Реферат: Ii. Характер отношений к греческой вселенской церкви при патриархе Иосифе

СОДЕРЖАНИЕ


Предисловие Н.Ф. Каптерева ко второму изданию


Введение


Глава I. Характер отношений к киевлянам и киевской литературе при патриархе Иосифе
Подозрительные отношения патриарха Филарета Никитича к киевлянам и их литературным произведениям. - Изменение в характере этих отношений при преемнике Филарета патриархе Иоасафе. - Время патриаршества Иосифа было временем усиленного влияния киевской литературы и ученых киевлян. - Кириллова книга, ее происхождение и состав. - Книга о вере и другие южнорусские произведения, напечатанные в Москве при Иосифе. - Вызов в Москву при Иосифе ученых киевлян Арсения Сатановского, Дамаскина Птицкого, Епифания Славинецкого

^ Глава II. Характер отношений к греческой вселенской церкви при патриархе Иосифе
Отношение русских к грекам после Флорентийской унии и падения Константинополя. - Крайние воззрения некоторых русских на греков как на потерявших истинное благочестие и значение в этом отношении постановлений Стоглавого собора. - Церковно-правительственный взгляд на греков как на православных, но только не удержавших во всем древнего церковного чина и обряда. - Напечатанные при Иосифе книги признают греков во всем строго православными. - Сам патриарх Иосиф не только признает строго православной греческую церковь, но и ее высший авторитет в русских церковных делах

^ Глава III. Книжные исправления при патриархе Иосифе
Испорченность наших церковных книг и необходимость их исправления издавна признавались нашей церковью; на это постоянно указывали и разные книжные справщики. - Во время патриарха Иосифа книжные справщики открыто и настойчиво заявляют о необходимости исправлять наши книги по греческому тексту и самую книжную справу поручать людям научно образованным. - При патриархе Иосифе уже делаются попытки исправить некоторые наши книги по греческому тексту

^ Глава IV. О книжных справщиках при патриархе Иосифе и происхождении двуперстия
Несправедливость того мнения, что книжными справщиками при патриархе Иосифе были Неронов, Аввакум, Лазарь и другие расколоучители или что в их руках находилось, по крайней мере, высшее руководство книжной справой. - Господствующей и преобладающей формой перстосложения в Московской Руси было двуперстие, то же самое было в Киевской Руси до Петра Могилы. - Двуперстие существовало у сербов, существовало в известное время, как господствующий обычай, и в самой константинопольской церкви, которая и передала его русским при их обращении в христианство. - Как следует с исторической точки зрения и в интересах православия решать вопрос о форме перстосложения в крестном знамении

^ Глава V. О попытках при патриархе Иосифе устроить в Москве школу с помощью ученых греков и киевлян
Во время патриарха Иосифа сказывается особая заботливость относительно распространения у нас просвещения, является сознание необходимости для русских правильного научного образования. - Как следствие этого сознания, при Иосифе являются деятельные попытки образовать в Москве правильно устроенную школу, для которой стараются подыскать учителей в Киевской Руси и на Востоке

^ Глава VI. Кружок ревнителей благочестия, образовавшийся в Москве во вторую половину патриаршества Иосифа
Царский духовник протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьев. - Его влияние на царя и характер этого влияния. - Его заботы о насаждении на Руси истинного благочестия и об уничтожении различных церковных беспорядков. - Образование Стефаном в Москве кружка ревнителей благочестия. - Иоанн Неронов - главный помощник Стефана в Москве. - Предшествующая деятельность Неронова как ревнителя благочестия и его московская деятельность. - Характер других ревнителей благочестия. - Задачи и цели кружка ревнителей благочестия: борьба с пороками, недостатками и суевериями в жизни народа, борьба с различными недостатками в жизни и деятельности тогдашнего белого и черного духовенства, борьба против многогласия в церковном чтении и пении. - Заботы кружка ревнителей о восстановлении на Руси совсем было забытого церковного учительства. - Различие во взглядах и убеждениях между ревнителями столичными и провинциальными и необходимость вследствие этого разделения между ними. - Особенности в воззрениях провинциальных ревнителей: их особый взгляд на русскую церковь и русское благочестие вообще, их взгляд на сравнительное достоинство русских церковных книг и печатных греческих, их особое отношение к ученым грекам и киевлянам. Враждебное отношение ревнителей к патриарху Иосифу и их борьба с ним. - Общие заключительные замечания о времени патриаршества Иосифа по отношению ко времени Никона

