Реферат: Реферат по дисциплине «История и методология экономической науки» на тему: Место и роль в истории экономической науки

Образец ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ


ВСЕРОССИЙСКИЙ ЗАОЧНЫЙ

ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ


Кафедра истории экономики, политики и культуры


Реферат по дисциплине

«История и методология экономической науки»
на тему:
Место и роль в истории экономической науки

теорий заработной платы постмануфактурного периода



^ Выполнил: студент I курса магистратуры... факультета «Менеджмент и маркетинг» Петров Николай Иванович
(группа 111, студ.билет №121245)


Преподаватель:

д.э.н., профессор Я.С. Ядгаров


^ МОСКВА – 2008

Оглавление 2-я страница реферата)


Введение……………………………................……………………………….......................…3


1. Интерпритация теории заработной платы на базе доктрины

рабочего фонда лидерами классической политической экономии

постсмитианского периода……………….............…………………........................………5

2. Концепция права трудящихся на полный продукт труда в теории заработной платы

экономистов-романтиков и социалистов-утопистов…...………...........................................12

Заключение……………………………………………….............................................………18

Список использованной литературы………………...………..................................................20


Введение (начинается с 3-й страницы)


Научные основы теории заработной платы, сформулированные в „Богатстве народов“ А.Смита, в период промышленного переворота, апогей которого приходится на первую половину XIX столетия, получили разнообразную, порой противоположную интерпретацию в творчестве лидеров экономической мысли этого периода. Альтернативные взгляды выдающихся ученых той поры на сущность заработной платы положили начало нескончаемым спорам и дискуссиям по поводу осмысления места и роли данной категории в экономической науке.

Между тем современные экономисты до сих пор не нашли еще окончательного решения вопросов, связанных с проблематикой заработной платы в части определения ее общего фонда, минимального уровня оплаты труда, обоснования размеров текущего и реального вознаграждения результатов наемного труда. Эти и другие вопросы свидетельствуют об актуальности историко-экономического анализа разнообразных позиций в области теории заработной платы в период первой половины XIX века.

Эволюция теории заработной платы в исследуемом (постмануфактурном) периоде тесно связана с именами Д. Рикардо, Ж.Б. Сэя, Т. Мальтуса, С. Сисмонди, П. Прудона, Р. Оуэна, К. Сен-Симона и других экономистов, представляющих соответственно классическую политическую экономию, экономический романтизм и утопический социализм. Отдельными аспектами их нововведений в области данной теории интересовались ученые-экономисты, в том числе историки экономической мысли, многих последующих поколений. Но их исследованиям присущ, как правило, не комплексный и фрагментарный характер, и поэтому в них не содержится исчерпывающих ответов по ключевым элементам этой теории.

В работе поставлена цель – исследовать сущность и особенности положений в области теории заработной платы в сочинениях представителей выше названных направлений экономической мысли.

В соответствии с этой целью в ней предстоит следующие задачи:

1) проанализировать творчество именитых ученых-экономистов исследуемого периода, проявивших себя приверженцами доктрины рабочего фонда и идеи неотвратимой относительной минимизации уровня заработной платы (классическая политическая экономия);

2) рассмотреть труды тех исследователей, которые интерпретировали теоретическую сущность заработной платы вне классической доктрины рабочего фонда (экономический романтизм и утопический социализм).

Таковы предпосылки, обусловившие выбор темы данной работы, ее актуальность и общую направленность. При этом, на наш взгляд, вполне правомерно учитывать то обстоятельство, что, как прежде, так и сейчас для повышения качества экономического развития и качества жизни российских граждан требуется „…существенное увеличение заработной платы и других доходов“, ибо „такая направленность преобразований отражает высшие национальные интересы россиян и обеспечит позитивную, устойчивую динамику социально-экономических процессов“1.


