
Он уже совсем было собрался поделиться своими мыслями с Элли, когда они угодили в волну в кильватере другой лодки, их суденышко подпрыгнуло, точно запущенный сильной рукой «блинчик», телефон выскочил у Грэма из руки и, кувыркаясь, точно в замедленной съемке, полетел за борт и беззвучно плюхнулся в воду. Вспененная вода проглотила его без единого всплеска, и через несколько секунд они уже оставили далеко позади то место, где шел ко дну серебристый прямоугольник.
— Э-э-э… — протянул он, по-прежнему стоя к Элли спиной.
— Что случилось? — спросила она.
— Твой телефон...
— Лучше не продолжай.
— Боюсь, он отправился на корм рыбам, — сказал он, приближаясь к ней с достаточно виноватым, как он надеялся, видом. — Прости, пожалуйста. Он выскользнул у меня из рук.
Она простонала.
— Я куплю тебе новый.
— В данный момент это меня не слишком утешит, — сказала она. — Я по нему ориентировалась.
Грэм огляделся вокруг. Впереди маячило несколько парусников и катер с лыжником на прицепе, а слева, ближе к берегу, на волнах покачивались буйки, на каждом из которых сидело по чайке. Городок, в который он всего несколько мгновений назад так жаждал перебраться, остался далеко позади, без всякой надежды его идентифицировать.
— Мы ведь увидим отсюда этот твой Кеннебанкпорт?
Элли пожала плечами:
— Это не совсем то же самое, что ехать на поезде. На городах не написано, как они называются. Не знаю, как мы теперь догадаемся, какой из них какой.
— Там наверняка должна быть куча больших домов.
— Наверное, — произнесла она, но уголки губ у нее поползли вниз, а глаза выдавали тревогу.
— Мы всегда можем спросить у кого-нибудь.
— Каким образом? — осведомилась она. — Будем подавать дымовые сигналы?
— Помашем им руками.
Элли со вздохом взглянула на него.
— Сейчас всего одиннадцать, — сказала она. — Нам все равно еще довольно долго плыть.
— Ладно, — сказал он. — Тогда будем смотреть в оба глаза.
— Ладно, — эхом отозвалась она, и в небе над их головой пронзительно закричала чайка.
Грэм запрокинул голову, задавшись вопросом, как они выглядят с высоты, десятки лодок, разбросанных там и сям в море, зеркальное отражение птиц, реющих в небесной вышине. И посреди всего этого были они с Элли на лодке, уверенно несущей их вдоль берега мимо похожих друг на друга как две кап ли воды городков, оставляя за собой пенный след, призванный, точно рассыпанные хлебные крошки из сказки, указать им обратный путь.
* * *
— Ты знаешь какие-нибудь морские анекдоты?
— Знаю только одну морскую примету.
— Валяй, рассказывай.
— Если чайка летит задом наперед, что это значит?
— И что же?
— Что ветер очень сильный.
Солнце катилось за ними по небу, точно глаз прожектора, так что в его лучах все становилось нестерпимо сверкающим. Элли чувствовала, как припекает плечи, шею, кончик носа и бледный кусочек лба, резко контрастирующий с рыжими волосами. Прошло уже больше двух часов, а они все плыли и плыли.
Грэм почесал лоб, который уже начинал саднить. С утра он забыл намазаться солнцезащитным кремом, а теперь у них еще ко всему прочему кончилась вода. Время от времени они переключались на пониженную передачу, замедляя ход настолько, чтобы можно было помахать очередной проносящейся мимо лодке и прокричать вопрос. Иногда ветер доносил до них ответ — «еще максимум с полчаса» или «городка через четыре», — но чаще ответом был такой взгляд, как будто они в первый раз слышат это название, или пожатие плечами.
Элли пыталась унять беспокойство, которое вздымалось и опадало внутри ее, точно парашют. Ей хотелось снова очутиться в Хенли, выпить розового лимонада из одноразового звездно-полосатого стаканчика. Но если она хотела это сделать — а она должна была это сделать не только из-за денег, но и в силу прочих причин, из-за всего того, что все эти годы оставалось несказанным, — то нужно было сделать это сейчас.
Позади нее что-то застучало, и Элли обернулась к Грэму, который одной рукой придерживал штурвал. Он с хмурым видом рассматривал что-то на приборной панели, а потом постучал пальцем по одному из циферблатов. Эл ли почувствовала, как глубоко в чреве лодки под палубой что-то застонало и судно, точно нехотя, начало замедлять ход.
— Что случилось? — спросила она, подходя ближе.
Положив руку на рычаг, она толкнула его вперед, но двигатель лишь негромко чихнул, потом что-то пугающе затарахтело, и он окончательно заглох, а стрелка, которую гипнотизировал взглядом Грэм и которая, как лишь теперь запоздало поняла Элли, была указателем уровня топлива, безжалостно и неумолимо упала до нуля.
