Реферат: Империализм и национализм как принципы внешней политики

--PAGE_BREAK--ГЛАВА 1. ОПИСАНИЕ КАТЕГОРИЙ И ЯВЛЕНИЙ1.1          ИМПЕРИАЛИЗМ


Определения империи в большинстве справочников разочаровывают. Их характеризуют как большие либо полиэтнические государственные образования.

Историки выделяют два типа империй: ранние (древние) и колониальные (классические) империи, век которых, несмотря на насыщенность и важность этого периода, довольно короток – с 1875 до 80-ых годов XXвека[5].

Ранние империи как правило, являются полиэтничными и весьма устойчивыми государствами, формируют мощную бюрократическую традиции опираются на традиционные структуры. Однако со становлением мировых религий империя — это прежде всего Идея. Идея воплощается в ценностях Веры. Но идеология империи и ее метафизика «грезят» о всемирном владычестве. Так были устроены Византия, Халифат, Оттоманская и Российская империи, СССР.[6]То есть Империи, построенные на Идее, потенциально безграничны. Отсюда агрессивная внешняя политика. Цель средневековой империи — достижение Идеи, а не интересы своих подданных (о гражданах и речи быть не может). Идеальная цель — Всемирная империя. На данном типе империи сформировалась международная система, давшая начало межэтническим коммуникациям.

Однако внешнюю политику таких государств нельзя назвать политикой империализма. Термин империализм появился впервые в 1890-ых годах[7]и использовался политиками и журналистами в спорах о колониальных завоеваниях. Именно тогда оно приобрело экономический смысл, трактовавший империализм, как стадию развития капитализма. Поэтому ссылки и сравнения на древни формулировки данного термина являются беспочвенными. Древняя империя и империализм- это совершенно разные явления. Это слово впервые вошло в политический словарь в Британии в 1870-ые годы и в конце этого десятилетия еще считалось неологизмом. Мнение, высказанное в ходе напряженной идеологической борьбы по поводу “империализма” его сторонниками, что это всего лишь докапиталистический пережиток, является ошибочным. Интересным обстоятельством является то, что, начиная с работы Ленина, где давался критический анализ империализма, это слово все больше приобретает негативную окраску. Империализм, в противоположность демократии, которую любят упоминать даже ее противники, обычно обозначает что-то неприятное, то, что делают другие.

Суть ленинского анализа состоит в том, что империализм является фазой развития капитализма, которая привела к разделу мира капиталистическими странами на их официальные колонии, либо на не официальные сферы влияния, что в конечном итоге привело к первой мировой войне. Критики империализма отвергают экономическую основу этого явления и использовали психологические, культурные и идеологические объяснения экспансии развитых стран. Однако при этом избегалась область внутренней политики, которую подчеркивали марксисты. Суть ее заключалась в преимуществах, получаемых правящими кругами метрополий от проведения империалистической политики. Кроме того аргументы, использовавшиеся в этих спорах, хоть и были сильными, но противоречили друг другу.

Итак, большая часть мира за пределами Европы и Америки в период 1880-1914 годов была официально поделена на территории, находящиеся под управлением небольшой группы развитых капиталистических стран: Великобритании (самой крупной и сильной империи того времени), Франции, Германии, Италии, Нидерландов, Бельгии, США и Японии. В какой то степени под это определение попадали Испания и Португалия, образовавшие свои империи еще до промышленной революции.

Два крупных региона были поделены практически полностью: это были Африка и Тихий океан. Вся территория Африки, кроме Эфиопии, небольшой западноафриканской республики Либерии и части Марокко, была поделена между Британией, Францией, Германией, Бельгией, Португалией и Испанией. Азия оставалась номинально независимой, хотя и там чувствовалось имперское могущество: создавались неофициальные сферы влияния. Так Британия расширяла свои владения путем аннексии Бирмы и присоединения ее к своей индийской империи, укрепляла влияние в Тибете и Персии; Голландия укрепляла контроль над окраинами Индонезии; Япония захватила Корею и Тайвань(в 1895 году). Лишь один важный регион оставался пока вне процесса раздела- Южная и Северная Америка. Ни одна великая держава не имела там своих владений, кроме Британии, не считая осколков бывших колониальных империй в районе Карибского моря. Ни одна держава не хотела вступать в конфликт с США, все больше уделяя внимание “Доктрине Монро”[8]( Доктрина Монро”, она не раз использовалась правительством США против дальнейшей колонизации и политического проникновения европейских держав в Южное полушарие. Согласно Доктрине только США имеют право вмешиваться в дела любой страны этого района, считая их стратегически важными точками во внешней политике Штатов. Так как мощь США росла, европейским державам все больше приходилось прислушиваться к “Доктрине Монро”).

