Реферат: Гидденс Энтони Ускользающий мир

Гидденс Энтони

Ускользающий мир


Содержание

Об авторе 9 Предисловие 13 Введение 17 Глава 1. Глобализация 23 Глава 2.Риск 37 Глава 3. Традиции 53 Глава 4. Семья 67 Глава 5.Демократия 81 Рекомендуемая литература 97 Именной указатель 109 Избранная библиография работ Э. Гидденса 111 Издания Э. Гидденса и литература о нем на русском языке 115

Предисловие

Своим появлением эта небольшая книга обязана курсу лекций, прочитанных в рамках Программы Рейта в 1999 г. и подготовленных на Би-би-си для трансляции по каналу <Радио 4> и Всемирной службе Би-би-си. Быть лек- тором, завершающим Программу Рейта в XX в., - своего рода <знак отличия>. Учитывая, в какое время программа готовилась, я счел уместным осветить широкий круг тем, связанных с положением в мире в конце столетия. Я на- деялся, что лекции вызовут полемику, и эти надежды оправдались. <Наградой> автору стали нападки на курс в газетах и журналах по всему миру. К счастью, у моей точ- ки зрения нашлось много защитников. И лекционный курс, и книгу я назвал <Ускольза- ющий мир>, поскольку эта фраза передает чувства, кото- рые испытывают многие из нас, живущих в эпоху быстрых перемен. Но сам этот термин изобрел не я. Я даже не пер- вый из участников Программы Рейта, кто его использовал. Именно так назывался другой цикл лекций, прочитанных в рамках Программы Рейта знаменитым антропологом 14 Эдмундом Личем лет двадцать пять назад. Правда, он по- ставил в конце названия знак вопроса. Мне же кажется, что теперь он совершенно ни к чему. Лекции Лича, да и всех участников программы, вплоть до недавнего времени записывались в одной из студий, за- терянной где-то в недрах лондонского телерадиокомплек- са. Однако участник программы за 1998 г., военный исто- рик Джон Киган, отошел от этой традиции, выступая перед приглашенной аудиторией. После каждой лекции предус- матривалось время для ответов на вопросы. При подготов- ке моего курса мы следовали той же схеме, но пошли еще дальше, поскольку впервые я выступал перед международ- ной аудиторией. Вступительная лекция и заключитель- ная - та, что посвящена теме <глобализация и демокра- тия> - были прочитаны в Лондоне. Остальные три - о ри- сках, традициях и семье - записывались соответственно в Гонконге, Дели и Вашингтоне. Каждая лекция вызывала живую реакцию аудитории, за что мне хотелось бы побла- годарить всех присутствовавших. Я хотел бы поблагодарить и участников дискуссии в Интернете, возникшей вокруг моих лекций. Наша идея состояла в том, чтобы инициировать всеохватывающий <электронный обмен мнениями> по проблемам глобали- зации. Множество людей со всех концов света прислали свои комментарии и замечания. Надеюсь, меня простят за то, что я не смог ответить каждому в отдельности на по- ставленные вопросы и среагировать на высказанные со- ображения. Кроме того, немало людей принимали непосредст- венное участие в подготовке курса, и если он и имел не- который успех, то этим я в огромной степени обязан им. Конкретно я хотел бы упомянуть Джеймса Бойла, руково- дителя <Радио 4>, сэра Кристофера Блэнда, председателя 15 корпорации Би-би-си, Гвинет Уильямс, продюсера, Чарл- за Зиглера, Смиту Патель, Гэри Уисби, Марка Бифорда, Марка Смита, Мэрион Гринвуд, Дженни Абрамски, Сью Линас, Марка Дамазера, Шейлу Кук и остальных членов технической группы Би-би-си, ведущих Би-би-си, столь профессионально выполнивших свою работу, - Мелви- на Брэгга, Мэтта Фрея, Марка Талли и Бриджет Екндалл; Анну Форд, оказавшую мне большую помощь; сотрудни- ков Лондонской школы экономики - Энн де Сайра, Де- низ Аннет, Мириам Кларк, превосходно справившихся с неоднократной перепечаткой рукописи, Аманду Гудалл, Элисое Чиверс, Криса Фуллера, Фиону Ходжсон, Бориса Хольцера и Реджи Симпсона. Особенно я благодарен Алене Леденевой за советы и поддержку. Дэвид Хелд ознакомился с несколькими вариантами рукописи и вы- сказал ряд важных замечаний. Июнь 1999 г. Энтони Гидденс

Введение