^ 1. Интерпретация теории заработной платы на базе доктрины

рабочего фонда лидерами классической политической

экономии постсмитианского периода


Теория заработной платы – одна из основополагающих теорий классической политической экономии. Многие представители этого направления экономической мысли трактовали ее сущность в качестве дохода, причитающегося в условиях рыночной экономики наемным работникам. Еще со времен У. Петти и физиократов „классическая школа“ характеризовала заработную плату как цену труда рабочего, а ее размер сводила к некоему минимуму денежных средств, обеспечивающему существование, как самому рабочему, так и его семье. Правда, под минимумом подразумевался не физиологический, а прожиточный минимум.

Одновременно заработная плата наряду с прибылью и рентой рассматривалась лидерами классической политической экономии исключительно через призму классового подхода. В данном контексте речь, как правило, шла о том, что каждый класс общества через принадлежащий ему фактор производства (труд, капитал, земля) сам создает себе соответствующий вид дохода – заработную плату, прибыль, ренту.

Качественные преобразования в хозяйственной жизни постмануфактурного периода, обусловленные, прежде всего, результатами промышленного переворота, вытеснением ручного труда машинным, механизированным, предопределили дальнейшую эволюцию теоретических изысканий классической политической экономии в трудах тех ученых-экономистов, кто обычно относил себя к числу учеников и последователей великого А. Смита. Не стала исключением и теория заработной платы.

Так, в смитовской интерпретации величина заработной платы напрямую увязывается с тенденцией все возрастающего национального богатства и по этой причине не может оставаться на уровне прожиточного минимума. Он, в частности, утверждал (1776 г.), что „высокая оплата труда, будучи последствием возрастания богатства, вместе с тем является причиной возрастания населения“2. По его мысли, одновременно следует иметь в виду следующее обстоятельство: „Щедрое вознаграждение за труд, поощряя размножение простого народа, вместе с тем увеличивает его трудолюбие, которое, как и всякое иное человеческое свойство, развивается в соответствии с получаемым им поощрением. Обильная пища увеличивает физические силы работника, а приятная надежда улучшить свое положение и кончить свои дни в довольстве и изобилии побуждает его к максимальному напряжению своих сил. Поэтому при наличии высокой заработной платы мы всегда найдем рабочих более деятельными, прилежными и смышлеными, чем при низкой заработной плате…”3.

В постмануфактурном периоде, охватывающем первую половину XIX столетия, новые лидеры классической политической экономии свои размышления в области теории заработной платы стали выстраивать на базе так называемой доктрины рабочего фонда. Суть последней, в которой во главу угла ставятся „соображения о монополии нанимателей на рынке труда”4, наиболее рельефно сформировал некогда в „Очерке о заработной плате” (1826 г.) Джон Рамсей Мак-Куллох, явившийся, по словам М. Блауга, “наиболее усердным учеником Рикардо”1.

Как следует из теоретических размышлений на базе доктрины рабочего фонда, фонд заработной платы, так же как и „спрос“ на труд, должен противопоставляться „предложению“ труда. Отсюда норму заработной платы предполагается определять путем деления всей суммы денег, предназначенной для выплаты, на число занятых рабочих. Следовательно, для повышения заработной платы нужно либо увеличить делимое, либо уменьшить делитель, то есть увеличить производство или сократить рождаемость.

В отношении возможностей увеличения масштабов производства при несокращающейся рождаемости и соответственно увеличения спроса на труд и цены этого фактора производства, то есть заработной платы, пессимистические, можно сказать, настроения всей когорты авторов „классической школы“ в постмануфактурном периоде предопределили следующие два обстоятельства. Во-первых, каждый из них разделял теорию народонаселения Т. Мальтуса, в соответствии с которой причина бедности сводится к простому соотношению темпа прироста населения с темпом прироста жизненных благ, определяющих размер заработной платы на уровне прожиточного минимума. Иными словами, поскольку причина бедности „естественна“, то преодолевать ее возможно и необходимо не посредством специального социального законодательства, а, рассчитывая каждому человеку самому заботиться о собственном материальном благополучии и благополучии своей семьи и лично самому отвечать за свою непредусмотрительность при реализации биологически присущей ему способности к продолжению рода.

