СПЕЦИФИКА МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ В ТЕКСТАХ СМИ
РОЛЬ СМИ В МЕЖНАЦИОНАЛЬНОМ ОБЩЕНИИ.
МЕНТАЛИТЕТ И РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ НАЦИИ (А.Н.
Качалкин)
КОНЦЕПТЫ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ В
КОНТЕКСТЕ СМИ (Т.А. Комова)
РОЛЬ СМИ В МЕЖНАЦИОНАЛЬНОМ
ОБЩЕНИИ. МЕНТАЛИТЕТ И РЕЧЕВОЙ ЭТИКЕТ НАЦИИ
Информационные связи –
основной источник социально-культурного прогресса. Увеличение разнообразных
международных культурно-информационных связей происходит в нарастающем темпе. В
ходе обсуждения идей и точек зрения разных стран по одному и тому же вопросу
даже при достаточно близком переводе возникают проблемы, связанные с разным
использованием различными нациями своего языка.
Естественна и понятна борьба
против имеющего и ныне место дисбаланса новостей в международных обменах,
против информационного империализма (и, как следствие, культурного
колониализма). Менее понятно недостаточное внимание к формированию средствами
массовой информации межнациональных качеств у национальных языков.
СМИ в силу однородности
жанров их текстов в разных регионах мира являются наиболее надежным средством
общественного согласия (естественно, при соблюдении других условий,
сглаживающих социальные противоречия в межнациональных конфликтах).
Средствами массовой
информации у национальных языков формируются межнациональные качества.
Естественно, мы не имеем в виду экспорт продукции информационных монополий в
любые регионы мира, но настаиваем на том, что в условиях глобализирующегося
информационного рынка и формирования истинных межнациональных качеств следует
учитывать систему внешних правил словесности: этических, юридических,
административных. Именно внешними правилами определяется моделирование
направленности содержания речи в межнациональном общении; одновременно
приходится учитывать своеобразие реализации этих правил в разных государствах.
Формированию межнациональных
качеств может способствовать не только однородность жанров СМИ. Массовая
информация в разных странах мира характеризуется разделенностью по ее видам:
массовая пресса, кино (кинохроника), радио, телевидение; наличием у каждого вида
своих форм связи с неязыковыми семиотическими системами, статическими и
динамическими изображениями; коллажностью текста, т.е. таким сочетанием
сообщений, что логическую связь между ними установить нельзя, но в целом любой
выпуск органа СМИ представляет собой законченный смысловой образ.
Все органы массовой
информации разделяют авторский труд между информационными агентствами,
журналистами и редакторами во имя создания смысла текстов не только
относительно издания в целом, но и относительно отдельного сообщения в выпуске.
Общим свойством массовой информации являются символические значения словесных
конструкций, которые регулярно воспроизводятся. У получателя информации
складывается набор символов (американские контент-аналитики назвали его
«символическим зонтиком»). Совокупность символов образовывает идеологическую
конструкцию, через которую воспринимаются разные виды содержания.
Массовая информация в любом
регионе мира строится на основе определенной (заданной) программы. Тексты
массовой информации повсюду вторичны, так как создаются на основе других
текстов с необходимым преобразованием их формы и смысла. Сообщения массовой
информации «беззапросны»: они даются получателю вне диалогового режима, без
запроса или разрешения ос стороны получателя. Эти тексты предназначены для
того, чтобы регулярно и оперативно сообщать получателю сведения о текущих
событиях, о положениях дел в какой-либо области. Стремясь заинтересовать
получателя информации, вовлечь его в события духовно, подготовить при
необходимости к включению в массовые действия, СМИ так подбирают и комментируют
материал, чтобы он был привлекательным, вызывал внимание и любопытство.
Объективно существующее
единство видов, формы и устройства СМИ, возникновение во все большем и большем
количестве общих источников информации говорит в пользу взаимозависимости между
странами, и, если в той или иной стране возникает «нишевое» состояние внутри
какого-либо вида массовой информации, оно будет заполнено оптимальным образом
обработанными сведениями из источников иных регионов.
Формирование средствами
массовой информации межнациональных качеств у национальных языков, полагаем,
дело сравнительно близкого будущего, но пока нужно находить возможности
наиболее эффективных межнациональных контактов. В каждой стране сталкиваемся с
проявлением разных культурных традиций и приходится – пусть в первом приближении – знакомиться с корнями той
или иной культуры: мировидением и речеведением определенной нации.
Жители разных стран
по-разному используют свой язык. Язык – средство номинации и коммуникации для называния предметов речи и для передачи сообщений; благодаря этим своим свойствам
язык отражает национальный характер. Навыки речи обычно совпадают с навыками
выслушивания, что для СМИ является чуть ли не более важным фактором общения.
У разных наций в зависимости от ментальности нации и
культурных традиций по-разному используются и воспринимаются слова и выражения
в соответствии с ситуациями и целями общения. Равным образом неординарно
понимаются коммуникативная целесообразность и сама правильность речи.
Необходимым оказывается также учет специфики аудитории в зависимости от
географического региона и конкретной страны, ибо особенности доказательств и
убеждения в общении с представителями разных наций окажутся различными: в
скандинавском регионе целесообразно обращение к уму, логическое воздействие на
коммуниканта с целью убеждения, а в средиземноморском регионе – наоборот, к чувству, эмоции коммуниканта.
Попадая в чужую страну, человек быстро схватывает и
впитывает в себя новые впечатления и одновременно стремится поймать как можно
больше знакомого в звучащей вокруг речи – иными
словами, пытается погрузиться в чужую жизнь, надеясь обнаружить в ней для
собственной опоры что-то знакомое, свое. Иностранцы в первую очередь находят
сходство с привычным им поведением и образом жизни, но тут же начинают
удивляться необычному и чуждому их представлениям, меркам, побуждениям. Почему
говорят (или ведут себя) именно так? Говорят и говорят, так повелось издавна. А
вот как приспособиться к такой манере речи и, не теряя себя, в целом не изменяя
ни своей привычной речи, ни способам держаться, победить в процессе общения – вопрос другой.
Чужую культуру можно полюбить или возненавидеть, ее
можно презирать, побаиваться или хвалить, но ни одному профессионалу в области
СМИ не удастся одного – эту культуру игнорировать.