Этот период был обозначен новой эрой национальной экспансии, где элементы политики и экономики стали неразделимыми. К примеру, политику на Среднем Востоке невозможно объяснить только экономическими факторами, но ее анализ невозможен и без учета того, что связанно с нефтью.

Общей тенденцией второй половины XIXвека являлось создание единой глобальной экономики, проникавшей даже на периферию, расширение сети коммуникаций, потоков товаров, денег и других факторов производства. Глобализация не было новым явлением, но она заметно ускорилась в середине века. Так экспорт стран Европы в 1848-1875гг. вырос больше чем в 4 раза, а затем удвоился к 1915году. Мировая сеть железных дорог выросла с <metricconverter productid=«200 000 км» w:st=«on»>200 000 км (в 1870-е годы) до более чем1 млн. километров- перед первой мировой войной.[9]Такой рост транспортной сети создавал благоприятные условия для развития промышленности на окраинах мира. В Канаде, Южной Африке, Алжире, Новой Зеландии, в Австралии обосновались переселенцы из Европы, которые оттесняли коренное население, изменяли экономический, культурный и политический облик этих стран. Техническое развитие метрополий все больше зависело от поставок сырья из колоний. Изобретение двигателя внутреннего сгорания сделало нефть продуктом первой необходимости. Хотя основные поставки нефти пока что шли из США и Европы, Средний Восток уже становился предметом дипломатических интриг. Каучук был исключительно тропическим продуктом, поставляемым из Конго и Амазонии. Жесткая эксплуатация коренного населения впервые начала вызывать протесты против политики империалистов.

Помимо потребностей в техническом развитии, все больше возрастало потребление пищевых продуктов из ”экзотических стран”: сахар, чай, кофе, какао и продукты их переработки. Развитие транспорта сделало возможным поставку субтропических фруктов, на которых держалась экономика “банановых республик”.

Однако такое развитие не изменяло общий вид промышленных стран, хотя они и создавали новые отрасли промышленности, связанные с определенными районами земного шара. Зато оно кардинально изменяло облик зависимых стран, превратившихся в колониальные или полуколониальные образования, полностью зависевшие по производства одного-двух продуктов. В рассматриваемый период они становились все более уязвимыми, поскольку их благосостояние все сильнее зависело от цен на кофе (который к 1914 году уже обеспечивал 58% стоимости всего экспорта Бразилии и 53% экспорта Колумбии)[10], на каучук и на олово, на какао, мясо и другие, поставляемые только колониальными странами продукты. Но эта уязвимость не имела большого значения вплоть до мирового экономического кризиса 1929, когда цены на профилирующие для этих стран продукты сильно упали. Однако до 1914 года это не волновало страны-производители, так как условия торговли были как никогда благоприятными.

Однако тот факт, что такая торговля и узкая специализация колониальных стран резко увеличивали экономическое значение этих стран для мировой экономики, не объясняет, почему страны-метрополии стремились поделить весь мир на свои колонии и сферы влияния. Самое простое объяснение, распространенное среди критиков империализма, это стремление капиталистических стран к более выгодным вложениям, чем у себя на родине. Однако важно заметить одно обстоятельство: большая часть капиталовложений шла не в колонии, а в развивающиеся страны с белым населением, вскоре превратившиеся в практически независимые доминионы (Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка).

Более убедительным выглядит объяснение колониальной экспансии, связанное с поисками новых рынков сбыта. Кризисы “перепроизводство”, не раз сокрушающие экономику капиталистических стран, требовали решительных мер. Развитые страны надеялись решить эту проблему путем массированного экспорта, и тот факт, что это не всегда получалось, еще не отвергает эту теорию.

Глядя на события этого периода, трудно отделить экономические мотивы стран от политических. Например стратегическая важность колоний для Британии, размещенные в самых важных местах с целью контроля за различными районами суши и моря, была крайне высока. Прибрежные колонии становились пунктами для пополнения запасов угля на проходящих судах (так Гибралтар и Мальта с давнего времени были военными базами, а Бермуды и Аден превратились в промежуточные пункты для пополнения запасов угля). Кроме того колонии имели важное символическое значение, повышающее международный статус государств.

Обладание колониями имело для державы большое социальное значение и использовалось для успокоения массы недовольных внутри государства, что связанно с подъемом рабочих и демократических движений в мире. Идея превосходства над миром темнокожих сразу стала популярной и принесла много пользы политикам- сторонникам империализма. На всемирных выставках державы прославляли себя за успехи в промышленности, науке, технике. А теперь славу государств преумножали еще и колонии. Может быть это и была всего лишь самореклама, но она благоприятно действовала на население.

