Реферат: Кризис командно-административной системы и закономерности перехода

Федеральное государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАРНЫЙ ЗАОЧНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
Кафедра права и экономической теории


КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине
«
Экономическая теория»

Тема: Кризис командно-административной системы и закономерности перехода

Студент Просяник Антонина Тимофеевна

Специальность_060500 – «Бухгалтерский учёт, анализ и аудит»_____

Курс___2
___

Учебный шифр_1513_


Балашиха 2010



СОДЕРЖАНИЕ:


ВВЕДЕНИЕ

КРИЗИС КОМАНДНО – АМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТСЕМЫ

Сущность идеи социализма.

Принципы командно-административной организации народного хозяйства.

Основные этапы в развитии советской командно-административной системы.

Причины неудачи перестройки.

Причины упадка и краха социалистической экономики

ЗАКОНОМЕРНОСТИ ПЕРЕХОДА

2.2.1. Понятие переходного периода.

2.2.2. Закономерности переходного периода.

2.2.3. Закономерности постсоциалистического реформирования.

2.3. ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ КРИЗИСА В РОССИИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Особенности экономического кризиса в России

(конец 80-х – начало 90-х годов).

ВВЕДЕНИЕ

За исторически короткий период с конца 80-х начала 90-х гг. в нашей стране про­изошли коренные изменения и сформировались основы рыночной экономи­ки. Для более полного представления о проблемах перехода к рынку необходимо начать с ана­лиза идеологии и практики командно-административной системы, так как в течение многих десятилетий этой системе была полностью подчине­на экономическая жизнь в нашей стране и ее наследие все еще отражается на ходе рыночных реформ. Затем мы рассмотрим проблемы пере­ходного периода и рассмотрим теоретические основания, концепции и механизмы реформ в нашей стране, а также те трудно­сти, с которыми наша страна столкнулась в процессе рыночных преобра­зований.

2.1. КРИЗИС КОМАНДНО – АМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТСЕМЫ.

2.1.1. Сущность идеи социализма.

Командно-административная система – это система основанная на социалистической доктрине. Притягательность социализма как теории и практики обусловлена тем, что он берется решить две проблемы, испокон веков волновавших человечество.

Во-первых, это искоренение неравенства. Нет нужды доказывать, какая пропасть между богатством и нищетой существовала на протяжений всей истории. (Отметим, что социалисты стремились обеспечить главным образом материальное равенство, отодвигая на задний план равенство людей перед законом, в политических правах и т. п. Здесь проходит водораздел между социализмом и его антиподом — либерализмом).

В зависимости от культурных и исторических особенностей разных стран и эпох сторонники социалистической доктрины понимали равенство по-разному — от полного единообразия в нищете, характерного для восточноазиатского варианта социализма, до признания европейскими социал-демократами правомерности существенных различий в благосостоянии, вызванных трудом и даже предпринимательской деятельностью людей.

Во-вторых, это сознательное регулирование жизни общества и каждого человека в отдельности со стороны неких верховных органов общества. Многие явления человеческой жизни и формы поведения, например, войны, насилие, бедность, вызывающая роскошь и бесцельная трата материальных богатств, порождали у многих людей представление о том, что избавить человечество от этого может только руководимое «сверху» коллективное устройство жизни. Сторонники социализма считают, что рациональное и научное управление экономикой и другими сферами жизни способно решить вечные проблемы человеческого бытия и сделать человека счастливым.

Камнем преткновения, однако, был и остается вопрос о том, как сформировать верховные органы общества, какими принципами они должны руководствоваться в управлении и может ли общество их контролировать.

Из стремления обеспечить равенство и рациональное, научное управление обществом вытекает присущее большинству школ и течений социализма отрицание частной собственности и политической демократии.

2.1.2. Принципы командно-административной организации народного хозяйства.

Социалистическая доктрина нашла наиболее последовательное и устойчивое воплощение в политическом и социально-экономическом устройстве СССР.

Советские идеологи приложили огромные усилия для того, чтобы доказать, что экономическая система СССР опирается на общенародную собственность и служит подъему материального и духовного благосостояния каждого гражданина. Но на самом деле фундаментальный принцип организации советской экономики, прямо следовавший из социалистической доктрины в ее марксистско-ленинском варианте, состоял в полном, тотальном огосударствлении народного хозяйства.

Это означает, что только государство было собственником производственных ресурсов и только государство могло принимать экономические решения. Вся экономическая жизнь подчинялась административным распоряжениям органов власти. На протяжении советской истории государство стремилось наладить всеобъемлющий и всепроникающий контроль над экономикой, и отступления от этой тенденции возникали только тогда, когда пороки сверхбюрократизации начинали подтачивать устойчивость самой власти. В этой системе не было места человеку как самостоятельному экономическому субъекту; работники были полностью отчуждены от владения и управления средствами производства.

Советский государственный социализм не признавал частной собственности, рынка и рыночного саморегулирования. С рыночной организацией экономической деятельности советские идеологи связывали только эксплуатацию, кризисы и «загнивание капитализма». Однако самое жестокое угнетение человека было уделом именно советской системы, в которой материальные и социальные блага перераспределялись с помощью внеэкономических методов в пользу партийно-бюрократической верхушки — «номенклатуры».

Всевластие государства в экономике и других сферах жизни и управление исключительно с помощью бюрократических методов позволяют определить советскую систему как командно-административную и тоталитарную и отличать ее от многочисленных авторитарных стран современного мира, где контроль государства ограничивается главным образом политической сферой.

Из тоталитарной природы советской экономики и отрицания рынка логически вытекал второй принцип организации народного хозяйства — планирование. Он занимал в советской идеологии особенно «почетное» место, поскольку, объявлялся инструментом бескризисного, сбалансированного и динамичного развития экономики, способного обеспечить историческую победу социализма над капитализмом. Нетрудно увидеть, что принцип планирования был практическим воплощением социалистической идеи об управлении экономикой из единого центра.

Государственный план представлял собой совокупность обязательных к исполнению распоряжений органов государственного управления, адресованных конкретным предприятиям и организациям народного хозяйства и регламентировавших ассортимент и объем производства, цены и другие аспекты их хозяйственной деятельности.

Социалистическое планирование состояло в следующем. На основе партийных установок и анализа экономического состояния центральные государственные органы (или, по их поручению, органы нижестоящего уровня, например, республиканские и областные) принимали экономические решения, носившие обязательный характер для исполнителя, и контролировали выполнение решений. Главным плановым документом был пятилетний план, содержащий перечень заданий по производству и продаже продукции в отраслевом и региональном разрезах. Составляя этот документ, государство исходило не столько из объективных экономических потребностей и критериев, сколько из политических и социально-экономических задач, поставленных высшим руководством. Опираясь на пятилетний план, органы экономического управления разрабатывали задания для всех иерархических уровней вплоть до отдельного предприятия.

Это определяло принципиальную особенность экономической деятельности в рамках советской системы: лица, принимавшие решения, были обязаны руководствоваться государственными плановыми заданиями, а не экономическими соображениями максимизации прибыли. Цены на сырье и готовую продукцию, оплата труда работников, условия сбыта и все прочие экономические критерии, как правило, не оказывали влияния на решения директоров предприятий и других хозяйственных руководителей. Их главная задача состояла в выполнении плана.

В советской системе не было места и конкуренции. Она объявлялась одним из главных пороков капитализма, ведущим к растрате материальных ресурсов, и целенаправленно искоренялась — например, путем борьбы с «дублированием» производственных мощностей, т. е. выпуском одинаковой продукции на разных предприятиях. Кроме того, поощрялась концентрация производства — создание крупных предприятий — для экономии удельных расходов. Все это обернулось необыкновенно высокой степенью монополизации советской экономики и диктатом производителя над потребителем, полностью лишенным права выбора.

