Реферат: Реферат Проблема человека в философии XX века по работе К. Г юнга «Человек и его символы»

Реферат


Проблема человека в философии XX века

(по работе К.Г Юнга «Человек и его символы».)


Выполнила:


Проверила:


Содержание:


К.Г Юнг. К вопросу о подсознании. Джозеф Л. Хендерсон. Древни мифы и современный человек Мария-Луиза фон Франц. Процесс индивидуации Аниэла Яффе.Символы в изобразительном искусстве Мария Луиза фон Франц.Наука и подсознание.


Книга «Человек и его символы» является последним прижизненным трудом К.Г Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам читателей. Используя метод "аналитической психологии" Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют влияние бессознательного, опосредованное символами, на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и человеческую жизнь от младенчества до старости.

Поэтому структура реферата представляет собой изложение в последовательных трудах учеников Юнга. В каждой из пяти глав представлено основное содержание идей мыслителей.


^ К.Г Юнг. К вопросу о подсознании.
Свое объяснение значения снов, Юнг начинает с категории «символ». Он вносит четкое различение символа, знака и образа. Символ – это иногда нечто смутное, что может быть известно в обычной жизни, но обладает добавочным значением к своему обычному смыслу. Юнг считал, что разработанный образ в самом широком смысле этого слова, доступен анализу в той мере, в какой его можно понять как символ. Если мы не в состоянии открыть в нем ценность символа, то он является для нас таким, каким нам кажется. Это с одной стороны. А с другой – символ означает возможность и намек, имеющее смысл более высокий и широкий, чем это доступно нашему теперешнему пониманию. Следует различать термины «значение» и «смысл». Значение больше соответствует обыденному или обычному, а смысл более отвечает той бесконечной смысловой перспективе, которая связывается с символом. Слово или изображение символичны, если они подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное значение. Таким образом, изучение символов ведет нас в область, лежащую за пределом здравого смысла, рациональности. По Юнгу, человек продуцирует символы бессознательно и спонтанно в форме образов сновидения.
Наше восприятие ограниченно. Существуют некоторые события, которые мы не отмечаем в нашем сознании. Эти события были, но так как существует бессознательный аспект нашего восприятия, они остались за порогом сознания. Юнг считал, что как раз бессознательный аспект любого воспринимаемого явления открывается нам во снах. Причем в них он возникает в виде символического образа, а не рациональной мысли. По мнению Юнга, исторически именно изучение снов подтолкнуло психологов к изучению бессознательного.
^ Сны для Юнга, - это универсальный источник для исследования способности человека к символизации. Сновидение – это психическое образование, которое, в противоположность обычным содержаниям сознания (их форме и объему их значений), находится как бы вне континуальности развития этих самых сознательных содержаний.
Сновидение, по мнению Юнга, - это некий рудимент той активной психической деятельности, которая происходила во время сна. Юнг, как и Фрейд, говорил, что в каждом сновидении есть детали, порожденные впечатлениями, событиями, мыслями текущего дня или предыдущих дней. Сновидение чрезвычайно лабильное, динамичное образование.
Юнг не отрицал заслуг Фрейда в изучение сновидений. Открытие Фрейда было первой попыткой проникнуть в смысл сновидений. Фрейд первым начал практически исследовать бессознательное. Общим в его работе было то, что сны связаны с сознательными проблемами и мыслями. Юнг также подчеркивал, что заслуга Фрейда в том, что он эмпирически нашел скрытый смысл сновидения. Фрейдовская техника «свободных ассоциаций» сыграла важную роль в развитии психоанализа. По мнению Юнга, она позволила Фрейду использовать сны для исследования бессознательных проблем пациента. Однако Юнг по-другому относился к мучительным сновидениям. Он был не согласен с Фрейдом и считал, что неправомерно говорить о таких функциях сновидения, как охрана сна и завуалирование аффекта, которым в представлениях Фрейда о работе сновидения отводиться ведущее место. Фрейдовское понимание, что сновидения несут функцию исполнения желания и охраны сна, по мнению Юнга, является слишком ограниченным. Хотя основную мысль о биологической компенсаторной функции он считал верной. Сновидения ведут себя компенсаторно по отношению к положению сознания во всякий момент. Но компенсаторные содержания столь интенсивны, что они могут прервать сон. Они могут нарушить сон, если этого требует их функция. Сновидение снабжает сознание бессознательным материалом, который представлен в символичной форме. В этом бессознательном материале, по Юнгу, находятся бессознательные ассоциации, которые обладают достаточной энергией, чтобы дать о себе знать в состоянии сна. Итак, говоря о функциях сновидений, Юнг выдвигает компенсаторную концепцию.
Сновидение – это комплексный феномен бессознательного, столь же необъятный, как феномены сознания. Наряду с компенсаторной функцией сновидения Юнг выделял ещё и проспективную. Компенсацию Юнг охарактеризовывал как целесообразную. Проспективная функция «есть появляющаяся в бессознательном антиципация грядущих сознательных достижений» .Еще в суевериях всех времен и народов сновидения рассматривались в качестве возвещающего истину оракула. Юнг выделял также редуцирующую функцию бессознательного. Если действие проспективной функции синтетичное, подготавливающее, то действие редуцирующей функции прямо противоположно – разлагающее, разрушающее и изобличающее. Редуцирующие образы сновидения анализируют сознательную установку с помощью критики и посредством воскрешения уничижительного материала. Редуцирующая функция сновидений констеллирует некий материал, который состоит из личностных вытеснений инфантильно – сексуальных желаний (Фрейд), инфантильных стремлений к власти (Адлер) и сверхличных, архаических элементов мысли, чувства и влечения. Редуктивными, проспективными и компенсирующими сновидениями, по мнению Юнга, не исчерпывается вереница возможностей толкования. Он также выделяет и реактивные сновидения. К этому разряду Юнг относил те, где объективные процессы вызвали еще и психическую травму, которая предвещает поражение нервной системы. Также Юнг подчеркивал существование телепатических феноменов в сновидении. Некоторые люди очень к этому чувствительны, и они имеют сновидения обусловленные телепатически. Однако Юнг признавал, что эта функция сновидения выходит за рамки научных интересов.
Юнг констатировал существование типичных сновидений на базе своего огромного практического опыта. Сравнение типичных мотивов с мифологическими мотивами навело его на мысль, что «мышление» сновидения следует понимать как филогенетически более древний вид мышления вообще. Для Юнга психология сновидений открывает путь к всеобщей сравнительной психологии. По мнению Юнга, сновидение посылает нам сообщение на языке притчи, т.е. в чувственно – наглядном изображении, о тех влечениях, тенденциях, мыслях, которые остались в бессознательном либо по причине вытеснения, либо просто из-за неведения.

