Реферат: "Государь" Н. Макиавелли: титан Возрождения или тиран гуманизма?

Министерство образования Российской ФедерацииКубанский Государственный Университет

кафедраполитологии и политического управления

КУРСОВАЯРАБОТА

“ГОСУДАРЬ” Н.МАКИАВЕЛЛИ:

ТИТАН ВОЗРОЖДЕНИЯ ИЛИ ТИРАН ГУМАНИЗМА? “

 Работу выполнил:

студент I курса ОДО

1 группы

 факультета управления

КиселевАлексей Александрович

Научныйруководитель

профессорМеньшиков В.В.

Краснодар 2001

Оглавление

Введение…………………………………………………………………3

Глава 1

Образ Государя

Противоречия между идеалом идействительностью……………..11

Глава 2

Оборонагосударства от внешних и внутренних врагов………….17

Глава 3

Отношение крелигии………………………………………………….22

Заключение……………………………………………………………..24

Список использованныхисточников……………………………….30

ВВЕДЕНИЕКогда мыпытаемся оценить обычного человека, предположим, описать своего знакомоголюдям, не знающим его, мы рассказываем о его хороших или плохих качествах ичертах характера, мы говорим о людях, которые его окружают, о его семье, родезанятий, — в общем, обо всем, что с той или иной стороны характеризует человекакак личность, выделяет его из общей людской массы. При этом мы пытаемся найтиэтому человеку место среди других известных нам людей, оценивая каждое егодостоинство или недостаток. Но в данном случае «началом отсчета»является для нас некий «усредненный», обычный человек, тот кто неслишком выделяется из привычного нам круга общения, кого мы не удивились быувидеть рядом с собой. И обращать внимание мы будем, в основном, на его странности,то есть на то, что отличает его от других.

Что делать в случае, когда именно какая-тохарактерная особенность человека проявляет себя как его талант? Тогда вописании личности мы вынуждены обращать внимание в основном на эту конкретнуючерту, рассматривая всю остальную часть человеческой натуры лишь с точки зренияоказываемого на этот талант влияния.

Так,говоря об известном писателе, мы в первую очередь оцениваем его творчество, егоместо в литературе вообще, а уж потом беремся говорить о биографии, да и тосначала пытаемся найти в его жизни объяснение его книгам, а потом ужвглядываемся в личные качества. В этом случае мы ищем место человека не средиобычных людей, а уже в кругу избранных — равных ему по проявленному таланту.

Какже тогда найти место человека, о котором можно сказать, что он гениален? Есличеловек вершил судьбу пусть не мира, но страны, если он первенствовал вомножестве дел, если он оставил по себе память на несколько веков, если, обладаямножеством талантов, он нашел в себе энергию для всех них, — то как тогдарассуждать о нем?

Такаяличность, разумеется, требует иного масштаба измерения. Получается, что надоговорить не только о его происхождении и всей жизни, но и о его положении средитех, кто окружал его, о его роли в собственной эпохе и о его влиянии на всюисторию человечества в целом. В данном случае качества человека как таковоговажны лишь постольку, поскольку они объясняют в какой-то мере его деяния.

Гораздоважнее, на мой взгляд, проникнуться ощущением эпохи, которая породила ипробудила к действию гения.

Стольдлинное вступление должно, как мне кажется, пояснить, почему для анализаполитических взглядов Никколо Макиавелли совершенно необходим рассказ о немсамом, о времени, в котором он жил, о той памяти, которую он по себе оставил.

