Реферат: 3. Устройство Ордена меченосцев 67 Глава П

www.diplomrus.ru ®

Авторское выполнение научных работ любой сложности – грамотно и в срок

Содержание

Оглавление


Введение 1


Глава 1.Возникновение Ордена меченосцев 40


1. Ливония накануне крестоносного завоевания


и его начальный этап 40


2. Причины учреждения Ордена меченосцев 52


3. Устройство Ордена меченосцев 67


Глава П. Орден меченосцев и завоевание


крестоносцами Либии, Латгалии и Южной Эстонии 90


Глава III. Орден меченосцев и немецко-датский конфликт


из-за Северной Эстонии 119


Глава IV. Орден меченосцев и ливонский епископат 157


1. Территориальные тяжбы


Ордена меченосцев и ливонского епископата 157


2. Борьба Ордена меченосцев за независимый правовой статус 178


Глава V. Меченосцы и Тевтонский орден 208


Заключение 230


Примечания 239


Список использованных источников и литературы 264


Приложения 286


Введение


Актуальность темы. История Ливонии1 занимает особое место в истории средневековой Европы. Как известно, в XIII столетии этот регион, до того находившийся на периферии европейской истории превратился в поле ожесточенного этно-конфессионального и военно-политического противостояния, в ходе которого в яростной борьбе столкнулись западные крестоносцы-католики, православные-русичи и местные язычники-прибалты2, диаметрально противоположные интересы которых сплелись в сложный узел неразрешимых мирным путем противоречий. Прямо или косвенно в этот конфликт оказались вовлечены римские папы, германские императоры, датские короли, русские князья, правящие круги Новгорода и Пскова. Пожалуй, ни один европейский конфликт средневековья до Столетней войны не отличался столь высокой событийной насыщенностью, противоречивостью, сложностью, длительностью, кровопролитностью. Этот узел далеко еще не распутан исследователями, а какие-то его составляющие, напротив, «завязаны» еще крепче, чем прежде. Мало какие из средневековых конфликтов обросли таким количеством исторических и национальных мифов, изучение которых - также особый вопрос.


Исследование данного конфликта важно и в рамках изучения крестоносного движения, поскольку, как признано в науке, он являл собой его составную часть, принадлежа к истории так называемых «северных» крестовых походов, изученных в гораздо меньшей степени, нежели военно-колонизационное движение на Восток.


1 В средние века термин «Ливония» использовался двояко. Во-первых, как название земель ливов (Либии). Во-вторых, - для обозначения всех территорий, населенных ливами, эстами, латгалами, куршами, села и семигалами и завоеванных в XIII в. крестоносцами. В предлагаемом исследовании термин «Ливония» употребляется во втором из приведенных значений.


2 В данной работе термин «прибалты» используется для совокупного обозначения народов, населявших Восточную Прибалтику - ливов, латгалов, эстов, семигалов, куршей, селов, литовцев (жемайтов и аукшайтов) и пруссов в целом, либо для собирательного обозначения нескольких из них.

Как установлено историками крестоносного движения, содержание понятия «крестовый поход» меняется на рубеже XII—XIII вв. Если раньше под ним подразумевался исключительно поход в Святую Землю с целью защиты христианских святынь и поклонения им, то теперь его трактовка существенно расширяется. Происходит институционализация этого первоначально экстраординарного явления, в силу которой церковь направляет своих поборников уже не только против мусульман, на борьбу за освобождение Гроба Господня, но благословляет крестоносцев на войну с любыми своими врагами, как вне, так и внутри христианско-католической Европы. За восточные рубежи немецких земель крестоносная миссия впервые обратилась в середине XII в: в 1147 г., под лозунгом «крещение или истребление» на полабских славян двинулось воинство саксонских феодалов, в то время как их юго-западные соотечественники во главе с королем Конрадом III направились в Святую Землю1. Это создало непосредственный прецедент распространения крестоносной идеи на борьбу с языческими народами в Европе.


Изучение крестовых походов в Ливонию и характера действий крестоносцев там тем более важно, что они по сути явились первыми одобренными папским престолом официальными крестоносными акциями, направленными против европейских языческих народов. При этом они развернулись на три десятилетия раньше тех северных крестовых походов, которые связаны с Тевтонским орденом и его германскими и польскими союзниками, направившими свои усилия на покорение и крещение пруссов.


Изучение истории средневековой Ливонии имеет немаловажное значение и для понимания российской истории, поскольку, начиная с XIII в. Ливония постепенно превращается в важнейшую контактную зону между Русью и Западом.


