Реферат: Особенности употребления концепта Любовь в английской паремиологии

--PAGE_BREAK--




1.2. Выводы

Тезис о прямом влиянии культуры народа на его язык находит многократное подтверждение в лексике, семантике, грамматике языка. Различие языков объясняется различием культур, различием концептуальных кодов и ментальных стилей у различных народов. Различия в национальной специфике культурных концептов особенно разительны у народов Запада и Востока. Фактически «Восток и Запад — это две ментальные планеты (Азия и Европа) на земном шаре, со своими кодами культурных концептов, обуславливающих «полушарные» ментальные стили населяющих их народов» [Шаховский 1996:4].

Взаимодействие цивилизаций предстает перед нами не только как столкновение разных типов экономической организации тра­диционных, индустриальных и постиндустриальных обществ, но, прежде всего, как столкновение разных ментальных, языковых и ценностных картин мира, культурных установок, способов позна­ния и самопознания. Нарастание интенсивности межкультурной коммуникации в условиях тотальной информатизации не всегда сопровождается бесконфликтным открытием другой культуры. Гораздо чаще приходится наблюдать обострение проблемного компонента общения, проявляющегося в непонимании и неприятии.

Прогнозирование возможных конфликтных ситуаций и вы­явление наиболее благоприятных условий межкультурной ком­муникации являются приоритетными задачами современной гу­манитарной науки. Их решение возможно, на наш взгляд, толь­ко при условии выработки эффективной исследовательской стра­тегии, направленной на адекватное осмысление и описание про­исходящих культурных изменений. Данная стратегия не может быть ограничена рамками одной науки, стереоскопический взгляд на предмет обеспечивается благодаря совместным усилиям цело­го ряда дисциплин, ориентированных на изучение человека. Среди них выделяются: философия познания, когнитивная нейрофизиология и пси­хология, когнитивная лингвистика, когнитивная антропология и целый ряд других направлений.

Таким образом, определяющим фактором актуальности проблематики соотношения языка и культуры является активная разработка проблем взаимодействия культур разных народов, особенно в современную эпоху, характеризующуюся процессами интернационализации разнообразных сторон жизни, социального, в том числе – духовного, бытия целых народов, отдельного человека, под мощным влиянием научно-технического прогресса. Поэтому немаловажным для современной лингвистики представляется наблюдающееся в настоящее время становление нового направления – лингвокультурологии, для которой проблема “язык и культура” является ключевой.
II
. Теоретические основы и центральные понятия лингвокультурологии
            Тенденция к взаимопроникновению различных отраслей научного знания — одна из определяющих характеристик науки XXI века. В сфере гуманитарных дисциплин выражением этого стремления к синтезу стала активизация культурологических исследований, т.е. исследования феномена культуры, включающего в себя все многообразие деятельности человека и ее опредмеченных результатов. В настоящее время наблюдается стремительное становление и развитие лингвокультурологии — науки, посвященной, по словам Телия В.Н., «изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии » [Телия 1996:216-217].

         Считается, что лингвокультурология возникла в последней четверти ХХв. как продукт антропологической парадигмы в лингвистике, начало которой положил еще в XIXв. В. фон Гумбольдт, впервые в работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» сформулировавший положение о взаимосвязи характера языка и характера народа. Широкую известность получили утверждения о том, что «разные языки по своей сути, по своему влиянию на познания и чувства являются в действительности различными мировидениями», и что «своеобразие языка влияет на сущность нации, поэтому тщательное изучение языка должно включать все, что история и философия связывают с внутренним миром человека» [Гумбольдт 1985:370, 377]. Новизна подобного подхода состояла в том, что за различными языковыми формами ученый увидел различия в способах мышления и восприятия действительности и сделал вывод о том, что в языке воплощается своеобразие культуры. Идеи В. фон Гумбольдта развивались в рамках неогумбольдтианства в XIX-ХХвв.

В России XIXв. его наследие интерпретировал А.А. Потебня, развивавший идею о «языке как деятельности». Представители европейского неогумбольдтианства —  Л. Вайсгербер, Х. Глинц, Х. Хольц – в середине ХХ в. разрабатывали вопрос о зависимости содержания мышления и логического строя мысли от структурных особенностей языка. Исследования неогумбольдтианцев отличает интерес к «содержательной» стороне языка: они анализировали семантические сферы разных языков, выявляя сходства и различия между ними. Л. Вайсгербер  ввел понятие «вербализация мира», определив его как «процесс языкового овладения миром и превращения его в объект познания», а также выдвинул тезис о необходимости создания «новой грамматики», которая должна фиксировать содержательную сторону языка и представлять язык как «действующую силу» [Гухман 1961:129-130,154].

Среди тех, кто продолжал учение В. фон Гумбольдта, лингвисты конца XIX-начала XX вв. У.Д. Уитни, Д.У. Пауэлл, Ф. Боас, а также Э. Сепир и Б.Л. Уорф. Последние выдвинули гипотезу языковой относительности, согласно которой языку отводится приоритетная роль в процессе познания. На основании материала, полученного в процессе исследований языков североамериканских индейцев, они пришли к выводу о влиянии языковых категорий на мышление.

Согласно гипотезе языковой относительности, наличие различных категорий в разных языках свидетельствует о том, что носители этих языков по-разному концептуализируют окружающий мир. На протяжении ХХ века гипотеза Сепира-Уорфа пережила период резкой критики и забвения. В настоящее время она снова находится в центре внимания лингвистов: в 1990-е г. вышли в свет такие работы, как «Language Diversity and Thought» Д. Льюси и «Whorf Theory Complex» П. Ли. В 1998г. в университете города Дуйсбург (Германия) был проведен международный симпозиум под названием «Humboldt and Whorf Revisited. Universal and Culture-Specific Conceptualizations in Grammar and Lexis», в ходе которого были выявлены новые подходы к исследованию феномена языковой относительности и человеческого фактора в языке. Гипотеза Сепира-Уорфа легла в основу многих течений в современной лингвистике: разнообразие формулировок позволяет говорить об ее «сильной» и «слабой» версиях. Кроме того, лингвистами ХХ в. предпринимались попытки переформулировать гипотезу: известны, например, «гипотеза лингвистической дополнительности» Г.Брутяна и «гипотеза лингвистической универсальности» А. Вежбицкой. Тем не менее, интерес к этой проблеме и разнообразные подходы к ее исследованию позволяют говорить о продолжении традиции изучения языка как носителя специфики культуры.  

В середине ХХ века в США возникло еще одно направление исследования «человека в языке»: Д.Хаймз разработал теоретические и методологические основы лингвистической антропологии – «изучения языка и речи в контексте антропологии». Ученый исходил из положения, что «задача лингвистики – обобщать знания о языке с точки зрения языка, тогда как задача антропологии – обобщать знания о языке с точки зрения человека».

Вопрос о месте лингвистической антропологии в гуманитарной парадигме разрабатывает А.Дуранти. «Согласно его теории, лингвистическая антропология отличается от всех остальных языковедческих дисциплин тем, что она обращает особое внимание на индивидуальную репрезентацию реального мира» [Лучинина 2004.].

За последние десятилетия значительно выросло число работ, свидетельствующих об  интересе и стремлении лингвистов к исследованию языковых явлений в широком  экстралингвистическом контексте. Как отмечал Ю.С. Степанов, «ни один крупный лингвист последнего десятилетия, если только он не принимал без критики положений догматического структурализма, не миновал вопроса об антропоцентризме в языке» [Степанов 1975: 49].

            Лингвокультурология представляет собой весьма перспективное лингвистическое направление, оформившееся в результате интегрирования языкознания со смежными дисциплинами  культурологией, этнологией и этнографией.            

             

            2.1. Становление лингвокультурологии как науки в современной отечественной лингвистике

            Появление лингвокультурологии – закономерный результат развития философской и лингвистической теории XIX-XX вв.

            Термин "лингвокультурология" появился в последнее десятилетие в связи с работами В.Н.Телии, В.В.Воробьева, В.А.Масловой, Н.Д.Арутюновой, Ю.С.Степанова, В.И.Карасика. Развитие лингвокультурологического направления обусловлено стремлением к осмыслению феномена культуры как специфической формы существования человека и общества в мире. При этом язык выступает в качестве средства интерпретации человеческой культуры, ментальности нации.

            Самой популярной в отечественной науке работой может считаться учебник В.А.Масловой [Маслова 2001]. В нем приводится методологическая база, описываются современные направления лингвокультурологических исследований в России. Автор подчеркивает междисциплинарный характер лингвокультурологии, определяя ее как «отрасль лингвистики, возникшую на стыке лингвистики и культурологии», как «гуманитарную дисциплину, изучающую воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру» или как «интегративную область знаний, вбирающую в себя результаты исследований в культурологии и языкознании, этнолингвистике и культурной антропологии». Цель лингвокультурологии — изучение способов, которыми язык воплощает в своих единицах, хранит и транслирует культуру; задачи — выявить, как культура участвует в образовании языковых концептов, или существует ли в реальности культурно-языковая компетенция носителей языка; а также понятийный аппарат сформулированы очень широко. Автор утверждает возможность использования самых разнообразных приемов и методов исследования «от интерпретационных до психолингвистических».

Наиболее полно в современной отечественной лингвистике теоретико-методологические основания лингвокультурологии изложены в работе В.В. Воробьева «Лингвокультурология: теория и методы» [Воробьев 1997]. Исследование выполнено в традициях гумбольдтианства: изучение культуры, воплощенной в языке, предлагается проводить на основе гипотезы Сепира-Уорфа, а также активно используется терминология, введенная Л. Вайсгербером. Лингвокультурология рассматривается как теоретическая база лингвострановедения; она определяется как «комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (система норм и общечеловеческих ценностей)». Основным объектом лингвокультурологии автор называет «взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и изучение интерпретации этого взаимодействия в единой системной целостности», а предметом данной дисциплины являются «национальные формы бытия общества, воспроизводимые в системе языковой коммуникации и основанные на его культурных ценностях», — всё, что составляет «языковую картину мира». Изучение лингвокультурологических объектов предлагается проводить с помощью системного метода, заключающегося в единстве семантики, сигматики, синтактики и прагматики и позволяющего получить «целостное представление о них как единицах, в которых диалектически связаны собственно языковое и внеязыковое содержание».

В.В.Воробьев вводит основную единицу лингвокультурологического анализа – лингвокультурему, определяя ее как «диалектическое единство лингвистического и экстралингвистического (понятийного и предметного) содержания» [Воробьев 1997:44-45]. Для описания различий между словом и лингвокультуремой используется категория «ближайшего/дальнейшего значения слова» А.А. Потебни.

Лингвокультурема, в отличие от слова, имеет более сложную структуру: план содержания дробится на языковое значение и культурный смысл. Лингвокультурема обладает коннотативным смыслом и «живет до тех пор, пока живет идеологический контекст, ее породивший» [Воробьев 1997:52]. Она может быть выражена как единичным словом, так и текстом «значительной протяженности». Описанный выше понятийный аппарат может быть применен в различных исследованиях. В своей работе автор демонстрирует его использование для изучения поля «русская национальная личность», проводимого на основании корпуса текстов, взятых из классической русской литературы; полученные результаты используются в курсе преподавания русского языка как иностранного.