Во-вторых, смитианцы постмануфактурного периода были единодушны в том, что в силу частной собственности на землю сельское хозяйство объективно обречено на чересчур медленные темпы технического усовершенствования. Руководствуясь, кроме того, положением об ограниченности земельных ресурсов все они склонны были разделять надуманный и в то же время популярный так называемый закон убывающего плодородия почвы. Вот почему Д. Рикардо в своих „Началах политической экономии и налогового обложения“ (1817 г.) полагал, к примеру, что рост заработной платы требуется, прежде всего, в связи с тем, что стоимость денег как товаров может снижаться. Но, с другой стороны, писал он, это становится необходимым еще и „с каждым увеличением трудности добывания пищи и других предметов жизненной необходимости для растущего населения“2.

Вышеназванные аргументы пессимистической интерпретации теории заработной платы ранее других коллег по „классической школе“ политической экономии использовал в своем творчестве Т. Мальтус, издавший еще в 1798 году книгу под названием „Опыт о законе народонаселения“. Причем данное произведение положило не только начало научным основаниям в области теории народонаселения, но и тому, что в последствии стали называть „железным законом заработной платы Мальтуса“. Последний (закон) вытекает именно из его теории народонаселения и гласит, что заработная плата в условиях экономики свободной конкуренции не может расти, неизменно оставаясь на низком уровне – уровне прожиточного минимума.

Видный современный историк экономической мысли М. Блауг по поводу по поводу этого мальтусовского нововведения в своем всемирно известном труде „Экономическая мысль в ретроспективе“ пишет следующее: „Вполне очевидно, что теория прожиточного минимума заработной платы – это никакая не теория: прожиточный минимум берется как нечто данное, обусловленное тем, как трудовое население относится к продолжению рода, а также, по-видимому, общим уровнем медицинских познаний. Это всего лишь один из примеров классической склонности упрощать анализ, уменьшая число переменных, подлежащих определению. Теория прожиточного минимума заведомо не годится для определения заработной платы в какой-либо конкретной ситуации из-за своей безнадежной неоднозначности: мы не можем знать, о каком отрезке времени идет речь“1.

Между тем в триумвирате выдающихся представителей классической политической экономии Рикардо – Сэй – Мальтус, сложившемся в первой четверти ХIХ века, наиболее ярким апологетом мальтусовского „железного закона заработной платы“ проявил себя, пожалуй, Д. Рикардо. Исходя из этого „закона“, он в частности, утверждал, что „относительная стоимость товаров“, якобы, совершенно не зависит от изменений уровня заработной платы рабочих, что повышение стоимости труда (заработной платы) невозможно без соответствующего падения прибыли2. При этом прогноз об уровне заработной платы на перспективу также увязывался им с мальтусовской теорией народонаселения. А озвучил его ученый так: „При естественном движении общества заработная плата имеет тенденцию к падению, поскольку она регулируется предложением и спросом, потому что приток рабочих будет постоянно возрастать в одной и той же степени, тогда как спрос на них будет увеличиваться медленнее“3.

Рассуждая так, автор «Начал» ни чуть не сомневался в том, что в соответствии с „законами, которые регулируют заработную плату“, ее повышение происходит всегда не в той мере, „чтобы рабочий имел возможность покупать столь же много предметов комфорта и необходимости, сколько он покупал до повышения цены этих товаров“4.

В то же время к чести этого ученого следует заметить, что он четко осознавал, что тенденция заработной платы к падению, о которой он утверждал, имеет место исключительно в условиях „частной и свободной рыночной конкуренции“, а также тогда, когда этот вид дохода не может „контролироваться вмешательством законодательства“5.

