Реферат: Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) Апокалипсис. Беседы на радио «Град Петров». Беседа № Введение

Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)


Апокалипсис. Беседы на радио «Град Петров».


Беседа № 1.


Введение.


Приступая к изучению любой книги Священного Писания, мы должны ответить на ряд вопросов: кто? где? когда? кому? по какому поводу? с какой целью написал ту или иную книгу. Эти и им подобные вопросы истории объединяются разделом библеистики, который называется исагогикой. Это греческое слово буквально переводится на русский язык как Введение. Вот сегодня мы и будем заниматься кратким Введением в книгу «Откровение святого Иоанна Богослова». Таково надписание последней книги Библии. Но тут же следует заметить, что надписания библейских книг, возникшие во II веке, не всегда отражают подлинное содержание той или иной книги. В древности книги, как правило, не надписывались, и их заголовками служили, собственно первые строчки, открывающие книгу. Именно в первых строках отражалось основное содержание книги. Вот и посмотрим, как начинается наша книга Апокалипсис. «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог». Вот значит как. Это не Откровение Иоанна, а Откровение Иисуса Христа. Откровение было Христом получено от Бога Отца и показано Христом Иоанну. Но, разумеется, это не имеет для нас большого значения. Мы привыкли к тому названию, которое имеем, и потому будем его придерживаться.

Начнём со слова «Апокалипсис». Это слово тоже греческое и означает оно буквально Откровение, т.е. открытие того, что до сих пор было сокрыто, было неведомой тайной, известной только Богу Творцу. В наше время слова «апокалипсис, апокалиптический» вызывают у людей чувство страха. Сразу представляются какие-то ужасы и катастрофы. Всё это оттого, что люди, читая нашу книгу, обращают внимание далеко не на самое основное в ее содержании. Их настолько поражает и устрашает описание Судов Божиих, что они не обращают внимания на торжествующий и радостный характер того, что, в конечном счете, открывается нам от Бога. Это не очень хороший признак. Вспомним, с каким нетерпением и радостью ожидали первые христиане Конца света, Второго Христова пришествия. Эти ожидавшиеся ими события составляли содержание их надежды, о чем так часто пишет в своих посланиях апостол Павел. А что сейчас? Мы не можем думать о Конце света и Втором пришествии иначе, как со страхом. При этом, лишенные истинного понимания этих грядущих событий, мы чаще всего отождествляем их с мировой войной, падением кометы или, совсем уж провинциально, с какими-нибудь катастрофическими событиями, касающимися только нашей страны, нашего города, нашей деревни.

Но обратимся к собственно Исагогике. Кто автор книги Откровения? Он сам называет себя (1,9). Его имя Иоанн. С первых веков Церковь отождествляла автора с любимым учеником Иисуса Христа, ставшим впоследствии апостолом, - Иоанном Зеведеевым, которого принято называть Богословом. По церковной традиции, Иоанн Богослов помимо Апокалипсиса написал также 4-ое Евангелие и три послания. Правда, надо заметить, что Древняя Церковь не была единой в этом мнении. На Западе Римской империи книга Апокалипсис считалась всегда апостольским сочинением, высоко ценилась, читалась во время богослужений как Священное Писание и часто комментировалась. На Востоке, напротив, эта книга была малоизвестна, не вошла в круг церковных чтений в период формирования таковых и практически не комментировалась вплоть до XIX века, если не считать единственного толкования этой книги Андреем Кесарийским. Отчасти причиной такого невнимания к этой книге было то, что существовали сомнения в ее апостольском происхождении. Эти сомнения возродились в критической научной библеистике последних столетий. В частности, компьютерное исследование словаря этой книги обнаружил, что он очень сильно отличается от словаря и грамматики Евангелия Иоанна и его посланий. Однако вряд ли это может служить решающим аргументом против авторства апостола Иоанна. Ведь словарь и стиль автору часто диктует жанр произведения. Пушкин мог писать «Евгения Онегина», «Капитанскую дочку», исторические сочинения о Пугачеве и Петре I, письма, докладные записки, расписки и т.д. И словарь, и стиль всех этих писаний различен и зависит от жанра.