Каждая культура обладает большей или меньшей, но преимущественно своей долей
всего опыта, накопленного человечеством. Поведение и восприятие обусловлены
культурными навыками нации. Изучение иностранных языков, поездка в другие
страны, а тем более продолжительное пребывание в них расширяют культурный
горизонт. Этому помогает и чтение книг по философии, психологии и иным аспектам
других культур. При общении с носителями иных культур важно учитывать прочно
устоявшиеся в этой нации философские, религиозные, политические убеждения.
Нельзя грубо иронизировать по поводу этих убеждений или стремиться изменить их – убеждения или воззрения могут изменяться внутри самих
культурных систем, но не воздействием извне. Творческая жизнь в средствах
массовой информации станет содержательней, интересней, успешней, если авторы
СМИ будут рационально включать в свои тексты элементы других культур, особенно
при общении с жителями стран этих других культур.
Абсолютно объективное описание национального стиля
общения невозможно, однако все же следует учитывать наиболее распространенные,
наиболее вероятные особенности мышления, восприятия, поведения. Речевой
этикет – это
функционально-семантическая универсалия, но практическое осуществление
средствами массовой информации речевого этикета должно производиться с учетом
своеобразия речевого поведения, правил общения, обычаев и ритуалов
определенного региона или социума.
Французов характеризует эстетический интеллектуализм,
им привычно культивировать разум и умело находить подобающую форму для разумных
суждений. Французам свойственна врожденная вежливость (часто не замечаемая
иностранцами), презрение к посредственности, масштабность мышления и
предпочтение идей фактам. Поступающую информацию они оценивают с точки зрения
здравого смысла, реагируют на нее не событийно, но рассудительно. Французы
прекрасно знают и чувствуют, что именно слово может быстрее внедриться в
сознание, чем какой-либо другой семиотический знак. Французский язык – самый точный язык в мире, аналитический словарь
француза приспособлен к быстрым движениям мысли. Суждения француза лишены
неопределенных словечек и безличных оборотов, они решительны и прямы,
безжалостно следуют логике – этого же ждет француз и от своего
собеседника. Французу важно при общении соблюдение определенных формальностей,
важны стиль, внешний вид и даже «сексапильность» собеседника. Логическая подача
материала должна обязательно сочетаться с образностью и присутствием личного
оттенка в изложении событий; особенно ценны уместные ссылки на Францию. Француз
всегда готов к активному взаимодействию. Такую же позицию занимают итальянцы и
испанцы.
Итальянцы, испанцы и другие жители средиземноморского
региона обращают внимание на красноречие и живость собеседника, его
риторические приемы, особенности его ориентации на личный контакт со
слушателем. Для них существенны темп, тембр, громкость речи и игра этими
свойствами во время общения; как правило, они хотят, чтобы после получения
новой информации можно было бы поговорить и «вне темы». Итальянский потребитель
привык к броской, оригинальной рекламе, что связано с давними традициями
изобразительного искусства мастеров. При общении с итальянцами (и испанцами)
есть смысл делать упор на эмоции, переживаемые вами в данный момент, ибо именно
этим нациям свойственно сопереживание. Смысл высказывания должен освещаться
эмоционально-конкретно, иначе он может оказаться не воспринятым.
Англичане пользуются своим языком иначе: они прибегают
к нюансировкам и оговоркам, умеют быть неопределенными, чтобы сохранить
учтивость или избежать конфронтации. За англичанином закреплены такие
характеристики, как сохранение дистанции, малообщительность, невозмутимость,
консервативность, сдержанность. Англичане – гении
традиции, и ритуал вежливого поведения и почтительного обхождения есть
традиционное уважение к строю Целого. Считается дурным тоном неумеренно
проявлять собственную эрудицию и вообще безапелляционно утверждать что бы то ни
было, ибо у других на этот счет может быть иное мнение. Подобного отношения к
речи англичанин ожидает и от своего собеседника, при этом ему важно знать, из
каких источников появилась излагаемая информация, он признает только надежную
информацию, изложенную в традиционных формах, но по возможности с включением
юмора.
Юмор, но еще и шутки будет ценить и американец, но для
него важна наиболее современная форма подачи материала, включение в текст
стереотипных рекламных формул наряду с новыми авторскими, запоминающимися
фразами. Американец оценит также уловки ведущего диалог с целью навязать
слушателю свое отношение к излагаемым событиям. При общении с американцами
нужно иметь в виду, что у этой нации общечеловеческие идеалы зачастую слишком
заслонены этикой деловых отношений, однако, общаясь с молодой американской
аудиторией, нельзя не учитывать, что молодежь восстает против чрезмерной
практичности, расчетливости, приводящей в окончательном итоге к слепому
стяжательству.
И британский, и американский варианты английского
языка – прекрасное средство мозгового штурма благодаря
богатству словарного состава и разных смыслов одного слова, что дает
возможность обильно употреблять двусмысленности и придумывать слова на ходу.
Немецкий язык характеризует известная тяжеловесность и
педантичность, строго дисциплинированная и логичная структура длинных составных
слов для выражения сложных понятий. Немцу свойственна концентрация внимания на
важных проблемах и продуманный отбор весомых ключевых слов для выражения
соответствующих понятий. Немец исключает какие-либо шутки, он высоко ценит
качество информации солидной компании или фирмы, он обращает внимание на
контекст, в котором подается свежая информация, привычно делит текст на начало,
середину, конец. Немец обычно не готов принять и оценить позицию автора: по
фактам информации он формирует свое собственное отношение к ней.
Скандинавы, особенно шведы, привыкли сводить мелочи к
минимуму, докапываться до существа дела и предельно кратко формулировать его.
Речь в общении со скандинавами должна быть немногословна, состоять из простых и
коротких, насыщенных ключевым содержанием высказываний. Финский язык более
красноречив и цветист, чем шведский, датский или норвежский, с финном можно
использовать все разновидности словесного юмора. Но финн, как и остальные
скандинавы, будет ожидать, что суть высказывания строго ориентирована на факты,
сжата и хорошо продумана.
