Реферат: Чогьям Трунгпа

Чогьям Трунгпа ПРЕОДОЛЕНИЕ
ДУХОВНОГО МАТЕРИАЛИЗМА
Chogyam Trungpa. Cutting Through Spiritual Materialism. Berkeley-London, 1973
Электронная версия текста заимствована на www.numbered.boom.ru
Терминологическая правка В.Данченко. К.: PsyLib, 2002


Содержание:

Чогьям Трунгпа 1

ПРЕОДОЛЕНИЕ
ДУХОВНОГО МАТЕРИАЛИЗМА 1

Об авторе 2

ВВЕДЕНИЕ 2

ДУХОВНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ 8

ПОКОРНОСТЬ 14

ГУРУ 17

ПОСВЯЩЕНИЕ 28

САМООБМАН 33

ТРУДНЫЙ ПУТЬ 40

ОТКРЫТЫЙ ПУТЬ 48

ЧУВСТВО ЮМОРА 60

^ РАЗВИТИЕ ЭГО 65

ШЕСТЬ СФЕР 75

ЧЕТЫРЕ БЛАГОРОДНЫЕ ИСТИНЫ 81

ПУТЬ БОДХИСАТТВЫ 90

ШУНЬЯТА 100

ПРАДЖНЯ И СОСТРАДАНИЕ 111

ТАНТРА 117



^ Об авторе
Чогьям Трунгпа-ринпоче основал в Северной Америке несколько буддийских общин созерцания; самые крупные из них находятся в Боулдере (Колорадо) - "Карма Дзонг", и в Барнете (Вермонт) - "Хвост тигра". Он основал также экспериментальную терапевтическую общину и приступил к организации Института Наропы - академического центра, где студенты могли бы приобрести опыт взаимодействия интеллектуальных дисциплин буддизма и Запада. Будучи директором и старшим преподавателем этих центров, он является другом и мастером медитации для их многочисленных студентов.

Как одиннадцатое воплощение Трунгпа-тулку, он с детства получил особое воспитание для того, чтобы стать настоятелем монастырей Сурманг в восточном Тибете. После длительной и трудной подготовки он получил посвящение и был возведен на престол в качестве наследника по прямой линии Миларепы и Падмасамбхавы. Таким образом, он завершил свое учение в области медитации и развития интеллекта в соответствии с традициями кагью и ньингма.

Трунгпа пришлось покинуть родину в 1959 году вследствие захвата Тибета китайцами. После трех лет, проведенных в Индии, он отправился в Англию, чтобы изучать в Оксфорде сравнительную историю религий и психологию. После четырех лет, проведенных в Оксфордском университете, он основал первый в западном полушарии центр медитации и изучения тибетского буддизма; это Самьелинг в Шотландии. В 1970 году Трунгпа посетил Северную Америку - и, увидев необычайный интерес к своему учению, решил перенести свое местопребывание в Соединенные Штаты.
ВВЕДЕНИЕ
Нижеследующая серия бесед имела место в Боулдере в конце 1970 - начале 1971г. Тогда мы как раз создавали там свой медитационный центр, Карма Дзонг. Хотя мои ученики в большинстве своем относились к движению по духовному пути со всей серьезностью, они вносили в свою практику много путаницы, непонимания и ожиданий. Поэтому я нашел нужным предложить своим студентам общий обзор пути и некоторые предостережения относительно существующих на нем опасностей.

Теперь мне кажется, что опубликование этих бесед могло бы принести пользу и тем, кто чувствует интерес к духовным дисциплинам. Правильное движение по духовному пути - весьма тонкий процесс, здесь нельзя допускать наивных скачков. Имеются многочисленные отклонения, которые ведут к искаженной, эгоцентрической версии духовности; мы можем обманывать себя, полагая, что развиваем духовность, тогда как вместо этого с помощью духовной практики усиливаем свою эгоцентричность. Такое фундаментальное искажение можно назвать духовным материализмом

Эти беседы прежде всего рассматривают различные пути, на которых люди вовлекаются в духовный материализм, многие формы самообмана, в которые могут впасть начинающие. После этого разбора отклонений мы рассмотрим самые общие отличительные признаки подлинно духовного пути.

