Реферат: К.Г. Юнг о перспективах интеграции культурных традиций Востока и Запада

К.Г.Юнг о перспективахинтеграции культурных традиций  Востока и Запада

 

 

 

Западныйпроцесс развития, который начался с первобытного состояния, был внезапнопрерван вторжением психологии и духовности культуры значительно более высокогоуровня. Наша ситуация не была столь драматична, как ситуация, в которойоказались негры или полинезийцы, столкнувшиеся с несравненно более развитойцивилизацией белого человека. Однако, по сути, обе ситуации были идентичны.

К.Юнг “Чему может научить нас Индия” Приведенный эпиграф взят из цикла работ Карла Густава Юнга,посвященного осмыслению феномена разнообразия  форм  самосознаниячеловеческойкультуры в лице двух ее ветвей – фаустовского типа западной культуры иментальной культурны Востока, ориентированной на приоритет духовных практик и сохранение чувственной и витальной стилистики жизни. Эта тема является одной изсквозных и значимых тем его философского творчества, взращенных опытомпсихолога и аналитика состояний человеческой души. В известной степени онаобъективирует этот опыт и заставляет взглянуть на проявления человеческого духасвободнее, чем это позволено рамками профессионализма, становящимися приопределенных условиях узкими  для целей познания смысла бытия человека. Несомненно,что Карл Густав Юнг был и остается  одним из гениев психологии как научнойформы познания человека.    Профессиональный взгляд и опыт психолога настановление и развитие человеческой культуры заставляет его видеть и понимать условность имеющихся знаковых границ и особенностей, дифференцирующих иразделяющих указанные типы культуры.  Вместе с тем, опыт психотерапевтазаставляет его осмыслять суть различий культурных традиций Запада и Востока  включе психологических проблем европейского человека и подчинить исследованиясоотношений сознательного и бессознательного вечной теме рациональности как принципу  самоограничения духа в западноевропейскойкультуре и необходимости “расширения сознания европейца за пределы слишкомузкого, ограниченного и склонного к тирании интеллекта”[1].  В решении проблем и оценокперспектив интеграции культурных традиций Востока и Запада такая позициянемецкого психолога как нельзя лучше отвечает задачам созданной иманалитической психологии, постольку, поскольку в противоположность“академической” науке аналитическая психология выполняет функцию наукиприкладной. Основным лейтмотивом явного сопоставления и скрытых в текстеоценок путей и перспектив интеграции культурных традиций Востока и Западаявляется  для К.Г.Юнга глубинный анализ просматривающихся,  -  на уровнементалитета и образа жизни европейцев, — результатов сложившегося отношения кпсихологической ценности psyche,или коллективного бессознательного. Собственно  говоря, все психологическизначимое тождество и различие основных компонентов культурных традиций Востокаи Запада, по К.Г.Юнгу, объяснимы именно в свете самоценности psycheкак общейосновы целеустремленности и творчества, свойственных человеческому роду. 

Обосновывая возможность  такого подходак объяснению сложившегося в мире разнообразия форм самосознания человеческойкультуры и отыскивая психологические корни этого феномена, К.Юнг специальнообращает внимание на взаимосоответствие наших представлений об общностифизической конституции человеческого рода и психической праосновы существованияи развития культурных форм человеческой жизни: “Как человеческое тело имеет –независимо от всяких расовых отличий – одинаковую анатомию, так же имеет и общуюоснову, независимо от всех различий культуры и сознания. … Эта бессознательная psyche,общая для всего человеческого рода, состоит не только из содержания, но такжеиз скрытых склонностей к определенным общим реакциям” [2] .

 Признание значимости и ценности psyche дает возможность проанализировать, прежде всего, нетолько формы, но и сюжеты развития сознания и самосознания, характерные длятого или иного типа культуры, выявить их различия и определить  возможные путипонимания особенностей каждого из них. Рассматриваемые под таким углом зрения, культурные традиции становятся объяснимы в психологическом ключе и –одновременно — избавлены от узости естественнонаучных  понятий, метафизическихили религиозных экспликаций и к ним, соответственно, может быть применена точказрения гуманитарных наук. Сам К.Г.Юнг с отчетливой ясностью формулирует эту установкусвоих попыток представить психологическое обоснование тождества и различиякультурных традиций Востока и Запада,не закрывая глаза на  трудности, обусловленные историческими, философскими ирелигиозными особенностями каждого типа культуры.   “Мне казалось важным, — пишет К.Г.Юнг, — акцентировать внимание прежде всего на соответствиипсихического опыта и символики Востока духовному опыту Запада. С помощью такиханалогий открывается возможность познания восточного менталитета изнутри,причем без того, чтобы жертвовать нашей собственной природой, а значит, безриска оказаться оторванным от своих корней. Это не некое подобиеинтеллектуального “телескопа” или “микроскопа”, предлагающего нам образ,заведомо  нас не интересующий, потому что он ни в чем не соприкасается с нами.Это атмосфера страданий, исканий и усилий, общая для всех цивилизованных людей.Это мучительная попытка стать сознательным, попытка, на которую природа обреклачеловечество и которая объединяет общей задачей самые различные культуры”[3].