1 Куглер Б. История крестовых походов. Ростов-н/Д., 1998. С. 194-195; SchultzeJ. Die Wenden Kreuzzug 1147 und die Adelsherrschaften in Prignitz und Rheingebiet // Jahrbuch fur die Geschichte Mittel- und Ostdeutschlands. Tubingen, 1953. Bd. II. S. 95; BarracloughG. Die mittelalterlichen Grundlagen des Modernen Deuschland. Weimar, 1955. S. 239; Ллойд С. Крестоносное движение. 1096-1274 // История крестовых походов / Под ред. Дж. Райли-Смита. М., 1998. С. 50.

Наконец, изучение крестоносного завоевания Ливонии, в ходе которого на ее территории развернулся процесс формирования государственности (хотя и чужеземной), важно для понимания последующих исторических судеб прибалтийских племен. Его истолкование, со своей стороны, в той или иной степени впитывает или отражает сложные политические и геополитические реалии Прибалтийского региона последних десятилетий.


В рамках современных подходов ни одна из обозначенных проблем пока не нашла полного и разностороннего разрешения.


Данная диссертация призвана стать одним из научных шагов в осмыслении сложных и противоречивых коллизий ливонской истории. Она посвящена изучению того, какую роль сыграл в Прибалтике такой силовой фактор, как духовно-рыцарский Орден меченосцев.


Зарубежную и отечественную историографию крестоносного завоевания Ливонии допустимо подразделить на несколько хронологических этапов: 1 -середина XIX- 1920-е гг..; 2 - 1930 -середина 1950-х гг.; 3 - середина 1950-х-середина-конец 1980 -х гг.; 4.-е середины-конца 1980-х гг.


Начало изучению крестоносного завоевания Ливонии было положено прибалтийско-немецкими историками. Несмотря на то, что остзейские области - Лифляндия, Эстляндия и Курляндия - с XVIII в. являлись частью Российской империи, работы прибалтийских немцев, зачастую изданные в Германии, по духу и политической направленности принадлежат к немецкой историографии, а само их появление в массовом количестве явилось во многом ответом на политику, проводимую в остзейских губерниях российским имперяторским правительством и заставившую прибалтийских немцев обратиться к своему славному, с их точки зрения, историческому прошлому.


Во второй половине 1850-х гг. прибалтийско-немецкими историками А. Рихтером и О. Рутенбургом были созданы пространные обобщающие труды, охватывающие средневековую историю Ливонии1. Эти работы


1 Richter A. von. Geschichte der dem russischen Kaiserthum einverleibten deutschen Ostseeprovinzen bis zur Zeit ihrer Vereinigung mit demselben. Riga, 1857. Bd. I; RutenburgO. von. Geschichte der Ostseeprovinzen Liv-, Esth- und Kurland von der alteren Zeit. Leipzig, 1859. Bd. I.

методологически выдержаны в русле позитивизма, но при определенном влиянии романтических традиций, что вообще было свойственно для 1860-70-х гг.1 Ценность указанных работ определяется широким кругом поднятых в их рамках вопросов, введением в научный оборот важнейших нарративных источников по истории Ливонии, выявлением хронологии крестоносного завоевания ливонских земель, взаимоотношений ливонских крестоносцев с окружающими этно-политическими образованиями. Однако указанные авторы нередко ограничивались пересказом двух ливонских хроник - Генриха Латвийского и «Старшей ливонской Рифмованной хроники» (далее в тексте: «СЛРХ»). Собственно, на них будут базироваться и большинство последующих трудов, вплоть до сегодняшнего дня. Однако А. Рихтер и О. Рутенбург не предлагали анализа источников, почти не попытались выявить причины и последствия тех или иных событий, дать оценку исторических коллизий. К тому же, в данных трудах встречаются хронологические и фактические неточности.


В 1860-е гг. круг исследований, посвященных отдельным ^опросам ливонской истории, пополнился монографиями Р. Гаусмана и Р. Узингера , Обе работы схожи в описании борьбы немцев и датчан за Эстонию, в подходах к ее изучению и сделанных выводах. Оба автора склонны рассматривать в качестве противников датчан всех немецких крестоносцев в целом, а Орден меченосцев рисуют лишь как одну из составляющих сил, вовлеченных в североэстонский конфликт с немецкой стороны, с чем, при исключительном интересе к Северной Эстонии именно братьев-рыцарей, трудно согласиться. Р. Гаусман и Р. Узингер ограничили свое исследование в качестве верхней хронологической границы 1227 годом, в силу чего, наиболее острый \ важный для Ордена меченосцев период борьбы за североэстонские земли, приходившийся как раз на 1227-1236 гг., оказался за пределами авторского внимания.


