Реферат: Философские взгляды Платона в диалоге «Федр»
Работа студентки I курсафакультета культурологи Шовиковой Н.С.
Государственная Академия Славянской Культуры
Москва, 2004 г.
Диалог«Федр» — один из шедевров философской и художественной прозы Платона. В «Федре»рисуется философская беседа Сократа (в его лице выступает Платон) с Федром,частым собеседником Сократа и, по свидетельству Диогена Лаэртского, любимцемПлатона. В этой беседе Сократ отвергает ложное красноречие и доказывает, чториторика должна быть ценной только при условии, что она опирается на истиннуюфилософию. Раскрывается значение истинной любви, изображение любви связываетсяс рассмотрением природы души. В «Федре» запечатлены важные стороны ученияПлатона об «идеях», об их познании, о прекрасном, о постижении прекрасного, олюбви к прекрасному.
Согласноучению Платона, мир вещей, воспринимаемых посредством чувств, не есть истинный:чувственные вещи непрерывно возникают и погибают, изменяются и движутся, в нихнет ничего прочного, совершенного и истинного. Но эти вещи – лишь тень, образвещей истинных, которые Платон называет «видами» или «идеями». «Идеи» — зримыеумом формы вещей. Каждому предмету чувственного мира, например, любому коню,соответствует в бестелесном мире некоторый «вид», или «идея» — «вид» коня,«идея» коня. Этот «вид» уже не может быть постигаем чувствами, как обычныйконь, но может быть лишь созерцаем умом, причем умом, хорошо подготовленным ктакому постижению.
В«Федре» Платон рассказывает о том месте, где пребывают идеи. «Эту областьзанимает бесцветная, бесформенная, неосязаемая сущность, подлинно существующая,зримая лишь кормчему души — разуму». В речи Платона образы и метафорыраскрываются через мифы, иносказания, символы. Притом, Платон не простоприменяет общеизвестные мифы, он и сам – выдающийся и вдохновенный миротворец.В «Федре» он не просто рассказывает о том, что в человеке низшее и высшееначала: разумное и аффективное (чувственное). Борьбы этих двух началпредставляется ему в образе колесницы, движимой парой крылатых коней иуправляемой возничим. Возничий олицетворяет собой разум, добрый конь – волевойпорыв, дурной конь – страсть. И хотя мы и не знаем, как выглядит душа, мы можемпредставить ее в виде «слитой воедино силу упряжки крылатых коней и возничего».И «кони у него — один прекрасен, рожден от таких жеконей, а второй — совсем от иных коней рожден».
Какпишет Платон в диалоге «Федр», «отправляясь на праздничный пир, богиподнимаются к вершине по краю поднебесного свода, где их колесницы, которые нетеряют равновесия и легко управляются, совершают путь легко; зато колесницыостальных двигаются с трудом, потому что конь, причастный злу, всей тяжестьютянет к земле и обременяет своего возничего, если тот плохо его вырастил. Отэтого душа испытывает муки и крайнее напряжение». Бессмертные боги, «когдадостигнут вершины, выбираются наружу и останавливаются на хребте неба, и, покаони стоят, небесный свод несет их в круговом движении, они нее созерцают то,что за пределами неба… Мысль бога питается разумом и чистым званием, как имысль всякой души, которая стремится воспринять то, что ей подобает, поэтомуона, когда видит сущее хотя бы время от времени, любуется им, питаетсясозерцанием истины и блаженствует… В своем круговом движении она созерцаетсамое справедливость, созерцает рассудительность, созерцает знание, не тознание, которому свойственно возникновение, и не то, которое меняется взависимости от изменений того, что мы теперь называем бытием, но то настоящеезнание, что заключается в подлинном бытии».
Нодушам небожественным намного сложнее. Платон пишет так: «души жадно стремятся кверху, но это им не под силу, и ониносятся по кругу в глубине, топчут друг друга, напирают, пытаясь опередить однадругую. И вот возникает смятение, борьба, от напряжения их бросает в пот.Возничим с ними не справиться, многие калечатся, у многих ломаются крылья, и,несмотря на крайние усилия, все они остаются лишенными созерцания сущего». Душанебожественная может сорваться и упасть на землю: «когда… она [душа] будет не всилах сопутствовать богу и видеть сущее, но, постигнутая какой-нибудьслучайностью, исполнится забвения и зла и отяжелеет, и, отяжелев, утратиткрылья и падет на землю». Здесь видеалистическую основу системы взглядов Платона вторгается дуализм, учение опротивоположности души и тела. Тело рассматривается, в согласии с орфиками ипифагорейцами, как темница души, а душа – как бессмертная сущность небесного происхождения, вселившаяся в телесную оболочку. В формемифа рисуется потустороннее происхождение души, ее «крылатая» природа, борьбаразумного начала души и чувств, вселение падших душ в телесную форму, падениеих на Землю, обреченность их на искупительные перевоплощения.