Здесь изложен классический буддийский подход - классический не в формальном смысле, а в смысле изложения самой сути буддийского понимания духовности. Хотя буддийский путь не является теистическим, он не противоречит теистическим дисциплинам. Различия в путях являются скорее различиями в центре тяжести и в методах. Основные проблемы духовных дисциплин являются общими для всех них, особенно в части преодоления духовного материализма. Буддийский подход начинается с нашего заблуждения и страдания; он движется к раскрытию их происхождения. Теистический подход начинается с величия Божьего - и идет к поднятию уровня сознания до переживания присутствия Бога. Но, поскольку препятствиями для общения с Богом являются наши заблуждения и отрицательные качества, теистическому подходу также необходимо иметь с ними дело. К примеру, духовная гордыня для теистических дисциплин составляет такую же проблему, что и для буддизма.

Согласно буддийской традиции, духовный путь представляет собой процесс преодоления нашего заблуждения и раскрытия состояния пробужденного ума. Когда состояние пробужденного ума загромождено "я" и сопутствующей ему паранойей, оно принимает характер глубинного инстинкта. Таким образом, вопрос не в том, чтобы построить это состояние пробужденного ума, а более в том, чтобы сжечь те заблуждения, которые его скрывают. В процессе сжигания этих заблуждений мы обнаруживаем просветление. Если бы процесс был иным, состояние пробужденного ума было бы продуктом причины и следствия. а потому было бы подвержено распаду. Все, что создано, рано или поздно должно умереть; и если бы просветление было бы результатом такого созидания, тогда "я" всегда оставалась бы возможность вновь утвердить себя, вызвать возврат к состоянию заблуждения. Просветление постоянно, потому что мы не произвели его, а только открыли. В буддийской традиции часто используется аналогия солнца, появляющегося из-за облаков; эта аналогия объясняет раскрытие просветления. В практике медитации мы устраняем заблуждения "я", чтобы получить проблеск состояния пробужденности. Отсутствие неведенья, подавленности паранойей открывает необычайный взгляд на жизнь; мы обнаруживаем иной способ бытия.

Сущность заблуждения заключается в том, что человек обладает ощущением личности, которая кажется ему непрерывной и прочной. Когда возникает какая-нибудь мысль, эмоция или какое-то событие, налицо также и ощущение, что существует кто-то, осознающий происходящее. Вот и сейчас вы ощущаете, что вы читаете эти слова. Такое чувство личности в действительности является преходящим, непостоянным событием, которое нам в нашем заблуждении кажется вполне прочным и длительным. Поскольку мы считаем свою ошибочную точку зрения правильной, мы боремся за то, чтобы поддержать и укрепить эту прочную личность; мы стараемся питать ее удовольствиями и охранить от боли. Опыт постоянно угрожает нам выявлением нашего преходящего характера, а потому мы непременно боремся, чтобы закрыть любую возможность обнаружения нашего подлинного состояния, "Но, - можете вы спросить, - если наше подлинное состояние есть состояние пробужденного ума, почему мы так сильно поглощены тем, чтобы избегнуть осознания этого факта?" Это происходит потому, что мы стали настолько поглощенными своим ошибочным взглядом на мир, что считаем этот мир реальным, единственно возможным миром. Такая борьба за то, чтобы поддерживать ощущение прочной, непрерывной личности, представляет собой действие "я".

Однако "я" лишь отчасти удается оградить нас от боли. Как раз неудовлетворенность, которая сопровождает эту борьбу "я", вдохновляет нас на пересмотр того, что мы делаем. Поскольку в нашем самосознании всегда существуют разрывы, всегда становится возможным и некоторое прозрение.

Для описания функций "я" в тибетском буддизме пользуются интересной метафорой. Там говорится о "трех владыках материализма" - это "владыка формы", "владыка речи" и "владыка ума". Ниже мы рассматриваем особенности этих трех "владык". Слова "материализм" и "невротический" относятся к действию "я".

Понятие "владыки формы" подразумевает невротическое стремление к физическим удобствам, безопасности и удовольствию. Наше высокоорганизованное техническое общество отражает эту чрезмерную озабоченность по поводу воздействия на физическое окружение, так чтобы защитить себя от раздражающего воздействия сырых, грубых, непредсказуемых аспектов жизни. Кнопочные лифты, расфасованное мясо, кондиционированный воздух, туалеты со сливом, программы пенсионного обеспечения, предметы ширпотреба, метеорологические спутники, бульдозеры, лампы дневного света, работа с девяти утра до пяти вечера, телевидение - все это попытки создать приемлемый, безопасный, предсказуемый, приятный мир.