Схожие задачи решает и В.В. Красных: в работе «Этнопсихолингвистика и лингвокультурология» она определяет последнюю как «дисциплину, изучающую проявление, отражение и фиксацию культуры в языке и дискурсе, непосредственно связанную с изучением национальной картины мира, языкового сознания, особенностей ментально-лингвального комплекса» [Красных 2002:12]. Выявлять лингвокультурологическую специфику предлагается через использование лингво-когнитивного подхода к коммуникации, поскольку он позволяет проанализировать как ее общелингвистический аспект, так и национально-детерминированный компонент. Однако автор не проводит четкой границы между двумя исследуемыми дисциплинами: утверждается общность их проблематики, теоретической предпосылкой возникновения и той, и другой считается гипотеза Сепира-Уорфа, не выявляются различия в методах исследований.

            Проблемы лингвокультурологии также разрабатываются учеными Волгоградской школы, в частности, В.И.Карасиком и Е.И.Шейгал. В.И.Карасик рассматривает лингвокультурологию как «комплексную область научного знания о взаимосвязи и взаимовлиянии языка и культуры» и делает акцент на ее сопоставительном характере [Карасик 2002:103, 108,121]. Основной единицей лингвокультурологии он называет культурный концепт, а в качестве единиц изучения выдвигает реалии и «фоновые значения, т.е. содержательные характеристики конкретных и абстрактных наименований, требующие для адекватного понимания дополнительной информации о культуре данного народа».

            В работе Е.И. Шейгал и В.А. Буряковской лингвокультурология определяется как дисциплина, изучающая «отдельные объекты концептуальной картины мира и их осмысление общественным сознанием и языком с точки зрения объекта отражения, одним из которых является этнос» [Шейгал, Буряковская 2002:9]. Авторами изучается лингвокультурологический потенциал этнонимов, входящих в состав устойчивых сочетаний, а также специфика функционирования этнонимов в текстах статей, рассказов и анекдотов.

            На существование некоторого промежуточного образования, входящего, как в язык, так и в культуру – «идеального», которое и является формой объективного единства языка и культуры указывает Е.Ф.Тарасов. «Идеальное» входит в язык в виде значения языковых знаков и существует в культуре в форме предметов культуры, т.е. в опредмеченной форме, в деятельностной форме, т.е. в форме деятельности, и в образе результата деятельности.

            Вышесказанное дает основание Т.Н.Снитко говорить о существовании лингвокультур как особых данностей, подлежащих изучению в лингвокультурологии. Работая в рамках типологического-характерологического подхода, Т.Н.Снитко дает следующее определение этого понятия: “Лингвокультуру мы определяем как особый тип взаимосвязи языка и культуры, проявляющийся как в сфере языка, так и в сфере культуры, и подлежащий выявлению в сопоставлении с другим типом взаимосвязи языка и культуры, то есть в сравнении с другой лингвокультурой” [Снитко 1999]. Философия, политика, художественная литература могут рассматриваться в рамках лингвокультурологии как отдельные лингвокультурные области, некоторые обособленные в культурном и языковом отношении области внутри лингвокультуры.

            «…Процесс ‘внутреннего деления’ антропологической лингвистики отнюдь не завершен,» — как замечает С.Г. Воркачев в своей работе «Методологические основания лингвоконцептологии» и прогнозирует: «На стыке лингвокультурологии и когнитивной лингвистики становление лингвистической концептологии (лингвоконцептологии), в задачи которой войдет, прежде всего, определение своего объекта и разработка методологической базы его исследования. О возможности подобного развития ситуации в области макролингвистики свидетельствует появление соответствующих работ»[Воркачев 2002.].

           

            2.2. Место лингвокультурологии в ряду лингвистических дисциплин

            Исследование культурной составляющей в языке является закономерным результатом развития языкознания XIX-XX вв. Интерес многих ученых к лингвокультурологии свидетельствует об ее перспективности. Стремление к глубокому изучению социальной обусловленности языка, к его роли в жизни общества, к проблемам, связанным с формированием языковой личности и национального менталитета, не вызывают сомнения. Изучение языка как функционирующей системы поможет ответить на многие вопросы, связанные с познанием общественной природы языка, закономерностями его развития, с формированием национальной языковой политики.

            С другой стороны, теоретико-методологическая база этой дисциплины на настоящий момент находится на стадии становления. Возникает необходимость в, так называемой, инвентаризации новейших подходов; в соотнесении современных теорий с системой понятий и терминов традиционной лингвистики. Это особенно хорошо понимают преподаватели – лингвисты, в задачи которых входит объяснение учащимся задач современной лингвистической науки. Преподавание всегда не только стимулировало науку, но и способствовало систематизации и уточнению научных теорий. В этой связи уместно вспомнить идеи Л.В. Щербы, которые до сих пор сохраняют актуальность для лингвистов и методистов. Формулируя необходимость функционального подхода к описанию языковых фактов, Л.В.Щерба в гносеологическом плане различал язык, речь и речевую деятельность. Таким образом, вводя в научный обиход новые понятия и термины, следует определить, как они соотносятся с системой традиционных представлений.

            В настоящее время складывается ряд направлений в изучении взаимодействия языковых и культурных явлений: историческая лингвокультурология, историко-типологическая, сравнительная и др. Сформировались и продолжают формироваться научные школы лингвокультурологии. В.А.Маслова называет четыре школы: школа Ю.С.Степанова (описание констант культуры в диахроническом аспекте, с привлечением текстов, интерпретируемых с позиций наблюдателя, а не активного носителя языка); школа Н.Д.Арутюновой (исследование культурных концептов на материале текстов, представляющих разные культуры разных эпох); школа В.Н.Телия (лингвокультурный анализ фразеологизмов с позиций рефлексии носителя живого языка, с учетом речемыслительных ментальных состояний говорящего); школа В.М.Шаклеина, В.В.Воробьева (сравнительная лингвокультурология, развивающая лингвострановедческую концепцию Е.М.Верещагина и В.Г.Костомарова).

            Поопределению В.В.Воробьева лингвокультурология призвана изучать «национально маркированные языковые единицы и процессы понимания речи в условиях межкультурной коммуникации» [Воробьев 2000:84]. Таким образом, если лингвокультурология изучает процессы понимания речи, то это объект рассмотрения психолингвистики и методики. Но в определении содержится указание и на то, что в сфере интересов лингвокультурологии находится выявление и описание национально-культурной семантики языковых единиц, а это является традиционными задачами лингвистики. Можно предположить, что лингвокультурология должна изучать национально-культурную семантику языковых единиц и одновременно формулировать методические приемы семантизации языковых единиц, необходимость в которых возникает в процессе преподавания языка в иноязычных средах. Но в науке уже существует лингвострановедение как аспект методики преподавания русского языка как иностранного, представленный в методическом руководстве Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова «Язык и культура», где лингвострановедение определяется как методический, лингводидактический аналог социолингвистики.

            В.В.Воробьев, сопоставляя лингвострановедение и лингвокультурологию, приходит к выводу, что формирование лингвокультурологической и лингвострановедческой компетенций связано с освоением национально-культурного компонента семантики языковых единиц. Формирование компетенций все-таки является методической задачей. Видимо, важно уточнить объекты изучения. «Объектом изучения лингвокультурологии является общенациональная культура, определяющаяся культурным наследием всего народа и его морально-этническими ценностями. Носитель же языка сочетает в себе элементы культуры мировой, общенациональной, локальной, социальной и узкопрофессиональной. Развитие же лингвострановедения вызвано к жизни потребностями обучения иностранным языкам, и в этом его лингводидактическая сущность» [Воробьев 2000:88]. Таким образом, В.В.Воробев признает, что задачами «понимания речи в условиях межкультурной коммуникации» занимается лингвострановедение. Следовательно, у лингвокультурологии предметом исследования остаются национально маркированные языковые единицы, что, безусловно, позволяет её причислить к лингвистическим дисциплинам. Но, по мнению В.В. Воробьева, «стремление замкнуться в рамках привычного для лингвистики значения в его узком понимании и противопоставить собственно лингвистику чему-то внешнему за ее пределами — «экстралингвистике», не дает возможности развития межъязыковым исследованиям, а следовательно, и дисциплинам, связанным с интеркоммуникацией, т.е. лингвострановедению и лингвокультурологии. Автору представляется необходимым интегрировать лингвокультурологию и лингвострановедение.

            Но процесс интеграции ряд ли принесёт пользу на данном этапе развития лингвистики. Это не прояснит объект, а следовательно, и задачи исследования. Включение экстралингвистических моментов будет способствовать неопределенности задач. Идея отражения в языке национальной культуры не нова для лингвистики. Существует большое количество исследований, посвященных этой проблеме. «… Анализ культуры может обрести новые идеи и из лингвистики, в частности из лингвистической семантики. Семантическая точка зрения на культуру есть нечто такое, что анализ культуры едва ли может позволить себе игнорировать» [Вежбицкая 1999:263].

            Традиционно проблемы взаимоотношения языка и культуры рассматривались в социолингвистике, что вполне логично. В таком случае лингвокультурология оказывается разделом социолингвистики.

                               Среди ученых нет единого мнения ни относительно статуса лингвокультурологии (самостоятельная дисциплина или отрасль лингвистики), ни относительно предмета и методов лингвокультурологического исследования. Общепринятым является определение лингвокультурологического исследования как изучения языка в неразрывной связи с культурой. Самым популярным материалом, иллюстрирующим особенности мировоззрения носителей языка, являются фразеологизмы и паремии. Существуют также исследования, нацеленные на выявление лингвокультурологической специфики отдельных концептов; подобные работы базируются, как правило, на текстах классической литературы.

Предмет и методы лингвокультурологии находятся в стадии формирования, тем не менее данная дисциплина выработала собственную направленность в ряду других лингвистических дисциплин, также работающих в рамках проблематики взаимоотношения языка и культуры. Культура и язык выводятся в лингвокультурологии на равнозначный уровень, и рассмотрение их во взаимосвязи становится центральной задачей данной дисциплины. Основанием для этого является онтологическое единство языка и культуры.
    продолжение
--PAGE_BREAK--
            2.3. Концепт как основная единица лингвокультурологии

Новая отрасль знания – лингвокультурология  –  создает  собственный понятийно-терминологический   аппарат,   который   сочетает в  себе ее лингвистические и культурологические истоки. Основой для такого аппарата призвано служить активно разрабатывающееся в последнее время понятие концепта. 

Термин «концепт» находит широкое применение в различных областях лингвистической науки. Он вошел в понятийный аппарат не только лингвокультурологии, но и когнитивистики, и семантики. Период утверждения термина в науке непременно связан с определенной произвольностью его употребления, размытостью границ, смешением с близкими по значению и/или по языковой форме терминами. Например, в исследованиях часто прослеживается смешение понятий «когнитивный концепт» и «лингвокультурный концепт». В текстах лингвокультурных исследований концепт получает самые различные названия: «экзистенциальные смыслы», «предельные понятия», «культурные концепты» [Карасик, Слышкин 2001:76].

Отдельные вопросы, посвященные рассмотрению тех или иных лингвокультурных концептов, поднимались в работах В.Н.Телии, Н.Д.Арутюновой, А.Вежбицкой, Н.А.Красавского, Г.Г.Слышкина, В.И.Карасика, С.Г.Воркачева и других лингвистов.