Приложение


№ 1
Челобитная патриарха Иосифа 1649 года февраля 11 государю Алексею Михайловичу с жалобой на царского духовника благовещенского протопопа Стефана Вонифатьева, что Стефан публично поносил бранными словами его, патриарха Иосифа, и весь освященный собор

№ 2
^ Челобитная неизвестного патриарху Иосифу с просьбой предпринять меры против разных укоренившихся церковных беспорядков, которые подробно указаны в самой челобитной

№ 3
Челобитная старца Григория-иконописца 1651 года царю Алексею Михайловичу с просьбой исправить различные пороки, недостатки и суеверия, особенно процветавшие среди духовенства и народа г. Вязьмы

№ 4
Грамота царя Михаила Феодоровича к суздальскому и тарусскому архиепископу Иосифу с обличением различных преступлений архиепископа и с объявлением ему, что он лишается архиепископского сана и ссылается на покаяние в Соловецкий монастырь

^ Предисловие Н.Ф. Каптерева ко второму изданию
Выпуская вторым изданием мою книгу, вышедшую в 1887 году под заглавием "Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа" и присоединяя к этому еще мой ответ проф. Н.И.Субботину, выступившему тогда с полемическими статьями против меня в своем журнале "Братское Слово", я руководствуюсь следующими побуждениями.

1. Время патриарха Иосифа несомненно было подготовительным временем и для реформы Никона. Первоначальные общие основы церковной реформы Никона были заложены еще в патриаршество Иосифа, и Никону пришлось потом только продолжить и шире развить то, что началось при Иосифе. Никону же, при его книжной справе, пришлось потом воспользоваться и теми лицами, которые для этой цели уже при Иосифе были приглашены государем в Москву из киевской Руси. Обо всех этих материях времени патриарха Иосифа в издаваемой мною книге трактуется довольно подробно, почему я в своей книге "Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович" и говорю о времени Иосифа сравнительно очень кратко. Значит, всякому, кто ближе хочет познакомиться с временем, предшествовавшим непосредственно патриаршеству Никона, далеко нелишне познакомиться с моей книгой о времени патриаршества Иосифа. Но эта небольшая книжка была мною выпущена только в 400 экземплярах и быстро тогда же разошлась, сделавшись потом редкостью.

2. К исследованию времени патриарха Иосифа я прилагаю в настоящем издании свой ответ проф. Субботину на его возражения против тех моих положений о перстосложении в крестном знамении, какие высказаны были мною в настоящей книге. Нужно заметить, что мои исторические разъяснения вопроса о перстосложении в крестном знамении вызвали сильное негодование проф. Субботина, тогдашнего первейшего и признанного авторитета в суждениях о русском старообрядчестве. Он увидел во мне малосведущего, но дерзкого человека, стремящегося подорвать то, что всеми, и в частности им, Субботиным, признавалось за очевидную, непререкаемую истину. Поэтому-то всей тяжестью своей многолетней учености и признанного авторитета он и обрушился на меня в ряде статей в издаваемом им журнале "Братское Слово". Мне пришлось отвечать и доказывать полную историческую несостоятельность воззрений г. Субботина на вопрос о перстосложении в крестном знамении и для этой цели критически разобрать и проверить все те древнерусские свидетельства, какие у нас обыкновенно приводятся по этому вопросу. В этом последнем обстоятельстве и заключается научная ценность моего ответа Субботину, почему этот ответ и в настоящее время для всех лиц, интересующихся вопросом о перстосложении в крестном знамении, не потерял своего значения. С другой стороны, этот мой ответ г.Субботину, находясь в тесной связи со всем содержанием издаваемой вновь книги, в то же время является историческим документом, так как служит прекрасной иллюстрацией тех трудностей, какие в то время приходилось преодолевать исследователям, идущим своим собственным строго научным путем, а не путем хотя и признаваемым всеми за единственно правильный и непогрешимый, но, в действительности, ошибочным и тенденциозным.

По настояниям проф. Субботина пред тогдашним обер-прокурором св. Синода К.П.Победоносцевым дальнейшее печатание моего исследования о Никоне было совсем запрещено и появилось только в настоящее время в двух томах, но уже как новое и оригинальное, сравнительно с прежним, исследование.