^ Джозеф Л. Хендерсон Древние мифы и современный человек
      История первобытных времен переосмысливается сегодня заново благодаря анализу символов, образов и мифов, дошедших до нас из глубины веков и переживших древнего человека.

Школа аналитической психологии д-ра Юнга является одним из немногих научных центров, сделавших значительный вклад в изучение и переоценку извечных символов. Она помогла развеять ничем не обоснованное представление, согласно которому первобытный человек отличался от современного тем, что символы для него были естественной частью повседневной жизни, тогда как для современника они как будто бессмысленны и никчемны.

Человеческий разум обладает собственной историей, а психика сохраняет много следов от предыдущих стадий своего развития. Содержимое подсознания оказывает формирующее воздействие на психику. Подсознательно мы реагируем на ту символическую оболочку, включая сны, в которой это содержимое преподносится.

Сны человека связаны между собой, и их символика образует осмысленную композицию. Если человек сможет в ней разобраться – то он сможет по-новому взглянуть на жизнь. Но есть некоторые символы, которые человек не способен самостоятельно понять. В их основе лежит то, что Юнг в своих трудах называл «коллективным бессознательным» (Это часть психики, сохраняющая и передающая общее для всего человечества психологическое наследие.) Вот тут-то и может помочь психоаналитик. Но он прежде должен сам разобраться в происхождении этих символов и в их значении. Дело в том, что аналогии с сюжетами древних мифов, возникающие в сновидениях современных людей, вовсе не поверхностны и не случайны. Они возникают, потому что подсознательная часть разума современного человека сохраняет способность создания символов, некогда находившую выражение в верованиях и ритуалах первобытных людей.

