Реферат: Детских аналитических психологов развитие детской аналитической психологии в украине: теоретические и практические аспекты

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ АССОЦИАЦИЯ

ДЕТСКИХ АНАЛИТИЧЕСКИХ ПСИХОЛОГОВ


РАЗВИТИЕ ДЕТСКОЙ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

В УКРАИНЕ:

теоретические и практические аспекты


Материалы Первой конференции ПАДАП

30 января 2010 года, г. Киев


Киев – 2011


Развитие детской аналитической психологии в Украине: теоретические и практические аспекты: Материалы Первой конференции ПАДАП (30 января 2010 года, г. Киев) – К.:  ПАДАП, 2011. – 91 с.


Редакционная коллегия:


Залеская О.В., президент ПАДАП, канд. психол.наук, рутер IAAP, член Киевской группы развития IAAP

^ Грушецкая Юлия Владимировна, психолог

Коваленко Елена Павловна, семейный психолог, член Киевской группы развития IAAP

Худякова Наталия Юрьевна, семейный психолог, канд. психол. наук, доцент кафедры практической психологии и психотерапии НПУ имени М.П.Драгоманова


Художественное оформление обложки


Сборник включает в себя материалы Первой конференции Профессиональной ассоциации детских аналитических психологов, состоявшейся 30 января 2010 года в г. Киеве.

В сборнике представлены теоретические и практические материалы, касающиеся проблем аналитической психологической работы с детьми.

Материалы рассчитаны на специалистов, для которых психологическая работа с детьми представляет научный и практический интерес.

СОДЕРЖАНИЕ


^ ПУТЬ РАЗВИТИЯ ДЕСТКОГО ЮНГИАНСКОГО АНАЛИЗА

В УКРАИНЕ


История развития юнгианского анализа в Украине…………………………….4

История становления ПАДАП. Определение идентичности…………………..5


^ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАБОТЫ ДЕТСКОГО АНАЛИТИЧЕСКОГО ПСИХОЛОГА


Залесская О.В. Пространство возможного чуда… Детский психотерапевтический кабинет…………………..…………………..…………12

Кирилюк И.Н. Размышления о переносе и контрпереносе в детской психотерапии…………………..…………………..…………………..…………18

Молостова Е.О. Интерпретация песочной игры…(материалы к докладу) 22

Коваленко Е.П. Украденное детство. Физическое и сексуальное насилие в семье…………………..…………………..…………………..…………………..29

Худякова Н.Ю. Этапы и перспективы работы с «ранней» проблематикой в детской психотерапии…………………..…………………..…………………...41

Пирхал О.П. Клинический случай работы с детской травмой в условиях больницы …………………..…………………..…………………..…………….52

Поздеева Е.В. Мальчик «не кстати». От психотического смятения к пространству творчества…………………..…………………..………………...56

Кирилюк И.Н. Супервизия в практике детского психолога………………….69


ПРИЛОЖЕНИЯ


Рекомендации родителям по расставанию…………………..…………………75

Рекомендации родителям по предупреждению ситуаций сексуального использования ребенка со стороны взрослых…………………..……………...77

Аналитическое диагностическое исследование ребенка……………………...79

Рекомендованная художественная литература для детей……………..……...88


^ ПУТЬ РАЗВИТИЯ

ДЕСТКОГО ЮНГИАНСКОГО АНАЛИЗА В УКРАИНЕ


ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ

ЮНГИАНСКОГО АНАЛИЗА В УКРАИНЕ


по материалам сайта

http://www.jungians.kiev.ua


Киев - столица Украины, город с полуторатысячелетней историей, в нем сохранились памятники различных эпох. Это церкви, дома, музеи, улицы. История Украины еще более древняя. Благодаря раскопкам мы знаем о древней неолитической культуре - Трипольской. Через территорию Украину проходили многие волны нашествий и переселений народов. Все это запечатлено в культуре и исторической памяти украинцев. Сегодня Украина - это большая страна в центре Европы, которая в сложной политической и экономической ситуации строит свою возрожденную государственность, ищет путь в общий европейский дом, идентифицируясь с демократическими ценностями и духовным наследием многих поколений борцов за независимость. В этом контексте, аналитическая психология Юнга, с ее вниманием к духовному и психологическому развитию, к коллективному измерению психики пользуется большим интересом как среди специалистов в области психологии и психотерапии, так и среди многих культурных украинцев. В Украине существует благоприятная почва для развития юнгианского анализа.

