Реферат: Революция 1917 года глазами современников
РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА
В ОЦЕНКЕ
СОВРЕМЕННИКОВ.
Октябрьскаяреволюция, явившаяся важным событием 20 века, оставила нам множество исторических источников о себе. Это документальные и мемуарныепроизведения, художественная литература и газетный материал. Источники разнообразны, как разнообразно ивелико происшедшее событие, явившееся только одним из целой цепочки событий, потрясших мир в начале 20 века. Участникии свидетели русской революции, волей-неволей втянутыев нее, оказались поколением, длякоторого она стала главным событием жизни (или событием, оказавшимся в жизниповоротным). В их жизни не было ничего более запомнившегося, чем события в России, происшедшие начиная с октября 1917 года.Поэтому то, что дошло до нас от этих людей, так или иначе связано с революцией.
Воспоминаний,написанных “по горячим следам”, сохранилось очень мало. Дневник, найденный приобыске, мог стать поводом к заключению в тюрьму, расстрелу. З.Гиппиус:”Дневник в Совдепии, — не мемуары, не воспоминания “после”, а именно “дневник”, — вещь исключительная;не думаю, чтобы их много нашлось вРоссии после освобождения. Разве комиссарские”.(1) Думаю, З.Гиппиус преувеличила возможности испособности “комиссаров”. За время работы мне не встретилось ни одного“комиссарского” дневника.
Социальнаякатастрофа, произошедшая в России, практически не оставила равнодушных, потомучто в нее были вовлечены все. Используемое в моей работе деление участниковОктябрьской революции на революционеров и контрреволюционеров условно, и включает в себя все классы и слои русского общества, расколовшегося на два лагеря.Как и во всяком социальном движении, расстановка сил напоминала весы,колебавшиеся, в зависимости от обстоятельств, в пользу одного из двух лагерей.Одной из целей моей работы является раскрытие отношения к революции всех составляющих обоих лагерей: буржуазии, служащих, рабочих, крестьян, солдат, интеллигенции, так как в каждой из названных групп находились представители всехклассов и социальных слоев, бывших в России.
Несмотряна стремительность октябрьских событий, о них сразу стали многописать. Эта тема оказалась очень благодарнойтем, кто разрабатывал ее - ведь революция имела последствия,растянувшиеся на десятилетия.
Сэтого момента не только Россия, но и мир раскололся на две системы, стремившиеся подавить другдруга. То, каким виделся этот процесс его очевидцам, чем они его представлялисебе является одной из целей моей работы.
Отмечусразу, что у обоих лагерей были общиечерты, четко различаемые в ихнаследии: это, во-первых, перманентность русскойреволюции. Все понимали, что онанеобратима, и ее не остановить. Революция уже стала восприниматься таковойпосле отречения царя. Но одни хотели закончить ее отречением (что и произошло),а другие — продолжать. Была еще малочисленная группа людей, которые знали, что этому не будет конца, покаРоссия не примет черты и формы государственности, свойственные ей.
Ещеодной общей чертой было всеобщее стремление к твердой власти. Но в вопросе — кому доверить Россию — единства не было, и решить этот вопрос демократическим путем не удалось. Большевики сами себе доверили Россию.
Помере развития революции ее завоевания вызывали все больший восторг у левых и сочувствовавших им и,наоборот, растерянность и ужас остальных. Это контрастирует со смешаннымичувствами (радости и страха) Февральской революции, когда отречение царявоспринималось как начало новой, свободной, демократической России. Это былавесна России, пробуждение и обновление ее, в то время как в октябре доминировали лишь чувства ненависти и решимости одних истраха, растерянности — у других. С этого момента начинается и всеувеличивается кровожадность революции, дошедшей до своей крайней формы иразрушающей “до основанья” старый мир.
Противостоящиестороны принадлежали к разным классам, и встречающийся вмемуарном и документальном наследии классовый подход естественен в условияхреволюции и Гражданской войны. “Свои” выставлены в более привлекательномсвете, “чужие” окрашены в черный цвет.