Но понятие "владыки формы" не относится к созданным нами физически богатым и безопасным жизненным ситуациям самим по себе. Оно связано скорее с невротической чрезмерной озабоченностью, которая побуждает нас создавать все это, пытаться подчинить природу. "Я" стремится обезопасить и занять себя, старается избежать всякого раздражения. Поэтому мы привязываемся к своим удовольствиям, к своей собственности; поэтому мы боимся перемен или форсируем перемены, стараемся создать для себя гнездо или игровую площадку.

Говоря о "владыке речи" имеют в виду пользование интеллектом в отношении к нашему миру. Мы принимаем целый набор категорий, которые служат нам как бы "рычагами", способами расположения явлений. Наиболее полно развитые продукты этой тенденции - идеологии, системы идей, которые объясняют, оправдывают и освящают нашу жизнь. Национализм, коммунизм, экзистенциализм, христианство, буддизм - все они представляют нам устойчивые правила действия, объяснения того, как и почему вещи происходят именно данным образом.

Опять-таки, пользование интеллектом само по себе не является функцией "владыки речи". "Владыка речи" - это склонность со стороны "я" истолковывать все, что ему угрожает или раздражает его, таким образом, чтобы нейтрализовать угрозу или превратить ее в нечто "положительное" с точки зрения я. Понятие "владыки речи" относится к использованию понятий в качестве фильтров, прикрывающих нас от прямого восприятия того, что есть. Эти концепции принимаются чересчур всерьез; они используются, как инструменты, придающие прочность нашему миру и нам самим. Если мир вещей, обладающих наименованиями, действительно существует, тогда существует также и "я", как одна из таких имеющих наименование вещей. Мы не хотим оставить никакого места для угрожающих нам сомнений, неуверенности или смятения.

Понятие "владыки ума" относится к усилию сознания поддерживать ощущение самого себя. "Владыка ума" осуществляет свою власть когда мы пользуемся духовными и психологическими дисциплинами, как средствами поддержания нашего самосознания, как рычагами, позволяющими нам держаться за наше чувство самих себя. Наркотики, йога, молитва, медитация, транс, разные виды психотерапии - все это можно использовать подобным образом.

"Неспособно обратить в свою пользу все, что угодно, даже духовность. Если, например, вы узнали о какой-то особенно благотворной технике медитации в духовной практике, тогда отношение к ней "я" проявляется, во-первых, в том, что оно рассматривает ее как привлекательный объект, а, во-вторых, стремится ее испробовать. В конце-концов, поскольку "я" кажется прочным образованием и неспособно по-настоящему усвоить что бы то ни было, оно может только подражать. Таким образом "я" пытается проверить практику медитации и медитационного образа жизни и подражать им. Когда мы изучили все уловки и ответы игры в духовность, мы автоматически стараемся подражать духовности, потому что подлинное вовлечение в нее потребовало бы полного устранениями", - а в действительности мы менее всего на свете хотим полностью отказаться от "я". Однако мы не способны ощутить в переживании то, чему пытаемся подражать; мы в состоянии лишь найти некоторое новое пространство внутри границ "я" - а это оказывается тем же самым образом действии. "Я" переводит все в термины собственного здоровья и присущих ему качеств. Будучи способным создать такой новый образец, оно испытывает чувство большого достижения и возбуждения, - ибо наконец-то создало ощутимое подтверждение собственной индивидуальности, добилось успеха.

И если нам удается добиться такого успеха в сохранении своего самосознания при помощи какой-то духовной техники, тогда подлинное духовное развитие оказывается весьма маловероятным. Наши умственные привычки становятся настолько сильными, что сквозь них трудно пробиться. Мы можем даже зайти настолько далеко, что осуществим полностью демоническое состояние сплошного "эгоизма".

Даже несмотря на то, что "владыка ума" является самым могущественным в разрушении духовности, все же и двое других "владык" могут управлять духовной практикой. Возвращение к природе, изолированность, простые, спокойные, возвышенные люди - все это может быть способами защиты от раздражения, все может выступать в роли выразителя "владыки формы". Или может случиться так, что религия снабжает нас разумными доводами в пользу создания безопасного гнезда, простого, но уютного дома, приобретения приятного партнера по супружеству, постоянной и легкой райоты.

Также и "владыка речи" бывает вовлечен в духовную практику. Следуя какому-нибудь духовному пути, мы можем заменить новой религией или религиозной идеологией старые верования, но будем продолжать пользоваться этой новой идеологией по-старому, невротически. Невзирая на то, какими возвышенными могут быть наши идеи, если мы принимаем их чересчур серьезно и употребляем для сохранения своего "я", мы все еще находимся под властью "владыки речи".

