Реферат: «От Хрущева до Горбачева. Был ли неизбежен развал ссср»

Московский государственный технический университет им. Н.Э. Баумана

Кафедра истории


Реферат на тему:

«От Хрущева до Горбачева.

Был ли неизбежен развал СССР »


Студент: _________________ (Козин Г. А.) Группа АК5-21.


Преподаватель: _____________ (Щербакова О.М.)


Москва 2001
СОДЕРЖАНИЕ Лист



1
Ситуация «без Сталина» и изменение общественной атмосферы



3

2

Несостоявшийся триумвират и лидеры «оттепели»


3

3

1953 год и новая аграрная политика


5

4

Экономика СССР в 50-е - начале 60-х годов: основные тенденции развития и реформы управления


7

5

Решения о «культе личности» и их влияние на общество



9

6

Венгерский кризис и судьба «оттепели»


11

7

Начало 60-х: общественное мнение и политика центра.


12

8

Советское общество на переломе.


14

9

Новые попытки модернизации страны.


18

10

Крушение Советской власти


21

11

Заключение

26



^ 1.Ситуация «без Сталина» и изменение общественной атмосферы

Смерть Вождя вызвала у людей психологический шок. Опасения «как бы не было хуже», а не надежды на перемены к лучшему формировали главную психологическую установку тех дней и дальнейшего периода. В такой обстановке руководство страны оказалось в более выгодном положении, чем в ситуации, которая обычно сопровождает кризис власти и, которая проявляется обычно в обостренном желании перемен. В данном случае кризис власти был обусловлен естественной утратой, невозможностью её возмещения. Неизвестные последствия какой бы то ни было замены существующей власти рождали столь же естественное желание – оставить все как есть. Новые руководители должны были действовать, с одной стороны, как «наследники» Сталина, т. е. сохранять преемственность курса или хотя бы ее внешнюю форму. С другой стороны, многие политики понимали, что продолжение старого курса в реальной политике приводило бы к усугублению заведомо тупиковых решений. Среди влиятельных лиц, вошедших в так называемое «коллективное руководство», не было ни одного, кто бы отстаивал сохранение политического курса в полностью неизменном виде.

Новому руководству предстояло выбрать, хотя бы на уровне общих принципов, направление движения вперед. И здесь иного пути, кроме преодоления сталинского наследия, просто не было. Самым простым выходом из положения было бы обретение нового Вождя, нового баланса. Однако наверху больше полагались на отпущенный кредит доверия, нежели задумывались о том, чем этот кредит придется реально оплачивать, не оценили новой ситуации: от высшей власти по-прежнему ждали «подарков» как от «бога», а ее действия уже рассматривали по законам простых смертных.

2. Несостоявшийся триумвират и лидеры «оттепели»

Процесс преодоления кризиса власти, вызванного смертью Сталина, и выдвижение Хрущева в качестве единоличного лидера прошел в своем развитии 4 этапа:

период триумвирата – Берия, Маленков, Хрущев (март – июнь 1953г.);

период формального лидерства Маленкова (июнь 1953г. – январь 1955г.);

период борьбы Хрущева за единоличную власть (февраль 1955г. – июнь 1957г.);

период единоличного лидерства Хрущева и формирования оппозиции «молодого» аппарата (июнь 1957г. – октябрь 1964г.)

Смерть Сталина открыла дорогу реформам, необходимость которых ощущалась обществом и частью руководителей сразу после окончания второй мировой войны, но которые вряд ли были возможны при жизни Вождя. Экономическая и политическая ситуация внутри страны и обстановка «холодной войны» на международной арене формировали ряд узловых проблем, решать которые или реагировать на существование которых пришлось бы так или иначе любому руководству, вставшему у государственного руля в 1953 г.

Направления возможных перемен в известном смысле были, как бы заранее заданы. Это были вопросы:

реформирование органов МВД-МГБ;

аграрная политика;

положение дел в западных областях Белоруссии, Украины, Латвии, Литве и Эстонии;

область внешней политики.