Смифом о природе души у Платона связано и его понимание знания. Даже подбременем тела на Земле, вдали от занебесной области, душа хранит истинноезнание. Это воспоминание о нечувственном бытии, которое она созерцала довселения на Землю и до своего заключения в тело. И человек может прийти кистинному знанию. Это возможное для человека возвышение до истинно сущегоопирается, согласно взгляду Платона, на природу человеческой души — на ее бессмертие,на ее причастность к миру идей, а также на природу самого чувственного мира.«Всякая человеческая душа, — говорит Платон устами Сократа, — по своей природе бываласозерцательницей подлинно сущего». Когда-то, еще до своего вселения в земнуютелесную оболочку, душа находилась в «занебесных» местах. Там, увлекаемаякруговым движением неба, душа во время этого круговращения «созерцает самоесправедливость, созерцает рассудительность, созерцает знание, не то знание,которому свойственно возникновение, и не то, которое меняется в зависимости отизменений того, что мы теперь называем бытием, но то настоящее знание, чтозаключается в подлинном бытии».
Однаждыприобретенное душой знание, по Платону, не может погибнуть или быть совершенноутрачено. Оно не может погибнуть даже после того, как душа опускается на Землюи принимает здесь оболочку, «которую мы теперь называем телом и не можемсбросить, как улитки свой домик». Впечатления, страсти, желания чувственногомира только засыпают, словно песком, навсегда приобретенные душой знания, но немогут их искоренить или уничтожить. Душа всегда обладает возможностьювосстановить знание истинно сущего. Средством этого восстановления и являетсяплатоновское «припоминание», то есть трудное и долгое воспитание души. Хотя, по Платону, все вещи чувственного мира причастны кмиру истинно сущего, но не все они причастны к нему в одинаковой степени. Извсех существующих в чувственном мире вещей явный отблеск «идей» несут толькопрекрасные вещи. Поэтому в восхищении красотой Платон видит начало роста души.Человек, способный к восхищению прекрасным, «при виде божественного лица,точного подобия той красоты, или совершенного тела, сперва трепещет, охваченныйстрахом… затем он смотрит на него с благоговением, как на бога». Действиекрасоты на душу Платон изображает в виде мифа о крылатой природе души, и о«прорастании» ее крыльев при созерцании прекрасного.
Стеорией идей ясно связывается теория одержимости. Эстетическая одержимостьрассматривается здесь как путь, ведущий от несовершенств чувственного мира ксовершенству истинно сущего бытия. Согласно мысли Платона, человек,восприимчивый к прекрасному, принадлежит к тому небольшому числу людей,которые, в отличие от большинства, забывшего созерцавшийся ими некогда миристинного бытия, хранят о нем воспоминание. «Федр» развивает тезис обалогической одержимости, о вдохновенном неистовстве, даруемом свыше, как обоснове творчества: «Между тем величайшие блага дает нам исступление, правда,когда оно уделяется нам как божественный дар Прорицательница в Дельфах и жрицыв Додоне в исступлении сделали много хорошего для Эллады и отдельным людям, ицелым народам, а в здравом уме – мало или вовсе ничего» Понятие «одержимости» и«неистовства» распространяется на способности к искусству. «Третий видодержимости и исступления – от Муз; оно охватывает нежную и непорочную душу,пробуждает ее, заставляет излить вакхический восторг в песнопениях и в иныхродах поэзии и, украшая несчетное множество деяний предков, воспитываетпотомков Кто же без ниспосланного Музами исступления подходит в порогутворчества, уверенности, что благодаря одной сноровке станет изрядным поэтом,тот немощен, и все созданное человеком здравомыслящим затмится творениямиисступленных».
Новзятое в этом смысле понятие «вдохновения» имеет уже мало общего с алогическоймистикой Платона. Реальное понятие художественного вдохновения оставляет всеправа за разумом, за интеллектом, за сознанием. Оно исключает мысльсверхчувственном, потустороннем происхождении столь невидимого художникувоодушевления. Оно есть то «расположение души к живейшему восприятиювпечатлений» и к «соображению понятий», в котором Пушкин видел ясную,рациональную и реальную суть поэтической вдохновенности.