Оченьнемногие современники революции подошли к ней с надклассовых, человеческих позиций.Такой подход был сложен, хотя бы потому,что их окружало буквально море зла и ненависти. Возвыситься над классовой ненавистью, дать событиям истинную, с позиций добра и зла, оценку, в то время было нелегко.Люди, дающие такую оценку, как правило, принадлежали к интеллигенции, т.е. исчезающей прибольшевиках прослойке, чуждой им и опасной для них.
Хотелосьбы охарактеризовать использованную мной литературу по значимости. Среди революционеров выделяются работы “вождей”: Троцкого Л.И., Ленина В.И., Невского В.И., Антонова В.А., Подвойского Н.И. идр. Целью революционеров не было воссоздание _подлинной . картины событий. Они писаливоспоминания по прошествии некоторого времени, многие моменты в их мемуарахотсутствуют или противоречат друг другу, а иногда даются вприукрашенном виде. Выдавание желаемого за действительное — типичная черта “революционных” воспоминаний. Преувеличение роли большевиковв русской революции, преувеличение влияния “вождей” большевиков на массы,преувеличение активности масс в ходе октябрьского восстания, выставление силконтрреволюции в невыгодном светепо отношению к революционерам — вот то,чем грешили революционеры-мемуаристы. По прочтении мемуаров революционеровпонимаешь, что это воспоминания борцов, а не людей. В них не видно человека сомневающегося,размышляющего, мятущегося, то есть человека со всеми его человеческими “атрибутами”. Большевиков отличала изначальная заданность решений и действий, это полностью отражено в их воспоминаниях.
Противникибольшевиков представляют довольно пестрый лагерь, в котором дляменя были важны работы Бельгарда С.К., Изгоева А.С., Милюкова П.Н., ПлехановаГ.В., Струве П.Б., Шульгина В.В., Спиридоновой М., Гиппиус З.Н. и др. Изназванного работы Плеханова, Струве, Изгоева отличают философская направленность, вдумчивость и глубина понимания вопроса. Эти авторы дают всестороннюю оценкубольшевизма в русской революции, роли большевизма как явления в нашей истории, и его перспектив.Логичность, доказательность отличают этиработы от мемуаров большевиков. Работы в форме дневниковых записей дают намвозможность увидеть картину жизни глазами простого человека, обывателя,подмечающего мелочи жизни, которые теперь так важны для нас. Таковы дневники Готье Ю.В., Гиппиус З.Н., Бельгарда С.К., Ремизова А.М.
Воспоминанияполитических и партийных деятелей — с той и с другой стороны - раскрывают политическую подоплеку событий, скрытуюпартийную и личностную борьбу, которая современникам революции была не видна.Таковы работы Милюкова П.Н., Дана Ф.Н., Керенского А.Ф., ШульгинаВ.В., Демьянова А., Ленина В.И.,Троцкого Л.И., Подвойского Н.И., Антонова В.А. и др.
Тенденциозность- черта, свойственная и революционерам, и контрреволюционерам в равнойстепени. Эта черта для контрреволюционеровестественна — большевики сломали привычный уклад их жизни — за что же иххвалить? Но в работах контрреволюционеров больше виден человек как личность, ане шестеренка революции. Дневник З.Гиппиус и письмо в ЦК М.Спиридоновой оченьэмоционально полны. Именно такие работы дают почувствовать атмосферу тойжизни, то, чем дышали люди в то время. Именно контрреволюционеры,из числа интеллигенции, дали оценку революции с человеческих позиций.Большевикам так и не удалось истребить чувство справедливости, всегдаотличавшее интеллигенцию. Некоторыеиз них не побоялись написать правду о революции, теперь и мы знаем ее. Наравнес дневниками письма как известных, вращающихся в политических кругах, так ипростых людей приоткрывают нам внутренний мир человека, его каждодневныезаботы, переживания, маленькие радости. Таковы письма Перимовой Е.И.мужу, письмо Т.Луначарской к О.Перимовой, “письмо, полученное политическим деятелем из Петрограда”, письмо офицераГ.Литвиненко знакомому в Омск, и, конечно, открытое письмо М.Спиридоновой ЦК партии большевиков, открытое письмо к петроградским рабочим Г.В.Плеханова.