Интерес правящего слоя в осуществлении реформ по этим направлениям совпал с широким общественным интересом. Это обещало большой пропагандистский эффект, т.е. работало на авторитет новой власти как внутри страны, так и за ее пределами. Однако, от расстановки сил в руководстве страны и от выбора лидера (или группы лидеров) зависело в каких формах и насколько последовательно будет проводиться новый политический курс, как будут определяться его конкретное содержание и темпы реализации, состоится ли политика реформ вообще. Кроме того, известно, что при проведении реформ сверху личностный фактор (лидера или группы лидеров) играет одну из ключевых ролей.

Первое перераспределение ролей в высшем эшелоне руководства (март 1953г.) не решило вопроса о лидере. Реально власть тогда сосредоточилась в руках «тройки» – Берии, Маленкова и Хрущева, занявших ключевых поста: Маленков стал Председателем Совета Министров СССР, Берия – министром внутренних дел, Хрущев возглавил секретариат ЦК КПСС.

Эта партийная номенклатура, сформировавшаяся как политическая элита в условиях режима личной власти Сталина, усвоила именно сталинскую модель организации власти. От людей, не усвоивших демократию в качестве личного опыта, трудно было ожидать существенного продвижения в этом направлении.

^ Георгий Максимилианович Маленков по формальным признакам более других подходил на роль преемника Сталина. Выходец из дворянской семьи, Маленков отличался довольно высоким образовательным уровнем (он учился в МВТУ), интеллигентностью. Его называли хорошим организатором. В непосредственной близости от Сталина Маленков работал уже с конца 30-х годов, возглавлял сначала Управление кадров ЦК, затем секретариат. Маленкова вряд ли можно рассматривать как самодостаточного лидера, тем не менее, именно он стоит у истоков тех реформ, которые связаны с понятием «оттепель».

^ Никита Сергеевич Хрущев по складу характера – полная противоположность Маленкову. Резкий, неосторожный в словах и поступках, нигде и ничему серьезно не учившийся, Хрущев отличался удивительным политическим чутьем. Хрущев попадает в «ближний круг» Сталина только в 1949 году, когда его вновь избирают главой московских коммунистов. В 1953г. Хрущев занял выжидательную позицию, однако после активизации Берии, он начал действовать. Результатом этих усилий стало устранение Берии, после чего решение вопроса о единоличном лидере оставалось лишь делом времени.

^ Лаврентий Павлович Берия – самая загадочная фигура среди «наследников» Сталина. Безусловно, одаренный от природы, умный и расчетливый, он долгое время был шефом советской разведки и контрразведки. Однако в историю Берия вошел не как «главный разведчик», а как глава карательного ведомства. После смерти Сталина для Берии пробил «звездный час». В течение марта-июня 1953 г. Берия выступил с рядом предложений, направленных на реформирование системы МВД-МГБ и национальному вопросу. При обсуждении этих вопросов в ЦК Берия получил почти единодушную поддержку. Однако Берия в качестве единоличного лидера не утраивал бывших сталинских приближенных, подозрения в стремлении его к личной диктатуре решили судьбу этого политика. После ареста Берии (июнь 1953 г.) власть на короткое время переходит в руки Маленкова.

Хрущев внимательно наблюдал за расстановкой сил, настороженно относился к усилению позиций других членов «тройки» - Берии и Маленкова, и принял решение изменить ситуацию. Он начал борьбу за власть, имея по сравнению с другими претендентами самые неблагоприятные формальные шансы, однако авторитет должности и изменение соотношения сил после ликвидации «тройки» позволили Хрущеву, в конечном счете, выйти из этой борьбы победителем.


3. 1953 год и новая аграрная политика

Политика Маленкова складывалась из трех составляющих: социальная переориентация экономики, изменение политики в отношении деревни, разрядка в международных делах. В августе 1953 года Маленков публично выступает на сессии Верховного Совета. Это выступление носило новаторский характер. Маленков говорил о необходимости смены приоритетов во внутренней политике, о повороте экономики лицом к человеку. Особое внимание в докладе Маленкова уделялось обоснованию нового курса в аграрной политике. На той же сессии Верховного Совета был принят новый закон о сельскохозяйственном налоге, представляющим собою коренную реформу системы налогообложения, действующую с 1930 года.