Проф. Н. Каптерев
Сергиев Посад. Октябрь 1911 г.
Введение
Значение Никона как реформатора может быть правильно понято и оценено под тем только необходимым условием, если будет установлен правильный взгляд на время, непосредственно предшествовавшее Никону, т. е. на время патриаршества Иосифа. Это сделать тем более необходимо, что о времени патриарха Иосифа и его отношении к времени Никона существуют очень неправильные представления, которые мешают беспристрастной оценке реформаторской деятельности самого Никона*.

______________________

* О патриархе Никоне существуют капитальные исследования: митрополита Макария - обширный XII том его "Истории русской церкви" и Гиббенета "Историческое исследование дела патриарха Никона" в двух томах. Ценность последнего исследования заключается по преимуществу в обширных приложениях, состоящих из документов по делу Никона, извлеченных главным образом из государственного архива и ранее нигде не напечатанных в их целом виде. Появление указанных капитальных исследований о Никоне, как нам кажется, не исключает нужды новых исследований по этому вопросу. Нам казалось, что вопрос о Никоне-реформаторе и его противниках не только не исчерпан окончательно в указанных сочинениях, но даже допускает несколько иную его постановку, иное освещение и решение некоторых вопросов и сторон и для своего окончательного уяснения еще требует новых предварительных изысканий, предварительной разработки многих частных вопросов. Показать это на деле и есть цель нашего исследования. Оно, однако, вовсе не претендует на полное и окончательное решение взятого вопроса, а имеет в виду только поставить самый вопрос и, по мере сил, облегчить и подготовить путь будущему историку для окончательного решения вопроса о Никоне в связи с возникновением у нас раскола.

______________________

Ввиду такого положения дел мы позволяем себе несколько долее остановиться на времени патриарха Иосифа, чтобы уяснить те события из этого времени, которые находились в непосредственной органической связи со всей деятельностью Никона и благодаря которым Иосиф был непосредственным предшественником Никона не только по времени, но и по характеру своей деятельности, так что Никон, как церковный реформатор, является только продолжателем Иосифа.

Время патриаршества Иосифа характеризуется следующими выдающимися явлениями в тогдашней церковной жизни: а) сближением Московской Руси с Киевской и усиленным влиянием у нас киевской литературы и ученых киевлян; b) сближением с греками и признанием авторитета греческой церкви в церковных русских делах; с) сознанием неисправности древних переводов наших церковных книг и сознанием необходимости их исправления с греческих подлинников людьми, получившими правильное научное образование; d) сознанием несостоятельности старого московского образования и необходимости завести в Москве правильную школу с помощью греческих и южнорусских ученых; е) стремлением уничтожить различные господствовавшие в то время церковные беспорядки и возвысить всю вообще религиозно-нравственную жизнь народа.
^ Глава I. Характер отношений к киевлянам и киевской литературе при патриархе Иосифе
На соборе 1620 года патриарх Филарет Никитич говорил: "егда бых в польском и литовском государстве, многая в них виде несогласия церковная, в самех тех христианех, яже суть белорусцы в них нарицаются, и нарицаются убо христиане, а правила святых апостол и святых отец седми вселенских и девяти поместных соборов и инех святых отец предания мнози в них не соблюдают; и во едином убо долгу у них у отца с детьми, и у мужа с женою, и у господина с рабы веры три или четыре: и ов держит в них веpy христианскую, ин же папежскую, и ин люторскую, и ин же кальвинскую, и ин же новокрещенскую, ин же сасскую, и ин армянскую. И вкупе убо на единой трапезе ядят, и пиют и браком совокупляются, а инии вкупе и молитву творят. Мнози же из них и за папу изверженнаго Бога молят во святей литургии в приношении, и во ектениях и литиях; инии же терпят беды и напасти правды ради нашея христианския веры и непреклонни пребывают в папино учение". Ввиду такого положения дел патриарх предлагает собору решить, как следует относиться к тем белорусам, которые пожелают перейти на житье в Московское государство и сделаться здесь истинными христианами. Собор под руководством патриарха решил дело таким образом: всех белорусов, хотя бы и православных, но крещенных чрез обливание, следует крестить вновь в три погружения, и если они не миропомазаны, то миропомазать; белорусов, крещенных униатским священником, перекрещивать вновь; крещенных православно и миропомазанных, кто таким признает себя сам, хотя бы на это и не имелось свидетелей, не крестить вновь и не миропомазывать, а заставлять их поститься неделю, и если они на исповеди подтвердят духовнику прежнее заявление о своем православии, то считать их с архиерейского разрешения такими же православными, как и москвичи; тех, которые крещены были чрез обливание и причащались в костелах или хотя бы и не причащались, не только крестить вновь в три погружения, но и заставлять проклинать латинскую ересь, имен же их не переменять, не говорить и младенческого отрицания; тех же, которые были в иной вере и крещены потом униатским русским священником, не только крестить вновь, но они должны еще при крещении произносить отрицания и латинское, и еретическое, и младенческое*.

