Реферат: Постпозитивизм

В ФИЛОСОФИИТОМАСАКУНА

ВВЕДЕНИЕ

Позитивизмсвоей последней стадией развития имеет постпозитивизм. В предыдущей — неопозитивизме — выявилось глубокое внутреннее противоречие (принципверификации). В дополнение к этому его позиции стуже не устраивали критику состороны. Постпозитивистскую стадию в разработке проблем методологии научногопознания наиболее ярко представляет критический рационализм: К. Поппер(1902-1988), Т. Кун (1922), И. Лакатос (1922-1974), П. Фейерабент (1924).“Критический рационализм не просто пересмотрел исходные принципы неопозитивизмав отношении методологии научного познания, но радикально изменил сам предмет изучения.С точки зрения критического рационализма предметом изучения является невысказывание, а наука как целостная, динамичная, развивающаяся система.Критические рационалисты думают, что научное знание является целостным по своейприроде” [Радугин А.А. Философия: курс лекций. М.: Центр, 1997 г., С.198].Научное знание не может быть разделено на отдельные высказывания или нанезависящие друг от друга уровни: уровень наблюдений (эмпирический) и уровеньтеории (теоретический). Всегда теория определяет любое эмпирическоевысказывание. Вследствие тесной взаимосвязи философских концепций с собственнонаучными философия не просто стимулирует науку, а она ограниченно входит в ядронауки. “Наука, как целостное явление, требует к себе разносторонних подходов:историко-научного, методологического, науковедческого, психологического,логического и т.д.” [Радугин А.А. Философия: курс лекций. М.: Центр, 1997 г.,С.198]

Началоисторическому направлению в философии науки положил К. Поппер. Вместо анализаготового знания, чем занимались представители логического позитивизма, онсосредоточил свои усилия на анализе возникновения нового знания, на смененаучных теорий, на развитии науки. Существенный вклад в этом направлении былсделан профессором Принстонского университета США Томасом Куном.

ТомасКун — американский историк науки, родился в 1922 году [ФилософскийЭнциклопедический Словарь, 1987., С.227]. План его исследования сталвырисовываться еще в период, когда он был аспирантом, специализировавшимся потеоретической физике. Познакомившись с историей науки на пробных лекциях длянеспециалистов, в нем произошли резкие изменения представлений о природе наукии причинах ее достижений. Произошел решительный поворот от планов, касающихсянаучной карьеры к истории науки.

Первыеразработки он осуществлял во время трехлетней стажировки при Гарвардскомуниверситете. В этот период часть своего времени он посвящал изучению историинауки. Кроме этого он разрабатывал области, не имеющие явного отношения кнауке, но как выяснилось, содержащих ряд проблем, сходных с проблемами историинауки. Чисто случайно он натолкнулся на работы по психологии восприятия Ж.Пиаже, гельштатпсихологии, воздействия языка на представление о мире и многоедругое. В ходе этих случайных занятий ему удалось найти почти неизвестнуюмонографию Л. Флека ²Возникновение и развитие научного факта², которая предвосхитила многие его собственные идеи.Эта работа заставила Куна осознать, что такие идеи следует рассматривать врамках социологии научного общества.

Напоследнем году стажировки ему представилась возможность прочитать курс лекцийдля Института Лоуэлла в Бостоне. Таким образом, он впервые испытал свои не доконца сформировавшиеся представление о науке в студенческой среде. В итоге кмарту 1951 года был подготовлен курс лекций ²В поискахфизической теории². Порядка 10 лет Кун преподавал дисциплину, после чегоопубликовал ряд работ.

Заключительнаястадия исследования началась с приглашения провести один год (1958-1959) вцентре по исследованиям повышенного типа в области наук о поведении. Главныймоментом явилось то, что Кун столкнулся с проблемой различия сообществаспециалистов в области специальных наук от сообщества ученых-естественников,среди которых обучался сам. Этот факт весьма его заинтересовал. Попытки найтиисточник этого различия привели к осознанию роли в научном исследовании того,что Кун в последствии стал называть ²парадигмами². Таким образом, в итоге быстро возник первоначальныйнабросок работы.

 Результатвылился в написание книги “Структура научных революций”, где Кун не ограничилсяописанием тех или иных событий, а излагает определенную общую концепциюразвития науки. “Эта концепция несовершенна, не отвечает на многие вопросы, ноона решительно порывает с целым рядом старых традиций в анализе науки” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.266].

Вотличие от позитивистской традиции в центре внимания Куна не анализ готовыхструктур научного знания, а выявление природы трансформации и смены ведущихпредставлений в науке. Во-вторых, “Кун исходит не из той или иной философскойсистемы, а из изучения истории науки, т.е. из изучения реального процессадвижения научного знания. Кун приходит к убеждению, что путь к созданиюподлинной теории науки проходит через изучение истории науки” [Кун Т. Структуранаучных революций. М., 1975, С.268]. Он представляет науку как развивающеесяизменяющееся живое целое и возвращается к принципу историзма не просто в смыслеобращения к истории, а как средству постижения исследуемых явлений.

Основнаяцель в работе Куна заключалась в том, чтобы “…добиться изменения в восприятии иоценке хорошо известных фактов. … Представление о науке, которое должно былобыть здесь развито, предполагает потенциальную плодотворность множества новыхвидов как исторических, так и социологических исследований. Например, вопрос отом, каким образом аномалии в науке и отклонения от ожидаемых результатов всеболее привлекают внимание научного сообщества, требуют детального изучения, также, как и возникновение кризисов, которые могут быть вызваны неоднократныминеудачными попытками преодолеть аномалию. Если я прав в том, что каждая научнаяреволюция меняет историческую перспективу для сообщества, которое переживаетэту революцию, то такое изменение перспективы должно повлиять на структуруучебников и исследовательских работ после этой научной революции” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.12].

ПозицияКуна заключается в том, что не следует представлять науку как собрание истинныхили ложных идей, высказываний, теорий, развивающихся по своим собственнымзаконам — законам познания. В науке действует человек — ученый как субъектнаучной деятельности. При этом Кун подчеркивал, что научное познаниеосуществляется не учеными одиночками, а обществом ученых-профессионалов,действующих по неписаным правилам, которые регулируют их взаимоотношения друг сдругом и обществом, в целом.

“Такимобразом, Кун исходит из представления о науке как социологическом институте, вкотором действуют определенные социальные группы и организации. Однако главным,объединяющим началом сообщества ученых, с точки зрения Куна, являются не нормыпрофессиональной этики, а единый стиль мышления, признания данным сообществомопределенных фундаментальных теорий и методов исследования” [Радугин А.А.Философия: курс лекций. М.: Центр, 1997 г., С.199]. Такие объединяющиесообщество ученых положения Кун назвал парадигмой. “Под парадигмой, — писалКун, — я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течениеопределенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и ихрешения” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.11]. По его мнению изэтих моделей возникают конкретные традиции того или иногонаправления в исследовании.

ИнтеллигенцияЗапада была очень заинтересована концепцией Куна. Многие ученые, которые правдамало знали о марксистской концепции развития науки, восприняли новшество каквозвращение после долгих блужданий по лабиринтам отвлеченных философскихабстракций на твердую почву фактов. “Главное же в том, что он выдвинул теорию,которая расширила поле исследования, вполне определенно сформулировала проблемуизучения механизма смены научных теорий и роли научных революций в историинауки” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.269].