После выступления в августе 1953 года имя Маленкова, особенно среди крестьян, стало очень популярным, в то время как позиция Хрущева в аграрном вопросе после написания им в 1951 году статьи «О строительстве и благоустройстве в колхозах» была сильно подорвана.

Эффект от решений 1953 года в области сельского хозяйства сохранялся примерно до 1957-1958 годов. Период 1954-1958гг. считается самым успешным за всю историю советской деревни. Прирост на 35,3% валовой продукции сельского хозяйства за эти годы по сравнению с предшествующим пятилетием был достигнут в основном за счет увеличения продуктивности личных подсобных хозяйств. С 1954 по 1956 г. в СССР впервые за послевоенный период наблюдался прирост сельского населения. Росту валовой продукции сельского хозяйства способствовало и освоение целинных земель.

Однако, с 1956 года начинается наступление на личные подсобные хозяйства: постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 6 марта 1956 г. рекомендовано сокращать размер приусадебного участка колхозников, ограничивать количество скота личной собственности колхозника. Началась борьба с личными подсобными хозяйствами, которая велась не только непосредственно, но и косвенно – через осуществление других кампаний, призванных «закрепить линию партии» в деревне. По своим негативным последствиям выделяются две кампании: новый этап укрупнения колхозов и кампания «догнать и перегнать Америку».

Следующим шагом на пути ограничения личной собственности крестьян стало принятие в 1961 году новой Программы партии. На фоне главной программной идеи – движение к коммунистическому будущему – личные хозяйства казались досадным «пережитком капитализма» и должны были исчезнуть в течение отведенных 20 лет. Столь же «буржуазной» в свете партийной программы выглядела и ставка на материальный интерес. Во времена Хрущева получила развитие тенденция к уравнительному принципу распределения заработной платы и общественных благ, что привело к падению престижа высококвалифицированного труда.

Примерно за два года до отставки Хрущев возвратился к идее материального интереса, но он опоздал: лимит времени, отпущенный Хрущеву, оказался исчерпанным. Чтобы делать новую политику, нужен был новый лидер, новое имя.


4. Экономика СССР в 50-е - начале 60-х годов: основные тенденции развития и реформы управления

50-е и начало 60-х гг. считаются самым успешным периодом в развитии советской экономики. Средние темпы экономического роста – 6,6% в 50-е годы и 5,3% в 60-е гг. – были беспрецедентными за всю историю СССР.

Феномен так называемого «наверстывания» лежал в основе динамики послевоенного развития СССР. Знаменитый лозунг Хрущева «Догнать и перегнать Америку», несмотря на известную карикатурность практического воплощения, имел под собой и реальное основание.

К началу 50-х гг. восстановительный период в СССР завершился, за эти годы был создан достаточный инвестиционный и научный потенциал, позволивший в дальнейшем обеспечить высокие темпы экономического роста. Особенно успешно советская экономика развивалась во второй половине 50-х гг.: в этот период повысилась эффективность использования основных производственных фондов в промышленности и строительстве, быстро росла производительность труда в ряде отраслей народного хозяйства. Повышение эффективности производства способствовало значительному росту внутрихозяйственных накоплений, за счет этого стало возможно более полноценно финансировать непроизводственную сферу. На осуществление социальных программ была также направлена часть средств, полученных в результате сокращения расходов на оборону.

Постепенное переключение внимание с накопления на потребление можно рассматривать как начало преобразования сталинской модели экономического развития, основанной на идее ускоренной индустриализации.

Несмотря на обилие реорганизаций в 1957-1962 гг., советская экономическая система кардинально не изменилась. Даже рассуждая о «революционной перестройке», Хрущев не думал трогать основы – государственной собственности и плановую экономику.

Созданная в 20-30-е гг. государственная система планового хозяйствования (и соответствующая ей экономика) воспринималась Хрущевым, и не только им, как правильная, в развитии которой время от времени появлялись и исправлялись отдельные "ненормальности". Не случайно наиболее крупные постановления и решения 50-60-х гг. даже на уровне формулировок принимались как решения о «дальнейшем совершенствовании» или «дальнейшем развитии».