______________________

* Деяния собора 1620 г. напечатаны в Потребниках мирском и иноческом 1639 года при патриархе Иоасафе.

______________________

Соборные постановления 1620 года о белорусах, вызванные главным образом Филаретом Никитичем, строго приводились в исполнение во все время его патриаршества. Когда в 1630 году прибыл в Москву для вечного житья в ней бывший униатский архиепископ Афиноген, то в Москве его окрестили вновь, несмотря на его архиепископский сан. Что же касается белорусов православных, крещенных в три погружения, то их, согласно соборному постановлению, во все время патриаршества Филарета отдавали в Москве под начало в какой-либо монастырь, прежде чем окончательно принять их в среду православных.

Так, в апреле 1626 года в Москву для вечного житья прибыло девять старцев из Лубенского Мгарского монастыря. Старцы были приняты в Москве, но "по указу великаго государя, святейшаго патриарха те старцы даны с государева патриаршаго двора для исправления веры под начало по монастырем". Так же поступают в том же году с двумя старцами Межигорского монастыря и с другими старцами в 1630, 1631, 1632 годах. Что собственно значило быть под началом и в чем заключалось подначальство, видно из следующего факта: в 1632 году в Москву въехали на государево имя два инока из Литвы и один инок грек. Старцам киевлянам патриарх велел поместиться на подворье подле Богоявленского монастыря "и приходити им к церкве, - говорит патриарший наказ, - в Богоявленский монастырь, а в церковь их не пущать, а пения слушать в трапезе, или в паперти, а святыни им никакие не давать и крестом воздвизательным не благословлять и ко образом не прикладыватися; а буде из них который изнеможет и о том извъстит и доложит государя патриарха, а жить на подворьи до сырныя недели, а на сырной неделе, в последний день в неделю, притить на патриархов двор под начало". Любопытно при этом, что относительно старца грека, явившегося на житье в Москву вместе с старцами из Литвы и тоже отданного под начало, инструкция дается патриархом значительно иная. Именно, старцу греку, как и литовским выходцам, велено было жить также на подворье у Богоявленского монастыря, "а в церковь его, - говорит наказ, - пущать и от попа воздвизательным крестом на молебнах благословлятися и ко образом прикладыватися, а на сырной недели в последний день в неделю, после обеда, быть на патриаршем дворе". Очевидно, что отношения патриарха Филарета к православным южнорусам были более подозрительны и суровы, чем к православным грекам.