Если мы проверим свои действия, мы, по всей вероятности, в большей части случаев согласимся, что находимся под властью одного или более "владык". "Но, - можем мы задать вопрос, - что же из того? Это простое описание состояния человека. Да, мы знаем, что наша техника не может защитить нас от войны, преступлений, болезней, экономической неустойчивости, от тяжелого труда, от старости и смерти; не способны и наши идеологии защитить нас от сомнений, неуверенности, путаницы и дезориентированности; а наши системы психотерапии не в состоянии. предохранить нас от исчезновения высших состояний сознания, которых нам удается временно достичь, от следующих за ними отрезвления и тоски. Но что же нам делать? Трое "владык" кажутся слишком уж могущественными, и свергнуть их нам не под силу; да мы и не знаем, чем их заменить."

Обеспокоенный такими вопросами Будда проверил весь процесс, в силу которого устанавливается правление трех "владык". 0н пожелал узнать, почему наш ум следует за ними, нет ли какого-нибудь другого пути. И он открыл, что трое "владык" соблазняют нас, создав фундаментальный миф - о том, что мы являем собой устойчивые существа. Но этот миф в конце-концов оказывается ложью; это - огромный обман, гигантская ложь - и в то же время корень всего нашего страдания. Для того, чтобы совершить это открытие, ему пришлось пробиться сквозь очень хитроумную защиту, созданную тремя "владыками" для того, чтобы их подданные не раскрыли глубочайший обман, источник их власти. Также и мы никоим образом не сможем освободиться от господства трех "владык", пока подобно Будде не преодолеем слой за слоем их искусную защиту.

Система защиты "владык" построена из материала нашего ума. Этот материал используется ими таким образам, чтобы поддерживать основной миф о нашей прочности. Для того, чтобы нам самим увидеть, как действует этот процесс, необходимо пересмотреть весь собственный опыт. "Но как же нам произвести такой пересмотр? - можете вы спросить. - Какой метод или инструмент для этого использовать?" Метод, который открыл Будда, - это медитация. Он обнаружил, что для получения ответа борьба не дает результатов. И только тогда, когда в этой борьбе возникали перерывы, к нему приходили прозрения. Он начинал понимать, что внутри его существует некоторое разумное качество пробужденности, и оно проявляется только при условии отсутствия борьбы. Таким образом, практика медитации включает в себя умение "не вмешиваться".

Существует много неправильных мнений относительно медитации. Некоторые люди считают ее особым состоянием ума, похожим на транс; другие думают, что это приемы тренировки, какой-то умственной гимнастики. Но медитация - ни то, ни другое, хотя она действительно содержит подход к невротическим состояниям ума. Иметь дело с невротическими состояниями ума не невозможно, даже не трудно. Такое состояние обладает энергией, скоростью, особым стереотипом. Практика медитации подразумевает невмешательство, т.е. старание идти вместе с этой энергией и скоростью. Таким путем мы узнаем, как обращаться с этими фактами, как вступить во взаимоотношения с ними - не в том смысле, чтобы заставить их созревать так, как этого хотелось бы нам, а в смысле познания их такими, каковы они есть, в смысле работы с их стереотипом.

Есть одна история о Будде, которая повествует, как однажды он дал поучение замечательному музыканту, играющему на ситаре. Желая практиковать медитацию, музыкант спросил: "Нужно ли мне подчинить ум - или можно оставить его таким, каков он есть?" Будда ответил: "Вот ты - великий музыкант; так скажи мне, как ты настраиваешь струны своего инструмента?" Музыкант ответил: "Я натягиваю их не слишком сильно и не оставляю слишком свободными; вот и все". "Точно так же, - сказал Будда, - и в своей практике медитации ты не должен ничего навязывать уму насильно, однако не должен и позволять ему блуждать". Таково учение Будды. Мы оставляем ум таким, каков он есть; мы применяем самый открытый способ, чувствуем поток энергии, не стараясь подчинить его, и не позволяя ему выйти из-под контроля; при этом мы идем вместе с энергетическим стереотипом ума. Это и есть практика медитации.

