Реферат: Вячеслав Лихачёв Политический антисемитизм в современной России Оглавление

Вячеслав Лихачёв


Политический антисемитизм в современной России


Оглавление


Введение. Антисемитизм в массовом сознании 3

Часть I. Политика 7

Глава 1. Российские политические партии и антисемитизм 7

1.1. Лево-националистические (коммуно-патриотические) партии 8

1.2. Национал-патриоты 14

1.3. Евразийцы 17

Глава 2. Праворадикальное движение в современной России 23

2.1. Правые радикалы в современной России: кто есть кто 25

Проблемы классификации 25

Русское национальное единство 26

Национал-большевистская партия 29

Прочие праворадикальные организации 32

Объединения правых радикалов 34

«Старые правые»: черносотенцы и православные фундаменталисты 37

2.2. Деятельность правых радикалов: поражения на выборах и успехи в преступлениях 40

Правые радикалы на выборах 40

Противоправная деятельность правых радикалов 43

2.3. Политика государства в отношении национал-радикалов 45

Отказ в регистрации 45

Запрет существующих организаций 48

Реалии и перспективы праворадикального движения 51

Часть II. Пропаганда 53

Глава 1. Антисемитская пресса: что это такое? 53

1.1. Общая характеристика национал-патриотической и коммунистической прессы 53

1.2. «Нацистское золото» 59

Глава 2. Идеологический антисемитизм и его аспекты 63

2.1. Социальный аспект антисемитской пропаганды 66

2.2. Конспирологический аспект антисемитской пропаганды («теория заговора») 68

2.3. Религиозный аспект антисемитской пропаганды 70

2.4. Расовый аспект антисемитской пропаганды 72

Часть III. Религия 74

Глава 1. Антисемитизм, православная церковь и государство в современной России 74

1.1. Религиозное сознание и нетерпимость 75

1.2. Православие и антисемитизм 76

1.3. «Церковные либералы»: Теология-после-Освенцима на православной почве 78

1.4. «Ревнители православного благочестия»: борцы с «христоненавистниками» 79

1.5. Епископат РПЦ: умеренный консерватизм 83

1.6. Государство и Церковь: реалии и перспективы 84

Глава 2. Российские мусульмане и антисемитизм 86

2.1. Мусульмане в современной России 86

2.2. Догматический антииудаизм: идеология исламских фундаменталистов 90

2.3. Антисионизм: идеология, доступная массам 93

Глава 3. Правые радикалы между Богом и нацией 96

Примечания 104


От автора

В основу книги легли исследования, проведенные автором в 2000–2002 гг. в сотрудничестве с несколькими организациями. Большинство материалов были написаны по заказу Московского бюро по правам человека. Часть текстов подготовлена в рамках проекта «Антисемитизм и ксенофобия в Российской Федерации», который автор проводил по заказу Московского офиса Антидиффамационной лиги, Российского еврейского конгресса и Фонда «Толерантность»; часть – прочитана как доклады на различных конференциях и опубликована в научных журналах и сборниках. Большинство докладов, составивших основу дальнейших исследований (с учетом высказанных в ходе обсуждения ценных замечаний), были прочитаны в рамках междисциплинарных конференций по иудаике, организованных Центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер». В основу всех текстов положена информация, которую автор на протяжении многих лет собирал и обрабатывал в рамках работы Информационно-исследовательского центра «Панорама». Я искренне благодарен упомянутым организациям за поддержку моих исследовательских проектов. В переработанном виде эти материалы составили костяк книги, предлагаемой вниманию читателей.

Издание этой книги стало возможно благодаря помощи Московского бюро по правам человека и лично Александра Брода.

Я хотел бы выразить благодарность моим коллегам, помогавшим мне на протяжении последних лет в моей работе. Невозможно упомянуть всех, с кем я сотрудничал, проведя свое исследование; перечислю только тех, без помощи кого книга вряд ли бы увидела свет. Я глубоко признателен Виктору Александровичу Шнирельману, моему первому учителю и научному руководителю. Его советы и требовательный стиль работы чрезвычайно помогли мне в первых шагах исследовательской деятельности в области идеологического антисемитизма. Я благодарен Владимиру Валериановичу Прибыловскому, у которого учился методологии исследования в области новейшей политической истории России. Его вклад в формировании меня как исследователя невозможно переоценить; я горжусь своим знакомством с этим, может быть, крупнейшим специалистом по политической истории постсоветской России.

