Реферат: По Обществознанию " Влияние средств массовой информации на современное общество"

МОУ Гимназия №10


Реферат


По Обществознанию


“Влияние средств массовой информации на современное общество”


Выполнил Ученик 10 “A” Класса

Хохлов Д. В.


Тверь 2007

Содержание

Вступление

Влияние Рекламы

Манипулирование информацией

Средства массовой информации

Негативное влияние СМИ

Постскриптум



Вступление

Адвокат ответственен за юридические дела личности. Финансовый агент — за деньги, которыми владеет эта личность. Обе специальности возникли и приобрели вес вместе с усложнившейся юридической системой и финансовым рынком. Не имея специальных знаний и навыков по предмету, а также не имея возможности отслеживать изменяющиеся условия игры, человек не может эффективно вести свои дела. Сейчас та же ситуация наблюдается в информационной сфере. Рост количества информации, появление новых форм работы с ней, новых форматов данных подвели к тому, что появились люди, которые попытались взять круг этих проблем по обслуживанию большинства дилетантов на себя. Возможно, вскоре появится лицо, ответственное за информационную сферу…


“Две необходимые составляющие — средства производства информации и средства ее передачи”


«...Нормальное течение большинства процессов в современном обществе регулируется информацией и коммуникационной инфраструктурой. Результат диалога между участниками любого процесса, вне зависимости от того, чем является этот процесс — обучением в средней школе или координацией политической кампании, — определяется тем, кто решает, какая информация циркулирует в процессе и по каким линиям идет этот диалог. Кто (участники), что (какая информация) и как (через какие каналы). Имея в руках эти козыри, можно разыграть практически любую партию. Производство. Культура. Религия. Борьба за тела и души. Очередной виток в истории гонки за доминирование.


^ Влияние Рекламы

Ежедневно нам приходится воспринимать огромное количество рекламной информации, которая поступает через радио, телевидение, газеты, журналы, рекламные щиты и многие другие источники. Немалая часть рекламных объявлений предлагает лекарства от множества неприятных болезней, начиная от головной боли и болей в спине и заканчивая геморроем. Такая повсеместность обещаний излечения убеждает нас, хотя бы даже на подсознательном уровне, что мы действительно нуждаемся в этих лекарствах, другими словами, что мы на самом деле страдаем от неприятных симптомов, которые этими средствами легко излечиваются. Неудивительно, что мы превращаемся в общество невротиков и ипохондриков. В действительности именно реклама приводит нас к этому.

Использующая силу внушения реклама бывает иногда глупа до неприличия, иногда безжалостно остроумна, а иногда сочетает в себе и то и другое. Рекламодатели не всегда только внушают. Они также запугивают. Это, конечно, не так называемое «навязывание», которое раньше отпугивало разумных людей, но даже реклама, страдающая от недостатка воображения и других ресурсов у своих создателей, упорно продолжает работать, несмотря на то что она просто оскорбительна для образованного человека. С приходом телевидения мы стали наблюдать домохозяек, испытывающих настоящий восторг, сравнимый разве что с оргазмом, от «улучшенной отбеливающей силы» каждого нового поколения, каждой новой формулы предлагаемого моющего средства. Анализируя частоту появления подобных улучшений, можно предположить, что белизна предметов, которых чистят этим средством, превосходит всякие известные ранее метафизические представления о ней.

Однако именно в этих рекламных роликах стиральных порошков, которые выделяются даже среди самых отталкивающих рекламных идей, наиболее искусно применяется манипу­ляция сознанием. Век телевидения совпадает с атомным веком. И телевидение, и атомная энергия являются результатом науч­ного прогресса. С расщеплением атома наука сравнялась в своем величии с Богом. Наука стала, в сущ­ности, религией нашей эры, единственным источником, спо­собным рождать в людях искреннюю и непоколебимую веру.


^ Манипулирование информацией

1 апреля 1957 года канал Би-би-си транслировал ставший те­перь знаменитым фильм-розыгрыш про «необычайный урожай спагетти в северной Швейцарии». Зрители видели группу псев­дошвейцарских матрон в причудливых народных костюмах, ду­рачащихся около обильно посыпанных спагетти деревьев и со­бирающих ленты влажных макаронных изделий, свисающих с прогнувшихся ветвей. Эта телепередача стала легендарной и явилась настоящим открытием для тех, кто и не подозревал о на­личии у «Тетушки» чувства юмора, — прежде телевещание ассо­циировалось у них только с напыщенным и лицемерным офи­циозом.