Где написана книга Апокалипсис? Иоанн сам сообщает нам о месте написания. Это остров Патмос в восточной части Эгейского моря (1,9). Иоанн находился там «за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа», т.е. был в ссылке за свое христианское исповедание. Этот факт дает нам ключ к ответу на вопрос: Когда был написан Апокалипсис? Гонения и официальные преследования христиан только за то, что они были христианами, начались в 90-ые годы первого столетия, когда Римской империей правил император Домициан из династии Флавиев. Именно при нем христианство было объявлено недозволенной религией. При этом основной удар преследований пришелся на восточные провинции империи, в частности на провинцию Асия со столицей в Ефесе. Не сразу гонения приняли ожесточенный характер тотальных преследований, не сразу они стали чудовищно кровавыми. Мы видим, что наказание старца Иоанна было еще довольно мягким – ссылка. То усиливаясь, то на время затихая, гонения продолжались два с лишним столетия, до эпохи императора Константина, который в первой четверти IV века сначала сделал христианство дозволенной, а затем и государственной религией. Иногда указывают на гонения христиан во время правления императора Нерона из династии Юлиев, т.е. на 60-ые годы. Всем знакомы эти гонения хотя бы из романа Генрика Сенкевича «Камо грядеши?», либо из фильма по этому роману. Но надо заметить, что гонения Нерона касались только одного города, Рима, и носили уголовный, а не политический характер, как это началось при Домициане.

Кому написана эта книга? И это она тоже сама сообщает нам (1,4): «семи церквам, находящимся в Асии». Несколько далее эти семь церквей перечисляются (1,11). Они находятся в семи городах провинции, расположенных по окружной дороге, начинавшейся и заканчивавшейся в столице, городе Ефесе. Все перечисленные здесь города в наше время уже не существуют, канули в археологическое прошлое. Но тогда они были известными и многонаселенными городами. Впрочем, у нас еще будет возможность говорить о них.

Когда мы говорим, что Иоанн «написал» эту книгу, нам представляется, что он сам сидел и записывал полученные им от Господа откровения. Но это не так. В те времена никто из авторов подобных сочинений, будь то послания, евангелия или апокалипсисы, не писал своею рукою. Книги диктовались писцам-стенографам, которые были рабами, секретарями или нанятыми работниками. Именно это мы и видим на некоторых иконах, которые изображают старца Иоанна, к уху которого склоняется Ангел, шепчущий ему слова откровения. Сам же Иоанн диктует текст своему сотруднику Прохору. Вряд ли дело обстояло буквально таким образом: иконы изображают нам суть события, но не являются реалистическими изображениями типа фотографий. Как мы впоследствии увидим, книга Откровения представляет собой столь сложный и утонченный литературный узор, такое кружево, которое не могло быть создано спонтанно, в простой диктовке, но потребовало тщательного обдумывания и обработки.

Каков жанр книги Откровения? Ответ на этот вопрос определяет то, чего мы должны от неё ожидать. Что мы ожидаем в ней найти? Проблема в том, что она кажется некоей аномалией в Новом Завете. Как её читать? Ведь неверные толкования часто начинаются с неверного определения жанра.

Это особенно важно в случае чтения древней литературы. Первые стихи Откровения указывают на целых три жанра. Стих 1 – обычно заглавие – говорит об «откровении» Иисуса Христа, которое дал ему Бог, и которое достигает рабов Божиих через цепочку: Бог – Христос – Ангел – Иоанн – рабы Божии. Слово Апокалипсис говорит о древнем иудейском и христианском жанре апокалиптики. Многое в этой книге подтверждает это.

Однако 1,3 описывает книгу как «пророчество» (профетия), которое читается вслух за богослужением. Это же мы видим и в конце книги (22,6-7 – эхо 1,1-3 – и особенно 22,18-19).

И вдруг 1,4-6 не оставляет сомнения в том, что книга – «послание» (эпистола). Стихи 1,4-5а следуют формуляру посланий Павла: автор – адресат – приветствие. Заканчивается книга тоже как послание(22,21). Итак, Откровение – апокалиптическое пророчество в форме окружного послания 7-ми церквам в Асии. Это видно из 1,11. То, что «открыто» Иоанну («что видишь»), он должен записать и послать 7-ми названным церквам. Этот приказ относится ко всем видениям и откровениям книги. Обычно о главах 2-3 говорят как о 7-ми «посланиях» церквам. Но это ошибка. Это не послания, но так называемые «оракулы», пророческие сообщения. Послание же – вся книга целиком. Пророческие вести глав 2-3 адресованы индивидуально. Они – введение ко всей книге, введение к общему окружному посланию. Поэтому мы должны считаться с тремя жанрами: пророчеством, апокалипсисом и посланием.