Не только сами выходцы из южной России, но и книги литовской печати встречали в Москве при Филарете Никитиче большое недоверие и даже, наконец, открытое преследование со стороны московского правительства. В 1626 году прибыл в Москву известный южнорусский протопоп Лаврентий Зизаний. Он привез с собой книгу Катихизис, которую и просил напечатать в Москве. Патриарх назначил богоявленскому игумену Илье и книжному справщику Григорию Онисимову рассмотреть и исправить привезенную Лаврентием книгу, которая потом и была напечатана в Москве. Но эта книга, так называемый Большой Катихизис (в отличие от Малого, напечатанного в Москве в 1649 году), не имела выходного листа, а это показывает, что Филарет Никитич, несмотря на все московские исправления, все-таки смотрел на книгу южнорусского сочинителя очень подозрительно и потому не решился пустить ее в обращение в Московской Руси*. Другой случай окончательно вооружил Филарета Никитича против всех вообще южнорусских книг, как печатных, так и рукописных. В 1627 году прибыл в Москву известный Кирилл Транквиллион Ставровецкий и привез с собой свое сочинение "Учительное Евангелие", чтобы напечатать его в Москве. Но игумен переяславского Никитского монастыря Афанасий Китайчич, сам киевлянин, заявил патриарху, что Учительное Евангелие Транквиллиона уже осуждено в Киеве собором архипастырей за содержащиеся в нем многие ереси. По приказанию царя и патриарха разысканием и указанием ересей, заключающихся в Учительном Евангелии Транквиллиона, занялись упомянутый игумен Афанасий, богоявленский игумен Илья и ключарь Успенского собора Иван Наседка. Придирчивая до излишества критика действительно сумела отыскать в книге много ересей, вследствие чего окружной грамотой царя и патриарха приказывалось повсюду сжигать Учительное Евангелие Транквиллиона вместе со всеми другими сочинениями этого автора, хотя их в Москве и не рассматривали. Но на уничтожении только книг Транквиллиона как подозрительных уже не остановились, а перенесли подозрения на все вообще литовские книги, как печатные, так и рукописные. Вместе с приказом повсюду отбирать и жечь книги Транквиллиона давался еще и другой приказ, чтобы "вперед никто никаких книг литовския печати и писменных литовских (книг) не покупали, а кто ныне такия книги литовския печати Кирилова слогу у себя утаит или кто вперед учнет литовския книги какия-нибудь покупати, а сыщется то после мимо их, и тем людям от нас быти в великом градском наказании, а от отца нашего великаго государя святейшаго патриарха Филарета Никитича Московскаго и всея Русии быти в великом в духовном наказании и в проклятии". В 1628 году состоялся новый указ царя и патриарха - велено было описать и отобрать от всех церквей и монастырей книги церковные литовской печати и заменить их книгами печати московской; точно так же и у частных лиц повелевалось описать и отобрать все печатные и рукописные литовские книги**.

______________________

* Прения Лаврентия Зизания с игуменом Илиею и Онисимовым по поводу исправления Катихизиса напечатаны обществом древнерусской письменности. О пребывании Зизания в Москве см.: Русская историческая библиотека.
** Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М" 1822, ч. 3, № 77, с. 298-299. Дворцовые разряды. СПб., 1850, т. 1, стб. 980-981; то же. СПб., 1851, т. 2, стб. 821-822.

______________________

Указанные подозрительные и очень суровые отношения к южнорусам и к их книгам, практиковавшиеся при Филарете Никитиче, должны были, по-видимому, окончательно разобщить южную Русь от северной и прекратить всякий доступ влиянию южнорусской учености на Московскую Русь. В действительности, однако, этого не случилось, да и не могло случиться*. С одной стороны, самый ход тогдашних церковных и политических событий в южной Руси невольно заставлял ее искать тесного сближения с Москвой, чтобы найти в ней опору и защиту от религиозных и политических преследований польского правительства**; с другой стороны, и сама Москва событиями Смутного времени принуждена была во многом изменить свои старинные взгляды и отношения особенно к образованным и сведущим иностранцам, так как и в Москве все более крепло и развивалось убеждение о необходимости иметь у себя людей сведущих и научно образованных, о необходимости завести в самой Москве правильно устроенную школу, руководимую православным научно образованным учителем***.