<Мир движется стремительно и приближается к концу>, - такие слова произнес архиепископ Вульфстан во время проповеди в Йорке в 1014 г. Подобные высказыва- ния часто можно услышать и сегодня. Неужели надежды и страхи каждой эпохи - всего лишь повторение прой- денного? Так ли уж отличается от прошлых времен мир, в котором мы живем, - мир конца XX столетия? Да, отличается. Существует немало объективных осно- ваний считать, что мы переживаем важный с историчес- кой точки зрения переходный период. Более того, затра- гивающие нас перемены не ограничиваются каким-то одним регионом земного шара, они происходят почти по- всеместно. Наша эпоха развивалась под воздействием науки, техно- логий и интеллектуального рационализма, возникших в Европе XVII и XVIII вв. Западную индустриальную культу- 18 ру сформировали идеи Просвещения, высказанные в про- изведениях мыслителей, выступавших против влияния религии и догм и стремившихся заменить их более разум- ным подходом к реальной жизни. Философы-просветители исходили из простого, но весьма убедительного принципа. Чем больше мы способ- ны объяснить мир и самих себя с рациональных позиций, считали они, тем больше сможем управлять историей в на- ших собственных целях. Чтобы овладеть будущим, нужно освободиться от привычек и предрассудков прошлого. Карл Маркс, чьи концепции в огромной степени осно- вывались на идеях Просвещения, сформулировал этот принцип самыми простыми словами. Необходимо пони- мать историю, утверждал он, чтобы ее творить. Благодаря этому принципу Маркс и марксизм приобрели в XX в. са- мое широкое влияние. Согласно марксистской точке зрения, дальнейшее развитие науки и технологий сделает мир более стабиль- ным и упорядоченным. С этим соглашались даже многие идейные противники Маркса. Так, писатель Джордж Ору- элл предвидел возникновение общества, обладающего достаточно высоким уровнем стабильности и предсказу- емости, в котором все мы станем крохотными винтиками гигантского социально-экономического механизма. К та- кому же выводу приходили и многие мыслители-общест- воведы, например знаменитый немецкий социолог Макс Вебер. Однако мир, в котором мы живем сегодня, не слишком соответствует их предсказаниям. Он не только не стал бо- лее <управляемым>, но, судя по всему, вовсе вышел из-под контроля - мир ускользает из рук. Более того, воздействие некоторых факторов, призванных, как предполагалось, сделать нашу жизнь более определенной и предсказуемой, 19 в том числе научно-технический прогресс, зачастую при- водит к противоположному результату. Так, глобальные климатические изменения и связанные с ними опаснос- ти, вероятно, являются следствием нашего вмешательства в окружающую среду. В борьбе с этими опасностями нам не обойтись без науки и технологий, но они же и способ- ствовали возникновению самих этих опасностей. Возникают факторы риска, с которыми еще никому и никогда не приходилось сталкиваться, - взять хотя бы глобальное потепление. Многие из этих новых факторов риска и неопределенности затрагивают нас независимо от того, где мы находимся, принадлежим мы к привилегиро- ванным или обездоленным слоям. Они связаны с глобали- зацией - этим <пакетом> перемен, которому и посвящена книга. Наука и технологии тоже глобализуются. Подсчита- но, что сегодня количество ученых в мире превышает об- щую цифру за всю историю науки. Но глобализация обла- дает и множеством других аспектов. Она вводит в действие другие формы риска и неопределенности, особенно те, что связаны с глобальной электронной экономикой - сов- сем недавно возникшим явлением. Как и в науке, риск здесь - палка о двух концах. Его не всегда следует сводить к минимуму: рискованные инициативы в сфере финансов и предпринимательства - это движущая сила глобализую- щейся экономики. Что такое глобализация, представляет ли она собой хоть сколько-нибудь новое явление - все это предмет оживленной дискуссии. На этих спорах я остановлюсь в главе 1, поскольку на них <завязано> многое другое. Но фактическое положение дел уже совершенно очевидно. Глобализация перестраивает наш образ жизни, и весьма основательно. Она надвигается с Запада, несет сильный от- печаток политического и экономического могущества 20 Америки и приводит к крайне неоднозначным последст- виям. Но глобализация - не просто господство Запада над всем остальным миром; она затрагивает Соединенные Штаты точно так же, как и другие страны. На повседневную жизнь глобализация влияет не мень- ше, чем на события мирового масштаба. Поэтому книга со- держит подробный анализ проблем, связанных с пробле- мами секса, семьи и брака. В большинстве регионов мира женщины претендуют на большую самостоятельность, чем это было раньше; число работающих женщин неуклонно растет. Подобные аспекты глобализации не менее, а то и более важны, чем то, что происходит на мировом рынке. Они способствуют возникновению стрессов и напряжен- ности, затрагивающих традиционный образ жизни и куль- туру в большинстве регионов мира. Традиционная семья оказалась под угрозой, ее характер меняется, и эти измене- ния будут продолжаться. Крупные преобразования проис- ходят и в области других традиционных институтов, на- пример, связанных с религией. Мир рушащихся традиций порождает фундаментализм. Главным сражением XXI в. станет конфликт между фундаментализмом