Основными чертами характеризующими планирование как метод управления социалистическим хозяйством являются:

• во-первых, это централизованность, т. е. распределение заданий центральным государственным органом — Госпланом — или другими уполномоченными органами;

• во-вторых, — директивность, или обязательность для исполнения;

• в-третьих, — адресность, то есть доведение задания до конкретного предприятия-исполнителя. Кроме того, советские теоретики приписывали социалистическому планированию «научность» как фундаментальную особенность, противопоставляющую социалистическую экономику анархии капиталистического рынка, хотя на самом деле план был инструментом реализации политических и экономических установок государственной власти и как правило не учитывал объективных экономических пропорций и тенденций.

Попытки придать планированию «научный» характер постоянно наталкивались и на неразрешимые методологические проблемы составления плана и контроля за его исполнением. Как следует давать плановые задания — в натуральной форме или в стоимостном выражении? Нужно ли расписывать задания детально или можно допустить укрупненные показатели, дающие предприятиям некоторую свободу для маневра? Нужны ли специальные задания по внедрению достижений научно-технического прогресса? Эти и аналогичные вопросы составляли основной предмет социалистической политэкономии, причем вплоть до конца советской экономики они так и не нашли однозначного решения, а методология планирования часто менялась.

Тотальная государственная собственность и принудительное планирование в сочетании с уравнительной идеологией порождали внеэкономический характер распределения материальных благ. Материальное богатство и социальный статус человека зависели от его положения в государственной иерархии и принадлежности к той или иной профессиональной группе. Это воспроизводило принципы феодального устройства общества и было огромным шагом назад в магистральном движении человеческой цивилизации к свободе и автономности индивида.

Таким образом, командно-административную систему можно определить как особую форму организации экономической деятельности, опирающуюся на абсолютное господство государства в экономике, принудительное планирование и уравнительное внеэкономическое распределение материальных благ.

2.1.3. Основные этапы в развитии советской командно-административной системы.

За исторически короткий период существования СССР были испробованы различные формы организации государственной экономики и даже предпринимались попытки совместить социализм с рынком. Экономические неудачи в итоге вынудили советское руководство в середине 80-х гг. начать довольно радикальный отход от ортодоксального марксизма в рамках политики перестройки.

Поэтому путь, который прошла советская экономика до начала перестройки – это поучительный для экономической теории опыт, демонстрирующий исторически ограниченные возможности командно-административного управления народным хозяйством.

В экономической истории СССР до 1985 г. можно выделить четыре этапа.

На первом этапе(1918-1921 гг.) была предпринята попытка непосредственно воплотить в жизнь марксистскую доктрину. Экономическая политика, позднее получившая название «военного коммунизма», была направлена на немедленную и принудительную ликвидацию, частной собственности и «товарно-денежных отношений» (так в марксистской теории обычно называли рыночные отношения, инструменты и механизмы — деньги, цены, кредит и т. д.). На их место приходили отношения натурального обмена между предприятиями и бесплатное предоставление многих товаров и услуг населению (продуктовые пайки, бесплатный проезд в городском транспорте и т. д.). Большинство банков и других финансовых учреждений были закрыты. Сельскохозяйственная продукция насильственно изымалась у крестьян, получавших в обмен низкокачественные промышленные товары из города. Частная торговля, особенно «спекуляция» (перепродажа товаров с целью получения дохода) каралась очень жестоко.

«Военный коммунизм» в сочетании с Гражданской войной обернулся экономической катастрофой, которая поставила под угрозу Советскую власть.

В этих условиях по инициативе Ленина в 1921 г. была провозглашена «новая экономическая политика» (НЭП), что стало началом второго этапа в развитии советской экономики.

Вводя НЭП, советское руководство не отказывалось от ортодоксально-марксистских представлений, но откладывало реализацию социалистических принципов до того времени, когда будет достигнута определенная стабилизация экономики. Поэтому были разрешены торговля, мелкое и среднее частное производство, наем работников, рыночное ценообразование, биржи, банки, иностранные концессии и другие механизмы и институты рынка. При этом государство сохраняло за собой «командные высоты», то есть полный контроль над тяжелой промышленностью. НЭП действительно способствовал оживлению экономики, развитию промышленности (преимущественно легкой), росту сельского хозяйства и некоторому подъему жизненного уровня народа.

Замечательной заслугой хозяйственных руководителей тех лет была стабилизация финансов на основе денежной реформы и введения в обращение твердой валюты — червонца, который котировался на зарубежных рынках наряду с валютами ведущих западных стран.

Однако НЭП продолжался недолго — до конца 20-х гг. Он был свернут потому, что объективно подрывал монополию партии на власть, а также потому, что руководство страны взяло курс на форсированную индустриализацию и милитаризацию.

Начался третий этап — период сталинской диктатуры, продолжавшийся с конца 20-х гг. до 1953 г. Сталинская система в наиболее полном виде воплотила сущностные черты социализма как особой экономической модели — тотальное господство государства и планирование всей хозяйственной деятельности. В этот период экономическая деятельность велась исключительно на основе плановых заданий, которые исходили из политически обусловленных партийных требований и установок. Главной задачей было создание сильной армии. Поэтому в сталинский период основой советской экономики стала мощная военная промышленность. Сельское хозяйство подверглось принудительной коллективизации, т. е. фактически огосударствлению и превращению в часть командно-административной экономики.

Рыночные отношения, естественно, не находили места в сталинской системе. В частности, деньги не выполняли тех функций, которые им присущи в рыночной экономике. Исключение составляли только оплата труда и сфера потребления — покупка населением товаров и услуг, но и здесь способность денег выступать в качестве средства обращения была ограниченной из-за отсутствия многих товаров в открытой торговле и распространения всевозможных форм внерыночного распределения товаров и услуг. В остальных же сферах экономики деньги и связанные с ними финансово-ценовые инструменты (цены, кредит и т. д.) играли исключительно контрольно-учетную роль. Они служили для измерения продукции при выдаче плановых заданий и отчетности по плану, для измерения совокупного общественного продукта и других народнохозяйственных показателей, а также для дополнительного контроля за движением материальных ресурсов.

Как мы говорили, деньги и цены при социализме не оказывали влияния на экономические решения (предприятий). Например, предприятие потребляло сырье, поставляемое определенным поставщиком, не потому, что оно было дешевле другого сырья, а потому, что так предписывалось государственным планом. Вообще для предприятия было важно не наличие денег на банковском счете, а своевременные поставки оборудования и поступление на склад сырья или полуфабрикатов для дальнейшей переработки. Из-за хронической нехватки оборудования, сырья, материалов и комплектующих именно материально-техническое снабжение в натуральной форме всегда было главной проблемой для руководителей советских предприятий. В условиях сталинской диктатуры эта проблема находила частичное решение за счет очень жесткого контроля за соблюдением плановой дисциплины, а также благодаря сравнительно узкой номенклатуре выпускаемой продукции. Но в дальнейшем, по мере ослабления административного контроля за экономикой и стремительного усложнения производства, невозможность решить проблему связей между предприятиями командно-административными методами обусловила хроническую несбалансированность советской экономики.

В течение всего сталинского периода (естественно, за исключением военных лет) советская экономика поддерживала очень высокие темпы роста. В экономике произошли огромные структурные сдвиги — практически с нуля были созданы многие современные отрасли производства. В эти годы норма накопления, т. е. та доля национального дохода, которая идет не на потребление, а на инвестиции, официально составляла 25-27% (а на самом деле еще больше) и была самой высокой в мире [8, с.512].

Быстрое развитие экономики обеспечивалось также наличием практически неисчерпаемых запасов природных ресурсов, использованием рабского труда миллионов заключенных ГУЛАГа и жестокой эксплуатацией городского и особенно сельского населения. Современные исследователи отмечают, что основным законом сталинской экономики была максимизация темпов роста тяжёлой промышленности за счет максимизации потребления всех видов ресурсов: труда, капиталовложений, сырья, основных фондов, земли. В природе сталинской модели — чрезвычайно высокая ресурсоемкость. Поэтому она может «работать», как правило, только в больших и богатых сырьем странах, например, в СССР и Китае, а в других государствах обычно силой поддерживается извне.

Сталинизм вызвал такое перенапряжение сил всего общества, что сразу после смерти диктатора новое руководство было вынуждено «ослабить гайки».