Итак,Никколо Макиавелли родился в 1469 году во Флоренции. В истории Италии это время- конец кватроченто — навечно останется с гордым и прекрасным именем ВысокогоВозрождения. Даже сейчас эпоха эта притягивает блеском своих достижений. Кажется,ни в предыдущие, ни в последующие века не только Италия, но и любая другаястрана не рождала столько титанов. Никогда более, может быть, кроме краткоговека расцвета Перикловых Афин человечество не взмывало столь внезапно на такиевысоты Разума, Духа и Искусства. Именно в Италии раньше всего выплеснулосьнаружу все новое, что зрело в глубинах Средневековья, и словно бы кругамиразошлось по тогдашней Европе. Пусть даже это преувеличение, но в каком-тосмысле эти волны пробудили Шекспира в Англии, Вийона и Ронсара во Франции,Дюрера в Германии. Что же тогда говорить о самой Италии, где в течении

трех вековсияли такие светочи человеческого гения, равных которым в истории Европы уже непоявлялось более. Это время впитало в себя все ценности античного мира, — самаземля Италии, хранящая в себе бесценнейшее наследие Республиканского иИмператорского Рима, а через него и Греции времен ее наивысшего расцвета,подарила вновь взглянувшему на мир человечеству мудрость Аристотеля, Платона,Геродота, красноречие Цицерона, гений Вергилия и Овидия, чеканную латыньЦезаря. Но века христианства, века веры в духовное начало, в божественноепредназначение человека, в торжество Духа над бренной плотью обогатили античныйкульт человека как прекраснейшего творения природы осознанием духовной мощичеловека — творца, движущей силы своей судьбы.

Итальянскийгуманизм, впитав в себя лучшие черты Средневековой культуры и отвергнув ее,повернулся к Античности; но, выведя на свет классические рукописи измонастырских библиотек и древние руины из скрывавшей их земли, гуманистынаполнили их своим новым мироощущением. Из античной «игрушки рока»человек в эту эпоху становится хозяином своей судьбы. Такое место в миреникогда до этого не грезилось человеку. Марсилио Фичино — один из виднейшихдеятелей того времени — пишет по этому поводу :

           "… кто станет отрицать, чтогений человека               

              почти такой же, как у самоготворца… " ,<span Times New Roman",«serif»; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»;mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language: RU;mso-bidi-language:AR-SA">[1]

ведь в этойфразе есть и дерзость, и вызов, и гордость называться Человеком.

        Человек, каким мыслили его итальянскиегуманисты эпохи возрождения — сильный, смелый, развитый физически и духовно,прекрасный и гордый, подлинный хозяин судьбы и устроитель лучшего мира. Неслучайно же именно тогда, за четыре века до взятия Бастилии, было провозглашеноправо человека на свободу и счастье. Именно тогда были впервые утвержденыпринципы равенства, справедливости и человечности. Еще в XIII векеФлорентийская республика освободила крестьян от крепостной повинности,обосновывая такое решение следующим поразительным для того времени политическим«кредо»:

«Свобода есть неотъемлемое право, которое неможет зависеть от произвола другого лица, и необходимо, чтобы республика нетолько поддерживала это право, но и укрепляла его на своей территории».

        Флоренция вообще становится своего родастолицей Возрождения, подлинно «новыми Афинами». В отличие от Рима,находившегося под сильным влиянием папства, Флоренция всегда быласвободолюбивой. Именно во Флоренции, начиная с Джотто, творили ярчайшие мастераживописи, архитектуры и всех мыслимых «изящных искусств». К концу XVвека город уже приобрел те неповторимые и прекрасные черты, которые и по сейдень привлекают тысячи людей. Уже были построены великолепные храмы и дворцы,уже были написаны уникальные фрески и на площадях города уже были установленыпрекрасные статуи. Примерно в это же время во Флоренции работали и Леонардо даВинчи, и Микеланджело, и Рафаэль.

        Само время тогда властно требовалогениев. Человек хоть сколько-нибудь талантливый не мог позволить себеоставаться в безвестности, а мальчик, родившийся в уважаемой флорентийской семье и получивший при крещении имяНикколо, был, как оказалось, очень талантлив.

        Уже в достаточно зрелом возрасте вписьме одному из «великих мира сего» Макиавелли писал, что с самогодетства его в жизни окружали скорее нужда и лишения, нежели груды богатств,почести и слава. Чего тут больше, лукавого притворства или же искренней жалостик самому себе? Трудно сказать. Конечно, Макиавелли родился не в герцогскомдворце, но его родители не были и нищими.