Хрущеву, как человеку, прошедшему большую школу партийной работы, механизм реализации принятых решений представлялся хорошо отлаженной системой пропаганды и дисциплинарной ответственности. При этом безусловный приоритет отдавался организационному фактору и коммунистической сознательности. Отсюда, например, известные пассажи Хрущева типа: если кукуруза не родится, то виноват в этом не климат, а руководители. Так определялись общие подходы к реорганизации экономики и системы управления.

Трудности и проблемы экономического развития тех годов объяснялись не принципиальными вопросами, связанными с эффективностью централизованного планирования всего народного хозяйства, а недостатками руководства и управления – излишней бюрократизацией, сверхцентрализацией и т.п. Процедура планирования, составления бюджетных и любых других документов была громоздкой и малоэффективной. Началась борьба с бюрократизмом и ряд реорганизаций, призванных дать больше экономической самостоятельности республикам и регионам.

В 1957 г. произошла главная реорганизация 50-х гг. – перестройка системы управления промышленностью и строительством по территориальному принципу и создание Совнархозов. Большинство общесоюзных и союзно-республиканских министерств, в ведении которых находились промышленность и строительство, были упразднены. Страна была разделена на несколько крупных экономических районов, для управления которыми создавались Советы народного хозяйства (Совнархозы).

Первые результаты реформы были вполне обнадеживающими. В дальнейшем начались проблемы, одна из которых заключалась в том, что в отношениях предприятий с предприятиями «чужого» Совнархоза постоянно возникали трудности. Тогда эту проблему называли местничеством и часто списывали за счет «несознательности» руководителей Совнархозов. Другим недостатком реформы явилось то, что осталась неприкосновенной существующая до реорганизации система производственных связей, так называемый принцип сложившейся кооперации. В результате получалось, что, например, Ленинградский Совнархоз ввозил чугунное литье с Украины, а ленинградский завод в то же самое время вывозил литье в Харьков.

При таком порядке должна была вновь возникнуть потребность в центральных координирующих органах. Сначала были созданы государственные комитеты Совета Министров СССР, затем республиканские Советы народного хозяйства (1960), затем Совет народного хозяйства СССР (1962) и Высший совет народного хозяйства СССР (1963).

Достигнутые высокие темпы экономического роста могли создать иллюзию, что путь наиболее эффективного развития экономики уже найден. Однако не было найдено устойчивых глубинных факторов повышения эффективности производства. Падение темпа экономического роста уже с начала 60-х гг. стало реальностью. Это обстоятельство в числе других, заставило Хрущева от идеи реорганизации управления повернуться к идее экономической реформы.


5. Решения о «культе личности» и их влияние на общество
Появление понятия «культ личности» в лексиконе политических лидеров и на страницах печати первоначально вовсе не преследовало цель заложить краеугольный камень новой теории. Его употребление призывало как-то «на словах» отказаться от чествования вождей. Вопрос этот поднимался уже на первом после похорон Сталина президиуме ЦК 10 марта 1953 г., когда Маленков, выступив с критикой центральной печати, подытожил: «Считаем необходимым прекратить политику культа личности». Спустя несколько месяцев в июле 1953 г. на Пленуме ЦК Маленков говорил: «Культ личности Сталина в повседневной практике руководства принял болезненные формы и размеры, методы коллективности в работе были отброшены, критика и самокритика в нашем высшем звене руководства вовсе отсутствовали. Мы не имеем права скрывать от вас, что такой уродливый культ личности привел к безапелляционности единоличных решений и в последние годы стал наносить серьезный ущерб делу руководства партией и страной».
На пленуме приводились конкретные факты, когда Сталин единолично при молчаливом одобрении остальных принимал заведомо ошибочные решения. Главным пунктом в комплексе ошибок Вождя был феномен Берии (пленум и собрался, прежде всего, в связи с делом Берии, незадолго до этого арестованного). Постепенно на пленуме выстраивается общая концепция, определяющая отношение партийного руководства к феномену Берии. Берия объявляется сначала «внутренним врагом», а затем и «агентом международного империализма». Провозглашенный «чужаком», Берия тем самым как бы изгоняется из общности «мы» и переходит во враждебную – «они».