Подобная практика вообще необходима потому, что структура нашего ума и мышления, наш концептуализированный образ жизни в мире оказывается чрезмерно принудительным, мы как бы навязываем себя всему миру; или жизнь протекает совсем уж безумно и бесконтрольно. Поэтому практика медитации должна начинаться с самого внешнего слоя "я", с рассудочных мыслей, которые непрерывно проносятся сквозь ум, т.е. с умственной болтовни. "Владыки" пользуются рассудочным мышлением, как первой линией обороны, как пешками в своих усилиях одурачить нас. Чем больше число порождаемых нами мыслей, тем более занятым бывает ум; и тем сильнее мы убеждены в собственном существовании. Поэтому "владыки" непрестанно стараются активизировать эти мысли, сделать так, чтобы они постоянно набегали одна на другую, чтобы за их потоком нельзя было ничего увидеть. В подлинной медитации мы не имеем намерения создавать поток мыслей и не имеем намерения их подавлять. Мы просто даем им возможность возникать самопроизвольно и становиться выражением глубинного разума, выражением точности и ясности состояния пробужденного ума.

Если мы проникаем в стратегию постоянного создавания перекрывающих друг друга мыслей, тогда "владыки" прибегают к возбуждению эмоций, чтобы отвлекать нас ими. Возбуждающее, красочное, драматическое качество эмоций захватывает внимание; мы оказываемся как бы поглощенными интересным кинофильмом. В практике медитации мы не поощряем эмоций и не подавляем их. Мы видим их со всей ясностью, даем им возможность быть такими, каковы они есть, - и благодаря этому более не позволяем им служить средством развлечения и отвлечения. Таким образом они делаются неистощимым источником энергии для выполнения бескорыстного действия.

В отсутствие мыслей и эмоций "владыки" пускают в ход еще более мощное оружие - понятия. Классифицирование явлений создает чувство определенного, прочного "мира вещей". Такой прочный мир внушает нам успокоительные мысли о том, что и мы представляем собой прочные, обладающие длительностью вещи. Мир существует; поэтому существую и я, воспринимающий этот мир. Медитация заключает в себе прозрение в прозрачность понятий, так что классифицирование более не служит средством придать прочность нашему миру и нашему образу самих себя. Она становится просто актом распознавания. "Владыки" располагают еще и другими защитными механизмами; однако рассмотрение их в данном контексте было бы слитком долгим делом.

Благодаря проверке собственных мыслей, эмоций, понятий и других видов психической деятельности Будда открыл, что у нас нет нужды бороться ради доказательства своего существования, нет необходимости подчиняться власти трех "владык материализма". Нет необходимости бороться, чтобы стать свободными; само по себе отсутствие борьбы и есть свобода. Это состояние свободы от "я" есть достижение состояния будды. Можно сказать, что процесс преобразования материала ума из выражений стремлений "я" в выражения глубинного разума и просветления при помощи практики медитации и есть истинный духовный путь.
^ ДУХОВНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ
Мы пришли сюда, чтобы узнать кое-что о духовности. Я убежден в искренности ваших намерений, однако нам необходимо исследовать их природу. Проблема состоит в том, что эго способно обратить в свою пользу все что угодно, даже духовность. Эго постоянно старается накапливать и использовать знание духовных учений для собственных целей. Эти учения принимаются как нечто внешнее, - внешнее по отношению к "я", - как что-то вроде философии, которой мы пытаемся подражать. В действительности же мы не хотим отождествлять себя с этими учениями, не хотим стать ими. Поэтому, если наш учитель говорит об отречении от "я", мы делаем попытки как-то изобразить это отречение - совершаем соответствующие движения и жесты, но не хотим по-настоящему пожертвовать ни одной частицей своего образа жизни. Мы становимся искусными актерами: и вот, прикидываясь глухонемыми по отношению к подлинному смыслу учений, мы находим известное удовлетворение в том, что играем в последователей духовного пути.

Во всех случаях, когда мы начинаем ощущать какой-то конфликт, какое-то расхождение между нашими действиями и духовными учениями, мы немедленно истолковываем ситуацию таким образом, чтобы погасить этот конфликт. Толкователем оказывается само эго в роли духовного советчика. Все это похожее на положение в какой-нибудь стране, где церковь и государство отделены друг от друга, Если политика государства оказывается чуждой политике церкви, тогда правитель реагирует на это автоматически: он идет к главе церкви, своему духовному наставнику и просит у него благословения. А глава церкви придумывает какое-нибудь оправдание политике и дает свое благословение под тем предлогом, что правитель является охранителем веры. Именно таким образом все совершается и в уме отдельной личности, причем эго выступает в роли как правителя, так и главы церкви.