Одни символы связаны с детством и переходным возрастом, другие-с периодом зрелости, а третьи - с опытом старости, когда человек готовится к неизбежной смерти. Д-р Юнг описал, как в снах восьмилетней девочки содержались символы, обычно ассоциирующиеся со старостью. В ее снах образы вхождения в жизнь и вхождения в смерть оказались в одной архетипической композиции. Таким образом, подобная символическая последовательность может сформироваться в подсознательной части разума современного человека так же, как это происходило во время ритуалов далекой древности. Эта решающая связь между архаическими мифами и символами, генерируемыми сферой подсознательного, имеет огромное практическое значение для психоаналитиков. Она дает им возможность узнавать и интерпретировать эти символы как с точки зрения исторической перспективы, так и с психологической. Теперь рассмотрим несколько наиболее важных мифов древности и выясним, как и почему они перекликаются с символическим материалом, возникающим в наших снах.

^ Миф о герое является наиболее распространенным и известным. Он встречается и в классической мифологии Древней Греции и Рима, и в средневековье, и на Дальнем Востоке, и среди нынешних первобытных племен.

Во многих из героических историй первоначальная слабость героя уравновешивается появлением сильных покровителей, опекающих героя и облегчающих ему решение сверхчеловеческих задач, с которыми невозможно справиться без их помощи. Так, например, среди древнегреческих героев у Тезея богом-покровителем был бог моря Посейдон, у Персея - Афина, Ахиллеса наставлял и обучал мудрый кентавр Хирон.        Эти божественные персонажи являются символическим олицетворением целостной психики, служащей для индивидуального эго источником нехватающей ему силы. Поэтому основное назначение героического мифа - развитие индивидуального самосознания, то есть в осознании своих сильных и слабых сторон с тем для того, что бы подготовиться к преодолению нелегких жизненных ситуаций. Символическая смерть героя знаменует достижение зрелости.

Д-р Радин выделил четыре разных цикла в развитии героического мифа:

1) ^ Цикл Плута. Плут - это персонаж, чье поведение определяют его физические потребности, у него детский склад ума. (он связан с самым ранним возрастом, когда человек наименее развит.) Этот персонаж, принимающий вначале облик животного, переходит от одного озорного проступка к другому. Но по мере того, как он это делает, с ним происходит перемена. В конце своих плутовских приключений он начинает внешне походить на взрослого человека.

2) ^ Цикл Зайца. Он, как и Плут, сначала появляется в зверином обличье. И также не обрел еще зрелости в ее человеческом понимании, но выступает тем не менее в роли основателя человеческой культуры.

3) ^ Цикл Красного Рога. Это двусмысленная личность. Как и полагается архетипическому герою, он побеждает на скачках и достойно проявляет себя в сражении. него есть могущественный спутник в обличье гром-птицы, которую зовут "Несущая бурю". Ее сила компенсирует любую слабость Красного Рога. С этим героем мы вступаем в древний мир, в котором помощь богов-покровителей должна гарантировать победу человека над окружающими его силами зла. В конце истории героическая бог-птица покидает Красного Рога, оставляя его с сыновьями на земле. Теперь угроза человеческому счастью и безопасности исходит от самого человека. И в цикле Красного Рога, и в четвертом цикле Близнецов мы встречаемся с темой жертвы или смерти героя, необходимой для излечения от hybris - гордости, наказывающей самое себя. Похоже, что в примитивных обществах, уровень культуры которых соответствует циклу Красного Рога, смертельную опасность пытались упредить искупительными жертвоприношениями, причем на алтарь приносилась человеческая жизнь. Эта тема имеет огромную символическую значимость и постоянно всплывает в человеческой истории.