Вкратце охарактеризуем эти жанры. Начнем с жанра апокалиптики. Апокалипсисами в те времена очень увлекались. В нашем Новом Завете есть только один Апокалипсис. Некоторые апокалиптические отрывки мы находим в евангелиях: в эсхатологических речах Иисуса Христа, например, в Мк 13, в посланиях апостола Павла. В Ветхом Завете известен апокалипсис в книге пророка Даниила (7-ая глава). Но иудейская письменность того времени знала множество апокалипсисов, весьма популярных, но не вошедших в состав книг Священного Писания. Раннее христианство оставило нам ещё одно апокалиптическое сочинение: «Пастырь» Ермы. Апокалипсисы всегда строго эсхатологичны, т. е. в них открываются тайны эсхатона, конца века сего. Причем имеется в виду не только конец во времени, но и «конец» в пространстве. Иными словами, апокалипсисы открывают нам тайны потусторонней, трансцендентной нашему миру реальности. Апокалиптик-тайновидец (визионер) получает видения (визионы) или слухи (аудиции) на земле, либо «восхищается» в потусторонний мир. В процессе откровения большую роль играют сверхъестественные существа-посредники, различные ангелы. Апокалипсисы написаны особым языком символов. Эти символы надо знать, чтобы понять содержание видений.

Пророчества – вдохновенные Богом речения, обычно изрекавшиеся от имени Бога во время богослужебных собраний. В наше время под пророчеством люди обычно понимают предсказания будущего. Но это неверное понимание. Пророки довольно редко предсказывали предопределенное будущее. Пророчества преимущественно касались настоящего, того, что происходит здесь и сейчас. Они, часто тоже в образно-символической форме, обращались к слушателям с обличением, увещанием, утешением или предостережением. «Если вы не исправитесь и не будете делать то-то и то-то, то с вами может произойти т-то и то-то». Древние пророчества в известной мере можно уподобить современной вдохновенной проповеди.

Послания предполагают особую форму эпистолярного жанра. Послания обычно писались по конкретному поводу и на определённую, конкретную тему. Они в апостольское время заменяли проповедь отсутствующего апостола. Таковы послания, например, апостола Павла. Наша книга Откровения, как уже было сказано, являет собой необычный, смешанный жанр апокалиптического пророчества в форме послания. Книга обращена к конкретным церквам в их конкретной ситуации; она обращается к ним с обличением, увещанием, предостережением и утешением; она же открывает им и нам тайны Божественного промысла о мире. Здесь следует сказать, что те 7 церквей, которым направлена эта книга-послание, символизируют собою Вселенскую Церковь. Эта книга направлена не только им, жившим 1900 лет назад, но и нам. Эта книга должна быть нами понята и истолкована. Именно об этом Ангел говорит Иоанну в конце книги: «Не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко» (22,10). Здесь мы видим аллюзию, т.е. намёк на известное место из книги пророка Даниила: «Даниил, сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени» (Дан 12,4).

Еще пару слов следует сказать о структуре и содержании книги. И то, и другое будет нами подробно рассматриваться в дальнейшем. Сейчас только укажем на то, что структура книги определена уже упоминавшейся цепочкой откровения: Бог – Иисус Христос – Ангел – Иоанн – рабы Божии, т.е. читатели этой книги. В 5-ой главе Бог вручает откровение Иисусу Христу, Тот передаёт его Ангелу, который в 10-ой главе передаёт его Иоанну, который, в свою очередь, излагает его нам, начиная с 11-ой главы. Собственно Откровение для нас начинается только в 11-ой главе. Это необычно и, как правило, не учитывается.

Содержание же открываемой нам тайны можно предельно кратко охарактеризовать как ответ на прошение молитвы Господней. Мы молимся: «Да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли». На небе Имя Божие святится, воля Божия исполняется, там – Царствие Божие. На земле мы этого не видим: Имя Божие подвергается поруганию, воля Божия не осуществляется и царствует сатана. Вот о том, кáк осуществится то, о чем мы просим в молитве Отче наш, и о том, какое участие в осуществлении этого мы сами можем и должны принять, - об этом и повествует нам книга Откровения.