СемьяМакиавелли была достаточно древней, — во Флоренции они обосновались еще в XIIвеке, многие члены этого семейства входили в городской Совет Пятисот, были всемье и военачальники, и священники. Что касается непосредственно родителейНикколо, то его отец был достаточно известным юристом, к тому же, постолькупоскольку он происходил из сословия нобилей, он владел также небольшимпоместьем, — в общем, вопреки заявлениям Никколо, семья их далеко небедствовала. Во всяком случае, родители смогли дать своему сыну блестящееклассическое образование, пусть даже финансовое положение семьи и не позволилоНикколо пройти университетский курс.

        Один из историков заявил, чтоМакиавелли надо было быть благодарить судьбу, уберегшую его от университетовтого времени. Именно в этих «очагах знания» как нигде сильны былисредневековые традиции, и вряд ли сухая схоластика очень обогатила бы ум. Хотя,наверное, даже университет не убил бы в Никколо Макиавелли живости ума и души.

        Мы не знаем, кто были школьные учителяНикколо, но истинными наставниками для него стали книги. У его отца былапрекрасная библиотека латинских авторов, и когда сын достаточно овладеллатынью, ему открылся мир высокой мудрости прежних поколений: Тит Ливий, Тацит,Цицерон, Цезарь, Вергилий, Катулл, Овидий, — весь опыт вечно живущегочеловечества, все, что к этому времени стало доступным просвещенному изаинтересованному читателю.

         Древнегреческого языка Макиавелли незнал и поэтому с шедеврами Гомера, Платона и Аристотеля он был знаком только в их латинских переводах. Сюности же у Никколо проявился вкус к родному итальянскому языку. Как писательМакиавелли развивался под влиянием Петрарки и Данте, — у него было у когопоучиться .

        Никколо повезло и еще в одном — в егосемье было принято нередкое в то время свободное отношение к религии и Церкви.Даже мать его не была набожной. Наверное, именно это помогло Макиавелливпоследствии реально, а то и критически оценивать роль церкви в жизни Италии.Чего стоит одна его пьеса «Мандрагора»! Написанная в духе«Декамерона» Боккаччо, шутливая пьеса направлена против человеческойкосности и тупости, но там где дело касается церкви, она перестает бытьбезобидной шуткой и превращается в острый памфлет, больно жалящий как продажныхсвященников, готовых ради денег даже на прямое нарушение своего пастырскогодолга, так и против людской доверчивости, возводящей каждое слово человека врясе в ранг божественного откровения.

        Роль церкви и в истории Италии, и в историиЕвропы Макиавелли  также очень негативно.Возможно, если бы Александру VI, Юлию II или любому из их предшественниковудалась попытка объединить Италию под властью римской курии и создать единое инезависимое итальянское государство, Макиавелли по-другому отнесся бы кполитике Ватикана, но даже это кажется сомнительным.

Конечно,как политический деятель Макиавелли умел принимать и ценить прежде всего успехи вполне по-иезуитски оправдывать практически любые средства, ведущие кдостижению поставленной цели. Но все же он был патриотом своей страны, какФлоренции, так и всей Италии, — недаром основное несчастье своей родины онвидел в том, что церковь не обладала достаточной силой, чтобы объединитьстрану, но была достаточно сильной, чтобы помешать ее объединению не под своимглавенством. В «Государе» Макиавелли приводит множество примеровошибочной политики пап, и ошибки эти объясняет тем, что Ватикан свои интересывсегда ставил выше общенациональных интересов Италии.