и космополитической толерантнос- тью. В глобализующемся мире, где информация и образы постоянно <путешествуют> по всему земному шару, мы ре- гулярно вступаем в контакт с другими людьми, которые мыслят и живут не так, как мы. Космополиты приветству- ют и воспринимают это культурное многообразие. Фунда- менталисты считают его тревожным и опасным явлением. Идет ли речь о религии, этнической идентичности или на- ционализме - они ищут прибежище в обновленной и <очищенной> традиции, а зачастую и в насилии. Есть основания надеяться, что космополитическая точ- ка зрения победит. Терпимость в отношении культурного 21 разнообразия и демократия тесно взаимосвязаны, а демо- кратия сегодня распространяется по всему миру. За рас- пространением демократии стоит глобализация. В то же время, парадоксальным образом, она демонстрирует огра- ниченность наиболее привычных нам демократических структур, а именно структур парламентской демократии. Необходима дальнейшая демократизация существующих институтов в соответствии с требованиями глобальной эпохи. Хозяевами своей истории мы никогда не станем, но найти способ <поймать> наш ускользающий мир можем и должны.

Глава 1 Глобализация

Одна моя приятельница изучает жизнь крестьян Цент- ральной Африки. Несколько лет назад она впервые посетила отдаленную местность, где намеревалась прово- дить полевые исследования. В день приезда один местный житель пригласил ее домой весело провести вечер. Она ожидала, что увидит традиционные способы проведения досуга в этом изолированном сообществе. Вместо этого собравшиеся смотрели по видео <Основной инстинкт>. В тот момент в лондонских кинотеатрах этот фильм еще не появился. Подобные мелочи позволяют кое-что понять о нашем мире. И они свидетельствуют не только о его тривиальнос- ти. Дело не только в том, что к существующему образу жиз- ни людей добавляются современные атрибуты - видео, те- левизоры, персональные компьютеры и т. д. Мы живем в мире преобразований, затрагивающих практически все, что бы мы ни делали. Плохо это или хорошо, нас заталки- вают в рамки глобального порядка, суть которого никто 24 по-настоящему не понимает, но воздействие ощущает на себе каждый. Возможно, слово <глобализация> звучит не слишком привлекательно и элегантно. Но игнорировать его не мо- жет никто, если мы хотим понять, какие перспективы ждут нас на рубеже веков. Я часто выступаю с лекциями за рубе- жом. В любой стране, где бы я ни побывал в последнее вре- мя, активно обсуждается проблема глобализации. Во Фран- ции ее называют mondialisation. В Испании и Латинской Америке - globalization. В Германии - Globalisierung. Повсеместное распространение самого термина сви- детельствует о масштабе явлений, которые он обозначает. Каждый <гуру> из мира бизнеса говорит о глобализации. Ни одно выступление политика не обходится без ссылок на нее. Однако еще в конце 1980-х гг. этот термин практи- чески не употреблялся ни в научной литературе, ни в по- вседневной речи. Он появился из ниоткуда, но присутству- ет почти везде. Учитывая столь внезапную популярность, не стоит удивляться, что смысл этого понятия не всегда ясен, или что оно вызывает негативную реакцию среди интеллектуа- лов. Глобализация как-то связана с тезисом о том, что те- перь все мы живем в едином мире, - но каким именно об- разом, и правильна ли сама эта идея? В ходе дискуссий, воз- никших в последние годы, разные эксперты высказывают чуть ли не диаметрально противоположные точки зрения относительно глобализации. Некоторые ставят под вопрос само понятие как таковое. Их я называю скептиками. По мнению скептиков, все разговоры о глобализа- ции - не больше чем болтовня, сотрясение воздуха. При всех своих преимуществах, проблемах и недостатках гло- бальная экономика не несет в себе особой новизны по сравнению с предыдущими периодами. Мир продолжает 25 развиваться в основном так же, как он развивается уже много лет. С внешней торговлей, утверждают скептики, связан лишь незначительный процент национального дохода большинства стран. Более того, в международных эконо- мических связях значительное место занимает межрегио- нальный обмен, который нельзя назвать по-настоящему глобальным. Так, страны Европейского Союза торгуют в основном друг с другом. Это относится и к другим круп- нейшим торговым <блокам> - например Азиатско-Тихо- океанскому или Североамериканскому. Другие - назовем их радикалами - занимают совер- шенно иную позицию. Радикалы не только считают глоба- лизацию абсолютно реальным явлением, но и утверждают, что ее последствия ощущаются повсеместно. Мировой ры- нок, говорят они, сегодня куда более развит, чем даже в 