1 Репина Л. П., Зверева В. В., Парамонова М. Ю. История исторического знания. М., 2004. С. 178.


2 Hausmann R. Das Ringen der Deutschen und DSnen um den Besitz Estlands bis 1227. Leipzig, 1870.


3 UsingerR. Deutsch-danische Geschichte 1185-1227. В., 1863.

В 1860-х же гг. увидели свет работы Э. Винкельмана, посвященные связям Ливонии с Империей. Их ценность определяется тем, что это были первые попытки специального исследования политического статуса Ливонии по отношению к Империи1.


Труды «первопроходцев» позволили следующему поколению прибалтийско-немецких историков поставить более специальные вопросы. Для 1870-х гг. особенно следует выделить работы двух исследователей - А. Фане и Ф. Г. Бунге.


А. Фане специально занялся в своей обобщающей работе «Ливония и ее управители» «историей людей», которые возглавляли Орден меченосцев и Ливонское ландмейстерство Тевтонского ордена, Рижское и другие епископства2. Автор кратко освещает ход завоевания Ливонии, основываясь, как и более ранние авторы, на сведениях Генриха Латвийского. Каждому из политических субъектов Ливонии посвящен отдельный раздел работы, что определяет ее немалую ценность как справочника. Вместе с тем, едва ли не полностью за пределами авторского внимания остались вопросы о характере политических и правовых взаимоотношений указанных субъектов, в том числе Ордена меченосцев и епископата, рассматриваемых А. Фане практически обособлено друг от друга, без какого-либо анализа их связей.


В 1875 г. увидел свет очерк Ф. Г. Бунге «Орден меченосцев»3. Он интересен уже в том отношении, что это была первая попытка специального изучения Ордена меченосцев, его структуры, административной системы, правового статуса, борьбы меченосцев и ливонских епископов из-за захваченных земель. Особенно важны выводы автора, касающиеся правовых взаимоотношений братьев-рыцарей и ливонского епископата и их территориальных тяжб. Однако термин «меченосцы» исследователь толкует


1 Winkelmann Е. KOnig Philipp von Deutschland und Bisshof Albert von Livland // Mitteilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv-, Est- und Kurland. 1868. Bd. XI. S. 311-331; Winkelmann E. Philipp von Schwaben // Jahrbuch der deutsche Geschichte. 1873. S. 148-241.


2 FahneA. Livland und seine Geschlechter. Bd. I. KOln, 1875.


3 Bunge F. G. Der Orden der Schwertbrilder. Leipzig, 1875. В русском переводе: Бунге Ф. Г. Орден меченосцев // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края / Под ред. Е. В. Чешихина. Рига, 1879. Т. II. С. 16-43.

весьма широко, применяя его не только для обозначения собственно меченосцев, но и рыцарей Ливонского ландмейстерства. В силу этого материал, относящийся непосредственно к Ордену меченосцев, растворяется среди иных сведений более позднего времени. Об актуальности труда Ф. Г. Бунге для его современников-ученых и общественных кругов остзейских губерний свидетельствует факт его скорого перевода на русский язык Е. В. Чешихиным.


С начала 1900-х гг. появляется несколько работ прибалтийско-немецких историков, посвященных общим вопросам средневековой истории Ливонии и ее отдельным сюжетам, в том числе - русско-ливонским отношениям.


В первую очередь, здесь необходимо выделить труды прибалтийско-немецкого историка Л. Арбузова-старшего о ливонском духовенстве и истории различных регионов Прибалтики1. Заслугой исследователя стало выявление основных вех становления и упрочения в Ливонии католической церковной организации, начиная от времени ее создания первым ливонским епископом Мейнардом до событий Ливонской войны. Автор вовлекает в научный оборот новый круг источников: документы епископских канцелярий, договоры епископов с Орденом меченосцев и Тевтонским орденом, папские и императорские грамоты, что позволяет существенно расширить картину политической истории Ливонии. Однако Л. Арбузов-старший, как и его предшественники, использует источники некритично. Воздерживается он и от научных споров, от серьезных оценок и обобщений.


