Лекция: Лето и осень 4 страница
Только когда они снова сели на 2 итальянских кресла, Уикка прокомментировала пережитое.
– Я хочу сказать тебе кое-что – начала она. – Не беспокойся о проявлении чувств. Проживай все с силой и храни то, что ты почувствовала, как данное Господом. Если ты считаешь, что не сможешь вытерпеть мир, в котором жить важнее, чем понимать, тогда отрекись от магии. Лучший способ разрушить мост между видимым и невидимым – попытаться объяснить чувства.
Чувства были словно дикие лошади, и Брида знала, что разум никогда не мог овладеть ими целиком. Однажды у нее была любовь, которая ушла по глупости. Брида в течение нескольких месяцев сидела дома, целыми днями объясняя себе самой тысячи недостатков той связи. Но каждое утро, проснувшись, она думала о нем и знала, что если он позвонит, она согласится на встречу.
Собака на кухне залаяла. Брида знала, что это знак, визит был завершен.
– Пожалуйста, мы ведь даже не поговорили! – взмолилась она. – Мне нужно было задать тебе, по крайней мере, 2 вопроса.
Уикка встала. Девушка всегда изворачивалась, чтобы задать важные вопросы в то время, когда надо было уже уходить.
– Я хотела узнать, действительно ли существовали те священнослужители, которых я видела?
– Мы переживаем необыкновенный опыт и менее, чем через 2 часа, уже пытаемся убедить самих себя, что это плод нашего воображения, – сказала Уикка, пока направлялась к полке. Брида вспомнила то, что она подумала в лесу о людях, которые боятся необычного. И ей стало стыдно за себя саму.
Уикка вернулась с книгой в руках.
– Катары, или Перфекты, были священнослужителями церкви, созданной на юге Франции в конце 12 века. Они верили в перевоплощение и в абсолютное Добро и Зло. Мир был поделен на потерянных и избранных. Им неважно было обращать кого-то в веру.
Щедрость катаров в отношении земных ценностей заставила господ феодалов региона Лангедок принять их веру; таким образом, им не надо было платить тяжелые налоги, которые католическая Церковь требовала в то время; одновременно с этим, так как добрые и злые были определены уже до рождения, у катаров была очень терпимая позиция относительно секса; в основном, это касалось женщин. Они были строги только с теми, кто принял на себя обязанности священнослужителя.
Все шло очень хорошо, пока катаризм не начал распространятся по городам.
Католическая церковь почувствовала угрозу и созвала крестный ход против еретиков. В течение 40 лет катары и католики сталкивались в кровавых сражениях, но легализованные силы, при поддержке различных государств, смогли разрушить в конце концов все города, которые приняли новую веру. Кроме крепости Монсегур в Пиренеях, где катары сопротивлялись до того момента, пока секретный путь, через который они получали помощь, не был обнаружен. Однажды утром, в марте 1244, после капитуляции замка, 220 катаров бросились, исполняя песни, в огромный костер, зажженный у подножья горы, где был воздвигнут замок.
Уикка говорила все это, держа закрытую книгу на коленях. Когда она закончила рассказ, она открыла ее и нашла фотографию.
Брида посмотрела на фото. Это были развалины, почти вся башня была разрушена, но стена оставалась нетронутой. Там был задний двор, лестница, по которой Лони и Талбо поднимались, скала, с которой сливалась башня и стена.
– Ты сказала, что у тебя есть ко мне еще один вопрос.
Вопрос потерял важность. Брида уже не могла хорошо соображать. Она чувствовала себя странно. С усилием она смогла вспомнить, что хотела узнать.
– Я хотела спросить, почему ты теряешь со мной время. Почему ты хочешь научить меня?
– Потому что так велит Традиция, – ответила Уикка. – Ты мало делилась в перевоплощениях. Ты принадлежишь к тому же типу людей, что мои друзья и я. Мы – люди, которым поручено поддерживать Традицию Луны. Ты – колдунья.
Брида не придала внимания тому, что сказала Уикка. Ей даже не пришло в голову, что она должна назначить следующую встречу; все, чего она хотела в тот момент, было уйти и увидеть вещи, которые вернут ее в ее родной мир: дырка в стене, упавшая на пол пачка сигарет, корреспонденция, забытая на столе у консьержа.
«Завтра я должна идти на работу».