Я благодарен своим родным и близким, чья поддержка и понимание сделали мою работу возможной. Особую благодарность я хотел бы высказать своей супруге, Анне Некрасовой, любовь и дружба которой помогают мне жить.

Я признателен всем, кто читал эту работу в рукописи, и чьи замечания и дружеская критика, бесспорно, сделали книгу значительно лучше. Особо ценны были замечания Александра Верховского, Валентина Оскоцкого, Владимира Прибыловского, Анатолия Подольского, Артура Фредекинда, Виктора Шнирельмана. Естественно, все ошибки и неточности остаются только на совести автора.

В рамках моей специальности меня в первую очередь интересовал антисемитизм в политической жизни современной России. Собственно, антисемитизм в строгом смысле слова – это именно политическая идеология, а потом уже предрассудки массового сознания и т.п. Вопросы религии затрагиваются постольку, поскольку последняя является частью политического контекста. Однако невозможно говорить о политическом антисемитизме, не рассмотрев проблемы популярности юдофобских предрассудков в массовом сознании. Не будучи специалистом в области социологии, во введении я резюмирую результаты специальных исследований и отсылаю читателя за подробностями к той специальной литературе, которой пользовался сам.

Основной текст книги делится на три части.

Первая посвящена рассмотрению антисемитизма в контексте партийно-политической жизни в современной Российской Федерации. Вопрос рассмотрен в двух плоскостях: умеренный антисемитизм в идеологии «солидных» партий, принадлежащих политическому «мейнстриму», и ситуация с маргинальными праворадикальными (ультра-националистическими и религиозно-фундаменталистскими) группировками. Отдельно рассмотрен вопрос о политике государства по отношению к подобным движениям.

Во второй части книги исследуется антисемитская пропаганда. Подробно рассмотрен вопрос, что представляет собой юдофобская пресса и на какие средства выходят подобные газеты. Далее в самых общих чертах разобраны и проанализированы структура и содержание антисемитской пропаганды на страницах периодических изданий.

Наконец, предмет третьей части книги лежит на стыке политологии и религиоведения. Эта часть посвящена анализу места антисемитизма в православии и исламе в современной России. Последняя глава третьей части предлагаяет анализ русского праворадикального движения в целом как движения «религиозного».

Каждую часть и каждую главу книги можно рассматривать в общем контексте и как самостоятельную статью, посвященную конкретной проблеме.

Работа над книгой в общем вид была завершена в начале лета 2003 года. Несомненно, к тому моменту, когда она дойдет до читателя, стремительная в постсоветской России политическая жизнь, подхлестываемая близкими выборами, внесет свои коррективы. Читателю не следует этого забывать.


^ Введение. Антисемитизм в массовом сознании

Для того, чтобы оценить распространенность антисемитских предрассудков в российском обществе, необходимо обратиться к результатам социологических опросов.

Крупнейший социолог, занимающийся этой проблемой, – Лев Гудков. Его исследования взяты за основу данного описания1.

Согласно Л. Гудкову2, ядро наиболее убежденных антисемитов (т.е. людей, дающих последовательно негативные ответы на большую часть диагностических вопросов) составляет массив респондентов, долю которых в общем количестве опрошенных можно оценивать примерно как 6-9%. Из года в год их удельный вес практически не изменялся. Это люди, уделяющие пристальное внимание «еврейскому вопросу», антисемитизм является существенным элементом их мировоззрения. Около 1–1,5% опрошенных (при том, что погрешность в подобных социологических исследованиях равна + 2-2,5%) готовы поддержать или уже являются сторонниками радикальных националистических организаций (таких, как Русское национальное единство или «Память»), регулярно читают антисемитские и ксенофобские периодические издания и литературу.

Процент опрошенных, допускающих ярко выраженные негативные по отношению к евреям ответы на отдельные диагностические вопросы, значительно больше – 15–18% респондентов. Это люди, для которых антисемитизм не является основой или даже важной частью мировоззрения, но вытекает из общей нетерпимой ксенофобской позиции.