1960-е или 1970-е гг.; национальные границы для него не существуют. Страны утратили большую часть своего преж- него суверенитета, а политики - большинство возможно- стей влиять на события. Неудивительно, что политические лидеры больше не пользуются ничьим уважением, а их за- явления никого особенно не интересуют. Эпохе суверен- ных государств пришел конец. Отдельные страны, как вы- разился японский специалист по бизнесу Кеничи Омае, превратились просто в <фикцию>. Ученые вроде Омае рас- сматривают экономические трудности, возникшие в ходе Азиатского кризиса 1998 г., как проявление реальности глобализации, пусть и в ее разрушительном аспекте. По своим политическим убеждениям большинство скептиков относятся к левому крылу, прежде всего к <старым левым>. Ведь если глобализация по сути - миф, то значит правительства по-прежнему способны контро- лировать происходящее в экономике, и государство все- 26 общего благосостояния остается нерушимым. Понятие глобализации, утверждают скептики, выдумали идеологи свободного рынка, выступающие за демонтаж системы со- циального обеспечения и сокращение государственных расходов. Все происходящее - это в лучшем случае повторение общемировой ситуации столетней давности. В конце XIX в. уже существовала открытая глобальная эко- номика и широкомасштабная торговля, в том числе ва- лютные операции. Ну и кто же прав в этом споре? По-моему, правы радика- лы. Сегодня уровень международной торговли намного выше, чем когда-либо раньше, и в ней задействован гораз- до более широкий набор товаров и услуг. Но главное отли- чие заключается в интенсивности финансовых потоков и движения капиталов. Сегодняшняя мировая экономика, привязанная к <электронным деньгам> - существующим только в виде цифр на экране компьютера - не имеет ана- логов в прошлом. В рамках этой глобальной электронной экономики ру- ководство фондов, банки, корпорации и миллионы инди- видуальных инвесторов способны одним щелчком мышки переводить громадные объемы капиталов из одной части света в другую. И эти их действия могут привести к деста- билизации экономики стран, чье положение представля- лось абсолютно устойчивым - как это случилось в ходе азиатских событий. Объем международных финансовых операций обычно исчисляется в долларах США. С точки зрения большинства людей миллион долларов - это большие деньги. Если эту сумму представить в виде стопки стодолларовых купюр, ее высота будет равна восьми дюймам. Такая же стопка в мил- лиард долларов - другими словами, в тысячу миллионов - будет выше собора Св. Павла. Стопка в триллион долларов - 27 миллион миллионов - достигнет высоты в 120 миль: это в 20 раз выше Эвереста. Сегодня же на глобальных валютных рынках ежеднев- но обращаются суммы, намного превышающие трилли- он долларов. Это - гигантский рост даже по сравнению с концом 1980-х гг., не говоря уже о более отдаленных вре- менах. Стоимость денег у нас в карманах или на банков- ских счетах поминутно меняется в соответствии с колеба- ниями этих рынков. Поэтому я без всяких сомнений утверждаю, что глоба- лизация в том виде, в каком мы с ней сталкиваемся, - во многом явление не только новое, но и революционное. И все же мне кажется, что ни скептики, ни радикалы не осознали должным образом суть самого этого явления и тех последствий, что оно нам несет. Обе группировки рассматривают его почти исключительно с экономичес- кой точки зрения. А это ошибка. Глобализация охватывает не только экономическую, но и политическую, технологи- ческую, культурную сферы. Больше всего на нее повлияли события, связанные с развитием систем коммуникаций, которые произошли совсем недавно, в конце 1960-х гг. В середине XIX в. художник-портретист из Массачусетса Сэмюэл Морзе передал по электрическому телеграфу пер- вое сообщение: <Что сотворил Господь?> Это стало началом нового этапа мировой истории. До этого, чтобы передать любое сообщение, его кто-то должен был непосредственно доставить. Однако появление спутниковой связи означало не менее драматичный разрыв с прошлым. Первый коммер- ческий спутник был запущен лишь в 1969 г. Теперь на около- земной орбите находятся более 200 таких спутников, и каж- дый из них передает огромные объемы информации. Впер- вые в истории стала возможной мгновенная связь между противоположными точками земного шара. В последние 28 годы ускорилось и развитие других видов электронной свя- зи, все более интегрированной со спутниковыми система- ми. До конца 1950-х гг. кабельной телефонной связи через Атлантический или Тихий океаны вообще не существовало. По первому телефонному кабелю можно было передавать около 100 разговоров одновременно. Сегодняшние