Период империализма обозначен также социальными и культурными изменениями. Не только метрополии оказывали воздействие на колонии, но и наоборот, зависимые страны, в свою очередь, влияли на метрополии. Житель развитых стран стали смотреть на неевропейцев и на их государства, как на второстепенные, слабые и недоразвитые создания. Их считали подходящим объектом для завоевания или перевоспитания в духе “цивилизованных” стран. В колонии ехали миссионеры, торговцы продавали местным жителям “огненную воду”. В свою очередь империализм вызвал на Западе интерес к восточным формам духовной жизни. Уплотнением глобальных коммуникаций способствовало взаимопроникновению западных и экзотических культур. Писатели посвящали себя посредничеству между этими двумя мирами[11].

Однако с течением времени и проникновением идей независимости в колониальные страны, власть империи казалась все менее прочной. Империалисты понимали, что такая политика не имеет других перспектив, кроме саморазрушения.
1.2 НАЦИОНАЛИЗМ
В последнее время культурная и политическая самостоятельность разных народностей стала чем то само собой разумеющимся. Он проявляется в наших представлениях о мире, в институте гражданства и паспортов, во взглядах на историю, в делении на национальности автора литературы и кино и т.д. Однако чаще всего проявление национализма замечают в виде конфликтов между государствами и нациями. Это привело к тому, что такое явление, как национализм, воспринимается большинством людей как нечто негативное, связанное с насилием.

Считать этап национализма пройденным тоже было бы ошибкой. Ведь за национальной борьбой лежат более глубокие, структурные разногласия.

Разговоры о национализме не прекращаются уже на протяжении двух столетий. Однако в период с 1880 по 1914 годов он сделал поразительный скачок, причем его идеологическое и политическое содержание сильно изменилось.[12] Развитие и расширение империалистической системы мира подтолкнуло угнетаемые народы к формированию национального самосознания, к борьбе нация за самоопределение. Национализм играет важную роль в революциях и войнах за независимость разных стран. Но чтобы рассуждать о причинах, проявлении и последствиях национализма, необходимо определить такие понятия, как нация и национализм.

Необходимо разделять понятия этноса и нации, которые на первый взгляд имеют много общего.

Самое академичное и меньше всех вызывающее дискуссии и споры — понятие этнической общности или этноса. Его признаки: исторически возникшая общность, характеризующаяся единством (близостью) языка, антропологического типа, культуры. Для того, чтобы быть членом этноса, от индивида ничего не требуется, он является им уже от рождения.

Сложнее определить понятие “нация”.Согласно марксистско-ленинскому определению нация представляет собой исторически сложившуюся, устойчивую общность языка, территории, экономической жизни и духовного склада, проявившуюся в общности культуры"[13]. Однако большое количество образований и общностей людей, подходящих под это определение не являются нациями в полном смысле этого слова, то есть они не обладают национальным самосознанием. Это означает что либо эти феномены являются исключениями, хоть и многочисленными, либо данное определение не полностью отражает суть явления.

Нация есть единство, которое невозможно полностью свести к совокупности индивидуумов на определенной территории. Общность языка, территории, исторической судьбы, менталитета, происхождения- это только совокупность признаков, определяющих сходство индивидуумов, составляющих нацию. А сходство не обязательно предопределяет единство.

Мы же будем исходить из представлении о нации, как о надличностном субъекте, обладающим собственной коллективной волей. Таким образом одним из определяющих признаков понятия “нация” является самосознание, которое может появиться при наличии общего врага или какой-либо другой народности, для противопоставления себя с ними, высокая степень коммуникации в обществе и конечно наличие таких основополагающих общих признаков, как общий язык, культура и т.д. Из этого мы уже можем дать определение этому понятию.

Нация- это этап развития этноса, характеризующийся массовым становлением автономной личности, секуляризацией сознания и культуры, формированием гражданского общества и национального государства. Одна из ведущих функций такого государства — быть механизмом реализации национальных интересов.[14] Национальные интересы.— проекция законных личных целей и интересов большинства общества на политику государства. Государство выступает как механизм улавливания этих интересов, их интеграции, формулирования и реализации. Так интересы общества обретают статус национальных и превращаются в ориентир конкретной государственной политики. Национальное государство как политическое оформление нации напротив принципиально ограничено. Оно может претендовать на территории, заселенные соотечественниками, если те по каким-то причинам оказались в рамках другого государства, а также на сферу интересов.

