Реферат: Владимиро-суздальское искусство
За столетиевладимиро-суздальское искусство прошло путь от суровой простоты ранних храмов,наподобие церкви Бориса и Глеба в Кидекше и Спаса в Переславле-Залесском, доутонченно-изысканного изящества Георгиевского собора в Юрьеве.
На такой высокойноте, на таком уровне мастерства было прервано это развитие вторжением батыевыхорд. Владимиро-Суздальской земле суждено было первой принять удар. Но искусствокняжества не было уничтожено окончательно, оно сумело оказать решающее влияниена культуру формирующейся Москвы, и в этом огромное историческое значение искусстваВладимиро-Суздальской земли в целом.
Северо-западРуси — Новгородская и Псковская земли — в силу своего географического положенияна окраине русских земель испытывал самые разнообразные художественные влияния.Начиная с XII в. лицо новгородской культуры стала определятьторгово-ремесленная среда. Новгородская торговля в XII в. приобреламеждународный характер. В 1136г. Новгород превратился в вечевую республику.Князь был ограничен в своих правах, а вскоре вообще выселен за черту Новгорода,на «городище». «Показаша путь новгородцы князю Всеволоду; не хотим тебе, пойдикамо хочеши», — записано в Новгородской летописи. Княжеские вкусы проявились впервых по времени постройках начала XII в., о которых уже упоминалось, преждевсего в трех соборах, возведенных мастером Петром: Благовещенском, Николо-Дворищенскоми Георгиевском соборе Юрьева монастыря. Эпическая мощь, величие, простотаконструктивного решения, истинная монументальность форм особенно выразились впоследнем, статическим массам которого придает динамичность асимметрическоезавершение верха. Его стены захватывающе высоки и неприступны.
Но типичнымхрамом феодальной поры становится не этот величественный шестистолпный собор, анебольшая кубической формы одноглавая церковь с одной или тремя апсидами, изкоторых две боковые бывают понижены, — такая, например, как церковь Спаса наНередице 1198г., построенная (уже в соответствии со вкусами новгородскогопосада) князем Ярославом Владимировичем на городище, куда он был изгнанновгородским вече.
Спас-Нередицакак княжеский заказ — исключение во второй половине XII в. Отныне эти храмыстановятся приходскими церквями улицы, или «конца», они создаются на деньги«уличан» (жителей одной улицы) или богатого боярина, из местной известковойплиты, затертой раствором вперемежку с рядами кирпичей. Местный камень плохоподдавался резьбе — и новгородские храмы, по сути, не имеют декора, в немтрудно сохранить четкость, геометричность линий, как при кирпичной кладке,— икривизна возведенных без отвеса стен, неровность плоскостей придаетновгородским храмам своеобразную «скульптурность», пластичность.Торгово-ремесленному, деловому, предприимчивому Новгороду была чужда киевскаяизысканная роскошь. Демократическая простота, строгость, внушительная сила —его эстетический идеал. Как говорил игумен Даниил, «не хитро, но просто».Аналог Нередицкой церкви, с небольшими модификациями, можно найти в церкви Георгияв Старой Ладоге (вторая половина XII в.). Начиная с XII в. кирпичные храмыновгородцы стали покрывать побелкой.
Свое собственноелицо новгородская школа обретает в XII в. и в живописи. Если фресковая роспись1108г. в Новгородской Софии характеризуется наивысшей степенью условностизастылых фигур, столь привычной для ранней поры древнерусского искусства;
если вофрагментарно сохранившейся живописи Рождественского собора Антониева монастыря(1125) ощущается влияние романской и балканской школ, а в сцене «Иов с женой»Николо-Дворищенского собора очевидна классическая традиция киевских памятников,то в живописи Георгиевского собора в Старой Ладоге, где работал византийскиймастер, превалирует плоскостное, линейное, графическое начало (например, вфреске «Чудо Георгия о Змие» с ее изысканным линейным ритмом и колоритом, вкоторой святой Георгий-змееборец воспринимается как доблестный воин, защитникрубежей земли русской). Еще сильнее орнаментальное начало прослеживается насохранившихся ликах святых во фресках церкви Благовещения около деревни Аркажи(сейчас она в черте города), волосы и бороды которых моделированы с помощью линеарныхбликов — «пробелов».