В общении с арабами полезны отношения, лишенные
официальности, известная интимизация, непринужденность дружеских связей. Здесь
особенно полезно использование нестандартных стилистических фигур (чем
образнее, тем лучше), вводных слов и предложений. Во имя большей образности не
страшны сложные синтаксические конструкции.
Японцу важна в первую очередь вежливость собеседника и
ориентация на согласие со слушателем, он ценит уважение автора передачи к
своему зрителю. Особенно охотно он принимает спокойное изложение информации,
обращает внимание на то, хорошо ли одет его собеседник, соблюдает ли он
необходимые формальности общения, поддерживает ли имидж органа, от имени
которого ведет вещание. Во время наблюдения за реакцией ваших
слушателей/зрителей или обсуждений с ними вашей творческой продукции следует
иметь в виду, что у японцев сами по себе слова и предложения не передают
полного смысла сказанного. То, что японцы хотят сказать и что они чувствуют,
обозначается помимо собственно речи манерой обращения к собеседнику: улыбками,
паузами, вздохами, невнятным ворчанием, кивками головой и движениями глаз.
Ни в одной восточной стране не выносят эгоцентричной
речи. Ни хвастовство, ни самореклама в этих регионах неприемлемы, поэтому
громко заявлять о достоинствах своей информации, а тем более о себе самом
однозначно не рекомендуется. Центральными аспектами восточной психологии
являются учтивость, терпеливость, гармоничность и прагматизм. Хорошо известна
японская учтивость, но принципы уважения, почтительности, расположения,
близости и соответствующие этим принципам и чувствам формулы речевого этикета
достаточно распространены и в других странах Востока (например, в пособии по
речевому этикету таиландского языка описание разработанной для употребления в
разных жизненных обстоятельствах системы местоимений занимает 64 страницы).
Азиатам свойственно так называемое «круговое» мышление
– осмысление информации и ее оценка для них достаточно
длительный процесс: они должны соотнести известную им информацию с новым
контекстом и по некоторым неуловимым для западного человека факторам принять
решение об истинности или ложности, о достоинствах и недостатках поступающей
новой информации.
Особенности
практического осуществления речевого этикета средствами массовой информации в
связи со своеобразием речевого поведения, правилами общения, обычаями и
ритуалами определенного региона или социума предусматривают очень серьезное
внимание к формулам и речевым оборотам обращения, привлечения внимания,
приветствия, знакомства, прощания; сочувствия, согласия, одобрения, отказа в
разных странах мира. Истоки фразеологизированной системы формул речевого
этикета находятся в творчестве народа и тем самым отражают основы культуры
данной нации. Но при использовании в СМИ пословиц, поговорок, крылатых слов и
оборотов во имя образности речи и возбуждения интереса к межнациональным
контактам постоянно следует помнить об эквивалентности и безэквивалентности
фразеологизмов, чтобы невольно не оказываться в комичной ситуации.
Поиск оптимальных речевых средств в родном языке во
имя успешных контактов с иностранцами и предотвращения смысловых и культурных
сбоев в общении достигается также рациональным использованием синонимических
рядов, разнокорневых антонимов, конкретных значений полисемов (позволяющих
поворот темы или ее смену во время изложения), рационального применения
фразеологизированной системы формул речевого этикета.
Естественно, что легче будет принят, эмоциональнее
воспринят, глубже понят тот текст, который уже первыми своими фразами вызывает
симпатию. Именно в первых фразах должны появиться наиболее убедительные
ключевые слова, задающие смысл целого абзаца, структурирующие абзац, в котором,
как известно, раскрывается одна из микротем всего текста. Именно среди первых
слов должны быть употреблены и доминанты, обобщенно выражающие идею
высказывания или целого абзаца на уровне одного, старшего слова синонимического
ряда.
Доминанты, как известно, являются наиболее регулярными
словами в речи, имеют максимальную сочетаемость с другими словами, они наиболее
стилистически нейтральны по отношению к другим членам синонимического ряда. Эти
свойства доминант и членов синонимического ряда позволяют использовать запасы
русского словарного состава по-разному в общении с представителями разных
наций. Покажем это на примере.
После долгих переговоров, обсуждений вариантов текста
договора между двумя сторонами, наконец появился окончательный, удовлетворяющий
обе стороны текст. Русский скажет при этом своему русскому же контрагенту:
«Договор подписан, теперь будем заботиться о его выполнении». Буквально
переведенная американцу эта фраза не скажет реально ничего, для него она должна
звучать иначе: «Мы заключили договор, теперь будем внимательно исполнять каждый
его пункт». По отношению к французу акт подписания договора будет звучать
примерно так: «Мы наконец заключили договор, теперь будем думать о нем». Свое
уважительное отношение к японцу, прилежно и усердно выполняющему работу,
целесообразно передать словами: «Наш договор заключен, старательно исполним
все, что в нем сказано». Для пунктуального немца эта фраза будет звучать: «Мы
серьезно поработали над заключением договора, теперь будем бережливы в
расходовании отпущенных на него средств». Испанцы считают, что жизнь создана
для удовольствий, но для того чтобы получить их как можно больше, нужно много и
хорошо работать. Однако всерьез говорить о работе у испанцев не принято: на
переговоры нужно как бы набрасывать юмористический флер. Поэтому наиболее
естественной для испанца будет фраза: «Обо всем в договоре условились, теперь
будем его любить». Как видно из приведенных примеров, русская доминанта заботливый
в каждом из высказываний представлена тем или иным членом ее
синонимического ряда: внимательный, старательный, бережливый, любовный.
По отношению к антонимам гораздо лучше пользоваться не
структурными их парами (с приставками не-, без-, а-, вне- и др.), а
разнокорневыми антонимами, за каждым из которых, помимо логического понятия,
стоит еще и эмоциональный образ: вежливый –
грубый (вместо невежливый),
осмотрительный – опрометчивый и другие подобные.
Одним из свойств СМИ (не всегда отчетливо
осознаваемым) является создание текстов по стереотипам – они помогают в более быстром оформлении мысли, в узнавании
или использовании определенного жанра или вида информации, а через них и в
постижении дела, новости, ситуации. Однако излишняя приверженность стереотипам
вредит пониманию иной культуры. Поэтому нужно научиться управлять стереотипами,
делая в своем сознании упор на те ценности в иной культуре, которые мы считаем
положительными, и по возможности с мягким юмором воспринимать и реагировать на
то, что ощущается нами как отрицательное.