В 1953 г. советская экономика вступила в четвертый этап — период зрелого социализма и относительной стабильности — который продолжался до середины 80-х гг.

Для этого периода характерен отход советского руководства от наиболее одиозных проявлений сталинизма — массовых репрессий, жестокой эксплуатации населения, закрытости от внешнего мира и т. п. К концу 70-х -началу 80-х гг. даже стал ослабевать стержень социалистической экономики — командно-административный контроль над производством и распределением. Но в течение всего периода советская экономика сохранила сущностные черты, заложенные при Сталине.

С середины 50-х до середины 60-х гг., в период правления Н.С.Хрущева, быстро росли новые отрасли промышленности, связанные с научно-техническим прогрессом, а также отрасли потребительского сектора. Но уже в это время народное хозяйство СССР столкнулось с исчерпанием ресурсной базы и потребностью в переходе к интенсивному типу развития. Поэтому на рубеже 50-х и 60-х гг. в научной печати началась дискуссия «о совершенствовании методов социалистического планирования», в центре которой стоял вопрос о том, как сочетать соблюдение общегосударственных интересов с инициативой и относительной самостоятельностью предприятий.

После смены советского руководства в 1964 г. эти дискуссии явились идейной основой для экономической реформы, начатой в 1965 г. по инициативе нового главы правительства А.Н.Косыгина. Реформа была призвана придать импульс социалистической экономике путем расширения хозяйственной самостоятельности предприятий и введения отдельных элементов рыночного механизма.

В основу работы предприятий был положен «хозрасчет».

Хозрасчет — это система управления, предусматривавшая самоокупаемость и самофинансирование социалистических предприятий. Иными словами, предприятие должно было самостоятельно окупать свои затраты и зарабатывать средства на плановые капиталовложения путем производства и реализации продукции в соответствии с укрупненными заданиями государственного плана. Укрупненность плановых заданий состояла в том, что, за исключением важнейших видов продукции, задания выдавались в стоимостном выражении. Это давало предприятию возможность несколько варьировать выпуск продукции в пределах одной ассортиментной группы, например, делать выбор между производством спортивных и прогулочных велосипедов в зависимости от того, как легче выполнить план выпуска велосипедов по стоимости. Одним из важнейших плановых показателей стала прибыль от реализации продукции. Большую роль сыграла предоставленная предприятиям возможность оставлять часть прибыли для премирования работников, а также самостоятельно реализовать сверхплановую продукцию по повышенным ценам.

Такие изменения методологии планирования впервые позволили предприятию не только принимать самостоятельные решения (правда, в очень узких рамках) о номенклатуре выпускаемой продукции, но также искать выгодных для себя поставщиков и потребителей.

Это повысило роль цен в экономике, потому что государство получило возможность стимулировать предприятия к выпуску высококачественной и технически прогрессивной продукции с помощью надбавок к ценам. Однако на практике механизм цен работал неэффективно. Предприятия обеспечивали выполнение плана в стоимостном выражении и получение сверхплановой прибыли путем искусственного завышения цен — например, за счет преднамеренного повышения материалоемкости своей продукции. (Вот почему многие советские изделия 60-70-х гг. отличаются чрезмерным весом и габаритами. Пользуясь монопольным положением, предприятия легко навязывали такую продукцию потребителям).

Все же «косыгинская» реформа ускорила рост производства, способствовала повышению качества и расширению ассортимента продукции. Вторую половину 60-х гг. многие специалисты считают «золотым веком» советской экономики. Однако к концу 60-х гг. реформа была свернута. Причина состояла не только в сопротивлении партийно-бюрократического аппарата, опасавшегося перехода контроля над экономикой в руки «менеджеров», но и антагонизма между планом и рынком, который обычно не допускает длительного сосуществования этих принципиально различных форм экономической координации.

Сворачивание «косыгинской» реформы прервало тенденции к росту советской экономики на основе интенсивного типа развития, то есть повышения эффективности использования ресурсов. Но в середине 70-х гг. благодаря неожиданному скачку мировых цен на нефть и резкому увеличению экспорта жидкого топлива из СССР рост советской экономики возобновился. Как и до «косыгинской» реформы, экономика опять стала развиваться по экстенсивному типу — просто за счет увеличения объема используемых ресурсов, главным образом природных. Стремительное увеличение доходов от экспорта энергоносителей позволило компенсировать массовыми импортными закупками падающую эффективность экономики, низкое качество продукции и сокращение сельскохозяйственного производства. Приток нефтедолларов, таким образом, дал возможность советскому руководству отложить нежелательные для него реформы. Впоследствии это время было названо «эпохой застоя».

К середине 80-х гг. советская экономика столкнулась с полным исчерпанием возможностей наращивания производства за счет дополнительного вовлечения природных и трудовых ресурсов, а также с падением доходов от экспорта энергоносителей. Особенно тревожным для советского руководства стало растущее отставание от Запада в научно-технической и военной областях. СССР потерял положение второй экономической державы мира, уступив это место Японии. В этих условиях необходимость глубоких реформ в СССР стала для всех очевидной.

2.1.4. Причины неудачи перестройки.

Приход М.С. Горбачева к власти в 1985 г. открыл путь для назревших перемен. Однако новый экономический курс сформировался не сразу, потому что руководство не имело четкой концепции реформ. В 1985-1986 гг. предпринимались усилия по наведению порядка, контролю за качеством, ускоренному развитию машиностроения, которые имели характер краткосрочных кампаний.

В 1986-1987 гг. Горбачев выступил с инициативой глубоких реформ в рамках политики перестройки советской системы. Предприятия получили значительно больше прав в определении объема, ассортимента продукции и цен на нее. Для поощрения замены руководящих кадров была разрешена выборность руководителей. В духе «самоуправленческого социализма» предпринимались даже попытки предоставить трудовому коллективу возможность влиять на решения администрации через выборные Советы трудовых коллективов, но они не получили развития, так как были фактически придатками администрации и не могли изменить положение дел на предприятиях. Впервые официально заговорили о пагубности сверхмонополизации советской экономики. С целью передачи высоких технологий из военно-промышленного комплекса в гражданское производство была разработана программа конверсии.

Разрушив один из важнейших догматов советской экономической идеологии — государственную монополию внешней торговли, — правительство разрешило многим предприятиям самостоятельно выходить на внешний рынок.

Впервые с 20-х гг. граждане получили право легально заниматься индивидуальной предпринимательской деятельностью и организацией кооперативов.

Однако, эти и другие преобразования не привели к улучшению функционирования экономики. Напротив, началась дестабилизация народного хозяйства. Сказались накопленные за несколько десятилетий диспропорции, начавшийся распад единого экономического пространства и постепенная утрата руководством страны политического авторитета и административных рычагов управления.

Ослабление государственного контроля над экономикой, не компенсированное дисциплиной рынка, вело к росту цен, стремительному нарастанию межотраслевых дисбалансов (несоответствий объема производства между смежными отраслями), «вымыванию» дешевого ассортимента из торговли и разрыву между товарной массой и массой денег в обращении. Последнее было связано с тем, что предприятия и население сумели увеличить денежные доходы благодаря ослаблению контроля государства за хозяйственной деятельностью, между тем как рост объема производства стал замедляться.

В 1990 г. был впервые официально зарегистрирован абсолютный спад производства. Прирост ВВП, еще в 1989 г. составлявший 3%, сменился сокращением ВВП на 2,3%. В 1991 г. СССР вплотную приблизился к экономической катастрофе: ВВП упал на 17% [8, с.516]. Дефицитность экономики, выражавшаяся в хронической нехватке сырья, оборудования и потребительских товаров, резко усилились.

Экономический и политический кризис привел к быстрой инфляции и полному развалу государственных финансов. При этом государство практически не имело возможностей для покрытия дефицита, кроме эмиссии денег. Поэтому возникло чрезвычайно опасное явление денежного навеса –перенасыщение экономики деньгами относительно номинального ВВП, которое провоцировало быстрый рост цен в условиях их спонтанной либерализации.

В декабре 1991 г. СССР, а вместе с ним и советская экономическая система, прекратили существование.