^ Начало. 1999 год. В мае 1999 года в столице Украины городе Киеве состоялся семинар юнгианского аналитика Марио Якоби «Стыд и истоки самоуважения» при участии московских юнгианцев Станислава Раевского и Льва Хегая. Это событие положило начало развитию юнгианского анализа в Украине.

2000-2002. Этот семинар дал импульс внутренней работе для участников семинара и позволил организовать рабочую группу, состоящую из глубинных психологов, ориентированных на развитие в русле аналитической психологии Юнга. Инициатором регулярных встреч выступил Дмитрий Залесский.

2003 год. Интенсивные контакты Дмитрия Залесского и Юрия Данько с международным юнгианским сообществом привели к сайт-визиту Кристиана Гальяра в 2003 году. Результатом было признание Киевской группы развития в составе IAAP в 2004 году. Представителем от IAAP стала аналитик из Милана Марина Конти.

2004-2007. Дальнейшее развитие Группы. Регулярные визиты юнгианских аналитиков с теоретическими семинарами и представлениями случаев позволили познакомиться с основами юнгианской теории. В этот период сформировалась идентичность группы, члены группы искали свой собственный путь в юнгианстве. Дмитрий Залесский участвовал в московской юнгианской программе. Оксана Залесская участвовала в тренинговой программе в Санкт-Петербурге, Россия, оба стали кандидатами в индивидуальные члены IAAP.

2006 год. 1-я Восточно-европейская Юнгианская школа в Киеве. Совместно с IAAP Киевская группа развития организовала 1-ю Восточно-Европейскую юнгианскую школу, которая проходила под Киевом с 29 мая по 5 августа 2006 года. Эта школа расширила наши связи с другими юнгианскими сообществами Восточной Европы, дала возможность познакомиться с множеством западных аналитиков и вкусить от разнообразия направлений современного юнгианства.

2008 год. Организация программы. Новым этапом в развитии Группы стало проведение в Киеве в августе 2008 года скрининг-интервью для индивидуального членства в IAAP. В результате еще девять членов группы стали кандидатами в индивидуальные члены IAAP, и была заложена основа для организации программы аналитического тренинга в Киеве. В ноябре этого же года стартовала супервизионная программа, супервизором стал аналитик из Лондона Ричард Уэйнрайт.

^ Текущее состояние… В настоящее время в состав группы входят 23 человека из разных городов Украины и России, в том числе психологи, психиатры, лингвисты. 11 человек являются рутерами IAAP. Дмитрий Залесский сдал финальный экзамен и ожидает аккредитации в качестве индивидуального члена IAAP. Осуществляются проекты по переводу и изданию юнгианской литературы. Члены группы регулярно собираются для обсуждения клинических случаев, участвуют в международных конгрессах и семинарах, развивают связи с другими аналитическими направлениями.


^ ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ПАДАП.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ


(доклад, прочитанный на первой конференции ПАДАП в январе 2010г.)


Залесская Оксана Владимировна

президент ПАДАП,

канд. психол.наук,

рутер IAAP,

член Киевской группы развития IAAP

Свой доклад мне бы хотелось начать с описания собственных ощущений от подготовки этой конференции. Для меня лично это некоторая черта или переход к новому пониманию и осознанию того, что я делаю в своей практике, с какими проблемами сталкиваюсь.

Когда я начинала свое профессиональное развитие в Киеве, я опиралась на опыт, полученный мною в различных образовательных программах и профессиональных сообществ. Я с благодарностью вспоминаю о программе по детской психотерапии Российско-австрийского проекта под руководством Элизабет Фрошмайер. Опыт, который позволил мне понять значение безопасного пространства, стабильности и непрерывности в работе с детьми, оценить важность детской игры и свободу в выражении чувств.