Поликультурный профессионал СМИ должен развить в себе
способность ставить себя на место представителя другой культуры и тем самым
разделять и понимать его отношение к миру. Специалист в области средств
массовой информации не может позволить себе коммуникативного разрыва в общении
с носителями разных культур, он обязан подавлять в себе неспособность встать на
точку зрения другой культуры. Для этого необходима серьезная подготовка – глубокий сравнительный анализ жизненных взглядов,
базовых убеждений, основных культурных установок различных национальностей.
Обязательная
Верещагин Е.М., Костомаров
В.Г. Лингвострановедческая
теория слом. М., 1980.
Верещагин Е.М., Костомаров
В.Г. Язык и
культура. М., 1983.
Зарецкая Е.Н. Деловое общение: Учебник: В
2т. М., 2002.
Конрад Н.И. Восток и Запад. М.; Л., 1972.
Рождественский Ю.В. Введение в кулътуроведение.
Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1997.
Формановская Н.И. Русский речевой этикет:
лингвистические и методологические аспекты. 2-е изд. М., 1987.
Дополнительная
Андреев С.С., Бабышев Л.С.,
Белова И.В. Италия.
М., 1991.
Бромлей Ю.А. Этносоциальные процессы. М.,
1987.
Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайской
мысли // Формирование основ мировоззрения и менталитета. М., 1989.
Великобритания. M., 1990.
Льюис Р.Д. Деловые
культуры в международном бизнесе. М., 2001.
Неверов С.В. Общественно-языковая
практика современной Японии. М., 1992.
Толорая Г.Д., Дийков С.А., Войтоловский Г.К. Республика Корея. М., 1991.
Финляндия. М., 1990.
Франция. М., 1990.
Шереметева Н.В., Кошентаевский В.С. Швеция. М., 1992.
1.
Формирование
средствами массовой информации межнациональных качеств у национальных языков.
2.
Национальные
особенности общения: мировидение и речеведение в отдельных странах мира.
3.
Оптимальные
речевые средства в родном языке во имя успешных контактов СМИ с другими
нациями.
КОНЦЕПТЫ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ В
КОНТЕКСТЕ СМИ
В задачу данного раздела
входит рассмотрение концепта «самосознание, национальное самосознание» в
сопоставительном плане, через сравнение русского и англоязычного стереотипов,
существующих к настоящему времени достаточно давно и получивших яркое языковое
воплощение.
Самооценка и оценка
представителей другой культуры происходят как сознательно, так и на уровне
«наивной картины мира» в результате получаемой информации из самых разных
источников. Для нас источником информации служат разнообразные формы
вербального (а очень часто и невербального) самовыражения: поэзия, проза,
драма, научный или публицистически заостренный текст, письма, дневники и т.п.
Подобная информация проходит тщательный отбор и попадает к нам также в качестве
энциклопедий, справочников, словарей и другой филологической продукции для
изучения, пересмотра, расширения, верификации и т.д. Понятно, что для целей
данного раздела в контексте филологического осмысления СМИ нам необходимо
опереться как на существующие суждения известных деятелей науки и культуры, так
и на материалы, которые подводят нас к собственным выводам и служат стимулом к
дальнейшим размышлениям о столь сложном предмете, как identity, personal and national.
В дальнейшем мы будем
исходить из того, что identity может пониматься как сложно
структурированный концепт, включающий в себя такие составные части нашего опыта,
как земля, которой мы присваиваем особое имя – Родина. При этом особым образом осознаваемая
причастность к стране, в которой мы живем, сообщество людей, частью которого мы
являемся, понимается нами как народ (народность, нация), а также принимаемый
нами порядок, устройство нашей общественно значимой жизни, которые выступают в
качестве государства, требующего от нас соблюдения определенных правил
поведения.
Одним из таких правил и
является речевой этикет; он будет рассматриваться в этом разделе в своем расширительном
значении, а не в том узком понимании, когда имеются в виду формулы вежливого
обращения при встречах и расставаниях, способы поддержании беседы за столом или
ведения делового разговора по телефону. Речевой этикет неоднократно привлекал к
себе внимание и как проблема личного, индивидуально осознаваемого поведения, и
как общественно значимое, национально специфическое вербальное поведение.
Отдавая должное важности всего арсенала
невербальных средств коммуникации, остановимся на некоторых особенностях
речевого поведения, отраженного в письменном тексте, как художественном, так и
публицистическом.
В работе Р.О. Якобсона «Речевая коммуникация»,
опубликованной на английском языке в 1972 г., рассматриваются итоги развития
лингвистики на протяжении XIX века и подчеркивается все возрастающее значение
исследований вариативности и инвариантности, сблизивших лингвистику с
математикой в поисках инвариантных сущностей на рубеже веков. Р.О. Якобсон
обращает наше внимание на два типа изменений, влияющих на появление вариантов:
изменения стилистические и контекстуальные. Причем контекстуальные варианты
указывают на совместную встречаемость признака, а стилистические обеспечивают
эмоциональное или поэтическое добавление к нейтральной, чисто когнитивной
информации. Названные типы принадлежат к единому языковому коду, что и
обеспечивает понимание собеседниками друг друга.
В том случае, когда речь идет о рассмотрении
особенностей такого речевого поведения в семье, на работе, среди сверстников
или людей, находящихся на одном уровне с точки зрения образованности, уровня
жизни или социального положения в целом, ситуация общения по этому типу должна
выявлять общий, повторяющийся признак как признаваемую норму или канон.
Межкультурная коммуникация будет привносить разнообразные культурно
(«стилистически») значимые вариации такой гипотетически существующей нормы.
Покажем это на некоторых примерах.