Первой попыткой специального освещения русско-немецких отношений в Ливонии стала в прибалтийско-немецкой историографии работа Ф. Кейсслера2 Автор прослеживает основные этапы, формы и результаты борьбы крестоносцев с Полоцком, Новгородом и Псковом. Поскольку для Ф. Кейсслера было важно именно выявить все победы крестоносцев, этапы подчинения ими той или иной прибалтийской области, он тщательно выбирает


' Arbusow L Livlands Geistlichkeit vom Ende des 12. bis ins 16. Jahrhundert // Jahrbuch fur Genealogie, Heraldik und Sphragistik. 1900. Riga, 1901. S. 38-80; Arbusow L Grundriss der Geschichte Liv-, Est- und Kurlands. Riga, 1908. В данной работе использован русский перевод труда Л.Арбузова-старшего: Арбузов Л. А. Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии / Пер. с нем. В. Бук. СПб., 1912.


2 Кейсслер Ф. Окончание первоначального русского владычества в Прибалтийского крае в XIII столетии. СПб., 1900.

соответствующие места хроники Генриха Латвийского, но практически не подвергает их анализу.


Для изучения сложных взаимоотношений Ордена меченосцев и Дании весьма важны две вышедшие во второй половине 1920-х гг. монографии Г. Фиберга1 и А. Доннера2, в центре которых - жизнь и деятельность блестящего папского дипломата XIII столетия Вильгельма Моденского (Сабинского). Для нашей работы представляет интерес освещение авторами деятельности Вильгельма в качестве папского легата в Ливонии в 1224-1226 и 1234-1242 гг., важной для понимания как орденской, так и датской политики.


Ряд работ разных лет посвящен деятельности фактического создателя немецкой колонии в Ливонии, рижского епископа Альберта Буксгевдена. В частности, к ним относятся вышедшие в 1929 г. (вероятно, по случаю 700-летия смерти епископа) статьи прибалтийско-немецких историков Л. Арбузова-младшего и Б. Голландера . Они представляют собой построенную на основе сведений Генриха Латвийского апологию деятельности рижского прелата, который, по мнению исследователей, явился фактическим основателем немецкой колонии в Ливонии, гарантом ее успешного становления, упрочения и расширения. Центр внимания в этих работах смещается на историю христианизации и историю церкви, отражая, возможно, методологические поиски 1920-х гг., связанные, наряду с прочим, и с интересом к средневековой духовности и христианству.


Первой отечественной работой, рассматривающей крестоносное завоевание Ливонии, стали изданные в 1858 г. А. Энгельманом «Хронологические изыскания в области русской и ливонской истории в XIII и XIV столетиях»5. Наибольшую ценность представляет, прежде всего, сама попытка хронологической систематизации военного противостояния Руси и


' FibergH, Wilhelm von Modena: Ein papstlicher Diplomat des 13. Jahrhunderts. Konigsberg, 1926.


2 DonnerG.A. Kardinal Wilhelm von Sabina 1222-1234: Papstlicher Legat in der Nordischen La'ndern.


Helsingfors, 1929.


' Arbusow L. Bischof Albert von Livland und seine Werk // W. F. Hackers Rigaischer Almanach. Riga, 1929. S. 115-

4 Hollander B. Bischof Albert von Livland // Jahrbuch der baltischen Deutschtums. Riga, 1929


5 Энгельман А. Хронологические изыскания в области русской и ливонской истории в XIII и XIV столетиях. СПб., 1858.


крестоносцев, изложение событий борьбы с ними Полоцка, Новгорода и Пскова, основанное на сопоставлении сведений ливонских хроник и русских, прежде всего, новгородских и псковских летописей. Однако нельзя не заметить, что работа А. Энгельмана не лишена ряда серьезных фактических ошибок, проистекающих из неверного соотнесения свидетельств русских летописей и ливонских хроник.


В 1880-х гг., после почти тридцатилетнего перерыва, вышли сразу три работы российских историков по ливонской тематике.


Во-первых, это «Очерк истории Прибалтийского края» М. П. Соловьева, обрисовывающий, хотя и в достаточно сжатой форме, историю остзейских провинций от прибытия сюда немецких купцов в 80-х гг. XIII в. до включения данных территорий в состав Российской империи в XVIII в.1. В сравнении с трудом А. Энгельмана, данная работа отличается большей широтой рассматриваемых проблем, выходящих за рамки только русско-ливонских отношений. Вместе с тем, малое внимание к источникам превращает труд М. П. Соловьева, по большей части, в сокращенную компиляцию обобщающих трудов прибалтийско-немецких историков, с той лишь разницей, что автор не ставит перед собой задачи обоснования исторической «правомерности» немецкого господства в Ливонии и воздерживается от каких-либо оценок на этот счет.