Ж.Б. Сэй, будучи единомышленником Т. Мальтуса и Д. Рикардо и интерпретируя теорию заработной платы на базе доктрины рабочего фонда, отталкивался еще и от собственной концепции о так называемых трех главных факторах производства: труде, капитале и земле. В соответствии с этим нововведением, о котором он заявил в своем “Трактате политической экономии” (1803г.), речь, в частности, идет о том, что собственник капитала, выступающий в качестве предпринимателя, заслуживает получения прибыли “как бы в вознаграждения за его промышленные способности, за его таланты, деятельность, дух порядка и руководство”6. Но такого рода “умелость, – подчеркивает он, – ограничивает число людей, предлагающих свой труд в качестве предпринимателей”7.

И уж совсем другое дело, полагает этот ученый, заработная плата рабочих. Ведь „простые и грубые работы, – пишет он, – могут быть исполнены всяким человеком, лишь бы он был жив и здоров; поддержание жизни и здоровья составляет единственное условие, чтобы эти работы исполнялись“8. Далее в духе истинного мальтузианца и приверженца доктрины рабочего фонда Ж.Б. Сэй заявляет о том, что9:

- заработная плата обыкновенно нигде не поднимается выше того, что нужно для поддержания жизни, а число лиц, предлагающих свой труд, достигает уровня существующего на них спроса и очень часто превышает его;

- класс самых простых рабочих получает из продуктов, в производстве которых участвует своим трудом, достаточную долю вознаграждения не только для того, чтобы существовать, но и для того, чтобы пополниться;

- в среде рабочих, доходы которых не превышают иногда уровня самых обыкновенных потребностей, понижение заработной платы бывает равносильно смертному приговору если не для самих рабочих, то, по крайней мере, для части их семейств;

- надо заботиться о том, чтобы доставить рабочим, оставшимся без работы, какие-нибудь продолжительные занятия, создать новые отрасли промышленности, организовать предприятия в отдаленных странах;

- если рабочий захочет улучшить свое положение и поднять заработную плату, то или вздорожают продукты, которые он производит, или уменьшится доля других участников в производстве;

- обычный размер заработной платы должен быть несколько повышен, дабы его доставало на образование сбережений;

- заработная плата рабочего устанавливается взаимным соглашением между ним и предпринимателем: один старается, как можно больше получить, другой – как можно меньше дать;

- если вследствие низких цен продуктов неимущие рабочие ложатся бременем на общество, то оно вознаграждается меньшими расходами на предметы своего потребления;

- есть такие бедствия, которые прямо истекают из природы человека и вещей; одно из таких бедствий заключается в излишке народонаселения, превосходящем средства существования;

- правительство, если оно просвещено, должно стараться, как можно меньше вмешиваться в дела частных лиц, чтобы бедствия естественные не усилить еще более бедствиями, происходящими от администрации.

Конец первой половины XIX века из числа видных представителей классической политической экономии постмануфактурного периода главным образом принято увязывать в экономической литературе с именем и творчеством Дж.С. Милля. В его „Основаниях политической экономии” (1848 г.) однозначно пролеживается мысль о том, что определяющим условием для формирования заработной платы является конкурентная экономическая среда, благодаря которой создавшийся фонд заработной платы „…распределяется между всем рабочим населением”1.

Известно также и то, что Дж.С. Милль спустя 21 год после выхода в свет своих „Оснований“ отказался в открытой печати от доктрины рабочего фонда. По мысли еще одного видного современного историка экономической мысли Т. Негиши, научным сообществом „это было естественно воспринято как признак заката классической экономической школы“2, ибо тем самым Дж.С. Милль, пишет он, „пожертвовал …защитным поясом классической исследовательской программы“3.

Вместе с тем уже в „Основаниях“ этот завершитель классической политической экономии, как никто другой из своих предшественников и современников, высказывался о ряде таких регулирующих элементов механизма оплаты наемного труда, которые, в принципе, выходят за рамки доктрины рабочего фонда при осмыслении теоретической сущности заработной платы. Одним из таких регулирующих элементов является, по Миллю, совершенствование государством системы образования и воспитания трудящихся, благодаря чему рабочие будут способны преодолеть укоренившуюся в них привычку жить в неразвитости и бедности, и положение этого класса поднимается „до положения сносного благосостояния“ и будет поддерживаться „на этом уровне, пока не вырастет новое поколение“1.