Коммуникация немыслима без знания собеседника, прямого
или опосредованного знания его имени и тех правил, которые регулируют употребление
имен собственных, полных и кратких. Налицо тенденция, наметившаяся в средствах
массовой коммуникации, среди политиков, деловых людей, телеведущих и дикторов
новостных передач, максимально интимизировать общение, отдавая предпочтение
кратким и полным именам без отчества собеседников, корреспондентов на местах,
приглашенных в студию и т.п. Все это оказывает серьезное воздействие на общее
восприятие личных имен как знаковых единиц по отношению к такому параметру
общения как социальный статус или социальная дистанция. Имена Владимира
Познера, Савика Шустера – яркие тому примеры, хотя по
русской традиции и возраст, и занимаемое ими положение требуют уважительного
обращения по имени и отчеству. Не случайно нарушение канона или отклонение от
него приводит к тому, что участники передач, приглашенные в студию, свободно
прерывают ведущего, оспаривают сказанное, не дожидаясь полной аргументации
говорящего. Личное имя в русском и английском языках выступает как динамичная
категория. Оно может указывать на сближение коммуникативных ролей в процессе
общения или на сохранение вертикали ролей и их дистанцирование по признакам
возраста, образования и т.п.
Рассмотрим контекст из повести В. Пановой «Сережа».
Отчим Коростелев (именно так, по фамилии, обращаются к нему близкие, и так он
воспринимается автором) обсуждает со своим приемным сыном перспективы отъезда к
новому месту жительства:
«Коростелев, румяный от снега, вошел, сверху посмотрел
на него и спросил виновато:
– Ну как, Сергей? – Сережа не
расплакался и был награжден – Коростелев сказал:
– Ты у меня молодец, Сережка». Или позже:
– Сергей, отойди в сторонку. Как бы мы на тебя не
наехали. И, наконец, объявленное и столь долгожданное решение:
– А ну, живо! Сергей! Собирайся! Поедешь!
Мать ребенка выбирает свои варианты в разговоре о сыне
и с ним самим:
– Сереженька, скажи мне «до свиданья!»
– Сережу берегите.
В рассказе А.П. Чехова «Ванька» автор вводит своего
героя именно под этим именем, т.е. так, как обращаются к мальчику и хозяин, и
его семья, и другие персонажи. Нет ничего необычного для него самого в подобном
обращении: о своем деревенском сверстнике он отзывается так же – «али заместо Федьки в подпаски пойду». Воспоминание о
жизни в деревне с дедушкой воскрешает в его памяти и другое обращение: «дед
нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой». Мальчик прекрасно осведомлен
обо всех тонкостях употребления имени и подписывает письмо дедушке с полным
осознанием важности своего официального послания: «на деревню дедушке,
Константину Макарычу», добавляя в конце: «остаюсь твой внук, Иван Жуков, милый
дедушка, приезжай».
У Н.С. Лескова в «Очарованном страннике» мы узнаем
историю «молитвенного сына» (как он нам сам о себе сообщает) Ивана Флягина,
впрочем, известного среди близких как Голован, в миру как Иван Северьянович, а
в неволе, среди татар, как Иван. Агашимола, Емгурчей, другие хозяева или
знакомые воспринимают его имя как знаковое для всех русских людей. Они
предлагают ему в жены своих девушек или жен под именем Наташа, а всех детей
Ивана Северьяновича «кличут» Кольками и Наташками. Находясь в условиях иного
культурного окружения, Иван Северьянович воспринимает все эти подмены как
проявление общей установки в условиях плена на деперсонализацию, на утрату
пленником своего «я» в той же мере, в какой ему приходилось смиряться с утратой
своей национальной общности с родиной: «дела никакого, а тосковал очень, домой,
в Россию хотелось».
– Так вы и в десять лет не привыкли к степям?
–
Нет-с, домой хочется...
тоска делалась.
Житейские метаморфозы с именами героев на примере Робинзона
Крузо, родители которого дали ему два фамильных имени (английское по линии
матери и немецкое по линии отца), делают проблему восприятия имени в иноязычном
и инокультурном контексте предметом, представляющим интерес не только для
антропонимики, но и коммуникации в целом. Сошлемся на французское звучание
имени героя M.E. Салтыкова-Щедрина Сержа
Быстрицына или на имя Евгения Онегина, получающего в переводе этого
одноименного произведения А.С. Пушкина на английский язык, сделанном Ч.
Джонстоном в 1977 г., две репрезентации в форме кальки Евгений и в форме
иноязычного соответствия Юджин.
Еще одним важным аспектом изучения речевого поведения
является изучение его собственно лексико-грамматических особенностей:
сочетаемость слов, выбор грамматических конструкций и т.п. В романе О. Уайльда
«Портрет Дориана Грея» молоденькая актриса и ее мать обсуждают свое
затруднительное финансовое положение:
–
You must not think of anything but your acting. Mr. Isaacs has been very good
to us, and we owe to him money. Fifty pounds is a very large sum.
–
He is not a gentleman, mother, and I hate the way he talks to me, said the
girl.
–
I don't know how we could manage without him.
–
We don't want him any more, mother. Prince Charming rules life for us now.
(Приведем краткое содержание диалога между матерью и
дочерью:
Мать: Ты должна думать только о своей игре. Директор
театра одолжил нам огромную сумму в 50 фунтов.
Дочь: Он не джентльмен, и я не выношу того, как он со
мной разговаривает.)
Как видно из этого контекста, речевое поведение может
ассоциироваться с определенным устойчивым представлением об идеале, хороших
манерах говорящего в целом. Иногда такое представление получает дополнительную
конкретизацию. Сошлемся на пример, приведенный ранее в работе «History, Phililology and Culture» (P. 69–70). Молоденькая женщина пишет в газету о том, что
вскоре после замужества обнаружилось ужасающее незнание молодым супругом норм
английской грамматики и литературного языка в целом, что в традициях семьи этой
женщины совершенно неприемлемо: «I've been married for a
year and a half to a man who is good-looking, hard working and has a
nice personality.
The
problem is his use of the English language. He says, “I ain't got none” and
“They don't got no time”».
И далее корреспондентка пишет о том, что в ее семье
знание языка всегда поощрялось, и что она слишком поздно обнаружила недостатки
образование в юноше, который за ней ухаживал: «I never
noticed how poor my husband's grammar was before we were married, but now it's driving me crazy! I am embarrassed before my friends and family.
Please don't blow
this off and say, “Well, if you love him, you'll accept his faults”. I can't
see myself spending the rest of my life being embarrassed this way».