Грэм посмотрел на нее. Рот у него слегка округлился от удивления, и на краткий миг Элли почувствовала, как в горле у нее встал ком. Глаза у нее щипало от соли, кожу уже начинало саднить от солнца, такого жгучего, что ее пробила дрожь. Они находились посреди моря на украденной лодке, в баках которой не осталось ни капли горючего. Позади оставались репортеры, фотографы и последствия. Там были мама Элли, менеджер Грэма и кошмарные воспоминания о событиях вчерашнего вечера. Впрочем, то, что их ждало впереди, было немногим лучше, а теперь они еще и застряли где-то между первым и вторым. Глаза у Элли защипало от бессильных слез.
Она чувствовала, что Грэм ждет ее реакции, замерев, точно олень, попавший на прицел. Но когда она наконец нашла в себе мужество оглянуться на него, то, к своему изумлению, поняла, что он изо всех сил пытается не рассмеяться.
— Это не смешно, — произнесла она.
Он попытался сохранить серьезное лицо, но не выдержал и все-таки расхохотался, немедленно став похожим на кинозвезду со своими синими, как окружавшая их со всех сторон вода, глазами, и подсвеченными солнцем волосами, которые в его сияющем ореоле казались волнистыми и расплывчатыми, как все вокруг. Ее вдруг охватило неудержимое желание подняться на цыпочки и поцеловать его. Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы паника, охватившая ее, начала отступать. В конце концов, казалось, говорил этот взгляд, разве могли они рассчитывать на лучший повод, чтобы вот так бесцельно болтаться посреди моря, только вдвоем, покоряясь воле волн?
— А по-моему, все-таки немного смешно, — сказал он и придвинулся к ней, взяв ее руки в свои.
— Разве что совсем немного, — признала она, но ровно в ту же секунду, когда он опустил голову, за миг до того, как она успела встать на цыпочки и поцеловать его, воздух прорезал оглушительный вой сирены, и они, обернувшись как по команде, увидели патрульный катер береговой охраны, на всех парах несущийся в их направлении.
Грэм опустил руки, и Элли отстранилась от него, во все глаза глядя на приближающийся катер. Нос его был высоко задран, по сторонам разбегался пенный след. В этом стремительном приближении было что-то пугающее.
— Как по-твоему, каковы шансы на то, что они догадались, что у нас кончился бензин, и поспешили к нам на помощь? — поинтересовался Грэм?
— Не слишком велики, — отозвалась Элли, чувствуя, как болезненно бухает в груди сердце.
Ни разу в своей жизни она не украла даже пачки жвачки, не стащила ни одной сигареты и не списала ни одной контрольной, и пожалуйста — сейчас ее задержат за кражу лодки. И не суть важно, что она лично ее не крала. Все равно она соучастница, потому что Грэм украл эту несчастную лодку ради нее. Она почти физически чувствовала, как по ее лицу расплывается виноватое выражение, тем сильнее, чем больше сокращалось разделявшее две лодки расстояние. Впрочем, патрульный катер куда больше напоминал настоящий корабль, белый, огромный и угловатый, с красными мигалками на крыше. Когда они приблизились на достаточное расстояние, мужчина в темных очках и ярко-оранжевой ветровке, который стоял на борту, поднес ко рту мегафон.
— Пожалуйста, оставайтесь на месте! — прогремел трескучий механический голос. — Не пытайтесь скрыться!
— Да у нас и не получилось бы, даже если бы мы попытались, — пробормотал Грэм.
— Дело дрянь, — прошептала Элли. — Да?
— Да, хорошего мало, — признал он, но при виде ее лица немедленно взял куда более бодрый тон. — Не волнуйся, все будет хорошо. Это просто недоразумение. Мы сейчас со всем разберемся.
Когда патрульный катер развернулся и остановился параллельно их лодке, офицер опустил мегафон.
— Эта лодка объявлена в розыск! — крикнул он. — Вы об этом знаете?
Грэм приставил руки ко рту рупором, чтобы ответить.
— Это моя вина, сэр, — ответил он. — Это я ее одолжил.
Офицер снял очки и, щурясь, пригляделся к Грэму.
— Вы — тот самый парень, — произнес он в замешательстве. — Который играл в тех фильмах.
— Точно, — подтвердил Грэм и в подтверждение своих слов несколько раз энергично кивнул. — Я здесь на съемках нового фильма, и часть съемок проходит на этой лодке. Это ведь кто-то из съемочной группы заявил о пропаже, да? Я просто взял ее на время, а предупредить забыл.