Перестройка закончилась неудачей не только из-за застарелых проблем советской экономики, которые вырвались наружу после ослабления административного контроля, и отсутствия последовательно реализуемой концепции реформирования. Развал советского народного хозяйства на рубеже 80-х и 90-х гг. продемонстрировал решающую роль институционального фактора — иными словами, состояния государства, общественных институтов, законодательства и правопорядка, — в процессе экономических перемен.

В последние годы существования СССР государственная власть утратила способность собирать налоги, контролировать денежную массу и обеспечивать соблюдение хозяйственного законодательства. Реформы потеряли управляемость. Это обернулось тем, что после ослабления командно-административной системы наступил экономический хаос. Между тем, в самых либеральных рыночных экономиках государство строго контролирует соблюдение и изменение «правил игры» — принципов и условий экономической деятельности, — а в процессе глубокого реформирования экономической модели это требование к государству становится особенно актуальным.

2.1.4. Причины упадка и краха социалистической экономики.

Конечно нельзя отрицать реальных достижений плановой командно-администротивной экономики, особенно в 30-70-е гг., – это создание мощной промышленности и сильной армии, позволившей победить в войне, огромные социальные сдвиги, развитие науки, первенство в космосе, обретение статуса сверхдержавы и т. д.

Но своими успехами социализм обязан огромной концентрации усилий и ресурсов на развитии тяжелой и военной промышленности, государственному принуждению и эксплуатации, потому что на всем протяжении советской истории народное хозяйство отличалось крайней неэффективностью, несбалансированностью, низким уровнем жизни, а в последние десятилетия — и отторжением научно-технического прогресса.

Всё же наиболее характерной чертой советской системы было не избыточное производство, которое лишь отражало нерациональность и несбалансированность экономики, а хронический дефицит — постоянная нехватка сырья, материалов, оборудования и готовой продукции производственно-технического и потребительского назначения. Хронический дефицит был вызван не столько ошибками в планировании (что, безусловно, имело место), сколько неравновесной природой советской экономической системы. В отличие от рыночного хозяйства, которому, как известно, внутренне присуще стремление к равновесию, государственному социализму внутренне присуще устойчивое превышение спроса над предложением.

Государство было не в состоянии контролировать обоснованность запросов предприятий и удовлетворяло заявки, чтобы не допустить срыва в выполнении плановых заданий. Это явление получило название мягких бюджетных ограничений — возможности для предприятий тратить больше, чем оно зарабатывало, за счет бюджетного финансирования. Кроме того, гарантированное получение доходов предприятиями и населением, не зависящее от результатов деятельности, вело к устойчивому превышению денежной массы над товарной. При фиксированных ценах, не балансирующих спрос и предложение, это предопределяло постоянную нехватку продукции.

Порочность советской системы особенно ярко проявилась в 70-80-е гг., когда СССР не смог в массовом порядке освоить достижения научно-технической революции (НТР) и тем самым проиграл историческое соревнование с капитализмом. Только в оборонных отраслях, которые пользовались абсолютным приоритетом в снабжении ресурсами, оборудованием и кадрами, Советскому Союзу удавалось сохранять научно-технический паритет. В остальных же отраслях предприятия не только не были заинтересованы в использовании новой техники, но и активно сопротивлялись этому, потому что любая реорганизация производства мешала выполнять план. Советская экономическая система отторгала научно-технический прогресс.

Другая причина отставания в НТР состояла в крайней неповоротливости советских предприятий, которые не имели права и возможности без длительных бюрократических согласований менять технологию или ассортимент.

Опасаясь утраты контроля над народным хозяйством, советское руководство упорно отгораживало страну от мирового хозяйства. СССР был лишен такого важного фактора современной хозяйственной жизни, как интернационализация экономики, свободное перемещение капиталов, рабочей силы и научно-технических знаний между странами, использование преимуществ международного разделения труда.

Все это оборачивалось растущим отставанием от США и других стран с рыночной экономикой, замедлением научно-технического прогресса и крайне низким уровнем жизни населения.

В наиболее кратком и обобщённом виде причина краха советской экономики состоит в том, что она опиралась исключительно на государственное принуждение и управление и не допускала независимой экономической деятельности индивида, преследующей цель максимизации его, индивида, полезности.

Итак, какое же наследие оставила командно-административная система современной переходной экономике России? В самом общем плане можно указать на следующие особенности советской экономики, которые делают ее реформирование особенно трудным:

• отсутствие институтов частной собственности и предпринимательства;

• абсолютное доминирование государства в хозяйственной жизни;

• очень высокая монополизация всей хозяйственной деятельности и полное отсутствие конкуренции;

• отсутствие коммерческих банков, финансовых и валютных рынков;

• изолированность от мировых экономических и научно-технических процессов;

• огромные межотраслевые диспропорции (крайняя неравномерность развития отдельных секторов и/или отраслей народного хозяйства);

• доминирование в структуре производства очень крупных, негибких и технически устаревших предприятий.

ЗАКОНОМЕРНОСТИ ПЕРЕХОДА

Понятие переходного периода.

На рубеже 80-х и 90-х гг. почти во всех социалистических странах сме­нился политический строй. Перед новыми общественными силами, при­шедшими к власти, встала задача проведения глубоких реформ, направлен­ных на преобразование социалистических стран в демократические госу­дарства с рыночной экономикой.

Точкой отсчета демократических и рыночных реформ в России принято считать начало 1992 г., когда новое российское правительство после подав­ления августовского путча 1991 г. и распада СССР приступило к радикаль­ным преобразованиям общественно-политического устройства и экономи­ки нашей страны.

Время от начала преобразований политико-экономической системы быв­ших социалистических стран до формирования устойчивых и эффективных институтов демократического общества и рыночной экономики называют переходным периодом.

Переходный период в экономике — это исторически непродолжи­тельный отрезок времени, в течение которого завершается демонтаж административно-командной системы и формируется система основ­ных рыночных институтов. Этот отрезок времени часто называют еще пе­риодом постсоциалистической, или посткоммунистической трансформа­ции. Естественно, что экономическая трансформация является частью глу­боких, обычно принципиальных изменений в обществе — в политическом и государственно-административном устройстве, в социальной сфере, в иде­ологии, во внутренней и внешней политике.

Что понимается под исторически непродолжительным периодом времени, необходимым для постсоциалистической трансформации? Большинство ученых считает, что для формирования устойчивых и эффективных демократических и рыночных институтов постсоциалистическим странам требуется 10-15 лет. Действительно, в наиболее развитых восточноевропейских государствах — Венгрии, Польше и Чехии — экономическая трансформация завершились в начале нового тысячилетия, так что весь переходный период занял примерно 10 лет. Но в других странах реформы идут гораздо труднее. В России, с учетом обвала экономики в августе 1998 г., экономические реформы растянулись до конца первого десятилетия XXI века.

Начало переходного периода чаще всего связано с утратой государственной власти прежними коммунистическими партиями, прекращением функционирования прежних законодательных и исполнительных органов и приходом к власти новых, некоммунистических политических сил. (Под новыми силами имеются в виду новые организации — партии, правительства, парламенты, хотя в них может быть представлено немало деятелей старого режима). Таким образом, началом переходного периода является смена политического строя, которая служит необходимым условием для осуществления принципиальных рыночных преобразований в экономике.

Демонтаж большинства механизмов и организаций административно-командной системы происходит довольно быстро. Как правило, эти механизмы и организации в последние годы существования командно-административной системы находятся в глубоком кризисе. Например, государство утрачивает способность планировать народное хозяйство или централизованно устанавливать цены. Поэтому в определении переходного говорится именно о завершении демонтажа социалистической экономики, который обычно приходится на первые месяцы после смены политического строя.

Новые экономические институты начинают формироваться уже в недрах командно-административной системы на этапе ее разложения, вытесняя старые институты. Например, в нашей стране на рубеже 80-х и 90-х гг. возникли частные предприятия, товарные биржи, валютный рынок и т. д. Поэтому после смены политического строя те организации, которые осуществляли функции государственного управления экономикой, просто прекращают свое существование, распускаются распоряжениями государственной власти или преобразуются в новые органы. Так, большинство экономических министерств и ведомств бывшего СССР превратились в коммерческие органы, занимающиеся координацией деятельности бывших подчиненных предприятий и продвижением их продукции на рынке.