(Приведем краткое содержание письма в газету: «Я замужем
уже полтора года, и за это время обнаружилось ужасающее незнание моим мужем
азов грамматики. Он употребляет, например, два отрицания в предложении и не
соблюдает согласования в форме вспомогательного глагола и основного глагола.
Когда он ухаживал за мной, я этого не заметила. Поскольку в моей семье всегда
принималось за должное хорошее знание языка, я не собираюсь всю жизнь стыдиться
за него перед друзьями. Только не отмахивайтесь от моего письма, говоря, если
любишь человека, то принимаешь и его недостатки, а посоветуйте, что делать».)
Автор письма получает от редакции совет: все сказанное
в письме сообщить мужу и предложить ему пойти на курсы по изучению родного
английского языка, поскольку в противном случае их браку угрожает серьезная
опасность. Хотя описанная ситуация имеет в английском оригинале несколько
шутливый оттенок, сама проблема, так поставленная, вполне серьезна и актуальна
не только для автора, анонимно подписавшегося: IN LOVE.
Упадок культуры речи, о котором открыто говорят
преподаватели школы и вуза, не является исключительно приметой сегодняшнего
дня. Такой упадок наблюдается в обществе всякий раз, когда духовные интересы и
запросы человека подчиняются необходимости поиска средств пропитания и
выживания. Напомним, что писал С. Есенин в сентябре 1918 г. в работе «Ключи
Марии»:
«Эта буква (Я) рисует человека, опустившего руки на
пуп (Знак самопознания), шагающим по земле, линии, идущие от середины туловища
буквы, есть не что иное, как занесенная для шага правая нога и подпирающая
корпус левая.
Через этот мудро занесенный шаг, шаг, который
оканчивает обретение знаков нашей грамоты, мы видим, что человек еще
окончательно себя не нашел. Он мудро благословил себя, со скарбом открытых ему
сущностей, на вечную дорогу, которая означает движение, движение и только
движение вперед».
И далее поэт-философ рассуждает о том, что для
русского человека есть слово: «Через строго высчитанную сумму образов,
“соловьем скакаше по древу мыслену”, наш Боян рассказывает так же, как и Гомер,
целую эпопею о своем отношении к творческому слову. Мы видим, что у него внутри
есть целая наука как в отношении к себе, так и в отношении к миру». Что же
мешает человеку сохранить в себе эту красоту восприятия родного слова, родной
речи? С. Есенин с горечью замечает, что «звериные крикуны, абсолютно
безграмотная критика и третичный период идиотического состояния городской массы
подменили эту завязь (узловую завязь самой природы) безмозглым лязгом железа
Америки и рисовой пудрой на щеках столичных проституток». Но спасение возможно,
если не упустить шанс, данный человеку обещанием нового царства свободы, и
обратиться к своим истокам, своей традиции[1].
Таким образом, мы видим, что речевая культура
представляет собой сложнейший сплав знания о прошлом своей культуры, знания
современной речевой культуры, многих внелингвистических и собственно
лингвистических моментов. Важную роль в сохранении преемственности культуры
речи играет традиция, семейная, образовательная, традиция публичной речи,
традиция уважительного отношения к прошлому своего народа вообще и к ее ярким
представителям в сфере политики, искусства и культуры.
Всякого рода потрясения и революционные, т.е.
насильственные, сверху проводимые реформы и реорганизации могут привести к
снижению общего интереса к культуре речевого поведения, к отрицанию всяческих
авторитетов. Негативные последствия полного отрицания всего, что было
достигнуто в период между 1917 и 1990 гг. в России и, шире, в СССР, ощущаются
до сих пор. Например, названия телепрограмм в июле 2002 г. делали особый акцент
на словах «Россия» и «русский», создавая таким образом определенную модель
восприятия, работая на определенные стереотипы сознания: публичные люди,
народ против, криминальная Россия, русское лото, русская рулетка, русский
экстрим. С другой стороны, прошлое также оказывалось не обещающим ничего
положительного: Союз бывших, Союз бывших. Украина, российские тайны и
т.п. На этом фоне нейтральные «Вся Россия», «Служу России» оказывались в
меньшинстве и не несли положительного заряда. В целом можно сказать, что на
смену воспитывающим и пропагандирующим лозунгам пришли развлекающие,
популяризирующие ненавязчивый отдых и предлагающие другие модели поведения,
скорее невербальные, чем вербальные: комиссар Рекс, инспектор Деррик,
детектив Нэш Бриджес, комиссар Мулен заменили думающих и рассуждающих
Холмса и Пуаро.
Основной функцией средств массовой информации все же
остается тиражирование поведения ведущих политиков, государственных деятелей и
глав государств как носителей определенной национальной традиции, национальных
ценностей, вместе с тем предлагающих что-то свое, чтобы остаться в памяти
своего поколения и в истории в целом.
В истории Великобритании У. Черчилль оставил такой
след. Он и сегодня по опросам общественного мнения входит в десятку самых
выдающихся людей в истории страны. Его талант политика, писателя и историка был
отмечен Нобелевской премией. В мае 1940 г. в своей речи, обращенной к нации в,
он так сформулировал задачи, стоящие перед Британской империей:
–
You ask, what is our policy? I will say: it is to wage war, by sea, land, and
air, with all our might and with all the strength that God can give us: to wage
war against a monstrous tyranny... You ask, what is our aim? I can answer in
one word: Victory – victory at all costs, victory in spite of all terror,
however long and hard the road may be: for without victory there is no
survival. Let that be realized: no survival for the British Empire; no survival
for all that the British Empire has stood for... At this time I feel entitled
to claim the aid of all, and say, «Come, then, let us go forward together with
our united strength».
Обратим внимание на те слова из этого выступления,
которые звучат своеобразным рефреном:
– Вы спрашиваете, в чем заключается наша политика? Я
отвечу: вести войну на море, на земле, в воздухе. Вы спрашиваете, в чем наша
цель? Я могу ответить одним словом: победа – победа любой
ценой, победа, невзирая на весь ужас войны, на весь долгий и тяжкий путь, ибо
без победы нет спасения. Пусть это будет всем ясно: нет спасения для Британской
Империи и всего того, что Британская Империя отстаивала...