Термин «концепт», имеющий долгую историю, неоднократно подвергался переосмыслению. В научном дискурсе он утвердился в Средневековье в ходе спора об общих понятиях («универсалиях»). Концептуалисты – сторонники направления схоластической философии, основанного Петром Абеляром, — доказывали, что универсалии не существуют в виде физических явлений (как утверждали сторонники реализма), но и не являются только «сотрясением воздуха» (как характеризовали их сторонники крайнего номинализма), а представляют собой продукт познавательной деятельности человека, т.е. концепт. Концепты, в понимании Абеляра, предстают как логико-лингвистические категории, образующие мост между миром мысли и миром бытия. При этом они не всегда имеют основание в реальной природе вещей, но могут являться искаженными образами действительности. Таким образом, в центре внимания философа оказывалась не вещь, не слово как звучание голоса, а слово как значение. «Абеляр вовсе не отождествлял концепт с понятием, как это делалось в последующей логико-философской традиции. Для Абеляра концепт предельно субъективен, связан не с языковыми структурами, но с речью, ориентирован на адресата, формируется под влиянием не только логических процедур абстрагирования, но также чувственного опыта и воображения» [Слышкин 2004.].

         В дальнейшем термин «концепт» был востребован в основном в математической логике и логической семантике, где он отождествлялся с понятием, смыслом имени или интенсионалом. В рамках этих направлений концепт понимался как результат логических операций анализа, синтеза, сравнения, абстракции и обобщения, лишившись таким образом характеристик субъективности, диалогической ориентированности и неоднозначности. Крайним проявлением логистического понимания концепта стало толкование его как сущности более высокого уровня абстрактности, чем понятие, как результата не прагматических обобщений воспринимаемой действительности, но лишь научного исследования определенного материала.

           

            2.4. Исследования понятия «Концепт» в современной отечественной лингвистике

Обратившийся одним из первых в мировой лингвистике к исследованию концептов российский филолог С. А. Аскольдов (псевдоним С. А. Алексеева). считал, что наиболее существенной функцией концептов как познавательных средств является функция заместительства. Он считал концепт «мысленным образованием, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода». Далее он говорит, что «не следует думать, что концепт есть всегда заместитель реальных предметов, он может быть заместителем разного рода: чисто мысленных функций» [Аскольдов 1997:267-279].

         Слово «концепт» в протерминологической функции стало активно употребляться в российской лингвистической литературе с начала 90-х годов [Логический анализ языка. Культурные концепты 1991]; лингвокультурологическое наполнение этой лексемы продолжила статья академика Д.С.Лихачева [Лихачев 1993:3-9], который, продолжая рассуждения С.А.Аскольдова-Алексеева, предложил считать концепт «алгебраическим выражением значения, ибо охватить значение во всей его сложности человек просто не успевает, иногда не может, а иногда по-своему интерпретирует его (в зависимости от своего образования, личного опыта, принадлежности к определенной среде, профессии и т.д.)». Концепты возникают в сознании человека не только как «намеки на возможные значения» но и как «отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом – поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т.д.».

         Именно представления Д.С.Лихачева о концепте и концептосфере легли в основу современной когнитивной лингвистики, которая прочно заняла свое место в парадигме концепций современного мирового языкознания. В ней мы видим новый этап изучения сложных отношений языка и мышления, проблемы, в значительной степени характерной именно для теоретического языкознания России. Здесь когнитивные исследования получили признание, как справедливо подчеркивает Е.С.Кубрякова, прежде всего потому, что они обращаются «к темам, всегда волновавшим отечественное языкознание: языку и мышлению, главным функциям языка, роли человека в языке и роли языка для человека» [Кубрякова 2004:11].

         И.А.Стернин и З.Д.Попова выделяют следующие определившиеся направления в когнитивной лингвистике России [IosifA. Sternin, ZinaidaD.Popova2006:44]:

1. Культурологическое направление (Ю.С. Степанов) – исследует концепты как элементы культуры в опоре на данные разных наук. Данные исследования не связаны исключительно с лингвистикой; язык выступает как один из источников знаний о концептах (например, для описания концепта используются данные об этимологии слова, называющего этот концепт.

2. Лингвокультурологическое направление ( В.И. Карасик, С.Г. Воркачев, Г.Г. Слышкин, Г.В. Токарев) – проводит исследование названных языковыми единицами концептов как элементов национальной лингвокультуры в их связи с национальными ценностями и национальными особенностями этой культуры: направление «от языка к культуре».

3. Логическое направление (Н.Д. Арутюнова, Р.И. Павиленис) – исследование концептов логическими методами вне прямой зависимости от их языковой формы.

4. Семантико-когнитивное направление (Е.С.Кубрякова, Н.Н.Болдырев,  А.П.Бабушкин, З.Д.Попова, И.А.Стернин) – исследование лексической и грамматической семантики языка как средства доступа к содержанию концептов, как средства их моделирования от семантики языка к концептосфере.

Пересмотр традиционного логического содержания концепта и его психологизация объясняются, в том числе, и потребностями когнитологии, в частности, когнитивной лингвистики, сосредотачивающей внимание на соотнесении лингвистических данных с психологическими, для которой оперирование категорией понятия в классическом, «безóбразном» [Бабушкин 1996:12] представлении оказалось явно недостаточным.

А. Вежбицкая дает несколько определений концепта [Вежбицкая 1999: 549]. Она описывает концепт как объект идеального мира, имеющий имя, определяющийся посредством набора семантических примитивов, отражающий специфические культурно-обусловленные представления человека о действительности.

Е.С. Кубрякова предлагает определение концепта, как «оперативной единицы памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира » [Кубрякова 1996:90-92].

«Концепт – это абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия» [Соломоник 1995:246].

«Концепт – сущность понятия, явленная в своих содержательных формах – в образе, понятии и в символе» [Колесов 2004:19-20].

А.А. Залевская определяет концепт как объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера в отличие от понятий и значений как продуктов научного описания (конструктов) [Залевская 2001:39]. В книге«Психолингвистические исследования. Слово. Текст» автор характеризует нейронную основу концепта – активизацию многих отдельных нейронных ансамблей, распределенных по разным участкам мозга, но входящих в единый набор. Доступ ко всем этим участкам осуществляется одновременно благодаря слову или какому-либо другому знаку. С психолингвистической точки зрения А.А.Залевская подчеркивает индивидуальную природу концепта – многомерной одновременной структуры. «Концепт – это достояние индивида», пишет она. [Залевская 2005]

С.Г. Воркачев определяет концепт как «операционную единицу мысли», как «единицу коллективного знания (отправляющую к высшим духовным сущностям), имеющую языковое выражение и отмеченное этнокультурной спецификой» [Воркачев 2004:43, 51-52].

М.В. Пименова определяет концепт, как «некое представление о фрагменте мира или части такого фрагмента, имеющее сложную структуру, выраженную разными группами признаков, реализуемых разнообразными языковыми способами и средствами. Концептуальных признак объективируется в закрепленной и в свободной формах сочетаний соответствующих языковых единиц – репрезентантов концепта. Концепт отражает категориальные и ценностные характеристики знаний о некоторых фрагментах мира» [Пименова 2004:8].

Ю.С. Степанов определяет понятие концепта следующим образом: «Концепт — это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт — это то, посредством чего человек — рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» — сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее. В «Словаре концептов русской культуры» Ю.С. Степанов указывает, что концепты – это устойчивые понятия культуры, т.е. к ним относится не всякое понятие. Он называет такие концепты, как «Вечность», «Закон», «Страх», «Любовь», «Вера». «Давно замечено, что количество их невелико, около четырех-пяти десятков» [Степанов 1997].

В.А.Маслова соотносит культурные концепты с именами абстрактных понятий, в которых культурная информация прикрепляется к понятийному ядру [Маслова 2001.]. К ключевым концептам культуры В.А.Маслова относит такие абстрактные имена, как «Совесть», «Судьбу», «Волю», «Долю», «Грех», «Закон», «Свободу», «Интеллигенцию», «Родину» и др.

Г.Г. Слышкин и В.И. Карасик понимают концепт как «многомерную ментальную единицу с доминирующим ценностным элементом» [Карасик, Слышкин 2001:76-77]. Концепт группируется вокруг некой «сильной» (т.е. ценностно акцентуированной) точки сознания, от которой расходятся ассоциативные векторы. Наиболее актуальные для носителей языка ассоциации составляют ядро концепта, менее значимые — периферию. Четких границ, по их мнению, концепт не имеет, по мере удаления от ядра происходит постепенное затухание ассоциаций. Языковая или речевая единица, которой актуализируется центральная точка концепта, служит именем концепта.  Соотношение лингвокультурного концепта с языком, сознанием и культурой может быть сформулировано следующим образом:

1. Сознание — область пребывания концепта (концепт лежит в сознании);

2. Культура детерминирует концепт (т.е. концепт — ментальная проекция элементов культуры);

3. Язык и/или речь — сферы, в которых концепт опредмечивается.

В то же время они считают эту схему относительной, указывая на сложность соотнесения феноменов «язык» и «культура» (язык является одновременно и частью культуры, и внешним для нее фактором), а также на наличие двусторонней связи между языком и сознанием (категории сознания реализуются в языковых категориях и одновременно детерминируются ими). По их мнению, лингвокультурный концепт отличается от других единиц, используемых в лингвокультурологии, своей ментальной природой.

Если предлагаемая Е.М. Верещагиным и В.Г.Костомаровым логоэпистема является, по сути, элементом значения слова и локализуется в языке, а введенная В.В. Воробьевым лингвокультурема определяется как единица межуровневая, т. е. не имеющая определенной локализации, то концепт находится в сознании. Именно в сознании осуществляется взаимодействие языка и культуры, поэтому любое лингвокультурологическое исследование есть одновременно и когнитивное исследование.

         З. Д. Попова и И.А Стернин определяют концепт как комплексную ментальную единицу, которая в процессе мыслительной деятельности поворачивается разными сторонами, актуализируя в процессе мыслительной деятельности свои разные признаки и слои, при этом соответствующие признаки или слои концепта могут не иметь языкового обозначения в родном языке человека. В «Очерках по когнитивной лингвистике» [Попова 2001] авторы определяют формирование концептов в сознании человека следующим образом:

1) из его непосредственного сенсорного опыта – восприятия действительности органами чувств;

2) из непосредственных операций человека с предметами, из его предметной деятельности;

3) из мыслительных операций человека с другими, уже существующими в его сознании концептами – такие операции могут привести к возникновению новых концептов;

4) из языкового общения (концепт может быть сообщен, разъяснен человеку в языковой форме, например, в процессе обучения, в образовательном процессе – ребенок спрашивает, что значит то или иное слово);

5) из самостоятельного познания значений языковых единиц, усваиваемых человеком (взрослый человек смотрит толкование неизвестного ему слова в толковом словаре и через него знакомится с соответствующим концептом).

Эти исследователи понимают концепт как когнитивную единицу: «Мы исходим из признания того факта, что человек мыслит концептами, комбинируя их и осуществляя в рамках концептов и их сочетаний глубинные предикации, формируя новые концепты в ходе мышления. Мышление есть оперирование концептами как глобальными единицами структурированного знания». «Человек мыслит не на национальном языке, а средствами универсального предметного кода мозга» «Концепты выступают своеобразными кирпичиками, элементами в его мыслительном процессе, из них складываются комплексные концептуальные картины в процессе мышления». Как следует из этих рассуждений, концепт признается когнитивной единицей и как термин относится к области когнитивной лингвистики.

