Реферат: Данилевский Николай Яковлевич

(1822-1885)

ДанилевскийНиколай Яковлевич- глава поздних славянофилов и почвенников, философ,естествоиспытатель, критик дарвинизма. Ранний позитивизм Данилевскогоперерастает у него в объективный идеализм. Развил концепцию«культурно-исторических типов».

Данилевскогосчитают эпигоном славянофильства, которое в то время уже вступило в периодупадка. Он был одним из наиболее типичных представителей панславизма. В книге«Россия и Европа» Данилевский подробно развивает теорию«культурно-исторических типов» человечества (до него эта теорияразвивалась немецким историком Рюкуртом, а после Данилевского стала темой работШпенглера

Русский нигилизм.

«Всеразличие между нашим нигилизмом и нигилизмом заграничным, западным заключаетсяединственно в том, что там он самобытен, а у нас подражателен, и потому имеетнекоторое оправдание, будучи одним из неизбежных результатов исторической жизниЕвропы, а наш висит на воздухе и… есть явление смешное, карикатурное».

Культурно-исторические типы

«Главноедолжно состоять в отличении культурно-исторических типов, так сказать,самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового,промышленного, политического, научного, художественного, одним словом,исторического развития».

«Впродолжение этой книги мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечтонам чуждое, но даже и враждебное… Из этого, однако, еще не следует, чтобы мымогли или должны были прервать всякие сношения с Европой, оградить себя от нееКитайской стеной: это не только невозможно, но было бы даже вредно, если бы ибыло возможно… Но если невозможно и вредно устранить себя от европейских дел,то… необходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой,русской точки зрения».

«Общественныеявления не подлежат никаким особого рода силам, следовательно, и не управляютсяникакими особыми законами, кроме общих духовных законов».

«Ходразвития культурно — исторических типов всего ближе уподобляется теммноголетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределеннопродолжителен, но период цветения и плодоношения относительно короток иистощает раз и навсегда их жизненную силу».

«Различиякультурно — исторических типов есть в конечном счете различия характеровнародов, их составляющих: различия этнографические, племенные, которыевыражаются в особенностях психического строя народов».

«Началацивилизации одного культурно — исторического типа не передаются народам другоготипа… Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влияниичуждых ему предшествующих или современных цивилизаций».

«Историческийпрогресс состоит не в том, чтобы идти все время в одном направлении, а в том,чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельностичеловека во всех направлениях».

Признаваячеловечество за пустую абстракцию, Данилевский видит в культурно-историческомтипе высшее и окончательное для нас выражение социального единства. Если тагруппа, говорит он, которой мы придаем название культурно-исторического типа, ине есть абсолютно высшая, то она, во всяком случае, высшая из всех тех,интересы которых могут быть сознательными для человека, и составляет,следовательно, последний предел, до которого может и должно простиратьсяподчинение низших интересов высшим, пожертвование частных целей общим. — «Интерес человечества» есть бессмысленное выражение для человека,тогда как слово «европейский интерес» не есть пустое слово для француза,немца, англичанина. Точно так же для русского и всякого другого славянина«идея славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, вышепросвещения».

Вэтом последнем слове теории Данилевского заключается ее самоосуждение. Так каквсякая культуры состоит именно в развитии науки, просвещения, истинной свободыи т. д., то помимо этих высших интересов, имеющих общечеловеческое значение,предполагаемая «идея славянства» сводится лишь к этнографическойособенности этого племени. Забывая, что для культурно-исторического типа преждевсего нужна культура, Данилевский выставляет какое-то славянство, признает завысшее начало самую особенность племени, независимо от исторических задач икультурного содержания его жизни. Такое противоестественное отделениеэтнографических форм от их общечеловеческого содержания могло быть сделанотолько в области отвлеченных рассуждений; при сопоставлении же теории сдействительными историческими фактами она оказывалась с ними в непримиримомпротиворечии. История не знает таких культурных типов, которые исключительнодля себя и из себя вырабатывали бы образовательные начала своей жизни.