Канадское телевидение стремилось внести свой вклад в по­добные розыгрыши. Весной 1972 года Ванкуверское подразде­ление Канадского телевидения попыталось превзойти собира­телей спагетти из Би-би-си. Резу/штатом стал поданный на пол­ном серьезе псевдонаучный сюжет для шестичасовых новостей, рассказывающий о Ванкуверском фонде помощи детям, боль­ным ликантропией. В сюжете сообщалось, что Ванкувер пора­жен эпидемией ликантропии, причем более известное назва­ние этой болезни ни разу не упоминалось.

Часть передачи представляла собой интервью с семейной парой, представленной как Джейкоб и Ребекка Шлосс, родите­лями больного ликантропией ребенка, которого все называли «маленький Фредди». Съемка этого эпизода происходила в одном из читальных залов университетской библиотеки. Сце­нария у интервью как такового не было. По большей части это была импровизация, основанная на игре Джейкоба и Ребекки. Основная проблема при съемках, видимо, состояла в том, чтобы заставить членов съемочной группы быть серьезными. Когда, например, потрясенный Джейкоб описывал, как впервые обна­ружил волосы на ладони маленького Фредди, оператор начал так хохотать, что камера сорвалась с треноги и упала на пол. Такое поведение поставило в тупик двух студентов-старшекурс­ников, которые случайно оказались в читальном зале во время съемок. По мере продолжения этого действа их возмущение усиливалось. Когда интервью заканчивалось, один из студентов набрался смелости и вступил в спор с ведущим программы, чье имя и лицо в то время были хорошо известны на Ванкуверском телевидении.

Студент был в замешательстве. Он хотел выяснить, как ему относиться к тому, что он только что видел. Почему члены съе­мочной группы не могут1 сдержать смеха во время записи интер­вью с этой несчастной семейной парой, чей ребенок, возможно, страдает ужасной болезнью? Неужели телевизионный мир дей­ствительно так бессердечен? Ответ на эти серьезные вопросы прозвучал как легкомысленная и дерзкая насмешка. Некоторые несчастья, невозмутимо объяснял ведущий, могут восприни­маться только с улыбкой, чтобы их глубина и несправедливость не свели людей с ума. Услышав такое бесцеремонное и грубое объяснение, студент расстраивался и негодовал.

«Все это меня ужасно возмущает, — он сообщал добродушно улыбающемуся ведущему. — Мы полагались на вас. Мы доверяли вам, позволяли информировать нас о том. что происходит в ми­ре. Мы хотели вам верить — верить в вашу честность. Но сейчас я сомневаюсь. Мне хотелось бы, чтобы вы меня переубедили. Могу ли я все-таки вам доверять?»

«Конечно, нет, — бодро отвечал ведущий. — Ведь никакой войны во Вьетнаме на самом деле нет. Просто их бюджет боль­ше, чем наш».

Перепалка была достаточно эффектна и забавна, и несчаст­ный студент — после того как был выведен из себя — стал пред­метом насмешек для каждого, кто участвовал в розыгрыше. Однако за шутками и смехом скрывался любопытный факт — возмущение студента было абсолютно серьезным, как, собственно, и ответ ведущего. Стало очевидным, что люди действительно верят средствам массовой информации, полагаются на них как на источник до­стоверных сведений. Выяснилось, что, располагая достаточны­ми ресурсами, радио или телевидение может как угодно исполь­зовать доверие людей.


^ Средства массовой информации

Когда люди говорят о средствах массовой информации, они имеют в виду, конечно же, средства связи, а скорее даже каналы связи. С незапамятных времен связь традиционно ассоциировалась с магией. Одной из разновидностей магии был звук. Че­ловеческий голос - издаваемый им звук - считался магичес­ким по своей природе. Как, собственно, и сам язык. В Книге Бытия Адам выполнял магическое по своей сути действие, давая названия растениям и животным мира природы. Таким образом он подтверждал данное ему Богом могущество, а провозглаше­ние названий стало настоящей демонстрацией магических воз­можностей. Сами имена тоже обладали магической силой. Так, в древнем иудаизме имя Бога было само по себе средоточием мо­гущества и произносить его имел право лишь первосвященник один раз в году, находясь в одиночестве в святая святых храма. Во многих различных культурах люди, проходившие через какой-либо ритуал посвящения, получали новые и часто тайные имена — имена, которых не знали и, значит, не могли использо­вать в своих интересах потенциальные враги. По древней ир­ландской традиции поэт, который благодаря своей магической способности управлять языком имел особые привилегии, мог проклясть человека, дав ему имя с «вплетенным» в него прокля­тием.