переда- ют более миллиона. Первого февраля 1999 г., примерно через 150 лет после того, как Морзе изобрел систему точек и тире, азбука Мор- зе сошла со сцены. Она перестала использоваться в качест- ве средства связи на море. Ей на смену пришла система, ис- пользующая спутниковые технологии, с помощью которой можно мгновенно установить местонахождение любого судна, терпящего бедствие. Большинство стран заблаговре- менно подготовились к этому переходу. Французы, напри- мер, перестали пользоваться азбукой Морзе в своих тер- риториальных водах еще в 1997 г., обставив это решение с чисто галльским колоритом: <Всем, всем, всем. Это наш последний привет перед тем, как мы умолкнем навеки>. Мгновенная электронная связь - не просто способ ускоренной передачи информации или новостей. Ее су- ществование меняет саму жизнь человека, неважно, богач он или бедняк. Если внешность Нельсона Манделы нам знакома лучше, чем лицо соседа, живущего напротив, зна- чит, что-то изменилось в самом характере нашей повсед- невности. Нельсон Мандела - мировая знаменитость, а само по- нятие <знаменитость> во многом является порождением новых коммуникационных технологий. С каждой волной инноваций распространение медийных технологий уско- ряется. Понадобилось 40 лет, чтобы количество радиослу- шателей в Соединенных Штатах достигло 50 миллионов. А число пользователей персональных компьютеров до- 29 стигло этой цифры уже через 15 лет после их разработки. Когда же появился Интернет, число американцев, регуляр- но выходящих в <сеть>, выросло до 50 миллионов всего за каких-то 4 года. Было бы неверно думать, что глобализация затрагива- ет лишь крупные системы, такие, как мировые финансы. Глобализация касается не только того, что находится <где-то там> далеко и не связано с жизнью конкретного человека. Это явление находится в <непосредственной близости> и от нас, воздействуя на самые интимные и личные аспекты нашей жизни. Может показаться, что, скажем, идущая во многих странах дискуссия о семейных ценностях никак не связана с влиянием глобализации. Но это не так. Во многих регионах мира традиционные се- мейные структуры переживают трансформацию, или на- ходятся под ударом, особенно в связи со стремлением женщин к большему равноправию. Насколько нам извест- но, в истории еще не существовало общества, где жен- щины и мужчины обладали примерно равными правами. Так что в повседневной жизни происходит настоящая ре- волюция, последствия которой ощущаются по всему ми- ру в самых разных областях - от трудовых отношений до политики. Таким образом, глобализация - это не один процесс, а сложное сочетание целого ряда процессов. Развиваются они противоречиво или даже в противоположных направ- лениях. Большинство людей считает, что глобализация - это когда полномочия и влияние просто <выхватываются> из рук местных сообществ и государств и переносятся на международный уровень. Действительно, одно из ее по- следствий состоит именно в этом. Суверенные государства утрачивают часть экономических полномочий, которыми они прежде обладали. Но глобализация приводит и к про- 30 тивоположному результату. Она <тянет одеяло> не только вверх, но и вниз, порождая новые требования об автоно- мии на местах. Это явление весьма удачно охарактеризо- вал американский социолог Дэниел Белл, заявив, что мас- штаб государства становится не только слишком мал для решения крупных проблем, но и слишком велик для реше- ния малых. Глобализация является причиной возрождения мест- ной культурной идентичности во многих регионах мира. Ответ на вопрос, почему, к примеру, шотландцы стремят- ся получить больше самостоятельности в рамках Соеди- ненного Королевства, а в Квебеке существует мощное сепаратистское движение, следует искать не только в их историко-культурных традициях. Местный национализм оживляется в ответ на глобализационные тенденции, на ослабление контроля со стороны традиционного госу- дарства. Натиск глобализации идет и <по горизонтали>. Она создает новые экономические и культурные зоны внут- ри одной страны, или в рамках нескольких стран. Среди примеров - регион Гонконга, север Италии и Силиконо- вая долина в Калифорнии. Или возьмем регион Барсело- ны. Область, окружающая Барселону в северной Испании, простирается и на территорию Франции. Каталония, где находится Барселона, глубоко интегрирована в Европей- ский Союз. Она является частью Испании, но ориентиро- вана и на внешний мир. Эти изменения обусловлены рядом факторов, часть из которых носит структурный характер, а часть - более конкретный и исторический. Конечно, одной из движу- щих сил процесса является влияние экономики - особен- но глобальной финансовой системы. Но экономический фактор - не природная стихия. Он определяется развити- 31 ем технологий, распространением культуры, а также ре- шениями правительств о либерализации и дерегулирова- нии экономики своих стран. Крах советского коммунизма усилил развитие этих процессов: теперь за их рамками не осталось ни одной сколько-нибудь значительной группировки государств. Этот крах произошел отнюдь не случайно. Глобализация позволяет понять, почему и как советский коммунизм пришел к концу. Темпы роста в бывшем Советском Союзе и восточноевропейских государствах были сравнимы с аналогичными показателями на Западе примерно до на- чала 1970-х гг. После этого СССР и его союзники начали быстро отставать. Советская коммунистическая система, с ее упором на государственные предприятия и тяжелую промышленность, была неконкурентоспособна в рамках глобальной электронной экономики. Контроль над идео- логией и культурой, на котором основывалась политиче- ская власть коммунистических режимов, просто не мог не рухнуть в эпоху глобальных СМИ. Правящие режимы СССР и восточноевропейских стран не могли помешать своим гражданам слушать за- падные радиостанции и смотреть телепередачи. Телевиде- ние сыграло самую непосредственную роль в революциях 1989 г., с полным основанием получивших название пер- вых <телевизионных революций>. Демонстрации протес- та, происходившие в одних странах, телезрители из дру- гих стран видели на своих экранах, после чего многие из них сами выходили на улицу. Конечно, глобализация развивается неравномерно, и ее последствия далеко не всегда благотворны. Многим людям за пределами Европы и Северной Америки она до боли напоминает вестернизацию - или даже американи- зацию, ведь США сегодня остались единственной сверх- 32 державой, занимающей господствующие позиции на ми- ровой арене в экономическом, культурном и военном отношении. Многие из самых заметных культурных сим- волов глобализации связаны с Америкой - <кока-кола>, <Макдональдс>, Си-эн-эн. Штаб-квартиры большинства гигантских транснацио- нальных корпораций также находятся в США. Все осталь- ные связаны с другими богатыми странами, а отнюдь не с бедными регионами мира. Согласно пессимистическому взгляду на глобализацию, она в основном касается промы- шленно развитого Севера, а развивающиеся страны Юга играют в ней очень незаметную и неактивную роль. Она рассматривается как процесс разрушения местных куль- тур, усиления неравенства в мире и ухудшения положения обездоленных. Глобализация, утверждают некоторые, со- здает мир победителей и побежденных, причем к первой, процветающей категории относятся немногие, а боль- шинство обречено жить в нищете и отчаянии. Действительно, статистика просто ужасает. Доля бед- нейших 20% населения мира в совокупном общемировом доходе с 1989 по 1998 г. снизилась с 2,3 до 1,4%. Доля самых богатых 20%, наоборот, возросла. В 20 африкан- ских странах к югу от Сахары доход на душу населения в реальном исчислении снизился по сравнению с концом 1970-х гг. Во многих менее развитых странах нормы в об- ласти безопасности и экологии занижены или практичес- ки отсутствуют. Некоторые транснациональные корпора- ции продают там товары, распространение которых в промышленно развитых странах ограничено или запре- щено - некачественные лекарства, вредные пестициды или сигареты с высоким содержанием смол и никотина. Это, конечно, не <всемирное братство>, а всемирное пи- ратство. 33 Наряду с экологической опасностью, с которой он, кстати, тесно связан, рост неравенства является самой се- рьезной проблемой, стоящей перед мировым сообщест- вом. Однако не стоит взваливать всю вину на богатых. Кра- еугольным камнем моей аргументации является тот факт, что глобализация сегодня лишь отчасти означает вестер- низацию. Конечно, страны Запада или промышленно раз- витые страны в целом по-прежнему обладают гораздо большим влиянием на обстановку в мире, чем менее бога- тые государства. Но глобализация становится все более де- централизованным процессом - она неподконтрольна ни одной группе государств, а уж тем более крупным корпора- циям. В западных странах ее последствия ощущаются не меньше, чем где-либо еще. Это относится и к глобальной финансовой системе, и к переменам, затрагивающим характер управления в це- лом. Все более распространенным явлением становится так называемая <колонизация наоборот>. Колонизация наоборот означает влияние стран, не относящихся к Запа- ду, на развитие событий в западных странах. Примеров то- му множество - взять хотя бы <латиноамериканизацию> Лос-Анжелеса, возникновение глобально ориентирован- ного