Данилевскийвыставил в качестве исторического закона непередаваемость культурных начал, — но действительное движение истории состоит главным образом в этой передаче.Так, возникший в Индии буддизм был передан народам монгольской расы и определилсобою духовный характер и культурно-историческую судьбу всей Восточной иСеверной Азии; разноплеменные народы Передней Азии и Северной Африки,составлявшие, по Данилевскому, несколько самостоятельных культурно-историческихтипов, усвоили себе сперва просветительные начала эллинизма, потом римскуюгражданственность, далее, христианство и наконец религию аравийского пророка;христианство, явившееся среди еврейского народа, даже в два приема нарушиломнимый «исторический закон», ибо сначала евреи передали эту религиюгреческому и римскому миру, а потом эти два культурно-исторические типа еще разсовершили такую недозволенную передачу двум новым типам: германо-романскому и славянскому,помешав им исполнить требование теории и создать свои собственные религиозныеначала. Вероисповедные различия внутри самого христианства также несоответствуют теории, ибо единый по Данилевскому германо-романский мирразделился между католичеством и протестантством, а славянский мир — между темже католичеством и православием, которое к тому же не выработано самимславянством, а целиком принято от Византии, т. е. от другого, чуждогокультурно-исторического типа.

Помимоэтих частных противоречий, теория отдельных культурно-исторических групп идет вразрез с общим направлением всемирно-исторического процесса, состоящего впоследовательном возрастании (экстензивном и интензивном) реальной (хотянаполовину безотчетной и невольной) солидарности между всеми частямичеловеческого рода. Все эти части в настоящее время, несмотря на враждунациональную, религиозную и сословную, живут одной общей жизнью, в силу тойфактической неустранимой связи, которая выражается, во-первых, в знании их друго друге, какого не было в древности и в средние века, во-вторых, — внепрерывных сношениях политических, научных, торговых и наконец в том невольномэкономическом взаимодействии, благодаря которому какой-нибудь промышленныйкризис в Соединенных Штатах немедленно отражается в Манчестере и Калькутте, вМоскве и в Египте.

Логическуюопору для своей теории Данилевский думает найти в совершенно ошибочномразличении рода и вида. Человечество, по его мнению, есть род, т. е.отвлеченное понятие, существующее только в обобщающей мысли, тогда каккультурно-исторический тип, племя, нация суть понятия видовые, соответствующиеопределенной реальности. Но логика не допускает такого противоположения. Род ивид суть понятия относительные, выражающие лишь сравнительно степень общности мыслимыхпредметов. То, что есть род по отношению к одному, есть вид по отношению кдругому. Человечество есть род по отношению к племенам и вид по отношению кмиру живых существ; точно так же славянство есть вид по отношению кчеловечеству и род относительно русской или польской нации, которая, в своюочередь, может рассматриваться как род по отношению к более тесным группам, еюобнимаемым. С точки зрения эмпирического реализма «человек вообще»есть только отвлеченное понятие, а не предмет, существующий в действительности,но точно так же не существует в действительности и «европеец вообще»,«славянин вообще».

Ктому же дело идет не об общем понятии «человек», а о человечестве,как едином целом, и если можно отрицать реальность этого целого, то лишь в томже смысле и на тех же основаниях, которые имеют силу и против реальностиплеменных и национальных групп. С точки зрения этической, признавать крайнимпределом человеческих обязанностей и высшею целью нашей деятельностикультурно-племенную группу, к которой мы принадлежим, как нечто болееконкретное и определенное сравнительно с человечеством — значит дляпоследовательного ума открывать свободную дорогу всякому дальнейшему понижениюнравственных требований. Интересы национальные (в тесном смысле) гораздо конкретнее,определеннее и яснее интересов целого культурно-исторического типа (дажепредполагая действительное существование таковых); столь же бесспорно, чтоинтересы какого-нибудь сословия, класса или партии всегда определеннее иконкретнее интересов общенациональных; и наконец, никакому сомнению не можетподлежать, что для всякого его личные эгоистические интересы суть изо всехвозможных самые ясные, самые определенные, и если этими свойствами определятькруг нравственного действия, то у нас не останется другой обязанности, кактолько думать о самих себе.

Визложение своего взгляда на историю Данилевский вставил особый экскурс овлиянии национальности на развитие наук. Здесь он как будто забывает о своейтеории; вместо того чтобы говорить о выражении культурно-исторических типов внаучной области, указывается лишь на воздействие различных национальныххарактеров: английского, французского, немецкого и т. д. Различая в развитиикаждой науки несколько главных степеней (искусственная система, эмпирическиезаконы, рациональный закон), Данилевский находил, что ученые определеннойнациональности преимущественно способны возводить науки на ту или другуюопределенную степень. Эти обобщения оказываются, впрочем, лишь приблизительноверными, и установленные Данилевским правила представляют столько жеисключений, сколько и случаев применения. Во всяком случае, этот вопрос ненаходится ни в каком прямом отношении к теории культурно-исторических типов.Занимающие значительную часть книги Данилевского рассуждения об упадке Европы иоб отличительных особенностях России (православие, община и т. д.), вообще непредставляют ничего нового сравнительно с тем, что было высказано прежнимиславянофилами.