Полем дальнейшего профессионального развития для меня стал ценный опыт развития в Юнгианском сообществе в Москве, особенно в программе Анны Скавитиной по детскому психоанализу. Опыт, который позволил научиться использовать свое мышление для понимания процесса исцеления.

Удивительным и полным открытий про самых маленьких детей стал для меня опыт трехлетней работы-обучения в «Зеленой дверце», центре ранней социализации Ф. Дольто в Москве. Опыт, открывший для меня возможности слова, и понимание, что у детей «все есть язык».

Конференция подготовлена Профессиональной Ассоциацией Детских Аналитических Психологов (ПАДАП), созданной в 2006 году инициативной группой психологов закончивших первый курс по консультированию детей и подростков. Основная цель создания ассоциации – содействовать профессиональному развитию, содействие в повышении профессионального уровня специалистов в области детской аналитической психологии в соответствии с международными стандартами. Основными задачами ассоциации являются:

создание условий для формирования психологической культуры населения, содействие психологическому просвещению в сфере психологии детства.

распространение информации о нормах и стандартах психологической практики, формирование культуры обращения за психологической помощью

установление международных связей с аналогичными зарубежными организациями.

В течение трех лет члены ассоциации читали открытые лекции для специалистов, для родителей, оказывали супервизионную, информационную и психотерапевтическую поддержку СОС-матерям и детям в СОС - Детская Деревне, проводили детские праздники для детей из своих семей и семей СОС-Детской Деревни, и ежедневно принимали маленьких клиентов в своих психотерапевтических кабинетах.

Сама конференция стала для нас стимулом к обсуждению вопросов относительно того, кто мы такие в профессиональном сообществе, как нас видят другие, что сделано за несколько лет работы. Казалось бы, само название обозначает границы нашей идентичности и направления развития. Однако наши первые шаги были связаны скорее с психотерапевтической позицией и в некотором смысле эклектическим подходом.

Часто нам было трудно отстаивать процесс развития ребенка в его аналитической работе. Окружение ждет, что он изменится, быстро и желательно навсегда. Навсегда станет послушным, удобным, адаптированным ребенком. Так называемые «коррекционные ожидания», которые необходимы, потому что с детьми «что-то не так как нужно». Ребенка нужно «обтесать», встроить в систему отношений, где все определено, где требуется быть хорошим копирайтером и места буйной фантазии – просто нет [1]. В этом стремлении адаптировать ребенка мы часто не учитываем его изначальный потенциал, его внутренний толчок к развитию собственной самости.

Также мы подвержены настроениям борьбы по отношению к симптомам. Симптом – это враг, которого необходимо победить. Иногда мы сталкиваемся с большой изобретательностью бессознательного, один симптом повержен и через некоторое время возникает новый. Все эти настроения зачастую заставляют нас метаться и искать лучший метод, чудодейственную технику, которая бы избавила нас от переживания неудачи, которая быстро приносила результат, которая бы позволяла не погружаться глубоко в мир переживаний и бессознательного, оставляла нас на уровне сознания и эго-адаптации. В этом контексте уместно вспомнить слова К.Г.Юнга, который подчеркивал, что выражение: «Я знаю лучше тебя, потому что ты ребенок, а я взрослый человек» может тормозить процесс исцеления и развития личности [7].