Осознание этносом себя как нации неизбежно приводит к национализму. Национализм- течение, стремящееся соединить культуру и государство, обеспечить культуру своей собственной политической крышей и при этом не более, чем одной.[15]

Согласно Эрнесту Геллнеру, тот вид культурной однородности, к которому стремится национализм –одна из объективных и неизбежных необходимостей индустриального общества[16], а значит явление относительно новое. Век перехода к индустриальному обществу становится периодом бурного переустройства, когда либо политические границы, либо культурные, либо и те и другие вместе должны меняться, чтобы удовлетворить новому национальному требованию, которое впервые заявляет о себе.

Однако существуют объективные условия появления национализма на конкретной территории. Одно из них- культурное и языковое единство. Однако сам по себе этот фактор не является достаточным и решающим. Как пример можно привести Шотландский национализм- несмотря на единство языка их противоречия играют важную политическую роль в истории этого региона. Другая ситуация: культурная общность, существующая между большинством новозеландцев и большинством граждан Великобритании такова, что две единицы никогда бы не разделились, если бы они соприкасались географически. Расстояние сделало фактический суверенитет Новой Зеландии окончательным, и ее отделение не вызывало ни у кого протеста, несмотря на нарушение национального принципа. Противопоставим им арабов, которые живут в разных странах и довольно сильно отличаются в культурном отношении гораздо больше, но при этом сожалеют о том, что им не удалось объединиться. Ответ на противоречивую с первого взгляда ситуацию прост: в случае англичан и новозеландцев, ни государство, ни народ ничего не теряют от своей разъединенности, в то время как арабы (или к примеру немцы или итальянцы в свое время) страдают от раздробленности своего политического прикрытия.

Препятствие, мешающее объединению, очевидно. Если одна нация имеет n количество государств, то она имеет и n количество правителей, которые, естественно, не желают терять свою власть, отдавая ее одному правителю, даже если в целом для нации это было бы лучше. То есть объединение происходит успешно только в тех случаях, если недостатки раздробленность очень сильны, и те, кто страдает от них, способны противостоять тем, кто получает от этого выгоду.

Таким образом мы видим что для появления национализма, необходимо желание данной нации объединиться. То есть вовсе не национализм насаждает культурную однородность, а наоборот является выражением в объективной потребности в таковой.

Итак, мы описали причины возникновения национализма, среди которых одним из решающих является переход от разрозненного аграрного общества к индустриальному, с высокой степенью коммуникации и, как следствие, стандартизацией культуры, стремящейся обрести свое государство. Теперь нужно сказать о “пути”, которому следует нация для обретения своей политической крыши[17].

Первый этап, это мир, где политические идеи разделения этносов еще не развиты. В этой обстановке и границах, не обоснованных национальным принципом, зарождается националистическая идея. Здесь получает развитие националистическая агитация и пропаганда. Это второй этап. На третьем этапе происходит распад межнациональных империй. Их место занимает ряд государств, образованных по национальному принципу. Однако они сталкиваются с рядом проблем, таких как проблема национальных меньшинств. На следующем этапе национальный принцип требует, чтобы компактные этнические группы вписывались в общую систему территориального образования. Кроме ассимиляции используются гораздо более жестокие методы. Для обозначения этого этапа Эрнест Геллнер использует термин NachtundNebel, взятый из обозначения нацистами некоторых операций во время второй мировой войны.

Последний этап характеризуется высокой степенью насыщения общества результатами националистической политики, что ведет к уменьшению злокачественных последствий национализма.

Итак, от этапа, на котором находится государство, стремящееся стать национальным, напрямую зависит его внешняя и внутренняя политика.




ГЛАВА II. ПЕРЕХОД ОТ ИМПЕРИИ К НАЦИОНАЛЬНОМУ ГОСУДАРСТВУ


    продолжение
--PAGE_BREAK--2.1              ИСТОКИ


Национализм, существовавший на протяжении уже двух столетий, приобретает особое значение после первой мировой войны. Это связанно в первую очередь с колониальной системой, эксплуатировавшей слабо развитые государства, а также с развитием идеи национального суверенитета. Следуя этой национальной идее, совершенно недопустимо с точки зрения политических норм, если правители политической единицы принадлежат не к той нации, к какой относится большинство населения.

Поистине решающим событием являлся приход к власти большевиков в Петрограде. Советский Союз не рассматривал себя как национальное государство. Однако, снимая проблему национализма, формально признавая за отдельными территориями право на их собственную культуру, он, в то же время, подчинял их всеобщему плану, за который он и снискал себе преданность миллионов людей. Советский Союз противопоставлял себя империалистическому миру, что после второй мировой войны привело к противостоянию двух мировых “идей” — западной/демократической (бывшие империалистические страны) и восточной/коммунистической — в виде холодной войны.