Но для толкования конкретного сновидения совсем не обязательно абсолютные и исчерпывающие параллели между содержанием и сюжетами из истории мифологии. Каждый сон по-своему своеобразен, и форма, которую он принимает для человека, в точности соответствует его собственной ситуации. Необходимость в героических символах возникает, когда эго нуждается в укреплении - например, когда рассудочное мышление не справляется с какой-то задачей, и ему требуется опора на источники силы, находящиеся в подсознательной части разума.

В психологическом смысле образ героя нельзя рассматривать как идентичный самому эго. Его лучше описать как символическое средство, которым эго отделяет себя от архетипов, порожденных родительскими образами в раннем детстве.

Героический миф является первой стадией видоизменения психики. Мы предположили, что оно имеет четырехступенчатый цикл, в ходе которого эго старается достичь относительной самостоятельности от изначального состояния целостности. Но героический миф не дает гарантий того, что этот выход на волю произойдет, а только показывает, какие условия необходимы, чтобы освобождение состоялось, так как без этого эго не сможет осознать себя.

На протяжении всей жизни человека каждая новая фаза развития сопровождается повторением изначального конфликта между притязаниями Самости и эго. Обычно этот конфликт выражается наиболее сильно в переходном периоде от ранней зрелости к средним годам (в нашем обществе это между тридцатью пятью и сорока годами). А переход от средних лет к старости вновь создает необходимость в утверждении различия между эго и психикой в целом: героя в последний раз призывают заступиться за эго - сознание перед лицом приближающегося растворения в смерти. Обряд «инициации» или посвящения эффективно решает эту проблему. Этот обряд возвращает новообращенного к глубочайшему уровню изначальной тождественности матери и ребенка, другими словами, к тождественности эго и Самости, заставляя его тем самым пережить символическую смерть, в которой его индивидуальность временно распадается, растворяясь в коллективном подсознательном. Затем его выводят из этого состояния через ритуал, символизирующий церемонию нового рождения.

Между героическим мифом и обрядом инициации есть бросающееся в глаза отличие. Типичный героический персонаж из сил выбивается, чтобы достичь своей амбициозной цели и в конце приходит к ней, пусть ценой немедленного наказания или смерти за свою гордость. В противоположность этому в обряде посвящения новообращаемого призывают отказаться от амбиций и всех желаний и покориться суровому испытанию. Он должен желать участвовать в испытании, не надеясь на успех - фактически быть готовым к смерти. И хотя видимая сторона испытания может быть мягкой (длительный пост, лишение зуба, нанесение татуировки) или мучительной (боль от обрезания, надрезания и других увечий), цель всегда одна: вызвать символическое переживание смерти, из которого может возникнуть символическое переживание нового рождения.

Девушки в нашем обществе разделяют мужские героические мифы, поскольку подобно юношам им также приходится развивать в достаточной мере свою индивидуальность и приобретать образование. Но в их разуме существует более древний пласт, проявляющийся, похоже, через чувства с тем, чтобы они все-таки стали женщинами, а. не повторяли мужчин. Когда это древнее содержимое психики дает о себе знать, современная молодая женщина может подавить его, поскольку оно угрожает лишить ее достижений эмансипации: равенства в дружбе и возможности соперничества с мужчинами на работе, - одним словом, женских привилегий современности. Такое подавление у женщин происходит весьма успешно ,но в этом и есть корень всех бед, т.к. даже выйдя замуж, она сохраняет некую иллюзию свободы несмотря на очевидное подчинение архетипу брака с его безоговорочным предписанием стать матерью. Поэтому и случаются конфликты, вынуждающие женщину, в конце концов вновь обрести свою схороненную женственность, но уже болезненным (хотя в итоге это окупается сторицей) путем.