Но дать возможность ребенку быть таким, какой он есть, принять симптомы и пытаться понять их значение – чрезвычайно трудно для всех (родителей, терапевтов, педагогов). По мнению Винникотта, «будучи «типично человеческими» эти обычные детские симптомы (энурез, экзема, застенчивость, гиперактивность) – не отдельные аномалии в развитии детей, а неотъемлемая часть их психической жизни. В целостном контексте жизни ребенка, включающем его чувства, его место в окружающем мире, его эмоциональное состояние, симптом возникает как реальная форма самолечения ребенка» [2]. Эту возможность предлагает детский психоанализ. Основное отличие психоанализа от других методов (гештальт-терапии, игровой терапии, когнитивной терапии, поведенческой терапии, арт-терапии) в том, что важное значение имеет понимание бессознательных процессов, глубинной природы конфликта и то, что психотерапевт оказывает влияние на бессознательное ребенка путем интерпретации. Интерпретация бессознательных тревог продвигает ребенка и дает ему возможность символизировать тревогу в слове. Многие современные авторы считают, что основное влияние на развитие ребенка имеют отношения, разворачивающиеся в безопасном пространстве терапевтического кабинета [4]. «Одна из современных тенденций классического детского психоанализа – создание пространства, в котором возможно вербальное взаимодействие аналитика и ребенка начиная с трех лет без использования каких-либо игровых материалов (даже любимого всеми кукольного домика)» - говорит обучающий аналитик Аксель Халицкий, развивающий эту идею в Германии (Мюнхен). В отличие от этой точки зрения аналитические психологи по-прежнему придают большее значение пространству и использованию различных материалов стимулирующих творческую активность ребенка.

В чем же разница подходов к одной и той же проблеме: помощи ребенку в становлении его индивидуальности? Почему нам интересен юнгианский детский анализ?

Изначально Юнг считал, что проблема ребенка всегда обращает аналитика к его родителям и анализ необходим именно им для того, чтобы они не блокировали развитие ребенка. Некоторое время в юнгианстве преобладала идея того, что ребенок не является целостной индивидуальностью. «Детские неврозы - это по сути своей скорее симптомы духовного состояния родителей, нежели собственное заболевание ребенка. Психика детей лишь отчасти принадлежит им самим - по большей части она все еще зависит от психики родителей» [7]. О ребенке думали как о части матери, с которой он связан посредством «мистического соучастия», находится в состоянии слияния с ней и выходит из него через конфликт, как отмечал Юнг «сражаясь за освобождение». Многие аналитические психологи связывают этот процесс с мифологической метафорой рождения Героя (эго) и победой над драконом (образом матери). Идея слияния близка Э.Нойману. Он предположил, что в течение первого года жизни существуют первичные отношения, в которых происходит слияние в такой степени, что мать ребёнка в действительности становится самостью ребёнка. Также эту идею поддерживал Д. В. Винникотт, который рассматривал младенца только в паре мать-дитя, Маргарет Малер, которая выделяла фазу симбиоза в развитии младенца и др.

М. Фордхам, один из основателей юнгианского детского анализа, критикуя идею слияния, предположил, что на самом деле ребенок уже в утробе матери имеет опыт своей отдельности и формирует первичную самость [6]. Рождаясь, ребенок обладает самостью, отдельной от его матери, и увеличивает степень этого отделения через своё развитие. На сегодняшний день эта идея нашла подтверждение и экспериментальных работах Д.Штерна. Поэтому сегодня аналитические психологи рассматривают ребенка как изначально выступающего равноправным участником и инициатором взаимодействия с матерью и окружением. Ребенок оказывает сильное воздействие на родителей и может иметь свои интрапсихические конфликты необусловленные их влиянием.

Важным отличием юнгианского подхода является отношение к бессознательному. Для аналитического психолога бессознательное является не только источником деструктивности и негатива, но ценностью, источником творчества и заключает в себе не только вытесненные личные переживания, но и богатство коллективных архетипических образов. В отличие от понимания бессознательного только как «склада» или «кладбища» для вытесненного (негативных, первобытно-агрессивных и сексуальных влечений, которые нуждаются в подавлении, контроле и сублимации). В юнгианской традиции бессознательное рассматривается как «бездонный колодец» организованный слоистым образом. [3] Т.е. можно говорить о том, что ближе к уровню сознания находятся образы личного бессознательного, а потом коллективные, архетипические образы. Можно предположить, что у ребенка в зависимости от возраста больше или меньше образов личного бессознательного и открыт доступ к коллективным образам. Поэтому маленькие дети любят сказки и мифологические мотивы и не пугаются самых страшных историй.