Уже в начале XX века система прямого колониального подчинения исчерпала свои возможности. В межвоенный период и в годы второй мировой войны ряд государств Востока добились отмены неравноправных соглашений и признания их независимости (Афганистан, Иран, Турция, Китай). А к середине XX в. экономическая несостоятельность колониальной системы выявилась окончательно.

После войны распад колониальной системы резко ускорился. Первоначально он охватил Азию и Северную Африку. Здесь к концу 50-х годов образовалось 14 независимых государств. С 1960 года центром освободительного движения стала Африка, к середине 80-х годов здесь обрели независимость 50 стран. В 1990 году получила независимость Намибия, в 1997 году под юрисдикцию Китая вернулся Гонконг. Колониальные империи ушли в прошлое. [18]

В послевоенный период резкое увеличение числа националистических движений можно объяснить ростом налогов, ввозом иностранных товаров, вывозом продовольствия и сырья, дискриминацией местного населения в повседневной жизни, в сфере образования, при приеме на работу. Все это привело к формированию антиколониального союза основных социальных слоев: крестьянства, мелкобуржуазных слоев города, национальной буржуазии, рабочих, интеллигенции.

Важная роль в объединении всех антиколониальных сил под знаменем национального освобождения принадлежала местной интеллигенции. Дело в том, что интеллигенция и правящие слои зависимых стран понимали, что либо им придется принять “вестернизацию”, либо уйти с политической сцены. Часто представители этих слоев получали образование на западе и именно там восприняли западную идеологию. Представители национальных элит зависимых стран познакомились с такими лозунгами национализма, как независимость, самоопределение нации и образование суверенных государств и т.п. во время своих поездок на запад или в учебных заведениях западного типа. Ведь именно там они возникли. Так например, Махатма Ганди, родившийся в семье из касты торговцев, носивший самую простую национальную одежду и защищавший национальные ремесла, получил образование в Англии и не скрывал своих интеллектуальных связей с работами Льва Толстого и Джона Раскина.

Преимущественно деколонизация прошла сравнительно мирно (как в большинстве британских колоний и африканских владений Франции). Однако в ряде стран борьба за независимость приобрела вид либо быстро прекратившихся (Индонезия), либо продолжительных и кровавых (Индокитай, Алжир) боевых действий.

Это относительная легкость обретения независимости объяснялась изменением отношения к колониям со стороны метрополий. Сохранение колониальных порядков по мере усиления освободительного движения требовало все больших расходов, что лишало метрополии, и без того ослабленные войной, средств, необходимых для внутреннего развития. Колониальным державам не удалось получить поддержку США, стремящихся получить доступ на рынки колоний и привлечь на свою сторону освободившихеся страны, а потому активно выступавших за деколонизацию. Военно-политическое господство становилось все более бесполезным и дорогостоящим, сменяясь экономическим господством. Кроме того практика показывала, что в выигрыше оказываются страны, делающие упор на внутреннее развитие. Интеграция в Европе становилась более выгодной, чем сохранение связей с колониями.

Крупной внутренней проблемой многих молодых государств стало объединение в их составе народов с разными языками, культурой и религией, что, естественно, привело к внутренним противоречиям (Эфиопия, Нигерия, Судан, Чад). Как уже говорилось выше, одна из причин появления национализма — культурная и языковая неоднородность. В Индии такая неоднородность породила в 1947 году раскол страны на две части по религиозному признаку: мусульманский Пакистан и индуистский Индийский союз.

Обретение независимости позволило бывшим колониям стать субъектами мировой политики, вступить в ООН. Однако политическая независимость еще не гарантировала полную самостоятельность молодых государств. Низкий уровень экономического развития большинства освободившихся стран вынудил их идти на сотрудничество с развитыми державами, в том числе и с бывшими метрополиями, что в конечном итоге способствовало трансформации империализма в новый вид зависимости, при котором на смену прямому политическому подчинению приходят финансовые, экономические и другие средства подчинения. Такая внешняя политика капиталистических стран была названа неоколониализм.

Элементами неоколониальной политики стали кредиты и займы, предоставление различных видов помощи, контроль цен на сырье, промышленную и сельскохозяйственную продукцию на мировых рынках, создание филиалов крупнейших западных компаний и смешанных предприятий в бывших колониях, поставки вооружений и т. д.

Таким образом, с падением колониальной системы империалистическая идея управления сильных слабыми не исчезла, а лишь приобрела новые формы.


    продолжение
--PAGE_BREAK--