Очевидно, что такой  подход  изменяетпривычный и стандартный для европейского   самосознания  взгляд на  потенциалсопоставления культурных традиций Востока и Запада.  Сложившийся в эпохууспехов колониальной политики европейских стран, этот взгляд оценивалкультурные традиции не только в качестве устоявшихся навыков мышления иповедения, но и в качестве конкурентного принципа, способногообеспечивать военное, политическое и экономическое превосходство.  К.Г.Юнг, сосвоей стороны, оставляет в стороне вопросы анализа социально-историческихиллюстраций такого положения вещей. Тем не менее, он подробно останавливаетсяна их результатах, отразившихся в особенностях менталитета и типичныхустановках европейцев, полагающихся на превосходство метафизических достиженийзападноевропейского ratio[4] какнаиболее полноценноговоплощения идеи Бога,  демонстрирующих пренебрежение психологическими явлениямии упрекающих всякого, кто посягает на незыблемость авторитета и продуктивностьзападноевропейской  традиции рациональности. А результаты эти – с точки зренияК.Г.Юнга не только как психолога, но и как врача-психотерапевта, неутешительны– они характеризуются неврастенией, маниями,  утратой целостности личности,дезинтеграцией сознания, ложной идентификацией или персонификациейбессознательных реакций[5]. Потребность в  распознавании действительных причин этих и других личностныхнарушений, с которыми ему приходилось сталкиваться в своей врачебной практике, заставляет К.Г.Юнга, уже как психолога, обратить внимание на трансмиссию идеиБога в европейской социальной и культурной традиции и подчеркнуть,  чтоубеждение в том, что ratioсутьее наиболее полноценное воплощение есть убеждение, не выдерживающеепсихологически значимой критики.  

 “Люди, которые считают, что идея Богапрофанируется, когда ее понимают как нечто сопряженное с psyche,как движущую силу psyche  или как “автономную систему”, — отмечает К.Г.Юнг, — могут быть настолько охвачены неукротимыми эмоциями илиневротическими состояниями психики, что и воля, и вся их жизненная философиямогут оказаться совершенно несостоятельными. … Это мнение, продолжает далееученый, — так же высокомерно, как и “метафизическое” утверждение, которое,переступая через человеческие ограничения, пытается приписать божеству,остающемуся вне сферы достижения нашего опыта, управление нашими психическимисостояниями. … Мне кажется, намного разумнее было признать psycheтакой же значимой, как и эмпирический мир, признать, что она – так же“реальна”. Представляется, что psyche – это тот мир, в которомсуществует Эго. Вероятно, — продолжает далее не без иронии К.Г.Юнг, — встречаются и такие рыбы, которые верят, что вмещают в себя море. Мы должныизбавиться от этой распространенной у нас иллюзии, если хотим рассматриватьметафизические высказывания с точки зрения психологии”[6].

Таким образом, то или иное решение вопроса о самоценности psyche как общей основы целеустремленностии творчества, свойственных человеческому роду, есть основа интеллектуальногопозиционирования потенциала и перспектив интеграции культурных традицийВостока и Запада. При этом К.Г.Юнг специально подчеркивает необходимостьдезавуировать нигилистическое отношение к реальности psyche каксвоего рода  идеологему, частично ответственную за непрерывное развитиезападного интеллекта и воли и оправдывающую  Бытие Божие  в качестве “гипотезы, которую можноинтеллектуально проработать, подтвердить или опровергнуть”, но не более того.Для К.Г.Юнга очевидно, что такое предельное сужение значимых для личностногобытия мысле-образов Бытия Божия может обернуться катастрофой для европейскогочеловека в том смысле, что обеспечивает для западноевропейской культурнойтрадиции постоянно присутствующую ретроспективу язычества, в котором Слово,кроме логических и последовательно вытесняющих явления бессознательного, еще неимеет никаких иных референций[7]. 