            Т.В. Гоннова в статье «К вопросу когнитивного понимания концепта» [Гоннова 2007:482], полагает, что когнитивное понимание концепта имеет ряд недостатков. Так, следуя трактовке концепта, предложенной З.Д. Поповой и И.А.Стерниным, автор не находит у них различий между концептом и другими ментальными единицами, используемыми в различных областях науки (например, когнитивный концепт, фрейм, сценарий, скрипт, понятие, образ, архетип, гештальт, мнема, стереотип). Автор статьи не признает деление концептов на ревалентные и неревалентные, актуальные и неактуальные: «данная характеристика концептов не может быть признана правомерной, поскольку концепт – это то понятие, которое ревалентно, ценностно значимо для говорящего этноколлектива на том или ином этапе его развития». «Концепт, — заключает автор, — это не просто когнитивная структура, а мыслительная единица, обогащенная ценностными признаками».

            Акцентуация ценностной составляющей в структуре концепта сближает концепт с философской категорией ценности. Однако между философской и лингвистической репрезентацией ценностей есть существенное различие. Философия в основном рассматривает позитивные ценности (например: известная ценностная триада «истина – добро – красота»). Для языка же, с его утилитарной направленностью, более актуальными оказываются антиценности. Это проявляется, во-первых, в количественном доминировании отрицательно оценочных слов (в словаре С.И. Ожегова, например, из существительных, которые могут быть отнесены к человек, на одно слово с позитивной оценочностью приходится двадцать слов с негативной); во-вторых, в способности большинства позитивно оценочных слов приобретать негативный смысл в составе стилистической фигуры иронии.

            Упорядоченная совокупность концептов в сознании человека образует его концептосферу, которая носит достаточно упорядоченный характер. Концепты, образующие её, по отдельным своим признакам вступают в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами. Общий принцип системности распространяется на национальную концептосферу, поскольку само мышление предполагает категоризацию предметов мысли, а категоризация предполагает упорядочение её объектов. Таким образом концептосфера это «информационная база мышления » [IosifA. Sternin, ZinaidaD.Popova2006.].

Необходимо также отметить, что наряду с концептами в качестве единиц лингвокультурологии предложены такие термины, ценностные доминанты, прецедентные ситуации, прецедентные тексты, прецедентные высказывания, прецедентные имена и пр.

Некоторые авторы выделяют еще «прецедентные имена». К таким именам часто относят «индивидуальные имена, связанные с известным текстом (Колобок, Обломов), или с ситуацией, выступающей как «прецедентная» (Иван Сусанин, Колумб) [Гудков 1999: 121]. Другие добавляют антропонимы, топонимы, гидронимы, этнонимы, зоонимы и различные нарицательные имена, которые отличаются культурно-исторической, общественной, страноведческой значимостью, информативностью, своим познавательным характером, в некоторых случаях даже экспрессивностью [Красных, Багаева 1997: 63].

Прецедентные ситуации определяют как «эталонные» ситуации, связанные с определенными коннотациями. Примером может служить ситуация предательства Христа Иудой, которая принимается как «эталон» подобного действия с характерными дифференциальными признаками (подлость человека, которому доверяют; донос, награда за предательство) и атрибутами (поцелуй Иуды, 30 сребреников), фигурирующими как символы [Красных, Гудков, Захаренко, Багаева 1997:41]. 

Все это показывает, что практическое приложение теории концепта находит все большее развитие, которое исследователи должны иметь в виду.

            2.5. Структура и классификация концепта


Чаще всего представительство концепта в языке приписывается слову, а само слово получает статус имени концепта – языкового знака, передающего содержание концепта наиболее полно и адекватно. Kонцепт, как правило, соотносится более чем с одной лексической единицей, и логическим завершением подобного подхода является его соотнесение с планом выражения всей совокупности разнородных синонимических (собственно лексических, фразеологических и афористических) средств, описывающих его в языке, то есть, в конечном итоге концепт соотносим с планом выражения лексико-семантической парадигмы.

Концепты могут быть устойчивыми — имеющими закрепленные за ними языковые средства вербализации, и неустойчивыми — не имеющими закрепленных за ними средств вербализации, нестабильными, еще формирующимися, глубоко личностными, редко или практически совсем не вербализуемыми. Наличие языкового выражения для концепта, его регулярная вербализация поддерживают концепт в стабильном, устойчивом состоянии, делают его общеизвестным (поскольку значения слов, которыми он передается, общеизвестны, они толкуются носителями языка, отражаются в словарях).

Концепт имеет определенную структуру, которая является необходимым условием существования концепта и его вхождения в концептосферу.

Структура лингвокультурного концепта трехкомпонентная. Помимо ценностного элемента, в ее составе могут быть выделены фактуальный и образный элементы. Фактуальный элемент концепта хранится в сознании в вербальной форме и поэтому может воспроизводиться в речи непосредственно, образный же элемент невербален и поддается лишь описанию.

Ядром концепта является чувственный базовый образ, выступающий как кодирующий образ универсального предметного кода. Этот образ принадлежит бытийному слою сознания и, как показывают некоторые наблюдения, имеет операционный или предметный характер, базируясь на биодинамической и чувственной ткани сознания. Базовый образ окружен конкретно-чувственным по своему происхождению когнитивным слоем, отражающим чувственно-воспринимаемые свойства, признаки предмета. Этот слой вместе с базовым относится к бытийному слою сознания.

Далее в структуре концепта (хотя и не у всех концептов) выделяются более абстрактные слои, отражающие некий этап осмысления бытийных признаков и относящиеся к рефлексивному слою сознания. И, наконец, интерпретационное поле концепта, включающее оценку содержания концепта, интерпретирующее отдельные когнитивные признаки и формирующие для национального сознания вытекающие из содержания концепта рекомендации по поведению и осмыслению действительности, может быть связано с духовным уровнем сознания, который предполагает в широком смысле оценку концепта с точки зрения его ценности для нации.

По мнению И.А. Стернина можно говорить о наличии трех структурных типах концепта: одноуровневых, многоуровневых и сегментных. Где одноуровневый концепт включает в себя только ядро, т.е. чувственный образ. Такую структуру могут иметь концепты в сознании ребенка, а также концепты в сознании интеллектуально неразвитой личности. Многоуровневый концепт включает в себя несколько когнитивных слоев, различающихся по уровню абстракции, отражаемому ими. Сегментный концепт представляет собой базовый чувственный слой, окруженный несколькими сегментами, «равноправными по степени абстракции» [Стернин 2001:58-61].

Концепт – это «многомерное идеализированное формообразование» [Ляпин 1997:16], однако единства мнений относительно числа семантических параметров, по которым может вестись его изучение, у концептологов нет. Сюда включаются как понятийное, так и образное, ценностное, поведенческое, этимологическое и культурное ‘измерения’, из которых почти каждое может иметь приоритетный статус в исследовании.

Т.В. Гоннова предлагает следующие классификации концептов, в основу которой положен критерий внутренней либо внешней оценки:

— регулятивные концепты («труд, «подвиг», «счастье») — внутренняя оценка;

— параметрические концепты («возраст», «статус», «время», «пространство») – внешняя оценочная квалификация.

Регулятивные концепты «содержат нормы поведения, свойственные определенному социуму»

Параметрические концепты – «связаны с доминантами культуры опосредованно»[Гоннова 2007:483].

Вежбицкая выделяет концепты-автохтоны, абстрагируемые от значений своих конкретных языковых реализаций, содержащие в своей семантике и «предметные», и этнокультурные семы, и протоконцепты – «универсальные концепты», абстрагируемые от неопределенного числа языковых реализаций и обеспечивающие эталон сравнения, необходимый для межъязыкового сопоставления и перевода.

Универсальные концепты представлены в научном сознании в форме этических терминов и логических операторов: добро–зло, хорошо–плохо–безразлично и пр. В свою очередь автохтонные концепты могут быть не только внутриязыковыми, моноглоссными, они могут быть абстрагированы от лексических единиц двух и более языков, образующих культурный суперэтнос, – быть полиглоссными, как, например, «предельные понятия» западной и восточной лингвокультур [Снитко 1999].

Еще одним критерием разграничения лингвокультурных концептов является их принадлежность к сфере сознания, которую они обслуживают. Есть конкретные лексические единицы, «дальнейшее значение» которых образует содержательную основу этических, психологических, логических и религиозных терминов – «духовных ценностей», которые, безусловно, могут быть этнокультурно отмеченными как в границах одного языка, так и в границах межъязыковой научной парадигмы – стиля мышления [Степанов 2001.].

Классифицированные по своим носителям концепты образуют индивидуальные, микрогрупповые, макрогрупповые, национальные, цивилизационные, общечеловеческие концептосферы. Могут выделяться концепты, функционирующие в том или ином виде дискурса: например, педагогическом, религиозном, политическом, медицинском и др. С точки зрения тематики концепты образуют, например, эмоциональную, образовательную, текстовую и др. концептосферы.

С прагматической точки зрения А.Я.Гуревич разделяет лингвокультурные концепты на философские категории, которые он называет универсальными категориями культуры (время, пространство, причина, изменение, движение), и социальные категории, так называемые культурные категории (свобода, право, справедливость, труд, богатство, собственность) [Гуревич 1990].

В.А.Маслова считает целесообразным выделить еще одну группу — категории национальной культуры (для русской культуры«Воля», «Доля», «Интеллигентность», «Соборность» и т.п.) [Маслова 2001.].

Таким образом в лингвистическом понимании концепта наметились следующие подходы:
    продолжение
--PAGE_BREAK--
1. В число концептов включаются лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания и формируют ‘наивную картину мира’ носителей языка, в которой концентрируется культура нации. Определяющим в таком подходе является способ концептуализации мира в лексической семантике, основным исследовательским средством – концептуальная модель, с помощью которой выделяются базовые компоненты семантики концепта и выявляются устойчивые связи между ними. В число подобных концептов попадает любая лексическая единица, в значении которой просматривается способ (форма) семантического представления.

2. В более узком понимании к числу концептов относят семантические образования, отмеченные лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующие носителей определенной этнокультуры [Степанов 1997]. Совокупность таких концептов занимает в концептосфере определенную часть – концептуальную область.

Семантические образования, список которых ограничен и которые являются ключевыми для понимания национального менталитета как специфического отношения к миру его носителей. Метафизические концепты («Душа», «Истина», «Свобода», «Счастье», «Любовь»и пр.) – ментальные сущности высокой либо предельной степени абстрактности, они отправляют к ‘невидимому миру’ духовных ценностей, смысл которых может быть явлен лишь через символ – знак, предполагающий использование своего образного предметного содержания для выражения содержания абстрактного.

Данные концепты относительно легко «синонимизируются, образуя концептуализированную область, где устанавливаются семантические ассоциации между метафизическими смыслами и явлениями предметного мира, отраженными в слове, где сопрягаются духовная и материальная культуры» [Воркачев 2002.].