Одной из основных и относительно простых форм демонтажа прежней системы выступает либерализация. Это, например, либерализация цен, означающая разрешение предприятиям самостоятельно устанавливать цены на свою продукцию, или либерализация внешней торговли, то есть отмена прежней государственной монополии внешней торговли.

Однако относительная простота либерализации экономики, а также преобразования административных ведомств в новые структуры, способные функционировать в рыночной системе, не означает быстрого и легкого избавления от наследия социализма. Напротив, в ходе реформ основная трудность как раз и состоит в том, чтобы преодолеть те негативные черты, которые характеризовали социалистическую экономику, это: абсолютное доминирование государства в хозяйственной жизни, монополизм, несбалансированность, преобладание крупных технически устаревших предприятий и т. д.

Если начало переходного периода довольно легко датировать по определенным политическим и экономическим событиям, то завершение трансформации не имеет столь выраженных признаков. О завершении переходного периода можно говорить только тогда, когда реформы достигнут целей, поставленных обществом.

В начале переходного периода многие предполагали, что в России сложится экономика, основанная преимущественно на частной собственности и конкуренции и похожая, таким образом, на экономическую систему США. Однако практика показала, что вопрос о конечной цели трансформации гораздо сложнее. Россия должна вписаться в передовые универсальные социально-экономические тенденции («мегатренды»), но особенности ее исторического опыта при этом нельзя сбрасывать со счета.

Очевидно одно: Россия должна развиваться по пути рыночного и демократического государства. Рынок глубоко связан с демократией. Эта связь обусловлена, во-первых, тем, что частный собственник должен видеть в государстве не противника, а союзника и покровителя, способного защитить его права собственности. Незыблемость прав собственности снижает трансакционные издержки, позволяет собственнику развивать свое дело на основе долгосрочной стратегии и выпускать продукцию с низкими издержками и высокой конкурентоспособностью. Поэтому стабильный демократический режим — важная предпосылка формирования эффективной экономики.

Во-вторых, демократия обеспечивает такие условия, при которых важные государственные решения принимаются в интересах большинства и, следовательно, благоприятствуют тем направлениям и сферам экономической деятельности, которые являются наиболее важными для народного хозяйства на каждый данный момент времени.

Опыт ведущих стран показывает, что системой, обеспечивающей высокую эффективность экономики, динамичность развития и высокое качество жизни, является социальная рыночная экономика.

Социальная рыночная экономика — это особый тип рыночной системы, который предусматривает активное участие государства в поддержании баланса между рыночной эффективностью и социальной справедливостью. Это обусловлено потребностями современного этапа развития человеческой цивилизации, которая предъявляет очень высокие требования к уровню образования ра­ботников, их творческому потенциалу, партнерству между различными со­циальными группами и состоянию окружающей среды. Поэтому формирование основ социальной рыночной экономики является конечной целью постсоциалистической трансформации в России. Оно станет завершением переходного периода в нашей стране.

2.2.2. Закономерности переходного периода.

Среди многочисленных изменений, происходящих в переходный период, некоторые носят необходимый, неизбежный характер и поэтому могут рассматриваться как закономерности. Их три:

• утрата государством функций единоличного распоряжения экономическими ресурсами;

• бюджетный кризис;

• трансформационный спад.

Как видим, эти закономерности носят в основном отрицательный характер и находят выражение в кризисах. Это связано с тем, что в переходный период экономика переживает чрезвычайно болезненные перемены. Но только осознание неизбежности этих кризисов и их быстрое преодоление дает возможность создать рыночную экономику.

Главная закономерность переходного периода — утрата государством функций единоличного распоряжения ресурсами. Как известно, в период командно-административной системы государство было единственным собственником и всесильным распорядителем всех материальных богатств общества. Теперь значительная часть имущества переходит в частную собственность, и государство теряет монопольную власть на принятие экономических решений.

Это ведет к принципиальным изменениям положения государства в экономике. Оно имеет три основных аспекта.

Первый аспект состоит в следующем. Трансформация должна привести к такому положению, при котором государство, будучи источником экономического законодательства, действует согласно установленным им же законам. Это значит, что после принятия закона все государственные органы должны руководствоваться законом и в случае нарушения подвергаться санкциям — подобно частным компаниям и гражданам. Если иное не оговорено в законе, то государственные органы и государственные предприятия должны действовать по тем же правилам, что и остальные субъекты рынка. Например, при нарушении условий поставки товара потребителю государственные предприятия должны нести такие же санкции, как и частные компании.

Включенность государства наряду с гражданами и организациями в правовую систему, регулирующую жизнь всего общества — одно из величайших достижений западной цивилизации, обеспечившее независимость субъектов рынка, а тем самым — полноценное функционирование рыночного механизма.

Вторым аспектом изменения положения государства является формирование нового инструментария для воздействия государства на экономику. Конечно, в любой, даже самой либеральной экономике, государство не должно оставаться пассивным наблюдателем. Но если в плановой системе экономическое управление осуществлялось за счет принудительных и адресных распоряжений, то в рыночной системе государство располагает гораздо более мощным и гибким инструментарием финансового регулирования. Речь идет о том, чтобы воздействовать на поведение всей массы субъектов рынка с помощью денежных, налоговых, валютных и иных финансовых регуляторов. Сила этого типа регулирования состоит в том, что оно в принципе допускает гораздо меньше льгот и исключений, чем план.

Третьим аспектом является необходимость компенсации фиаско, или провалов рынка. Это заставляет государство заниматься некоторыми производственными функциями, а также финансировать социальную сферу, фундаментальную науку, охрану окружающей среды.

Воздействие государства на экономику, особенно через систему финансовых регуляторов, требует создания новых для постсоциалистических стран экономических механизмов и глубокой реформы действующих механизмов. В противном случае постсоциалистическое государство теряет способность выполнять те функции, которые присущи государству в рыночной экономике. Это может провоцировать кризисы в переходной экономике, которая и без того переживает трудные времена.

Вторая закономерность переходного периода — бюджетный кризис. Он тесно связан с изменением положения государства в экономике.

За десятилетия господства командно-административной системы в нашей стране созданы мощная промышленность, сильная армия и большая социальная сфера, которые целиком и полностью финансировались государством. После начала реформ потребность в их финансировании со стороны государства сохранилась на очень высоком уровне. Социальная сфера и особенно армия в принципе существуют только за счет бюджета, а промышленность оказалась в таком глубоком кризисе, что также не может обойтись без тех или иных форм государственной поддержки. Иными словами, сохранились высокие обязательства государства.

Но доходная часть бюджета резко сократилась за счет спада производства более чем в два раза по сравнению с началом 90-х годов, неудачной системы налогообложения, огромного развития теневого сектора и утечки капитала за границу. Дефицит государственного бюджета в годы реформ ежегодно составлял огромную цифру — 5-10% ВВП [6, с.702].

Это усугублялось хаосом в сфере бюджетного федерализма, т. е. в расчетах между бюджетами разных уровней: федеральным и региональными. Плохая наполняемость федерального бюджета мешала своевременному перечислению трансфертов в регионы, что, в свою очередь, тормозило налоговые отчисления из регионов в Центр.

Бюджетный кризис обусловил неуклонное углубление кризиса производства. Дело в том, что при хронической нехватке средств в казне государство оказалось лишенным возможности оказывать действенную поддержку промышленности, например, финансировать наукоемкие и другие перспективные направления производства. Основная часть средств бюджета направлялась на погашение обязательств перед работниками бюджетной сферы и содержание армии, здравоохранения, образования и социального обеспечения. Этих средств, однако, не хватало, что порождало хроническую и многомесячную задолженность государства по выплате заработной платы.

Несмотря на неизбежность бюджетного кризиса, обусловленную объективным несоответствием между доходами и расходами бюджета в переходный период, кризис можно было бы значительно смягчить, проведя своевременные реформы здравоохранения, армии, жилищно-коммунального хозяйства и других сфер, которые финансируются в основном за счет бюджета. Ведь кризис усугубляется тем, что скудные государственные средства расходуются крайне нерационально.