Если связь считалась по своей природе магической, то тако­вым был и процесс укрепления и поддержания этой связи — он устанавливал требуемую связь, обеспечивал ее сохранность и возможность повторного применения. Например, Джеути в египетской мифологии, который впоследствии получил имя Тот, был богом как магии, так и письменности, причем различия между этими понятиями практически не существовало. В древ­нееврейском алфавите, а впоследствии и в Каббале, буквы и слова сами по себе являлись носителями магической силы. Так слова «произносить» и «читать заклинание» становились сино­нимами. Во многих древних культурах те, кто имел доступ к этой особой магии — к загадочным и тайным знакам, которые обеспечивали и оберегали связь, - считались хранителями магии.

Чем менее доступными становились средства связи, превра­щались в прерогативу лишь посвященных, тем в большей степе­ни она ассоциировалась с тайной и магией. Известно, напри­мер, что Агриппа переписывался с учеными из других стран, а затем укреплял свой образ мага, выдавая информацию за сообщения духов. Трудно даже вообразить, что смог бы сделать Аг­риппа, если бы имел доступ к ресурсам современной техноло­гии — к телефону, телевизору, факсу или электронной почте. И любой, даже самый просвещенный человек эпохи Агриппы принял бы технологические игрушки нашего века за творения мага.

Однако самой невероятной такому путешественнику во вре­мени показалась бы сфера коммуникаций и средств массовой информации. Полтора века назад индейские племена сиу и шайенов американского запада удивлялись не столько устраша­ющему, но осязаемому «железному коню», сколько таинствен­ной магии белого человека — страшной «поющей проволоке» телеграфа, сопровождающей железные дороги. И даже белый человек того времени, принимавший телеграф как норму жизни, не в меньшей степени удивился бы последующим изо­бретениям нашего века. В любом случае телеграф как техноло­гический или как магический феномен довольно примитивен по сравнению с телефоном, кинематографом, радио или теле­видением. Но даже они кажутся примитивными и устаревшими по сравнению со средствами связи 90-х годов двадцатого века, такими как факс, мобильный телефон, компьютер, Интернет, электронная почта, спутниковая связь. Это устройства с боль­шей по объему и более надежной памятью, чем наша собствен­ная, которые могут общаться друг с другом более или менее не­зависимо от нас,

Совершенно неважно, что наш разум сегодня привык вос­принимать эти вещи как продукты технологии, а не магии. До того, как картезианское мышление привело к фрагментации знания, магия и технология, как отмечалось выше, составляли единое целое. Сейчас они продолжают быть неразделимыми только в метафорическом смысле. Но независимо от термино­логии многие до сих пор продолжают говорить об «искусстве создавать события». И «искусство создавать события» нигде не приобрело такого значения, как в мире связи и информации. И если этот мир представляет собой самую яркую на сегодня де­монстрацию магической силы, то он также является величай­шей потенциальной силой для манипуляции сознанием.

В какой-то степени СМИ, подсознательно используя силу внушения, незаметно навязывают нам свою собственную ие­рархию ценностей. Наиболее очевидным такое навязывание становится тогда, когда они сами отдают предпочтение тем или иным новостям или же, наоборот, считают их несущественны­ми. Конечно, некоторые события не вызывают споров по пово­ду своего приоритета над другими, что автоматически выводит их на первый план в новостях. Убийство видного политическо­го деятеля, захват самолета или другой террористический акт, авиакатастрофа или национальное бедствие, большой полити­ческий скандал — все это может стать основной темой для любой газеты, радиостанции или телеканала. Но если ничего особенного, на что необходимо обратить внимание публики, не случается, то средствам массовой информации приходится самим создавать шкалу приоритетов.

Происходящее близко к дому неизбежно потребует внуши­тельного количества газетных полос и эфирного времени. Смерть двух или трех граждан Соединенного Королевства или американцев привлечет больше внимания СМИ в их странах, чем гибель двух или трех тысяч человек в отдаленном уголке Африки или Азии. Один американский гражданин, заключенный под стражу за контрабанду наркотиков в Таиланде, будет более интересен СМИ, чем куда более важные международные события — например, территориальный спор между Перу и Бо­ливией, который может стоить жизни тысячам граждан. Этого, конечно, и следовало ожидать. На всех нас сильнее влияют со­бытия, которые напрямую затрагивают нас, которые в какой-то мере могут изменить наш мир, нашу жизнь. И бесспорно, что в расстановке приоритетов между этими событиями манипуля­ции, СМИ наиболее эффективны и коварны.