2.6. Выводы

1. На рубеже XXи XXIвека произошли существенные изменения в научной парадигме: утвердился новый ряд идей и подходов к исследованию языка, среди которых следует отметить антропоцентризм, предполагающий системное освоение языка, его единиц, текста, дискурса сквозь призму «человеческого фактора», рассмотрение пребывания человека в языке и языка в человеке; когнитивизм(язык — результат когнитивной деятельности, способ организации и хранение человеческого знания о мире, пространство мысли и духа); лингвокулътурологию(тесная связь языка и культуры народа, понимание развития языка как результата творческой деятельности человека).

Языковая личность, языковая способность, языковая компетенция, речевое поведение начинают оцениваться как понятия, лингвокультурологическое содержание которых формируется в синтезе данных этнопсихологии, социологии, истории и ряда других наук о человеке.

Лингвокультуролог встал перед необходимостью освоения сложного понятийного аппарата, применения новых методик анализа языкового материала, основанных на «расширенных» интерпретативных действиях, позволяющих соотнести язык, сознание, общество, личность и культуру.

Базовое для лингвокультурологии понятие культуры включает мировоззрение, нравственные нормы, лежащие в основе поведения человека, способы познания мира; произведения искусства; духовные и материальные ценности.

2. Основным предметом исследований в лингвокультуро­логии выступает концепт. Концепт как единица структури­рованного, так и неструктурированного знания. Использова­ние когнитивного подхода при реконструкции культурных кон­цептов открывает нам возможность понять, как именно формиру­ется та или иная картина мира, стиль мышления, ценностные приоритеты, способ восприятия и понимания окружающего мира и самого себя в рамках определенного культурного сообщества.

Концепт рассматривается как единица культурной репре­зентации, включающая все уровни постижения действительно­сти, начиная от чувственного восприятия и заканчивая абст­рактными логическими выводами, что значительно расширяет предметное поле классической гносеологии.

Концепт представляет собой конституирующий элемент культуры. Это когнитивная единица, благодаря которой проду­цируется, аккумулируется и транслируется культурный опыт. Под конституированием понимается творческая формообразую­щая активность сознания, реализующаяся в контексте его интенциональности.

Концепт обладает «слоистой» структурой, в каждом из его слоев репрезентирован тот или иной тип информации (образной, фактуальной или ценнос­тной). Рассмотрение концепта возможно как в синхроническом срезе, так и в его диахроническом становлении. Концепты по критерию представленности их содержания в сознаниях субъек­тов культуры дифференцируются на универсальные, цивилизационные, национальные, этнические, макрогрупповые, микро­групповые и индивидуальные.

3. На се­годняшний день в лингвокультурологии сложилось несколько подходов к толкованию концепта:

— под концептом понимают любую лексическую единицу, в значении которой просматривается способ семанти­ческого представления ментального содержания;

— к концептам относятся только те семантические образования, которые отмечены лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризуют носителей определенной этнокультуры;

— концептами культуры называют конечный на­бор констант, на которых базируется национальный менталитет.

В самом общем смысле лингвокультурный кон­цепт — это единица коллективного и индивидуального знания, культурно маркированная и имеющая языковое выражение. Оп­ределяющей характеристикой лингвокультурного концепта яв­ляется наличие в его содержании аксиологического компонента.Совокупность концептов, характерных для конкретной нации составляют национальную концептосферу, отличную от концептосферу других национальностей

Обобщение точек зрения на концепт и его определения в лингвистике позволяет прийти к следующему заключению: лингвокультурные концепты занимают важное положение в индивидуальном и коллективном языковом сознании, чем и обусловливается чрезвычайная актуальность их исследования.







III
. Исследование концепта «Любовь»



3.1. Причина обращения к концепту «Любовь»

Любовь — форма духовной культуры, представленная в тезаурусе человека как индивидуальное переживание чувства преданности людям, предметам и явлениям окружающего мира, идеям, мечтам, самому себе, когда объект этого чувства становится выше и ценнее личного «Я» и без слияния с избранным объектом, овладения им, единения человек не мыслит своего существования или, по крайней мере, ощущает глубокую неудовлетворенность, свою неполноценность, неполноту индивидуального бытия. Такое понимание любви включает в себя все ее виды (к жизни, сексу, женщине или мужчине, к детям и родителям, к себе, к деньгам, славе, власти, искусству, науке, Родине, Богу и т. д.), чувство глубокой привязанности к кому-либо, чему-л.; чувство горячей сердечной склонности, влечение к лицу другого пола; внутреннее стремление, склонность, тяготение к чему-либо.

Вл.А. Луков предлагает следующую характеристику любви как одной из важнейших констант мировой культуры: «Любовь близка к дружбе, но отличается от нее. Ее антонимы — ненависть (более широкий аспект), ревность (по отношению к любимому человеку). В человеческих отношениях любовь обычно связывается с сексом, но возможна «любовь издалека» (впервые описана Дж. Рюделем, XIIв.), неразделенная любовь (как в «Страданиях юного Вертера» Гёте), возможно и противопоставление любви сексу как духовной близости в противовес животному вожделению или близости за деньги. Любовь формируется в процессе «кристаллизации» чувства. Особый случай — любовь к себе («Я» выступает в качестве объекта для самого «Я»). Эта разновидность любви может восприниматься как положительная («самолюбие»), так и отрицательная («себялюбие») ценность»[Луков2007.].

В последние десятилетия концепт «Любовь» анализировался в следующих направлениях: рассматривался данный концепт через призму национального менталитета как русская культурная доминанта, обладающая особой лингвистической и культурологической ценностью (Колесов В.В.); изыскивались способы адекватного толкования любви с помощью метаязыка (Вежбицкая А. «Толкование эмоциональных концептов»); исследовалась лингвокультурологическая специфика концепта «любовь» в русском и немецком языках (Вильмс Л.Е.); описывалась этносемантика телеономных концептов «Любовь», «Счастье» в русском и английском языках (Воркачев С.Г.).

Исследователями в настоящее время предлагается несколько критериев типологизации концептов. Во-первых, в качестве предметов тех или иных дисциплин концепты подразделяются на когнитивные (когнитивная психология), лингвокогнитивные (когнитивная лингвистика), лингвокультурные (лингвокультурология) и культурные (когнитивная культурология). Далее рассматривается более подробная классификация лингвокогнитивных, лингвокультурных и культурных концептов на лингво-специфические, дискурсивно-специфические и культурно-специ­фические.

К лингвоконцептам в широком понимании можно отнести любой вербализованный культурный смысл, в какой-то мере отмеченный эт­нической спецификой: Медведева А.В. «Концепт «Дом» в русской и английской концептосферах»; Лаенко Л.В. «Национальная специфика репрезентации концепта «Соленый»  В русском и английском языках»; Листрова-Правда Ю.Т. «Концепт «Бог» в языковом сознании русского народа» [Методологические проблемы когнитивной лингвистики 2001.].

Концепты могут классифицироваться по своей тематике. Они образуют эмоциональную (такие концепты, как ра­дость, страх, удивление, любовь, презрение), образователь­ную (школа, оценка), интеллектуальную (ум, мышление, по­нимание) и др. концептосферы. Могут выделяться концеп­ты, функционирующие в том или ином виде дискурса: педа­гогическом, религиозном, политическом.

Предмет нашего исследования — концепт «Любовь» принадлежащий к сфере эмоциональной деятельности человека.

Социальные, культурные, духовные, этические концепты представляют особый интерес для анализа, поскольку именно они дают наиболее интересный материал для осмысления языковой картины мира носителей данного языка, национального менталитета.

В последние десятилетия значительно увеличился интерес к исследованию эмоций самыми разными сферами науки. Каждый человек на уровне бытового сознания понимает, что имеется в виду, когда говорят об эмоциях. Но их научную дефиницию до сих пор никто дать определенно не может, поскольку они представляют собой довольно размытый многоликий феномен с множеством функций.

Принимая во внимание их коммуникативную функцию можно предложить следующее определение эмоций «как специфическую форму человеческого отношения к действительности и его языковое (и праязыковое) выражение (интерпретацию)» [Шаховский 1996.].

Н.А. Красавский дает следующее определение эмоциональному концепту: «этнически, культурно обусловленное, сложное структурно-смысловое, лексически и/или фразеологически вербализованное образование, базирующееся на понятийной основе, включающее в себя помимо понятия, образ и оценку, и функционально замещающее человеку в процессе рефлексии и коммуникации множество однопорядковых предметов (в широком смысле слова), вызывающих пристрастное отношение к ним человека. Эмоциональный концепт знаково оформлен. Способы его семиотической экспликации могут быть вербальными (т.е. выраженными через язык) и невербальными (т.е. выраженными иными техниками, например, жестом, рисунком и т.п.)»[Красавский 2000:80].

Концепт «Любовь» заслуживает изучения как один из самых фундаментальных культурных концептов.

Удивительно ёмкое и многозначное понятие «Любовь» является самой таинственной областью человеческих отношений. Лингвистика как социально значимая научная дисциплинане осталась в стороне от многомерности исследовательского процесса, также включив в состав исследуемых объектов любовь. Эта общечеловеческая ценность привлекла внимание многих отечественных и зарубежных языковедов. Наиболее распространенными стали исследования данного феномена в рамках лингвокультурологического, психолингвистического и когнитивного направлений.

Исследования феномена «Любовь» зарубежными учеными носят в основном философско-этический характер и, в отличие от собственно языковых, сводятся к выявлению, классификации ирассмотрению различных видов и форм любви.

Понятие «Любовь» многоаспектно, и вполне правомерно рассматривать его с различных позиций. В результате исследований, проведенных авторами научных работ, было получено новое знание о феномене любви, суть которого заключается в том, что любовь, представляя собой универсальную человеческую ценность и занимая особое место среди лингвокультурных концептов, имеет собственное языковое выражение, специфическое для различных этнокультур при наличии некоторой базовой признаковой общности. Этнокультурные различия/сходства феномена, в том числе и тендерные, свидетельствуют о присутствии в нем своеобразных коннотативных и ассоциативных признаков, которые основаны на ментальных образах, присущих конкретному культурному социуму.

Любовь — один из важнейших компонентов духовной культуры, один из ключевых концептов общеязыковой картины мира. Несмотря на большое количество философско-этических трудов, в которых описывается чувство любви, не существует единственно верного определения этого феномена человеческой жизни.

Л.Э.Кузнецова на основе анализа представлений о любви в этических и психологических исследованиях создает семантическую модель данного понятия. Любовь — это, прежде всего, глубокое, обычно иррациональное чувство, переживаемое человеком и направленное на другого человека, преимущественно половое, вызывающее сильные переживания и предполагающее проявление уважения, заботы и нежности.

В результате исследования описаний любви как межличностного чувства в этико-психологических работах исследовательница выделяет в семантической модели понятия следующие признаки: 1) интегральный признак «ценность»; 2) центральное положение предмета любви в системе ценностей субъекта; 3) признак «положительность»; 4) немотивированность выбора объекта любви, его непроизвольность; 5)индивидуальность объекта любви; 6) сексуальная окрашенность (в видах эротической любви) [Кузнецова 2006:202] .

Ю. С. Степанов, анализируя лексемы любовь, нрав, нравиться, выделяет такой важный компонент концепта «Любовь», как «взаимное подобие». Делая выводы, исследователь указывает, что внутренняя форма концепта складывается из взаимного подобия двух людей, из установления этого подобия действием, из осуществления этого действия [Степанов 2001.].