«Бессознательное никогда не отдыхает,…оно всегда за работой… бессознательное – не просто зеркальное отражение, а самостоятельная продуктивная деятельность, то сфера его опыта есть особый мир, особая реальность, о которой можно сказать, что она воздействует на нас, как мы воздействуем на нее, - точно так же мы говорим о внешнем мире как сфере опыта. И точно так же как материальные предметы являются составляющими элементами этого мира, и психические факторы составляют объекты внутреннего мира» [7].

Базисный принцип юнгианского анализа состоит в том, что любая продукция бессознательного является символической и может рассматриваться как руководящее послание. Таким образом, симптомы, да и сам невроз не только свидетельствуют о неправильном функционировании психики и лежащем в его основании конфликте, но и указывают путь выхода, через понимание их символического значения.

Следуя Юнгу, мы увидим, что различные содержания индивидуального и коллективного бессознательного находят выражения в символах живописи, скульптуры, литературы, театра, мифов и сказаний, танца, религий и других проявлений культурного наследия человечества. В юнгианском подходе подчеркивается ценность образа, навеянного сновидением, фантазией, рисунком, песочной картиной, как такового, идея того, что он несет в себе собственную энергию, основанную на связи с культурными символами и с человеческой историей.

Несмотря на то, что интерпретация также как и в классическом анализе занимает почетное место, можно отметить осторожное отношение к интерпретации в детском юнгианском анализе. Интерпретация должна «жить внутри аналитика» - обеспечивать понимание процесса и его движение. Проявление творческого воображения в присутствии аналитика без интерпретации помогает детям освобождать энергию символов и своих эмоций в критические моменты своей жизни. Важно относится с доверием к психическим образам, которые формирует сам ребенок, побуждать их развитие и отслеживать это развитие.

В целом можно отметить, что аналитические психологи предпочитают синтетический (конструктивный) подход в интерпретации, хотя редуктивный метод (нацеленный на обнаружение инстинкта и предполагающий генетическую интерпретацию) также используется. Конструктивный подход выражается в расширении значений символов бессознательного, которое проявляется в детской игре, рисунке, песочной картине через привлечение общечеловеческого культурного опыта. Тем самым интерпретация позволяет активизировать творческий процесс и заключается в установлении связи с различными аспектами образа, который обрастает часто полярными значениями. Это и заставляет интерпретацию работать на усиление символа, а символ порождать трансформирующее влияние на клиента. «…конструктивная точка зрения пытается действовать синтетически, возвышать и направлять взгляд вперед. Она менее пессимистична, нежели редуктивная точка зрения, которая всегда чует нечто негодное и потому желает разложить сложное на составные части. При известных условиях может оказаться весьма необходимым разрушить болезненную конструкцию путем терапии, но по меньшей мере столь же часто (или еще чаще) показано усиливать и уберегать здоровое и ценное, чтобы таким образом выбить почву из-под ног у болезненного»[8].

Еще одним важным отличием является понимание Юнгом инцеста и истории Эдипа. Эдипальный конфликт не рассматривается как центральный, а воспринимается как один мифологический паттерн из многих. Аналитические психологи несколько иначе рассматривают возможность разрешения эдипова конфликта. Для полноценного разрешения конфликта «…необходимо чтобы ребенок осознавал, что любимый родитель отвечает ему любовью и, прежде всего, рассматривает ребенка как потенциального партнера по любви, но сообщает ему, что этого, к сожалению не может быть» (Серль) [Цит. по. А. Самюэлз «Юнг и постъюнгианцы»]. В таком случае ребенок не один перед лицом фрустрации, отказ становится взаимным и разделенным переживанием. Понятие инцеста у Юнга – это понятие символа вскрывающего и потребность в отделении от матери, отца и семейного круга (табу инцеста), и в то же время противоположное – потребность в регрессии (импульс инцеста). Символическая регрессия к матери – это стремление к регенерации или возрождению, возможно перед дальнейшим развитием (пример кризисов развития, когда ребенок становится чувствителен к вниманию матери, и стремится сделать шаг назад перед тем как продвинутся на два вперед).