        Пожалуй, единственным государственнымдеятелем, выступавшим на стороне римской курии и заслужившим одобрение и почтивосхищение Макиавелли, был Цезарь Борджиа, хотя нельзя сказать, что Борджиа непреследовал личных интересов, а сражался только за идею мирового господстваРимской Католической церкви. И именно в этой личной заинтересованности, вогромной энергии и воле, в государственном уме Чезаре Борджиа видел Макиавеллизалог процветания страны, управляемой таким человеком. Но — vae victis! — обстоятельства, да и сама судьба были против Борджиа, хотя он был очень близокк осуществлению своих планов. И, кажется, именно эта неудача как быокончательно определяет отношение Ник-коло Макиавелли к церкви и ее политике.Впрочем, это неприятие было вполне взаимным: уже в 1559 году католическаяцерковь внесла труды Макиавелли в «Индекс запрещенных книг», хотяполитическими принципами, изложенными в них, продолжала пользоваться.

        Однако, возвращаясь к биографииМакиавелли, хотелось бы поговорить о его политической деятельности. Волеюсудьбы жизнь Никколо Макиавелли разделена на две почти равные попродолжительности части: первая — это весьма бурная политическая, военная игосударственная деятельность в качестве секретаря флорентийской республики, апотом и доверенного лица и советника правителя Флоренции, а вторая — времяизгнания из родного города с приходом к власти Медичи, ссылки в собственноепоместье и полного отстранения от всякого рода деятельности, кромелитературной.

Именново время своей вынужденной отставки Макиавелли, уже многое повидавший в жизни,и написал все свои основные труды, обобщив в них наблюдения политической жизнисовременной ему Европы и опыт классиков античности.

        А, надо сказать, Европа того временипредставляла собой прелюбопытнейшее зрелище. Происходило столько всяческихсобытий, что сравнить данную часть света можно разве что с кипящим котлом, вкотором клокочет некое неаппетитное на вид варево. Да, свобода человекапочиталась величайшей драгоценностью, но сама жизнь его не стоила и ломаногогроша. Все страны и, в особенности, многострадальная Италия утопали по колено вкрови своих граждан. Чего стоили одни только религиозные войны! В Нидерландах — насмерть схлестнувшиеся гезы и католики-испанцы, во Франции — католики игугеноты, в Англии — то протестанты, жгущие католиков, то католики, жгущиепротестантов. Все это либо происходило при жизни Макиавелли, либо готовилосьпроизойти. Сама эпоха Возрождения, такая светлая и радостная в своем искусстве,была на самом деле очень противоречивой и жестокой. Любой — слуга или герцог — не задумываясь ни на минуту, пускал в дело яд или кинжал, и редко когдасоображения морали или грядущего возмездия останавливали этих людей. Гуманизму,который освещает все искусство той эпохи, не нашлось места в самой жизни. Всетот же Марсилио Фичино пишет :

"Я ничего не слышу, кроме шума оружия, топота коней, ударов бомбарды, я ничегоне вижу, кроме слез, грабежа, пожаров, убийств", — вот исчерпывающаяхарактеристика жизни эпохи.<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[2]

        Самые знаменитые люди того временисловно бы сотканы из противоречий. Знаменитый папа Александр VI Борджиа,стремящийся уничтожить всех ему непокорных, убийца, грабитель и развратник, былкак государственный деятель наделен блестящим талантом. Тиран СигизмундМалатеста, по свидетельству современника, " в жестокости превзошел всехварваров. Своими окровавленными руками он подвергал ужасным пыткам неповинных ивиновных. Он теснил бедных, отнимал у богатых их имущество, не щадил ни сирот,ни вдов". Но это не все. Тот же Малатеста обладал широкими познаниями вфилософии, подолгу беседовал с гуманистами, слушал с наслаждением любовныесонеты и в суждениях о живописи и скульптуре проявлял самый утонченный вкус.Для того времени не было ничего удивительного в том, что кинжал в руке убийцыбыл шедевром ювелирного искусства. Идеал, столь упорно воплощаемый в искусстве,в жизни оставался несбыточной мечтой.