Подлинной«энциклопедией средневековой жизни», по словам В. Н. Лазарева, художественнымвыражением средневекового мировоззрения были погибшие во время Великой Отечественнойвойны росписи церкви Спас-Нередицы. Храм был расписан на следующий год послепостройки, в 1199г. Фрески покрывали стены сплошь, снизу доверху, как ковер,независимо от тектоники стены. Их расположение традиционно, канонично. В куполебыла изображена композиция Вознесения, в барабане—пророки, впарусах—евангелисты, в центральной апсиде — Богоматерь Знамение, ниже —Евхаристия, еще ниже — святительский чин, а затем Деисус. На стенах размещалисьПраздники (т. е. сцены из жизни Христа и, Марии) и Страсти Христовы. Назападной стене, как обычно, был представлен Страшный суд, что подкреплялосьнадписью:
«Страшноесудище». Апостолы и ангелы со скорбью и тревогой взирали на полное греховностичеловечество; для вящей убедительности некоторые сцены ада снабжены поясняющиминадписями: «Мраз», «Скрежет зубом», «Тьма кромешная». Только в демократическомНовгороде могла родиться сцена с изображением богача, которому на просьбу«испить водицы» черт приносит пламя — визуальное свидетельство наказаниябогатых в загробной жизни. Надпись около голого богача, сидящего на скамейке ваду, гласит:
«Отче Авраме,помилуй мя, и поели Лазоря, да умочит перст свой в воде и устудит ми языкиз(не)могаю бо в пламени сем». На что черт отвечает: «Друже богатый, испейгорящего пламени». В церкви Спаса на Нередице отчетливо прослеживается несколькоиндивидуальных почерков, среди которых различаются и более живописные, и болееграфические, но это не лишает храмовую живопись стилистического единства. Общеевпечатление от стенописи Нередицы — суровость, почти аскетизм, и непреклонность,иногда доходящие до исступления, тем более впечатляющие, что исходили не ототвлеченных византийских ликов, а от образов неповторимо-индивидуальных,неуловимыми чертами напоминающих новгородские лица. Это, конечно, не портреты,а обобщенные типы, в которых выразились присущие новгородцам черты: твердостьдуха, умение постоять за себя, отстоять свою правоту, характеры сильные ицельные. В росписях Нередицы нет никакого намека на светские сюжеты, весь циклпризван служить главному — наставлять в вере. В иконописи рядом с живой ещекиевской традицией, когда иконы сохраняют праздничный характер, исполненыизысканным письмом, с введением золота, складывается и другая линия письма —более примитивного, в котором многое заимствовано от народного искусства. Чащевсего это краснофонные иконы. Именно на таком фоне представлены «Еван, Георгийи Власий» в иконе из собрания ГРМ (вторая половина XIII в.). Живопись построенана контрастах ярких цветов (синие, желтые и белые одежды святых на красномфоне), изображение плоскостно, графично, фигуры фронтальны, причем, чтобыподчеркнуть главенствующую роль Иоанна Лествичника («Еван»), мастер делает егоизображение подчеркнуто большим по сравнению с фигурами двух других святых. Вновгородских иконах, как и в стенописи, мастера проявляют острую наблюдательность,отсюда жизненность их образов.