Любовь как «универсалия культуры субъективного ряда» [Можейко1999:384] в которой фиксируется отношение к объекту как к чему-то безусловно ценному; представляет собой, по мнению С.Г.Воркачева, «телеономный концепт в квадрате»: она формирует смысл индивидуальной жизни и через выход за пределы отдельного бытия, и через стремление к единению с абсолютным благом [Воркачев 2007:41]. Телеономные концепты — это «высшие духовные ценности, образующие и воплощающие для человека нравственный идеал, стремление к которому создает моральную оправданность его жизни, — идеал, ради которого стоит жить и не жалко умереть… » [Воркачев 2003.].

Концепт «Любовь» отражает представление о базовых, основополагающих ценностях и «экзистенциальных благах» [Брудный 1998:75], в которых выражены основные убеждения, принципы и жизненные цели, и стоит в одном ряду с концептами «Счастье», «Вера», «Надежда». Он напрямую связан с формированием у человека смысла жизни как цели, достижение которой выходит за пределы его непосредственного индивидуаль­ного бытия [Воркачев 2003].
3.2. Особенности использования концепта «Любовь» в английской паремиологии

В понимании концепта как культурно значимого и культурно- специфического образования нам импонирует замечание В.П. Москвина, который считает концепт актуальным и представляющим ценность для носителей языка образованием, «являющимся темой значительного количества пословиц, поговорок, фольклорных сюжетов, литературных текстов, объективируемым значительным количеством синонимов»[ Москвин 1996:104].

Очень информативны при исследовании концепта паремии. В них мы находим застывшие осмысления того или иного концепта, сложившиеся на протяжении длительного времени и менявшиеся в зависимости от места, времени и условий проявлений концептуальных сущностей в жизни народа, отдельных групп людей, отдельного человека. Один и тот же концепт как бы поворачивается разными сторонами к разным людям, и благодаря этому особенно хорошо видна его многослойность и многоаспектность.

Под паремиями понимаются устойчивые в языке и воспроизводимые в речи анонимные изречения, пригодные для употребления в дидактических целях [Савенкова 2002:67]. Как правило, к паремиям относятся пословицы и поговорки. По­словицы справедливо считают сгустками народной мудрости, то есть тем самым народным куль­турным опытом, который хранится в языке и передается из поколения в поколение.

«Пословица – краткое, устойчивое в речевом обиходе, как правило, ритмически организованное изречение назидательного характера, в котором зафиксирован многовековой опыт народа; имеет форму законченного предложения» [Жуков 1990: 389]. «Поговорка – краткое изречение, нередко назидательного характера, имеющее, в отличие от пословицы, только буквальный план и в грамматическом отношении представляющее собой законченное предложение» [Жуков 1990: 379]. Пословицы и поговорки «как своеобразные (микро)тексты обладают такой семантико-прагматической характеристикой, как образность, благодаря которой тот или иной эксплицированный концепт объёмно и глубоко отражается его носителями, с одной стороны, и, следовательно, обладает для них в коммуникации большой лингвопсихологической фасцинацией – с другой» [Красавский 2000:78-79].

Материалом для исследования паремиологического представления концепта «Любовь» в английском языке послужили словари пословиц и поговорок английского языка Райдаут Р., Уиттинг К. [Райдаут-Уиттинг 1997], Р.Фергюссон [Fergusson1995];  Дж. Л. Апперсон [Apperson1993]; а также «Краткий оксфордский словарь пословиц» [CODP1998].

Для начала рассмотрим словарные определение слова “Love”:

1. Something that you like very much, or that you enjoy doing very much; someone who you have romantic feeling about – American English 1997: 483;

2. The object of attraction or liking; a person who is loved; a friendly word of address – Active: 358;

<metricconverter productid=«3. A» w:st=«on»>3. Adelightful or superb example, instance, or occurrence – Webster: 1340;

4. No score for a player or side in tennis and certain other games – World Book 1966: 1153;

5. An amorous episode – Webster’s Collegiate: 681;

6.
Tender attachment, fondness – Webster Collegiate: 20;

6. Love affaire – Heritage;

7. An instance of affection, an act of kindness – <place w:st=«on»><city w:st=«on»>Oxford 1933: 463;

8. To have strong affection or deep tender feelings <city w:st=«on»><place w:st=«on»>Oxford Learner 1980: 505;

9. To love to hate– Macmillan: 851


10. The feeling of liking and caring for someone such as a member of your family or a close friend — Macmillan: 851

11.
Часто

любовь

определяется

лексемой
romantic,
что
,
видимо
,
отправляет

к

ее

идеализированности
,
непрактичности
: romantic — preoccupied with idealized lovemaking – Webster’s <place w:st=«on»>New World: 1234

При классификации паремий используется понятие «логема». Логема(терминП.В. Чеснокова) – логико-семантическаяединицаобобщённого характера, под которую могут быть подведены отдельные группы паремий. Логема выступает в качестве обобщающей исходной мысли, объединяющей группы конкретных характеристик и оценок отдельных культурно значимых смыслов, выявляемых в паремиологическом фонде. Однако следует учитывать, что сведение паремий в логемы осуществимо только в общем виде вследствие возможности различных субъективных восприятий пословичной семантики [Савенкова 2002: 46, 112].

Основные суждения о языке, выраженные в английском паремиологическом фонде, могут быть сведены к четырем логемам. В исследуемом материале эти группы обобщающих характеристик таковы:

Таблица № 1. «Сведение паремий в логемы»



1. Логема первая определяется всесильностью, неподконтрольностью, неотвратимостью этого чувства:

1.1. Любви ничто не может противостоять; от неё ничто не может укрыться

Love conquers all

Love rules his kingdom without a sword

Love makes the world go round

Love makes all men equal

Love laughs at locksmiths

Love will find a way

Love will go through stone walls

Love is as strong as death. [Song of Solomon8:6]


Love and leprosy few escape. [Chinese proverb]

Love will creep where it may not go

No herb will cure love

Where love's in the case, the doctor is an ass

Love is above King or Kaiser, lord or laws

1.2. Любовь не возможно вызвать произвольно и её не возможно скрыть

Love is free

Love cannot be forced

Love is not fair – one may fall for a bugbear

A man has choice to begin love, but not to end it

Time, not the mind, puts an end to love

Love and a cough cannot be hid

Love and pease-pottage are two dangerous things


Love and pease porridge will make their way

Love is not fair – one may fall for a bugbear

1.3. Любовь побуждает человека:

 прощать

 Love covers many infirmities

Where love fails, we espy all faults

Faults are thick where love is thin

In love is no lack

доверять

Love locks no cupboards

Love asks faith, and faith asks firmness

Where love is, there is faith

Where there is no trust there is no love

беспокоиться засудьбу любимого

Love is full of fear

изменяться

Love makes men orators

Love makes a wit of the fool

Love makes all hard hearts gentle


Labour is light where love doth pay

Love makes one fit for any work

He that has love in his breast, has spurs in his sides


 Love and business leach eloquence



2. Вторая логема включает паремии которые подразумевают:



2.1. невыразимость любви словами

When love is greatest, words are fewest

Whom we love best, to them we can say least

Next to love, quietness

2.2. видениежизнисквозь«розовыеочки»,“Quisquis amat ranam, ranam putat esse Dianam»*

Love is blind

If Jack's in love, he's no judge of Jill's beauty

Love sees no faults

In the eyes of the lover, pock-marks are dimple

No love is foul, nor prison fair


Love makes a good eye squint

2.3. подлинность, искренность этого чувства

Sound love is not soon forgotten

True love never grows old

The course of true love never did run smooth (Shakespeare)

2.4. Любовь тесно контактирует с другими чувствами и эмоциями:

 сненавистью

Love and hate are blood relations

He that cannot hate cannot love

They that too deeply loved too deeply hate

The greatest hate springs from the greatest love

Hatred is blind, as well as love

сревностью

Love being jealous, makes a good eye look asquint

Love is never without jealousy

со старой любовью

One love expels another

Old love will not he forgotten

Old love does not rust


The new love drives out the old love

It is best to be off with the old love before you are on with the new

сдружбой

When love puts in, friendship is gone

Love and lordship like no fellowship

с  добродетелью

The love of the wicked is more dangerous than their hatred Love is the touchstone of virtue

3. Третья логема отражает характер ценности (оценки) предмета любви:

3.1. любовь не продается

Love begets love


Love is the loadstone of love

Love is the true reward of love

Love is not found in the market

Love is neither bought nor sold

Love without end has no end

Love is the true price of love

The love of money is the root of all evil

3.2. Денежный достаток является немаловажным:

«Любовь и бедность навсегда/
Меня поймали в сети./
По мне и бедность не беда,/
Не будь любви на свете.»**

When poverty comes in at the door, love flies out of the window

Love does much, money does everything /but money goes all Love lasts as long as money endures

Money is the sinews of love as well as of war



3.3. Немотивированность выбора объекта любви оценивается отрицательно:

 любовь слепа

Love is without reason


Love is without law


Love is lawless


Affection blinds reason


No folly to being in love

One cannot love and be wise

Lovers are madmen


Love and pride stock Bedlam


Love and knowledge live not together

Who may give law to a lover?


Of soup and love the first is the best

3.4. Интуиция, которая приписывается любви, оценивается положительно:

любви учителя не нужны

Though love is blind, yet 'tis not for want of eyes

Love needs no teaching


Love speaks, even when the lips are closed

Любовные взаимоотношения включают в себя:

3.5. успешное ухаживание за предметом любви

A man may woo where he will, but he will wed where his hap is

Happy is the wooing that is not long a-doing

Sunday's wooing draws to ruin

When petticoats woo, breeks may come speed

Biting and scratching is Scots folk's wooing

Praisethe child, and you make love to the mother

He that would the daughter win, must with the mother first begin

The last suitor wins the maid

He that woos a maid, must seldom come in her sight; but he that woos a widow must woo her day and night

3.6.Брак

«Хорошее дело «браком» не назовут»

Стерпится- слюбится

Marriage is the tomb of love

Love is a fair garden and marriage a field of nettles

It is unlucky to marry for love

Who marries for love without money, has good nights and sorry days

Love is a flower which turns into fruit at marriage

Marry first, and love will follow

Where there’s marriage without love, there will be love without marriage

3.7. возрастные различия

To woo is a pleasure in a young man, a fault in an old

Calf love, half love; old love, cold love


Love of lads and fire of chats is soon in and soon out

Lad's love's a busk of broom, hot awhile and soon done

No love like the first love

4. Любовь между родственниками

A mother’s love never ages

A mother’s love is best of all

No love to a father’s; Love the babe for her that bare it

If you love the boll, you cannot hate the branches

He that loves the tree loves the branch
    продолжение
--PAGE_BREAK--


*«Влюбленному и лягушка кажется Дианой». В.С. Гусятинская. «Старинные латинские изречения». М.:1999: 19

**Р. Бёрнс. «Любовь и бедность» poem.com.ua/category/classik/berns-robert
Таблица №2.

«Количественная представленность паремий с тематикой «Любовь» в английском языке»

№

Логема

Кол-во паремий

Процентное отношение к общему количеству (142 единицы)

1.1.

Любви невозможно противостоять

13



1.2.

Любовь не возможно вызвать произвольно

9

27%

1.3.

Любовь побуждает человека: прощать; доверять;беспокоиться за судьбу любимого; изменяться самому

16



2.1.