Слова британского премьер-министра были неоднократно
использованы во всех учебниках по риторике. В этой речи есть дискурсивные
элементы: вопросы и ответы, синтаксис прост, в построении фраз предпочтение
отдается словам англосаксонского происхождения. Многочисленные повторы и
параллельные конструкции позволяют передать весь эмоциональный настрой
говорящего – его речь искренна и убедительна.
В американской публичной риторике первое место до сих пор
остается за Авраамом Линкольном, президентом, общественные и политические
преобразования которого привели к Гражданской войне и мирные усилия которого
привели к его собственной гибели. Его первым успехом считают речь,
произнесенную 11 февраля 1861 г. на подножке последнего вагона поезда,
увозившего его в Вашингтон из Спрингфилда, штат Иллинойс. Приведем часть этого
выступления:
–
No one, not in my situation, can appreciate my feeling of sadness at this
parting... I now leave, not knowing when or whether ever I may return, with a
task before me greater than that which rested upon Washington. Without the
assistance of that Divine Being who ever attended him, I cannot succeed. With
that assistance, I cannot fail.
Вот наиболее важные моменты в русском переводе:
– Никто, кто не находится в подобной ситуации, не
сможет осознать всю мою грусть при этом расставании. Я теперь уезжаю, не зная,
вернусь ли когда-нибудь, уезжаю, имея перед собой задачу поважнее той, которая
стояла перед Вашингтоном. Без поддержки Всевышнего, которой он располагал, я не
смогу добиться успеха. С такой поддержкой я не смею (не имею права) потерпеть
поражение.
В этом отрывке мы видим употребление местоимения 1-го
лица, личного и притяжательного, что сразу же позволяет идентифицировать говорящего
как прямого и искреннего человека и вызывает доверие и сочувствие. Слова
преимущественно состоят из одного-двух слогов, предложения просты, и мысль
повторяется неоднократно, поддерживаемая на уровне синтаксиса созвучиями
начальных слогов, параллелизмом конструкций и специальным использованием
отрицания для создания запоминающегося слогана –
рефрена.
Все последующие политики США изучали выступления А.
Линкольна, и только Джон Фитцджералд Кеннеди (1917–1963) получил признание как самый яркий политик и оратор.
Он пришел во власть через сто лет после Линкольна, ему также пришлось
преодолевать серьезный кризис (в отношениях с Советским Союзом), его
компромиссная политика привела его к личной трагедии – смерти от рук наемного убийцы Ли Освальда. Уроки А.
Линкольна позволили Кеннеди впервые добиться национальной известности в
теледебатах и переиграть противника, в нем подкупала улыбка, умение парировать
реплики противника, открытая правая рука и все классические приемы построения
речи: простота словесного материала, опора на противопоставление «мы» и «они»,
запоминающиеся фразы, которые потом неоднократно тиражировались СМИ. Приведем
несколько отрывков из его речи при вступлении в должность президента в 1961 г.:
«We observe today
not a victory of party but a celebration of freedom – symbolizing an end
as well as a beginning – signifying renewal as well as
change. For I have sworn before you and Almighty God the same solemn oath our
forebears prescribed nearly a century and three quarters ago.
The world is very different
now... Let every nation know, whether it wishes us well or ill, that we shall
pay any price, bear any burden, meet any hardship, support any friend, oppose
any foe to assure the survival and the success of liberty».
Обратим внимание на некоторые моменты в его
выступлении: «Сегодня мы отмечаем не победу партии, а победу свободы, которая
символизирует собой как конец, так и начало... Мир сегодня совсем иной. Пусть
каждый народ, желает ли он нам добра или зла, знает, что мы заплатим любую
цену, вынесем любое бремя, поддержим любого друга и выстоим против любого
врага, чтобы обеспечить спасение и победу свободы».
Законы построения классического послания налицо:
угадываются уроки не только А. Линкольна, но и У. Черчилля. Яркие обращения
президента Кеннеди к нации и другим народам стали ключевыми построениями,
вошедшими во все энциклопедические словари:
«Let us never
negotiate out of fear. But let us never fear to negotiate». («Давайте не вести переговоры из-за страха, но давайте
и не страшиться переговоров».)
И также:
«And so, my fellow
Americans, ask not what your country can do for you – ask what you can
do for your country». («Мои сограждане,
американцы, не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, спросите,
что вы можете сделать для своей страны».)
«My fellow citizens
of the world, Ask not what America will do for you, but what together we can do
for the freedom of man». («Мои сограждане
во всем мире, не спрашивайте, что для вас сделает Америка, спросите, что все мы
вместе сможем сделать для свободы человека».)
Среди ярких политиков второй половины XX века нельзя не упомянуть премьер-министра
Великобритании Маргарет Тэтчер, которой в прямом смысле пришлось осваивать
мужскую риторику и которой это удалось в полной мере. Взяв за образец А.
Линкольна и У. Черчилля, можно было не опасаться неудачи. Приведем для
сравнения отрывки из двух выступлений М. Тэтчер. Выступая в Мельбурне на съезде
либеральной партии Австралии 20 сентября 1976 г., она сразу же делает отсылку к
авторитету У. Черчилля:
«In politics it is
essential from time to time to raise one's eyes – as Winston Churchill said in
one of his speeches – from the pages of economics and statistics, and look
towards the broad sunlit uplands beyond. Today, I would like to try and do just
that. Against the background of technological, economic and social change, a
new political debate has commenced in the Western World. It is a debate about
the nature and future of democracy. It is an encounter that concerns all free people».
В своей речи М. Тэтчер отсылает слушателей к словам У.
Черчилля о том, что иногда полезно отвлечься от экономической и статистической
информации и обвести взором залитые солнечным светом просторы. И далее
продолжает: «Я как раз и собираюсь сделать это и на фоне технологических,
экономических и социальных изменений остановиться на начавшейся на Западе
дискуссии о природе и будущем демократии». Налицо все знакомые признаки – речь от первого лица, отсылка к авторитету и многое
другое.
Вместе с тем с самого начала мы замечаем, что
премьер-министр отходит от установленного канона – в ее
речи преобладают слова латинского происхождения. Ее риторику можно назвать received rhetoric
в той же мере, как можно говорить о «received pronunciation».