Внешнюю, подвижную границу распространенности антисемитских настроений отмечают негативные реакции примерно у половины респондентов (от 35% до 52% опрошенных), имеющие пассивный, защитно-ограничительный смысл. Наиболее негативную реакцию вызвал вопрос об отношении к тому, чтобы президентом России был еврей (64% респондентов). Эта группа в основном характеризуется нежеланием, чтобы евреи имели свои активно действующие политические партии, шумно и напоказ отмечали религиозные праздники и т.д. Многие респонденты этой группы высказывали сомнения в лояльности евреев.

Таким образом, по Гудкову, наиболее массовые негативные антисемитские реакции имеют защитно-компенсаторный характер и направлены на ограничение доступа евреев к символическим для русского национального сознания позициям.

Пожалуй, именно эти 35%–52% населения и могут быть определены как разделяющие антисемитские взгляды.

Согласно результатам тех же социологических опросов, последовательно «проеврейские» (филосемитские) группы в обществе столь же малы, что и откровенно антисемитские: собственно их величина не превышает 10–12% опрошенных. Вместе с либерально настроенными, осознанно толерантными в этническом плане респондентами величина этого слоя достигает 18-20%. Но столь небольшой процент последовательно терпимого населения не должен быть основанием для паники – эта социальная группа обладает довольно высоким авторитетом в обществе, поскольку там существенно больше людей высокообразованных, профессионально подготовленных, занимающих влиятельные позиции в системе массовых коммуникаций и информации, в политике и экономике и, следовательно, оказывающих заметное влияние на общество в целом.

Согласно результатам другого опроса, проведенного по заказу Антидиффамационной лиги (АДЛ) в 1999 году (результаты были опубликованы в сентябре)3, последовательно антисемитские взгляды (strong anti-Semitic views) поддерживают 44% опрошенных. Отсутствие антисемитизма продемонстрировали 19%, к переходной группе было отнесено 37%. Респондентам предлагалось выразить свое согласие или несогласие с одиннадцатью утверждениями, например «слишком много банков в России контролируется евреями», «евреи-бизнесмены склонны к нечестному способу ведения дел» или «евреи больше думают об интересах Израиля, чем об интересах России». К категории «последовательных антисемитов» отнесли опрошенных, согласившихся с 6–11 утверждениями; к переходной категории – согласившихся с 2–5 тезисами.

Конечно, с социологической точки зрения в силу различных причин, в которые мы, не будучи специалистами в этой области, не будем вдаваться, опрос осуществлен некорректно. Однако сильная сторона метода АДЛ в том, что подобная система уже несколько десятилетий применяется в США и есть возможность сравнить данные. В Соединенных Штатах в 1998 году поддержку последовательно-антисемитских взглядов высказали 12% опрошенных, 53% продемонстрировали принципиальную толерантность; в 1964 году показатели были 29% и 31% соответственно. Таким образом, ситуация с антисемитизмом в России в 1999 году хуже, чем в США в 1964.

Весьма распространена точка зрения, согласно которой сильные позиции антисемитизма в массовом сознании объясняются стереотипами традиционного (т.е., «народно-религиозного», «деревенского», «патриархального») сознания. Эти стереотипы, в свою очередь, имеют корни в рудиментах религиозного мировоззрения, с одной стороны, и узости кругозора, необразованности, провинциальной агрессивности к чужакам и т.п. – с другой. Однако недавние социологические исследования (результаты которых, правда, еще требуют проверки), проведенные коллективом сибирских исследователей, показали, что для современной России антисемитизм отнюдь не определяется стереотипами традиционного мышления, а скорее является частью городской культуры. Современное российское общество имеет мало общего с обществом традиционным. Интенсивная и отчасти насильственная модернизация, в ходе которой сознательно уничтожались рудименты патриархальной культуры, в корне изменили народную ментальность. Хотя с социологической точки зрения аргументация сторонников высказанной идеи и не безупречна, выдвинутая ими теория кажется вполне правдоподобной и в любом случае заслуживает дальнейшей проверки.