Вдень, свободный от мировых сенсаций, средства массовой информации, используя силу внушения, предлагают свою соб­ственную, «правильную» иерархию ценностей. Бульварная пресса, например, откопает последний материал про британ­скую королевскую семью, американского президента или ниче­го не значащий проступок одного из публичных деятелей. Ос­тальные печатные издания отдадут предпочтение совсем дру­гим темам. Передовая статья одной из газет, передачи какой-либо радиостанции или телеканала может быть посвящена экономи­ческим проблемам. Где-нибудь еще акцепт будет сделан па по­литике или защите прав человека. Медленное и лишенное дра­матизма течение мирных переговоров может быть отодвинуто на второй план какими-то вульгарными сплетнями. И у всех по­добных событий — за исключением происшествий такого мас­штаба, как, скажем, убийство Keннеди, — будет явно ограничен­ный «срок годности».

Конечно, нужно принять во внимание, что аудитория — чи­татели, слушатели, зрители — ожидает узнать в новостях что-нибудь драматичное и волнующее. Фраза «Полмиллиона жен­щин остались не изнасилованными в Бостоне прошлой ночью» не годится для эффектного заголовка (хотя во многих амери­канских городах такая газетная шапка имела бы успех). Но есть что-то неправильное и возмутительное в том, что нам предлага­ют очередные кривлянья известного спортсмена или поп-звез­ды как нечто более важное, чем уличные беспорядки в Майами или важные события в Северной Ирландии. Конечно, образо­ванные люди поймут, что эти события несравненно более зна­чимы, чем жизнь Майка Тайсона, Майкла Джексона или Мадон­ны. Но СМИ, расставляя акценты на этих «знаменитостях», на­стаивают на обратном, искажая таким образом наши прио­ритеты, нашу иерархию ценностей, наши представления о том, что на самом деле важно в этой жизни. Иллюстрацией тому стали прямые репортажи спортивных событий, о которых ком­ментаторы говорят с благоговейным придыханием. Огромные суммы денег тратятся на забавы горстки оболтусов, которые го­няются по полю за накачанным воздухом пузырем. Чтобы усту­пить место этим спектаклям, властно отодвигаются в сторону другие программы, включая выпуски новостей. А те, кто ком­ментирует подобные представления, делают это захлебываю­щимися голосами и с таким яростным возбуждением, которое было бы уместно разве что на поле брани или в момент второго пришествия. С помощью этих шоу нас сознательно вводят в за­блуждение, убеждая в важности таких вещей.


Curran and ^ Gurevitch, Mass Media and Society, cтр. 214.


Влияние средств массовой информации на расстановку наших приоритетов может принимать и другие формы, стано­вясь при этом одновременно незаметным и совершенно оче­видным. Мы гордимся, например, что живем не только в «циви­лизованном», но и в культурном обществе. В течение одной не­дели только в Британии издается около сотни новых книг. Конечно, лишь немногие из них можно причислить к «серьез­ной литературе». Некоторые являются лишь новыми издания­ми, или новыми переводами, или первыми английскими пере­водами признанной классики, такими, как последнее полное из­дание «Человека без свойств» Роберта Музиля. Другие могут стать классикой в будущем — томики свежих поэм Шимуса Хини, по­следний роман Габриэля Гарсиа Маркеса или Карлоса Фуэнтеса. Среди них также немало документальной литературы, значение которой не стоит недооценивать. Кроме этого, в мире происхо­дит множество других культурных событий — выставки, кон­церты, премьеры опер и спектаклей.