Она была неожиданно обеспокоена расписанием. На обратном пути она начала подсчитывать счета по экспорту товаров на прошлой неделе в компании, где она работала, и обнаружила новые способы упрощения некоторых средств в офисе. Она осталась очень довольна: ее руководителю понравится, возможно, то, что она делает, и он даже может ее повысить.
Она пришла домой, поужинала, немного посмотрела телевизор. Потом перенесла на бумагу подсчеты по экспорту. И упала без сил на кровать.
Подсчет экспортных средств стал важным для ее жизни. Именно за это ей платили. Все остальное не существовало. Все остальное было ложью.
В течение недели Брида просыпалась в одно и то же определенное время, посвящала работе наиболее возможное время и получила от руководителя заслуженную похвалу. Она не пропустила ни одного занятия на Факультете и интересовалась всеми делами, происходившими на страницах журналов, которые были во всех киосках. Все, что она должна была делать, – это не думать. Когда она случайно вспоминала, что познакомилась с Магом в горах и с колдуньей в городе, экзамены в следующем семестре и комментарии подруги относительно другой подруги отдаляли ее от этих воспоминаний.
Настала пятница, и ее жених встретил ее у выхода Университета, чтобы пойти вместе в кино. Потом они пошли в тот бар, куда ходили всегда, поболтали о фильме, друзьях и обсудили то, что происходило у каждого на работе. Встретили знакомых, выходивших с вечеринки, и поужинали с ними, благодаря Господа за то, что в Дублине всегда найдется открытый ресторан.
В 2 часа ночи друзья простились, а двое влюбленных решили пойти к ней домой. Как только они пришли, она поставила диск Айрона Баттерфляя и налила обоим двойной виски. Они лежали в обнимку на софе, молчали и не думали ни о чем, пока он поглаживал ее волосы, а потом грудь.
– Это была сумасшедшая неделя, – сказала она вдруг. – Я работала без остановок, подготовилась ко всем экзаменам и купила все, чего не хватало.
Диск закончился, и она встала поменять сторону.
– Помнишь, та дверь от кухонного шкафчика, которая сломалась? Я все-таки смогла найти время и вызвать мастера, чтобы мне ее починили. И еще я должна была несколько раз сходить в банк. Сначала чтобы взять деньги, которые мне прислал отец, потом чтобы обналичить чеки компании, потом…
Лоренс внимательно смотрел на нее.
– Почему ты смотришь на меня? – спросила она.
Тон ее голоса был агрессивным. Этот человек напротив нее, всегда такой спокойный, не способный сказать что-либо грубое… Это был бред. Но он не был ей нужен. Ей никто не был нужен.
– Почему ты смотришь на меня? – настаивала она.
Но он не сказал ничего. Он тоже поднялся и со всей нежностью вернул ее обратно на софу.
– Ты не слышишь ничего из того, что я тебе говорю, – воскликнула она растерянно.
Лоренс снова прислонился к ней.
«Чувства – дикие лошади».
– Расскажи мне все, – сказал Лоренс нежно. – Я смогу выслушать и уважать твое решение. Даже если это другой мужчина. Мы уже некоторое время вместе. Я не знаю тебя целиком. Я не знаю, какая ты. Но я знаю, какая НЕ ты. И ты не была собой всю ночь.
Бриде захотелось плакать. Но она уже потратила много слез на темные ночи, на таро, которые говорили, на зачарованные леса. Чувства были дикими лошадьми. В конце концов не оставалось ничего лучше, кроме как освободить их.
Она села перед ним, вспомнив, что и Магу, и Уикке нравилось это положение. А потом рассказала, не прерываясь, все, что произошло со времени ее встречи с Магом на горе.
Лоренс слушал в полном молчании. Когда она упомянула фотографию, Лоренс спросил, слышала ли она уже на каких-нибудь курсах о катарах.
– Я знаю, что ты не веришь ни во что из того, что я тебе рассказала, – ответила она. – Ты считаешь, что это было мое подсознание, что я вспомнила те вещи, которые уже знала. Нет, Лоренс, я никогда раньше не слышала о катарах. Но я знаю, что у тебя для всего есть объяснение.
Ее руки дрожали, и она не могла контролировать их. Лоренс встал, взял лист бумаги, сделал в нем 2 отверстия на расстоянии 20 см одно от другого. Он поставил лист на стол, прислонив его к бутылке виски, чтобы он стоял вертикально.