РОЛЬИСТОРИИ

Основнуюроль в развитии научного знания, как уже говорилось, играет история. Кун еерассматривает “не просто как хранилище анекдотов и фактов, расположенных вхронологическом порядке” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.16].Она выступает основой для решительной перестройки тех представлений о науке,которые сложились до него. Природа этих представлений заключена в изученииготовых научных достижений, изложенных в классических трудах и учебниках. Ноцелью этих книг является убедительное и доступное изложение материала. “Понятиенауки, выведенное из них, вероятно соответствует действительной практикенаучного исследования не более, чем сведения, почерпнутые из рекламныхпроспектов для туристов …, соответствуют реальному образу национальнойкультуры. Такой подход в представлении о науке уводит в сторону от еемагистральных путей. Необходима иная концепция науки, которая вырисовывается изисторического подхода к исследованию самой научной деятельности” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.16].

Помнению Куна, если науку рассматривать как совокупность фактов, теорий иметодов, собранных в учебниках, то в таком случае ученые – это люди, которыеболее или менее успешно вносят свою лепту в создание этой совокупности.Развитие науки, таким образом, является постепенным процессом, где факты,теории и методы слагаются во все возрастающий запас достижений, представляющийсобой научную методологию и знание. “История науки становится при этом такойдисциплиной, которая фиксирует как этот последовательный прирост, так итрудности, которые препятствовали накоплению знания. Отсюда следует, что историк,интересующийся развитием науки, ставит перед собой две главные задачи. С однойстороны, он должен определить, кто и когда открыл или изобрел каждый научныйфакт, закон и теорию. С другой стороны, он должен описать и объяснить наличиемассы ошибок, мифов и предрассудков, которые препятствовали скорейшемунакоплению составных частей современного научного знания. Многие исследованиятак и осуществлялись, а некоторые и до сих пор преследуют эти цели” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.17].

 Впоследствиистало выясняться, что развитие науки – это не просто накопление знаний иотбрасывание устаревших и ложных теорий и в итоге возникает сомнение по данномувопросу. Таким образом осуществилась революция в историографии науки.“Постепенно историки стали ставить вопросы иного плана: они не столькостремятся отыскать в прежней науке непреходящие элементы, которые сохранилисьдо современности, сколько пытаются вскрыть историческую целостность этой наукив тот период, когда она существовала” [Кун Т. Структура научных революций. М.,1975, С.18].

Воглаву угла исследования были поставлены следующие аспекты науки. Во-первых, длябольшого разнообразия научных проблем недостаточно одних методологическихдиректив, чтоб прийти к однозначному и доказательному выводу. “Если заставитьисследовать электрические или химические явления человека, не знающего этихобластей, но знающего, что такое “научный метод” вообще, то он может, рассуждаявполне логично, прийти к любому из множества несовместимых между собой выводов.К какому именно … он придет, по всей вероятности, будет определено его прежнимопытом в других областях, которые ему приходилось исследовать ранее, а такжеего собственным индивидуальным складом ума” [Кун Т. Структура научныхреволюций. М., 1975, С.19].

Во-вторых,наблюдения и опыт ограничивают ту область, в которой научное рассуждение имеетсилу, иначе наука как таковая перестанет существовать. Однако же сами по себеэтот эмпирический материал не может определить специфического содержания науки.“Формообразующим ингредиентом убеждений, которых придерживается данное научноесообщество в данное время, всегда являются личные и исторические факторы –элемент по видимости случайный и произвольный” [Кун Т. Структура научныхреволюций. М., 1975, С.20].

Наличиеэтого случайного элемента не говорит однако, что любое научное сообщество моглобы заниматься своей деятельностью без некоторой системы общепринятыхпредставлений. Не уменьшает он и роли той совокупности фактического материала,на которой основана деятельность сообщества.

ПОНЯТИЕПАРАДИГМ И ИХ НЕСОИЗМЕРИМОСТЬ

Новшеством,введенным Куном в его теории, является понятие “парадигмы” и ее роли в движениинауки. Как он говорит, парадигма — это не просто теория, но и способдействования в науке, или модель решения исследовательских задач. В рамкахданной концепции “научная деятельность является рациональной в той степени, вкоторой ученый в своей деятельности руководствуется определенным рядомдисциплинарных установок, или парадигмой, принятым научным сообществом” [АлексеевП.В., Панин А.В. Философия. М., ²Проспект², 1998, С.304]. По мнению Куна, с моментапринятия научным сообществом определенной парадигмы, упорядочивающей научнуюдеятельность, как раз и начинается научный этап в развитии той или иной областиисследования.

Позднее,вследствие того, что понятие парадигмы вызвало толкование, неадекватное тому,какое ему придавал Кун, он заменил его термином “дисциплинарная матрица” и темсамым произошло еще большее отдаление этого понятия по содержанию от понятиятеории и теснее связалось с механической работой ученого по определеннымиправилами. Эти матрицы являются дисциплинарными, т.к. “принуждают ученых копределенному поведению, стилю мышления, а матрицы — потому что состоят изупорядоченных элементов различного рода, причем, каждый из них требуетдальнейшей спецификации. Дисциплинарная матрица, по Куну, состоит из четырехосновных элементов: 1) символические обобщения или формализованные конструкции,используемые членами сообщества ученых без сомнений и разногласий; 2)“метафизические” общеметодологические представления, концептуальные модели; 3)цементирующие данное научное сообщество ценности. Наиболее укоренившимися изних являются ценности, (С.201)касающиеся предсказаний. Они должны быть точны,количественно обоснованы, просты, логичны, с высокой степенью вероятности; 4)“образцы” — признанные примеры” [Радугин А.А. Философия: курс лекций. М.:Центр, 1997 г., С.199].

Посвоим функциям парадигмы играют как познавательную роль, так и нормативную. Онидают ученым основные принципы их познавательной деятельности и формы реализацииэтих принципов. Парадигмы, по словам Куна, являются источником методов,проблемных ситуаций, стандартов решения проблем, принятых в тех или иныхсообществах ученых. Более низким уровнем организации научного знания, посравнению с парадигмой, является научная теория. Каждая теория создается врамках той или иной парадигмы. Теории, существующие в рамках различныхпарадигм, не сопоставимы. Поэтому одна и та же теория не может входить в разныепарадигмы без предварительного ее серьезного переосмысления. А это значит, чтопри смене парадигм невозможно осуществить преемственность теорий, т. е.какие-то теории перенести из старых парадигм в новые. В контексте новыхпарадигм старые теории получают новое содержание, иную интерпретацию.

Кромевсего прочего, парадигмы подразделяются следующим образом: 1) общенаучнаяпарадигма, признаваемая всем научным сообществом и общественным сознаниемнезависимо от отрасли знаний, вида деятельности, страны; 2) частная парадигма,образующая теоретическую основу различных отраслей знаний и используемая впрактической деятельности в той сфере, к которой эти науки относятся; 3)локальная парадигма, несущая на себе отпечаток специфического познания иприменения общенаучных и частных парадигм той или иной локальной цивилизацииили стране с учетом присущего ей менталитета. Все эти три вида парадигмнеразрывно связаны между собой, причем господствующая, определяющая рольпринадлежит общенаучной парадигме, которая по-разному применяется в различныхотраслях знания и странах.