Для того, чтобы ситуация с антисемитизмом адекватно воспринималась в контексте общественной жизни современной России, необходимо отметить еще один немаловажный факт: очевидно, что евреи отнюдь не основной объект этнических фобией для большинства граждан. Куда шире распространено и куда радикальнее и откровеннее выражается предубеждение по отношению к уроженцам Кавказа, цыганам и др. Важнейшую роль в формировании кавказо– и исламофобии играют процессы последних лет (боевые действия в Чечне и Дагестане, имеющий этническую окраску терроризм и преступность вообще, миграционные процессы, тяжелая экономическая и этно-демографическая ситуация и т.п.) и, еще в большей степени, их некорректное отражение в центральных средствах массовой информации4.

Согласно данным социологических опросов, больше всего негативных эмоций респонденты испытвают по отношению к чеченцам и иным национальностям Северного Кавказа, армянам, азербайджанцам, цыганам, неграм, уроженцам Прибалтики, и только потом – евреям (чуть в большей степени, чем к татарам или американцам)5. По данным Зинаиды Сикевич6, неприязненное отношение к представителям другой национальности в среднем по России откровенно декларировали 40,9% опрошенных (по другим опросам, более тонко фиксирующим не декларируемую, «латентную» ксенофобию, эта цифра доходит до 85% респондентов), из них почти три четверти (от 69% до 76% по отдельным регионам) – исключительно к выходцам с Кавказа. Сознательную неприязнь к евреям по этим данным высказали 5,6% опрошенных.

Эти цифры подтверждаются другими социологическими опросами7, в том числе более поздними, и выглядят правдоподобными.

Остается только добавить, что опросы фиксируют практически неизменный уровень антисемитских настроений в обществе примерно с 1990 года (незначительный рост антисемитских настроений отмечался в 1993–1995 годах). Между тем, прослойка принципиально терпимого и толерантного населения незначительно выросла (в основном за счет молодежи, что дает основания прогнозировать и дальнейший рост подобных настроений в обществе).

Кроме того, если в самом начале 1990-х годов в обществе были относительно распространено опасение (или, наоборот, надежда), что в ближайший год возможны эксцессы, подобные еврейским погромам, то в последние годы такие ожидания почти не имеют распространения8. Конечно, в этом случае общественное мнение – не самый объективный показатель, но на его основе тоже можно сделать определенный вывод.

Л. Гудков в упомянутом исследовании утверждает, что «отношение к евреям в России примерно такое же, как и в Западной или Восточной Европе, – более терпимое, чем в Австрии или Германии, Польше, но хуже, чем в Чехии, Венгрии или на Украине». Это дает основания для оптимизма, однако далее Гудков отмечает, что важнейшие ценностные структуры российского общества глубоко поражены, поскольку его консолидация происходит «не благодаря позитивным ценностям и достижениям, а ценой общей примитивизации коллективной жизни, в том числе сохранения неприязни к этническим «другим», часто воображаемым или мифологизированным, а также равнодушия к проблемам людей, на которых направлена антипатия или вражда»9. Эта оценка дана до начала второй чеченской кампании, и, к сожалению, полностью подтвердилась дальнейшим ходом событий.

Для современного российского массового сознания характерна негативная модель коллективной самоидентификации. Если позитивная модель национальной самоидентификации («мы – хорошие, добрые, культурные и т.п.») стабилизирует общество и обеспечивает высокий уровень толерантности, то негативная («они – плохие, злые, агрессивные и т.п.») формирует высокий уровень ксенофобии и озлобленности. Понятно, что в реальности элементы позитивной и негативной моделей самоидентификации всегда сосуществуют и образуют сложный ценностный комплекс массового сознания. Однако проблема коллективной самоидентификации современных россиян заключается в том, что негативные элементы качественно и количественно преобладают. Действительно, и «снизу», и «сверху» в российском обществе чрезвычайно сильна тенденция к консолидации «от противного», перед лицом некоего врага (зачастую мифического), имеющего ярко выраженный этнический характер. Ксенофобские эмоции беззастенчиво эксплуатируются с целью консолидации населения (в литературе этот процесс принято называть термином «этническая мобилизация») на самом высоком государственном уровне, что придает проблеме весьма серьезный оттенок. И то, что на данном этапе используются не антисемитские, а антикавказские настроения, не должно вводить в заблуждение10. Принципиально опасен сам факт наличия подобных настроений.