К числу регулирующих элементов фонда заработной платы в сторону его увеличения Дж.С. Милль относит также стимулирование государством тех сфер „общих привычек народа“ в которых вознаграждение труда обусловлено не столько конкуренцией, сколько обычаем. Такими сферами, где соперничество при вознаграждении труда вытесняется „народной привычкой“, то есть обычаем, являются, на его взгляд, прежде всего, медицина, юриспруденция, услуги в отраслях общественного обслуживания населения. Представителями этого рода профессиональных занятий, пишет он, являются врачи, в том числе, хирурги, адвокаты, стряпчие и иные люди свободных профессий и т.п. или все те, кому состоятельные люди готовы платить ренту и гонорары „больше того, за сколько они могли бы купить на рынке труд людей, совершенно в такой же мере способных для требуемой работы“2.

Наконец, профсоюзы рабочих и стачки являют собой, на взгляд автора „Оснований“, не менее важный элемент регулирования заработной платы в сторону его роста в условиях экономики laissez faire. Сожалея о том, что современное ему правительственное вмешательство способствует не одобрению, а узаконению запрета „соединения рабочих для повышения заработной платы“, Дж.С. Милль отмечает: „…Если бы рабочие классы имели возможность посредством соглашения между собой повышать и поддерживать общий уровень заработной платы, то едва ли нужно говорить, что это было бы таким явлением, за которое не только следовало бы наказывать, а напротив, приветствовать его и радоваться ему“3.

Оценивая данную позицию Дж.С. Милля, известные историки экономической мысли конца XIX – начала XX веков Ш. Жид и Ш. Рист полагают, что поскольку этот ученый „допускал, что тред-юнионы могут изменить соотношение предложения и спроса …с помощью ограничения предложения рук своих союзников на рынке труда“ либо „…с помощью ограничения представителей наемного труда, которого можно достичь ограничением числа их детей“, то постольку „он постоянно склоняется к мальтузианству“4. Однако, по мнению Й. Шумпетера, высказанному в его „Истории экономического анализа“ (1950г.), именно «в схеме Дж.С. Милля профсоюзы5 были нормальным элементом институциональной структуры, а в законах против них „проявлялся дьявольский дух рабовладельчества“»6.


^ 2. Концепция права трудящихся на полный продукт труда

в теории заработной платы экономистов-романтиков и

социалистов-утопистов


Основоположники возникших в начале XIX века таких нелиберальных направлений экономической мысли, как экономический романтизм и утопический социализм, в числе прочего с иных позиций, чем у классиков, стали интерпретировать и теорию заработной платы. При этом доктрине рабочего фонда классической политической экономии они противопоставили концепцию права трудящихся на полный продукт труда. В соответствии с последней заработная плата, с теоретической точки зрения, рассматривается как исключительно продукт труда, создающего и стоимость товара, и те виды доходов (кроме заработной платы), на которые без всякого на то основания претендуют собственники промышленного, торгового, денежного капитала и земли. Стало быть, полагают они, прибыль и рента не законны и не должны существовать.

Между тем неприятие в рамках теории заработной платы доктрины рабочего фонда и пропаганда идей концепции права трудящихся на полный продукт труда проявляют себя у каждого из представителей экономического романтизма и утопического социализма с определенными особенностями, о чем и последует речь ниже.

Так, родоначальник экономического романтизма С. Сисмонди в своих „Новых началах политической экономии“ (1819 г.), не разделяя теорию заработной платы классиков, „не допускает, чтобы народонаселение зависело от средств существования“1. Проблемы народонаселения и, соответственно, минимизации заработной платы возникают, на его взгляд, лишь из-за „воли землевладельцев, которые стимулируют или ограничивают его (народонаселение. – Н.П.) своим спросом и которые заинтересованы в ограничении его, чтобы реализовать максимум чистого продукта“2.