 “Во-вторых,структура каждой парадигмы включает несколько поясов (зон): наследственноеядро, которое отражает кумулятивно накопленные элементы давно ушедших парадигм;оправдавшую часть сменяемой парадигмы; фундаментальные основы новой парадигмы,которые затем войдут в состав наследственного генотипа; переходящую часть этойпарадигмы, которая подлежит замене на следующем витке спирали научного познания”[Яковлев Ю.В. Формирование постиндустриальнойпарадигмы: истоки и перспективы // Вопросы философии, 1997, №1, С.3-17.].

Согласновзглядам Куна, процесс принятия и смены парадигм полностью рациональногообъяснения не имеет. Данное явление имеет своим источникомсоциально-психологическую природу и согласно Куну смена парадигм подобнарелигиозному перевороту.

Сточки зрения внутреннего совершенства концепция Куна далеко не безупречна.Однако, идея выделения парадигмальных образований в научном познании имеетвнешнее оправдание, а именно она находит свое подтверждение в реальной историинауки; в настоящее время влиятельность этой идеи в современной философии невызывает сомнений.

Поддействием такого подхода к описанию структуры научного познания меняются и представленияо научной рациональности. Представление о научной рациональности каклогико-эмпирической детерминированности процесса научного познания становитсяявно недостаточным. В свете идеи парадигм, рациональность приобретаетконтекстуальный характер. Судить о рациональности действий ученого можно тольков контексте принимаемых в данный исторический период научным сообществомпарадигмальных установок. Сам же акт принятия этих установок не может бытьобъяснен соображениями логико-методологического характера и требует апелляции кисторическим и социокультурным соображениям. Такой подход сближает проблемунаучной рациональности с рациональностью других видов человеческойдеятельности.

Такимобразом, можно констатировать, что рациональность ученого в рамках егопрофессиональной деятельности характеризуется апелляцией к доводам разума иопыта, логической и методологической упорядоченностью научного мышления,регулятивным воздействием на научное мышление идеалов, норм и стандартов,заложенных в дисциплинарной матрице, имеющей частично историческую исоциокультурную обусловленность [Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., ²Проспект², 1998, С.305].

НАУЧНОЕСООБЩЕСТВО

Самымглавным понятием у Куна является все же не парадигма, а научное сообщество.Введение такого понятия является самым оригинальным в его концепции. Научноесообщество в контексте его теории выступает как логический субъект научнойдеятельности. Ученый, согласно концепции Куна, может быть понят как ученыйтолько по его принадлежности к научному сообществу, все члены которогопридерживаются определенной парадигмы; последняя же в свою очередьхарактеризуется совокупностью знаний и особенностями подхода к решению научныхпроблем, принятых данным научным сообществом.

 “Такимобразом, в противоположность так называемому интерналистскому … направлению висториографии науки, для представителей которого история науки – это лишьистория идей, Кун через научное сообщество вводит в свою концепцию человека.Это дало ему возможность в известной мере выйти за пределы чисто имманентноготолкования развития науки, в рамках которого он вел свою работу, и открылоновые возможности для объяснения механизма движения науки” [Кун Т. Структуранаучных революций. М., 1975, С.272].

Научноесообщество по своей сути играет не только роль организатора научной работы,влияет на выбор тем исследования, определение его задач, делает возможнойсовместную деятельность больших научных коллективов или групп. Более важнымздесь является другой момент, а именно установление или принятие научнымсообществом тех или иных теоретических принципов, парадигм, “дисциплинарныхматриц”, методов, которые являются обязательными для всех его членов. “Главноездесь то, что согласие научного сообщества является и критерием истинности техили иных теорий…” [Мельвиль Ю.К. Пути буржуазной философии ХХ века. М.:Мысль, 1983, С.170].

Такимобразом, способ общественного признания, или принятия, какого-то высказывания,идеи, теории, взгляда подменяет у Куна определение истины. Это являетсятипичной чертой многих субъективно-идеалистических концепций. Его позицияособенна тем, что именно научное сообщество наделяется способностью создавать,формировать, отбирать научные проблемы и их решения, рассматривая как объектпознания. “Для Куна научное сообщество есть и та почва, на которой взращиваетсянаука, и тигель, в котором выплавляются научные теории, и та высшая инстанция,которая их принимает или отвергает” [Мельвиль Ю.К. Пути буржуазнойфилософии ХХ века. М.: Мысль, 1983, С.170]. “Как вполитических революциях, так и выборе парадигмы, — говорит он, — нет инстанцииболее высокой, чем согласие соответствующего сообщества” [Кун Т. Структуранаучных революций. М., 1975, С.131]. Можно сказать, что Куна интересует нестолько вопрос о том, как возникает, формируется и растет научное знание кактаковое, а вопрос о том, как складываются представления научного сообщества омире или его частях и как и почему они меняются. Согласно Куну, внешний мир,конечно, существует. Говоря о сторонниках различных парадигм, что они видят мирпо-разному, он замечает: “В то же время нельзя сказать, что они могут видетьто, что им хочется. Обе группы смотрят на мир, и то, на что они смотрят, неизменяется” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.198]. Однако то,как они воспринимают мир, зависит, согласно Куну, от установки, от принятойпарадигмы, от расположенности научного сообщества видеть то или другое.

“Совершенноочевидно, что такое понимание функций и роли сообщества – прямое следствиеошибочного убеждения в недостижимости истины вообще. По-видимому, оно сложилосьпрежде всего применительно к социальным вопросам, а затем уже приобрело иобщегносеологический характер. … Представление о недостижимости истины врелигиозных, нравственных, политических и других социальных вопросах, имеющихсамое прямое отношение к человеческой жизни, набрасывает тень и на понятиеистины вообще, несмотря на претензии большинства философов на обладание ею…” [МельвильЮ.К. Пути буржуазной философии ХХ века. М.: Мысль, 1983, С.172].

Врезультате научных открытий конца ХIХ – начала ХХвека, что привело к ломке научных понятий и кризису в физике, среди частиученых возникли сомнения в достижимости объективной истины. “Если объективнаяистина отрицается, то наиболее естественно считать истиной все то, во чтосейчас верит сообщество…” [Мельвиль Ю.К. Пути буржуазной философии ХХ века. М.:Мысль, 1983, С.173]. Такова же точка зрения Куна. Поскольку цель ученого– решение головоломок, то “его успех в этом предприятии вознаграждаетсяпризнанием других членов его профессиональной группы, и только их” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.200]. В данном случае сообществопонимается Куном как группа ученых. Иногда же Кун рассматривает сообщество в болеешироком смысле: он говорит о том, что данное им описание развития науки имеетсвои аналоги и в других областях. “Историки литературы, музыки,изобразительного искусства, общего развития и многих других видов человеческойдеятельности давно описали свои предметы исследования таким же образом” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.272]. Кун отмечаетнеобходимость сравнительного изучения соответствующих сообществ в другихобластях культуры. Идея о роли научного сообщества оказалась настолько созвучнойнастроениям и установкам многих буржуазных философов, что была незамедлительноподхвачена ими.

Инаконец, последнее. Кун сравнительно мало затрагивает проблему языка. Тем неменее то научное сообщество, о котором он говорит, объединяется общим языком, ивсе, что оно делает и принимает, также выражается в определенном языке и черезнего. Каждая парадигма предполагает свой язык. Следовательно, научноесообщество можно рассматривать как языковое сообщество, так что концепция Куналегко включается в господствующую в современной буржуазной философиилингвистическую стихию.

РАЗВИТИЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ

Висториографии науки широко распространен так называемый кумулятивистский взглядна науку. Согласно ему, процесс развития науки представляется постепенным последовательнымростом однажды познанного, подобно тому как кирпичик к кирпичику наращиваетсяпрямая стена. “… такой подход признает лишь рост науки, но отвергает ееподлинное развитие: научная картина не изменяется, а только расширяется. …Практически это выразилось в том, что историки науки вместо анализаособенностей нового знания и путей его возникновения, едва зафиксировав егопоявление в истории, наперегонки бросались на поиски предшественников ипредвозвестников” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.269].

Кунже выступает против такого образа науки. Процесс развития науки включат в себядва этапа: эволюционный и революционный. Первый был назван нормальной наукой,а второй — научной революцией.

Всеразвитие нормальной науки, вызванное новыми открытиями и необходимостьюобъяснения новых фактов, осуществляется в рамках определенной парадигмы. Вслучае открытия таких фактов, которые не согласуются с принятыми теориями илидаже противоречат им, старые теории, утверждает Кун, не отбрасываются, вопрекиПопперу, а либо подвергаются некоторым усовершенствованиям, либо дополняютсятеориями, позволяющими включить объяснения новых фактов в систему общепринятыхтеорий. Он отмечает во-первых, что “ни одна парадигма, обеспечивающая базиснаучного исследования, полностью никогда не разрешает все его проблемы” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.113], и, во-вторых,что “если бы каждая неудача установить соответствие теории природе была быоснованием для ее опровержения, то все теории в любой момент можно было быопровергнуть” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.193].“Парадигма всегда отличается устойчивостью. Развитие нормальной науки носиткумулятивный характер: в рамках данной парадигмы происходит приращение знаний” [МельвильЮ.К. Пути буржуазной философии ХХ века. М.: Мысль, 1983, С.167].

Однаков истории науки, как говорит Кун, неизбежно наступает такой момент, когдаданная парадигма предстает сообществу ученых как уже не удовлетворяющая егоцели, не способная обеспечить эффективное решение научных задач. Возникший внауке кризис преодолевается путем отказа от прежней парадигмы и замены ееновой. Происходит революция в науке, существенно изменяющая взгляд на мир испособы решения теоретических головоломок, составляющего, согласно Куну,основное дело ученого.

Кунописывает этот кризис как с содержательной стороны развития науки (противоречиеновых данных методик выводам и методам устоявшейся парадигмы), так и сэмоционально-волевой (утрата доверия к исходным принципам действующей парадигмысо стороны значительной части научного сообщества). Переход к новой парадигмепроисходит под действием этих же факторов и он, по Куну, не может основыватьсяна чисто рациональных доводах, хотя этот элемент значителен. Здесь необходимыволевые факторы — убеждение и вера. [Радугин А.А. Философия: курс лекций. М.:Центр, 1997 г., С.201]. Возникновение новой парадигмы объясняется тем, чтоона добровольно принимается научным сообществом “на основании многихтрудноуловимых факторов не только собственно научного, но исоциально-культурного и психологического характера” [Мельвиль Ю.К.Пути буржуазной философии ХХ века. М.: Мысль, 1983, С.169].“Требуется выбор между альтернативными способами научного исследования, причем,в таких обстоятельствах, когда решение должно опираться больше на перспективыбудущего, чем на прошлые достижения. Тот, кто принимает парадигму на раннейстадии, должен часто решаться на такой шаг, пренебрегая доказательством,которое обеспечивается решением проблемы. Другими словами, он должен верить,что новая парадигма достигает успеха в решении большего круга проблем, скоторыми она встретится, зная при этом, что старая парадигма потерпела неудачупри решении некоторых из них. Принятие решения такого типа может быть основанотолько на вере” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.207].

ОднакоКун — не сторонник иррациональных оснований смены парадигм. Подчеркиваяэмоционально — волевой характер принятия решения, он указывает, что эторешение, эта вера опираются на определенные рациональные основания, которыезаложены в логике научного исследования в тех требованиях, которые предъявляютк стилю и способу мышления новые научные данные. Постепенно эти научныеоснования углубляются, и новая парадигма завоевывает в сообществе все большее количествосторонников до тех пор, пока она не займет доминирующие позиции и непревратится в “нормальную” науку. Затем цикл повторяется. Таким образом дляКуна — развитие науки — это смена парадигм, периодические скачкообразныеизменения в стиле мышления, методологии и методике научного исследования.

Знание,согласно Куну, не углубляется и не расширяется, оно лишь становится другим, ибопарадигмы и складывающиеся на основе разных парадигм теории отличаются“несоизмеримостью способов видения мира и практики научного исследования в этоммире” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.19].Отсюда следует, что “некогда общепринятые концепции природы не были в целом нименее научными, ни более субъективистскими, чем сложившиеся в настоящее время.Устаревшие научные теории нельзя в принципе считать ненаучными только на томосновании, что они были отброшены” [Кун Т. Структура научных революций. М.,1975, С.19]. О прогрессе науки, согласно Куну, можно говорить нев смысле приближения к истине, а лишь в смысле совершенствования способностирешать головоломки. “Я не сомневаюсь …- пишет он, — что ньютоновская механикаулучшает механику Аристотеля и что теория Эйнштейна улучшает теорию Ньютона втом смысле, что дает лучшие инструменты для решения головоломок. Но в ихпоследовательной смене я не вижу связного и направленного онтологическогоразвития … Хотя вполне понятно искушение охарактеризовать такую позицию какрелятивистскую, это мнение кажется мне ошибочным” [Кун Т. Структура научныхреволюций. М., 1975, С.269-270].

Онсоглашается признать прогресс науки, но видит его лишь в открытии болееэффективных способов решения головоломок. Кун сравнивает научный прогресс сбиологической революцией, совершающейся без какой-либо цели. “Однако эволюцияорганического мира бессознательна, а ученые в своей деятельности вполнесознательно стремятся к одной общей цели – познанию природы, окружающего насмира” [Мельвиль Ю.К. Пути буржуазной философии ХХ века. М.:Мысль, 1983, С.170]. Понятно, что последовательно провести свою субъективистскуюлинию Кун не может. Нередко ему приходится признавать, что научные теориивсе-таки должны соответствовать природе вещей.

Говоряо куновском процессе развития науки, Яковлев Ю.В. называет его “научным циклом”и выделяет восемь фаз. В первой, латентной фазе на фоне господстваутвердившейся парадигмы возникают научные гипотезы и “безумные идеи”, которыепытаются объяснить не укладывающиеся в эту парадигму научные факты и обобщения.Во второй фазе, совпадающей с кризисом господствующей парадигмы, число подобныхгипотез и идей умножается, они проходят тщательную проверку и отбор, на ихоснове формируются открытия и теории, образующие ядро новой парадигмы. Вследующей фазе происходит отчаянная схватка обреченной и рождающейся парадигм,представляющих их научных школ и сообществ; в итоге этой борьбы, после фазыдепрессии, равновесия противоборствующих систем, побеждает новая парадигма, чтои составляет суть научной революции. Пятая фаза характеризуется стремительнымраспространением новой парадигмы, трансформацией под ее воздействиемсуществующих отраслей знания и формированием новых, отражением нового видениямира в учебной и научно-популярной литературе, что ведет к массовомуиспользованию этой парадигмы в научных исследованиях и практической деятельности,успешному решению многих проблем и головоломок.