Подводя итоги можно сказать, что сегодня между школами существуют некоторые разногласия и конфронтации, иногда достаточно острые и конфликтные, несмотря на общее теоретическое поле и использование многих современных концепций развития разными школами психоанализа (кляйнианцы, фрейдисты, винникотианцы, лаконисты, юнгианцы). Возможно, по причине того, что конфликт и конфронтация всегда представляли интерес для юнгианцев, с 2008 по 2011 года Миланским институтом Центра Аналитической Психологии CIPA IAAP (одна из самых сильных школ детского юнгианского анализа) организован долгосрочный проект, состоящий из ежегодных Конгрессов по разным возрастным периодам детства. Цель этого проекта – стимулировать конфронтацию и дискуссии аналитиков различных теоретических школ по проблемам теории и клинической практики детского анализа. Примечательно, что юнгианцы выступают в роли инициаторов, в большей степени реализуя принцип интеграции и создания пространства диалога и совместного творчества. Сам этот импульс опирается на идеи Юнга и его последователей и является отличительной чертой юнгианского анализа как такового.

Возвращаясь к началу доклада, где я говорила о формировании нашей идентичности и векторов развития хотела бы подчеркнуть наше стремление двигаться в русле развития аналитической психологии и развивать детский юнгианский анализ, в тех традициях, которые нам предлагают зарубежные коллеги, опираясь на наш исторический и культурный опыт. Поэтому развитие детских психологов ПАДАП непосредственно связано с жизнью Киевской группы развития Международной ассоциации аналитической психологии (IAAP).

В заключение хочется сказать, что впереди у нас много надежд, планов и новых открытий на пути становления профессиональной идентичности детских аналитических психологов.


Литература

Аллан Д. Ландшафт детской души. – СПб - Мн., 1997.

Винникотт и аналитическая психология. – М., Добросвет, 2009.

Грегг М. Ферс. Тайный мир рисунка. Исцеление через искусство. – СПб., 2000.

Лиар Д. Юнгианский детский анализ. – М., 2008.

А. Самюэлз: - Юнг и постъюнгианцы. – М., Черо, 1997.

Фордхам М. Возникновение детского анализа (статья взята с сайта http://www.maap.ru).

Юнг К.Г. Конфликты детской души. – М.,1995.

Юнг К.Г. Символическая жизнь. – М., 2003.



^ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАБОТЫ ДЕТСКОГО АНАЛИТИЧЕСКОГО ПСИХОЛОГА

переведено


ПРОСТРАНСТВО ВОЗМОЖНОГО ЧУДА…

ДЕТСКИЙ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ КАБИНЕТ


Залесская Оксана Владимировна

президент ПАДАП,

канд. психол.наук,

рутер IAAP,

член Киевской группы развития IAAP


В статье рассматривается вопрос организации пространства, необходимого для психотерапии детей. Описывается необходимое оборудование и инструментарий необходимый для создания детского кабинета. Особое внимание уделено созданию безопасного пространства посредством обозначения правил и границ внутри детского кабинета, установлению аналитического сетинга или терапевтической рамки.

^ Ключевые слова: безопасное пространство, аналитический сеттинг, аналитический час, символическая оплата, конфиденциальность, переходное пространство, стабильность, сепарация, завершение.


Кабинет для детской психотерапии прежде всего должен быть безопасным (safe-place) и способствовать спонтанному самораскрытию ребенка. Детский кабинет – это определенным образом созданное пространство, которое, как правило, имеет общие черты у разных аналитиков, но также и различия, базирующиеся на том или ином теоретическом подходе и индивидуальном опыте аналитика.