______________________

* Сам Филарет Никитич, приказывавший отбирать от всех церквей, монастырей и от частных лиц книги литовской печати, имел, однако, и держал такие книги в своей патриаршей библиотеке, как это значится в описи патриаршей книгохранительной палатки, произведенной в 1633 году. Здесь между книгами значится: книга Евангелие толковое, печать литовская (№ 68); книга Евангелие толковое, воскресное, печать литовская (№ 69); книга Василия Кесарийского, в десть, печать литовская (№ 74); книга Евангелие толковое, печать литовская (№ 127); книга Евангелие напрестольное, в десть, печать литовская (№ 128). Некоторые из этих книг литовской печати привозились в Москву самими южнорусами. Так, в 1623 году приехал в Путивль служитель Киевской Лавры Андрей Николаев и заявил, что его послал келарь Лавры, старец Захария Экзарх, поднести царю и патриарху "по две книги новой печати Ивана Златоустаго бесвды Апостольский". В 1624 году, 11 сентября, приехал в Путивль из Киево-Печерской лавры протосингел Памво, "книжной печатный мастер", и привез царю и патриарху "по две книги печатный своего мастерства Деяния Апостольския" (Малороссийския дела 1623 года). Иногда же эти книги литовской печати покупались. Так, в упомянутой выше описи патриаршей книгохранительной палатки значится (под № 127): "книга Евангелие толковое, печать литовская, а куплена на панском дворе".
** Так, в 1624 году прибыл в Москву луцкий епископ Исаакий, который по поручению киевского митрополита Иова Борецкого бил челом государю, чтобы он принял утесняемую поляками Малороссию под свою высокую руку. И хотя в этом ходатайстве было отказано Исаакию, однако переговаривавшиеся с ним бояре в заключение заявили, что если южнорусам и впредь будет утеснение от поляков, а они против них соединятся и укрепятся, "тогда вы дайте знать царскому величеству и святейшему патриарху, и они будут о том мыслить, как бы православную Bеpy и церкви Божий и вас всех от еретиков в избавлении видеть" (О посольстве Исаакия и его пребывании в Москве см.: РГАДА, ср. 52, оп. 1, 1624 г. № 10 и РГАДА, ф. 124, оп. 1, 1622 г. № 1, 1625 г. № 1; оп. 3, № 1 - 5). Таким образом, в Москве если и не выразили желания немедленно принять Малороссию под высокую руку царя, то все-таки не отказались сделать это на будущее время, ввиду чего сношения Москвы с Киевской Русью естественно, несмотря на все препятствия, становились все более частыми, оживленными и интимными, что, по необходимости, открывало удобный путь для киевских ученых влияний на передовое московское общество. Взаимные интересы, нужды и потребности необходимо вели к тесному сближению Московской и Киевской Руси.
*** Сам Филарет Никитич в последний год своего патриаршества задался мыслью устроить в Москве школу. В 1632 году в Москве был оставлен протосингел александрийского патриарха Иосиф, ранее живший в южной Руси, с тем, чтобы он переводил книги с греческого языка на славянский и учил "на учительском дворе малых ребят греческаго языка и грамоте".

______________________

Суровые подозрительные отношения московского правительства к киевлянам и их книгам были вызваны, между прочим, преувеличенными слухами об успехах в Малой России унии, отчасти соблазнительным поведением некоторых южнорусских выходцев в Москве*. Ближайшее ознакомление москвичей с положением южнорусских церковных дел убедило их, что большинство южнорусов по-прежнему не только осталось православным, но что оно ведет там неустанную энергическую борьбу за православие, мужественно и с успехом охраняя его от всевозможных покушений на него со стороны различных иноверцев. Ввиду этого после смерти Филарета Никитича отношения московского правительства к киевлянам решительно изменяются. В 1637 году к нам переселяются иноки Прилуцкого Густынского монастыря и иноки Ладинского Покровского монастыря. Выходцев принимают в Москве и отводят для жительства старцам Дудин нижегородский монастырь, старицам - Алатырский Никольский монастырь. Затем к нам переселяются старцы Лубенского Мгарского монастыря и др.** Характерная особенность этих переселений к нам иноков и инокинь из разных южнорусских монастырей состоит в том, что теперь выходцев южнорусов уже не отдают, как прежде, под начало для исправления их христианской веры. После смерти Филарета Никитича состоявшееся в 1620 году соборное постановление относительно православных белорусов на практике уже более не исполнялось, хотя соборные деяния 1620 г. и внесены были в печатный Потребник 1639 г. Вторая не менее характерная особенность указанных переселений к нам иноков и инокинь южнорусских монастырей состоит в том, что вывезенные выходцами разные церковные и богослужебные книги литовской печати у них уже не отбираются и не заменяются, как при Филарете, книгами московской печати. Очевидно, что киевляне и их книги, недавно еще преследуемые, получили теперь в Москве полное право гражданства, вследствие чего в Москве быстро начинает усиливаться киевское влияние. В 1639 году в Москве печатаются иноческий и мирский Потребники, в конце которых помещен так называемый епитимийный Номоканон. Этот епитимийный Номоканон есть простая перепечатка киевского Номоканона, изданного во второй раз в Киеве в 1624 году. Таким образом, в 1639 году уже находили возможным в московские церковные печатные книги вносить статьи, заимствованные из киевских печатных книг. В 1640 году киевский митрополит Петр Могила предлагал устроить в Москве школу с помощью ученых киевлян, которых он вышлет в Москву. Уже одна возможность со стороны киевского митрополита обращаться с подобным предложением к московскому правительству показывает, что православные киевляне не только не встречали в Москве прежних подозрительных отношений к себе, но что там уже признавали превосходство киевской учености над старой московской книжной односторонней начитанностью и не прочь были учредить в Москве школу с помощью киевских ученых.