Потом пошел на кухню и принес пробку от бутылки. Сел во главе стола, толкнул лист с бутылкой в другой конец и поставил напротив себя пробку.
– Иди сюда, – сказал он.
Брида встала. Она пыталась спрятать дрожащие руки, но ему, казалось, было совершенно все равно.
– Давай представим, что эта пробка – электрон, одна из маленьких частичек, которые образуют атом. Ты понимаешь?
Она утвердительно покачала головой.
– Тогда будь внимательна. Если бы у меня здесь были некоторые сложные приборы, которые мне позволят совершить «выстрел электрона», и если бы я выстрелили в сторону листа, он прошел бы через два отверстия одновременно. Ты это знала? Он прошел бы через оба отверстия, не разделяясь.
– Я в это не верю, – сказала она. – Это невозможно.
Лоренс взял лист и бросил его в мусорное ведро. Потом отнес пробку туда, откуда взял: он был очень организованным человеком.
– Не верь, но это правда. Все ученые знают это, даже если не могут объяснить. Я тоже не верю в то, что ты мне сказала. Но я знаю, что это правда.
Руки Бриды еще дрожали. Но она больше не плакала и не теряла контроль. Все, что она почувствовала, – алкоголь полностью испарился. Она была освещена странным светом.
– А что делают ученые, сталкиваясь с тайнами?
– Они вступают в Темную Ночь, если использовать твои определения. Мы знаем, что тайна никогда нас не покинет, и тогда мы учимся принимать ее и жить с ней. Думаю, это присутствует во многих жизненных ситуациях. Мать, которая учит сына, возможно, чувствует себя потерянной в Темной Ночи. Или иммигрант, который приезжает издалека в поисках работы и денег. Все верят, что их усилия будут вознаграждены и что когда-нибудь они поймут, что произошло на их пути, когда они были так напуганы. Это не объяснения заставляют нас продвигаться, а наше желание двигаться вперед.
Брида внезапно почувствовала огромную усталость. Ей надо было поспать. Сон был единственным волшебным царством, в которое она могла войти.
В ту ночь у нее был прекрасный сон, с морями и островами, покрытыми деревьями. Она проснулась на рассвете и обрадовалась, что Лоренс спит рядом. Она встала, подошла к окну и стала смотреть на спящий Дублин.
Она вспомнила о своем отце, который обычно делал это, когда она просыпалась в страхе. Воспоминание принесло еще одну сцену из детства.
Они были на пляже с отцом, и он попросил ее проверить, была ли температура воды достаточной. Ей было 5 лет, и ее воодушевило то, что она может помочь ему в чем-то. Брида подошла к берегу и обмакнула ногу.
– Опусти ногу, вода холодная, – сказала она ему.
Отец взял ее на руки, подошел к морю и безо всякого предупреждения опустил ее в воду. Она испугалась, но потом все обратилось в шутку.
– Ну, и как вода? – спросил отец.
– Хорошая, – ответила она.
– Тогда впредь, если ты захочешь узнать что-нибудь, окунайся в это с головой.
Она очень быстро забыла этот урок. Несмотря на то, что ей был только 21 год, она уже успела заинтересоваться и отказаться от многих вещей с той же скоростью, с какой воодушевлялась ими. Она не боялась трудностей: ее пугала необходимость выбрать путь.
Выбрать один путь означало оставить остальные. У нее была целая жизнь, чтобы жить, и она всегда думала, что, возможно, будет раскаиваться в будущем в вещах, которые хочет совершать сейчас.
«Мне тяжело брать на себя обязательства», – подумала она. Ей хотелось пройти все возможные пути, но в результате она не проходила ни одного.
Даже в самом важном в жизни, в любви, она не могла дойти до конца; после первого разочарования она никогда больше не отдавалась целиком. Она боялась страдания, потерь, неизбежного расставания. Конечно, это всегда присутствовало на пути любви, и единственным средством избежать этого было отказаться проходить этот путь. Чтобы не страдать, необходимо было не любить.
Как если бы чтобы не видеть зло в жизни, нуждаться в слепоте.
«Жить очень сложно».
Нужно было пройти опасности, следовать одним путям и оставить другие. Она вспомнила, как Уикка говорила о людях, которые идут по дорогам, только лишь чтобы доказать, что они не для них. Но это не бьшо самым ужасным. Самое ужасное было выбрать и провести остаток жизни, размышляя, был ли выбор правильным. Никто не мог выбирать и не бояться.