Интересноразвивается живопись и в рукописной книге. В Юрьевском евангелии, созданном дляигумена Юрьева монастыря Кириака в 1119—1128 гг., рисунок инициалов наведенодной киноварью, плоскостен, как плоскостна и древнерусская резьба; мотивызаглавных букв необычайно разнообразны, от фигуративных (изображения людей иживотных — лошади под чепраком, верблюда и т. д.) до растительных. Не менееискусны были новгородцы и в художественных ремеслах. От этого временисохранилось несколько замечательных серебряных церковных сосудов: два подписныхкратира (сосуд для Евхаристии) мастеров Братилы и Косты и два сиона (церковныесосуды в виде модели храма) — блестящие произведения русских златокузнецов (всесередины XII в., Новгородский историко-архитектурный музей-заповедник).«Молодший брат» Новгорода Псков долго находился под его могущественнымвлиянием, но со временем обрел свой выразительный художественный стиль. Около1156 г. за городской чертой (теперь в центре Пскова) был возведенСпасо-Преображенский собор Мирожского монастыря — с сильно подчеркнутойкрестово-купольной схемой плана, с массивным, несоразмерно тяжелым куполом настоль же широком барабане. Резко пониженные боковые апсиды, подчеркивающиецентральное пространство, свидетельствуют об определенном греческом влиянии.Внутри собора сохранилась живопись, до конца расчищенная в наши дни, внекоторых сценах по своей экспрессивности предвосхищающая стиль Нередицы. Так вразных землях Древней Руси в местных формах, с местными модификациями рождаласьодна общая идея в архитектуре, в живописи, где мозаика уступила место фреске, вприкладных искусствах. На самом высоком уровне развитие древнерусскогоискусства было прервано монголо-татарским нашествием. «И тоска разлилась по Русскойземле, и грустная печаль течет по Земле Русской», — сказано в «Слове о полкуИгореве».
Трудно до концапредставить урон, который нанесло монголо-татарское завоевание русской земле, ибез того ослабленной усобицами. В «Повести о приходе Батыя в Рязань» читаем соскорбью: «Погибе град и земля Резанская, изменися доброта ея, и не бе, что вней благо видети, токмо дым и земля и пепел, а церкви вси погореша, а самасоборная церковь внутри погоре и почерне». Города были сожжены дотла илиразграблены, памятники искусства уничтожены, художники
литье (вчастности монет). Сохранилось и несколько рельефов монументально-архитектурногоназначения (два XI в. найдены в стене типографии Киево-Печерской лавры и два —Михайловского Златоверхого монастыря, XI—XII вв., ГТГ). Они исполнены в красномшифере, подчеркнуто плоскостны и лапидарны. Возможно, они украшали наружныестены каких-то храмов. Впитав и творчески переработав разнообразныехудожественные влияния — византийское, южнославянское. даже романское, —Киевская Русь создала свое самобытное искусство, культуру единого феодальногогосударства, предопределила пути развития искусства отдельных земель икняжеств. Искусство Киевской Руси — недолгий по времени, но один из величай шихпериодов в отечественной культуре. Именно тогда получил распространениекрестово-купольный тип храма. просуществовавший вплоть до XVII столетия,система стенописи и иконография, которые легли в основу всей живописи ДревнейРуси. А ведь мы знаем только малую часть того. что было создано в это время. Неисключено, что в киевской земле под постройками сегодняшнего дня или подпобелкой соборов сохранились памятники зодчества и живописи той великой поры иони еще будут открыты в какой-нибудь счастливый для отечественного искусства инауки день.
В. О. Ключевскийписал: «Замечательно, что в обществе, где сто лет с чем-нибудь назад ещеприносили идолам человеческие жертвы, мысль уже училась подниматься до сознаниясвязи мировых явлений. Идея славянского единства в начале XII в. требовала тембольшего напряжения мысли, что совсем не поддерживалась современнойдействительностью. Когда на берегах Днепра эта мысль выражалась с такой веройили уверенностью, славянство было разобщено и в значительной части своегосостава порабощено» {Ключевский В. Курс русской истории. Соч. В 9 т. М., 1987.Ч. 1. С. 110).
Еще при жизниЯрослава Мудрого и особенно после его смерти начинается дробление Руси намелкие удельные княжества со своим собственным столом. Усиление княжескихраспрей в XII в. привело к активному обособлению отдельных земель. В XII — началеXIII в. в разных русских землях возникают свои художественные школы:новгородская, владимиро-суздальская, галицко-волынская, школы Полоцка иСмоленска, Они складываются на основе традиций Киевской Руси. но каждая вноситнечто свое, характерное только для этой земли, связанное с бытовыми особенностямии художественными достижениями, с социально-политическими и географическимиусловиями.
