Реферат: Мировые экономические кризисы причины и последствия
--PAGE_BREAK--Современный мировой экономический кризис
В <metricconverter productid=«1997 г» w:st=«on»>1997 г. начался всемирный финансовый кризис, который сначала коснулся стран Юго-Восточной Азии, в частности, Южной Кореи, Сингапура, Малайзии, Гонконга, Индонезии, а потом и Японии. С целью смягчения и локализации этого кризиса МВФ и Всемирный банк предоставили Южной Корее кредит в сумме 47 млрд дол., Индонезии — 40, Таиланду — более 16. Одновременно, с целью ослабления ажиотажного спроса на СКВ, Южная Корея расходовала более 60 млрд дол. своих золотовалютных резервов, Таиланд — более 20, Япония — около 80. Вместе с тем, девальвация не коснулась только тех национальных валют, резервы которых превышали 100 млрд дол. (Японии, Гонконга, Тайваня). Индонезийская валюта обесценилась в 5 раз, таиландская — в 2 раза, Южной Кореи — на 30, Японии на 3 %.
Продолжение этого кризиса имело место в странах СНГ, прежде всего в России, где частные портфельные инвестиции составляли более 19 млрд дол. из общей суммы инвестиций более 24 млрд дол. Рубль за январь-август <metricconverter productid=«1998 г» w:st=«on»>1998 г. был девальвирован почти в три раза. Углублению финансового кризиса в России способствовало значительное падение цен на мировом рынке на энергоносители, вследствие чего к октябрю <metricconverter productid=«1998 г» w:st=«on»>1998 г. страна потеряла более 20 млрд дол. Следующий этап финансового кризиса охватил страны Латинской Америки.
Основными причинами всемирного финансового кризиса являются, во-первых, особенности вывоза капитала и, прежде всего, портфельных инвестиций (вложений в ценные бумаги корпораций и государства) и его противоречия. Особенности этого процесса обусловлены неравномерностью экономического развития стран в рамках мирового хозяйства, засильем ТНК. Так, в конце 90-х гг. общий объем вывоза капитала составлял около 5, а прямые инвестиции ТНК превышали 3 триллиона дол. Поскольку ТНК срослись с транснациональными банками (ТНБ) и сформировали транснациональный финансовый капитал (ТФК), который при поддержке самых могущественных стран мира осуществляет эксплуатацию слаборазвитых стран и вследствие этого получает транснациональную (наивысшую) прибыль, последняя является относительно избыточным свободным капиталом. На его основе возникает национальная скачкообразная форма межгосударственного перелива капитала, персонификатор которой — транснациональная государственная и надгосударственная олигархия. Ее цель — экономическое и политическое господство над миром.
Вследствие неравномерности вывоза такой формы капитала и действия закона неравномерного экономического развития, в определенных регионах мирового хозяйства возникают более благоприятные условия для его экспансии. При этом рождаются и развиваются противоречия между ТФК и национальными народнохозяйственными комплексами. Если в отдельном регионе мирового хозяйства масса и норма транснациональной прибыли уменьшается, то ТФК вывозится в форме портфельных инвестиций
в более прибыльные регионы, что обусловливает возникновение в предыдущих регионах финансового кризиса, началом которого служит массовая продажа нерезидентами ценных бумаг местных корпораций. Такая продажа осуществляется за местную национальную валюту, которая обменивается на СКВ и вывозится за границу. Этот процесс сопровождается массовым изъятием из коммерческих банков зарубежными вкладчиками своих валютных депозитов и порождает огромный кумулятивный спрос на СКВ.
На мировых валютных рынках осуществляется огромное количество операций. Во второй половине 90-х гг. объемы контрактов с валютой ежедневно достигали около 1,3 триллиона дол. Поскольку немалая доля этих операций носит чисто спекулятивный характер, это усиливает нестабильность финансовых курсов, что в свою очередь, способствует увеличению объемов спекулятивных финансовых операций. Проведение таких операций стимулирует существующая валютная система, которая ликвидировала фиксацию рыночных курсов валют в рамках не более 1 % от золотых или долларовых паритетов и допустила выбор режима свободных курсов. Несовершенство мировой валютной системы, ее противоречия, — третья причиной мирового финансового кризиса.