Вработе использована и публицистика того времени — работы Д.Рида, А.Вильямса,М.Пришвина, В.Шульгина, Н.Кареева и др.
Речипредставлены коротким спичем Л.Троцкогопри праздновании очередной годовщины октября и речью Н.Бухарина по аналогичному поводу в 1921 году. Зато вработе присутствуют некоторые документы советской власти (например, ”К гражданам России”), текстылистовок, телеграммы, статьи из газет того времени.
Цельюдипломной работы было показать различные оценки революции всеми слоями русского общества, оценки спозиций этих слоев, с присущими данным слоям, отличающими их, чертами. Показвсего спектра взглядов на революцию: с сословных,партийных, классовых и, конечно, человеческих позиций — вот в чем заключаласьмоя задача.
Учитываямалоизученность свидетельств “контрреволюционеров”, несколько больший упор делался на освещение их восприятия революции.
Надеюсь,читатель сможет использовать приводимыйфактический материал для собственной оценки происшедшего.
Итак,непосредственно о взглядах сторон. Война, ведшаяся Россией против Германии и Австро-Венгрии, кроме известныхотрицательных результатов — гибели людей, экономического, продовольственного кризиса — повлекла за собойзначительное увеличение численности русской армии (до 5 млн. человек). Оцениваярасстановку сил к октябрю 1917 года, видно, что она сложилась не в пользупротивников революции. Перевес обеспечили солдаты, вооруженные и подготовленныедля ведения войны, но не желавшие вестиее. Судьба революции и в феврале, и воктябре зависела от них. Именно они создали тот численный перевес надпротивником, о котором писал Ленин. В лагере контрреволюции, таким образом,остались лишь офицеры и юнкера, готовые защищать Временное правительство. Вопрос о мире не был решен Временнымправительством, и это дорого обошлось ему. Нужно было пожертвовать илисоюзниками, или властью. Ситуацию, сложившуюся вокруг вопроса о войне, выразил К.Каутский: ”… чем медленнееприближался мир, тем быстрее ветшало коалиционноеминистерство, тем более росло числосторонников большевизма, покуда, наконец, большевизм стал у власти” (2).
Однако,несмотря на численный перевес большевиков, не все их руководители былиединодушны с Лениным относительно сроков восстания. Контрреволюционеры отмечают, что восстание было авантюрой немногих. Называются две фамилии — Ленин иТроцкий:
“… вожди большевиков усиленно гнали дело к развязке.… В тактике большевистской партиипобеждали уже в это время, быть может, и не сознаваемые отчетливо еебольшинством тенденции к ускорению восстания” (3).
Изцитаты видно, что, по мнению Ф.Н.Дана, лишь два человека “волокли” за собойпартийный актив, который этому, впро-чем, и не сопротивлялся, за исключениемКаменева и Зиновьева.
Вночь на 25 октября Ф.Дан (вместе с Гоцем) говорил Ке-ренскому:”… среди самихбольшевиков идут на этот счет (немедленного восстания — К.Д.) сильные колебания… Масса большевиковне хочет и боится восстания...” (4). П.Н.Милюков также писал, чтоЛенин начал “настаивать на наступлении”, ”опираясь на Троцкого и вразрез сближайшими товарищами” (5).