Мужчина воспринимает жизнь как ряд препятствий, которые нужно брать штурмом, проявляя героическую волю и решимость, однако для подлинной женщины жизнь лучше всего постигается в процессе постепенного пробуждения.  Такое пробуждение описывает универсальный миф, лежащий в основе сказки о Красавице и Чудовище.Если раскрыть символику этой сказки, мы увидим, что Красавица - это, видимо, любая девушка или молодая женщина, эмоционально привязанная к своему отцу. Ее доброту символизирует просьба привезти белую розу, но эта просьба оборачивается ее подсознательным намерением отдать отца, а затем и самое себя во власть силы, выражающей не только добро, но и зло. Как будто она хочет спастись от любви, признающей только добродетель и потому нереальной. Сумев полюбить Чудище, она начинает осознавать силу любви, скрывающейся за его звериным - и потому некрасивым, а в сущности эротическим - обликом. По-видимому, так обозначено пробуждение в ней истинной функции привязанности, позволяющее ей принять эротическую составляющую своего реального желания, ранее подавляемого из-за страха инцеста. Чтобы покинуть отца, она должна была, познав этот страх, укрываться от него в своих фантазиях до тех пор, пока случай не свел ее с получеловеком-полузверем, в любви к которому раскрылось ее истинно женское начало. Осознав таким образом, что к любви можно относиться с доверием, как к чувству, наилучшим образом сочетающему духовное и природное, она спасла себя и свое представление о мужском начале от сил подавления. Чудища может и не свидетельствовать о потребности решить проблему фиксации на отце или снятия сексуального табу и подобных вещей, которые при рациональном подходе можно распознать в этом мифе. На самом деле это может означать некоторую степень женского посвящения.В любом возрасте при нарушении союза духовного и природного может возникнуть этот мотив.

Итак, в современной жизни мы вновь видим тенденцию к повторению старых схем. Те, кто хочет научиться встречать смерть, должны как следует освоить урок прошлого, который гласит: смерть - это таинство, к ней следует готовиться с тем же настроением покорности и смирения, с которым, как мы уже узнали, надо готовиться к жизни.

Существует символика и другого рода, относящаяся к наиболее ранней из известных священных традиций, которая также связана с переходными периодами в жизни человека. Она имеет отношение к освобождению, или трансцендентному преодолению любых заданных моделей и шаблонов существования по мере продвижения индивида к очередной, более зрелой или более высокой, стадии своего развития. Это "символы трансцендентности" - символы, которые олицетворяют усилия человека по достижению этой цели. С их помощью содержимое подсознания может стать доступным сознающему разуму, и, кроме того, они сами по себе являются активным выражением этого содержимого.

Самый архаический уровень этой символики включает тему Плута. Но теперь он стал шаманом(птицей) - знахарем, чьи магические знания и полеты интуиции характеризуют его как первобытного мастера посвящения. Одним из наиболее часто встречающихся в сновидениях символов, передающих трансцендентное освобождение, является путешествие в одиночку или паломничество, оборачивающееся духовным странствием, в котором посвящаемый знакомится с сущностью смерти. Но это не смерть в смысле последнего страшного суда или связанного с инициацией испытания силы: это путешествие освобождения, самоотречения и искупления, осуществляемое под бережным руководством некоего духа сострадания. Эта символика может быть представлена не только полетом птиц или путешествием в необитаемые края, но любым сильным поступком, олицетворяющим освобождение.

Самый распространенный в сновидениях символ трансцендентности - это змея, она же символ терапии античного бога медицины Эскулапа, доживший до наших дней в качестве медицинской эмблемы. Еще более важным и распространенным символом хтонической трансцендентности являются две переплетенные змеи.Поскольку змеи запечатлены в акте сексуального единения, а поднявшийся фаллос сексуален сам по себе, можно прийти к выводу о несомненной связи гермы с символикой плодородия.