Особого внимания заслуживает научная деятельность Е. В. Чешихина. Е. В. Чешихин поставил своей задачей разрушить монополию прибалтийско-немецких исследователей на изучение истории Ливонии, проводившееся ими с явной антирусской и пангерманистской направленностью. И нужно сказать, что, будучи блестящим знатоком ливонской истории, Е.В. Чешихин мог на равных соперничать со своими прибалтийско-немецкими коллегами. По инициативе Е. В. Чешихина и под его редакцией в Риге в 1876-1882 гг. издавался «Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края»2.


' Соловьев М. П. Очерк истории Прибалтийского края. СПб., 1883.


2 Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края / Под ред. Е. В. Чешихина. Рига, 1876-1882.


Т. I-IV (далее: Прибалтийский сборник).

Всего было издано четыре тома, в которые вошли статьи русских и прибалтийско-немецких ученых, переведенные Е. В. Чешихиным и посвященные различным вопросам истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. Весьма важно, что в рамках этого же сборника Е. В. Чешихин опубликовал впервые переведенные им на русский язык ливонские хроники -Генриха Латвийского, Германа Вартберге, Бальтазара Руссова и Франца Ниенштедта. За исключением первой из названных хроник, ни одна на русский язык в последующем не переводилась, в силу чего перевод, сделанный Е. В. Чешихиным, до сих используется исследователями истории Прибалтийского региона и сопредельных областей.


Главным трудом Е. В. Чешихина стала пространная трехтомная «История Ливонии с древнейших времен», в рамках которой автором рассмотрены события ливонской истории вплоть до Ливонской войны. Интересующий нас период рассмотрен Е. В. Чешихиным в первом томе указанной монографии1. Несомненная ценность данного исследования заключается во внимательном отношении историка к новгородско-псковскому летописному материалу, редко привлекаемому его прибалтийско-немецкими коллегами. Характеризуя различные этапы борьбы Новгорода и Пскова с крестоносцами, исследователь рассматривает их, наряду с прочим, и в контексте истории Руси, обеспечивая тем или иным событиям ливонской истории, рассмотренным прибалтийско-немецкими учеными почти исключительно на основе западного материала, новое звучание. Исследование Е. В. Чешихина представляется весьма важным для изучения борьбы Полоцка, Новгорода и Пскова с немецкими крестоносцами за сферы влияния в Ливонии.


Вместе с тем, рассматривая историю Ливонии до 1237 г., автор ограничивается лишь некритичным и лишенным комментариев пересказом сведений, почерпнутых из хроники Генриха Латвийского, «СЛРХ» и русских летописей, не добавляя ничего нового об Ордене меченосцев. В целом, для Е. В. Чешихина более важно показать не собственно само крестоносное


Чешихин Е. В. История Ливонии с древнейших времен. Рига, 1884. Т. I.

завоевание Ливонии, сколько вывести на первый план именно русско-немецкое противостояние, аргументировать права Руси-России на политическое господство в Прибалтике, выказав тем самым свое отношение к позициям прибалтийско-немецких историков, приходивших к противоположным заключениям.


Значительно более фундированным выглядит труд другого оппонента прибалтийско-немецких историков Г. Трусмана, увидевший свет в том же году и также выдержанный в рамках позитивистского подхода1. Исследователь не ограничивается цитированием нарративных источников, но подвергает их довольно обстоятельному анализу. Более того, автор широко привлекает для исследования актовые источники - папские буллы, императорские и королевские грамоты, договоры ливонских ландесгерров2 и т. д., что позволяет ему существенно расширить и конкретизировать картину ливонской истории. Автор ставит своей задачей показать не столько завоевание, сколько процесс христианизации ливонских племен, поэтому наибольшее внимание им уделено истории ливонской церкви и ливонского епископата. Орден меченосцев историка привлекал гораздо меньше, поскольку его военная деятельность интересовала автора лишь как своего рода предварительная ступень к обращению язычников. Тем не менее, обстоятельный труд Г. Трусмана и до нынешнего времени является, пожалуй, наиболее серьезным в научном отношении исследованием по истории средневековой Ливонии.