Беседа № 2.

Сегодня мы будем говорить еще об одной литературной особенности Книги Откровения, а именно, о ее литургическом характере. Вообще говоря, все книги Нового (как и Ветхого) Завета были написаны не для чтения глазами по строчкам, а для чтения вслух для слушающих. То есть для чтения во время богослужебных собраний. Так, например, послания апостола Павла читались собиравшимися христианами, как бы заменяя поучения лично отсутствующего Апостола. Наша Книга Откровения, как мы уже выяснили, представляет собою тоже послание семи асийским церквам отсутствующего тайновидца Иоанна.
Все мы знаем, как совершаются сегодня богослужебные чтения Священного Писания. Уже в Древней Церкви был разработан целый ритуал чтения. Участники его – сам чтец, предстоятель, молящиеся, представленные, как правило, «ликом», т.е. хором. Этот ритуал с некоторыми изменениями сохранился в нашей Церкви. Например, чтец объявляет название читаемого текста. Скажем, - «Римляном послания святаго апостола Павла чтение». Затем из алтаря следует: «Вонмем». Чтец читает. По окончании чтения его благословляет предстоятель. Чтец произносит «Алилуия!» и читает стихи из псалма, хор подхватывает и т.д. То же было, как мы увидим, и в Церкви времён Иоанна, в конце I века. Пожалуй только, к названным участникам следует еще добавить церковного пророка. В Древней Церкви было такое особое служение пророков, которые поставлялись на свое служение через рукоположение.

Давайте откроем первую страницу Книги Откровения и вглядимся в нее с этой точки зрения. Мы тотчас увидим, что в ней отражен «сценарий» уставного чтения. Вот встает чтец и читает название книги:

«Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел» (1,1-2).

Кстати, заметим, что нынешнее надписание книги «Откровение святого Иоанна» не совпадает с собственно названием ее: «Откровение Иисуса Христа». Ведь это именно Иисус Христос, а вовсе не Иоанн Богослов, как будет далее рассказано, снимает семь печатей с таинственной книги и «открывает» ее содержание. Дело в том, что надписания книг Библии появились гораздо позже времени их возникновения и часто имели случайный характер.

После того как чтец объявил, чтó он будет читать, его, а также всех слушателей, благословляет предстоятель:

«Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко» (1,3).

Чтец начинает чтение обычного адреса (кто? кому? благословение):

«Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных» (1,4-5а).

После произнесения имени Иисуса Христа следует возглас предстоятеля, представляющий собой так называемую доксологию, то есть славословие Христу:

«Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков» (1,5б-6). Хор (или чтец) отвечает: «Аминь».

Далее хор поёт песнопение, использующее мотивы из пророческих книг Ветхого Завета:

«Се, грядет с облаками,

и узрит Его всякое око

и те, которые пронзили Его;

и возрыдают пред Ним все племена земные» (1,7).

Весь собравшийся народ (или другой хор, как это было принято в древности) отвечает: «Ей (т.е. Да), аминь».

Теперь вступает пророк и произносит «оракул» от имени Бога (привожу не по Синодальному переводу, а по Критическому тексту):

«Я есмь Альфа и Омега, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (1,8).

Теперь снова продолжает чтение (уже не адреса, а самого послания) чтец:

«Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и т.д. и т.д.» (1,9 слл.).


Литургический характер книги обнаруживается также в том, что ни в какой другой книге Нового Завета нет столько псалмов, гимнов, песнопений, славословий, возглашений, как в Книге Откровения. Она вся пронизана богослужением, то на небе, то на земле, то во всем космосе.

Следует также заметить, что когда мы упоминаем о чтении, о чтеце, то при этом не следует представлять себе, будто чтение происходило так, как мы сейчас кому-то что-то читаем вслух (например, как я сейчас по радио). Нет, в древности читали (абсолютно всё и везде) нараспев, примерно так, как сейчас читают в Церкви, то есть речитативом. Тексты пелись, а не читались.