«Вина» Сталина, переключенная на «происки» Берии, получает внесистемную оценку, не связанную с законами функционирования государственной власти. Она объявляется «человеческим грехом». Однако, критика Сталина не могла пойти по варианту Берии. Сталина нельзя было сделать «иностранным шпионом», т.е. его нельзя было вывести за рамки системы. Он все равно оставался «своим». Чтобы адекватно оценить феномен Сталина, требовалась другая логика мышления, совершенно недоступная людям той системы. Новый взгляд мог появиться только извне, а его носителями должны были стать люди, относительно свободные от комплекса прошлой вины.

Все, о чем шла речь на Пленуме ЦК в июле 1953 г., о чем спорили, с чем не соглашались его участники, для народа оставалось тайной «за семью печатями». Однако, к кульминационной точке - ХХ съезду партии – руководство страны и та часть общества, которая за это время успела наработать запас переосмысленных реалий и идей, подошли с готовностью к переменам и разной глубиной видения этих перемен.

25 февраля 1956 г. – последний день работы ХХ съезда партии – вошёл в историю. Именно тогда, неожиданно для большинства присутствующих на съезде делегатов, Хрущев вышел на трибуну с докладом «О культе личности и его последствиях». И хотя заседание было закрытым, тайны, долгие годы окружавшей имя Сталина, с того момента больше не существовало. В документах ХХ съезда партии фактически воплотилась первая серьезная попытка осмыслить суть пройденного этапа, извлечь из него уроки, дать оценку не только прошлой истории как таковой, но и ее субъективным носителям. Слово правды о Сталине, произнесенное с трибуны съезда, стало для современников потрясением – независимо от того, были ли для них приведенные факты откровением или давно ожидаемым восстановлением справедливости.

Однако, многие не приняли концепцию личной вины Сталина как абсолютно достаточное объяснение всех проблем. Общее настроение сомневающихся выразило одно из писем, направленных в те годы в редакцию журнала «Коммунист»: «Говорят, что политика партии была правильной, а вот Сталин был не прав. Но кто возглавлял десятки лет эту политику? Сталин. Как-то не согласуется одно с другим».

Сомнения рождали раздумья, раздумья – новые вопросы. Шли собрания, неформальные обсуждения, споры и дискуссии. Одна дискуссия питала другую, волна общественной активности становилась шире и глубже. Не обошлось и без крайних выступлений. К такому размаху событий политическое руководство оказалось не готовым. Было принято решение временно прекратить чтение закрытого доклада Хрущева.

В обществе начала складываться особая ситуация. Свергнув Сталина с его пьедестала, Хрущев снял вместе с тем «ореол неприкосновенности» с первой личности и ее окружения вообще. Система страха была разрушена (и в том несомненная заслуга нового политического руководства), вера, казавшаяся незыблемой, в то, что сверху все видней, была сильно поколеблена. Тем самым Хрущев сам себя поставил под пристальный взгляд современников. Теперь люди вправе были не только ждать от руководства перемен к лучшему, но и требовать их. Желание изменения ситуации снизу создавало особый психологический фон нетерпения, который стимулировал стремление властей к решительным действиям. Но, с другой стороны, это усиливало опасность трансформации курса на реформы в пропагандистский популизм. Избежать этой опасности так и не удалось.


6. Венгерский кризис и судьба «оттепели»

Вторая половина 50-х гг. была отмечена большими переменами в жизни советского общества. Менялась общественная атмосфера в стране, Советский Союз открывал для себя мир и сам становился более открытым для мира: международные обмены и контакты, поездки делегаций за рубеж и визиты в страну; всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве. Но самое существенное – иной становилась жизнь внутри страны. Она активно впитывала новые формы открытого общения. Процессы духовного освобождения и духовного возрождения вдруг вырвались наружу, получив мощный импульс и новое качество.

В спорах, дискуссиях рождался новый для советской действительности феномен – общественное мнение. Роль фокуса общественных оценок и суждений взяла на себя – по российской традиции - литература.