Какимже образом Ленину и Троцкому удалось осуществить задуманное, и что этомуспособствовало? Ответом на этот вопрос служат размышления П.Н.Милюкова: ”Всеони (революции - К.Д.) начинались сравнительно скромно исдержанно — и все развивали крайние тенденции, по мере того, как властьускользала из рук умеренных групп, захвативших ее первоначально, и попадала в руки импровизированных вождейнеорганизованных масс. Чем эти вожди могли привлечь к себе внимание масс? Очевидно, прежде всего резкой критикой поведения своих предшественников. Массы,естественно, недоверчивы иподозрительны. Раз революция началась, у них появляется инстинктивная боязнь,как бы она не кончилась слишком рано и слишком близко к своему исходному пункту. Масса нехочет вождей и политических партий,которые становятся ей известны в готовомвиде, но желают говорить от ее имени. Она не верит во все то, что имеетпрошлое. Она хочет выбирать и санкционировать своих вождей сама — иостанавливается на последних пришедших. Все предыдущие, хотя бы они былидеятелями той же революции, очень скоро дискредитируются как “контрреволюционеры”, желающие остановить революцию раньше ее естественного конца и, следовательно,лишить массы каких-то возможных, но неизведанных достижений” (6). Как видно, Милюков считает, что за ультралевыми вождями большевиков стояла“толпа”, и их действия диктовались ееинтересами.
А.Ф.Керенский,оправдывая “бездеятельность” Временного правительства (тогдашних вождейК.Д.), приводит следующие аргументы в его пользу:”… февральская революция нетолько не медлила в своем стремленииудовлетворить революционное нетерпение масс, но… она в этом своем стремленииподошла к самому краю пропасти. В той исторической обстановке, в условиях военного времени, больше датьгосударство, хотя бы сто раз революционное, никаким массам не могло. Мы были напределе, за чертой которого был уже хаос, закруживший в огненной пляске Россию послеоктября. Ту стихию, которая кинулась во все тяжкие большевистской реакции,не могли удовлетворить никакие уступки,кроме тех щедрых даров, которыми влекли их за собой ленинскиедемагоги-агитаторы: похабный мир, бесстыдный грабеж и безграничный произволнад жизнью и смертью всякого, кого угодно будет темной толпе назвать “буржуем”(7). Слова Керенского прекрасно подтверждают концепцию Милюкова.
ПравоведИ.Покровский тоже рассматривал взаимоотношения
“вождей имасс”: “Возбуждая массы и в свою очередьвозбужда-
емаяими… часть (социалистов-большевики-К.Д.) поднялась до
истинногопафоса человеконенавистничества, до истерического
исступления.Бытьможет, в некоторые “светлые промежутки” у от-
дельныхвожаков большевизма и возникала мысль о необходимости
остановитьсяи начать делать хоть какую — нибудьположитель-
нуюработу..., но на этом пути положительного строительства
они роковымобразом были обречены на неудачу.Тут-то и обнару-
живалось, чтоуже не они ведут за собой массы, а массы гонят
их.Они имеют успех, пока зовут к разрушению, экспроприаци-
ям, конфискациям и т.д., но решительно утрачивают всякую
власть, когда осмеливаются погладить против шерсти: нед-
вусмысленноерычание по их собственному адресу являлось отве-
том на их призыв к порядку.И они оставляли свои попытки и
бросалисьснова на старый путь социального неистовства, озлоб-
ленногонауськиванья и бессудных расправ” (8). Очевидно, что
мыслиМилюкова и Покровского сходны между собой: большевики
шли наповоду у масс.Так оно и было. Лозунги большевиков оди-
наково хорошо работали на рабочих, солдат и крестьян — этих
трехкомпонентов толпы.( Кстати, вот как мыслил базу, поддержи-
вающейбольшевиков, Л.Д.Троцкий:”… заводы, казармы, дерев-
ня, фронт, Советы...”.(9)Но исходя из логики Милюкова, Ленин и
Троцкийпосле совершенного переворота должны были или сойти с
политическогоолимпа, чтобы дать место приверженцам еще более
решительныхмер, или начать самим проводить такие меры, чтобы
удержатьвласть в своих руках. Но, судя по тому,какое место
в доктринебольшевиков занимала интернационализация револю-
ции, у них были большие планы, рассчитанные отнюдь не на
несколько месяцев.Английскийпосол в Петрограде Дж.Бьюкенен
свидетельствовал:”Их(Ленина и Троцкого — К.Д.) конечная цель
состоит внизвержении всех старых так называемых “империа-
листических правительств” (10). Петр Струве, на мой
взгляд, очень точно назвал социализм “интернационалисти-
ческим”.