Однако вместо реформ еще в 1995 г. был выбран путь покрытия бюджетного дефицита за счет заимствований на внутреннем и внешнем рынке. Несколько лет механизм заимствований через выпуск ГКО и других ценных бумаг государством справлялся с задачей покрытия бюджетного дефицита. Решение о запуске этого механизма было оправданным для середины 90-х годов, но должно было сопровождаться мерами по подъему производства с тем, чтобы государство начало получать средства для погашения своих долгов. Вместо этого долги государства по ценным бумагам погашались за счет выпуска новых ценных бумаг (т.е. за счет новых заимствований), из-за чего систему ГКО стали называть «государственной финансовой пирамидой». И когда летом 1998 г. государство потеряло возможность рассчитываться по своим долгам с кредиторами, главным образом из-за финансовых потрясений в мировой экономике и падения мировых цен на нефть, оно было вынуждено объявить дефолт, за которым последовало трехкратное падение курса рубля и новый виток экономического кризиса.

Третья закономерность переходного периода — это трансформационный спад. Данный термин был введен в научный оборот венгерским ученым Яношем Корнай. Корнай утверждает, что в переходный период экономика переживает глубокий кризис, вызванный отсутствием координации между экономическими агентами. Это связано с тем, что прежние, плановые механизмы координации хозяйственной деятельности уже разрушены, а новые, рыночные механизмы координации еще слабы или отсутствуют вообще [6, с.704].

К этому можно добавить следующее. Командно-административная экономика — это по сути экономика неравновесия. Большинство товаров были в дефиците, но значительная часть продукции была избыточной. По оценкам российских ученых, к этой категории относилось примерно 30% продукции, выпускавшейся в СССР. [6, с.704]. Например, колхозы закупали комбайнов и тракторов вдвое больше, чем нужно, чтобы каждую вторую единицу техники использовать как источник запчастей. К избыточной продукции относилось то, что закупалось про запас из-за хронического дефицита, а также непродовольственные потребительские товары, которые не находили спроса.

Кроме того, необходимо иметь в виду военную продукцию. Степень милитаризации СССР была огромной — до 70% выпускаемой продукции было так или иначе связано с военно-промышленным комплексом, что дало основание одному специалисту охарактеризовать советскую экономику как «подсобное хозяйство при воинской части». [6, с.705].Теперь нужда в военной технике резко сократилась.

Поэтому нетрудно представить, какую большую долю производства приходится промышленности «сбрасывать» в переходный период, когда военный госзаказ резко сократился, а остальные потребители вынуждены рассчитываться только собственными, заработанными деньгами в условиях жестких бюджетных ограничений.

Опасность трансформационного спада состоит не только в его масштабах, но и в том, что наряду с неконкурентоспособными, неэффективными и устаревшими производствами сворачиваются и современные производства, особенно машиностроение. Это связано с искажением соотношений цен в переходной экономике, а также с сокращением спроса на продукцию обрабатывающей промышленности, конкуренцией импорта, удорожанием топлива, сырья и материалов.

Закономерности постсоциалистического реформирования.

Раз есть общие для всех переходных экономик формы и проявления кри­зиса, то логично допустить и существование общих направлений в преоб­разовании экономических систем, которые можно было бы назвать законо­мерностями постсоциалистического реформирования. Действительно, та­кие закономерности есть. Их три:

• макроэкономическая (финансовая) ста­билизация;

• приватизация;

• интеграция в мировое хозяйство.

Главной задачей государства в переходный период – является поддержание устойчивости финансовой системы, поскольку без стабильной денежной единицы рынок существовать не может и экономика обречена на глубокий кризис. Поэтому финансовая политика тем самым должна быть направлена на борьбу с инфляцией.

Второй неотъемлемый элемент трансформации — приватизация. Возмо­жен ли рынок без частной собственности? Некоторые ученые дают утвер­дительный ответ. Они ссылаются на размывание границ между формами собственности в современной рыночной экономике. Не приходится спо­рить, например, с тем, что ведущей организационно-правовой формой в развитых странах выступают акционерные общества, в которых объедине­ны десятки, сотни, а то и тысячи владельцев. В их число могут входить и государственные компании, и партнерства, и кооперативы, и другие эконо­мические организации.

Однако без част­ной собственности рынок всё же невозможен. Конечно, в последние деся­тилетия получили большое распространение компании со смешанным ка­питалом. Но в основе рыночных отношений лежит именно частная соб­ственность. Ведь по своей природе рынок требует децентрализованного принятия решений. Для этого нужны независимые собственники, действу­ющие в конкурентной среде и стремящиеся к максимизации прибыли.

Наконец, третья закономерность постсоциалистической трансформации — это интеграция в мировое хозяйство. Искусственная изоляция советской экономики от мирового рынка явилась одной из главных причин отстава­ния нашей промышленности по качеству и технологическому уровню про­дукции. Отечественные предприятия не могли воспользоваться преимуще­ствами международного разделения труда. Закрытость экономики сопро­вождалась формированием самодостаточной экономичес­кой системы, в которой производилась вся номенклатура промышленной продукции, хотя многие виды продукции было дешевле купить за рубежом. Советские предприятия не сталкивались с конкуренцией зарубежных товаров, теряя стимулы к повышению качества и расширению ассортимента своей про­дукции. Закрытость экономики всегда ведет к упадку промышленности и экономической отсталости. В современном мире нет ни одной развитой страны, которая была бы изолирована от мировой экономики.

Значение интеграции в мировую экономику в настоящее время особен­но усиливается в связи со стремительной глобализацией хозяйственной жизни, интернационализацией науки и повышением роли информации и знания как источника экономического развития. Современные варианты теории экономического роста, разработанные в 80-х гг., рассматривают раз­витие ведущих стран главным образом как результат практического исполь­зования нового научно-технического знания. Поэтому чем выше открытость страны, тем больше у нее возмож­ностей увеличить свой научно-технический потенциал за счет «перелива» новых знаний из-за рубежа.

В настоящее время главным показателем в системе национальных счетов (СНС) в России является ВВП.

Необходимо сказать, что до 1988 г в бывшем Советском Союзе показатели ВВП вообще не рассчитывались, рассчитывались лишь два сводных макроэкономических показателя — совокупный общественный продукт (СОП) как сумма валовой продукции всех предприятии с огромным повторным счётом промежуточных товаров и национальный доход (НД). При этом продукция сферы услуг ни в тот, ни в другой показатель не включалась. СОП и НД определялись лишь по сфере материального производства, которая считалась истинно и реально производственной и производительной сферой, а сфера услуг ошибочно рассматривалась как сфера не создания, а потребления СОП и НД. После 1988 г. в нашей стране сфера услуг стала включаться во все макроэкономические показатели наравне со сферой материального производства, как это давно принято во всех цивилизованных организациях.

С переходом от командно-административной к рыночной экономике во весь рост встал вопрос о теневой экономике. Российские экономисты и статистики считают, что сектор теневой, или подпольной, экономики в нашей стране стал быстро нарастать в связи с утаиванием доходов от налогообложения. По официальным оценкам этот сектор составляет ныне 25% ВВП, по неофициальным – свыше 40%.[1, с.236].

Сам факт существования теневой экономики не является необычным. Такая экономика существует практически во всех странах мира и повсюду профессиональные экономисты и статистики стараются её оценить. В России же доля теневого сектора чрезмерно велика, и нет оснований считать, что мы адекватно оцениваем его продукт.

Уже имеющиеся наработки и публикации дают возможность рассмотреть и проанализировать некоторые важные изменения и процессы в экономике страны за период 1990-2002 гг. [7, с.124,135,139].

Рассмотрим прежде всего объем, темпы роста и структуру производства ВВП России (табл. 2-1 и 2-2)
Таблица 2-1

/>

Таблица 2-1 показывает неравномерное снижение объемов производства ВВП в самый трудный для России перестроечный (частично) и трансформационный период времени. Наибольшее падение имело место в 1992 и 1994 гг., а в целом за период 1990-1999 гг. ВВП сократился, почти наполовину. Обращает на себя внимание огромный всплеск инфляции не только в 1992-1998 П., но и в «дореволюционном» 1991 г. (рост цен в 2,3 раза).