Известно, что М. Тэтчер пришлось учиться английскому языку специально, чтобы
преодолеть налет диалектной речи, желание предстать сильным политиком
заставляет ее дополнить свою речь всем, что может соответствовать представлению
о мужской риторике – manly speech. Видимо,
не зря она получает специальный эпитет IRON LADY. В своем
выступлении далее она обрушивается на принципы коллективизма как краеугольные
во всей тактике социалистов. Критика социалистов в Австралии продолжена и
поддержана критикой в адрес СССР в речи перед Конгрессом США 20 февраля 1985 г.
Премьер-министр Великобритании констатирует происшедшие перемены в мире:
«My thoughts turn
to three earlier occasions when a British Prime Minister, Winston Churchill, was honored by a
call to address both Houses. Among his many remarkable gifts, Winston held a special
advantage here. Through his American mother, he had ties of blood with you.
Alas, for me, these are not matters we can readily arrange for ourselves!»
Мысленно M. Тэтчер
возвращается к трем случаям, когда У. Черчилль был удостоен чести обратиться к
Сенату и Конгрессу. Он обладал тем преимуществом, среди других многих,
подчеркивает М. Тэтчер, что по линии матери был наполовину американцем, будучи,
таким образом, связан с ними кровными узами. Не имея подобных преимуществ,
сокрушается М. Тэтчер, невозможно их и получить. Таково ее «лирическое»
вступление, которое поддерживается еще одной важной отсылкой к авторитету:
«Members of the
Congress, may our two kindred nations go forward together sharing Lincoln's
vision, firm of purpose, strong in faith, warm of heart, as we approach the
third millennium of the Christian era». В
этих заключительных словах своего долгого выступления премьер-министр призывает
членов Конгресса и нацию в целом идти вместе братской дорогой в третье тысячелетие
Христианской эры, разделяя заветы Линкольна, его видение проблем, оставаясь
твердыми в вере, сильными в предназначении и добросердечными.
Подводя некоторые итоги, можно выделить следующие
стилистические средства как наиболее устойчивые в этом виде политического
дискурса:
–
Трехкратное повторение слова, словосочетания или части высказывания, как, например: «...that this
nation, under God, shall have a new birth of freedom; and that government of
the people, by the people, for the people shall not perish from this earth» (A.
Lincoln). В переводе данные части
высказывания звучат так: «...что эта нация, где обретет свое новое рождение
свобода, и это правительство народа, с помощью народа и для народа не исчезнут
с лица земли».
–
Опущение одного из
элементов для придания динамизма всей структуре: в предыдущем отрывке говорящий
сознательно пожертвовал союзом and.
–
Употребление анафоры предполагает повторение начальных слов во фразе, как в случае с «мы будем сражаться»: «We shall fight in France,
we shall fight on the seas and oceans, we shall fight with growing confidence
and growing strength in the air» (from: W. Churchill's speech to the House of
Commons. June 4. 1940).
В заключение приведем три отрывка из выступлений
ведущих политиков XX века, которым выпала честь
увидеть день Победы над фашизмом и обратиться к своим народам. Эти тексты взяты
из репринтного издания в мае 2002 г. газеты «Правда» от 10 мая 1945 г.
В приводимых текстах ключевыми становятся слова об
общем ратном труде, общих лишениях и жертвах, долге перед павшими и о радости
победы. Именно эти честные и простые слова без излишних красот заставляли людей
преодолевать трудности и строить новый и лучший мир без войн.
1.
«Мы можем оплатить наш
долг перед Богом, перед павшими и перед нашими детьми лишь трудом – беспрестанной преданностью тому делу, которое нам
предстоит выполнить... Когда последняя японская дивизия капитулирует, только
тогда будет окончена наша боевая работа» (президент США Г. Трумэн).
2.
«Сегодняшний день мы,
вероятно, будем думать главным образом о самих себе. Завтра мы воздадим особую
хвалу нашим русским товарищам, чья доблесть на поле боя явилась одним из
великих вкладов в общую победу.
Следовательно, война с Германией закончилась... Мы
можем разрешить себе краткий период ликования, но мы не должны ни на один
момент забывать об ожидающих нас трудах и усилиях» (премьер-министр
Великобритании У. Черчилль).
3.
«Великие жертвы,
принесенные нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые
лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в
тылу и на фронте, отданный на алтарь отечества, – не
прошли даром и увенчались полной победой над врагом...
Товарищи! Великая Отечественная война завершилась
нашей полной победой. Период войны в Европе кончился. Начался период мирного
развития» (И.В. Сталин).
Полные тексты выступлений лидеров стран-победительниц
отсылают нас к таким ключевым понятиям, как родина, свобода и труд, с
одной стороны, и взаимопомощь, взаимопонимание и поддержка, с
другой. Именно об этих ключевых понятиях культуры надо помнить всем, кто имеет
возможность влиять на умы и настроения людей.
Комова Т.А., Гарагуля С.И. Имя личное в истории и
культуре Великобритании и США. Белгород,
1998.
Комова Т.A. Public Man and his Rhetoric // On
British-American studies: an introductory course. M., 1999. C. 135–164.
Комова Т.А. Специфика межкультурной
коммуникации (на уровне СМИ): речевой этикет нации // От слова к тексту:
Материалы докладов международной научной конференции: В 3 ч. Ч. 3. Минск, 2000.
С. 69–70.
Ma T.Ю.
Национальное
сознание в контексте языка // Проблемы обучения профессионально
ориентированному общению на иностранном языке. Ч. 2 / Под ред. Е. Пономаренко.
М., 2001. С. 123–132.
Ma Т.Ю.
Специфика
межкультурной коммуникации: аспект восприятия // От слова к тексту. Ч. 3.
Минск, 2000. С. 75–76.
1.
Какие
риторические приемы присущи политику, общественному деятелю в типологическом
плане? Найдите примеры использования таких приемов в тексте данного раздела.
2. Какие средства интимизации общения со слушателями использовали в своей риторике У. Черчилль и М. Тэтчер?
3. Чем памятны для слушателей были выступления Джона Ф. Кеннеди?
4. Чем отличается риторически организованная речь от речи правильной, литературной, нормативной и т.п.?