Кризис, возникший в Венгрии, советским руководством был воспринят как возможная перспективная модель развития общественного движения в Советском Союзе. Среди партийных функционеров осенью-зимой 1956 г. распространялись панические настроения, вызванные опасением повторения уроков Будапешта в «советском варианте». Ходили слухи о том, что уже тайно составляются списки коммунистов для будущей расправы. С помощью кампании, организованной в советской прессе, из отдельных сюжетов и комментариев лепился образ «кровавой контрреволюции», на фоне которого ввод советских войск в Будапешт выглядел не противозаконным действием, а как чуть ли не акт спасения.

Венгерский кризис стал одновременно и кризисом нового курса советского руководства: «будапештская осень» как будто проверила его на прочность, обнаружив самые уязвимые точки обновительного процесса. Вмешательство в дела Венгрии, а так же последующие события внутри страны показали, что при той структуре и том составе власти о легализации оппозиции не могло быть и речи. Руководители, добившиеся высоких постов в ходе борьбы с разного рода «оппозициями» и «уклонами» 20-30-х гг., само понятие оппозиционности воспринимали как, безусловно, враждебное, подлежащее, поэтому уничтожению еще в зародыше. Среди тех, кто вершил судьбу страны в 50-е, не было ни одного человека, кто исповедовал бы другие принципы.

Венгерские события стали так же поворотным пунктом в развитии внутриполитических реформ, продемонстрировав пределы возможного либерального курса Хрущева. Для советского лидера настал момент решительных действий. Его поведение, гораздо более самостоятельное и независимое, не могло не настораживать остальных членов Президиума ЦК. В руководстве постепенно сложилась антихрущевская оппозиция, названная впоследствии «антипартийной группой». Ее открытое выступление пришлось на июнь 1957 г. Прошедший тогда же пленум ЦК КПСС, на котором «оппозиционеры» (Молотов, Маленков, Каганович и др.) потерпели поражение, положил конец периоду «коллективного руководства». Хрущев же в качестве Первого секретаря стал единоличным лидером. В 1958 г., когда он занял пост Председателя Совета Министров СССР, этот процесс получил свое логическое завершение.

Вместе с тем «венгерский синдром» имел и более широкие последствия, поскольку руководство страны поспешило принять меры перестраховочного характера, призванные блокировать развитие внутренних событий по «венгерскому варианту».

В декабре 1956 г. ЦК КПСС обратился ко всем членам партии с «закрытым» письмом, название которого говорило само за себя – «Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов». В письме перечислялись «группы риска», особенно поддающиеся влиянию чуждой идеологии, в число которых в первую очередь попали представители интеллигенции и студенчества.

Первой жертвой кампании по борьбе с «венгерским синдромом» стала отечественная интеллигенция, прежде всего писатели: В. Дудинцев («Не хлебом единым»), авторы альманаха «Литературная Москва», Б. Пастернак.

Это был поворот, отступление, тревожное не столько фактом своим, сколько тем, что коснулось оно по сути главного достижения последних лет – свободы слова – относительной, ещё очень ограниченной, но свободы.


7. Начало 60-х: общественное мнение и политика центра.

Закончилась крупная реорганизация управления народным хозяйством (1957), которая на первом этапе была несомненно, эффективной. Принят новый план на семилетку. Форсируется развитие науки, готовятся новые космические программы. Политическая жизнь внутри страны стала более стабильной: критическая волна пошла явно на спад, все реже поднимался вопрос о борьбе с культом личности.

Международное положение тоже не внушало опасений. Произошла некоторая стабилизация ситуации в Западной Европе, мир следил за развитием национально – освободительных движений в Африке, за событиями на Кубе, вновь поднявшими популярность идеи социалистического выбора.

Однако, обсуждение проектов Программы и Устава партии, которые были приняты на ХХII съезде (1961), выявило существование ряда проблем – экономических, социальных, политических. Большинство этих проблем концентрировалось в той области, которая определяет отношение между народом и государственной властью.

Очевидная возможность утраты позиций, заявленных на ХХ съезде партии, ставила вопрос о поиске гарантий необратимости начатых реформ. В качестве мер предлагалось ограничить срок пребывания на руководящих партийных и государственных должностях, ликвидировать систему привилегий для номенклатурных работников, проводить строгий контроль за соблюдением принципов социальной справедливости. Позиция Хрущева, заявленная на съезде, носила неизбежно компромиссный характер и была отражением той борьбы, которая шла в верхах в ходе подготовки программных документов.