Если рассматривать нигилистическоеотношение к реальности psyche как основополагающий моментинтеллектуального позиционирования тождества и различия культурных традицийЗапада и Востока,  то перспективы интеграции представляются сомнительными,поскольку существует опасность остановиться на различении   и  сопоставлении  только лишь сознательной и явной части psyche,исключаявсе остальное, частично скрытое,  потенциально творческое и отвечающеепотребностям в поисках образных выражений духовной сущности человека. Прямолинейностьтаких сопоставлений, несомненно, имеет и свои социокультурные экспликации. Онаспособна ограничить художественное пространство и образность социокультурных взаимодействий,  оставляя  в стороне представление о   культуре каксимволической форме одновременного бытия и общения людей различныхпоколений и разных культурных традиций.  Собственно  говоря,  только в этомсмысле расширение или освобождение сознания и самосознания культурыобъективно   востребует диалога, межкультурной коммуникации и толерантности какпсихологического выражения таких взаимоотношений с окружающим миром, прикоторых уже невозможна эмоциональная или моральная заангажированность[8],но присутствует заинтересованность и открытость взаимопонимания.  “Проблемасостоит в том, — пишет К.Г.Юнг, — чтобы сказать “да” самому себе, признать свое“Я” самой значительной задачей; но проблема и в том, чтобы осознавать все, чтосовершается и неустанно наблюдать за происходящим со всеми вызывающимиподозрение аспектами”[9]. 

Другими словами,  ограничение реальностиpsyche сферой развитого и рафинированного сознания ограничивает иво многом искажает чувственную природу человека в ее инстинктивнойестественности и способности к пластичной выразительности, разделяя и дажеразъединяя физические и духовные аспекты жизни с целью приобретения абстрактногознания. Преодоление такой, по сути дела, нигилистической в отношениицелостности человеческого бытия, установки является условием сохраненияценностей культуры и становится опытом приспособления к изменяющимсясоциокультурным условиям человеческого бытия.   Исходя из этого, представляется возможным   сопряжение наиболее ценных, этически и эстетическизначимых фактов и событий художественного творчества, обращенных, в концеконцов, к поддержке  культурного единства мира при сохранении егостилистического многообразия.

В противоположность нигилизму подражаниедуховному опыту Востока для европейской культуры также не несет в себе, помнению К.Г.Юнга, перспектив интеграции и развития культурных традиций. Наоборот, опираясь на свой опыт психолога и аналитика, она подчеркивает, что“если бы нам удалось развить еще одну или даже две психические функции доуровня интеллекта, Запад мог бы надеяться, что превзойдет Восток в значительнойстепени. Поэтому грустно становится, — продолжает далее К.Г.Юнг, — когда европеецразочаровывается в собственной природе и имитирует Восток или “присваивает” егосебе тем или иным образом. Его возможности были бы намного большими, если бы оноставался верным себе и из собственной природы создал бы все то, что из своейвнутренней сущности произвел на свет Восток на протяжении веков”[10].

Поразительно то, что такая позицияученого заставляет его обращаться к христианской традиции европейской культурыкак  исторически и социально сложившему резерву культурных ценностей,игнорирование которых приводит к неустойчивости и прерывности европейскогокультурного развития.  “Подражание, — отмечает К.Г.Юнг, — всегда создаетнеустойчивую ситуацию, которая в каждую секунду может быть разрушенабессознательным. … Эта необходимость посвятить бессознательному соответствующееколичество внимания, безусловно, находится в противоречии с западным – иособенно протестантским  — культом сознания. Впрочем, — продолжает ученый, — хотя новое всегда кажется врагом старого, каждый, кто обладает желанием глубжепонять, обнаружит, что новая интеграция никогда не наступит, если мы не будемсо всей серьезностью использовать усвоенные нами христианские ценности”[11].

Таким образом, самфакт существования различий в отношении к психологической ценности psyche служит  основанием для понимания всей сложности проблемы интеграции  культурных традиций Запада и Востока, и такая возможность   просматриваетсяпрежде всего в плоскости сохранения верности истокам христианской культуры исвоей культурной идентичности, а также  творческой определенности при обращении к ценностям иных культурных традиций.  Понимание в этом смысле естьтрудный путь цивилизации, сознательно сохраняющей и сберегающей свое культурноедостояние.

С другой стороны, утверждение, что реальность psyche  не исчерпывается  признанием самоценности только сознательной, явной и интеллектуальнорафинированной ее части, что эта реальность содержит чувства, эмоции, образы исимволы бессознательного как проекции форм, взятых из опыта органической,социальной или исторической жизни, саму интеграцию культурных традицийпозиционирует как проект развития ценностно-ориентированных социальныхдействий.