невыразимость любви словами

3



2.2.

Искажение реальности

6



2.3.

Неподдельность чувства

3

20%

2.4.

Отношения с: ненавистью

5





ревностью

2





старой любовью

5





дружбой

2





добродетелью

2



3.1.

Неподкупный характер любви

8



3.2.

Деньги играют не последнюю роль

4



3.3.

Любовь слепа

11

34%

3.4.

Любовь интуитивна

3



3.5.

Успех ухаживаний

9



3.6.

Любовь и брак

7



3.7.

Любовь и возраст

6



4.

Родственная любовь

6

4%



Еще двадцать две пословицы сложно классифицировать. Здесь присутствуют пожелания любить меньше, но дольше, наблюденияотом, чтолюбовьлюбиткомплименты, чтопервоначальнаяхолодностьпотомусиливаетчувство, чтотому, комувезетвкарты, невезетвлюбви, чтолюбимцыбоговумираютмолодыми, чтолучшелюбить, чембытьлюбимым, чтотех, ктооченьлюбит, неслушаютсяидругие: Love me little, love me long; Love lives in cottages as well as in courts; When the furze is in bloom, my love's in tune; Lucky at cards, unlucky in love: moneyis the root of all evil; Love without return is like a question without an answer; Whom the godslove die young; They love too much that die for love; Love comes in at the window and goes out at the door; Love looks for love again; They who love most are least set by; To love at the door and leave at the hatch; Lovers live by love as larks live by leeks; It is a weakness to love; it is sometimes another weakness to attempt to cureit; All the world loves a lover; Everybodyloves a lord; Love delights in praise; Scorn at first makes after-love the more; Follow love and it will flee thee: flee love and it will follow thee; Puddings and paramours should be hotly handled; As good love comes as goes; Many a heart is caught in the rebound; There is more pleasure in loving than in being beloved.



3.3. Выводы

Понятийная система, которой мы пользуемся в повседневной жизни, содержится в лексическом составе языка. Эта понятийная система неразрывно связана с культурой носителей естественного языка и этно-культурной спецификой является такая сфера лексической системы языка, как фразеология, составной частью которой являются паремии: пословицы, поговорки, афоризмы, присловия, загадки и пр. Особый интерес для изучения черт этносемантической личности представляют паремии, в число отличительных признаков которых включена метафоричность общего смысла — пословицы и поговорки, обладающие помимо прямого, буквального значения еще и переносным, отправляющим к людским характерам, житейским ситуациям и обстоятельствам. Тем самым, семиологически паремии этого типа представляют собой элементы коннотативной системы, т.е. системы, план выражения которой сам является знаковой системой и составлен из единиц, обладающих своими собственными планом выражения и планом содержания. Соответственно, «лексические единицы этого вида могут содержать межъязыковые отличия не только на уровне «первого семантического этажа» (значения) — уровне отражаемых ими реалий, но и на уровне своего второго, «коннотативного этажа» (смысла), отсылающего к «морали» — представлениям говорящих об этических, деонтических и прочих нормах»[Воркачев 1998:1].

Сопоставление паремиологического корпуса энциклопедических признаков концепта любви со словарными дефинициями показывает, что общими здесь являются 3 признака: любовь к членам семьи и друзьям;непрактичность; связь с ненавистью.

Обобщенное представление концепта «Любовь» в английской паремиологии позволяет сделать следующие выводы:

1. Любовь – всесильна, неразумна, ей никто и ничто не может противостоять. Любовь побуждает прощать, верить, беспокоиться о судьбе любимого; а также преобразовывает человека. Любить нельзя по заказу, по желанию, нельзя также любовь скрыть.

2. Любовь невыразима словами, искажает восприятие действительности, сводит с ума. Новая любовь изгоняет старую, разлука у кого-то любовь убивает, у кого-то усиливает. Любовь – благо, она связана с ненавистью, бывает настоящей и ненастоящей.

3. Любовь  нельзя купить, но она зависит от материального достатка и возраста. Выбор объекта любви происходит немотивированно, но при этом положительно оценивается внутренняя, интуитивная подоплека выбора. Для достижения благосклонности предмета любви существуют соответствующие приемы. Брак губителен для любви.

4. Любовь присутствует в родственных отношениях.

Особого внимания заслуживает обилие единиц, отправляющих к материально-деятельностной стороне любви - брачным отношениям и ухаживаниям.

Кроме того, определенная часть паремиологического корпуса представлена единицами общими почти для всех европейских языков, которые формально и семантически калькируют друг друга: «Любовь слепа»; Amorcaecusest; Loveisblind; «Любовь все побеждает»; Omniavincitamor; Loveconquersall.
IV
. Заключение

К концу ХХ столетия лингвистика, наряду с другими науками обратившаяся к изучению инфраструктуры человеческого разума, уподобляемого информационной системе, приобретает новый образ, обусловленный ее когнитивной направленностью. Информация поступает к человеку по разным каналам; знания аккумулируются в голове человека в виде определенных структур. Хотя каждая когнитивная дисциплина имеет свой собственный объект исследования, именно через язык можно получить доступ к наиболее объективному анализу этих структур.

Г.Гийом полагал, что лингвистика более всех других наук продвигает человечество вперед в познании средств, с помощью которых «нашему мышлению удается самому яснее понять свои собственные действия» [Гийом 1992:17]. Единственным свидетельством этих достижений является язык, который и является объектом нашей уникальной науки, и который вербализует свои и иностранные культурные концепты.

В этом заключается одна из важнейших функций языка — гуманизаторская функция, с помощью которой язык участвует в постоянном прогрессе и возвышении человека через осмысление культурных концептов и включает их в национальные, межнациональные и индивидуальные фреймы и гештальты. «Язык — это не только лексика, фонетика и грамматика, это и система представлений своих и чужих культурных концептов и их эмоциональное осмысление и переживание» [Шаховский 1996.].

Как писал В.фон Гумбольдт: «Язык представляет собой беспрерывную деятельность духа, стремящуюся превратить звук в выражение мысли». Механизм «превращения» загадочен и привлекателен. Современная когнитивная лингвистика ищет ключи к тайнам познания.

Предмет когнитивной лингвистики очевиден в следующем высказывании И.А. Бодуэна де Куртенэ: «…Из языкового мышления можно выявить целое своеобразное языковое знание всех областей бытия и небытия, всех проявлений мира, как материального, так и индивидуально-психологического и социального (общественного)».

Проблема осмысления языковых единиц как структур представления знаний является актуальной, так как по совокупности концептов (концептосфере) можно судить о ментальной модели действительности, отражаемой в языке вообще и в языковом сознании конкретных носителей языка, в частности. Традиционно проблема ступеней и форм познания мира сводится к существованию иерархической лестницы, ведущей от чувственного к рациональному (ощущения – восприятия – представления – понятия), при этом понятия рассматриваются как высшая, итоговая ступень познания. Когнитивный подход доказал, что оперирование понятиями в их «классическом варианте» не отвечает нуждам современных исследований. Именно термин «концепт» получил сегодня широкое распространение. По Е.С. Кубряковой, понятие концепта отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание всей человеческой деятельности и процессов познания действительности.

При помощи концепта удалось доказать, что, абстрактные понятия не являются пустыми, безликими сущностями — за ними стоят личностные образы, позволяющие осознать сложные вещи посредством их сближения, соположения с физически ощутимыми конкретными реалиями.

Концепты абстрактных имен не носят фиксированного характера, они — текучи, более индивидуальны, имеют модально-оценочный характер и определяются морально-нравственными нормами и традициями социума. Структура этических и абстрактных концептов подразумевает наличие инвариантного «ядра», но наряду с ним существует самый широкий фронт личностных ассоциаций.

Исследование концепта «Любовь» при помощи паремиологического фонда английского языка было выбрано не случайно, т.к. экстралингвистическая информация содержания концепта содержится в его интерпретационном поле, которое отражается в пословицах, поговорках и афоризмах.  В паремиологическом фонде языка хранятся специфические черты обыденного сознания этноса. Паремиологически отраженное знание, представленное в отдельных языковых системах, опирается на повседневный опыт людей как членов конкретных этнокультурных общностей, на традиции, обычаи и верования народов. Поэтому для обеспечения полноты исследования лингвокультурного концепта «Любовь» представляется верным анализ его паремиологической реализации.

Также представляется очевидным, что типы концептов имеют универсальный (общечеловеческий) характер; национально-культурная специфика концептов заключается в различиях содержания концептов при тождестве их типов.

Исследование и преподавание таких концептов-духовных универсалий, как «любовь», играет важную роль в решении актуальной задачи обучения ино­странным языкам как средству коммуникации между представителями разных народов и культур, так как языки должны изу­чаться в неразрывном единстве с миром и культурой народов, го­ворящих на этих языках.

Проблемы взаимодействия людей все более прочно сращиваются  с проблемами обучения, в частности языку. Становится очевидной невозможность решать какие-либо педагогические или методические задачи вне опоры на различные области психологии. Стоит отметить, что наиболее тесное переплетение методики и психологии мы наблюдаем в интенсивном обучении иностранным языкам.

Именно поэтому единицей организации учебного материала и учебного процесса является ситуация, которая рассматривается в широком социокультурном контексте, то есть с включением элементов, позволяющих создать  условия для приобщения учащихся к культуре страны изучаемого языка, к психологии ее носителя.

Тезис о неразрывном единстве языка и национальной  культуры всегда принимался и учитывался передовыми педагогами в их практике.

К сожалению, несмотря на возрастающий интерес к культуре страны, которая «обслуживает» изучаемый иностранный язык, преимущественное внимание в преподавании до сих пор направляется в основном на формы выражения.

Методисты многих стран выступают с заявлениями о том, что обучение языку следует строить как одновременный курс национальной  культуры, цивилизации. В этой связи хочется привести прекрасное изречение французского методиста Ж.Ласера: «Каким бы ни был учебник или метод преподавания, именно сведения о культуре прежде всего  составляют основное богатство образования. Преподаватель не должен ограничиваться узкими языковыми целями. Без обращения к явлениям культуры изучение языка обедняется и сводится к усвоению фонетических, лексических и грамматических явлений. Конечно, необходимо уделять большое внимание усвоению именно речевых механизмов и тренировке речевых моделей, но преподаватель не должен забывать  золотого правила: „Незачем учить говорить, если нечего сказать“ [Ласер 1974:218].

В новых условиях, при новой постановки проблемы преподавания иностранных языков стало очевидно, что радикальное повышение уровня коммуникации, общению между людьми разных национальностей может быть достигнуто только при ясном понимании и реальном учете социокультурного фактора, в неразрывном единстве с миром и культурой народов, говорящих на этих языках.

Рассмотрение тенденций развития методов обучения иностранным языкам позволяет сделать выводы о том, что произошел переход от переводных методов обучения, целью которых было обучение лексике и грамматике к методам, обеспечивающим овладение иноязычной коммуникативной компетентностью; господствовавшая в начале XXвека концепция формирова­ния у учащихся одной только языковой компетенции оказалась недостаточной для иноязычно-речевого общения, обучение стало сочетаться с обучением аспектам культуры, правилам общения и другим сведениям, важных для коммуникации; в системе обучения иностранным языкам умень­шилась и изменилась роль теории грамматики, внедрился принцип коммуникативной направлен­ности, возросла роль взаимодействия и речевой активности учащихся. Из числа способов овладе­ния иностранным языком предпочтение стали отдавать тем, которые обладают развивающим по­тенциалом: будят мысль, оттачивают средства ее выражения, обогащают чувства, образные пред­ставления, совершенствуют общую культуру общения и социального поведения в целом.