Каждая земля,каждое княжество имеет главный город, старательно обороняемый, как и всесредневековые города. Верхняя часть города, наиболее укрепленная, — детинец, впоследствиичаще называемая кремлем, нижняя — посад с торговой площадью, также нередкообнесенная валом и деревянными стенами. Подобным образом укреплялись ималенькие города.
Дольше всегокиевские традиции сохранялись в Чернигове- В XI! в. на смену «полосатой»системе кладки приходит новая, порядовая равнослойная, из кирпича прямоугольнойформы. Чтобы фасады не выглядели бедными, их скромно украшают аркатурньтмипоясками, выполненными также в кирпиче, многоуступчатыми порталами и нишами.Некоторые черниговские храмы, как, например, реставрированный теперь храмБориса и Глеба, имели пилястры с прекрасными капителями, украшеннымибелокаменной резьбой. Церковь Бориса и Глеба — величественный шестистолпныйхрам, как и другая черниговская церковь, представшая в результате раскопок, —Благовещенский собор 1186 г., сохранивший фрагменты богато декорированногомозаичного пола. В черниговской церкви Параскевы Пятницы при помощи особойсистемы подпружных арок и ложных декоративных закомар — кокошников у основаниябарабана — был решен удивительной простоты архитектурный образ стремительногодвижения ввысь при сохранении традиционной схемы четырехстолпного,трехапсидного храма. Есть версия, что черниговскую церковь строил зодчий ПетрМилонег. Собственно Пятницкий храм является модификацией уже найденного образанарастающего движения (благодаря высокому постаменту центральной части, несущемубарабан и главу) — в Спасо-Преображен-ском соборе Евфросиньевского монастыря вПолоцке, исполненном зодчим Иоанном в 1159г. в старинной технике «полосатой»кладки с «утопленным рядом» и сохранившем прекрасные фресковые росписи, ещеожидающие своей полной расчистки. Этот же принцип мы видим в Смоленском собореАрхангела Михаила, построенном князем Давидом Ростиславичем в 80— 90-е годы XIIв., с его кубической формы основным зданием, как бы вознесенным над тремяпритворами. Устремленность ввысь подчеркнута пучковыми пилястрами сложногопрофиля. Строительный материал здесь также кирпич, но смоленские зодчиепредпочитали скрыть его под побелкой. В Смоленске работали высококвалифицированныеартели строителей, здесь нашли творческое воплощение традиции Византии, Балкан,романского Запада. Такое же разнообразие культурных контактов характерно и длягалицко-волынской школы, сложившейся на западе Руси, в Поднестровье. Своеобразиегалицко-волынской культуры особенно проявилось в стиле летописей, в сложномвитиеватом их слоге со смелыми, неожиданными оборотами: «Начнем же бесчисленныерати и великие труды и частые войны и многие крамолы, восстания и многие мятежи»—такимисловами начинается Галицко-Волынская летопись.
Зодчие Галичаиспользовали белый камень — местный известняк, из которого они возводили храмысамого разного плана: и четырех-, и шестистолпные, и бесстолпные, и круглые вплане — ротонды. К сожалению, талицкая архитектура нам известна в основном политературным описаниям, однако в результате археологических работ последних летвсе яснее становится характер этой художественной школы. Восстановить подлинныйоблик храмов Западной Руси особенно трудно, потому что католическая церковь напротяжении многих веков уничтожала всякие следы русской культуры. ЦерковьПантелеймона близ Галича (начало XIII в.) с ее перспективным порталом и резьбойкапителей говорит о высоком уровне галицкой архитектурной школы. Интересноотметить, что если техника кладки и убранство галицких храмов связано сроманским зодчеством, то план этих четырехстолп-ных крестово-купольных церквейтипичен для русской архитектуры XII в. Заметим здесь же, что в те страшныедесятилетия второй половины XIII в., когда большая половина русских земель былавыжжена монголо-татарами, для Галича и Волыни (западной части княжества) этобыло относительно благополучное время. Центром художественной жизни тогдастановится новая столица Галицкого княжества — Холм, где особенно оживленноестроительство ведется при князе Данииле. Церковь Иоанна Златоуста, например, быладекорирована резным камнем, цветным и позолоченным, резьба исполнена русскиммастером Авдием в 1259 г. Внутри храма сверкал пол, выложенный медными плитами, и майоликой. И такая церковь была не единственной, что подтверждаетсяраскопками.