Как мы знаем, сейчас в нашей Православной Церкви, в отличие от Западных Церквей, Апокалипсис не читается: он не вошел в круг богослужебных чтений. Дело в том, что в восточной части Римской империи эта книга долго не могла войти в канон Священного Писания: существовали сомнения в ее апостольском происхождении. И в канон на Востоке она вошла уже после того как сформировался круг богослужебных чтений. На Западе же Апокалипсис признавался с глубокой древности как книга боговдохновенная, и потому читалась и до сих пор читается во время богослужения. Этим же объясняется и то, что Апокалипсис на Востоке не толковался вплоть до XIX века. Единственное исключение -–толкование св. Андрея Кесарийского. Многие святые отцы Востока (например, Иоанн Златоуст) даже ни разу не упоминают эту книгу. На Западе же она с древнейшего времени подвергалась тщательному изучению и многочисленным толкованиям. Вторично сомнение в богодухновенности Книги Откровения возникло уже у Мартина Лютера, в XVI веке. Но в настоящее время она входит в новозаветный канон всех христианских исповеданий.


Книга Откровения читается непросто. Одна из причин этого в том, что она написана особым символическим языком, характерным для апокалиптической литературы. Изобилие образов в этой книге творит символический мир. В этот мир входят читатели, и таким образом изменяется их восприятие окружающего их мира. Важность этого очевидна в связи с тем, что читатели, жители крупных городов Асии, постоянно соприкасались с впечатляющими образами римского видения мира. Архитектура, иконография, статуи, ритуалы, фестивали, чудесные исцеления и механические чудеса в языческих храмах – всё создавало мощное впечатление величия имперской власти и ослепительной языческой религии. В этом контексте Книга Откровения дает контр-образы, дающие читателям иное видение мира: как мир выглядит с неба, на которое восхищается Иоанн. Происходит как бы очищение взгляда: понимание, каков мир на самом деле и каким он должен быть. Например, в гл.17 читатели видят женщину. Она выглядит как богиня Рома, в славе и величии (образ римской цивилизации). Ей поклонялись во множестве храмов империи. Но в изображении Иоанна она – римская блудница, соблазнительница, интриганка и ведьма. Её богатство и блеск – результаты её гнусного занятия. Так читатели понимают истинный характер Рима: нравственное разложение за пропагандистскими иллюзиями.

Образы Апокалипсиса – символы, обладающие силой преображения восприятия мира. Но они действуют не только с помощью словесных картин. Их смысл во многом определяется композицией книги. Удивительно тщательная литературная композиция книги создаёт сложную сеть литературных ссылок, параллелей и контрастов, которые придают смысл частям и целому. Конечно, не всё осознаётся с первого или десятого чтения. Осознание этого богатства смыслов прогрессирует в интенсивном изучении.

Прежде всего, Книга Откровения богата аллюзиями из Ветхого Завета, то есть намеками на Ветхий Завет. Они не случайны, но существенны для осознания смысла. Без осознания этих аллюзий, не заметив их, смысл многих, если не всех, образов почти недоступен для понимания. Если нас удивляет, чтó средний христианин в Асии мог понять во всём этом множестве намеков и образов, то следует вспомнить, что иудеохристианский характер большинства из этих церквей делал для них Ветхий Завет гораздо более понятным и близким, чем для большинства наших современных христиан. Мы должны также подумать о тех церковных пророках, которые изучали, объясняли и толковали для Церкви пророчество Иоанна с тем же вниманием, что и пророчества Ветхого Завета.

Наряду с аллюзиями в Ветхий Завет образы Апокалипсиса отражают мифологию современного Иоанну мира. Мы с вами увидим, как отразились в этой книге некоторые широко известные мифы Древней Греции, как отразились, например, астрологические представления Вавилона. Или взять идею вторжения с Востока, из-за Евфрата (9:13-19; 16:12). Здесь отражена реальная политическая опасность для Империи I века со стороны Парфянского царства. Жестокая и чуждая цивилизация казалась для римлян страшной угрозой. Хотя для многих подданных Рима на востоке империи парфянское вторжение казалось освобождением от римского угнетения. Когда Апокалипсис изображает царей Востока, вторгающихся в Римскую империю в союзе со «зверем, который был и нет его; и он поднимется из бездны» (17:8), то это – отражение популярной легенды об императоре Нероне, многим напоминавшем отвратительного тирана, но для многих других – освободителя, который однажды встанет во главе парфянских войск, чтобы овладеть Римом. Так Иоанн использует факты, страхи, надежды, образы и мифы своих современников, чтобы сделать всё это элементами христианского пророчества.