На Западе исследования, подобные нашему, нередко сопровождаются рекомендациями государственным органам. Другое дело, что там последние склонны прислушиваться к мнениям независимых экспертов и общественных организаций – это часть механизма отсутствующего у нас гражданского общества. Этнополитическая ситуация в Российской Федерации настолько сложна, что крайне трудно давать однозначные и, что еще более важно, реалистичные и реализуемые на практике рекомендации. Все же попробуем высказать свое мнение относительно желательных изменений в наиболее проблемных сферах в области межнациональных отношений и соблюдения прав человека.

Во-первых, государственные органы должны оперативно и решительно пресекать шовинистическую и ксенофобскую пропаганду и деятельность, особенно в тех случаях, когда это исходит от самих чиновников. При этом естественно, что противодействие проявлениям экстремизма должно осуществляться подчеркнуто корректно, в юридически-нормативном русле, без обычного для России неправового произвола (на настоящий момент этот самоочевидный принцип не соблюдается). Для снижения ксенофобских настроений в обществе высокопоставленные государственные лица должны оперативно выступать с осуждением конкретных проявлений нетерпимости и шовинизма, в первую очередь агрессивного характера. Естественно, должна быть прекращена дискриминационная практика в отношении национальных меньшинств (турок-месхетинцев, цыган, чеченцев и вообще этнических мигрантов) со стороны правоохранительных и иных государственных органов. Не должно быть никакого неравенства перед лицом государства различных религиозных групп, вмешательство государства в религиозную жизнь вообще должно быть минимально.

Во-вторых, необходимо разработать и реализовать ряд мероприятий (в первую очередь, в сфере образования и массовой культуры), направленных на формирование установок толерантного сознания. Нам представляется особенно важным внедрять учебные программы, посвященные опасности расизма, шовинизма и ксенофобии и воспитывающие уважительное отношение к культурному многообразию у должностных лиц, в первую очередь у работников милиции, судей и других сотрудников правоохранительных органов.

В целом же можно констатировать, что изменить ситуацию в корне могут только системные изменения хотя бы в области реализации на практике уже существующих «на бумаге» нормативных актов. Пока для России становление гражданского общества и правового государства – идеал, но этот идеал, как показывает мировая практика, достижим.


^ Часть I. Политика

Глава 1. Российские политические партии и антисемитизм


Данная часть исследования посвящена анализу места антисемитизма в идеологии и пропаганде широкого спектра партий политического «мейнстрима» современной России. Конечно, бесполезно было бы искать проявления юдофобии у политиков либерального и центристского лагеря. Однако в силу целого ряда причин антисемитизм – довольно заметное явление у организаций, придерживающихся националистической идеологии даже в самом умеренном ее виде.

В этой главе речь пойдет о заметных на политической арене страны силах. Конечно, у крупных партий, представленных в парламенте и пользующихся широкой популярностью у населения, антисемитизм выражен не так откровенно, как у маргинальных неонацистских группировок. Однако сам факт того, что партии с заметным антисемитским элементом в идеологии являются частью политического «мейнстрима», не может не насторожить. Да, речь, конечно, идет не о брутальных призывах к уничтожению евреев. Антисемитизм крупных партий носит завуалированный, не сразу бросающийся в глаза характер. Но в этом его свойстве тоже кроется серьезная опасность: закамуфлированный антисемитизм тем самым приобретает «респектабельность», легитимность в рамках политического поля.

Сегодня, после более чем десяти лет существования постсоветской российской демократии, очевидно, что страна избегла опасности сползания к национал-радикальному («фашистскому») состоянию. Тезис о «Веймарской России»11, выдвинутый по аналогии с Веймарской Германией в начале 1990-х годов, не оправдал себя. Глядя из 2003 года, можно уверенно констатировать, что мощнейшие авторитарные и ксенофобские настояния у значительной части населения не обеспечили победу шовинистическим силам, а выбрали другие направления для своего развития. Власть оказалась жестче, чем в Германии в 1920-х годах, а общество – устойчивей. Последнее время и сами национал-экстремистские организации стремительно теряют даже те шаткие позиции, которые им удалось занять к середине 1990-х годов.