Структурные кризисы и структурная перестройка в экономике
Другой разновидностью экономических кризисов являются структурные кризисы. Фаза спада и кризиса в больших циклах исторически сопровождается глубокими циклическими кризисами. Для них характерна длительная стагнация в традиционно важных отраслях и секторах производства, затяжные нарушения в кредитно-денежной и валютной сферах, финансах, международной торговле, существующих формах организации и регулирования экономики.
Перечисленные явления принято считать составными частями одного общего структурного кризиса экономики. Подобный кризис свидетельствует о том, что дальнейшее расширение деловой активности темпами, превышающими исторически сложившиеся средние темпы роста, невозможно без коренной ломки отраслевой структуры производства, межотраслевых и технологических связей, господствующих форм организации экономики и методов рыночного и государственного регулирования.
Таким образом, структурные кризисы вызываются тем, что возможности старой экономической структуры в целом не соответствуют запросам новой техники и технологии, она не готова к изменениям. Инертность старой структуры затягивает перестройку, делая выход из кризиса более продолжительным и болезненным. В это время общие темпы роста резко падают, ведя к застою общественного производства, нарушается нормальное функционирование денежной сферы, ухудшаются общие условия хозяйствования.
Структурный кризис преодолевается, когда прежняя структура экономика начинает уступать место новым отраслям, формам организации и регулирования.
За свою историю капитализм пережил несколько структурных кризисов, при этом каждый из них вызывал коренную перестройку в соответствии с достигнутым уровнем производительных сил.
Примером современных структурных кризисов могут служить кризисы в 70-х гг. XX в. Они охватили, прежде всего, группу отраслей топливно-энергетического комплекса (энергетический кризис) и энергоемких отраслей (автомобильная, сталелитейная и др.). В глубочайшем кризисном состоянии оказались угольная, металлургическая (черная металлургия), судостроительная, автомобильная, резиновая, текстильная и некоторые другие отрасли. Структурные кризисы расширялись от базовых, добывающих отраслей до отраслей оборонной промышленности. Так, топливно-энергетический кризис 1973-1975 гг., который сопровождался резким ростом цен на энергоносители, повлиял прежде всего на энергоемкую автомобильную промышленность, вынудил ее перейти на энергосберегающие технологии. Одновременно резко сократилось производство в других энергоемких отраслях, произошло значительное обесценивание основного капитала. В США во время кризиса 1980—1982 гг. в целом по промышленности использовалось около 65 производственных мощностей, а в сталелитейной промышленности — менее 30 %. В таких же пределах в 1974—1975 гг. в странах Запада использовались производственные мощности черной металлургии, что было обусловлено значительным сокращение спроса на металл со стороны ряда потребляющих его отраслей, заменой его пластмассами и другими более ресурсосберегающими материалами.
Структурные кризисы сопровождаются перенакоплением основного капитала, резким продолжительным сокращением производства и соответствующей технологической и структурной безработицей, усилением миграции рабочей силы, обесцениванием ее предыдущей квалификации, нарушением соответствия между основными элементами производительных сил (средствами и предметами труда, средствами производства и работниками и др.), а также между составными частями технологического способа производства. Эти продолжительные нарушения, в свою очередь, обусловливают структурные сдвиги в рамках отдельных форм собственности и между ними, изменение соотношения между рыночными рычагами саморегулирования экономики и государственным регулированием, внутри каждого из типов регулирования. Если структурные кризисы охватывают несколько или многие страны одновременно, то необходимо использовать или усилить надгосударственное регулирование в отдельных сферах.