Галицко-волынскоезодчество испытало определенное влияние западной раннеготической архитектуры.Об этом говорят и круглые церкви-ротонды (например, остатки церкви воВладимире-Волынском), и новый тип кирпича — брусковый (а не плоская киевскаяплинфа). В середине XIV в. Галицко-Волынские земли потеряли свою независимостьи вошли в состав Польши и Литвы. Наиболее интересно развивается в этот периодискусство Владимиро-Суздальской и Новгородско-Псковской земель. Земли Владимираи Суздаля, богатые лесами и реками, простирались от Устюга до Мурома. Славяне,заселившие эти территории в IX—Х вв., слились-с местными племенамифинно-угорской группы (мерь, весь, мурома), создав очаг великорусскойнародности. На этих землях князья основывали новые города: Ярослав Мудрый далначало городу Ярославлю, Мономах основал город своего имени — Владимир, ЮрийДолгорукий — Переславль-Залесский, в котором построил собор Спаса Преображения,а в своей
княжескойрезиденции Кидекше — церковь в честь князей-мучеников Бориса и Глеба (1152). Назаре сложения владимиро-суздальской художественной традиции, в 50-е годы XIIв., здесь работали в основном галицкие мастера. Искусство Владимирской землиобретает свои отличительные черты и достигает расцвета при сыне Юрия — АндрееБоголюбском, который перенес стол во Владимир и деревянной стеной укрепилгород. В Ипатьевской летописи о нем говорится, что он «Володимиръ сильноустроил». Сохранившийся памятник тех лет — Золотые ворота во Владимире, построенныев западной части города, обращенной к Москве, и названные так в подражаниеКиевским: две мощные опоры (триумфальная арка одновременно и узел обороны) с надвратнойцерковью Ризположения (1164). Андрей Боголюбский возвел и главную святынюВладимира—Успенский собор (1158—1160), величественный шестистолпный храм, сложенныйиз больших, плотно пригнанных друг к другу плит местного белого известняка сзабутовкой («бут»—щебень, строительные остатки, которыми заполняли пространствомежду двумя плитами). Горизонтально по всему фасаду владимирского Успенскогособора проходит арка-турный пояс: лопатки, членящие фасад, украшеныполуколонками, такие же полуколонки на апсидах; порталы перспективные, окнащелевидные. Прясла (пока еще очень скупо) украшены скульптурными рельефами. Всеэти черты станут типичными для архитектуры Владимиро-Суздальской земли.Величественный шлем мощного барабана сверкает золотом. Гордо возвышается соборнад Клязьмой. Не менее торжествен был и интерьер собора, как писалисовременники, богато украшенный драгоценной утварью. В строительствевладимирского Успенского собора принимали участие мастера и русские, ииностранные. Как и в Чернигове, романские черты проявились на этой земле восновном в декоре, в резьбе, в главном же — в конструкции, плане, в решении объемов— сказались киевские традиции. Недаром еще Владимир Мономах построил Ростовскийсобор по образцу киевского Успенского (в «тую же меру», как сказано в Печерскомпатерике — сборнике сказаний о монахах Киево-Печерского монастыря).