Элли поразилась той непринужденности, с которой он все это объяснил, небрежности, с которой он списал все происходящее на обычное недоразумение. Но еще больше ее удивила реакция офицера, который внимательно его слушал. Будь Элли на месте Грэма, она принялась бы путаться в словах, краснеть и запинаться. Она всегда умудрялась выглядеть виноватой, даже когда говорила чистую правду.
— Так, минуточку, — вскинул палец офицер. — Мне нужно проверить ваши слова.
Он исчез в кабине катера, и Элли обернулась к Грэму. Прежде чем она успела что-либо произнести, он ободряюще сжал ее плечо.
— Все будет хорошо, — заверил он ее. — Иногда это бывает действительно очень кстати. Я имею в виду мою известность.
И все же они ждали в напряженном молчании. Мимо пронеслось несколько человек на водных мотоциклах в ярких желтых спасательных жилетах, бросающихся в глаза, и один самолет, летевший почти над самой водой. Элли была без часов, а ее телефон в данный момент покоился где-то на дне Атлантики, так что она понятия не имела, который сейчас час, но, судя по тому, что солнце успело миновать зенит, времени было уже прилично за полдень.
Наконец офицер береговой охраны вернулся. На этот раз он был без очков и потирал шею.
— Я переговорил с человеком, который заявил о пропаже лодки, — сказал он и заглянул в какую-то бумажку, которую держал в руке. — Он не знал, что это вы ее взяли. Он сказал, что раз так, то все нормально, главное, чтобы вы вернули ее обратно в целости и сохранности.
Грэм ослепительно улыбнулся и благодарственно махнул рукой.
— Спасибо, сэр! — крикнул он. — Прошу прощения, что доставил всем столько беспокойства.
Офицер кивнул и уже собирался развернуться, когда его окликнула Элли.
— Вообще-то, у нас кончился бензин, — поспешно сказала она, и он вскинул брови, явно не в восторге от перспективы решать еще одну проблему, вызванную заезжей кинозвездой на взятой без спроса лодке. Никакого варианта решения он не предложил, лишь молча стоял, глядя на нее, поэтому она кашлянула и предприняла еще одну попытку. — Что нам делать?
Сорок пять минут спустя патрульный катер на буксире притащил их на лодочную заправку в маленьком городке под названием Гамильтон. Оба офицера были с ними безупречно приветливы, хотя Элли подозревала, что под маской профессиональной доброжелательности оба задавались вопросом, какими же идиотами нужно быть, чтобы не проверить перед выходом в море уровень топлива, и Грэм даже подписал автограф для дочери одного из них.
Передав их с рук на руки усатому заправщику, который немедленно принялся заливать в бак бензин, офицеры охраны распрощались, щегольски приподняв свои форменные фуражки. Элли проводила патрульный катер взглядом, радуясь, что наконец очутилась на твердой земле. Желудок у нее до сих пор трепыхался, точно выброшенная на берег рыба.
— Далеко отсюда до Кеннебанкпорта? — спросил Грэм, когда служитель подошел взглянуть на указатель уровня топлива.
— Десять минут на автобусе, — бросил тот, не отрываясь от циферблата, который разглядывал, приблизив свое морщинистое лицо к самой приборной панели.
— Зачем нам автобус?
— Затем, что у вас полетел бензомер, — отозвался служитель, распрямляясь. — Я только что заправил вас под завязку, а стрелка по-прежнему на нуле. Придется чинить. Тут работы от силы на час.
Грэм протянул ему свою кредитку, и они договорились, что заберут лодку вечером. В Кеннебанкпорт каждые полчаса ходил автобус, делавший остановку в каждом прибрежном городке, и служитель махнул рукой в сторону трехполосной дороги, где прямо напротив местного туристического бюро останавливался автобус.
После нескольких часов в море ноги у обоих были как чужие, и они нерешительно двинулись к дороге. Элли с облегчением увидела, что до турбюро — а точнее, до крохотного деревянного строения, походившего скорее на охотничью хижину, — рукой подать, а остановка, представлявшая собой красную пластмассовую скамейку с практически нечитаемым расписанием движения на обратной стороне знака остановки, располагалась прямо перед ним.
Грэм напряг глаза, вглядываясь в расписание.
— Еще двенадцать минут, — сказал он, потом посмотрел на здание туристического бюро.
Внутри, уткнувшись в какую-то толстую книгу, сидела за конторкой пожилая женщина с облаком пушистых волос вокруг головы. Элли принялась бродить по крохотной комнатушке, уставленной стойками с буклетами обо всем подряд, начиная от морских прогулок и экскурсий на китобойных судах до вылазок в лес за черникой, а Грэм направился прямиком к конторке.
— С праздником вас, — произнес он весело, и женщина вскинула на него глаза, не демонстрируя ни намека на то, что его лицо ей знакомо.