В частности, энергетический кризис начала 70-х гг. вынудил нефтедобывающие страны ОПЕК повысить цены на энергоносители в 4 раза только на протяжении <metricconverter productid=«1973 г» w:st=«on»>1973 г. Это вызвало продолжительный энергетический кризис во многих развитых странах и заставило их усилить координацию своих действий. При этом каждая из стран разработала комплекс мер по преодолению структурных кризисов. Так, в Японии в <metricconverter productid=«1978 г» w:st=«on»>1978 г. был принят чрезвычайный социальный закон сроком на 5 лет о развитии 14 отраслей, которые затронул структурный кризис. В этих отраслях было демонтировано около 20 % оборудования. Государство стимулировало процесс структурной перестройки через предоставление налоговых льгот, льготных кредитов, прямые бюджетные ассигнования, политику протекционизма и т. п. В <metricconverter productid=«1983 г» w:st=«on»>1983 г. в Японии был принят новый вариант закона на последующие 5 лет, который предусматривал комплекс мер по структурной перестройке многих отраслей экономики. В ФРГ государственная политика преодоления структурного кризиса в угольной промышленности включала меры по стимулированию процесса концентрации производства, предоставлению премий за закрытие шахт, оплате вынужденных отпусков работников, выделению льготных кредитов, осуществлению переподготовки кадров, созданию новых рабочих мест и т. п. Энергетический кризис в развитых странах мира был преодолен только в середине 80-х гг.
Преодоление структурных кризисов усложняется процессом углубления экономического кризиса, необходимостью увеличения расходов разных субъектов хозяйствования на природоохранные цели. Так, в черной металлургии, нефтеперерабатывающей и некоторых других отраслях промышленности от 10 до 20 % капиталовложений идет на охрану окружающей среды.
Структурная перестройка экономики в развитых странах мира способствовала переходу к энерго-, материало- и трудосберегающим технологиям.
В целом структурная перестройка означала переход к автоматизированному производству. В основе его лежит широкое использование ЭВМ, станков с числовым программным управлением, промышленных роботов, гибких производственных систем, формирование работника нового типа, модификация приоритетных целей развития общества и др. В США, например, в первой половине 80-х гг. в 2,3 раза возрос объем продажи компьютеров, в 2 раза — численность станков с ЧПУ, с 22 до 170 тыс. увеличилось количество промышленных роботов.
Формы проявления структурных кризисов — региональные кризисы, то есть продолжительное отставание в развитии отдельных территорий, их низкая интегрированность в национальную экономическую систему, недостаточное развитие социальной сферы и др.
Глава 3. Пути решения проблемы
современного экономического кризиса
Антициклические мероприятия
экономической политики государства
Антициклическое регулирование экономики — это сознательные и целенаправленные действия государства и, частично, могущественных корпораций и наднациональных органов на промышленный цикл с целью уменьшения глубины циклических кризисов, стабилизации хозяйственной конъюнктуры и темпов экономического роста. Важнейшая роль в этом регулировании принадлежит государству.
В основе антициклического регулирования лежит антикризисное регулирование. Теоретически обосновал необходимость антикризисного регулирования Дж. Кейнс.
После второй мировой войны в большинстве развитых стран мира были расширены антикризисные меры государства, а также дополнены определенными антициклическими средствами в отношении смягчения циклических колебаний. В частности, антикризисные меры были расширены за счет увеличения государственных закупок товаров и услуг, стимулирования жилищного строительства (государство страхует и гарантирует получение кредитов на жилищное строительство, регулирует сроки погашения кредитов, размер процента и т. д.), проведения политики ускоренной амортизации, предоставления налоговых скидок при установлении нового оборудования, снижения налогов на прибыль корпораций и др. Обобщающим показателем влияния государства на экономический цикл является доля государственных расходов в ВВП и, прежде всего, государственные закупки товаров и услуг. В середине 90-х гг. доля государственных расходов в ВВП составляла в Японии около 35, а в Швеции — более 70 %.
Особенности антициклического регулирования в значительной мере обусловлены доминированием в экономике монополий. Э.Чемберлин вполне убедительно доказал, что даже при отсутствии соглашений (устных или письменных) цены на олигополистическом рынке выше, чем на конкурентном, а объем производства ниже. Э.Чемберлин и другие западные ученые справедливо указывали на отсутствие гибкости цен, их подвижности в сравнении с периодом свободной конкуренции. Если раньше цены во время экономического кризиса резко понижались, то в условиях господства коллективных монополий они остаются неизменными или даже растут. Это обусловлено тем, что олигополии сокращают объемы производства с целью недопущения перепроизводства товаров и снижения цен.