высокотехнологичного сектора в Индии или прода- жу бразильских телепрограмм в Португалию. Является ли глобализация силой, служащей всеобщему благу? На этот вопрос не существует простого ответа, учи- тывая сложный характер самого явления. Люди, задающие его и обвиняющие глобализацию в углублении неравенст- ва в мире, как правило, имеют в виду экономическую гло- бализацию, а в ее рамках - свободу торговли. Сегодня, ко- нечно, совершенно очевидно, что свобода торговли не яв- ляется однозначным благом. Особенно это касается ее по- следствий для развивающихся стран. Открытие страны 34 или каких-то ее регионов для свободной торговли может подорвать местную экономику. Территория, попадающая в зависимость от нескольких видов продукции, реализу- емых на мировом рынке, весьма уязвима к колебаниям цен и технологическим изменениям. Торговля, как и другие формы экономического разви- тия, всегда нуждается в институциональных структурах. Рынки невозможно создать чисто экономическими мето- дами, и то, до какой степени экономика данной страны должна открыться перед мировым рынком, зависит от ряда критериев. Однако противостояние экономической гло- бализации и внедрение протекционизма в экономике - это ошибочная тактика как для богатых, так и для бедных стран. В определенные периоды и для определенных стран протекционизм, возможно, является необходимостью. На мой взгляд, власти Малайзии, например, поступили пра- вильно, введя в 1998 г. контрольный механизм для предот- вращения оттока капиталов из страны. Но протекциони- стская политика, осуществляемая на постоянной основе, не способствует развитию бедных стран, а если это дела- ют богатые государства, результатом становится создание враждующих торговых блоков. Споры относительно глобализации, о которых я упо- мянул вначале, в основном сосредотачиваются на ее по- следствиях для суверенных государств. Сохранили госу- дарства, а значит и их политические лидеры, свое могуще- ство, или ситуацию в мире сегодня все больше определяют совершенно иные силы? Нет, государства еще обладают могуществом и роль политических лидеров в мире по- прежнему велика. И в то же время роль суверенного госу- дарства меняется у нас на глазах. Экономическая поли- тика на уровне государства уже не обладает той же эф- фективностью, что и прежде. И, что еще важнее, сегодня, 35 когда прежние формы геополитики устаревают, государ- ствам необходимо пересмотреть свою идентичность в це- лом. Хотя это и спорная точка зрения, я считаю, что после окончания <холодной войны> у большинства стран боль- ше не осталось врагов. Ну кого можно считать врагами Британии, Франции или Бразилии? Война в Косово не бы- ла межгосударственным конфликтом. Здесь традицион- ный территориальный национализм столкнулся с интер- венционизмом нового типа, основанным на моральных соображениях. Сегодня государствам угрожают риски и опасности, а не враги, что коренным образом меняет саму их природу. И это относится отнюдь не только к государству. Повсюду мы видим институты, которые внешне выглядят так же, как и раньше, и носят те же названия, но абсолютно измени- лись изнутри. Мы продолжаем говорить о государстве, се- мье, работе, традициях, природе, как будто эти понятия остались теми же, что и прежде. Но это не так. Прежней ос- талась скорлупа, внешняя оболочка, но внутри они изме- нились - и это происходит не только в США, Великобри- тании или Франции, но практически везде. Я называю их <институты-пустышки>. Это институты, уже не соответст- вующие задачам, которые они призваны выполнять. Набирая силу, изменения, которые я охарактеризовал в данной главе, создают нечто беспрецедентное - гло- бальное космополитичное общество. Мы - первое по- коление людей, живущих в этом обществе, чьи контуры просматриваются пока довольно смутно. Оно потрясает основы нашего традиционного образа жизни, где бы мы ни находились. На данный момент это еще не мировой порядок, определяемый коллективной волей людей. Нет, его становление носит анархический, случайный харак- тер, на него влияют множество разных факторов. 36 Этот порядок не назовешь устоявшимся и стабильным: он полон тревог и раздирается глубокими противоречия- ми. Многие из нас ощущают себя игрушкой в руках сил, ко- торые нам неподвластны. Способны ли мы подчинить их своей воле? По-моему, да. Переживаемое нами ощущение бессилия - не признак нашей собственной слабости, а от- ражение недееспособности наших институтов. Надо ре- формировать те институты, что уже имеются, или создать новые. Ведь глобализация сегодня - не случайное явление в нашей жизни. Это изменение самих ее основ, что теперь и есть наш образ жизни.