Итак, в рамках довольно продолжительного периода - середины XIX в. -1920-х гг. - в зарубежной и отечественной историографии в обобщающих и специальных трудах, методологически выдержанных в русле позитивистской политической истории, был рассмотрен широкий спектр общих i опросов, охватывающих средневековую историю Ливонии, а также частных проблем, касающихся становления, структуры и деятельности в Ливонии католической церкви, ливонского епископата и его отдельных представителей,


1 Трусман Г. Введение христианства в Лифляндии. СПб., 1884.


2 «Ландесгерры» - термин немецкого происхождения (Landesherr), употребляемый в отечественной и зарубежной историографии для совокупного обозначения немецких феодальных властителей Ливонии -Ордена, архиепископа и епископов.

христианизации прибалтийских племен, характера взаимоотношений ливонских ландесгерров с папством, Империей, Данией и русскими землями. Тем не менее, нужно отметить, что в большинстве работ, изданных в это время, исследователи не ставили перед собой задач глубокого анализа источникового материала, комплексного осмысления коллизий ливонской истории, ограничиваясь констатацией тех или иных ее событий и явлений. Орден меченосцев, за исключением сравнительного краткого очерка Ф. Г. Бунге, оказался лишен специального исследовательского внимания, а его устройство и деятельность рассматривались лишь поверхностно и косвенно.


Второй этап в развитии историографии Ливонии допустимо обозначить 1930-серединой 1950-х гг. (для немецкой историографии - до 1943 г.). Интерес к истории немецкого завоевания Ливонии, тема борьбы Руси и ее союзов с прибалтийскими племенами приобрели веское политическое звучание с 1930-х гг., еще более усилившееся с началом Второй мировой, а затем Великой Отечественной войны.


В немецкой историографии этого времени преимущественное внимание исследователей оказалось обращенным к истории Тевтонского ордена и его государства в Пруссии. Тем не менее, можно назвать несколько видных работ немецких историков, касающихся политической ситуации в Ливонии.


В центре изданной в 1935 г. в Бреслау (совр. Вроцлав) работы барона М. Таубе, выходца из Прибалтики, - начальный этап крестоносного завоевания Ливонии, именно, покорения русских подвинских княжеств Кокнесе и Герцике, находившихся до того в вассальной зависимости от Полоцка1. Наибольший интерес труд М. Таубе представляет для изучения политического положения подвинских княжеств, связей их правителей с Литвой и Русью, отношений рижского епископата с Полоцким княжеством, особенно по части территориальных претензий рижского прелата, оказавших значительное влияние на формирование политических ориентиров Ордена меченосцев. Сам


1 Taube M. von. Russische und litauische Fursten an der DUna zur Zeit der deutschen Eroberung Livlands // Jahrbilcher fur Kultur und Geschichte der Slaven. NF. Breslau, 1935. Bd. XI. H. 3/4. S. 373-447.

процесс крестоносного завоевания исследователь склонен рассматривать как «интернациональное явление». Сочинение М. Таубе было издано в первые годы фашистской диктатуры, идеологи которой, как известно, довели до абсурда лозунг об исключительной, «культуртрегерской», роли германского народа в Восточной Прибалтике, однако оно практически лишено подобных подходов и оценок.


Прямой противоположностью труду М. Таубе в этом отношении является изданная спустя три года в том же Бреслау работа профессора местного университета Г. Аубина, посвященная проблемам политических взаимоотношений, с одной стороны, Ордена и ливонских епископов, с другой -Полоцка, Новгорода и Пскова. Труд Г. Аубина имеет острое политическое название - «Восточные границы старой Германской империи». Автор ставит своей задачей выявление процесса и результатов разграничения сфер влияния между немецкими крестоносцами, которых он однозначно рассматривает в качестве представителей средневекового «Рейха», и Русью1. Работа вьдержана в панегирических тонах в отношении «блестящих» побед германского оружия и «заслуг» немецких крестоносцев в «приобщении» местных «диких» племен к западноевропейскому, точнее сказать, «германскому» цивилизационному процессу. Данный подход выдержан в русле аргументации «прав» Германии на «необходимое» ей «жизненное пространство» (Lebensraum) на востоке.