Этой негативной тенденции может противостоять только деятельность государства по стимулированию денежного спроса с помощью соответствующей денежно-кредитной политики. Этот метод активно использовался в послевоенный период и способствовал сокращению глубины и продолжительности экономических кризисов. Темпы увеличения денежной массы, как правило, были более высокими, чем их рекомендовали монетаристы. Вместе с тем, значительное увеличение денежной массы, наряду с действием других факторов, например, резким повышением цен на нефть в период энергетического кризиса, привело в конце 60-х — в начале 70-х гг. к усилению инфляционных тенденций, и темпы роста цен в середине 70-х гг. составляли более 10 %.
Учитывая это, в 80-х гг. правительство начало ограничивать темпы роста денежной массы, проводить политику «дорогих денег». Средством достижения этой цели стало осуществление жесткой кредитно-денежной политики. В частности, в период высокой экономической активности государство значительно повышает норму процента, что вызывает подорожание кредита. Во время депрессии и кризиса государство увеличивает резервную норму (нормативы обязательных отчислений коммерческих банков в резервы), снижает ставку процента и удешевляет кредит. Это обусловлено тем, что установленная центральным государственным банком норма процента влияет на его размер, по которому банки предоставляют кредит своим клиентам. Коммерческие банки в США приблизительно 20 % своих активов обязаны хранить в виде кассового резерва в Центральном банке. Поэтому расширение кредитов зависит от величины прироста банковских пассивов, а коммерческий процент, по которому банки предоставляют кредит клиентам, — от учетной ставки процента (которая является нижней границей эффективности предоставления кредитов федеральной резервной системой). В ФРГ Федеральный банк устанавливает для каждого кредитного института лимиты переучтенных векселей, что ограничивает объемы кредитов под учет векселей, предоставляемых каждому банку. Это, в свою очередь, влияет на объем денежной массы.
Преимущество метода антициклического регулирования в том, что его можно применять очень оперативно, не принимая соответствующего закона. Важно лишь точно определить время повышения или снижения процентной ставки.
С целью расширения совокупного спроса в фазах кризиса и депрессии государство проводит политику «дешевых денег», снижает ставки налогов на прибыль, заработную плату, предоставляет льготы при условии ускоренного списания стоимости основных фондов, что является средством стимулирования инвестиций в негосударственный сектор экономики. Во время кризиса правительство увеличивает объем прямых капиталовложений в государственный сектор, прежде всего, в отрасли экономической и социальной инфраструктуры (сферу транспорта и транспортного строительства, электро- газо- и водоснабжения, жилищное строительство, атомную энергетику и др.) Так, в США из почти 43 тыс. миль межштатной системы скоростных автомагистралей ежегодно становятся непригодными около 2 тыс. миль, которые необходимо ремонтировать за счет государственного бюджета. В 1948—1949 гг., чтобы уменьшить глубину экономического кризиса, государство увеличило объем инвестиций вдвое (в сравнении с <metricconverter productid=«1946 г» w:st=«on»>1946 г.). Однако в последующий период объем государственных капиталовложений во многих развитых странах мира постепенно сокращался. Так, их часть в ВНП за период 1970-1985 гг. снизилась, %: в ФРГ — с 6,1 до 3,9, во Франции — с 4,2 до 3,0, в Великобритании — с 5,0 до 2,4, в странах ЕС-с 5,0 до 4,0.
В фазе подъема государство увеличивает налоги, процентные ставки, отменяет налоговые льготы, уменьшает объемы прямых капиталовложений, что тормозит процесс чрезмерного «перегрева» экономики, ослабляет противоречие между производством и потреблением, сглаживает резкие колебания при переходе от одной фазы промышленного цикла к другой. При этом между принятием мер в области кредитно-денежной политики и получением определенного результата проходит длительный промежуток времени. По оценке западных ученых, этот временный лаг в условиях циклического спада составляет от 5 до 20 месяцев, а в период подъема — 10—24 месяца. С наибольшим опозданием действуют методы налогового регулирования, что в значительной мере обусловлено продолжительностью законотворческого процесса, поэтому исключительно важно иметь четкий экономический прогноз механизма протекания экономического цикла.