        Можно по-разному объяснять этот взлеткультуры на фоне трагедий реальной жизни. Возможно, духовная истина и должнарождаться в страданиях как единственно возможный способ их преодоления. Здесьинтересна точка зрения Николая Бердяева, который пытается объяснитьпротиворечия Ренессанса тем, что:

     " Ренессанс является бурнымстолкновением двух начал, в нем сильны и начала языческие, и началахристианские. На Ренессанс наложила свою печать двойственность сознания,унаследованная от опыта средневековья со всеми его раздвоениями на Бога идьявола, на и землю, на дух и плоть, — в нем сочетается трансцендентное сознание,разрывающее грани, с сознанием античного натурализма. Весь ни на одно мгновениене был цельным, не мог быть просто возвратом к язычеству".<span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[3]

        Бердяев полагает, что весь Ренессансбыл обречен на внутреннюю неудачу именно вследствие того что «невозможноВозрождение совершенных земных форм в христианском мире». И действительно,христианство учит о невозможности рая на земле, а главная идея Возрождения — это именно достижение идеала, причем безо всякого вмешательства высших сил, атолько лишь самим человеком. Это внутреннее противоречие, согласно Бердяеву, иобъясняет всю сложность эпохи. Примеры, выявляющие эти противоречия, можнонайти и в искусстве. Раздвоенность христианской и языческой души достигаетнаиболее прекрасного своего выражения в творчестве Сандро Боттичелли.

        О Боттичелли говорили, что его Венерыпокинули землю, а Мадонны покинули небо. Любимый художник ЛоренцоВеликолепного, Боттичелли как никто другой умел воплотить в своих картинахнежность и красоту, однако именно он последовал за религиозным фанатиком, и,словно детей, нес на костер свои картины.

        Каким же должно было стать мироощущениеНикколо Макиавелли, если еще до вступления на службу Флорентийской республикеон мог наблюдать двор Лоренцо Медичи, и слушать проповеди Савонаролы? Сейчас мыможем судить об этом только по его книгам. А факты его жизни таковы:в 27 лет Макиавелли становится секретарем Флорентийскойреспублики. Будучи юристом по образованию, дипломатом по складу ума,республиканцем по убеждениям и философом по велению души, Макиавелли проводит14 лет на государственной службе. За это время он успевает проявить себя ссамыхнеожиданных сторон.

        Он незаменимый, умный и фантастическиработоспособный чиновник – в архивах Флоренции хранится более тысячи егособственноручных документов (докладов, распоряжений, записок, приказов ). Онблестящий политик и посол республики в самых ответственных случаях — он побывалс миссиями и в Риме, и у Цезаря Борджиа, которого наблюдал с большим интересом,и во Франции, где к его мнению об итальянских делах прислушивались самифранцузы. Наконец, Макиавелли и опытный военачальник, внимательно изучившийопыт древних войн и предложивший свои идеи в области воинского искусства, — они вникает в планы укрепления Флоренции, и организовывает городское ополчение,полагая что оно будет лучшей защитой города нежели наемные солдаты. Кроме того,он был первым достойным упоминания военным писателем нового времени.

        Но в 1512 году с возвращением к властисемьи Медичи жизнь Макиавелли круто изменилась. Он был отправлен в изгнание илишен возможности заниматься столь необходимой ему бурной общественнойдеятельностью. Вернее, он был отлучен от службы Флоренции, а никому другому онслужить не хотел. Его патриотизм не позволил ему принять предложение кардиналаРуанского, ведь тогда пришлось бы все силы и способности отдавать врагу изахватчику своей родины.

        Итак, именно этому периоду вынужденногобездействия мы и обязаны практически всем литературным наследием Макиавелли.Именно тогда были написаны и «Государь» для герцога Сфорца, и«История Флоренции», заказанная папой, и «Мандрагора», илучшие его сонеты и песни, и «Первая декада Тита Ливия».

Образ Государя

Противоречиямежду идеалом и действительностью

УМакиавелли зарождаются мысли: осмыслить как можно более глубоко ивсесторонне  человеческую историю, историючеловеческого общества в его деяниях и свершениях и учрежденных правах,свободах и обязанностях, словом осмыслить историю, как осуществление иосознание становления и прогресса свободы.