Участник“Ледяного похода” Р.Гуль:”Может быть, не было еще исторического явления более парадоксального, чем русскаярево-люция.По существу своему крестьянская, а потому националь-ная, она с самого начала была втиснута Лениным в прокрустоволоже коммунистической и интернациональной.Правда, из этого ло-жа она быстровыросла...” (11).
Мысли, высказанныеМилюковым, продолжает профессор Петер-бургского университета, русский философС.А.Аскольдов:”Русские общественные деятели, пытаясь перестраивать Россию, никогда не позаботилисьпонять Россию, как страну великих замыслов и по-тенций, как в добре, так и взле.Они и душу родины мерили на свой образец аккуратно скроенных взаграничных университетах душ.Они всегдаисходили из ясно или неясно сознаваемого пред-положения, что как только старыехозяева уйдут, именно они истанут на их место в качестве новыххозяев, которые, конечно, и водворят новый порядок.А между тем не только опытзападно-ев-ропейских революций, но дажерусского революционного движения 1905 года учил совершенно обратному, аименно, что русские об-щественныедеятели, боровшиеся со старым режимом, в случае успеха борьбыокажутся ничтожной кучкой, не имеющей никакого реального влияния на народ, что спадением старого встанут но-вые силы, которые сметут испытанных, по-своемуумудренных опы-том и, во всяком случае, политически честных борцов зарусскую свободу” (12).
Аскольдовздесь высказывает интересную мысль, которую мы встречали еще у Н.Герцена: русские образованные люди так да-леки от собственного народа, что им никогда не понять другдруга.Политики, реформирующие Россию, просто не знали свой на-род.Они лишь освободили зверя, в нем сидящего, но не подвигли его на строительство цивилизованногогосударства.
Интересныемысли о взаимоотношениях “вождей и масс” выска-зывал общественныйдеятель, публицист, историк Петр Струве:”Во-жаки мыслят себе организацию обществасогласно идеалам комму-низма, как цель, разрыв существующих духовных связей иразруше-ние унаследованных общественныхотношений и учреждений — как средство.Массы же не приемлют, не понимают ине могут понять конструктивной цели социализма, но зато жадно воспринимают и сувлечением применяют рузрушительное средство” (13). На мой взгляд, Струве высказал правильную мысль: массы смутно представляли себе тообщество, которое они хотели построить; им было гораздо ближе удовлетворение собственных сиюминутных потребностей, которые онипрекрасно знали. Теоретическую рабо-ту массы отдали вождям, так как они былатруднодоступна для их понимания, а разрушение старого с удовольствием взяли насебя.
Струведоказывает, что при имеющемсяраспределении благ из одних рук в другие и отсутствии “социалистическойорганизации народного хозяйства” “… социализм… явился в русской жизни рационалистическимпостроением ничтожной кучки доктрине-ров-вожаков, поднятых волной народных страстей и вожделений, нобессильных ею управлять” (14).