В организационном плане национал-радикалы на настоящий момент представляют собой довольно жалкое зрелище. Однако национал-патриотические идеи в их умеренном варианте, не предполагающем в явном виде насилия и масштабных нарушений прав человека по этническим, религиозным или политическим признакам, по-прежнему очень широко распространены в обществе. В политическом спектре националистические идеи эксплуатируются как национал-популистскими движениями, так и коммуно-патриотическими.

При рассмотрении столь сложного вопроса, как влияние национал-радикальных («фашистских») концепций и подходов на идеологию крупных политических партий в России следует быть максимально осторожным и не впадать в крайности. С одной стороны, конечно, нет объективных оснований утверждать (как это делают некоторые уважаемые, но излишне эмоциональные публицисты и исследователи), что Геннадий Зюганов или Владимир Жириновский – это «фюреры» российских «фашистов», которые рвутся к власти (и уже весьма близки к ней), чтобы устроить на территории страны огромный концлагерь. Но с другой стороны, нельзя игнорировать многочисленные и весьма серьезные национал-радикальные и ксенофобские элементы в идеологии и пропагандистской риторике ряда влиятельных российских политических лидеров.

Среди разнообразных элементов национал-радикальной идеологии, «контрабандным путем» проникающих в область «большой политики», нас интересуют проявления осознанной враждебности к еврейству. В принципе, националистическая позиция, даже радикальная, вовсе не означает антисемитизма в обязательном порядке. Существование свободной от юдофобии, но при этом ультра-националистической организации вполне возможно – теоретически. Однако в силу целого ряда причин (не в последнюю очередь – под давлением отечественной политической традиции) на практике большинство российских национал-патриотов в той или иной мере все же являются антисемитами. А вариативная юдофобская мифология и вовсе прерогатива праворадикальных кругов, которые выступают в роли «мозгового центра», порождающего и пропагандирующего теорию еврейского заговора. Как круги от брошенного в воду камня, эта антисемитская мифология расходится из породившего ее центра широко по идеолого-политическому пространству. На периферии этих кругов идеи теряют внутреннюю логику, а зачастую – и радикализм, сохраняя отдельные урывчатые обвинения и негативный эмоциональный заряд. Именно в виде таких разрозненных элементов антисемитизм присутствует в идеологии и пропаганде значительной части крупных российских политических партий.

Эта глава призвана бегло осветить весь спектр крупных политических организаций в современной России, в чьей идеологии заметное место занимает антисемитизм или чья прпаганда использует антисемитские мотивы. Последнее предварительное замечание носит методологический характер. Бесполезно искать антисемитские положения в официальных программах политических партий (за исключением группировок, не претендующих на реальное участие в политике, таких, например, как Русская партия России Виктора Корчагина). Но дело не только в этом. В современной России программы сами по себе вообще мало что говорят о реальной позиции, занимаемой той или иной политической группировкой. Чаще программные положения партийной идеологии носят формальный характер – их пишут для Министерства юстиции, а не для населения. Избиратель (речь идет об идеологизированном избирателе, который вообще голосует мотивированно) голосует не за «программу» (которую, как правило, не читают и сами члены партии), а за позицию, высказанную лидером или напечатанную в партийной прессе. Исходя из этого, мы сосредоточились именно на высказываниях политических лидеров и анализе изданий, что должно помочь нам разобраться в позиции тех или иных партий по «еврейскому вопросу».


1.1. Лево-националистические (коммуно-патриотические) партии

В ситуации, сложившейся в постсоветской России, крупнейшие коммунистические организации, традиционно придерживавшиеся интернационалистической позиции, сдвинулись «вправо» и заняли место в довольно консервативной части политического спектра12. В случае с Коммунистической партией Российской Федерации (КПРФ) такое смещение вправо сопровождалось и практическим отказом от отстаивания левых идеалов в экономике, по крайней мере в радикальной форме. Подобной эволюции взглядов по экономическим вопросам не произошло с радикальными неосталинистскими группировками – и они, несмотря на эксплуатацию имперско-советского патриотизма, обладают куда меньшей популярностью в обществе13.