Овладение иностранным языком невозможно без изучения культурных концептов иноязычной общности, включающих концепты языка — историю, традицию, символы, мифы, которые и формируют этнические   характеристики   языка:   лексическую   (денотативную, коннотативную) безэквивалентность, фоновые различия (лексические, стилистические и психологические: ассоциативные, эмоциональные), его идиоматичность, специфику внутренней формы языка по В. фон Гумбольдту, создающую национально-культурное своеобразие языков и речевого поведения их носителей. А различия в культурных концептах задает различие и в стилистике вербального поведения этих носителей.

 В настоящее время многие российские лингвисты и методисты пытаются реализовать задачи межкультурной коммуникации в разрабатываемых ими учебных курсах и учебниках.Следует особо отметить развитие лингвокульторологического подхода к обучению иностранному языку, представленного научной школой С.Г.Тер-Минасовой, который реализуется в концепции „диалога культур“, в соответствии с которой основной задачей преподавания иностранных языков в настоящее время является обучение иностранному языку как реальному и полноценному средст­ву общения.

Великий Гумбольдт был прав, когда утверждал, что разные языки — это разные видения мира. Стоит только к этому добавить — и разные культурные концепты, сквозь призму которых язык отражает эти видения.






























V.
Библиография

1.     Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. — Новосибирск: Наука. Сиб. Отд-е., 1989.

2.     Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

3.     Аскольдов С.А. Концепт и слово. Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В.П. Нерознака. — М.: Academia, 1997.

4.     Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка.-Воронеж, 1996

5.     Бельчиков Ю.А. Русский язык ХХ век.- М.: Изд-во МГУ, 2003

6.     Библер В.С. От наукоучения к логике культуры: Два филос. введения в двадцать первый век. — М.: Политиздат, 1991.

7.     Бицилли П.М. Избранные труды по филологии. Нация и язык.- М.: Наследие. 1996.

8.     Богданович Г.Ю Русский язык в аспекте проблем лингвокультурологии.-Симферополь: Доля 2003. www.nbuv.gov.ua/Articles/KultNar/53/pdf/knp53_65-69.pdf
    продолжение
--PAGE_BREAK--
9.     Бодуэн де Куртенэ И.А. Количественность в языковом мышлении. И.А.Бодуэн де Куртенэ Избранные труды по общему языкознанию. Т.1. – М., 1963.

10.                       Бромлей Ю.В. Этнос и этнография.– М.: Наука, 1973.

11.                       Брудный А. А. Психологическая герменевтика. — М., 1998.

12.                       Вежбицкая А., Семантические универсалии и описание языков. М., 1999

13.                       Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик. — М.: Ин-т рус. яз. им. А. С. Пушкина, 1999. — 84

14.                       Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка. — М., 1982

15.                       Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку.- М., 1959.

16.                       Воркачев С.Г. Методологические основания лингвоконцептологии. Аспекты метакоммуникативной деятельности: Вып.3.- Воронеж, 2002. tpl1999.narod.ru/WEBTPL2002/VORKACHEVTPL2002.HTM

17.                       Воркачев С.Г. «Сопоставительная этносемантика паремии (на материале показателей безразличия русского и испанского языков). «Hermeneutic in Russia». Volume 1 1998.

18.                       Воркачев С.Г. Сопоставительная этносемантика телеономных концептов «Любовь» и «Счастье». Русско-английские параллели. Монография.- Волгоград: Перемена, 2003. kubstu.ru/docs/lingvoconcept/lovehap.zi

19.                       Воркачев С.Г. Любовь как лингвокультурный концепт. Монография – М.: Гнозис, 2007

20.                       Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. Монография – М.: Гнозис, 2004

21.                       Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы). — М.: Изд-во РУДН, 1997. www.csu.ru/Lingvo/part4/lingvo/href6.html

22.                       Воробьев В.В. Общее и специфическое в лингвострановедении и лингвокультуроведении. Слово и текст в диалоге культур.- М., 2000

23.                       Гоннова Т.В. Русский язык: исторические судьбы и современность. Русская языковая картина мира. Труды III Международного конгресса исследователей русского языка. — М.: Изд-во МГУ, 2007.

24.                       Гудков Д.Б. Прецедентные имена в языковом сознании и в дискурсе. Доклады и сообщения российских ученых. МАПРЯЛ. Братислава, 1999

25.                       Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры.- М., 1985.

26.                       Гуревич А.Я. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры.- М., 1990

27.                       Гухман М.М. Лингвистическая теория Л. Вейсгербера. В сб: Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике.- М., 1961.

28.                       Елизарова Г.В. Культура и обучение иностранным языкам. — СПб., 2001.

29.                       Жуков В.П. // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

30.                       Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст. М.: Гнозис, 2005.

31.                       Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта. Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. Под ред. И. А. Стернина. — Воронеж: ВГУ, 2001

32.                       Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс.- Волгоград: Перемена, 2002.

33.                       Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования. Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. Под ред. И. А. Стернина. — Воронеж: ВГУ, 2001.

34.                       Колесов В.В. Язык и ментальность.- СПб.: Петербургское Востоковедение, 2004

35.                        Красавский Н.А. Концепт ‘ZORN’ в пословично-поговорочном фонде немецкого языка. Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 2. Язык и социальная среда. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000

36.                       Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. — М.: ИТДГК «Гнозис», 2002.

37.                       Красных В.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации. Вестник Московского университета. Серия 9. Филология, 1997, №3

38.                       Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики. Вопросы когнитивной лингвистики №1. М.: Институт языкознания РАН 2004

39.                       Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. — М., ИПО 'Лев Толстой',1996.

40.                       Кузнецова Л.Э. Любовь. Антология концептов. Т. 3. / Под ред. В. И. Карасика, И.А. Стернина Волгоград: Парадигма, 2006.

41.                       Ласер Ж. Реалии французской культуры на уроках французского языка. Лингвострановедческий аспект преподавания русского языка иностранцам. Ред. Е.М.Верещагин, В.Г.Костомаров.- М., 1974

42.                       Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Серия лит и яз. 1993. №1.

43.                       Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991.

44.                       Луков Вл. А. «Тезаурусные константы мировой культуры». www.zpu-journal.ru/gum/new/articles/2007/Lukov_Vl/

45.                       Лучинина Е.Н. Лингвокультурология в системе гуманитарного знания. ТГУ. Критика и семиотика. Вып. 7, 2004. www.nsu.ru/education/virtual/cs7luchinina.htm

46.                       Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода. Концепты. Вып. I.- Архангельск, 1997.

47.                       Маслова В.А. Лингвокультурология. — М.: Академия, 2001. www.englspace.com/dl/files/maslova.zip

48.                       Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание /Под ред. И. А. Стернина. — Воронеж: ВГУ, 2001. gardev.com/belb/obmen/kognit-lingvistik.pdf

49.                       Можейко М. А. Любовь Новейший философский словарь. Минск, 1999

50.                       Москвин В.П. Классификация русских метафор. Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. /ВГПУ, ПМПУ. — Волгоград — Архангельск: Перемена, 1996

51.                       Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма. Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков.-  Омск, 1998.

52.                       Панченко Н.Н. Средства объективации концепта «обман» (на материале английского и русского языков): АКД. Волгоград, 1999.

53.                       Пименова М.В (Попова З.Д., Стернин И.А., Карасик В.И., Кретов А.А., Борискина О.О., Пименов Е.А.,) Введение в когнитивную лингвистику (Предисловие): Учебное пособие. – Кемерово: ИПК «Графика», 2004.

54.                       Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001.

55.                       Попова З.Д., Стернин И.А. Язык как национальная картина мира. — Воронеж, 2000.

56.                       Ручина Л.И. Место лингвокультурологии в ряду лингвистических дисциплин. Языкознание. Вестник ННГУ. www.unn.ru/pages/vestniki_journals/9999-0196_West_filol_2000_1(2)/21.pdf

57.                       Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический концепты. – Ростов-н/Д.: Изд-во Рост Ун-та. 2002.

58.                       Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М,: Прогресс, 1993

59.                       Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. — М.: Academia, 2000.

60.                       Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как системное образование. Вестник ВГУ. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2004  www.vestnik.vsu.ru/pdf/lingvo/2004/01/slyshkin.pdf

61.                       Снитко Т.Н. Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах. Пятигорск, 1999.

62.                       Соломоник А. Семиотика и лингвистика. — М.: Молодая гвардия, 1995

63.                       Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования.- М.: Школа «Языки русской культуры», 2001. http://philologos.narod.ru/concept/stepanov-concept.htm

64.                       Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 1975.

65.                       Стернин И. А. – Методика исследования структуры концепта. Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание /Под ред. И. А. Стернина. — Воронеж: ВГУ, 2001.

66.                       Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие)-М.: Слово/Slovo, 2000 www.zipsites.ru/books/yazyk_i_mezhkult_kommunikatsiya/

67.                       Трубецкой Н.С. Об истинном и ложном национализме. Исход к Востоку, София, 1921 www.philology.ru/linguistics1.htm

68.                       Чучин-Русов А.Е. Единое поле мировой куль туры. “Вестник Российской Академии наук” – 1996. №10

69.                       Шаклеин В.М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста.– М.: Общество любителей российской словесности. 1997.

70.                       Шаховский В.И. Эмоциональные культурные концепты: параллели и контрасты. Сб.: Языковая личность: культурные концепты. — Волгоград: Волг. гос. пед. ун-т – 1996. www.russcomm.ru/

71.                       Шейгал Е.И., Буряковская В.А. Лингвокультурология: Языковая репрезентация этноса. Волгоград, 2002

72.                       Щерба Л.В. Преподавание иностранных языков в средней школе. Общие вопросы методики. Изд. <metricconverter productid=«2. М» w:st=«on»>2. М., 1974

73.                       Active – Active Study Dictionary of English. L.: Longman, 1983

74.                       American English 1997 – Longman Dictionary of American English. NY: Longman, 1997.

75.                       Apperson G.L. The Wordsworth Dictionary of Proverbs. – Wordsworth Edition Ltd.,1993

76.                       CODP – The Concise <city w:st=«on»><place w:st=«on»>Oxford Dictionary of Proverbs. <place w:st=«on»><city w:st=«on»>Oxford, <state w:st=«on»>New York. <place w:st=«on»><placename w:st=«on»>Oxford<placetype w:st=«on»>University Press. Third edition, 1998.

77.                       Fergusson Rosalind. The Penguin Dictionary of Proverbs. Over 6000 proverbs.-London: Claremont Books, 1995.

78.                       Heritage — The American Heritage Dictionary of the English Language. Houghton Mifflin Company, 1992. Electronic version

79.                       Iosif A. Sternin, Zinaida D.Popova. Semantico-cognitive approach in Russian linguistics. 2006. www.ceeol.com/index.aspx

80.                       Macmillan. English dictionary for advanced learners. International Student Edition. Macmillan Publushers Limited 2002/ <place w:st=«on»>Bloomsbury Publishing Pls 2002
    продолжение
--PAGE_BREAK--