Было бы большой ошибкой видеть во всех этих образах Откровения вневременные символы. Они взяты из исторического контекста, и они сообразны историческому контексту Апокалипсиса как конкретного послания конкретным 7-ми церквам Асии. Все эти образы и символы надо понять в специфической ситуации первых читателей книги, в их социальной, политической, культурной, религиозной ситуации. Только так, поняв эту книгу для того времени, мы можем использовать ее смысл и значение для нашего времени.

Да, образы Откровения – не вневременные символы, они имеют отношение к «реальному» миру того времени. Но нам следует избегать и противоположной ошибки считать их буквальными описаниями «реального» мира и предсказаниями неких событий в этом «реальном» мире. Они – не просто система кодов, которые следует раскодировать, чтобы увидеть в них образы реальных людей и событий. Когда мы узнаём их источники и богатые символические ассоциации, мы понимаем, что они не могут быть прочитаны ни как буквальные описания событий, ни как закодированные описания событий. Они должны быть прочитаны ради их богословского значения и ради их способности вызывать экзистенциальную, т.е. жизненную реакцию и ответ.

Итак, образы Книги Откровения требуют тщательного изучения, если современный читатель желает постичь богословский и жизненный смысл этой книги. Благодаря непониманию образов и того, как они передают смысл, возникло множество неправильных, произвольных и самых фантастических толкований Апокалипсиса и в древности и у наших «просвещённых» современников.

Наконец, нам надо еще подчеркнуть одно особенное свойство изучаемой нами книги. Апокалипсис не содержит привычных для нас богословских дискурсов (рассуждений) или аргументов, обычных для Нового Завета, например, для посланий Павла. Но это не означает, что эта книга менее глубока в своих богословских идеях. Её образы – не случайные импрессионистские средства выражения в противоположность абстрактным аргументам Павла. Они способны выражать точный смысл и богатство смысла на кратком отрезке текста через пробуждение ряда ассоциаций. Богословский метод Апокалипсиса отличен от других книг Нового Завета. Но при этом Апокалипсис – не только одно из самых утончённых литературных произведений Нового Завета, но и одно из больших богословских достижений раннего христианства. И здесь литературные и богословские достоинства неотделимы друг от друга. Одно (литературное искусство) есть путь для другого (для богословия).


Беседа № 3.

Сегодня мы начинаем с вами чтение книги Апокалипсис, по возможности, скромный ее разбор и попытку понять, что желал вложить в свое сочинение автор этой замечательной книги – Иоанн. Разумеется, признавая эту последнюю книгу Библии богодухновенной, мы должны считать ее изначальным Автором Самого Бога, а Иоанна – Его пророком. Но пророк – не безвольный инструмент Бога, а человек с его свободной волей, со всеми своими человеческими особенностями, в том числе, с особенностями его как литератора и богослова. Поэтому, не так как Коран, буквально продиктованный Мухаммеду Богом, единственным его Автором, христианское Священное Писание написано двумя согласными с собою авторами: Богом и человеком Иоанном. Слово Божие одновременно и божественно, и человечно, как и Слово Бога Воплощенное, Иисус Христос, есть одновременно и Бог, и Человек.



^ Общее вступление к книге (1,1-20).




Надписание (1,1-3).


1 Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, 2 который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел. 3 Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко.


Мы уже с вами упоминали в прошлой беседе, что Апокалипсис начинается с уведомления о названии этой книги и благословения ее чтецу и ее слушателям во время богослужебного собрания. Книга называется Откровение Иисуса Христа. Так она сама себя называет, в отличие от нас, которые привыкли называть ее Откровением Иоанна Богослова. Иисус Христос – вот кто открывает нам тайны Божии. Это Он снимет печати с хранящихся до времени тайных замыслов Бога о спасении мира. Бог Отец есть Творец всех веков, только у Него планы творения, начало и конец всего. И только Он позволяет открывать Свои тайны тем, кому Он хочет их открыть.