Современному человеку нелегко понять значение символов, приходящих из далекого прошлого или появляющихся во сне. Еще сложнее увязать с нашими текущими проблемами древний конфликт между символами привязанности и освобождения. Однако эта задача облегчается, если понимать, что меняются лишь специфические формы этих древних принципов, а не их психическое значение. Древние символы привязанности, дававшие ранее стабильность и защиту, теперь проявляются в поиске современными людьми экономической безопасности и социального благополучия. Привязанность и освобождение имеют точку соприкосновения, и находится она в ритуалах посвящения, рассмотренных выше. С их помощью индивид или группа лиц могут объединить конфликтующие и разнонаправленные силы в самих себе и достичь таким образом равновесия в жизни. Инициация, в сущности, - процесс, начинающийся с обряда подчинения, за которым следует период привязанности, заканчивающийся обрядом освобождения. Таким способом любой человек может примирить конфликтующие элементы своей личности и достичь равновесия, которое сделает его по-настоящему человеком, истинным хозяином самого себя.
^ Мария-Луиза фон Франц Процесс индивидуации
Жизнь наших сновидений создает замысловатый орнамент, в котором просматриваются то исчезающие, то появляющиеся индивидуальные черты или наклонности. Если в течение длительного времени наблюдать, как плетется этот витиеватый узор, то можно заметить, что это действо чем-то направляется или регулируется, вызывая медленно и неуловимо идущий процесс духовного роста - процесс индивидуации. Постепенно он приводит к появлению более разносторонней и зрелой личности, и затем, по мере усиления, его результаты даже становятся заметными для окружающих. Тот факт, что мы часто говорим о "замедленном развитии" кого-либо, показывает, что подобный процесс роста и становления считается возможным для каждого индивидуума. И поскольку духовный рост не может быть вызван сознательным волевым усилием, а возникает непроизвольно и естественно, в сновидениях он часто символизируется деревом, чей медленный, мощный и естественный рост вписывается в определенную схему. Направляющий центр, из которого исходит упомянутое регулирующее воздействие, похоже, представляет собой своего рода "ключевой атом" в нашей психической системе, ее ядро. Можно также сказать, что этот центр изобретает, упорядочивает и генерирует образы сновидений. Юнг назвал этот центр Самостью и охарактеризовал его как охватывающий всю психику человека, в отличие от эго, представляющего лишь небольшую часть психики.
Самость можно определить как внутренний регулирующий центр, отличающийся от личностного сознания, который можно понять лишь путем изучения своих сновидений. Они подсказывают нам, что Самость является центром, постоянно направляющим развитие и созревание личности. Но это разностороннее и цельное состояние психики выглядит первоначально лишь как врожденная, но не проявившаяся возможность. На протяжении жизни человека она может проявиться лишь отчасти или развиться относительно полно. Степень развития зависит от желания или нежелания эго прислушаться к посланиям Самости. Процесс индивидуации произвольно возникает у человека (как и у любого другого живого существа) в подсознании; в результате высвобождаются врожденные качества характера. Но этот процесс возможен только в том случае, когда индивидуум знает о нем и сознательно поддерживает с ним живую связь. Для большинства людей годы молодости характеризуются состоянием постепенного пробуждения, в процессе которого индивидуум постепенно начинает понимать мир и самого себя. Детство является периодом огромного эмоционального напряжения, и первые сны ребенка часто выявляют в символической форме базовую структуру психики, показывая, как она позднее скажется на судьбе конкретной личности. На раннем этапе многие дети серьезно пытаются найти в жизни какой-то смысл, чтобы справиться с хаосом, переполняющим их внутренний и внешний мир. Других влечет еще скрытый в подсознании поток унаследованных и инстинктивных архетипических стереотипов. Последних не интересует глубинное значение жизни, потому что их опыт любви, общения с природой, спортивных игр и работы и так удовлетворяет их своим непосредственным значением. Они вовсе не обязательно более поверхностны - обычно их несет по жизни с меньшими трениями и волнениями, чем более склонных к самоанализу сверстников. Настоящий процесс индивидуации - осознанное взаимодействие со своим внутренним центром (психическим ядром) или Самостью - обычно начинается с ощущения душевной боли, сопровождаемой страданием. Первая встреча с Самостью выглядит подобно мрачной тени, нависшей над будущим.
Независимо от того, в какой форме впервые проявится подсознание: как проблеск познания или как горькое откровение - через некоторое время обычно возникает необходимость скорректировать осознанное поведение в соответствии с полученной информацией, то есть принять "критику" подсознания. Через сновидения человек знакомится с теми аспектами своей личности, на которые он предпочитал по различным причинам смотреть сквозь пальцы. Этот процесс Юнг назвал осознанием Тени (он использовал слово "тень" для обозначения этой части подсознания, потому что она довольно часто появляется в сновидениях в образе человека).