______________________

* В последнем отношении особенно выдается так называемый у нас архиепископ суздальский Иосиф. Царская грамота, в которой изображается соблазнительное поведение Иосифа, печатается нами в приложении.
** См. об этих переселениях к нам южнорусских иноков и инокинь в: Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1862, т. 3, № 2-16, с. 4-26.

______________________

Время патриаршества Иосифа было не только временем частых и оживленных сношений с Киевской Русью, но и временем усиленного влияния у нас киевской литературы и ученых киевлян, которые со времен Иосифа прочно и надолго водворяются в северной Руси и оказывают сильное влияние на все ее дальнейшее умственное развитие.

Прежде всего и более заметно сказалось при патриархе Иосифе влияние киевской полемической литературы - из нее берутся целые отделы и почти без всяких изменений вносятся в наши рукописные сборники. Так, например, встречающиеся во множестве наших сборников статьи "об образех, о кресте" и пр., которые представляют из себя простое переложение на современный литературный московский язык южнорусской книжки "о образех, о креств, о хвале Божией, о хвале и о молитве святых и о иных артикулех веры", напечатанной, как полагают, в Вильне в 1602 году*. К числу таких сборников принадлежит, между прочим, и известное "Изложение на лютеры", приписываемое обыкновенно Ивану Наседке**. Автор этого сборника не только берет целый ряд глав из южнорусских сочинений, но и прямо отсылает к ним своих читателей. Так, в одном месте он говорит: "и о том им всем еретикам той же ответ, иже князя Константина Острожскаго собрание есть"; в другом месте он замечает: "яко мало нечто приложихом к словесем собрания князя Острожскаго", или, полемизируя против прилога слога "и огнем" в молитве на освящение богоявленской воды, он говорит: "и о сем молю вы возлюблении взыщите усердно и виждьте и о сем в беседе 15 нравоучение в книзе князя Костантина Острожскаго на латынь, яко Златоуст глаголет"***.

______________________

* Эта южнорусская книга целиком вошла во множество наших сборников и, между прочим, в сборник "Изложение на лютеры", приписываемый обыкновенно Ивану Наседке. Книга состоит из 12 глав, которые имеют следующие заглавия: 1) об образех и отказ образоборцом; 2) о том, котораго часу от самих христиан образоборство повстало и которие цари образоборцами были и на котором соборе вселенском за то прокляты; 3) образоборцом на некоторие противные их слова отказ; 4) о креств видимом знамении сына человеческаго; 5) о креств: для чего знаменуем лице крестообразно рукою; 6) о хожении со кресты; 7) о хвале и чести святых угодников Божиих; 8) о молитве святых, иже святии и теперь молятся о нас; 9) о посте; 10) о исповеди; 11) о пречистом теле и крови Христовой; 12) о отшедших света сего, иже о них памяти чинити и милостыню давати, стараго и новаго закону письмо святое повелевает.
** Филарет черниговский автором сборника "Изложение на лютеры" считает Наседку и относит составление сборника к 1642 г. Г. Соколов в своей книге "Отношение протестантизма к России в XVI и XVII веках" говорит: "какие именно идеи и возражения протестантов произвели теперь новое смущение и опасения, об этом можно судить из изданного протопопом Иоанном Наседкою (в 1642 году) сборника под заглавием: "Изложение известно... на окаянныя и злоименныя Лютеры". Что сборник "Изложение на лютеры" появился не в 1642 году, а ранее, в этом удостоверяет следующая современная припись, имеющаяся в конце этого сборника, хранящегося в нашей академической (московской духовной) библиотеке: "154 года маия в 6 день списывана сия книга ответы и обличения на различные еретические веры люторские и римские и латынские и иных - в Якутском остроге с книги, которая куплена в Москве в прошлом в 149 (1641) году с Покровки от пречистыя ис Кожевников у пономоря Ивана Иванова". Впрочем, и в самом сборнике есть указания на то, что он написан был ранее 1642 года. См.: А. В. Горский, К. И. Невоструев. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отд. II, ч. 3, с. 361.
***По рукописи нашей академической библиотеки, № 177, лл. 332, 404.

______________________

Не только в наши рукописные сборники вошли целые обширные трактаты из южнорусских сочинений, но и самые выдающиеся печатные книги времени патриарха Иосифа, каковы так называемая Кириллова книга, О вере, Малый Катихизис, столь уважаемые и доселе нашими старообрядцами, не есть в действительности московские произведения, а южнорусские.