^ Иисус Христос. Следует отметить, что человеческое имя Спасителя Иисус встречается в книге 14 раз, в том числе 7 раз в выражениях «свидетельство Иисуса» и «свидетели Иисуса». Это двойное повторение числа 7 говорит о совершенстве человечества Иисуса Христа и о большом значении понятия «свидетельства». Отметим также, что слово Христос встречается в книге ровно 7 раз. Тем самым подчеркивается абсолютное значение мессианства Иисуса. Вообще, в Апокалипсисе числа имеют очень большое значение. Некоторые числа лежат для читателя на поверхности (7 печатей, 7 труб, 7 чаш, 7 светильников, 7 духов, 7 церквей, 7 голов зверя и т.д.). Но некоторые числа сокрыты в самой структуре текста, их сразу не заметишь. Для этого и требуется тщательное экзегетическое исследование, включая статистические подсчеты повторяемости тех или иных слов. Число 7 символизирует полноту, законченность, совершенство, завершенность.

В ст.1 мы видим «цепочку откровения»: Бог – Иисус Христос – Ангел – Иоанн – прочие «рабы Божии». Эта цепочка будет разворачиваться в первых 10 главах книги. Конечная цель откровения – «рабы Божии». Так здесь названы христиане. Выражение «раб Божий» – почетное наименование ветхозаветных пророков. Так, например, в книге Амоса (3,7) говорится, что Бог открывает тайны «рабам Своим, пророкам». В книге Откровения особо подчеркивается пророческая роль Церкви в истории. Поэтому в известном смысле каждый христианин – пророк. Только под пророчествами, как мы уже с вами отмечали, не следует понимать предсказания. Пророки – не провидцы, но выразители воли Божией. Откровение Иисус Христос вручит Ангелу. Это Сам Иисус говорит в конце книги: «Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать сие в церквах» (22,16). Вообще такие переклички начала и конца, симметрия в расположении материала и даже отдельных слов и высказываний, очень характерна для этого сочинения. Мы видим из всего этого литературного кружева, какую огромную литературную работу провел Иоанн, осмысляя и оформляя данные ему Ангелом Божиим видения и откровения Христовы.

Что же будет «показано» «рабам Божиим»? Будет показано, «чему надлежит быть вскоре». А вскоре придут трудные времена, предшествующие Концу. Само выражение «чему надлежит быть вскоре» взято из Дан 2,28. Там Бог открывает царю Навуходоносору, «что будет в последние дни». Здесь подчёркнут план Божий («надлежит») и определённое «вскоре». Речь идет о «последних временах», о времени эсхатологической битвы добра со злом, Бога с Сатаной, Христа с Антихристом. Христиане должны быть вооружены и должны сохранить себя в этой борьбе. Но они могут быть уверенными в окончательном спасении, ибо все эти предстоящие события держит в Своей руке Бог. Об этом заверяет выражение «надлежит». Это слово означает не неизбежность предопределенного рока, но всегда означает план Божий, Его спасительный промысел.

В ст.2 Иоанн и себя подчеркнуто именует «рабом Божиим». Он – пророк и принадлежит церкви «рабов Божиих» - пророков. И снова в конце книги утверждается то же: Ангел называет Церковь церковью пророков, а Иоанна их братом (22,9). Так постоянно перекидывается мостик из начала – в конец.

Иоанн «свидетельствовал» (эпистолярный аорист, т.е. «вот здесь свидетельствует») об этом Откровении Иисуса Христа, которое названо здесь «словом Божиим» и «свидетельством Иисуса Христа». Понятие «свидетельства» – ключевое в Книге Откровения. Мы с ним встретимся многократно. Здесь это слово означает собственно все содержание книги, свидетелем которого выступает Иоанн. Он должен нести это «свидетельство Иисуса Христа» дальше, т.е. написать вот эту книгу Откровения.

«Свидетельство» в Апокалипсисе всегда означает свидетельство словом, которое имеет следствием свидетельство жизнью и свидетельство кровью. Интересна история перевода слов «свидетель, свидетельство». Греческое martys вообще означает «свидетель», юридическое понятие. В эпоху гонений на христиан их судили, и на суде они выступали свидетелями Иисуса Христа, Его истины. Христиане свидетельствовали свою правоту жизнью, выдерживая страшные мучения и проливая свою кровь. При переводах на другие языки слово martys либо просто транслитерировалось (сравни латинское martyr, перешедшее затем в другие западные языки), либо переводилось по тому впечатлению, какое оказывал вид свидетелей Христовых, когда их подвергали пыткам и казням. Их мучили. Вот и появился перевод слова martys «мученик». Так что мы не должны забывать, что христианские мученики – свидетели о Христе ценою своих жизней.