Тем не менее, это был закон жизни. Это была Темная Ночь, и никто не мог уйти от Темной Ночи, даже если никогда не примет решения, даже если у него не будет смелости изменить что-либо; потому что это уже само по себе решение и изменение. И без сокровищ, спрятанных в Темной Ночи.
Лоренс, наверное, был прав. В конце концов они будут смеяться над страхами, которые у них были вначале. Как она смеялась над змеями и скорпионами, которых выдумала в лесу. В отчаянии она не забыла о святом покровителе Ирландии, Святом Патрике, который изгнал всех змей из страны.
– Какое счастье, что ты у меня есть, Лоренс! – сказала она тихонечко, чтобы он не услышал.
Она снова легла в постель, и сон пришел очень быстро. Прежде, тем не менее, она вспомнила еще одну историю, связанную с отцом. Это было воскресенье, и вся семья собралась на ужине в доме у бабушки. Ей было уже лет 14, и она жаловалась, что не могла сделать какую-то работу для школы, потому что все, что она затевала, заканчивалось плохо.
– Возможно, эти провалы научат тебя чему-нибудь, – сказал ее отец. Но Брида настаивала, что нет, что она пошла по ошибочному пути и сейчас нет других средств.
Отец взял ее за руку, и они пошли в большую комнату, где бабушка обычно смотрела телевизор. Там были большие старые напольные часы, которые остановились много лет назад из-за нехватки деталей.
– В мире нет ничего полностью ошибочного, дочка, – сказал отец, смотря на часы. – Даже остановившиеся часы могут показывать точное время 2 раза в день.
Какое-то время она шла по горе, пока не нашла Мага. Он сидел на скале, почти на вершине, созерцая долину и горы, которые были на Западе. Место было очень красивым, и Брида вспомнила, что духи предпочитают именно такие места.
– Возможно, Господь – это только Бог Красоты? – сказала она, пока приближалась. – И почему тогда в этом мире есть некрасивые места и люди?
Маг не ответил. Брида была рассеянна.
– Наверное, вы не помните меня. Я была здесь 2 месяца назад. Я провела тогда целую ночь одна в лесу. И я пообещала себе самой, что вернусь, только когда открою мой путь. Я познакомилась с одной женщиной, которую зовут Уикка.
Маг закрыл на секунду глаза; он знал, что девушка ничего не почувствовала. Он смеялся над такой иронией судьбы.
– Уикка сказала мне, что я колдунья, – продолжила она.
– Ты ей не веришь?
Это был первый вопрос, который Маг задал ей с того момента, как она подошла к нему. Брида обрадовалась, потому что это было свидетельством того, что он ее слушал, хотя до этого она не была уверена в этом.
– Я верю, – ответила она. – И верю в Традицию Луны. Но я знаю, что Традиция Солнца помогла мне, когда вы заставили меня понять Темную Ночь. Поэтому я снова здесь.
– Тогда сядь и посмотри на закат, – сказал Маг.
– Я не буду больше оставаться одна в лесу, – ответила девушка. – Последний раз, когда я была…
Маг прервал ее.
– Не говори так. Господь находится в словах.
Уикка говорила то же самое.
– Но что я сказала плохого?
– Если ты говоришь, что это был «последний раз», он действительно может стать последним. На самом деле, ты хотела сказать «в самом недалеком прошлом, когда я была…»
Брида была взволнована. Она должна была контролировать многое из сказанного, начиная с этого момента и в будущем. Она решила сесть и успокоиться, делая то, что ей сказал Маг, – созерцать заход солнца.
Это созерцание нервировало ее. До заката оставалось меньше часа. А Брида должна была многое рассказать, о многом поговорить, многое спросить. Всегда когда она останавливалась, чтобы посмотреть на что-то, ее охватывало чувство, что она тратит попусту драгоценное время в своей жизни, переставая совершать дела и встречать людей; она всегда могла использовать время гораздо лучшим способом, потому что еще было много всего, что можно было изучать. Тем не менее, по мере того как солнце приближалось к горизонту, а облака наполнялись золотыми и розовыми цветами, Брида начинала чувствовать, что вся ее борьба в жизни была ради того, чтобы однажды сесть и посмотреть на такой же заход солнца, как этот.