Вфазе зрелости утвердившееся видение мира становится общепризнанным сводомдоказанных теорий и само собой разумеющихся аксиом. Однако постепеннонакапливаются научные факты и обобщения, которые не укладываются вгосподствующую парадигму, головоломки, которые она не в силах решить; а главное– меняется само общество, вступая в фазу кризиса, включая и кризис духовнойсферы. Это рождает сонм новых идей и гипотез; некоторые из них формируют ядробудущей парадигмы, адекватной изменившемуся обществу. Несостоятельность прежнейпарадигмы становится все более очевидной, она не в состоянии объяснитьпроисходящие перемены и достоверно предвидеть их ход, с ней расстаются ученые,педагоги, политические деятели; наступает время торжества нового видения мира,утверждения следующей парадигмы. Однако это не означает, что прежняя сразусходит со сцены; мышление каждого поколения инертно, рождение в муках ипотрясениях нового общества вызывает у многих чувство дискомфортности,неприятия, ностальгию по давно прошедшим временам и взглядам. Уходящаяпарадигма, находясь в последней, реликтовой фазе, может даже на какое-то времяпережить реставрацию, реанимацию, а то и возродиться в модифицированной форме вновой парадигме. Но это не долгое торжество, перед тем как окончательно перейтив историю научной мысли, оставив нечто существенное в постоянно обогащаемомнаследственном генотипе обществоведения.

“Вциклической динамике науки, смене парадигм проявляются и реализуются закономерностисоциогенетики – наследственности, изменчивости и отбора. Фаза кризисарасшатывает наследственное ядро науки, утвердившийся генотип и дает толчокволне мутаций, новых идей, гипотез. Некоторые из них пытаются возродить давнопрошедшие; другие стремятся сохранить, модифицировав, теряющую свои силы, нопривычную парадигму; третьи выдвигают неосуществимые идеи; и лишь немногиечетвертые улавливают суть происходящих перемен и могут сформировать ядробудущей парадигмы. В фазе депрессии происходит перебор вариантов, жесткий отборидей, гипотез, теорий, которые обогащают наследственный генотип” [ЯковлевЮ.В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы // ВФ,1997, №1, С.3-17].

Витоге из сказанного можно сделать несколько выводов. Во-первых, любая областьнауки неоднородна, многоукладна, она предполагает одновременное сосуществованиеи борьбу разных парадигм: реликтовых, уходящих, господствующей и приходящей,утверждающейся. Особенно возрастает такая многоукладность и пестрота впереходные эпохи, включающие кризис и научную революцию: “Переход от парадигмыв кризисный период к новой парадигме, от которой может родиться новая традициянормальной науки, представляет собой процесс далеко не кумулятивный. Этотпроцесс, скорее, напоминает процесс реконструкции области на новых основаниях.В течение переходного периода наблюдается большое, но никогда не полноесовпадение проблем, которые могут быть решены и с помощью старой парадигмы и спомощью новой” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.120].

В-третьих,относительный характер закономерностей социально-экономического развития: еслизаконы физического мира неизменны, то меняется закономерность социально –экономических явлений с изменением структурных признаков социального строя ихарактера человека. Социально – экономическая жизнь имеет свои историческиефазы. По сравнению с фазами развития внешней природы эти фазы кратки, легкоразличимы. В силу этого социально – экономическая жизнь представляется намособенно изменчивой. Закономерности социально – экономической жизни по существуимеют исторический характер. Поэтому кумулятивный характер наследственного ядраобществоведения гораздо более слабо выражен, а степень изменчивости, полеперемен при смене парадигм особенно сильны.

В-четвертых,смена парадигм обществоведения в результате научных революций – лишь один изэлементов цикличной динамики общества, составная часть структуры историческихциклов. Развитие обществоведения складывается под влиянием общей динамикинаучного познания, перемен в обществе, — человеке, сумме технологий,экономических и социально-политических отношениях, духовном мире. Циклы каждойсферы взаимопереплетены, резонируют или деформируют динамику социальной науки,особенно применительно к разным локальным цивилизациям с учетом специфическихусловий их развития.

В-пятых,каждый научный переворот, формирующий и утверждающий новую парадигму, имеетсвоих лидеров и свой эпицентр. В роли лидера выступают то философия, тоэкономические науки, то социология, да и внутри каждой парадигмы можно выделитьсовокупность научных открытий, определяющих “пояс перемен”. Географическимэпицентром научного прогресса была Древняя Греция, затем лидерствопереместилось на восток, потом вернулось в Италию и другие страны ЗападнойЕвропы. В начале и в конце ХХ в. в эпицентре формирования новой парадигмысоциальной науки оказалась российская научная мысль.

В-шестых,смена парадигм социальной науки является важным условием и предпосылкойобщественного прогресса, позволяя более эффективно и успешно воздействовать наразвитие общества, предвидя ближайшие и отдаленные последствия такоговоздействия. Практическая значимость адекватной теории … Если теория, разрушаяобраз конкретной действительности, в порядке синтеза позволяет до известнойстепени вновь приблизиться к ней и воссоздать, по крайней мере, в основномсхему этой действительности, то вместе с тем она в известных случаях позволяетс большой или меньшей точностью предвидеть ход действительности. Отсюда ясно,что возможность предвидения на основе теории является вместе с тем и критериемистинной теории. В переходные эпохи, во время смены парадигм прогностическаяспособность науки редко падает, да и хаос затрудняет выработку и верификациюпрогнозов. Однако в фазах распространения и господства новой парадигмы полеуверенного предвидения резко расширяется, что становится фактором повышениярезультативности общественных движений и политических партий, их усилий попреобразованию общества.

Наконец,в-седьмых, следует обратить внимание еще на одну особенность цикличной сменыпарадигм, относящуюся к внутренней структуре науки. В периоды научных революцийвозникает необходимость в синтезе наук, в ученых-энциклопедистах, способныхуловить суть перемен в многомерном мире, сформировать основы новой парадигмы. Вследующих фазах преобладает процесс дифференциации наук, появление все новыхчастных отраслей знаний, специализированных ученых, которые углубляются в однуиз дисциплин, проверяя и подкрепляя фактами новые теории и раскрывая способы ихпрактического применения; научные открытия порождают кластер (пучок)изобретений. В фазе зрелости этот процесс достигает своего предела, зачастоколом деревьев частных истин теряются контуры перемен в общем лесенаучного познания; вновь приходит время мощных импульсов синтеза этих перемен [ЯковлевЮ.В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы // ВФ,1997, №1, .3-17].