Если мы хотим постичь истинную духовность, нам необходимо преодолеть подобное рационалистическое толкование наших действий и духовного пути. Однако справиться с этим не легко, потому мы видим все сквозь фильтр философии и логики эго, которое заставляет факты казаться ясными, точными и весьма логичными. На любой вопрос мы пытаемся найти оправдывающий нас ответ. Чтобы успокоить самих себя, мы старательно подгоняем под свою интеллектуальную схему любой аспект собственной жизни, который мог бы внести в нее смятение. И наши усилия так серьезны, так торжественны, так прямолинейны и искренни, что трудно отнестись к ним с подозрением; мы всегда доверяем целостности своего духовного советчика.

Неважно, чем именно мы пользуемся для достижения самооправдания - мудростью священных книг, диаграммами или чертежами, математическими вычислениями, эзотерическими формулами, фундаменталистской религией, глубинной психологией или любым иным механизмом. Всякий раз, когда мы начинаем оценивать, должны мы решать, или нет, делать нам то, или другое - мы уже пытаемся отнести свою практику или свое знание к определенным категориями, противопоставляем одно другому - это и есть духовный материализм, ложная духовность нашего советчика. Каждый раз, когда у нас возникает дуалистическое понятие вроде того, например, что я делаю это потому, что хочу достичь такого-то состояния бытия - мы автоматически отделяем себя от реальности того, чем мы являемся.

Если же мы спросим себя, что же плохого в оценке, в том, что мы становимся на ту или иную сторону, - на это можно дать следующий ответ: когда мы формируем вторичное суждение я должен делать это и должен избегать того, мы все усложняем, и это уводит нас далеко в сторону от фундаментальной простоты нашей природы.

Простота медитации означает, что мы просто переживаем на опыте обезьяний инстинкт эго. Если же мы принимаем свою психику за нечто большее, чем этот факт, тогда она становится очень тяжелой, плотной маской, чем-то вроде железных доспехов.

Важно увидеть, что главный путь любой духовной практики заключается в том, чтобы выйти из-под бюрократического надзора эго. Это значит выйти из под влияния я, постоянных желаний эго добиться более высокой, более духовной, более превосходной версии знания, религии, добродетели, суждения, успокоения или чего бы то ни было, к чему стремится это отдельное я. Нужно выйти из сферы духовного материализма. Если мы не выйдем из этой сферы, если в действительности будем практиковать духовный материализм, тогда в конце концов мы можем обнаружить, что обладаем целой коллекцией духовных путей. Возможно, мы почувствуем, что эти духовные накопления весьма драгоценны для нас. Мы изучили столь многое, может быть, мы изучили западную или восточную философию, практиковали йогу; может быть, мы учились у целого десятка великих мастеров. Мы чего-то достигли, чему-то научились. Мы уверены в том, что накопили огромные знания. И все же, хотя мы прошли через все это, нам нужно от чего-то отказаться. Чрезвычайно таинственное обстоятельство! Как это могло случиться? Просто невероятно! Но, как ни печально, так оно и есть. Наши обширные коллекции знаний и опыта - только часть тщеславия эго, часть его грандиозного хвастовства. Мы выставляем все это напоказ перед целым миром, поступая таким образом, мы уверяем себя в том, что существуем в безопасности и неприкосновенности как люди духовные. Но мы просто создали лавку древностей, антикварный магазин. Мы могли специализироваться по восточной древности, по средневековому христианству или по религии какой-нибудь другой древней цивилизации, или по другому времени - тем не менее это всего лишь магазин. Прежде чем мы наполнили его таким множеством вещей, у нас была прекрасная комната: выбеленные стены, очень простой пол, а под потолком ярко горела лампа. Посредине комнаты находилось единственное произведение искусства; и комната была великолепной. Все, кто в нее входили, включая и нас самих, любовались ее красотой,

Но мы не чувствовали удовлетворения и думали; если один предмет делает комнату красивой, я достану побольше редких вещей, и она станет еще красивее. Так мы начали собирать вещи, а в результате получился хаос.

В поисках красивых вещей мы обшарили весь мир - Индию, Японию, много разных стран. И всякий раз мы находили там какую-нибудь антикварную редкость - потому что всегда имели дело только с одним предметом, видели, что он красив, думали, что он будет красивым и в нашем магазине Но, когда мы привозили его домой и помещали в своем магазине, он становился еще одним добавлением к коллекции хлама. Предмет более не излучал красоту, потому что он оказывался в окружении множества других прекрасных вещей. Он более ничего не значил. Вместо комнаты наполненной прекрасными древностями, мы создали кладовую для хлама!