– Ты умеешь молиться? – спросил Маг в определенный момент. Конечно, Брида умела. Любой человек в мире умел.
– Тогда как только солнце коснется горизонта, молись. В Традиции Солнца именно посредством молитвы люди соединяются с Господом. Молитва, когда она совершается от души, гораздо могущественнее, чем все ритуалы.
– Я не умею молиться, потому что моя душа молчит, – ответила Брида.
Маг улыбнулся.
– Только у великих посвященных душа молчит.
– Тогда почему я не могу молиться от души?
– Потому что тебе не хватает простоты, чтобы выслушать ее и узнать, что она хочет. Тебе стыдно слушать просьбы твоей души. И тебе страшно доносить эти просьбы до Господа, потому что ты считаешь, что у него нет времени на эти заботы.
Напротив нее был закат, а рядом – ученый. Однако всегда, когда в ее жизни происходили такие вещи, у нее было впечатление, что она не заслуживала ничего из этого.
– Я не достойна. Да. Думаю, духовный поиск был создан для людей, лучших, чем я.
– Если даже эти люди существуют, им не нужно что-то искать. Они уже сами являются проявлением духа. Поиск был создан для таких людей, как мы.
Он сказал «как мы». И, тем не менее, перед ней было много шагов.
– Бог находится на вершине, как в Традиции Луны, так и в Традиции Солнца, – сказала Брида, понимая, что Традиция была одной и той же, они отличались только методом обучения.
– Тогда научи меня молиться, пожалуйста.
Маг повернулся прямо к солнцу и закрыл глаза.
– Мы человеческие существа и мы не знаем о нашем величии, Господи. Дай нам простоту, чтобы попросить то, что нам нужно, Господи, потому что ни одно желание не может быть напрасным и ни одна просьба не может быть пустяковой. Каждый знает, чем питать душу; дай нам силу принять наши желания как нечто идущее со стороны Твоей Бесконечной Мудрости. Только принимая наши желания, мы можем понять, кто мы, Господи. Аминь.
Потом Маг сказал: «Теперь твоя очередь».
– Господи, сделай так, чтобы я поняла, что все хорошее в моей жизни происходит только потому, что я этого заслуживаю. Сделай так, чтобы я поняла, что то, что меня движет искать Твою правду, – это та же сила, которая двигала святых; и что мои сомнения – это те же сомнения, что были у святых; и что слабости, которые я чувствую, – это такие же слабости, какие чувствовали святые. Сделай так, чтобы я была достаточно открытой, чтобы принять то, что я отлична от других, Господи. Аминь.
Они сидели молча, созерцая закат, пока последний луч солнца в тот день не покинул небеса. Их души молились, просили и благодарили за то, что сейчас находились вместе.
– Пойдем в деревенский паб, – сказал Маг.
Брида снова обулась, и они начали спускаться. Она еще раз вспомнила тот день, когда пришла на гору искать его. Она пообещала себе, что снова расскажет эту историю только еще один раз; ей не нужно было убеждать себя.
Маг смотрел на девушку, спускавшуюся перед ним. Он пытался показать себя хозяином среди этих камней, влажной земли и листьев, каждую минуту наталкиваясь на что-нибудь. Его сердце обрадовалось ненадолго, а потом успокоилось.
Иногда благословение Господне разбивает все вокруг.
Было приятно, что Брида идет рядом, думал Маг, пока они спускались с горы. Он был таким же мужчиной, как и остальные, с такими же слабостями, такими же привычками, и до сих пор он не мог привыкнуть к роли Учителя. Вначале, когда люди из разных уголков Ирландии приходили в лес в поисках знаний, он говорил о Традиции Солнца и просил, чтобы они понимали то, что было вокруг них. В этом Бог сохранил Свою мудрость, и все были способны принять ее посредством небольшой практики, ничего более. Образ мысли, согласно Традиции Солнца, был уже описан 2 тысячи лет назад Апостолом: «И я был в вашем сердце, слабый и робкий, наполненный великим страхом, мое слово и мои речи не были мудрыми, но являлись проявлением Духа и чудесной силы, чтобы ваша вера не основывалась на человеческой мудрости, но на силе Господа.»
Тем не менее, люди, казалось, были не способны понять то, что он объяснял относительно Традиции Солнца, и были разочарованы тем, что он был таким же человеком, как и все остальные.