Антициклическое и антикризисное регулирование осуществляется экономическими, правовыми и административными методами.
Антициклическое регулирование со стороны олигополии осуществляется посредством выработки ими согласованной политики, выполнения государственных программ и др. В то же время их действия нередко противоречат политике государства в этой сфере. Наднациональные органы в странах ЕС проводят в значительной мере унифицированную промышленную, структурную, налоговую, амортизационную и другие формы политики, что является важным фактором антициклического регулирования, синхронизации экономического цикла.
Антициклическое регулирование в современных условиях также обусловливают значительные различия между современными экономическими кризисами (в послевоенный период) и кризисами XIX в. Суть различий состоит в следующем: 1) современные кризисы менее глубоки, но происходят чаще; 2) в отличие от кризисов в прошлом, когда имело место перепроизводство товаров, современные кризисы характеризуются перепроизводством основного капитала (в форме простоя значительной части производственных мощностей); 3) если во время кризисов в прошлом происходило резкое снижение цен, в современных условиях оно, как правило, отсутствует; 4) современные экологические циклы характеризуются менее продолжительным периодом прохождения фаз собственно кризиса и депрессии, и соответствующим увеличением фаз оживления и подъема; 5) в отличие от стихийного характера кризисов в прошлом, современные экономические кризисы, механизм их протекания все больше поддаются регулированию; 6) в современных условиях наблюдается синхронизация экономического цикла, прежде всего, финансовых кризисов. Свидетельством последнего является финансовый кризис в Японии и Южной Корее, разразившийся в конце <metricconverter productid=«1997 г» w:st=«on»>1997 г. С целью его локализации, недопущения его разрастания МВФ и Мировой банк предоставили Южной Корее беспрецедентный за всю историю своего существования кредит в сумме 47 млрд дол.
Глава 4. Экономический кризис в России в <metricconverter productid=«90 г» w:st=«on»>90 г.г. Пути выхода их него
Причины возникновения кризиса 90-х годов
На Западе преобладают циклические кризисы. У нас же протекает, по всей видимости, нерегулярный кризис (нет признаков цикличности, за многие последние десятилетия не было аналогичных явлений).
Главная необычность кризиса в России состоит в том, что в индустриально развитой стране имеет место не перепроизводство товаров и услуг, а их огромная нехватка. Чем это объясняется?
Первая причина заключается в том, что в СССР государство полностью монополизировало экономику и базировало ее на постоянном дефиците средств производства для гражданских отраслей хозяйства и предметов потребления.
Другой причиной кризиса стала глубокая деформация структуры народного хозяйства. Мы знаем, что такая деформация –следствие преобладающего роста Iи IIIподразделений, слабого развития IIподразделения и сферы услуг.
Отрицательную роль сыграла ориентация на преимущественно экстенсивное развитие народного хозяйства. Предпосылки кризиса недопроизводства возникли еще в 70-х годах, когда экстенсивный путь расширенного воспроизводства стал исчерпывать свои возможности, что сказалось на снижении темпов увеличения национального дохода. Если среднегодовые темпы прироста национального дохода в нашей стране в 1966-1970 гг. составили 7,8 %, то в 1971-1975 гг. – 5,7, в 1976-1980 гг. – 4,3, в 1981-1985 гг. – 3,2 и в 1986-1990 гг. – 1,3 процента.
Особенно значительным было падение производства в топливных и сырьевых отраслях промышленности. Здесь и в ряде других отраслей добывающей и перерабатывающей промышленности сказалась ограниченность природных ресурсов, возрастающие трудности их добычи, а также тяжелые экологические последствия нерационального использования естественных ресурсов. В результате снижение уровня добычи и переработки исходных средств производства в первом подразделении отразилось на экономическом росте в целом.