В данной книге С. Сисмонди обращает внимание читателя на то, что в экономике соседней с Францией Англии происходит то, что со временем ожидает и другие страны. В частности, пишет он, „народ Англии лишен достатка в настоящем и уверенности в будущем“3. Связано это, по его оценке, с тем, что4:

- в деревне нет больше крестьян – их вытеснили батраки;

- в городах почти не осталось ремесленников или независимых хозяев мелких мастерских – есть только фабричные;

- фабричный получает лишь заработную плату, которая недостаточна во все времена года.

По мысли этого ученого, „многочисленность народонаселения представляет преимущество лишь при том условии, если каждый человек уверен, что он своим трудом может обеспечить себе сносную жизнь“5. Причем, говоря о труде, как единственном источнике личных доходов и богатства страны, С. Сисмонди апеллирует, прежде всего, к А. Смиту. И не соглашаясь с ним в том, что богач, сделавшись богаче сам, увеличивает еще и богатство нации, заявляет: „ Мы …думаем, что нация не делается богаче только от того, что возросли ее капиталы. Она становится богаче, если ее капиталы возрастая, распространяют и большее довольство среди населения, которому капиталы эти обеспечивают жизнь“6.

Когда смитианцы, полагает он, трактуют сущность заработной платы как „содержание, уплаченное работающему за его труд“7, то руководствуются тем, чтобы оправдать положение, в соответствии с которым „безграничное увеличение производительности труда (рабочих. – Н.П.) может иметь своим следствием лишь увеличение роскоши и наслаждений праздных богачей“8.

Выход из сложившейся в постмануфактурной экономике ситуации С. Сисмонди видит в необходимости проведения государством реформ, благодаря которым рабочие и мелкие собственники смогли бы получать существенно большую часть доли создаваемого, прежде всего, их трудом национального богатства. Он совершенно убежден в том, что „только государство может внести поправки в дело распределения с помощью мер, которые как будто противоречат главной цели политической экономии – увеличению богатства, но которые обеспечат большую долю наслаждений тем, кто создает все средства наслаждения“. И именно для этого, поясняет ученый, „законодатель мог бы обеспечить бедняку некоторые гарантии против всеобщей конкуренции“1.

Одновременно основной свой вклад в политическую экономию данный родоначальник экономического романтизма видит в том, что доказал ошибочность взглядов либеральных экономистов на ренту, прибыль и заработную плату, проистекающих „будто бы из трех разных источников – земли, накопленного капитала и труда“. Ведь если рассматривать более внимательно, утверждает он, то „эти три вида дохода – это лишь три различные формы Пользования продуктами человеческого труда (рабочего. – Н.П.)“, который „благодаря развитию промышленности и науки …может производить ежедневно больше, гораздо больше, чем ему нужно для потребления“2. Отсюда, по мнению С. Сисмонди3:

- с точки зрения общественных интересов, мануфактуры стоит открывать только в том случае, если рабочие могут получать сносное содержание;

- желательно существование ассоциации тех, кто производит сообща продукт, вместо того, чтобы ставить их в оппозицию друг с другом;

- требуется, чтобы городское, как и сельскохозяйственное производство разбито было на большое число самостоятельных предприятий, а не концентрировалось в руках отдельных предпринимателей, распоряжающихся сотнями и тысячами рабочих;

- собственность мануфактуры должна быть разделена между большим числом средних капиталистов, а не соединялась в руках одного человека, владеющего многими миллионами;

- промышленному рабочему следует питать надежду, даже уверенность, что сделается соучастником в хозяйском деле, дабы он не вступал в брак, пока у него не будет пая в предприятии, и дабы он не старался, как теперь, без всяких надежд на повышение;

- требуются только постепенные и косвенные меры со стороны законодательства для осуществления в отношениях между хозяином и рабочим полной справедливости, которая возлагала бы на первого всю ответственность за зло, которое он причиняет второму;

- нужно, чтобы закон поощрял дробление наследств, а не их накопление, чтобы хозяин находил денежную и политическую выгоду в более тесной связи со своими рабочими, чтобы нанимал их на более долгие сроки и предоставлял им участие в прибылях;

- лучше направленные (государством. – Н.П.) частные интересы сами исправят то зло, которое они же причинили обществу.