Таблица 2-2

/>

Данные табл. 2-2 отражают объективный процесс возрастания доли услуг в структуре производства ВВП. Этот процесс был заметно ускорен после перехода российской экономики на рыночные рельсы.

И наконец, рассмотрим структуру использования ВВП России за период 1990-2002 гг. (табл. 2-3).

Эти данные отражают серьезную «встряску», которую российская экономика получила в 1991-1992 П., накануне и в первый год реальных экономических реформ. В эти годы резко сократилась доля потребления (населения и особенно государства), возросла доля валового накопления (особенно за счет прироста запасов материальных оборотных средств), резко повысилась доля внешнеторгового сальдо.

В последующие годы доля фонда потребления ВВП стала расти из-за резкого скачка внешней торговли и затем снизилась на уровне ниже 70% ВВП.

Таблица 2-3

/>

Бывший Советский Союз после многих десятилетий неприятия международной СНС в конце 80-х гг. согласился ее принять, и в настоящее время Россия полностью принимает эту систему и следует ей в своей статистической практике, пересматривая доставшееся ей непростое наследство следования устаревшей марксистской методологии, узкой концепции материального производства и ограниченного числа составляемых балансовых таблиц, к тому же абсолютно засекреченных и недоступных общественности и науке.

2.3. ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ КРИЗИСА В РОССИИ

Дальнейшему успеху преодоления последствий экономического кризиса будут способствовать следующие действия.

Во-первых, очевиден новый алгоритм перехода к экономическому росту в России: его инициация возможна на базе расширения на первоначальном этапе степени загрузки производственных мощностей путем стимулирования текущих расходов. Такой подход известен в макроэкономической теории как “парадокс бережливости”. Его суть в том, что при наличии свободных мощностей стимулировать нужно не сбережения и инвестиции, а текущие потребительские расходы – разумеется, на отечественную продукцию. И хотя в этом случае норма сбережений падает, общий объем сбережений и инвестиций не уменьшается (отсюда и парадоксальность ситуации), ибо на основе загрузки неиспользованных мощностей возрастает общий объем выпуска. И это отнюдь не абстрактная теория. Сегодня даже эксперты Мирового банка признают, что в тех постсоциалистических государствах, где имеет место действительный экономический рост, он начался раньше роста капитальных вложений. И лишь дальнейший рост производства потребует инвестиций в промышленность, что и будет явным признаком перехода стадии оживления в стадию долгосрочного роста..

Во-вторых, не должно произойти искусственного сжатия конечного спроса, и реальный сектор экономики не должен быть принесен в жертву мнимой борьбе с инфляцией. Эффективность производства зависит прежде всего от развитости конкуренции, а на этот фактор сегодня в России, к сожалению, мало обращают внимания. Хотя правительство и научилось управлять валютным рынком, позволяя поддерживать регулируемые им темпы девальвации рубля при необходимой конвертации для целей импорта, но фактор конкурентоспособности фирм еще долго будет висеть как дамоклов меч.

Представляется необходимым принять меры, направленные на прекращение выполнения долларом функции важнейшего финансового актива. С этой целью и ввелась обязательная продажа по рыночному курсу большей части валютной выручки юридическими лицами. Право приобретения валюты на рынке должно предоставляться только под заключенные импортные контракты и обязательства по погашению задолженности. Чтобы эти меры были эффективными, важно наладить на основе взаимодействия таможенных органов и коммерческих банков четкий контроль за движением валюты, связанным с осуществлением текущих операций.

Тогда намного меньше будет предпринимательского криминала, “серого” и еще более “темного” неформального движения межстранового капитала.

В-третьих, до конца 2010 г. следует ожидать сохранения реального курса рубля на сравнительно низком уровне – более благоприятном для производителя, чем до 17 августа 1998 г. Следствием чего должны быть продолжение начавшегося процесса импортозамещения и стимулирование российского производства, а также производства, ориентированного на экспорт. В то же время надо учитывать фактор либерализации торговли, которая отнюдь не автоматически способствует конкуренции. Не исключено, что при новом допуске экономической либерализации отечественный производитель будет вновь выброшен из ряда сегментов внутреннего рынка.

В-четвертых, приоритетной должна стать поддержка малого бизнеса. Нельзя допускать его затухания. Россия нуждается в новой волне предпринимательства.

Предстоит упростить и ускорить процедуры выдачи разрешений на открытие собственного дела и процедуры регистрации; прояснить систему налогообложения мелкого бизнеса и предусмотреть в ее рамках четкие льготы; облегчить доступ мелких производителей на рынок, освободить их от криминальных крыш. В то же время надо подчеркнуть, что так называемые бизнесмены-челноки – это, как правило, лица, нарушающие таможенно-налоговое законодательство и даже подлежащие уголовному преследованию. Во многих случаях челноки – это лишь прикрытие для теневого бизнеса

В-пятых, нужно поднять эффективность налоговой системы, где ключевыми должны выступать следующие два критерия: обеспечивает ли она стимулирование легального отечественного производства и реализует ли принцип социальной справедливости. Действующая налоговая система России не удовлетворяет ни первому, ни второму критериям, в связи с чем необходимо, резко снизив общий уровень налогообложения, расширить базу последнего. Для решения этих задач следует:

— отменить введенные в 1998 г. новые налоги;

— восстановить и расширить целевые льготы (стимулирование инвестиций и инноваций, освоение приоритетных направлений хозяйственной деятельности);

— устранить индивидуальные (незаконные и полузаконные) льготы;

— уменьшить налог на прибыль минимум вдвое;

— интенсифицировать изъятие природной ренты;

— повысить на порядок экологические налоги;

— на основе введения государственной монополии на алкоголь и табак наладить действенную систему взимания акцизов с реализации этих товаров;

— ввести налог на имущество юридических и физических лиц исходя из его рыночной оценки;

— повысить начальный уровень обложения подоходным налогом до величины реального минимального потребительского бюджета;

— отказаться от планов взимания НДС по отгрузке продукции;

— изменить первоначальное распределение полученных от взимания налогов средств в пользу регионов.

В-шестых, в социальной сфере наиболее остры и требуют безотлагательного решения две проблемы – бедность и безработица. В связи с первой важно констатировать: резервы дальнейшего снижения жизненного уровня основной массы населения исчерпаны. Чтобы не допустить такого снижения, которое может стать катастрофическим и увеличить масштабы бедности, необходимо:

— завершить начатое погашение задолженности государства по заработной плате, пенсиям и иным социальным выплатам;

— принять меры по защите вкладов населения в банках;

— восстановить отмененное в 1998 г. льготное налогообложение ряда потребительских товаров, расширить этот ряд;

— поэтапно поднять минимальную зарплату и пенсию до прожиточного минимума.

Фиксируемую часть экологического налога, акцизов на алкоголь и табак направлять во внебюджетные социальные фонды.

В-седьмых, надо изменить отношение к проблеме занятости, острота которой до сих пор явно недооценивается. Проводимая политика занятости в России до сих пор пассивно плелась за событиями, а не опережала и не предупреждала, во многом сводилась к выплате пособий по безработице.

Известно, что переход к активной политике занятости предполагает преодоление представления, что занятость – пассивный результат складывающейся в производстве ситуации. На деле занятость – один из главных приоритетов промышленной политики, а ее повышение – один из важнейших критериев социально-экономической эффективности производства. Современный взгляд таков: эффективная экономическая политика и активная политика занятости вполне совместимы и носят взаимодополняющий характер.

Лозунги активной политики занятости таковы: «Работа вместо безработицы»; «Финансирование труда, а не пособий по безработице». Государственные расходы в сфере занятости в перспективе необходимо переориентировать на финансирование мер, активизирующих промышленное производство. При определении действительных приоритетов промышленной политики как на федеральном, так и на региональном уровнях следует ранжировать отрасли в зависимости от их влияния на параметры занятости.