Предпочтительно, чтобы кабинет был эмоционально теплым, но в тоже время необходимо, чтобы это сочеталось с удобством использования (важно чтобы кабинет легко убирался, стены и пол должны легко мыться, хорошо иметь раковину прямо в кабинете). Лучше, чтобы в кабинете не было слишком хрупких и дорогих вещей, иначе это создает ситуацию, когда терапевт «за все боится», не может обеспечить безопасность и спонтанность в терапевтическом процессе [4,5]

Мебель для кабинета должна быть удобной и функциональной. Лучше использовать открытые полки (стеллажи) для игрушек, несколько закрытых шкафчиков для хранения красок, глины пластилина и т.д., для хранения индивидуальных коробок (папок) с рисунками, поделками ребенка. Детские стол и два стула, два кресла, мольберт или доска для рисования.

Две деревянные песочницы для работы с мокрым и сухим песком. Они могут стоять на полу или при необходимости ставиться на стол.

Емкость для работы с водой (возможно таз или пластиковый контейнер).

Неотъемлемой частью безопасного пространства кабинета является аналитический сеттинг или рамка, которая несет в себе контейнирующую и структурирующую функцию. Обычно в самом начале мы знакомим ребенка с правилами времени, стабильности и оплаты. Мы говорим ему, что он будет приходить в определенное время в определенный день, и будет находиться в кабинете 45-50 минут, по окончании аналитического часа он должен будет покинуть кабинет, оставляя собственную символическую оплату. Ребенок также должен знать о гонораре, который вносят родители, - «показателе значения, которое родители придают его благополучию» [5].

Важность внимательного отношения к установлению этих границ для последующего терапевтического процесса огромна. Хочется вспомнить фрагмент из «Маленького принца»: «Маленький Принц вернулся на следующий день. «Лучше, чтобы ты приходил в одно и то же время, – сказал Лис. – Если, скажем, ты приходишь в четыре часа, уже с трех часов я буду чувствовать себя счастливым. И с каждой минутой я буду чувствовать себя все счастливее. Около четырех я буду уже взволнован и встревожен; я познаю цену счастья! А если ты будешь приходить, когда придется, я никогда не буду знать, когда мне ждать тебя и приготовиться к твоему приходу… Нужно соблюдать обряды». «А что такое обряды?» – спросил Маленький Принц. «Это тоже нечто давно забытое, – объяснил Лис. «Это то, что отличает один день от другого, один час – от других часов» [1]. Таким образом обеспечивается определенный ритуал действий, создающий стабильность и непрерывность психотерапевтического процесса.

На начальном этапе дети по-разному реагируют на эти ограничения. Некоторые говорят: «Я не уйду отсюда, буду здесь жить», «Буду ходить сюда каждый день», «Неправда, мое время еще не кончилось, мы же только начали». «А много времени еще осталось?» И нам важно терпеливо отражать и обрабатывать тревогу ребенка, связанную с расставанием учитывая его беспомощность относительно контроля времени. Время конца застает ребенка врасплох. В такой ситуации песочные часы становятся спасательным кругом. Постепенно ребенок овладевает временем благодаря стабильности, которую получает в терапевтических отношениях и тогда он, полагаясь на собственный внутренний ритм и чувство, может завершать занятие сам, не обращаясь к часам с абсолютной точностью. Его символическая оплата становится «узелками памяти» событий во время терапевтического часа. Ее можно хранить, забывать, приносить не несколько занятий вперед, подсчитывать, тем самым, выражая свою благодарность или неудовольствие в связи с этапом развития отношений. [3]

Как правило, ребенок оставляет свои работы у аналитика, который обеспечивает надежное хранение. Важным для ребенка является создание пространства-контейнера для его творческих работ и любой продукции возникающей в течение терапевтического часа. [2]. Это специальная коробка, где хранятся поделки, фотографии и символическая оплата, и папка для рисунков. Казалось бы, что в этом такого, но вместе с тем для ребенка это репрезентация опыта защищенности и собственной ценности. По мнению юнгианского аналитика Д. Лиар «расставание с продуктом своего творчества приводит к разъединению – дифференциации, и в то же время – к признанию ценности созданного объекта» [5]. Для иллюстрации небольшой фрагмент сессии с ребенком:

^ Ася: « Я хочу слепить картину. Она сохранится?»