Сточки зрения же Нарского И.С. здесь наблюдается методологический кризиссовременной буржуазной философии. “Уже в концепции Т. Куна … существенным и до конца имне устраненным изъяном явилась позитивистская по своей тенденции позиция повопросу причин смены в науке устойчивых структур теоретического иметодологического мышления (“парадигм”). Этими причинами оказываются у него неновые факты, а новые теории, которые к тому же выдвигаются новыми людьми.Историк логики науки В. Шпенглер справедливо упрекает Куна в том, что, согласноего рассуждениям, самой основательной причиной прогресса в науке оказываетсялишь то, что более старое поколение исследователей наконец вымирает. … ведь впериод революционных преобразований в науке жизнь ученых вовсе не становиласькороче, а новые теории в этих случаях обычно оказываются все-таки откликом нанекоторые новые, прежде не учитывавшиеся факты. … Объективность ирациональность познания улетучивается … у Куна, ибо сравнение теорий друг сдругом по их объективной содержательности отвергается … Кампания, с большимшумом провозглашенная в 60-х годах против антиисторизма логическихпозитивистов, утрачивает тем самым всякую действительность” [НарскийИ.С. Современная буржуазная философия: два ведущих течения начала 80-х годов ХХвека. М.: Мысль, 1983,C.16-17]..

НОРМАЛЬНАЯСТАДИЯ РАЗВИТИЯ НАУКИ

Какбыло сказано выше, первым этапом в развитии науки у Куна является нормальнаянаука, когда она развивается на основе привычных теорий путем количественныхприращений, т.е. в полном смысле слова по кумулятивному пути. “Конечно,концепция постепенного роста знаний одностороння, она очень упрощает судьбынауки, страдает метафизичностью” [Нарский И.С. Современная буржуазная философия: дваведущих течения начала 80-х годов ХХ века. М.: Мысль, 1983, С.50].

Нормальнаядеятельность в науке в понимании Куна кажется его критикам скучной, неинтересной, не отражающей сути научного творчества, а потому очень труднопризнать такой род деятельности естественным, нормальным, главным в историинауки. Возражения вызывает трактовка труда ученого в период нормальной наукикак механической или даже алгоритмизированной деятельности”. Однако некоторыеученые выступают в защиту позиции Куна, считая, что он “вычленил наиболеесущественные черты фундаментальных, прикладных и технических исследований. Всеэти формы исследования … управляются привычкой, являются деятельностью порешению задач-головоломок и не содержит никаких грандиозных опровержений ифальсификаций”.

Вкритике понимания Куном нормальной науки можно выделить три направления.Во-первых, полное отрицание самого существования нормальной науки. По мнениюнекоторых, наука никогда бы не сдвинулась с места, если бы основной формойдеятельности ученых была нормальная деятельность, как ее представляет Кун.Придерживающиеся такой точки зрения критики формулируют следующим образомпротивоположность взглядов Куна и Поппера: “то, что Кун считает нормальным иестественным для науки, Поппер рассматривает как антинаучный элемент; для Кунапрекращение споров и дискуссий означает переход к подлинной науке, для Поппера- наоборот”. Критики полагают, “что такой скучной и негероической деятельности,как нормальная наука, предполагающей только кумулятивное накопление знаний,вообще не существует; что из нормальной науки Куна не сможет вырастиреволюции”. Свою точку зрения они подтверждают сравнением нормальной науки стеологией: “если бы наука была такой, какой ее изображает Кун, то она ничем быне отличалась от теологии, не терпящей никакой критики и никаких сомнений”.Кроме этого противники взглядов Куна, ссылаются на историю науки и утверждают,“что на протяжении очень длительных периодов времени нельзя бывает указать накакую-то одну господствующую парадигму. Это относится, например, к развитиюучения о материи” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.273].

Второенаправление в критике нормальной науки представлено К. Поппером. Он не отрицаетсуществования в науке такого периода, как нормальное исследование в пониманииКуна. Поппер говорит, что различие между нормальной наукой и революционнойпрактикой в науке, “может быть, не такое резкое, каким его делает Кун; тем неменее я готов признать, что в лучшем случае я лишь смутно представлял себе эторазличие и, далее, что это различие указывает на нечто, имеющее большоезначение”. Поппер неоднократно подчеркивает, что в характеристике Куномнормальной науки отражен реально существующий и очень важный момент. Однако,считает Поппер, нормальная наука Куна не только не является нормальной, но ипредставляет опасность для самого существования науки. “Нормальный” ученый впредставлении Куна вызывает у Поппера чувство жалости: его плохо обучали, он непривык к критическому мышлению, из него сделали догматика, он жертвадоктринерства. На самом деле, полагает Поппер, хотя ученый и работает в рамкахкакой-то теории, при желании он может в любой момент выйти за эти рамки.Правда, при этом он окажется в других рамках, но эти другие рамки будут лучше ипросторнее.

Согласнотретьему направлению критики нормальной науки, предполагается, что нормальноеисследование существует, но оно не является основным для науки в целом. Онотакже не представляет страшного зла, каким его считает Поппер. Не следуетприписывать нормальной науке слишком большое значение – ни положительное, ниотрицательное.

“Крометого, Кун явно сгустил краски, характеризуя особенности научной деятельности впериод спокойного развития науки, и сильно сблизил ее с алгоритмизированнойдеятельностью, почти целиком лишив ее критического и творческого начала” [КунТ. Структура научных революций. М., 1975, С.278]. Это былосделано с целью, чтобы сильнее подчеркнуть важную мысль о различии междузадачами, решаемыми наукой в периоды ее спокойного развития и в периоды научныхреволюций. Но нельзя упускать из виду, что те коренные сдвиги, которыепроисходят во время научной революции, назревают и подготавливаются впредшествующий период, что между периодами спокойного, эволюционного развития инаучной революцией существует прямая внутренняя связь. Они не независимы другот друга, а вырастают друг из друга. При всей своей увлеченности идеейпринципиального отличия характера научной деятельности в период спокойного развитиянауки от ее характера в период научной революции Кун, несомненно, понимал связьэтих периодов, но, находясь в плену своей главной идеи, не уделил должноговнимания данному вопросу.

Правда,в ряде мест кун высказывает отдельные соображения по этому поводу. Благодарятому, что в период нормальной науки ученые работают в соответствии с принятымимоделями, правилами действия, нормальная наука чрезвычайно чутко улавливаетлюбые аномалии – несоответствия решений, полученных в результате исследования,ожиданиям, вытекающим из приинятой теории. Нормальная наука, таким образом,выступает как очень чуткий прибор по обнаружению аномалий. А поскольку аномалии– сигнал о неблагополучии в принятой теории, необходимости ее ревизии, тоименно результаты, полученные нормальной наукой, становятся толчком кпересмотру парадигмы. Однако в целом важная проблема связи и соотношенияспокойных периодов в развитии науки и научных революций, повторяем, не нашларазработки в концепции Куна. И это не случайное упущение [КунТ. Структура научных революций. М., 1975, С.279].

НАУЧНАЯРЕВОЛЮЦИЯ

Научнаяреволюция выражает процесс смены парадигм. Она начинается с кризисагосподствующей парадигмы, когда накопившиеся научные факты уже не могут бытьобъяснены и головоломки разрешены с помощью общепринятых теорий, составляющихсодержание нормальной науки, что порождает профессиональную неуверенность.“Начинается переход к кризисному состоянию, к периоду экстраординарной науки”[Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.117], которая покоится нанаучных открытиях и предлагает новое видение мира, более эффективные способырешения накопившихся головоломок и объяснения научных фактов, не укладывающихсяв рамки прежней парадигмы. Переход к новой парадигме составляет суть научнойреволюции, перерыв кумулятивного накопления знаний, постепенности в динамикенауки. Ядро научной революции составляет “отказ научного сообщества от той илииной освященной веками научной теории в пользу другой теории, несовместимой спрежней” [Яковлев Ю.В. Формирование постиндустриальнойпарадигмы: истоки и перспективы // Вопросы философии, 1997, №1, С.3-17., С.3-17],сдвиг в проблемах, подлежащих научному исследованию, и в стандарте ихисследования и решения; происходит “трансформация мира, в котором проводитсянаучная работа” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.24].