Именно такой экономический подход наиболее прогрессивен сегодня, и для России он предполагает стратегическую переориентацию структурно-инвестиционной политики с капиталоемкой группы отраслей (и с низким потенциалом расширения занятости) в пользу отраслей легкой и пищевой промышленности, промышленности строительных материалов, лесной и деревообрабатывающей промышленности, сферы услуг, машиностроения и металлообработки. Каждый рубль инвестиционных вложений в указанные отрасли дает заметно больший социально-экономический эффект с точки зрения расширения занятости, а также налогооблагаемой базы и совокупного потребительского спроса.

Предложенный перечень действий, которые могут обеспечить процветание России, естественно, может быть продолжен и конкретизирован. Но дело не только в этом. Нужно не только снять остроту кризиса, но и выйти на реализацию стратегической цели – обеспечения устойчивого экономического роста на базе увеличения конкурентоспособности производства и повышения на этой основе уровня жизни населения.

К числу несомненных угроз экономическому росту России нужно отнести риски политической дестабилизации и роста неопределенности в случае разогрева инфляции.

России нужно выйти из зависимости от внешних сил и использовать имеющуюся власть для эффективного управления

Решение указанных выше задач для России не исключается, но чрезвычайно осложнено. Причина этого не столько в остроте кризиса, сколько в глубокой зависимости страны от внешних сил: как формулируют некоторые журналисты, “страна посажена на иглу”. У этих сил сегодня есть мощные экономические рычаги воздействия на российскую внешнюю и внутреннюю политику.

Очевидно, что антикризисную экономическую программу в России предстоит нацелить на мобилизацию внутренних ресурсов страны, таких, как:

— наличествующие и простаивающие производственные мощности в промышленности, вынужденно безработные квалифицированные менеджеры, специалисты и рабочие;

— широкие экспортные возможности государственных предприятий, связанные прежде всего с продажей нефти, газа и конденсата, ядерного топлива и электроэнергии, уникального инвестиционного оборудования и военной техники;

— на развитие естественных монополий, находящихся под государственным контролем; разработку богатства недр;

— целевую эмиссию денег в пределах замещения иностранной валюты и денежных суррогатов и многое другое.

В этом отношении еще раз подчеркну
: в России экономические неудачи связаны как с масштабной невостребованностью человеческого потенциала, так и с неумелой расстановкой акцентов в государственном управлении.

Как ни парадоксально, но финансовый кризис в России создал реальные возможности для расчистки завалов на пути к успеху как в государственном, так и в частном предпринимательстве, всячески разрушая паразитическую и бесплодную систему финансовых пирамид, омертвляющих значительную часть национального богатства.

Сегодня Россия обрела уникальный шанс – сформировать основы цивилизованной экономики XXI в., в которой творческая свобода и предпринимательская инициатива будут защищены разумной и взвешенной деятельностью государства, отстаивающего интересы всего общества, а не отдельных олигархов или корпоративных групп. Такой путь вполне реален для современной России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Особенности экономического кризиса и переходного периода в России (конец 80-х – начало 90-х годов).

Созданная в СССР на основе социалистической доктрины административно-ко­мандная система опиралась на тотальное огосударствление и централизованное пла­нирование экономики. В период Гражданской войны руководство нашей страны стре­милось непосредственно воплотить в жизнь ортодоксальную марксистскую доктрину. Острый кризис заставил правительство в 20-х гг. допустить ограниченные и контроли­руемые рыночные отношения. Этот курс сменился тотальным и чрезвычайно жестким государственным планированием ради индустриализации и милитаризации СССР в период сталинской диктатуры. После смерти Сталина наша страна вступила в период относительной стабильности, постепенно теряя динамизм и отторгая попытки рефор­мирования.

В период «перестройки» руководство СССР пыталось ввести рыночные отношения в экономическую систему. Но накопленные противоречия в экономике, начавшийся распад единого экономического и политического пространства и ошибки в проведении реформ обернулись резкой дестабилизацией народного хозяйства, кризисом и ин­фляцией.

Кризис в Рос­сии сформировался не в результате взрыва диспропорций развитого рынка покупателя, а по причине краха ко­мандной системы в условиях рыночной недостаточности. На рубеже 80-90-х гг. действовал рынок продавца, в котором покупатели конку­рировали между собой за право приобретения товаров. Такого рода дефицитный рынок не созрел еще для кризиса перепроизводства. Раз­вал тоталитарной системы означал разрушение режима командно-администротивной координации хозяйственных связей, который не был автоматически заменен координацией рыночного типа. Все это вызвало в стране хаос и как следствие спад производства.

Для восстановления хозяйствен­ных связей (теперь уже на рыночной основе) требуется длительный период реформ. Поскольку кризис в России имеет нециклический ха­рактер, то рецепты западного образца антициклического регулирова­ния экономики в чистом виде для России непригодны, так как наша страна решает совсем иные проблемы, а именно создание основ ры­ночного механизма, к которым относятся:

• формирование производителей, частных собственников;

• создание конкурентной среды, в которой даже государственные предприятия должны вести себя как агенты рынка;

• подтягивание инфраструктуры до необходимого уровня, диктуе­мого требованиями рынка.

Такое реформирование экономики возможно лишь на фоне эффек­тивной антикризисной (антиинфляционной) политики, которая способна предотвратить обесценение производственного капитала. Ведь только инвестиции в ко­нечном итоге увеличивают совокупное предложение и вытягивают стра­ну из депрессии.
Переходный период — это исторически непродолжительный отрезок времени, в течение которого завершается демонтаж административно-командной системы и формируется система основных рыночных институтов. Одной из относительно простых форм демонтажа выступает либерализация экономики. Но рыночное поведение экономических субъектов может опираться только на рыночные институты. Поэтому институциональная трансформация первична по отношению к другим направлениям реформ.

На раннем этапе реформ центральная задача состояла в подавлении инфляции обеспечении макроэкономической стабилизации и либерализации экономики. Успешная финансовая стабилизация наряду с формированием рыночных институтов позволяет перейти к этапу экономического роста. На третьем, завершающем этапе реформ должна сложить современная структура экономики.

Теория и практика трансформации позволяют выделить несколько закономерностей переходного периода. Это изменение роли государства, макроэкономическая стабилизация, приватизация, трансформационный спад и интеграция в мировое хозяйство. Исторический путь нашей страны в сочетании с универсальными социально-экономическими тенденциями свидетельствует о том, что конечной целью постсоциалистических трансформации для России является социальная рыночная экономика.
ЛИТЕРАТУРА:

▪ Бардовский В.П., Курдюков О.В. Экономическая теория: учебник. —. М,: Изд. «ФОРУМ»: ИНФРА-М, 2009.– с. 352-361;

▪ Богомолов В.А., Богомолова А.В. Антикризисное регулирование экономики. Теория и практика: Учеб. пособие для вузов. — М… ЮНИТИ ДАНА, 2003. – с. 95-120;

▪ Борисов В.Ф. Экономическая теория: учебник. — 4-е изд., перераб. и доп. М,: Высшее образование, 2007.– с. 290-297;

▪ Борисов В.Ф. Экономическая теория: — 2-е изд., перераб. и доп. М,: Проспект, 2010.– с. 410-416;

▪ Кучиков Р.А. Курс экономической теории: учебное пособие для вузов. — 4-е изд., перераб. и доп. М,: Высшее образование, 2001.– с. 85-93;

▪ Курс экономической теории: Авторский коллектив под общей ред. проф. Чепурина, проф. Киселёвой Е.А. — учебник — 4-е дополненное и переработанное издание — Киров: «АСА», 2002 г.– с. 674-714;

▪ Чимеркина Н.В. Макромеханика. Конспект лекций: учебник. — М,: Издательство ПРИОР, 1998.– с. 180-187;

▪ Экономика: учеб / под ред. Архипова А.И. [и др.] — 3-е дополненное и переработанное издание — М: Проспект, 2009 г.– с. 506-540.

▪ Российский статистический ежегодник — М: Проспект, 2002 г.– с. 120-141.