Вдолговечность власти Ленина-Троцкого верили, пожалуй, лишь они сами и их “команда”.Генерал П.Краснов приводит сло-ва матросов, расположившихся в Царском селе:”Нам что Ленин! Окажется Ленин плох, и еговздернем. Ленин нам не указ” (15). Дж.Бьюкенен:”… когда они (Ленин и Троцкий — К.Д.) пришли к власти, то они были ещенеизвестными величинами, и никто неожидал, что они долго продержатся на своих постах” (16). Поэтесса З.Гиппиус - оботношении к большевикам нейтральных “обывателей, полуинтеллигентов, чиновников, атакже верхов и по-луверхов красной армии”:”Под тончайшей пленкой — и у них, у нейтралов, лежитсамая определенная враждебность к данной власти - трусливая ненависть или презрение.С каким зло-радством накидываетсяобывательщина… на всякую неудачу боль-шевиков, с какой жадностью ловит слухи о ееблизком паде-нии.Не раз и не два мне собственными ушами приходилось слы-шать, как ждут освободителей:”хоть сам черт, хоть дьявол — только бы пришли! И чего они там, союзники эти самые! Часок только и пострелять с моря — и готово дело! Уж мы бы тутздеш-ней нашей сволочи удрать не дали — нет! Уж мы бы с ней тогда сами расправились!” (17).
Можетбыть, английский посол и не знал о Ленине и Троцком, зато другие были наслышаныо них предостаточно. Тем более, они были известны среди большевиков. Интересно, что уже осенью 1917г. два этих имени ассоциировались у их противников скровью и разрушением. Вот что говорил член исполкома совета Матушевский:”Заними не посмеют не пойти… Вы не знаете, что такое Троцкий. Поверьте мне, когда будет нужно, Троцкий незадумается поставить гильотину на Александровской площади и будет рубить головы всем непокорным... И все пойдут за ним...” (18).
Дж.Бьюкенен- о том же:”… Ленин и Троцкий, хотя онии очень крупные люди, представляют собою разрушительную, а не созида-тельнуюсилу. Они могут разлагать, но не строить”. И там же: это”… единственные два действительно сильные человека, которые она (Россия — К.Д.) создала в течение войны… пред-назначенные для того, чтобы довершить ее разорение” (19).
Однакосами большевики оценивали роль друг друга в рево-люции весьма положительно, не упоминая о каких-либо негативныхмоментах. Г.Е.Зиновьев о В.И.Ленине: “ Роль тов. Ленина, на-чиная с Октября, достаточно известна, иостанавливаться на ней нет надобности. Он был в те дни мозгом рабоче-кресть-янской России, еепламенным сердцем и твердой, надежнойру-кой. С Октября тов. Ленинпревращается из подпольного работ-ника впервого в России и во всем мире государственного дея-теля. Но эта метаморфозанисколько не меняет его, как челове-ка. Он продолжает, как и раньше, ту же самую работу и, как истинный и старыйреволюционер, жизнь которого принадлежит рабочему классу, онживет и теперь в тех же скромных услови-ях, как и тогда, когда он был руководителем небольшой группы рабочих” (20).
“Крупные”,“сильные” люди... Их энергии можно позавидо-вать; о ней впоследствиивспоминали многие эмигранты. Харак-терно высказывание меньшевикаН.В.Вольского(Валентинова):” У него быларажь, гипноз, он мог бы и десять революций сделать. Я вам точно говорю, гипноз” (21).
Торопяоктябрьские события, эти люди, безусловно, имели своейцелью захват власти. Но эта цель не былаконечной, она мыслилась как начало нового времени в истории. Времени, когдаотойдут в прошлое многие понятия “старого” мира, да и сам он. “Для большевика не было ни родины, ни патриотизма, и Россия была лишь пешкой в той игре, которую играл Ленин” (22).Естественно,что вожди революции мыслили более абстракт-ными категориями, чем ее рядовыеучастники. И со стороны они, рассуждающие о грядущем изменении мировойсистемы, диктатуре рабочего класса, насильственном подчинении буржуазии, могли казаться одержимыми фанатиками,лишенными моральных принципов и предрассудков. Именно этой позициипридерживался английский посол в Петрограде Дж.Бьюкенен.Да и каково же было _англичани-_ну .услышать, скажем, о меморандуме Л.Троцкого Ц.К. Р.К.П. от 5 августа 1919 года.Вот отрывок из этогодокумента:”Сохранение нынешнего живодерского капитализма хотя бы на несколько лет означает неизбежные попытки усугубления колониальной эксплуа-тации, ис другой стороны - столь же неизбежные попытки восстаний.Ареной близких восстаний может стать Азия.Нашаза-дача состоит в том, чтобы своевременно совершить необходимое перенесениецентра тяжести нашей международной ориентации.