В память обудачном походе суздальских войск на волжских булгар был заложен один из самыхпоэтических древнерусских храмов — Покрова на Нерли (1165). Он посвящен новомупразднику богородичного цикла — празднику Покрова. (Согласно же одномустаринному источнику, князь построил храм «на лугу», печалясь о смерти любимогосына Изяслава.) Церковь Покрова на реке Нерль — как будто типичный одноглавыйчетырехстолпный храм XII в. В нем налицо все характерные для владимирского зодчествачерты: щелевидные окна, перспективные порталы, ар-катурный пояс по фасадам икарнизу апсид. Но а отличие от Успенского собора он весь устремлен ввысь, в немпреобладают вертикальные линии, что подчеркнуто и узкими пряслами, и окнами, иполуколонками на апсидах, и даже тем, что начиная от аркатурного пояса стенывверху несколько наклонены внутрь. Раскопки Н. Н. Воронина показали, что вовремена князя Андрея храм выглядел несколько иначе: он был обнесен с трехсторон галереей-гульбищем и стоял на искусственном холме, вымощенном белымиплитами, возведение которого было необходимо, так как луг весной затопляло.Интерьер храма расширен за счет сдвинутости столбов боковых нефов ближе кстенам, и в этом случае высота нефов оказывается в 10 раз больше их ширины. Тришироких центральных прясла трех фасадов храма украшены фигурой Давида-псалмопевца,с гуслями на коленях, в окружении зверей и птиц, поющего все многообразие мира,прославляющего «всю тварь земную» («Хвалите господа на небесах, хвалите его всетвари земные»). Часто встречается также мотив женской маски. Гармонией форм,легкостью пропорций, поэтичностью образа поражает храм Покрова любого, ктовидит это удивительное творение древнерусских зодчих. В летописи сказано, что встроительстве Покровского храма принимали участие мастера «от всех земель».Существует легенда о том, что Андрей Боголюбский вез из Киева икону«Владимирская богоматерь», не доезжая до Владимира 10 км, кони споткнулись, иэто было расценено князем как знак строить тут свою пригородную резиденцию.Так, по легенде, и возник Боголюбовский дворец (1158—1165), вернее, настоящийзамок-крепость, включавший собор, переходы из него в княжеский терем и т. д.Перед собором на площади стоял восьмиколонный, завершаемый шатром, киворий(сень) с водосвятной чашей. До наших дней сохранилась одна лестничная башня с переходомк церкви. Наверное, в таком вот переходе и убили князя бояре, и он,окровавленный, полз по лестнице, как незабываемо ярко рассказано об этом влетописи. Раскопками последних лет обнаружены также нижние части церкви,киворий и остатки каменных стен вокруг.
В княжениеВсеволода III, прозванного за многочисленное потомство Всеволодом БольшоеГнездо, Успенский собор во Владимире получил тот облик, который знаком нам.После пожара 1185г. собор был перестроен в пятиглавый, обстроен галереей, итаким образом старый Андреевский храм оказался как бы заключенным в новуюоболочку.
На центральномхолме Владимира в комплексе не сохранившегося до нашего времени дворца былвозведен в честь патрона Всеволода — Дмитрия Солунского—'Дмитриевский собор(1194—1197), одноглавый, трехнефный, четырехстолпный, первоначально имевшийбашни галереи, собор той же ясной и четкой конструкции, что и храм Покрова, носущественно от него отличный. Дмитриевский собор не устремлен ввысь, аторжественно, спокойно и величаво стоит на земле. Не легкостью и изяществом, аэпической силой веет от его внушительно-массивного образа как от былинного богатыряИльи Муромца, что достигается пропорциями: высота стены почти равна ширине,тогда как в храме на Нерли она в несколько раз превышает ширину. ОсобенностьюДмитриевского собора является его резьба. Мощный колончатый пояс делит фасадыпо горизонтали на две части, вся верхняя сплошь украшена резьбой. В среднихзакомарах, как и в церкви Покрова, также изображен Давид, а на одном из пряселпомещен портрет князя Всеволода с меньшим сыном Дмитрием и подходящими к нему сдвух сторон другими, старшими сыновьями. Все же остальное пространство занятоизображением зверей и «птищ», в