Сколько места отводится для таких вещей даже в самой, если верить названию, «культурной» газете? Как много эфирного времени предоставлено для них в теленовостях? Каждый вы­пуск новостей завершается освещением последних спортив­ных достижений. Каждая газета включает три, четыре, пять или даже семь страниц, рассказывающих о спорте. В каждой газете есть четыре или больше страниц, посвященных последней фи­нансовой информации. В средней ежедневной газете новости искусства, однако, редко занимают больше одной или двух стра­ниц, которые призваны осветить широкий спектр культурных событий. Книги анонсируются газетами раз в неделю, но всегда лишь их малая часть, отобранная более или менее случайным образом и не заслуживающая особого внимания. «Серьезная ли­тература» часто вообще не фигурирует среди этой малой части, особенно иностранная или изданная не самым крупным изда­тельством. Что касается телевизионных новостей, то там «се­рьезная литература» не упоминается вовсе, за исключением слу­чаев, когда умирает выдающийся писатель или ему присуждают престижную премию. Разве может такой баланс, или, вернее, дисбаланс, не искажать наши приоритеты и представления о том, что важно, а что нет?

Можно, конечно, заявить, что для анонса культурных собы­тий существует специальная литература и что у нее есть эксклю­зивное право на полноценные публикации. Однако существуют специализированные спортивные и экономические издания, но СМИ почему-то продолжают освещать события, относящие­ся к этим сферам. Более того, даже немногочисленные средства массовой информации, освещающие вопросы культуры, посте­пенно перестают быть таковыми. В последнее время такие пуб­ликации, как, например, «Нью-йоркское книжное обозрение», выделяют все меньше места для самих книг, уступая его эссе и комментариям по поводу текущих событий. И последнее — тот самый процесс, посредством которого псе культурные события были «изгнаны» в специальные журналы, радио и телевизион­ные передачи, в дальнейшем призван изолировать массовую ау­диторию от искусства и укрепить пропагандируемую средства­ми массовой информации идею о том, что такие вещи доступны лишь немногочисленной элите и им нет места в широком обще­стве.

Придавая искусству лишь второстепенное значение, средства массовой информа­ции лишь усиливают фрагментацию знаний и реальности. В дальнейшем они помогут установлению мирового господства и заурядности.


^ Негативное влияние СМИ

Самое страшное, что телевидение из искусства превратилось в ежедневные страшилки, а Интернет по своей доступности уводит нас в виртуальные дебри. ТВ продажно, у каждого канала свой хозяин, который диктует свои условия и платит за заказы, направленные на ещё больший раскол общества на богатых и бедных, воспитание в людях низменных инстинктов и пороков. Патриотизм стал ругательным словом. Нарочито размываются такие понятия, как любовь, преданность, чувство долга, ответственности, нравственные устои, переписываются страницы истории. Маленьким детям снятся кошмары от современных мультиков. На экране царит хаос, льётся кровь, проповедуется насилие, жестокость, открытый секс, разврат, жажда накопительства - всё это становится ценностями сегодняшнего дня. Вырастает поколение, которое погрязло в воровстве, наркотиках, бездуховности, бандитизме, тысячи и тысячи беспризорников заполнили наши города и вокзалы. У них своя правда, свои взгляды, поэтому чужая жизнь для них не стоит и ломаного гроша. Вы, наверное, заметили, как в воздухе пахнет ненавистью, а добродетели, добро, добропорядочность исчезли, растворились. Ежедневно на нас идёт информационный накат, как с полей боевых действий. Каналы заполнили катастрофы, пожары, убийства, которые разбавляет бездарная реклама. Да, действительно, мы заходим в свои квартиры в совершенно разном настроении и самочувствии: усталые и грустные, жизнерадостные и весёлые, раздражённые и благодушные. В общем, у каждого из нас в это время собственное состояние души. Объединяет нас одно, каждый включает телевизор, радио или заходит в Интернет. В этот момент мы перестаём быть индивидуумами - мы становимся аудиторией. Всех нас - таких разных, озабоченных своими проблемами, разделённых барьерами убеждений, религий, национальностей и языков - всех нас объединяет медиа.

Все, что человек - произведения искусства, дома, храмы, крепости, автомобили, космические корабли, компьютеры - всё это является, по сути своей, средствами передачи информации. Человек рождался и умирал, любил и ненавидел, создавал и разрушал цивилизации, а медиа информировала об этом общество.

Носители информации, летописи и книги. Куски реальности вперемешку с домыслами и откровенным враньём, сшитые умелым пером летописца в угоду времени или своему господину. Большая часть описанных в них событий не имеет ничего общего с тем, что происходило на самом деле. Но теперь всё это стало называться историей. Другими словами, история стала одним из продуктов медиа.