Но Тень не представляет из себя подсознание целиком, а только неизвестные или мало известные свойства и признаки эго - те его аспекты, которые большей частью принадлежат к личностной сфере и вполне могли бы быть осознанными. Отдельные качества, присущие Тени, могут также складываться из коллективных влияний, приходящих из источников, лежащих за пределами личной жизни индивидуума.

      При попытке увидеть свою Тень человек начинает замечать у себя (к своему стыду) те качества и импульсы, наличие которых он обычно отрицает, хотя и различает у других: эгоизм, леность ума и небрежность мысли, прожектерство, безответственность и трусость, чрезмерная страсть к деньгам и вещам - одним словом, все те грешки, о которых раньше он думал: "Ерунда, никто этого не заметит и, вообще, кто не без греха". Тень проявляется не только в том, чего мы не делаем, но и в спонтанных действиях. Характерно, что при контактах с людьми одного пола на Тень каждого из нас как бы накладываются Тени присутствующих, усиливая общие недостатки. А Тень у лиц противоположного пола нас почти не раздражает, и мы легко прощаем им ее присутствие. Поэтому во снах Тень приходит в образе личности, пол которой совпадает с полом сновидца.

Станет ли Тень нашим другом или врагом, зависит главным образом от нас самих. Как показывают оба выше рассмотренных сновидения, Тень вовсе не обязательно находится в оппозиции. На деле она в точности подобна любому человеку, ради сосуществования с которым приходится то в чем-то уступить, то в чем-то пойти наперекор, а то и что-то полюбить - в зависимости от ситуации. Тень становится враждебной, только когда ее игнорируют или недопонимают.
Когда в наших сновидениях появляются темные личности, будто желающие чего-то от нас, мы не можем с уверенностью сказать, олицетворяют ли они лишь теневую сторону нас самих или нашу Самость, или то и другое одновременно. Угадать наперед, символизирует ли отрицательный персонаж недостаток, который мы должны побороть, или же полную значения часть жизни, которую следует принять, - это одна из труднейших проблем на пути к индивидуации. Образы, встречающиеся во сне, часто настолько хрупки и сложны, что нельзя быть уверенным в точности их истолкования. Тогда все, что остается, - это смириться с дискомфортом этических сомнений и продолжать смотреть сны, не принимая окончательных решений или обязательств.  Обычно где-то в самой глубине своего существа человек обычно прекрасно понимает, куда он должен направиться и что сделать. Но иногда случается, что паяц, которого мы зовем "я", так сбивает нас с толку, что внутренний голос не может достучаться до сознания. Порой все попытки понять намеки подсознания оканчиваются неудачей. И остается одно: набраться храбрости и поступить по наитию, будучи при этом готовым к смене курса, если вдруг подсознание подскажет другой путь. Может статься), что человек скорее предпочтет сопротивляться побуждению подсознания, несмотря на ощущение противоестественности своих действий, чем поставить под вопрос то человеческое, что в нем есть.
Сложные и деликатные вопросы возникают не только из-за деятельности Тени. Часто их поднимает другой "внутренний персонаж". В снах мужчин он олицетворяется в подсознании образом женщины, а в снах женщин - наоборот, образом мужчины. Часто этот второй символический персонаж действует за спиной Тени, создавая дополнительные и специфические проблемы. Юнг назвал его "анимус" в мужской и "анима" в женской ипостаси.

      Анима - это олицетворение всех проявлений женственного в психике мужчины: таких как смутные чувства и настроения, пророческие озарения, восприимчивость к иррациональному, способность любить, тяга к природе и - последнее по порядку, но не по значению - способность контакта с подсознанием.