Болееоригинальны для того времени, когда появилась книга, политические взглядыДанилевского, которые он резюмирует в следующих словах: «В продолжениеэтой книги мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечто нам чуждое,но даже враждебное, что ее интересы не только не могут быть нашими интересами,но в большинстве случаев прямо им противоположны… Если невозможно и вредноустранить себя от европейских дел, то весьма возможно, полезно и даженеобходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой русской точкизрения, применяя к ним как единственный критериум оценки: какое отношение можетиметь то или другое событие, направление умов, та или другая деятельностьвлиятельных личностей к нашим особенным русско-славянским целям; какое онимогут оказать препятствие или содействие им?

Кбезразличным в этом отношении лицам и событиям должны мы оставаться совершенноравнодушными, как будто бы они жили и происходили на луне; тем, которые могутприблизить нас к нашей цели, должны всемерно содействовать и всемернопротивиться тем, которые могут служить ей препятствием, не обращая при этом нималейшего внимания на их безотносительное значение — на то, каковы будут ихпоследствия для самой Европы, для человечества, для свободы, для цивилизации.Без ненависти и без любви (ибо в этом чуждом мире ничто не может и не должновозбуждать ни наших симпатий, ни наших антипатий), равнодушные к красному и кбелому, к демагогии и к деспотизму, к легитимизму и к революции, к немцам ифранцузам, к англичанам и итальянцам, к Наполеону, Бисмарку, Гладстону,Гарибальди, — мы должны быть верным другом и союзником тому, кто хочет и можетсодействовать нашей единой и неизменной цели. Если ценой нашего союза и дружбымы делаем шаг вперед к освобождению и объединению славянства, приближаемся кЦарьграду, — не совершенно ли нам все равно, купятся ли этой ценой ЕгипетФранцией или Англией, рейнская граница — французами или вогезская — немцами,Бельгия — Наполеоном или Голандия — Бисмарком… Европа не случайно, асущественно нам враждебна; следовательно, только тогда, когда она враждует самас собой, может она быть для нас безопасной… Именно равновесие политическихсил Европы вредно и даже гибельно для России, а нарушение его с чьей бы то нибыло стороны выгодно и благодетельно… Нам необходимо, следовательно,отрешиться от мысли о какой бы то ни было солидарности с европейскимиинтересами».

Тацель, ради которой мы должны, по Данилевскому, отрешиться от всякихчеловеческих чувств к иностранцам и воспитать в себе и к себе — заключается вобразовании славянской федерации, с Константинополем как столицей. Присоставлении плана этой федерации, доставившего ему некоторую популярность влитературно-политических кружках Богемии и Кроации, Данилевский значительнооблегчил себе задачу: одна из главных славянских народностей обречена им насовершенное уничтожение, за измену будущему культурно-историческому типу; заточленами славянской федерации должны «волей-неволей» сделаться тринеславянские народности: греки, румыны и мадьяры. Этот план, основанный наразделе Австрии и Турции, осуществится после ожесточенной борьбы между Россиейи европейской коалицией, предводимой французами; единственной союзницей нашей вЕвропе будет Пруссия. — «Россия и Европа» приобрела у нас известностьи стала распространяться лишь после смерти автора, благодаря совпадению ееосновных мыслей с преобладающим общественным настроением. СторонникиДанилевского, способствовавшие внешнему успеху его книги, ничего еще не сделалидля внутреннего развития и разработки его исторических взглядов, вероятно,вследствие невозможности согласить эти взгляды с действительным содержаниемвсемирной истории. Критически разбирали теорию Данилевского: Щебальский,академик Безобразов, профессор Кареев, Вл. Соловьев, Милюков; безусловнымапологетом ее выступал неоднократно Н. Страхов; сильное влияние оказал Данилевскийна взгляды К. Леонтьева, признававшего его одним из своих учителей.

Независимоот оценки его историко-публицистического труда, должно признать в Данилевскомчеловека самостоятельно мыслившего, сильно убежденного, прямодушного ввыражении своих мыслей и имеющего скромные, но бесспорные заслуги.

Главные сочинения:

«Россияи Европа», «Дарвинизм».

Список литературы

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта istina.rin.ru/