Во многом схожих с С. Сисмонди суждений в области теории заработной платы придерживается еще один видный представитель экономического романтизма П. Прудон. Будучи лично знаком с К. Марксом и не разделяя его идей о революции и революционном действии как средстве социальной реформы, он в одном из писем, адресованных к нему, писал: „…я ставлю себе следующую проблему: с помощью экономической комбинации ввести в общество те богатства, которые вышли из общества с помощью другой экономической комбинации“4. По сути, он ратовал за то, чтобы „трудящийся получал бы весь продукт своего труда, не делясь им ни с кем“5.

Уже в одном из ранних своих сочинений „Что такое собственность?“ (1840 г.) им было заявлено, что всякого собственника нужно рассматривать как „собственника своего жалованья, заработной платы, заработка, …собственника созданной вновь ценности из которой извлекает выгоду один лишь хозяин“1, в то время как „работник, даже после получения им заработной платы, сохраняет естественное право собственности на произведенную им вещь“2.

В этой книге он утверждает, кроме того, о том, что, с точки зрения капиталиста, заработная плата есть расход на содержание и возобновление сил рабочего. На самом же деле, по Прудону „воз-награждение рабочего не превышает его постоянных расходов и не обеспечивает ему вознаграждения в будущем, между тем как капиталист находит в орудии произведенном рабочим залог независимости и обеспеченности в будущем“3. Вот почему, на его взгляд, „сам производитель имеет на свой продукт право, выражающееся дробью, знаменатель которой равен числу индивидов, составляющих общество“, и „взамен этого, производитель имеет право на все продукты других людей“4. Но до тех пор, пока производитель этого права не имеет, заключает ученый, „всякая наемная плата, взимаемая по видом возмещения проторей и убытков с процентами, есть акт собственности, кража“5.

Наряду с прибылью П. Прудон считает не правомерным и существование ренты как дохода собственника земли. Он полагает что, если рабочий, в ущерб своей заработной плате, „в силу права собственности, обязан платить ренту, то собственник, в силу того же права, обязан платить такую же ренту работнику (рабочему. – Н.П.), а так как права их взаимно уравновешиваются, то разрядность между ними равна нулю“6.

О близости позиции П. Прудона и его предшественника С. Сисмонди в области теории заработной платы свидетельствует и его обращенность к реформе, в результате которой не будет места социальной несправедливости и эксплуатации человека человеком. Так, почти в духе С. Сисмонди, П. Прудон считает, что „в стране мелкой собственности и мелкого производства“ можно будет наблюдать следующее7:

- права и притязания отдельных лиц уравновешивают друг друга, попытки захватов (доходов. – Н.П.) взаимно уничтожаются;

- положение рабочих, в смысле обеспеченности, существования, почти такое же, как и при полном равенстве;

- равновесие такого общества покоится на острие шпаги; при малейшем толчке оно рушится и погибнет;

- каждому дается равная часть благ, под условием равной суммы труда и сообразным интересам общества.

Важно отметить, что почти во всех своих сочинениях П. Прудон отстаивает ведущую роль в экономике малого бизнеса и малого предпринимательства, гарантирующих, как он полагал, человеку труда достойное материальное благополучие. Сценарий требующихся в этой связи реформ, инициируемых и осуществляемых „снизу“, то есть самими трудящимся, наиболее ярко изложен им в „Системе экономических противоречий, или Философии нищеты“ (1846 г.) и других его сочинениях. А в одной из последних своих работ под названием „Бедность как экономический принцип“ (1862 г.) он заявил прямо: „Если некоторые из нас получают больше или меньше, чем следует по праву – наша общая вина: требуется реформа“8.