Главнаязадача, которую Макиавелли ставил – сформулировать нормы политическогоповедения на основе опыта своей эпохи, а также древнего времени. Макиавелли рассматривалопыт как нечто живое и конкретное. Политическая жизнь для него – это, преждевсего люди, группы людей, народы правители и их взаимоотношения по поводувласти. Он поставил в центр своего внимания политического человека. Это  человек, на каких ступенях иерархическойлестницы он ни стоял бы, наделен разумом, волей, интересами. Он подтвержденвлиянием, и сам старается влиять.

Макиавеллиполагал, что любой человек во все времена наделен одними и теми же страстями,желаниями, волей. Только человек представляет собой константу, что позволяет выводитьобщие законы политической жизни, характерные для всех времен и народов. Вседругие элементы политического процесса чрезвычайно подвижны у Макиавелли.

Вотодно из рассуждений Макиавелли на этот счет: изучая события наших дней ипрошедших времен, мы находим, что во всех государствах и у всех народов существуютодни и те же стремления…

Однаково все времена, повторяются те же бедствия и смуты, потому что историческимисоображениями пренебрегают. Читающие историю не умеют делать из нее выводов,или выводы эти остаются неизвестными правителям…

Здесьвыражена главная мысль политической философии Макиавелли, которая проходит внеизменном виде через все его работы.

Макиавеллинаблюдал общество, в котором невозможно было вырваться за пределы порочногокруга политических отношений, где у честного человека не было достойноговыбора: либо ты угнетатель, либо ты угнетенный, третьего не дано; либо тызахватываешь чужие территории, порабощаешь чужие народы, рушишь другиегосударства, либо это делают с тобой, с твоим государством, с твоим народом.Понадобилась целая историческая эпоха, а точнее, не одна, а несколько эпох,чтобы политическая деятельность и политическая власть обрели высокоеобщественное предназначение.

Переходя непосредственно кобсуждению идей «Государя» Николо Макиавелли, хочется отметитьудивительную многогранность и неоднозначность этой книги. Множества смысловыхслоёв, открывающихся при внимательно чтении этого произведения, хватило бы наобъёмистый том, а не на короткое эссе, в котором Макиавелли смог уместить всесвои идеи.

На первыйвзгляд «Государь» является своеобразным руководством по управлениюгосударством, сборником алгоритмов типа «если хочешь получить результат А- соверши действие Б». Причём как в любом хорошем руководстве автор приводитпримеры наиболее часто совершаемых ошибок и их возможных последствий,рассматривает оптимальные пути достижения желаемой цели, и этот труд интересенуже с точки зрения удачного сочетания богатого личного опыта с глубокиманализом соответствующих теме античных источников. Оценивая«Государя» как учебник для начинающих политиков, можно отметить ичёткую логичность изложения, и умение называть вещи своими именами, то естьотказ от стыдливых попыток прикрыть «прозу жизни» красивыми, но лживымисловами, а то и просто обойти стороной неприятные, но, тем не менее,неизбе6жные реалии, возникающие при управлении страной. Таким образом,«Государя» можно считать хорошим практическим трудом, — он обобщаетопыт прошедших веков и современные ему политические события, содержиторигинальные выводы и полезные рекомендации опытного практика, специалиста всвоём деле. Для своего времени безусловно необычен и нов подход к политике какк ещё одной отрасли человеческого знания, — в этом же стиле мог быть написантруд по медицине или, допустим, химии ( если, конечно, такое понятие как«химия» тогда вообще существовало ), и, как мне кажется, очевидной«сильной стороной» этого произведения является то, что его можнорассматривать как сборник пусть не универсальных, но полезных рецептов«политической кухни».

Но чисто практический подход сочетается в«Государе» с теоретическими изысканиями, то есть отвечая на вопрос«как», Макиавелли пытается одновременно объяснить «почему»в жизни государства происходят те или иные явления; он ставит цели, к которымдолжен стремиться правитель, и даже пытается предложить некую идеальную модельуправления страной и соответствующего ей идеального главу государства.