… Вближайший период — подготовка “элементов” азиатской ори-
ентации, и вчастности подготовка военного удара на Индию, на
помощьиндусской революции, может иметь толькопредваритель-
ный, подготовительныйхарактер.Прежде всего — деятельная раз-
работка, изучение его осуществления, привлечение необходимых
подготовленных лиц, создание вполне компетентной организа-
ции”(23).
Патриотизмзаменялся интернационализмом; решающаяставка делалась на солидарность рабочих всех стран, особенно разви-тых (считалось, что революцияпроизойдет сначала именно в них — странах с наиболее подготовленнымпролетариатом, монополи-зированнойэкономикой). Принимая во внимание интернационализм большевиков, З.Н.Гиппиус рассматривала возможность мирного соглашения с ними:”Неужели есть какая-нибудь страна, какое-ни-будь правительство (не большевиков), думающее, что можетбыть, _физически .может — мир с ними? Черт с ней, с моралью.Я сейчас говорю о конкретностях. “Они” подпишут всякие бумаж-ки.Примут всеусловия, все границы.Что им? Они безграничны.Что им условия с “незаконным” (не “советским”) правительством? самый их принцип требует неисполнения такихусловий.Но фикция мира в ихинтересах.Одурманив ею народ, приведя его к разору-жению, — они тихими стопами внедрятся в беззащитную стра-ну… ведь это же, прежде всего, партия “подпольных”действий.А в кармане у них уже готовые составы “национальных” больше-вистских правительств любой страны.Только подточить и поса-дить.Выждать, сколько нужно. “Мирный” переворот, по воле наро-да!
Каждоеправительство каждой страны, — какой угодно, хоть самой Америки! — подписывая “мир” с большевиками — подписыва-ет прежде всего смертный приговор себе самому.Это 2 + 2 = 4” (24). Конечно, слова Гиппиус — это слова поэтессы, ане политика, но и в них есть истина, которой не следует пренеб-регать.
Еслио вождях революции русское общество нерасполагало полной информацией, то жизнь массы народа (толпы) была всегда навиду. Кризис, переживаемый Россией, обострил положение“низов”, психологически подготовив их к октябрьским событи-ям.Воспользовавшись благоприятным моментом, большевики про-вели идейную подготовку, дав массам цель и средства еедости-жения. Удачные лозунги, привлекательный результат борьбы сде-лали своедело: на стороне большевиков оказались солдаты, ра-бочие, бедные крестьяне(именно бедные; остальным интересы ра-бочих были безразличны.Почему? - на этот вопрос отвечает русский писательВ.Н.Иванов:”Крестьянин добр.Рабочий зол.Один консерватор, другой — революционер.