До сегодняшнего дня наиболее крупным исследованием по истории взаимоотношений ливонских ландесгерров и Империи является вышедшая в 1943 г. монография немецкого историка Ф. Коха «Ливония и Империя до 1225 г.»2 Предметом авторского внимания, прежде всего, становятся связи рижского епископата с германскими императорами и королями, в особенности их официально-правовая составляющая. Монография содержит ряд интересных сведений, извлеченных из недоступных нам источников и проливающих свет в на геополитическую картину взаимоотношений Империи, папства, Ливонии и


' Aubin H. Die Ostgrenze des alten deutschen Reiches // Von Raum und Grenzen des deutschen Volkes. Breslau, 1938 (Breslauer historische Forschungen. H. 6).


2 Koch F. Livland und das Reich bis zum Jahre 1225. Posen, 1943. Верхняя хронологическая граница исследования Ф. Коха связана с пришедшимся на 1225 г. подтверждением статуса рижского епископа как имперского князя.

Дании. Нужно заметить, что авторские рассуждения подчинены стремлению доказать самые тесные связи ливонской колонии с Германией. Однако попытки соотнести заданный вывод с исторической действительностью заводят автора в область неразрешимых противоречий относительно фактической степени вовлеченности ливонской колонии в орбиту имперской политики. Весьма поверхностно представлены Ф. Кохом связи с Империей Ордена меченосцев.


В отечественной историографии 1930-середины 1950 гг. (после присоединения к СССР Эстонии, Латвии и Литвы - включая прибалтийскую) преобладают работы, которые носят явно пропагандистский характер. Эти работы, методологически основанные на вульгаризированном марксизме, пестрящие «ругательными» цитатами из «Хронологических выписок» К. Маркса, были призваны заклеймить «извечных» врагов русского народа -крестоносцев, их «наследников»-фашистов, а затем западногерманских «реваншистов»1. Думается, что в свое время эти статьи сыграли ту роль, ради которой писались: они делали образ врага еще более отталкивающим; апеллировали к далекому прошлому, от чего борьба против него получала дополнительное обоснование, способствовали росту патриотических настроений в обществе, крепили его дух в период тяжелых испытаний Великой отечественной войны.


Другая часть работ этого времени принадлежит перу известных специалистов-медиевистов - Н. П. Грацианского, Я. Я. Зутиса,


И. П. Шаскольского, М. Тихомирова, Е. А. Косминского, В. И. Пичеты, В. Т. Пашуто - и содержит немало важных исторических фактов, деталей,


1 Ивашин И. Немецкая колонизация Прибалтики и планы восточного реванша Гитлера // Исторический журнал (далее: ИЖ). 1937. №8. С. 73-84; Строков А. А. Разгром немецких «псов-рыцарей» на льду Чудского озера в 1242 году // Новгородский исторический сборник. Новгород, 1938. Вып. 1I1-IV. С. 3-23; БсгусевичВ. А. Уничтожение Александром Невским немецко-рыцарского войска в Копорье // Новгородский исторический сборник. Новгород, 1938. Вып. I1I-IV. С. 24-38; Берхин И. Борьба русского народа против немецких и шведских интервентов в XIII веке // Молодой большевик. 1939. №8. С. 38-45; ГотьеЮ. В. Балтийский вопрос в XIII— XVI вв. // ИМ. Кн. 6(94). С. 87-95; Шавель В. Тарту // ВИЖ. 1941. №1. С. 131-138; Бахрушин С. В. Александр Невский и борьба русского народа с германской агрессией в XIII веке // Вестн. АН СССР. 1942. №4. С. 58-71; Бочкарев В. Александр Невский // ИЖ. 1942. №3/4 (103/104). С. 113-121; Он же. Александр Невский и его победы над шведами и немцами // Героическое прошлое русского народа. М., 1946. С. 3-23; Державин Н. Борьба русского народа с немецкими захватчиками в XIII-XV веках // Вековая борьба славян с немецкими захватчиками. М., 1943. С. 28-33; Крастынъ Я. Исторические связи и содружество латышей с русскими // Большевик Советской Латвии. 1947. №5; Дризул А. Выдающееся событие в истории латышского народа // Большевик Советской Латвии. 1949. №6. С. 20-37.

анализ источников, но в главных заключениях и они ориентированы на современные им политические реалии1.


Суть работ отечественных историков, изданных в конце 1930-начале 1950-х гг., в отношении интересующих нас проблем сводится к двум общим и одному более специальному тезису:


1. Орден меченосцев был создан папой, католической церковью (в лице епископа Альберта) и немецкими феодалами для ограбления и закабаления прибалтийских племен, а затем и русского народа.