Кириллова книга была составлена московским черниговским протопопом Михаилом Роговым*, одним из видных книжных справщиков при патриархе Иосифе. О достоинствах и характере самой книги в послесловии говорится, что государь "повеле сию предобрую книгу от различных святых отец учиненную на различные ереси во един куп совокупити и яко корабль многим богатством наполнити и печатным тиснением вообразити, и пусти ю во всю свою русскую землю всякому православному христианину, хотящему ея прочитати, и божественные догматы видети, и та еритическая уста заграждати. Воистину подобна сия предобрая книга великому кораблю, обременному великим богатством, понеже обагащена довольно божественным писанием, на злыя еретики щит и заграда, или будет подобна велицей реце, текущей широстью и напаяющей всяко животно. Такожде и сия книга усладит и напоит всякого прочитающаго ю, аки сладкою водою, или медвеными соты, еретиком же и раскольником нашея православныя веры уста заградит".

______________________

* Дьякон Федор говорит: "А яже печатная московская Кириллова книга глаголется, и та несть Кириллова, но собирал ее черниговский протопоп Михаил Рогов с прочими избранными мужи, по повелению царя и патриарха, на многия ереси латынския и арменския и немецкия и прочия. Начаша они писать от тоя самыя Кирилловы книги, потому и слывет Кириллова, и тех слов святаго Кирилла несть в ней ни единаго, но два листа токмо".

______________________

Совершенно было бы ошибочно этот восторженный отзыв о великих достоинствах Кирилловой книги ставить в счет ее московскому составителю; его роль в деле сочинения этой книги была самая скромная: она ограничивалась почти исключительно простой дословной выпиской из разных южнорусских книг, так что в действительности Кириллова книга не только не "от различных святых отец учинена", как заявляет послесловие, а представляет из себя только чисто механическую выборку из разных южнорусских авторов. В состав ее вошли произведения известных южнорусских ученых: Стефана Зизания, Захария Копыстенского, священника Василия Острожского, статьи из так называемого Просветителя литовского и пр.*

______________________

* Первая очень обширная часть Кирилловой книги, носящая заглавие "Книга иже во святых отца нашего Кирилла архиепископа иеросалимскаго на осмый век", есть простая перепечатка (конечно, с переложением на тогдашний литературный московский язык) сочинения известного южнорусского ученого и поборника православия Стефана Зизания, которое под заглавием "Казанье св. Кирилла патриарха иерусалимскаго о антихристе и знаках его" было напечатано в Вильне в 1596 году (см. это сочинение Зизания в: РГБ, Музей книги, № 2028). Затем первая глава Кирилловой книги - "О святей Троице" - взята из книги Захария Копыстенского "О вере единой святой соборной апостольской церкви" или иначе называемой просто Азариевой верой. Она была напечатана в Киеве, как полагают, в 1620 году (Книга о вере Копыстенского или Азариева вера находится в нашей академической библиотеке № 414). Эта же глава могла быть заимствована и из Просветителя литовского, в котором она занимает 14 главу. Вторая глава Кирилловой книги - "О предвечном божественном рождестве Господа нашего Иисуса Христа" - есть простое переложение второй главы Азариевой веры или Просветителя литовского (гл. 15). Третья глава - "От писаний пророческих о истинном Божестве и человечестве Христове" - переложение третьей главы Азариевой веры или Просветителя литовского (гл. 16). Главы - четвертая - "О пророцех, иже пророчествоваше о Божестве и Христове рождестве и о иных будущих" - и пятая "О еллинских мудрецех иже отчасти пророчествоваху о превышнем Божестве и о рождестве Христове от пречистые Богородицы" - не имеются ни в Азариевой вере, ни в Просветителе литовском, а встречаются в рукописных московских сборниках (см., напр.: Описание старопечатных книг славянских, находящихся в библиотеке московского купца И. Н. Царского/ Изд. П. Строева. М., 1836, № 135, с. 208 - 213). Глава шестая - "От писаний апостольских и их учеников и наследников св. отец о истинном Божестве и человечестве Господа нашего Иисуса Христа" - переложение четвертой главы Азариевой веры или Просветителя литовского (гл. 17). Глава седьмая - "О Божестве Св. Духа" - переложение пятой главы Азариевой веры или Просветителя литовского (гл. 18). Глава