Уничтожение прибыли и ренты как незаконных видов дохода – это то, что в определенной мере сближает интерпретацию теории заработной платы Р. Оуэна, К. Сен-Симона, Ш. Фурье и других социалистов-утопистов постмануфактурного периода. В то же время и их позиции отличали определенные особенности. К примеру, последователи и единомышленники Р. Оуэна, разделяя трудовую Теорию стоимости Д. Рикардо, сделали на ее базе совершенно неожиданные выводы, затрагивающую и аспекты проблематики стоимости труда – заработной платы. Основной их вывод в этой связи, пишут Ш. Жид и Ш. Рист, таков: „Сколько часов труда будет стоить продукт, столько бон труда получит его производитель, когда он захочет его продать, – ни больше, ни меньше, и столько же должен будет дать потребитель, когда он захочет его купить, – ни больше, ни меньше. Таким образом, прибыль будет уничтожена“1.

В сою очередь Ш. Фурье в данной связи менее категоричен, допуская в обществе будущего некоторую долю прибыли в общей структуре доходов. Так, капитал, на его взгляд, будет „иметь …треть прибыли, 4/12, а за трудом останется 5/12 и за талантом – 3/12“2. Но, по Фурье, прибыль в результате грядущих реформ примет совершенно иное, чем прежде, содержание, ибо „рабочий будет участником в прибылях не только в силу своего труда, но и в силу своего капитала, потому что он будет акционером, а может быть, и в силу своего таланта, потому что его могут избрать, как и всякого члена общества …в качестве акционера или в качестве избранного директора“3.

Непримиримый противник частной собственности и автор оригинальной концепции социальных реформ Р. Оуэн, ратуя за право трудящихся на полный продукт труда, придерживался, в частности, следующих убеждений4:

- с формированием на всем земном шаре новых поселков (федеративных поселков) момент перенаселения никогда не наступит, так как население мира будет тогда в высокой степени добрым, разумным и рассудительным, и оно гораздо лучше нынешнего неразумного поколения будет знать, какие меры принять в таком случае;

- способы легко создавать изобилие богатств для человеческого рода станут очевидными, как только им будут открыты возможности осуществления путем уничтожения металлических денег (корня огромных зол, существующих во всем обществе) и замены их национальными деньгами;

- разумное правительство поймет, что для достижения людьми счастья требуется условие – иметь возможность путешествовать когда угодно и с удовольствием;

- в новых поселках не будет больше бесполезной частной собственности, являющейся ныне причиною стольких несправедливостей, преступлений и бедствий.

Главной причиной бедственного состояния трудящихся и низкого уровня оплаты их труда является, по мнению К. Сен-Симона анархия, присущая экономике свободной конкуренции. „Бойтесь анархии! Это величайшее зло для честных людей, каковы бы ни были их политические убеждения; это состояние, к которому всегда стремились и всегда будут стремиться люди безнравственные, какова бы ни была их религия“5, – пишет он в одной из своих работ.

Необходимые реформаторские преобразования должны, на его взгляд, осуществиться „сверху“ при непосредственном участии в этом верховной власти, включая короля, а также ведущей части современного общества, называемого им промышленным. Причем к так называемым промышленникам относит он всякого человека, способного трудиться „для доставки разным членам общества одного или нескольких материальных средств, удовлетворяющих их потребности или физические склонности“6. Поэтому промышленником, с его точки зрения, является как земледелец, каретник, кузнец, слесарь и столяр, так и фабрикант, купец, извозчик и матрос, а все вместе, – утверждает он, – „они составляют три крупных класса, которые называются земледельцами, фабрикантами и торговцами“1.

К. Сен-Симон совершенно убежден в том, что „промышленники составляют больше двадцати четырех двадцать пятых нации“ и по этой причине „преобладают как физическая сила“2. Именно этим аргументирует ученый то обстоятельство, что без данного крупного единого промышленного класса не может обходиться ни один другой класс общества, ибо „он существует своими собственными силами и своим личным трудом“, а „другие классы должны трудиться для него“3. Убежден он также и в том, что в результате реформ станет возможным, когда вместо чиновников сами „промышленники будут ст