Он отрицал, говорил, что он Учитель и что он только лишь давал каждому собственные средства для получения мудрости. Но им нужно было большее: им нужен был проводник. Они не понимали Темную Ночь, не понимали, что никакой проводник в Темной Ночи не осветит своим фонарем ничего, кроме того, что он сам хочет увидеть. И если этот фонарь случайно погаснет, люди потеряются, не зная обратной дороги.
Но им нужен гид. А чтобы быть хорошим Учителем, он должен был еще и принимать нужды остальных. Поэтому он наполнил свои уроки вещами ненужными, но зачаровывавшими, чтобы все были способны понять и принять. Это средство принесло результаты. Люди изучали Традицию Солнца и, когда, наконец, понимали, что многие вещи, которые Маг приказывал им делать, были бесполезными, они смеялись над собой. А маг был доволен, что в конце концов он научился обучать.
Брида была другой. Ее молитва затронула Мага до глубины души. Она смогла понять, что ни один человек, ступивший на эту землю, не отличался и не отличается от других. Очень мало кто мог сказать, что у великих Учителей прошлого были такие же качества и недостатки, как у всех, и это совершенно не умалило их способность искать Бога. Судить себя больше, чем другие, было одним из самых жестоких действий гордыни, которые он знал, потому что это было самым разрушительным способом отличаться от других.
Когда они пришли в бар, Маг попросил 2 виски.
– Посмотри на людей, – сказала Брида. – Они, должно быть, приходят сюда каждую ночь. Они, наверное, всегда делают одно и то же.
Маг уже не был уверен в том, что Брида действительно судила себя так, как другие.
– Ты слишком заботишься о людях, – ответил он. – Они лишь отражение тебя самой.
– Я это знаю. Я обнаружила, что могу становиться веселой или грустной. И вдруг поняла, что необходимо поменять эти понятия. Но это тяжело.
– Что тебя заставило изменить мнение?
– Любовь. Я знаю человека, который меня дополняет. Три дня назад он показал мне, что его мир тоже полон тайн. Теперь я не одна.
Маг был невозмутим. Но он вспомнил о благословении Господа, которое разбивает все вокруг.
– Ты его любишь?
– Я поняла, что могу любить еще больше. Если теперь этот путь не научит меня ничему новому, то я, по крайней мере, поняла кое-что очень важное: нужно проходить через опасности.
Он готовил великую ночь, пока они спускались с горы. Он хотел показать, насколько нуждался в ней, показать, что он человек, как и все остальные, который устал от такого долгого одиночества. Но она хотела только получить ответы на свои вопросы.
– В воздухе витает что-то странное, – сказала девушка. Атмосфера, казалось, изменилась.
– Это Послания, – ответил Маг. – Искусственные демоны, которые не образуют левую руку Господа, которые не ведут нас к свету.
Его глаза блестели. Что-то действительно изменилось, и он говорил о демонах.
– Господь создал легион Своей Левой Руки, чтобы усовершенствовать нас, чтобы мы знали, что делать с нашей миссией, – продолжил он. – Но он оставил во власти человека способность сосредоточить силы туч и создать своих собственных демонов.
Именно это он сейчас делал.
– Также мы можем сосредоточить силы добра, – сказала девушка немного испуганно.
– Не можем.
Целесообразно было бы спросить что-нибудь, она должна была отвлечься. Она не хотела создавать демона.
В Традиции Солнца их называли Посланниками, и они могли совершить много добра, но могли и много зла. Только великим Учителям было позволено созывать их. Он был великим Учителем, но не хотел делать этого сейчас, потому что сила Посланника была опасной, главным образом, когда была смешана с разочарованием в любви.
– Мы не можем сосредоточить Добро, – продолжил он, прилагая огромное усилие, чтобы уделить внимание своим словам. – Сила Добра всегда распыляется, как Свет. Когда ты распространяешь вибрации Добра, ты благодетельствуешь на все Человечество. Но когда ты сосредотачиваешь силы Посланника, ты приносишь пользу (или вредишь) только себе самой.
Его глаза блестели. Он позвал хозяина бара и оплатил счет.
– Пойдем домой, – сказал он. – Я приготовлю чай, и ты мне расскажешь, какие у тебя есть в жизни важные вопросы.
Брида колебалась. Он был привлекательным мужчиной. Она тоже была привлекательной женщиной. Она боялась, что эта ночь может разрушить ее обучение.