В ст.3 – благословение, которое произносит предстоятель. Он благословляет чтеца и слушателей Апокалипсиса, которое здесь названо «пророчеством». Благословение преподается тем, кто во время богослужебного собрания внимает этому пророчеству и делает необходимые выводы для своей жизни («соблюдает написанное»). Благословение дается в традиционной форме «блаженства». «Блаженный» по-гречески makarios. Поэтому такие «блаженства в науке называются «макаризмами». Так вот, здесь мы имеем первый из 7-и макаризмов в Откровении. Да, и приветствие «Блаженны…» тоже встречается в книге ровно 7 раз, причем в определенных и важных местах. В этом стихе, в начале книги, говорится, что «блажен соблюдающий написанное в ней». А в конце книги тоже говорится: «Блажен соблюдающий слова пророчества книги сей» (22,7). Так сама книга обрамляется двумя «блаженствами». Тем самым подчеркивается пророческое значение книги и та жизненная задача, которая ставится в ней перед христианами. Ведь пророчество, как мы уже выяснили, не предсказание, но всегда некое увещание и требовательный призыв к действию. Настоятельность соблюдения написанного в Апокалипсисе обосновывается тем, что «время близко». Немного неточный, как это обычно в Синодальном тексте, перевод. Речь идет не о «времени», а о назначенном Богом, совершенно определенном «сроке». Это срок наступления того, «чему надлежит быть вскоре» (ст. 1). Близки эсхатологические события Конца и Дня спасения.


^ Эпистолярное начало (прескрипт) (1,4-8).


4 Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, 5 и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных.

Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею ^ 6 и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь.

7 Се, грядет с облаками,

и узрит Его всякое око

и те, которые пронзили Его;

и возрыдают пред Ним все племена земные.

8 Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель.


В ст. 4 снова выступает на сцену чтец. Он зачитывает адрес «послания» по принятому образцу, установившемуся в Церкви благодаря посланиям апостола Павла. Образец таков: кто пишет? кому пишет? и приветствие адресату в форме «Благодать вам и мир от…». Поскольку мы с вами уже достаточно долго изучали многие послания Павла, не станем повторяться и говорить об этой форме, в том числе о том, как античное приветствие «Радуйся» превратилось у Павла (и здесь у Иоанна) в «Благодать и мир».

Итак, Иоанн пишет семи церквам в Асии. Предполагается, что христиане этих церквей в Римской провинции Асия хорошо знакомы с Иоанном, Поэтому он себя не представляет, скажем, Апостолом. Ему не нужно утверждать свой авторитет. Кроме того, он не называет себя Апостолом, т.к. в прямом смысле таковым и не являлся. Ведь апостольскую миссию в этой провинции уже исполнил Павел. Авторитет Иоанна как пророка достаточно удостоверяется тем, что он получает задание написать все это непосредственно от Иисуса Христа (1,9-20).

Церкви в семи городах Асии символизируют всю Церковь Малой Азии, более того, всю Вселенскую Церковь. Апокалипсис – не просто окружное послание, но Вселенское послание. Об этом говорит не только число 7, но и самосознание автора. В 22,18 Иоанн предполагает, что его писание услышит всякий христианин. В 1,11 называются эти 7 церквей в 7-и городах, расположенных по кольцевой дороге, начинающейся в столице Ефесе. Главы 2 и 3 показывают, что Иоанн прекрасно знал ситуацию каждой из этих церквей.

«Благодать и мир» посылаются читателям от Бога, Который есть источник того и другого, и Который представлен здесь в очень необычной трехчастной форме: от Бога Отца, от семи духов перед Его престолом и от Иисуса Христа. Вполне аргументированно многие комментаторы усматривают здесь непривычное для нас указание на троичность Бога. Разумеется, Иоанн, живший более чем за два столетия до I и II Вселенских соборов, до всех долгих дискуссий святых отцов о Боге Троице, не мог еще пользоваться понятиями и терминологией IV века. Кроме того, язык Иоанна особенный, образный, не скованный строгой богословской терминологией. Поэтому и упоминание Бога Троицы у него могло быть так необычно сформулировано.

Прежде чем приступить к разбору этого приветствия, - а этим мы займемся в следующей беседе, - здесь надо сказать о необычной грамматике в стихах 4-5. Дело в том, что здесь не соблюдены элементарные п