Правильное приобретение состоит не в том, чтобы собрать большое количество информации или красивых вещей, а в том, чтобы полно оценить каждый индивдауальный объект. Это весьма важно. Если вы по-настоящему почувствуете ценность какого-то красивого предмета, тогда вы полностью отождествляетесь с ним и забываете себя. Это подобно тому, как если бы вы смотрели интересный и захватывающий фильм, забывая при этом, что вы - зритель. В данный момент мира не существует - все ваше существо находится в сюжете кинофильма. Таково отождествление, полное вовлечение в один предмет. Итак, действительно ли мы почувствовали вкус этого единственного красивого предмета, этого единственного духовного учения? Прожевали ли мы его как следует? Проглотили? Или мы просто считаем его частью нашей обширной и все возрастающей коллекции?

Я особенно сильно подчеркиваю этот пункт потому, что знаю, что мы все пришли к учению и практике медитации не для того, чтобы заработать больше денег, - а потому, что мы действительно хотим учиться, хотим развивать себя. Но, если мы считаем знание какой-то старинной драгоценностью, "древней мудростью", объектом коллекционирования, - тогда мы находимся на ложном пути.

Пока речь идет о преемственности прямой линии учителей, знание не передается из рук в руки подобно старинной драгоценности. Вернее будет сказать, что учитель переживает истину учения и передает ее своему ученику как вдохновение. Это вдохновение пробуждает ученика, как до него был пробужден его учитель. Затем ученик передает учение другому ученику, и таким образом идет процесс передачи. Учение всегда оказывается современным; это не "древняя мудрость", не какая-то старая легенда. Учения не передаются как информация не передаются подобно традиционным народным повествованиям, которые дед рассказывает своим внукам. Все это происходит не так. Передача - это подлинный опыт.

В тибетских писаниях, есть изречение. "Знание необходимо раскалить, отбить и выковать подобно чистому золоту, тогда его можно носить как украшение". Поэтому, когда вы получаете духовное наставление от другого человека, вы не принимаете его некритически: вы раскаляете его, отбиваете молотом, куете, пока не появляется яркий благородный цвет золота. Тогда вы украшаете его орнаментом, выбирая тот рисунок, какой вам понравится и надеваете украшение на себя. Таким образом, дхарма применима к любой эпохе, пригодна для любого человека, ибо она обладает качеством живого. Недостаточно подражать мастеру или гуру; вы не стараетесь стать копией своего учителя. Учение - это индивидуальное, личное переживание - и оно остается таковым до нынешнего хранителя доктрины.

Вероятно, многие из моих читателей знакомы с историями о Тилопе и Наропе, Наропе и Марпе, Марпе и Миларепе, а также о других учителях линии Кагью. Для них знание было живым переживанием и оно остается им для нынешних хранителей линии. Различны только детали их жизненных ситуаций. Учения обладают качеством свеже-выпеченного теплого хлеба: он все еще горяч, свеж, вкусен. Каждый пекарь должен применять свои общие знания хлебопечения к отдельному тесту, к отдельной печи. Затем ему необходимо лично ощутить готовность этого хлеба: надо разрезать его свежим и съесть теплым. Ученик должен сделать учение собственным достоянием и затем практиковать его. Здесь нет обмана вроде представлений о коллекционировании знаний. Мы должны работать со своими индивидуальными переживаниями. Когда мы оказываемся в запутанном положении, - нам нельзя возвращаться к своей коллекции знаний и пытаться найти в ней какое-то подтверждение или утешение: "учитель и все учение - на моей стороне". Духовный путь не таков - это уединенная отдельная тропа.

Вопрос:

Считаете ли вы, что духовный материализм слал для Америки особой проблемой?