… жизнькрестьянина закончена, и он требует только одно-го, чтобы не разлучалиего с землей, в чем выражается его при-вязанность к собственности.Жизнь рабочего не закончена; он стремится строитьдальше, выше, строить без конца.Пролетарий — без собственности; владеет всеми ничем, поглощенный рассчиты-вательной силой своих руководителей” (25). Те же, против кого боролись большевики, увиделиистинное лицо толпы лишь после октябрьского восстания. Только когдавосста-ние произошло, толпа показала всю степень своегопадения. Свидетельство А.И.Деникина томупримером:”Прежде всего — раз-литая повсюду безбрежная ненависть — и к людям, ик идеям. Ко всему, что было социально иумственно выше толпы, что носило малейший след достатка, даже кнеодушевленным предметам — признакам некоторой культуры, чуждой и недоступной толпе. В этом чувстве слышалось непосредственное, веками накопившееся озлобление, ожесточение тремя годами войны и воспринятаяче-рез революционных вождей истерия. … Психология толпы не об-наруживала никакого стремления подняться до более высоких форм жизни: царило одно желание — захватить или уничтожить. Не подняться, а принизить до себя все, что так или иначевы-делялось. Сплошная апология невежества” (27). Простое объ-яснение причин “безбрежной”ненависти мы находим у писателя М.Пришвина:”… зная, что спастись от голода можно только на островеБлагополучия (так Пришвин называет сытую жизнь — К.Д.), вы поймете ясно, почему в годину бедствия все требуют себе прибавки иразоряют вконец государство: потому что паника и каждому хочется спастись. Иногда эти требования бывают чрезмерны…И все эти рвущиеся к жизни люди считают виновни-ком всего буржуазию” (27). Каквидим, Пришвин находит объясне-ние ненависти: это обычный голод, который испытал и он, пока сам не оказался на“острове Благополучия” из-за высоких гоно-раров в газете.
Думается, такиедействия толпы стали возможны исключитель-но благодаря чувству безнаказанности, которое она ощутила вполне. Аппарат подавления, веками довлевший над русскими, был более неспособен наказать из за антизаконные действия. Начиная с октября волна насилия двигалась понарастающей, об-рушившись на Россию девятым валом гражданской войны.
Большевикик октябрю обладали реальной силой в лице солдат и рабочих; они контролировалифлот. Это позволило им в значи-тельной степени влиять на внутреннюю жизнь Петрограда, не считаясь ни с кем, кроме солдатско-рабочих масс. П.Н.Милю-ков:”Для большевиков(… в отличие от их противников) все было ясно. К своей цели они шли, ни на кого не полагаясь и не ог-лядываясьнаправо и налево” (27).
Болеетого: массы сами подталкивалибольшевиков к действиям, доверяя им. Н.И.Бухарин вспоминал:” Мы были вынесены этой громадной волной, потому что за нами шли _всерабочие и все _солдаты .” (28).Мнение левого эсера С.Д.Мстиславскогоаналогич-но предыдущему:”… в такие дни вести может только тот, кто верит. Кто не верит в правильность предрешенного, начатогобольшевиками пути, пусть с верхов, отруля, сойдет своею во-лею “вниз”, в ряды, на скамьи гребцов.… Партия — допослед-него человека — не может, не смеет в данный момент отойти, оторваться от масс.… лукнатянут… предатель тот, кто толк-нет под руку стрелка: переменять прицел — поздно...” (29). А вотчто писал член ВРК М.Я.Лацис, видевшийна собрании ЦК 16 октября оппозицию Ленину в лице Каменева, Зиновьева и нескольких воздержавшихся:”Вдруг они (оппозиция — К.Д.) не послушаются партийной директивы? Вдруг они простоопустят ру-ки и будут ныть? … Но пустьверхушка колеблется, низы выру-чат, низы выпрямят и их хребет” (30).
Сложившуюсяситуацию, когда ЦК не был един по вопросу о сроках восстания, отлично понимал его (восстания — К.Д.) вдохновитель Ленин. В письме“Большевики должны взять власть” читаем:”Ждать формального большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждет. … История не простит нам, если мы не возьмем власти теперь” (31).Отношение Ленина к ЦК вообще мы находим у Л.Троцкого (приводит слова Ленина):”ЦК слишком пассивен, слишкомподдается общественному мнению ин-теллигентских кругов, слишкомсоглашательски настроен по отно-шению к соглашателям; а, главное, слишком безучастно, фаталисти-чески, не по-большевистски относится к проблеме вооруженного восстания”(32).
Такимобразом, восстание произошло лишь благодаря усилиям радикальной части