Кризис недопроизводства во многом обусловлен застойным состоянием сельского хозяйства, продукция которого служит исходной основой более 2/3 фонда текущего потребления в составе национального дохода. В течение 70-80-х годов производство зерна, хлопка-сырца, сахарной свеклы, картофеля и овощей находилось примерно на уровне простого воспроизводства. По оценкам специалистов, неудовлетворенный спрос населения на продукты питания достиг 1/3 объема их производства.
Третьей причиной кризиса недопроизводства явилась глубоко ошибочная экономическая политика, которая проводилась во 2 пол. 80-х годов и нач. 90-х.
Эта политика была направлена на усиление материального стимулирования работников и расширение социальных выплат населению. Она полностью противоречила реальному состоянию экономики, поскольку производство товаров для населения быстро падало. В 1986-1990 гг. рост денежной массы в обществе в 6 раз обгонял увеличение ВНП. Это привело к серьезному нарушению закона денежного обращения. Пришли в движение своеобразные «ножницы», лезвия которых – производство и покупательный спрос – все более удалялись друг от друга. Только в <metricconverter productid=«1990 г» w:st=«on»>1990 г., когда объем национального дохода уменьшился на 4 %, денежные доходы граждан, напротив, возросли на 17 %. В результате налицо было обострение кризиса недопроизводства, который переплелся с глубоким структурным кризисом.(боря 348-350)
Н. Шмелев в своей статье «Кризис внутри кризиса» пишет, что он убежден, что причины наших бед лежат отнюдь не в экономике. «Они кроются прежде всего в морали, психологии, общем взгляде на жизнь нашей политической и деловой элиты». Отвечая на вопрос, что же фактически привело нынешнюю Россию на грань катастрофы, он пишет, что все началось с ничем неоправданной и вовсе необязательной конфискации сбережений в <metricconverter productid=«1992 г» w:st=«on»>1992 г., подорвавшей раз и навсегда доверие и населения, и предприятий к только что возникшему российскому государству и правительству реформаторов. Конечно все помнят про «денежный навес», полностью разрушивший к концу <metricconverter productid=«1991 г» w:st=«on»>1991 г. российский потребительский рынок. Ни при каких обстоятельствах нельзя было допускать такого «шока», который мгновенно превратил большинство российского населения из сторонников в противников реформ, что со всей очевидностью и доказали парламентские выборы 1993 и 1995 гг.
Но этого оказалось мало. Все последующие действия правительства реформаторов лишь углубляли пропасть между народом и новой властью.
- «ваучерная афера» и фактически бесплатная раздача в ходе приватизации огромной государственной собственности между «своими» — номенклатурой и несколькими удачливыми выскочками.
- Режим «экспортных квот», позволявший нашим «скоробогатеям», используя колоссальную разницу между внутренними и мировыми ценами, в мгновение ока превращаться в долларовых миллионеров да при том еще и оставлять основную часть своей «добычи» за границей;
- Таможенные льготы разного рода «ветеранским», «спортивным» и «церковным» организациям, особенно на спиртное, табак, многие виды продовольствия, автомобили;
- «прокрутка» огромных и фактически бесплатных бюджетных денег через уполномоченные банки, дополненная впоследствии продажей им краткосрочных государственных облигаций под невиданный в мире процент.
- Самый черный, безнаказанный криминал вроде финансовых «пирамид», подпольного производства и контрабанды спиртного, расхищения и продажи военного имущества, коррупции, рэкета, торговли наркотиками и проч.
Одновременно вопреки всем и теоретическим, и практическим резонам проводилась политика чрезмерного сужения денежной массы, создания искусственного денежного «голода», лишившее подавляющее большинство предприятий всяких средств к существованию как текущих, так и инвестиционных. В любой здоровой экономике количество денег в обращении составляет ныне порядка 70-100 % к ВВП, в России – всего 12-15 %. В результате, совершив после <metricconverter productid=«1991 г» w:st=«on»>1991 г. полный круг, мы вернулись фактически в столь привычное для нас состояние безденежной, натуральной экономики: только около 30 % экономического кругооборота сегодня обслуживается нормальными деньгами, 70 % — это бартер и разного рода денежные суррогаты. Отсюда и всеобщие неплатежи: бюджет годами не платит предприятиям за выполненные государственные заказы, не выплачивает пенсии, зарплату работникам бюджетной сферы. Предприятия не платят налоги в бюджет, друг другу, банкам, своим работникам, не делают отчислений в Пенсионный фонд и т.д. Образовался «заколдованный круг», и виновник его – бюджет, ибо, как известно, рубль, вовремя не выплаченный из государственной казны, порождает до 6 рублей неплатежей по всей цепи экономических отношений.