Индивидуальные проявления мужской анимы складываются, как правило, под воздействием материнских черт. Если мать человека оказывает отрицательное влияние, то его анима чаще всего будет проявляться в раздраженных, подавленных настроениях, состоянии неуверенности, тревоги и повышенной возбудимости. В душе такого мужчины отрицательный образ матери - анима - бесконечно повторяет "Я никчемен. Все бессмысленно. У других все иначе, чем у меня. Ничто меня не радует". Такие настроения вызывают хандру, страх заболеть, стать импотентом или жертвой несчастного случая. Вся жизнь видится тягостной и печальной. Негативный образ анимы может проявиться у мужчин в форме острых, язвительных, оскорбительных реплик, обесценивающих все и вся. Они всегда в чем-то упрощают истину, искажая ее до неузнаваемости, и потому несут разрушительный заряд.

Чаще всего анима проявляется как эротическая фантазия. Таковые обычна возникают у мужчин после просмотра соответствующих кинофильмов, посещения стриптиз-шоу или разглядывания порнографических журналов. Это грубый, примитивный аспект анимы, который становится навязчивым, когда мужчине не хватает нормальных чувственных отношений, то есть когда его восприятие жизни остается инфантильным. Во всех этих проявлениях анима, так же как и Тень, обладает свойством проекции, вызывающим у мужчин впечатление, будто речь идет о качествах какой-то определенной женщины. Именно присутствие анимы заставляет мужчину внезапно влюбиться, когда, впервые увидев женщину, он сразу видит, что это - "она". Мужчина чувствует, будто давным-давно знает эту женщину, и влюбляется в нее так безнадежно, что для посторонних это выглядит полным сумасшествием. Но благодаря аниме возможен верный выбор супруги. Не менее важной является и другая функция: когда логическое мышление человека не способно различить скрытые в подсознании факты, анима помогает раскрыть их. Еще серьезнее роль анимы в настраивании разума на одну волну с внутренними ценностями. Тем самым открывается путь к потайным глубинам внутреннего "я".

Что же означает на практике роль анимы как проводника по внутреннему миру? Эта позитивная функция возникает, когда человек относится серьезно к сновидениям, настроениям, ожиданиям и фантазиям, посылаемым его анимой, и фиксирует их в той или иной форме, например в письменных произведениях, картинах, скульптурах, музыкальных композициях или танцах. Причем, если он работает над этим терпеливо и не спеша, то из недр психики каждый раз появляются новые, более глубокие идеи и впечатления, развивающие и дополняющие предыдущий материал. После того как предмет фантазии был так или иначе зафиксирован, его надо подвергнуть проверке разумом и совестью. При этом важно рассматривать его как абсолютно реальную вещь: не должно быть никаких, даже смутных сомнений в серьезности происходящего или подозрений, что это лишь плод вашего воображения. Если такой подход усердно практиковать в течение длительного времени, то процесс индивидуации постепенно станет единственной реальностью и сможет развиваться в его истинной форме.

Олицетворение мужского начала в женском подсознании - анимус - имеет, подобно аниме у мужчин, и позитивные, и негативные черты. Но анимус не так часто проявляется в форме эротических фантазий или настроений. Для него более характерна не явная, но непреклонная убежденность. Когда такая убежденность изливается трубным, настойчивым мужским голосом или навязывается окружающим посредством грубых скандальных сцен, то нетрудно распознать за этим женскую мужеподобность. Но даже у женщины с очень женственной внешностью анимус может представлять в не меньшей степени жесткую, неумолимую силу. Иногда в женщинах открывается нечто упрямое, холодное и совершенно недоступное.

      Так же, как характер анимы мужчин формируется под влиянием матери, у женщин основное влияние на анимус оказывает отец. Отец наделяет анимус дочери особым колоритом, определяемым несколькими бесспорными, не требующими доказательств убеждениями, которые никогда не отражают индувидуальность самой женщины.

      Иногда в результате воздействия анимуса на подсознание возникают странная пассивность и паралич всех чувств, или глубокая неуверенность в себе, доходящая порой до ощущения полной никчемности. Глубоко внутри анимус нашептывает: 'Ты безнадежна. Что толку пытаться? Нет никакого смысла что-либо делать. Жизнь никогда не переменится к лучшему". Подобно аниме, анимус включает не только негативные качества: жестокость, безрассудство, болт