Эмоциональность и непосредственность советского лидера, с любопытством и доброжелательством воспринимаемые его западными коллегами, «дома» раздражали. Обитатели политического Олимпа часто сами провоцировали негативную реакцию на свои действия, демонстрируя контраст в уровне жизни верхов и низов: газеты, радио и даже пока еще непривычное телевидение, информировали о пышных банкетах, торжественных обедах, дорогих приемах. И все это на фоне убывающего ассортимента городских прилавков. Чтобы как-то нейтрализовать общественное раздражение главный редактор «Правды» П. Сатюков обратился в ЦК КПСС с письмом, в котором предложил сократить до минимума всякого рода «гастрономическую» информацию.

В этой ситуации решение правительства повысить с 1 июня 1962 г. розничные цены на ряд продовольственных товаров произвело эффект, который был совершенно не предусмотрен властями. Уже в тот же день когда в печати появились первые сообщения о повышении цен, в разных местах страны появились листовки с весьма характерным и в общем типичным содержанием: «Нас обманывали и обманывают. Будем бороться за справедливость». Среди негативных настроений в основном преобладали мотивы: недовольство политикой «братской помощи» и слишком роскошной жизнью верхов, пытающихся собственные просчеты исправить за счёт народа. Но встречались и попытки и более глубокого анализа продовольственного кризиса. «Неправильно было принято постановление о запрещении иметь в пригородных посёлках и сёлах скот». «Всё плохое валят на Сталина, говорят что его политика развалила сельское хозяйство. Но неужели за то время, которое прошло со времени его смерти, нельзя было восстановить сельское хозяйство. Нет, в его развале лежат более глубокие корни, о которых, очевидно, нельзя говорить».

Во многих промышленных центрах отмечались предзабастовочные ситуации и даже активные действия – демонстрации протеста и забастовки. Власти тогда по-настоящему испугались. Ситуация ставила их перед выбором: уступить или предпринять решительные действия. Вполне вероятно, что распространение подобных настроений по всей территории страны привело к столь трагической развязке в Новочеркасске.


8. Советское общество на переломе.

Социально-культурные предпосылки кризиса. Шестидесятые годы стали переломными в истории советского общества. До этого времени сложившаяся в СССР модель хозяйствования достаточно успешно решала встававшие перед страной задачи. К началу 60-х в стране ценой огромных усилий и жертв был создан мощный индустриальный и научный потенциал: по данным ЮНЕСКО, СССР в 1960г. по интеллектуальному потенциалу страны делил 2-3е место в мире.

Доля населения, занятого в сельском хозяйстве сократилось с 80% до 25%, а в промышленности и строительстве увеличилась с 8% до 38%. Соответственно и изменялась и структура национального валового дохода.

Тем не менее, к середине ХХ в. модернизирующие процессы в СССР были еще далеки от завершения. Страна еще не была подлинно индустриальной державой.

Экономика была плохо сбалансирована, требовала постоянного наращивания производства. Тяжелая и сырьевая отрасли, а также ВПК развивались успешно, чего нельзя было о гражданских отраслях машиностроения, практически лишенных притока новых технологий и обреченные на отставание.

В эти годы быстро росла численность интеллигенции. Высшее образование имело высокий престиж, и это способствовало тому, что основная часть молодежи после окончания средней школы устремилась в вузы. В начале 80-х гг. специалисты, получившие высшее и среднее специальное образование, составляли 32,7% городского населения. В результате возник дисбаланс рабочих мест – технические и инженерные должности были заполнены с избытком, зато образовывались вакансии рабочих мест, не требующих особой квалификации и связанные в основном с физическим трудом. Труд инженерно-технических рабочих стал обесцениваться.

Таким образом, отягощенная грузом многочисленных неразрешимых противоречий, советская система оказалась объективно не готова к глобальным переменам в характере и тенденциях развития мировой экономики, человеческой цивилизации в целом, начавшимся на рубеже 50 - 60-х гг. Компьютерная революция, означавшая начало нового этапа НТР, совпала во времени с мировым энергетическим кризисом, подорожанием нефти и других энергоносителей.