Глава 2 Риск

Июль 1998 г. стал возможно самым жарким месяцем в истории человечества, а весь 1998-й - самым жар- ким годом. Жара натворила бед во многих районах север- ного полушария. В Эйлате (Израиль) температура подня- лась почти до 46 град. C, а потребление воды в стране выросло на 40%. В Техасе (США) столбик термометра временами приближался к той же отмегке. Ежемесячные температур- ные показатели за первые восемь месяцев этого года были рекордно высокими. Однако вскоре в некоторых районах, пострадавших от жары, впервые за всю историю выпал снег. Являются ли подобные температурные скачки резуль- татом воздействия человека на климат Земли? С полной уверенностью мы этого сказать не можем, но должны признать, что такая вероятность существует, как и в отно- шении участившихся в последние годы ураганов, тайфу- 38 нов и штормов. Возможно, в ходе глобального промыш- ленного развития мы изменили мировой климат и, поми- мо этого, нанесли ущерб окружающей среде во многих других отношениях. Мы не знаем, каковы будут результа- ты дальнейших изменений и какими опасностями они чреваты. Попробуем объяснить все эти вопросы, отметив, что все они связаны с риском. Надеюсь, мне удастся убедить вас, что это на первый взгляд простое понятие является ключом к разгадке некоторых базовых характеристик ми- ра, в котором мы сегодня живем. На первый взгляд может показаться, что концепция ри- ска для нашего времени не более актуальна, чем для про- шлых эпох. В конце концов, разве людям не приходилось всегда сталкиваться с немалым риском? В Средние века жизнь большинства людей была ужасной, грубой и непро- должительной - какой она остается и сегодня для многих жителей бедных регионов мира. Но вот здесь-то и начинается самое интересное. По- мимо некоторых второстепенных контекстов, концеп- ции риска в Средние века просто не существовало. Точно так же, насколько мне удалось установить, не было ее и в большинстве других традиционных культур. Судя по все- му, идея риска утвердилась в XVI-XVII столетиях, и ее со- здателями были западные исследователи, разъезжавшие по свету. Само слово <риск>, похоже, пришло к нам из ис- панского или португальского языка, где оно означало плаванье в незнакомых водах, не нанесенных на карту. Другими словами, первоначально оно относилось к про- странству. Позднее риск стал и временной категорией - это понятие стало употребляться в банковском деле и ин- вестиционных операциях, обозначая анализ возможных последствий того или иного решения о вложении капита- 39 лов для кредиторов и заемщиков. Затем оно расшири- лось, охватывая теперь целый ряд ситуаций, связанных с неопределенностью. Следует отметить, что понятие риска неотделимо от категорий возможности и неопределенности. О человеке нельзя сказать, что он рискует, если исход ясен на 100%. Этот тезис хорошо иллюстрирует один старый анекдот. Человек прыгает с крыши стоэтажного небоскреба. Проле- тая в своем падении мимо каждого этажа, он повторяет: <Пока все идет неплохо, пока все идет неплохо, пока все идет неплохо...> Он словно оценивает риск, но результат на самом деле предрешен. В традиционных культурах концепции риска не было, потому что они в ней не нуждались. Риск - это не то же са- мое, что опасность или угроза. Понятие риска связано с ак- тивным анализом опасности с точки зрения будущих по- следствий. Оно широко используется лишь в обществе, ориентированном на будущее, для которого будущее - это территория, подлежащая завоеванию и колонизации. Концепция риска предполагает наличие общества, актив- но пытающегося порвать с собственным прошлым, - а это главная характеристика индустриальной цивилизации нового и новейшего времени. Все более ранние культуры, в том числе великие древ- ние цивилизации, такие, как Рим или Древний Китай, жи- ли в основном прошлым. Для тех ситуаций, которые мы связ