Макиавелли отдаёт себеотчёт в том, что имеется большое различие между тем, что существует в жизни, итем, что должно быть. «Ибо расстояние между тем, как люди живут и какдолжны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное радидолжного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желаяисповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь смножеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что государь, если он хочетсохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоватьсяэтим умением смотря по надобности». <span Times New Roman",«serif»;mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">[4]

Внутри «Государя» Макиавелли рассматривает, какимдолжен быть государь, чтобы вести народ к основанию нового государства. Этотидеал воплощается для него в кондотьере, который являет собой некий символколлективной воли. Утопическим элементом политической идеологии Макиавеллиследует считать то, что государь был чисто теоретической абстракцией, символомвождя, идеальным кондотьером, а не политической реальностью.

           Здесь можно отметить первоевнутреннее противоречие данного произведения. Уже из названия и далее, из всеготекста становится ясным, что единственно возможным разумным государственнымустройством Макиавелли считает только монархию (не по названию, но повнутренней сути), то есть власть одного сильного человека — не деспотизм, нотиранию — чистое страшное господство, необходимое и справедливое, коль скорооно конституирует и сохраняет государство. Таким образом, для Макиавелли высшейцелью политики вообще и государственного деятеля в частности является созданиенового и при этом жизнеспособного государства тогда, когда это необходимо, илиподдержание и укрепление существующего строя там, где это возможно. В данномслучае цель — жизнь страны — оправдывает практически любые, лишь бы приводящиек успеху, средства, даже если эти средства не укладываются в рамки общепринятойморали. Более того, для государства не имеет силы понятие о хорошем и дурном,позорном и подлом, о коварстве и обмане; оно выше всего этого, ибо зло в нёмпримирено с самим собой. Но в то время как разум Николо Макиавелли не видитальтернативы единоличной власти сильного человека, сердце его определённотяготеет к республиканским идеалам, ища их воплощения и в древних республиках,и в современной ему Флоренции. Макиавелли явно стремится заботиться о благенарода, причём он даже находит этому вполне практическое объяснение длягосударей — ибо недовольный, презирающий своего вождя народ — это болеестрашная угроза для любого правителя, нежели самый сильный внешний враг. Перваязаповедь и первейший долг государя — это внушить своим подданным если не любовь(во-первых, это довольно сложно и не слишком надёжно в силу присущей людямнеблагодарности, а, во-вторых, не подкреплённая грубой силой любовь может бытьлегко предана), то хотя бы почтение, основанное на уважении, восхищении ипримитивном страхе. Макиавелли настойчиво убеждает, что сильное государство

можнополучить только неустанно заботясь о благе народа. Именно в этом смыслеМакиавелли понимает идею демократии, для него идеальным государственнымустройством является то, которое обеспечивает благо большинства. При этом вкачестве приемлемого средства борьбы с противниками Макиавелли упоминал дажефизическое устранение непокорного и опасного меньшинства, лишь бы только этаакция действительно была необходимой, и имела более — менее законный вид вглазах остальных граждан. Самой большой угрозой спокойному правлению Макиавеллисчитал скрытое недовольство народа и, как следствие этого, — возникновениеразличных заговоров и тайных обществ. Понимая, что заговоры легчепредотвратить, нежели раскрыть, Макиавелли предлагает для этого в«Государе» различные «рецепты» как для только чтозавоёванных (созданных), так и для унаследованных государств.               Особенно интересно в этом свете положениео воспитании народа. Соответственно ему, государь должен стремиться к тому,чтобы народ если уж и боялся, то уважал своего правителя, к тому, чтобыбольшинство было довольно своей жизнью и законами, к тому, чтобы не допускатьзлоупотреблений своей властью — например, не посягать на честь и имущество обычныхграждан. Таким образом, идеальный князь добивается сознательной поддержкинарода, и Макиавелли настойчиво призывает добиваться активного согласиянародных масс на единственно возможный в то время вид демократии — абсолютнуюмонархию, разрушающую феодальную и сеньориальную анархию.