Вполне очевидно, что позиции классических коммунистов-интернационалистов в России крайне слабы. Большинство группировок, называющих себя «коммунистическими», и изданий, на них ориентированных, в большей или меньшей степени склонны к эксплуатации национально-патриотической риторики, апеллируя либо к традициям сталинского имперского национал-большевизма, либо к «советскому патриотизму» 1970-1980-х годов ушедшего столетия. В акцентировании патриотической темы большинство современных российских коммунистов (вернее, коммуно-патриотов) вполне сходятся с националистами. Очевидно при этом, что если с точки зрения позитивной платформы точек пересечения меньше (далеко не все националисты склонны позитивно оценивать советский период отечественной истории и власть Коммунистической партии Советского Союза), то с точки зрения эксплуатации негативных образов общих тем больше. Среди различных форм ксенофобии, утвердившихся в коммуно-патриотической пропаганде (например, антизападничество и американофобия), прочное место занимает и антисемитизм.

Антисемитская позиция вполне логично вписывается в современную коммунистическую идеологию. Умеренный антисемитизм во внутренней политике и громко декларируемый антисионизм во внешней как у обывателей, так и у политиков зачастую ассоциируется (и вполне оправдано) с позднесоветским режимом. Поэтому общественные деятели, настроенные прокоммунистически, положительно относящиеся к советскому периоду отечественной истории, нередко эксплуатируют антисемитскую риторику.

Помимо сильных традиций советского антисионизма, важную роль играет другой фактор. Коммунисты в современной России занимают консервативно-охранительную нишу и позиционируют себя в первую очередь как авангард «народно-патриотических» сил. Поскольку очень условно либералы могут быть названы «западниками» современного политического спектра, то коммунисты «от противного» перешли на позиции «славянофильства», потеснив на этом поле классических национал-патриотов. На протяжении всего постсоветского десятилетия ортодоксальные националисты (если не причислять к таковым национал-популистов типа Жириновского) достигали сколько-нибудь заметных политических успехов только в блоке с коммунистами и «советскими патриотами» в рамках широких коалиций. В начале 1990-х годов такими коалициями были Русский национальный собор (Г.Зюганов был сопредседателем Думы – руководящего органа Собора; в руководство РНС входили откровенные неонацисты, например, Александр Баркашов) и Фронт национального спасения (коммунисты сталинистской ориентации играли в ФНС ведущую роль; из заметных национал-радикалов, участвовавших в деятельности Фронта, можно упомянуть Николая Лысенко), во второй половине 1990-х годов – Народно-патриотический союз России (коалиция, созданная под эгидой КПРФ; заметную роль в НПСР играли радикальные антисемиты Николай Кондратенко и лидер Русской партии Владимир Милосердов).

Коммунисты оказались наиболее сильны в организационном плане, наиболее умело сыграли на ностальгии значительной части населения России по «великой империи», которая к тому же была «социально-справедливым государством всеобщего достатка», и поэтому сумели завоевать популярность среди националистически настроенных россиян. Во многом именно эта особенность современного российского коммунистического движения обусловила маргинальность национал-патриотов в собственном смысле этого слова. Она же обеспечила и широкое распространение националистических и ксенофобских (в том числе и антисемитских) настроений в широких слоях населения.

КПРФ – самая многочисленная отечественная политическая партия, ее численность достигает (официально) 500 тысяч человек. По большому счету, на протяжении всех 1990-х годов КПРФ была единственной в стране настоящей партией. Лидер – Геннадий Зюганов. Центральные печатные органы – газеты «Советская Россия» (главный редактор – Валентин Чикин, тираж – 300 000 экземпляров, периодичность – четыре-пять раз в неделю), «Правда» (главный редактор – Александр Ильин, тираж – 65 700 экземпляров, периодичность – три раза в неделю), «Правда России» (главный редактор – Владимир Рындин, тираж – 74 000 экземпляров, периодичность – один раз в неделю).