Медиа стала манипулировать настоящим. Всё началось с появления газет. Каких-то пару столетий назад обыватели дружно удивлялись, прочитав в столичных «Ведомостях»: «Из Парижу пишут. Небывалая саранча, величиной с мышь, осаждает юг Франции. Вред урожаю несёт огромный. Очевидцы рассказывают о нападении громадной саранчи на людей. Вероятно приближение гигантской саранчи к пределам государства Российского». Стоит ли говорить, что среди читателей сразу нашлись и такие, кто сам видел подобную саранчу. То были ещё цветочки. Из саранчи, летающей исключительно в информационных полях, медиа породила «всемирный масонский заговор», «всемирный еврейский сговор» и «всемирный призрак коммунизма» наравне с «империалистической угрозой». Мир наводнился медиапризраками, которые стали для людей реальней, чем они сами. Из простого источника информации медиа стала её манипулятором и на вершине своего роста превратилась в модератор действительности. Не так уж и важно - случилось ли событие на самом деле. Главное - существует ли оно в медиа, а значит - в умах людей.

Вы читаете утренние газеты, слушаете радио по дороге на работу или учёбу, в обед пролистываете глянцевые журналы, вечером ныряете в Интернет или смотрите телевизор. Всё, что вы прочитали, услышали или увидели, нацелено только на одно - вы должны среагировать. Донести собственную точку зрения до максимального числа знакомых, обсудить с друзьями, рассказать бабушке, поспорить на форуме в Интернете. Вы скажете - остаются книги. Но они являются, по сути, развёрнутым мнением авторов по поводу современных им событий. Прочитав книгу, вы всё равно будете вынуждены среагировать на то, что изложил вам её создатель.

Человеку известно четыре измерения - длина, ширина, высота, время. Долгие годы он ищет пятое измерение, в котором, согласно легендам, возможно всё. А оно - совсем рядом. Каждый день люди попадают в него вне зависимости от своего желания. Пятое измерение - это информационное поле. Медиаполе. И в нём действительно возможно всё.

Медиа для нас - всё. За день мы прочитываем десяток газет и глянцевых журналов, прокликиваем сотни новостных и лайфстайловых порталов в Интернете, прослушиваем тысячи новостей по радио и просматриваем огромное количество телепередач. Мы живём в информационном пространстве. Мы должны быть в курсе событий. Оказавшись в местах, каким-то чудом изолированных от присутствия СМИ, через пару часов мы начинаем испытывать приступы жутких ломок.

Ты постоянно он-лайн. У тебя современный телефон с Bluetooth и встроенной камерой. Если тебе повезёт и ты увидишь что-то раньше, чем это покажут по телевизору, ты сможешь снять событие и тут же отправить картинку сотням друзей, став для них информационным ресурсом. Человек человеку - друг, товарищ и медиа.

Таковы уж мы, люди нового времени, - из жертв научной фантастики мы стали жертвами СМИ. И это прискорбно. Потому что современные СМИ служат не народу, а своим патрициям, которые купили их с потрохами, поэтому они несвободны, слово зашорено, идёт искажение информации, истории, самой жизни, делается всё в угоду сильных мира сего, лакируется действительность, замалчиваются вопиющие факты о беспризорниках, о нищете, об упадке нравов. Человек зомбируется, подавляется его воля, у него опускаются руки...

Мы забыли о том, что информация должна быть действенной, искренней, правдивой, свободной, независимой, отражать жизнь, делать её лучше, помогать решать наболевшие проблемы, помогать людям верить в завтрашний день, воспитывать людей патриотами своей страны, создавать нового человека, духовно богатого, цельного, воспевать труд и нравственные ценности.

Медиа должна не только развивать человека, информировать его, но и воспитывать гражданина, лучшие качества его характера, а не развращать и разъединять общество, сеять в нём ненависть, жестокость, бессилие, зависть, неприязнь. Но СМИ сегодня продажны, лживы, угодливы, бесстрастны, порой лишены какого-то здравого смысла, противоречивы, трусливы и лицемерны. И служат, как верные цепные псы, своим хозяевам, народ для них -бессловесное быдло, и пусть он вымирает миллионами в год - они считают, что это естественный процесс, это его удел, а их - править миром в угоду западным интересам.


ПОСТСКРИПТУМ

Совершенно очевидно, что некоторые положения, приведенные выше, могут получить ярлык «психоана­литической болтовни Нового Века». Это одна из поверхност­ных, но удобных и всеобъемлющих фраз, при помощи которых высокомерные ученые мужи, критики и комментаторы с лег­костью отметают все, что угрожает их скептическому рациона­лизму, — даже несмотря на то, что от них требуется сознатель­ное проявление невежества, чтобы приписать философии Но­вого Века древний призыв к человеку «познать самого себя».