Этоне означает полного отказа от научного наследия. Устаревшие, оказавшиесяошибочными в результате новых научных открытий теории отбрасываются, становятсяпредметом истории науки. Другая часть научного наследия трансформируетсяприменительно к новой парадигме. Третья, и весьма значительная часть научногознания, составляющая ядро наследственного генотипа науки в целом или отдельныхее отраслей, передается следующим поколениям, образуя фундамент научногознания.

Спектркритических мнений по данному вопросу довольно широк и разнообразен. Одниполагают, что научные революции случаются совсем не так уж редко, как можетпоказаться на первый взгляд, и наука вообще никогда не развивается лишь путемнакопления знаний. Научная революция совсем не является “драматическимперерывом в “нормальном”, непрерывном функционировании науки: вместо этого онастановится “единицей измерения” внутри самого процесса научного развития. Частькритиков хотят сделать революцию менее революционной, а нормальную науку менеекумулятивной, сгладить между ними по возможности границу.

Основнымявляется обвинение в иррационализме. Здесь особенно активным оппонентом Кунавыступает И. Лакатос. Он утверждает, например, что Кун “исключает всякуювозможность рациональной реконструкции знания”, что с точки зрения Куна можетбыть только психология открытия, но не логика, что Кун нарисовал нам “в высшейстепени оригинальную картину иррациональной замены одного рациональногоавторитета другим” и т.д. …” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975,С.276-277].

Кун,несомненно, сумел разглядеть некоторые существенные черты научной деятельностив период между научными революциями, который он удачно назвал нормальнойнаукой. В самой сущности науки заложена коренная трансформация знаний. Поэтомунаучные революции являются нормой ее развития, а следовательно, с не меньшимправом нормальными можно назвать и периоды научных революций. Неверно, однако,на этом основании говорить об истории науки как о непрерывной революции, к чемусклоняется К. Поппер. Во-первых, это не соответствует реальности даже тогда,когда мы имеем в виду не только научные революции, ведущие к коренномуизменению общей картины мира, но и революции в отдельных науках и отраслях. Во-вторых,подобный подход фактически ведет к отрицанию научных революций в качествеузловых, переломных моментов в истории науки. И наконец, в-третьих, такая точказрения лишает исследователей развития науки ориентира в потоке историческихсобытий, позволяющего выделить в нем главные, определяющие. Сам термин“нормальная наука”, введенный Куном, уже наталкивает на мысль, что аспектнаучной деятельности, обозначаемый этим термином, является наиболеехарактерным, типичным для науки в целом. И действительно, Кун высказывает мысльо том, что нормальное исследование отличает науку от других форм духовнойдеятельности человека, в то время как революционная трансформация сближаетнауку с искусством, политикой и т.д. Такой подход к вопросу нам не кажетсяверным. То, что Кун называет нормальной наукой, правильнее было бы называтьпериодом спокойного эволюционного развития.

ВЫБОРНОВОЙ ТЕОРИИ

Вопросом,который не затронули критики Куна и который является коренным, важнейшим длятеории развития науки. Это вопрос о возникновении нового знания. Начав скритики позитивизма за сведение анализа науки к анализу только готового знания,Кун затем сам отказался от разработки этого вопроса и свел его к выбору научнымсообществом между двумя уже имеющимися налицо теориями или парадигмами – старойи новой. Это, безусловно, важный вопрос, имеющий не только теоретическое, но ипрактическое значение. Он содержит много сложностей и тонкостей. … Но проблемавыбора между старой и новой теорией не снимает, а, наоборот, предполагает раскрытиетого, как возникает новое знание. Без этого невозможно создание законченной,целостной концепции развития науки. (Л-1, С.278)

Бесспорно,что эта проблема относится к числу чрезвычайно сложных и трудных. Здесь историянауки смыкается с гносеологией. Кун это хорошо понимает. Отсюда его внимание ксоотношению теории и факта, теоретического и эмпирического, его интересныесоображения о роли мысленного эксперимента в познании, о конструировании ипреобразовании ученым идеального образа внешнего мира и изменении видения этогореального физического мира с изменением теоретических представлений. Однако,отказавшись от рассмотрения проблемы возникновения нового знания или, вернее,оставив ее на полпути, Кун слишком схематизировал характер научной деятельностив период спокойного развития науки и лишил себя возможности раскрыть еевзаимосвязь с научной революцией [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975,С.111].

Сэтим же связаны и неудачи Куна в трактовке вопроса о выборе междуконкурирующими теориями. Критики Куна обвиняют его в иррационализме на томосновании, что Кун вместо логического объяснения того, почему научноесообщество отвергает старую теорию и принимает новую, выдвигает социальные ипсихологические аргументы. В этом они видят “грехопадение” Куна, отказ отрациональной реконструкции истории и переход на позиции иррационализма. Нотакая критика ничего не доказывает и свидетельствует лишь о живучести на Западеимманетного направления в историографии науки, которое исходит из замкнутостинауки и представления, что все, что происходит в ней, обусловлено исключительновнутренними законами ее развития”. Хотя порой, “когда они пытаются объяснитьнаиболее существенные моменты в развитии науки, вынуждены, вопреки своимисходным теоретическим позициям, так или иначе прибегать к внешним факторам.

КритикиКуна правы только в том, что, утверждая будто переход к новой теории может бытьоснован лишь на вере в ее будущую плодотворность или на смутном эстетическомчувстве, он фактически отходит от рационального объяснения науки. Егоутверждение, что “формообразующим ингредиентом убеждений, которыхпридерживается научное сообщество в данное время, всегда являются личные иисторические факторы – элемент, по видимости, случайный и произвольный” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.20], дает основание для такого вывода.Но произошло это не по тем причинам, на которые указывают его критики, а в силутого, что Кун отказался от рассмотрения вопроса, как возникает новое знание. А,не решив его, невозможно выяснить и вопрос о критерии истинности знания. Отсюдаи отсутствие обоснованного критерия выбора между конкурирующими теориями.

Пути,приводящие ученых к тому, чтобы оставить одну почитаемую парадигму в пользудругой, не могут быть обеспечены доказательством. Обсуждать их механизм, значитговорить о “технике убеждения или аргументах и контраргументах в ситуации, гдене может быть доказательства” [Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, С.193]. Втакой ситуации долгое сопротивление новой теории не является нарушением научныхстандартов. “Хотя историк всегда может найти последователей того или иногопервооткрывателя, например Пристли, которые вели себя не разумно, ибопротивились новому слишком долго, он не сможет указать тот рубеж, с которогосопротивление становится нелогичным и ненаучным” [Кун Т.Структура научных революций. М., 1975, С.201]. Утвержденияэтого рода, очевидно, приводят к вопросу, почему при отсутствии обязывающихкритериев научного выбора так заметно возрастает как число решенных научныхпроблем, так и точность научных решений. “Если отсутствуют критерии, способныедиктовать выбор каждому ученому, мы … были бы правы, доверяя коллективнымсуждениям членов научного сообщества” [Современная философия науки:знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей запада. М.: Логос, 1996,С.61-82].