2. Объединение Ордена меченосцев с Тевтонским орденом связано с неспособностью первого удержать свои завоевания в Ливонии в возможной войне с Русью и желанием немецкого рыцарства из обеих организаций объединить свои силы для покорения Руси и истребления русского народа.


3. Орден находился в зависимости от рижского епископа, непрерывно с ним враждовал и во время раздела всех завоеванных земель получал их треть, а епископ - две трети..


Нужно еще раз оговориться, что содержание приведенных тезисов диктовалось политическими реалиями, на фоне которых они были выдвинуты. И потому они выглядят спрямленными, упрощенными и потому на сегодняшний день далеко не бесспорными.


Первый из указанных тезисов, при его известной правомерности (по крайней мере, в отношении Ордена к прибалтийским племенам), все же выглядит основательно утрированным, не учитывает и не отражает всей сложности политической ситуации, в которой Орден меченосцев создавался и


1 Грацианский Н. П. Немецкая агрессия в Прибалтике в XIII-XV веках // ИМ. 1938. Кн. 6(70). С. 87-111; Он же. Борьба славян и народов Прибалтики с немецкой агрессией в средние века. М, 1943; С. 38-45; ЗутисЯ.Я. Русско-эстонские отношения в IX-XIV вв. // Историк-марксист (далее: ИМ). 1940. №3. С. 39-56; Он же. Борьба за Балтийское море и исторические судьбы Латвии и Эстонии // ИЖ. 1940. №7. С. 60-70; Шасколъсшй И. Таллин // Военно-исторический журнал (далее: ВИЖ). 1941. №1. С. 121-125; Он же. Папская курия - главный организатор крестоносной агрессии 1240-142 гг. против Руси // Исторические записки (далее: ИЗ) 1951. №37. С.169-188; Тихомиров М. Борьба русского народа с немецкими интервентами в XII-XV вв. М., 1941; Косминский Е. А. Ледовое побоище // Вестн. АН СССР. 1942. №4. С. 89-95; Пичета В. И. Русский народ в борьбе с германской агрессией и освободительное движение западных и южных славян // Вековая борьба западных и южных славян против германской агрессии / Под ред. 3. Р. Неедлы. М., 1944. С. 6-31; Казакова Н. Н., Шаскольский И. П. Русь и Прибалтика. IX-XVI вв. Л., 1945; Пашуто В. Т. О политике папской курии на Руси (XIII век) // Вопросы истории (далее: ВИ). 1949. №.5. С. 52-76; Он же. Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке. М., 1951; Очерки истории СССР. Период феодализма (XI-XV вв.). М, 1953. Т. I.

действовал. Это замечание в равной степени относится и к остальным тезисам: утверждение о причинах объединения орденов выглядит довольно спорным, а об отношениях Ордена и епископата - предельно упрощенным и состоятельным лишь в какой-то мере.


В целом, следует отметить, что на этапе середины 1930-х - середины 1950-х для изучения истории Ливонии и ее крестоносного завоевания и в зарубежной, и в отечественной исторической науке реально было сделано несравнимо меньше, чем в предшествующий период.


Следующий этап в изучении крестоносного завоевания Ливонии -середина 1950-х-конец 1980-х гг.


В западногерманской историографии он представлен так называемым направлением «Остфоршунга» («Восточные исследования»), предметом внимания представителей которого стали самые различные вопросы взаимоотношений Германии с восточноевропейскими странами и народами на разных периодах ее истории, прежде всего, немецкое колонизационное движение на восток от имперских границ, история государства Тевтонского ордена, ганзейская торговля в Восточной Европе.


Вопросы крестоносного завоевания Ливонии получили, однако, довольно скромное освещение. Но, тем не менее, в этой связи можно назвать несколько ярких работ, прежде всего, о деятельности ливонских епископов.


Так, до сих пор наиболее основательным исследованием, посвященным жизни и деятельности епископа Альберта является монография немецкой исследовательницы Г. Гнегель-Вайчис1. Особый интерес представляет глава, специально посвященная взаимоотношениям Альберта с Орденом меченосцев. В частности, здесь рассматривается правовой статус Ордена, значительное внимание уделяется территориальным тяжбам братьев-рыцарей с рижским прелатом. Работа Г. Гнегель-Вайчис содержит ряд весьма ценных замечаний относительно дипломатии епископа Альберта, его взаимоотношений с


' Gnegel-Waittschies G. Bischof Albert von Riga. Ein Bremer Domherr als KirchenfUrst im Osten (1199-1229). Hamburg, 1958.