Технологическое отставание не позволило СССР наладить выпуск нового поколения ЭВМ – персональных компьютеров. В течение долгого времени работа советской промышленности оценивалась главным образом по количественным показателям. В таких условиях промышленность и наука мало нуждались друг в друге, с одной стороны предприятия не предъявляли постоянного спроса на научные разработки. С другой стороны, ученые, не имея спроса на свою продукцию, часто занимались никому не нужной тематикой. Вследствие этого, несмотря на рост расходов на науку, советская наука неуклонно теряла свои позиции даже в таких областях, где ранее лидировала.

Мировой энергетический кризис обнажил односторонность, а, в конечном счете, тупиковость советской модели модернизации. Вместо расширения индивидуальных и коллективных свобод, являвшихся сутью всех модернизаций в мире, целью советской модернизации в 30-50-е гг. становится выборочное заимствование технических и организационных достижений более развитых западных стран. Без соответствующих им естественных форм жизнедеятельности западных обществ, таких, как рынок, гражданское общество, правовое государство, эти заимствования лишь маскировали прогрессирующее отставание СССР от передовых стран Запада, ставили его в заведомо проигрышную позицию вечно догоняющего.

Советская система могла быть и была эффективной до тех пор, пока внутренняя потребность в свободе для советских граждан была минимальной и вполне замещалась потребностью в равенстве, пусть даже в нищете. Пока свобода граждан и экономики не была фактором выживания системы.

Ситуация кардинально меняется к началу 70-х гг. Многократное подорожание энергоносителей заставило развитые государства мира быстро осуществить структурную перестройку промышленности, перейти на новую организацию производства, освоить ресурсосберегающие технологии.

Внутренние потребности общества в большей свободе граждан в плюрализме мнений и деятельности находят в 70-е гг. отражение в появлении новых параллельных структур и в экономике и в социальной организации советского общества, в идеологии. Наряду с плановой централизованной экономикой укрепляются «цеховики», разрастается «теневая экономика», дающая возможность распределения продукции и доходов в соответствии с предпочтениями потребителей. Рядом с официальной атеистической коммунистической идеологией возникает разноликое диссидентство. Наряду с рабочим классом, колхозным крестьянством возникают предпринимательские слои, номенклатура.

Вялая борьба брежневского режима с этими «чуждыми социалистической системе элементами» придает им уродливый, криминальный характер, но не останавливает разложение системы.

^ Ростки гражданского общества. Важнейшим следствием хрущевской либерализации становится резкое возрастание в советском обществе критического потенциала, появление независимых от государства сначала ростков, а затем разрозненных элементов гражданского общества. Начиная с конца 50-х годов, в СССР образуются и заявляют о себе различные идейные течения, неформальные общественные объединения. Однако, нелегитимность их структур, форм поведения и официальных отношений заранее лишала их широкой общественной поддержки, обрекала зарождающиеся гражданские структуры на однобокость, конфликтность, полу - подпольное существование. Противостояния брежневскому режиму в 70-е года – удел отдельных личностей или крайне малочисленных групп граждан

В основе позиции большинства из этих людей, причислявших себя к «детям ХХ съезда», лежало искреннее убеждение, что открытая конфронтация с властями – удел одиночек. Свое предназначение они видели в конструктивной повседневной работе на пользу отечества.

Толчком к поляризации общественного сознания стал судебный процесс в феврале 1966г. над писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем, обвиненными за публикацию на Западе литературных произведений критической направленности.

В 70-х - начале 80-х гг. вновь возрождающееся гражданское общество делало лишь первые, робкие шаги. Укорененность в народе советских реалий, мощь репрессивной государственной машины сдерживали процесс становления независимых от государства институтов. Как следствие этого советское общество на рубеже 80-х г. в массе своей не переросло старые социокультурные рамки. Для кардинального, революционного перехода в новое состояние требовалась внешняя сила. Такой силой стал правящий класс.

^ Новый класс у власти. В 30-50-е гг. главным субъектом моде