Ответ:

Всякий раз, когда в какую-то с страну приходят учения из-за рубежа, обостряется проблема духовного материализма. В данный момент нет сомнения в том, что Америка представляет собой плодородную почву, готовую для учений Именно потому, - потому что Америка так плодородна, так ищет духовности, - она почти неизбежно станет привлекать шарлатанов. Шарлатаны не избирали бы шарлатанство, если бы не были вдохновляемы на это, иначе они бы стали грабителями банков или бандитами, поскольку им хочется иметь деньги и стать знаменитыми. Америка так напряженно ищет духовности, что религия становится легким способом зарабатывать деньга и приобретать славу. Вот мы и видим шарлатанов как в роли учеников так и в роли гуру. Я думаю, что как pаз в это время Америка оказывается очень плодородной почвой для такого рода публики,

Вопрос:

А вы сами приняли какою-нибудь духовного учителя в качестве гуру - какого-нибудь конкретного, живого духовного учителя?

Ответ:

В настоящее время у меня нет гуру. Физически я оставил своих гуру и учителей в прошлом, в Тибете, однако учение остается со мной и продолжает действовать.

Вопрос:

Следовательно, вы более или менее следуете пути?

Ответ:

Ситуация - вот голос моего гуру, его присутствие

Вопрос:

После того, как Шакьямуни Будда достиг просветления, не остался ли в нем какой-нибудь след эго, который, собственно, и оставил ему возможность распространять свое учение?

Ответ:

Учение возникло просто. Он не имел желания учить или не учить. Он провел семь недель, сидя в тени дерева или шагая по берегу реки. Затем кто-то ему повстречался - и Будда начал говорить. Здесь нет выбора, вы существуете как открытая личность; затем представляется ситуация и появляется учение. Это называется "деятельность Будды".

Вопрос:

Трудно не проявлять алчности в области духовного. Является ли это желание приобретения чем-то таким, что надо отбросить на пути?

Ответ:

Вы должны дать умереть первому импульсу. Ваш первый импульс в сторону духовности, возможно, приведет вас на какую-то особую духовную сцену; но, если вы работаете с этим импульсом, он постепенно замирает, на некоторой стадии становится нудным, монотонным. Это - полезная весть. Понимаете, существенно по-настоящему вступить во взаимоотношения с самим собой, с собственными переживаниями. Если этих взаимоотношений нет, тогда духовный путь становится опасным, превращается в чисто внешнее развлечение - и не будет естественным личным переживанием.

Вопрос:

Если вы решили искать выход из состояния неведения, вы можете быть почти полностью уверенными в том, что все, что вы делаете и считаете полезным для себя, окажется благотворным для эго и на самом деле станет преградой на пути. Все, что кажется вам правильным, будет ошибочным, все, что не переворачивает вас ногами кверху, принесет вам гибель. Есть ли выход из этого положения?

Ответ:

Если вы совершаете какое-то действие, кажущееся вам правильным, это не означает, что оно ошибочно, - по той простой причине, что понятия "правильного" и "неправильного" совершенно не соответствуют действительности. Вы работаете не на какой-то стороне, ни на стороне "хорошего", ни на стороне "плохого"; вы работаете со всей полнотой целого, по ту сторону "этого" и "того". Я бы сказал, что существует целостное действие; частичного действия нет, а все, что мы делаем в связи с хорошим и плохим, оказывается мистичным актом.

Вопрос:

Если вы чувствуете, что ваше положение очень запутано, и стараетесь найти выход из этой запутанности, вам станет казаться, что вы стараетесь чересчур усердно. А если совсем не проявлять старания, - не значит ли это, что мы дурачим самих себя?

Ответ:

Да, это не значит, что человеку надо жить крайностями - слишком усердствовать или совсем не прилагать усилий. Работая, нужно идти по своеобразному среднему пути, находясь в состоянии совершенства, - "быть самим собой". Мы могли бы описать, что состояние при помощи множества слов; но его нужно осуществить в действительности. Если вы по-настоящему начнете жить, следуя "серединному пути", вы узнаете, что это значит, вы поймете сами. Вам необходимо доверять самим себе, полагаться на свой собственный путь. Мы - потрясающие существа, - мы обладаем внутри себя колоссальными возможностями. Нам просто нужно оставить все как есть, и самим оставаться такими, каковы мы есть, Ничто извне не в состоянии нам помочь. Если вы не желаете дать себе возможность расти, тогда вы вступаете в процесс саморазрушения и запутанности. Это - саморазрушение; вас не разрушает кто-то другой. Оно и оказывается действенным именно потому, что это - саморазрушение.

Вопрос:

Что такое вера? Полезна ли она?

Ответ:

Вера может быть простодушием, доверием, слепой убежденностью; или она может быть определенной уверенностью, которую невозможно разрушить. Слепая вера не обладает вдохновением. Она очень наивна и не является творческой, хотя и не с