Нет нужды говорить о массовом проявлении в сегодняшнем обществе глупости, доверчивости, принятия желаемого за дей­ствительное и нелепого жаргона, в результате чего и возник термин «психоаналитическая болтовня». В наше время существует огромное количество культов, дисциплин и методик, предлагающих ложные выходы из кризи­са смысла, который возник в результате фрагментации знания. Они цинично эксплуатируют усиливающееся стремление чело­века найти нечто достойное веры. И, несмотря на благие наме­рения, путаница в головах людей никуда не исчезла.

Для того чтобы отличить действительно ценное от красивой подделки, но в то же время «не выплеснуть с водой и ребенка», требуется определенная доля разума, интуиции, эрудиции и тщательного анализа. Немногие из тех, кто формирует общест­венное мнение, обладают этими качествами. И прежде чем эти люди кинутся в атаку с криками «Ату!», неплохо было бы вспом­нить об одном аспекте заключенного Фаустом договора, о кото­ром не говорилось раньше.

Впервые появившись на страницах драматической поэмы Гете, Мефистофель представляет себя Фаусту как дух отрица­ния. Но это не совсем то отрицание, каким мы его привыкли по­нимать. Из последующих слов и поступков Мефистофеля стано­вится ясно, что его отрицание представляет нечто большее, чем просто неприятие или отказ. Оно предполагает активную силу, которая ведет к разрушению вещей под ледяным дыханием де­монического смеха.

В сущности, Мефистофель является воплощением «греха», «гордыни разума», который христианская традиция приписы­вала дьяволу, скрывавшемуся под другим именем — Люцифера. Для Гете «гордыня разума» означает нечто большее, чем может показаться читателю на первый взгляд. Гете подразумевает под этим понятием пучину нигилизма, когда человек не верит ни во что, за исключением собственного разума. Это надменная от­страненность от всего человеческого, от всего живого и трепет­ного — холодная отчужденность, бесстрастная и стерильная, как межзвездное пространство. Это высокомерный, циничный и издевательский смех, презрительный смех, замораживающий все, чего касается его дыхание. Ничто не может устоять против этого смеха. Любовь, честь, красота, искренность, честность, до­стоинство, благородство — все самое дорогое и самое человеч­ное низводится этим смехом до уровня шутки. Даже такие чудо­вищные преступления, как Аушвиц, могут быть представлены в виде фарса. Этот смех отличается от так называемого «черного юмора», который намеренно пытается вызвать негодование и нередко содержит в себе конструктивный элемент сатиры. Этот смех служит отражением абсолютного и безнадежного безраз­личия, духовного и морального банкротства и отчаяния.

Именно с таким смехом обычно приклеивается ярлык «пси­хоаналитической болтовни New Age» — как правило, коммента­торами, которые сами верят лишь в ложные ценности, получен­ные из вторых рук, или не верят ни во что, за исключением собственного разума. Именно так высмеивается любая серьезная попытка самоанализа и познания себя. Любая попытка проникнуть в глубь вещей считается «законной мишенью» для насмешки и приносится в жертву на алтарь эгоцентричного разума.

Какими бы глупыми, легковерными и доверчивыми ни вы глядели «ищущие New Age», сам процесс поисков заключает и себе нечто позитивное и достойное похвалы. В любом случае он указывает на стремление к знаниям, к изменению и совершен­ствованию. Он отражает жажду «чего-то лучшего». И хотя эта жажда может быть поверхностной, упрощенной и даже ложной, она все равно предпочтительнее самоуверенности и самодо­вольства, которые прячутся за заранее составленными пред­убеждениями и заменяют творчество презрительной ухмылкой. Древняя мудрость гласит, что сколько людей, столько и мне­ний. Но для того, чтобы составить собственное мнение, нужно обладать соответствующей информацией. Нужно хотя бы знать то, что берешься критиковать. Однако лишь немногие из на­смешников обладают такими знаниями. А мнение несведущего человека вообще не следует принимать в расчет. Это всего лишь предрассудок.


Список литературы:

-“Эликсир и Камень: Традиции магии и алхимии” (Макл Бэйджент, Ричард Ли, 1997г)

-“Диспетчер Атаки” (Станислав Шульга, 1998г)