ДалееКун приводит пять основных характеристик, являющихся стандартными критериямиоценки адекватности теории: точность, непротиворечивость, область приложения,простота и плодотворность. Вместе с множеством других почти таких жехарактеристик они дают общую основу для выбора теории.

“…каковы характеристики добротной научной теории. Среди набора совершенно обычныхответов я выбираю пять … Во-первых теория должна быть точной: следствия,дедуцируемые из теории, должны обнаруживать согласие с результатамисуществующих экспериментов и наблюдений. Во-вторых, теория должна бытьнепротиворечива, причем не только внутренне или сама с собой, но также сдругими принятыми теориями, применимыми к близким областям природы. В-третьих,теория должна иметь широкую область применения, следствия теории должныраспространяться далеко за пределы тех частных наблюдений, законов и подтеорий,на которые ее объяснение первоначально было ориентировано. В-четвертых, (этотесно связано с предыдущим), теория должна быть простой, вносить порядок вявления, которые в ее отсутствие были бы изолированы друг от друга и составлялибы спутанную совокупность. В-пятых, это менее стандартная, но весьма важная дляреальных научных решений характеристика – теория должна быть плодотворной,открывающей новые горизонты исследования; она должна раскрывать новые явления исоотношения, ранее остававшиеся незамеченными среди уже известных” [Современнаяфилософия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей запада.М.: Логос, 1996, С.61-82].

Темне менее перед тем, кто должен использовать эти критерии, регулярно возникаютдва вида трудностей. Каждый в отдельности критерий смутен: исследователи,применяя их в конкретных случаях, могут с полным правом расходиться в ихоценке. Кроме того, используемые вместе, они время от времени входят в конфликтдруг с другом; точность, например, может предполагать выбор одной теории,область приложения – ее конкурента.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Какпишет Нарский И.С.: “В отношении к построениям Т. Куна с некоторым запозданиему нас, среди советских философов, утвердилась наконец справедливая критическаяпозиция. Конечно, заслуга Куна в том, что он привлек внимание к коренным,скачкообразным изменениям в естественнонаучной картине и методах познания мира.Вместе с тем необходимо отметить отсутствие четкого теоретического подхода,существенные упрощения и огрубления в освещении историко-научного процесса, атакже обусловленные односторонним психологизмом расплывчатость и туманностьосновных понятий …. Это касается таких понятий, как “нормальное состояниенауки”, “парадигма”, “революция в науке”. Кун не учел диссонансы между научнымитеориями и методами, не раз имевшие место в истории познания. Между тем висторическом развитии науки и философии бывали случаи создания новых теорий врамках прежних методов (Ньютон)” [Нарский И.С. Современная буржуазная философия: дваведущих течения начала 80-х годов ХХ века. М.: Мысль, 1983, С.56-57].

Помнению критиков, метод самого Куна оказался явно устарелым, метафизическим.Отсюда антикумулятивизм Куна, поставивший его в резкое противоречие с идеейисторического подхода в науке. Метафизическая трактовка научных революцийподорвала концепцию Куна, а в теперешнем ее варианте и “обесцветила”, вообщесделала ее мало определенной. Вся свежесть и оригинальность его выступленияпроистекала из его идеи несоизмеримости новой и старой парадигм в науках.Однако само утверждение этой идеи подрывало во многом справедливость критикиКуна в адрес Поппера: ведь “прыжок” к новой парадигме как результат “хитроумия”ученых мало чем лучше пресловутого попперовского варианта метода проб и ошибок!Но если глубокая несоизмеримость новой и старой парадигм когда-то и имела местов действительности, то, пожалуй, только при переходе от донаучных состоянийзнания к собственно научным.

Сохраняяантикумулятивистскую позицию и лишая себя тем самым возможности отобразить влогике науки преемственность в развитии знаний, Кун под ударами критики былвынужден все более отступать от своих прежних тезисов и пришел в конце концов ких отрицанию. То, что ранее им считалось за критическое состояние науки, сталотеперь рассматриваться как ее “нормальное” состояние, ибо Кун признал, что весьотрезок ее существования заполняет серия беспрерывных микрореволюций. Крометого, ему пришлось признать, что не всякой революции в науке непременнопредшествует ее кризис. Однако из метафизического поля зрения Куна выпала оченьважная сторона влияния микрореволюций на последующие судьбы науки, а именно то,что ими постепенно подготавливаются макрореволюции.

Упозднего Куна более явно, чем прежде, выразилась его склонность к прагматистско- позитивистской точке зрения. Он писал: “…представления о соответствии междуонтологией теории и ее “реальным” подобием в самой природе кажутся мне теперь впринципе иллюзорными”. Согласно Куну, научные теории, одержавшие победу надсвоими предшественниками, описывают объективную реальность далеко не намногоболее верно, но они “лучше, чем ранние, приспособлены для решения головоломок втех, часто совершенно иных условиях, в которых они применяются”. Для Кунастремление познать объективную истину – это дурная теология [НарскийИ.С. Современная буржуазная философия: два ведущих течения начала 80-х годов ХХвека. М.: Мысль, 1983, С.56-57].

Напоследокможно несколько слов сказать о современном состоянии идейной борьбы идейнойборьбы в философской мысли Запада “Картина … продолжает оставаться довольнопестрой. Есть последователи почти у каждого из крупных классических философовпрошлого и классиков XX века. Но особенно стабильно к 80-м годам развивались иразвиваются платонизм, аристотелизм, томизм, спинозизм, кантианство,гегельянство, ницшеанство — разумеется, в их современных вариантах. Чем большереформированы, “ревизованы”, обновлены, актуализированы классическиенаправления, тем больше шансов на влияние их в современном мире.

Изнерелигиозных неклассических направлений, которые возникли либо в начале века,либо десятилетия тому назад, наиболее живучими оказались: феноменология,некоторые (модифицированные) виды аналитической философии, постпозитивизм,неофрейдизм, а также структурализм, герменевтика, “новая метафизика”.

Одним из важнейших проблемных центров по-прежнемуостается вопрос о том, в чем состоит суть и роль философии, в особенности всовременном мире. В данном вопросе побеждает антипозитивистская тенденция:философия, в чем убеждены многие видные мыслители, должна сосредоточиться наосмыслении проблем, решения которых напряженно ждет от нее современноечеловечество: мир и место в нем человека; индивид и человечество; многообразиеи единство культур; судьбы человеческой цивилизации; сущность человека ипризвание его в современном мире; новое мышление и т. д. И наконец, вопросомвсех вопросов является проблема выживания человечества, сохранения мира,предотвращения мировой войны и устранения локальных войн. Тут так же, как и вполитике, необходимо новое философское мышление: ведь раньше проблема мира ивойны была как бы периферийной для философии; сейчас она перемещается в центрфилософской проблематики.

Но,пожалуй, самое главное состоит в том, что философия стала более решительноискать пути для формирования комплексного изучения человека, в котором были быобъединены естественнонаучные, научно-технические, гуманитарные дисциплины и вкотором значительную роль играли бы широкие мировоззренческие основания истиннофилософского характера [Введение в философию. Учебник для вузов. М., ²Политиздат², 1989, С.367].