КПРФ в современном ее виде – это организация, гораздо в большей степени национал-патриотической направленности, нежели действительно коммунистической. То, что лидером партии на учредительном съезде в 1993 году под давлением радикального крыла (в первую очередь, генерала Альберта Макашова) стал Геннадий Зюганов, а не Валентин Купцов, обусловило националистический крен в идеологии партии. Долгое время партийную идеологию фактически формировал Алексей Подберезкин. Хотя формально он не был даже членом партии, его идеологическое влияние на Зюганова было столь велико, что его называли даже «серым кардиналом» лидера КПРФ. Подберезкин, несмотря на социал-демократическую риторику, по важнейшим вопросам придерживается национал-патриотических взглядов.

Несмотря на распространенное мнение, согласно которому коммунисты теряют популярность в стране, КПРФ от выборов к выборам демонстрировала все лучшие показатели. На выборах в Государственную думу в 1993 году КПРФ получила 12,4% голосов избирателей, в 1995 году – 22,3%, в 1999 году компартия набрала 24,29% голосов избирателей, опередив даже проправительственный блок Межрегиональное движение «Единство». Детальное рассмотрение электоральной статистики опровергает и другой распространенный стереотип, связанный с КПРФ, – будто ее электорат состоит из малообразованных жителей деревень и малых городов и неумолимо стареет. Напротив, от выборов к выборам возрастает процент горожан, молодежи и лиц с высшим образованием, голосующих за коммунистов.

На протяжении всех 1990-х годов компартия по своему составу была чрезвычайно разнородной организацией. В ее составе отчетливо выделялись несколько группировок. На националистическом фланге партии находились откровенные ксенофобы, такие, как А. Макашов14 и Виктор Илюхин. Эти политики, занимающие место на верхушке партийной иерархической пирамиды, систематически позволяли себе антисемитские высказывания. Антисемитизм занимает важное место в их мировоззрении. При этом фигура «еврея» воспринимается ими скорее в социальной плоскости. Так, генерал Макашов утверждал (хотя, может, и не вполне искренне), что под словом «жид» он подразумевает бесчестного человека, банкира-ростовщика, эксплуататора.

Нотки социального антисемитизма прослеживаются порой и в работах лидера КПРФ Г. Зюганова. Например, в его книге «За горизонтом» весьма осторожно говорится о роли еврейского фактора в формировании капиталистического рынка и механизма эксплуатации трудящихся (правда, надо сказать, что основная часть текста, касающаяся роли евреев в системе капиталистических отношений, содержалась в первом – малотиражном орловском – издании книги, но не вошла в позднее «каноническое» московское издание). В прочих произведениях и выступлениях лидер КПРФ, при всей своей склонности к конспирологии, старательно избегает идентификации мифологизированного врага. В его работах фигурируют не «евреи» или «сионисты», а неперсонифицированные «подрывные силы», «мировая закулиса» и т.п.

Этот пробел в коммунистической идеологии за Зюганова восполняют партийные лидеры «второго ряда», в выступлениях которых в качестве врага фигурируют «сионисты» (правда, значительно реже, нежели «империалисты», «американцы», «Запад» или «предатели»). В силу законов жанра, конспирология требует персонификации. А поскольку ксенофобия в российском сознании вообще довольно сильна, то естественно, что оппозиционные лидеры готовы видеть «врагов» не только и даже не столько в политических противниках или в руководителях страны, но и в этнических, религиозных и культурных образах «Другого». Поэтому вполне логично, что, обозначая социального или политического врага, всегда выгодно приписать ему черты «Другого» – например, скрытую приверженность к секте саентологов или инГлава 2. Праворадикальное движение в современной России


В рамках интересующей нас темы отдельного рассмотрения заслуживают праворадикальные (ультранационалистические и религиозно-фундаменталистские) политические партии и движения. В силу особенностей политической традиции, менталитета и др., в России практически невозможно создать движение, стоящее на ультра-националистической позиции и при этом не разделяющее в той или иной степени антисемитских стереотипов. Даже в Национал-большевистской партии, лидеры которой официально отказались от антисемитизма, он довольно широко распространен среди рядового состава и изредка выражается и