Неплатежи государства по своим обязательствам во всем мире считаются либо банкротством, либо преступлением, в нашей стране – «антиинфляционная политика».
Но этого мало. В своем «антиинфляционном» рвении наше правительство и Центробанк вместо регулируемой эмиссии решили использовать принцип финансовой «пирамиды», обеспечив по выпускам разного рода краткосрочных государственных ценных бумаг (займов) фантастический уровень прибыли Центробанку, Сбербанку и другим участникам этого спекулятивного рынка – от 50 иногда до 200 и более процентов годовых. Результат – все свободные деньги ушли из реальной экономики на рынок ГКО, ибо кто же будет работать из нормальных 5-10 % годовой прибыли.
Вместе с тем очень скоро свою несостоятельность доказала и близорукая примитивно-фискальная налоговая политика правительства реформаторов. Она не просто довершила развал огромной части реальной российской экономики, а вытолкнула более 40 % ее в теневую, т.е. полностью неналоговую сферу.
Россия уникальная страна: у населения сегодня по карманам и под матрацами рассовано, по разным оценкам, порядка 40-60 млрд. долл., а в организованную банковскую систему на валютные вклады оно вложило от силы 2-3 млрд. долл. Причина одна: полное, абсолютное недоверие людей и к государству, и к банкам, хотя некоторые из них в последние годы выплачивали по частным вкладам исключительно высокие проценты.
Есть еще одна серьезнейшая, по существу трагическая проблема – продолжающееся бегство отечественного капитала из страны. По разным оценкам, из России за 90-е годы эмигрировало порядка 300-400 млрд. долл., что более чем в 1,5-2 раза превышает нашу задолженность внешнему миру, а с учетом до сих пор не выплаченных многих внешних долгов – в 3 раза. Не мир сегодня финансирует нашу страну, а ослабевшая, находящаяся в глубоком кризисе Россия продолжает финансировать мир. Кто виноват в этом хроническом кровоиспускании – долгий разговор, но уж, во всяком случае, не США, не Германия, не МВФ, и даже не Дж. Сорос. Сами мы и виноваты, и прежде всего виновато правительство реформаторов, не сумевшее (а может быть и не хотевшее) поставить действительный заслон перед подобной утечкой как по нелегальным, так и по официальным каналам.
Еще одна тяжелейшая стратегическая ошибка – запуск в страну доллара и установление с самого начала нереального, неоправданно высокого курса рубля по отношению к нему. Конечно, каждая экономика нуждается в каком-то устойчивом «якоре». Но вместо того, чтобы использовать в этих целях наш же собственный опыт 20-х годов и выпустить параллельную, стабильную и полностью конвертируемую национальную валюту с твердым курсом («червонец»), мы пригласили на эту роль чужую, никак не подконтрольную нам валюту, превратив, таким образом, доллар в истинного хозяина российской экономики.
В это же время Китай, Индия и большинство других стран, осуществляющих сегодня массированный прорыв на мировые рынки многие годы специально держат курс своей национальной валюты в 4-5 раз ниже ее действительной покупательной способности, чтобы только помочь своим экспортерам.
Бесспорно во всех печальных событиях был и определенный элемент невезения: во-первых, общая неустойчивость финансовых рынков развивающихся стран, породившая повальную панику среди портфельных иностранных инвесторов, и во-вторых, крупное падение мировых цен на нефть, разом снизившее общие доходы России от экспорта примерно на 10-15 %. И все-таки объяснить сегодняшнее бедственное положение этим было бы непростительным упрощением. продолжение
--PAGE_BREAK--