«Я должна пройти опасности», – повторяла она себе самой.
Дом Мага был немного поодаль от деревни. Брида заметила, что, несмотря на то, что он отличался от дома Уикки, он был удобным и хорошо декорированным.
Однако на глаза не попадалось ни одной книги: доминировало пустое пространство, мебели было совсем немного.
Они пошли на кухню приготовить чай и после вернулись в зал.
– Зачем ты пришла сюда сегодня? – спросил Маг.
– Я пообещала себе самой прийти только тогда, когда уже буду что-то знать.
– А ты уже знаешь?
– Немного. Я знаю, что путь прост и поэтому он более тяжел, чем я думала. Но я сделаю свою душу проще. Это первый вопрос: «Почему ты теряешь со мной время?»
«Потому что ты моя Вторая Половина», – подумал Маг.
– Потому что мне тоже нужно с кем-то разговаривать, – ответил он.
– Что ты думаешь о пути который я выбрала, пути Традиции Луны?
Маг должен был сказать правду. Даже предпочитая, чтобы она была другой.
– Это был твой путь. Уикка полностью права. Ты волшебница. Ты поймешь из памяти Времен уроки, которые преподал Господь.
Он думал, почему жизнь была такой, почему он встретил Вторую Половину, чьим единственным средством понимания была Традиция Луны.
– У меня остался только один вопрос, – сказала Брида. Вечерело, скоро уже не будет автобусов. – Мне нужно знать ответ, но я знаю, что Уикка мне его не даст. Я знаю это, потому что она такая же женщина, как и я. Она всегда будет моим Учителем, но касательно этого дела она всегда будет женщиной: я хочу знать, как найти мою Вторую Половину.
«Она напротив тебя», – подумал Маг.
Но не ответил. Он подошел к углу и погасил свет. Только оставил освещенной статуэтку, на которую Брида обратила внимание еще при входе; внутри нее была вода и пузырьки, которые поднимались и опускались, наполняя воздух красными и голубыми лучами.
– Мы уже встречались 2 раза, – сказал Маг, внимательно смотря на статую. – Мне разрешено учить только через Традицию Солнца. Традиция Солнца открывает в людях древнюю мудрость, которой они владеют.
– Как я могу открыть свою Вторую Половину посредством Традиции Солнца?
– Это великий поиск людей всей Земли, – Маг, сам того не желая, повторил слова Уикки.
«Возможно, у них был один Учитель», – подумала Брида.
– И Традиция Солнца оставила в мире, чтобы все его видели, знак Второй Половины – блеск в ее глазах.
– Я уже видела много глаз, которые блестели, – сказала Брида. – Сегодня в баре я видела, как твои глаза блестели. Так все ищут.
«Она уже забыла свою молитву, – подумал Маг. – Она снова считает себя отличной от других. Она не способна признать то, что Господь ей показывает так щедро».
– Я не понимаю по глазам, – настаивала она. – Я хочу знать, как люди находят Вторую Половину посредством Традиции Луны.
Маг повернулся к Бриде. Его глаза были холодны и не выражали ничего.
– Ты грустишь из-за меня, я это знаю, – продолжила она. – Грустишь, потому что я не могу понять даже через простые вещи. Ты не понимаешь, почему люди страдают, ищут друг друга и убивают ради любви, не зная, что исполняют чудесную миссию поиска Второй Половины. Ты забыл, потому что ты ученый и не помнишь об обычных людях, а я несу с собой тысячелетия разочарований и даже не могу понять некоторые вещи через простоту жизни.
Маг был невозмутим.
– Точка, – сказал он. – Светящаяся точка над левым плечом Второй Половины. Так это происходит в Традиции Луны.
– Мне пора идти, – сказала она. И пожелала, чтобы он попросил ее остаться. Ей нравилось быть там. Он ответил на ее вопрос.
Маг, тем не менее, встал и проводил ее до двери.
– Я изучу все, что знаешь ты, – сказала она. – Я научусь видеть эту точку.
Маг подождал, пока Брида исчезнет с дороги. Обратный автобус на Дублин был в ближайшие полчаса, поэтому ему не о чем было волноваться. Потом он пошел в сад и исполнил свой еженощный ритуал; он привык делать это, но иногда ему было необходимо громадное усилие, чтобы достичь необходимой концентрации. Сегодня он был особенно рассеян.