изобилии заполнено растительным орнаментом,мотивами сказочными и бытовыми (охотник, дерущиеся люди, кентавр, русалка ипр.). Все перемешано: люди, звери, реальное и сказочное,— и все вместесоставляет единство. Многие из мотивов имеют давнюю «языческую историю»,навеяны языческой символикой, некогда имели древний магический, заклинательныйсмысл (мотив «древа жизни», образы птиц, львов, грифонов, двух птиц, сросшихсяхвостами, и пр.). Манера изображения чисто русская, плоскостная, в некоторыхслучаях идущая от навыков деревянной резьбы, в которой так искусны были русскиелюди. Расположение рельефов «строчное», как в народном искусстве, в искусствевышивки полотенец. Если при князе Андрее еще работали мастера «от немец», тоукрашение Дмитриевского собора скорее всего дело рук русских зодчих и резчиков.При преемниках Всеволода III стали возвышаться другие города княжества:Суздаль, Нижний Новгород. При князе Юрии Всеволодовиче был построен соборРождества Богородицы в Суздале (1122—1125, верхняя часть перестроена в XVI в.),шестистолпный, с тремя притворами и поначалу с тремя главами. Одной изпоследних построек домонгольской поры был Георгиевский собор в Юрьеве-Польскомв честь св. Георгия (1230—1234): кубический храм с тремя притворами, ксожалению, перестроенный в XV в. и ставший в результате перестроек значительноболее приземистым. Закомары и архивольты порталов сохранили килевидную форму.Отличительная особенность собора в Юрьеве.— его пластическое убранство, ибоздание было сплошь покрыто резьбой. Перестройка XV в. нарушила и егодекоративную систему. Отдельные фигуры святых и сцены Священного писаниявыполнены в основном в горельефе и на отдельных плитах, вставленных в стены, асплошное узорочье орнамента — растительного и звериного — исполнялось прямо настенах и в плоской резьбе. Покрытый сверху донизу узором резьбы, храмдействительно напоминает какую-то затейливую шкатулку или гигантский, затканныйузором плат. Здесь нашли отражение и религиозная, и политическая тематика, и сказочныесюжеты, и воинская тема, недаром на главном, северном фасаде изображены воины —патроны великокняжеского дома Владимирской земли, а над порталом — святойГеоргий, патрон великого князя Юрия, в кольчуге и со щитом, украшенным фигуройбарса — эмблемой суздальских князей.
На столь жевысоком уровне находилось во Владимиро-Суздальской земле и прикладноеискусство, достаточно вспомнить медные западные ворота уже упоминавшегося Суздальскогособора, расписанные «жженым золотом» (сложная техника так называемого огневогозолочения, «золотой наводки», напоминающая офорт в графике), или браслетывладимирских кладов, в которых рисунок орнамента (например, двойной контурфигуры) находит аналог в пластике соборов.
О монументальнойживописи этой школы мы можем судить по сохранившимся фрагментам сцены Страшногосуда Дмитриевского собора (конец XII в.), росписи которого, по мнениюисследователей, исполняли как русские, так и византийские мастера. Средистанковых произведений можно указать большую по размерам «Ярославскую Оранту»(точнее «Богоматерь Оранта — Великая Панагия», ГТГ) — произведение, попраздничному колориту перекликающееся с Оран-той Киевской Софии, но это лишьвнешнее сходство. Суть образа не в предстоянии Богоматери Христу, как в Киеве,а в обращении ее к предстоящим, молящимся, и не случайно мафорий напоминаетпокров в будущей чисто русского происхождения иконографии образа «Покрова». Застолетие владимиро-суздальское искусство прошло путь от суровой простоты ранниххрамов, наподобие церкви Бориса и Глеба в Кидекше и Спаса вПереславле-Залесском, до утонченно-изысканного изящества Георгиевского собора вЮрьеве. На такой высокой ноте, на таком уровне мастерства было прервано эторазвитие вторжением батыевых орд. Владимиро-Суздальской земле суждено было первойпринять удар. Но искусство княжества не было уничтожено окончательно, оносумело оказать решающее влияние на культуру формирующейся Москвы, и в этомогромное историческое значение искусства Владимиро-Суздальской земли в целом.