Здесь, я думаю, вполне уместно будет сделать замечание о ещёодном противоречии между идеалами и действительностью. Для Николо Макиавелливажной общественной ценностью являлась свобода в широком понимании этого слова.Свобода важна и для государства в целом — страна должна уметь сохранять своюнезависимость; свобода необходима для любого общественного слоя — так, помнению Макиавелли, беднейшие слои населения имеют неотъемлемое право защищатьсяот посягательств со стороны привилегированных классов на свои права, свободы иимущество; свобода важна и для отдельного гражданина — свобода совести, свободавыбора своей судьбы, свобода от страха за свою жизнь, честь и состояние. Носами по себе эти два понятия — свобода и абсолютная монархия — сочетаютсядовольно плохо. Не находя выхода из этого противоречия, Макиавелли заключает,что лучшей из теоретически возможных форм правления является«смешанная», то есть та, где различные слои и классы населения«следят» друг за другом, за соблюдением законов и сохранением свобод.Так, не в «Государе», но в близком ему произведении — «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» — Макиавелли говорит, чтоименно смешение правления царей, оптиматов и народа сделало совершенным государственноеустройство Римской республики до времён Гракхов. Совершенным идеалом, по мнениюМакиавелли, является та форма правления, при которой один человек можетполучить неограниченную власть только тогда, когда остро требуются решительныеи незамедлительные действия, в случае войны, например. В остальное же времярешения об управлении государством должны приниматься коллегиально, с участиемкак можно большего числа заинтересованных сторон. И именно ясно осознавая всюутопичность этой идеи, Макиавелли, сознательно выбрал оптимальный из возможныхв то время способов управления государством.

ТакжеМакиавелли исследует причины дурных человеческих склонностей и поступков.Дурные  человеческие страсти, с однойстороны, объясняются биологической природой этого существа, едва вышедшего изживотного состояния.

Другаяпричина относится уже к человеку как к общественному животному и объясняетсясвойствами государства. Тираническая власть, по Макиавелли, стимулирует худшиеиз человеческих страстей: жажду господства, взаимную ненависть правителей иугнетенных, низменную зависть мелких тиранов к более крупным, склонность к заговорам,смутам, беспорядкам, интригам и другим подобным действиям. Начав с рассужденийо природе человека, Макиавелли делает шаг вперед в направлении анализа природыцелых социальных групп и политических структур. Он рассматривает их наподобиеживых организмов, в  свою очередь,наделенных свойствами, страстями и волей. Поэтому-то он склонен даватьсоциально-политические характеристики не только человеку, будь то правитель илиподданный, но и таки социальным группам, как аристократы, дворяне, плебеи,народ, и даже таким структурам, как государство, общество.

Социальныеслои и группы он делит главным образом по признаку богатства и участия вполитической власти.

Правитель,дворянство, народ – эти три основных компонента политической власти располагаютразличными правилами и играют в зависимости от этого различную роль наполитической арене. Все они активны, как участники процесса политической жизни,и каждый из них обнаруживает свои страсти, стремления, волю, направленные впервую очередь на расширение своей доли участия во власти или на высвобождениеот господства. Государи жаждут усиления своей власти над подданными, расширениясвоих завоеваний; аристократы стараются усилить свое господство над народом и,если возможно, укрепиться за счет государя; народ хочет главным образомвысвобождения от чрезмерных уз власти.

Признаваянизменность природы человека, Макиавелли в то же время отмечает изменчивостьприроды больших социальных общностей. Масса, народ, аристократия, обществоотнюдь не константы. Напротив, они меняются под влиянием политической жизни.Раз изменившись, они сами создают условия своего политического существования; образуетсянекая цепь зависимости и взаимодействия между обществом и формами политическойвласти.

<sp