Я: «Да…Тебе хочется ее сохранить и уберечь, тревожишься, что с ней что-то случится. Я положу ее в твою коробку. Все что ты делаешь, я храню. Фотографии в твоем альбоме, рисунки в папке».

^ Ася: «Это хорошо, что в папке, хранится в моей папке, а покажите мне рисунок, где я руками рисовала, а то я его забыла». Я достаю рисунок.

Ася: «Красивый».

Я: «Тебе нравится».

Контейнер для продуктов творчества является частью конфиденциальности, которую аналитик обеспечивает ребенку, обещая не рассказывать родителям о том, что сообщает ему ребенок, исключая особые случаи (когда речь идет о причинении вреда себе или другим). Это всегда сложно организовать, т.к. родители хотели бы иметь представление о том, что происходит за дверью терапевтического кабинета. В самом начале важно дать возможность родителям задать множество вопросов о том, что собой представляет процесс психотерапии и как он организован. Как правило, мы просим родителей удерживаться от настоятельных расспросов ребенка и позволить ему самому решать, что и когда рассказывать. Аналитик же на родительских встречах может рассказать о процессе в целом, об его этапах, упуская из рассказа содержание сессий. Забота о конфиденциальности является важным фактором безопасности ребенка и формирования доверия в отношениях с аналитиком. Позволяет ему почувствовать ценность собственного внутреннего мира и получить опыт безопасных границ.

Чтобы обеспечить безопасность ребенку важно сообщить о том, что не разрешается причинять какой бы то ни было вред себе, аналитику и окружающим предметам. Все деструктивные желания и фантазии предлагается выражать в словах – переход к действию запрещен.

Когда безопасное пространство создано и поддерживается надежными границами, для ребенка открывается возможность экспериментировать с кабинетом как с переходным пространством, используя при этом абсолютно разные возможности.

В кабинете дети с удовольствием рисуют так, как им хочется, используя технику свободного рисунка. Изобразительные материалы необходимы для экспрессивного выражения чувств, желаний, потребностей. Они могут использоваться для выражения, как ясных осознанных чувств, так и неясных недифференцированных. Являются средством символического выражения бессознательного материала.

Многие дети предпочитают выражать себя через творческую работу с глиной и тестом. Эти материалы также можно отнести к природным, естественным. Им характерна пластичность, изменчивость. Символизируют жизненность, связь, непрерывность, грязь, созидание и разрушение. Глина открывает возможность спонтанной манипуляции и создания случайных объектов, что часто приводит к планомерной творческой деятельности. Поэтому она важна для творческого самовыражения, создания композиций, скульптур, а также для отыгрывания желания испачкаться, для снятия слишком жестких социальных запретов, для выражения чувств агрессии, боли.

Для большинства детей важна игра с песком и водой. Это также неструктурированный природный материал, пластичный, изменчивый, имеющий глубинный символический смысл и архетипическое значение. Позволяет вести как конструктивную, так и деструктивную игру. Для выражения широкого спектра чувств (агрессии, печали, радости и т.д.), особенно для зажатых детей, которым не разрешается дома испачкаться физически или психологически, т.е. им не позволено свободно проявлять свои эмоции. Используется как основа для создания композиции (песочной картины) – «своего мира». Можно строить ландшафты, горы реки, озера и т.д.

Ребенком могут использоваться такие природные материалы как: камушки, ракушки, корешки, кристаллы, кора, желуди, засушенная трава, цветы, перья, кусочки меха, шишки, каштаны, грецкий и лесной орехи, деревянные бруски. Эти материалы дают возможность контакта с природой, символизируют жизненность, связь, непрерывность. Необходимы для творческого самовыражения, создания композиций, коллажей, скульптур, стимулируют фантазию, можно использовать в работе с песком.

Используя песок в голубом ящике и множество различных миниатюрных предметов, ребенок может строить песочные композиции. Песочные картины являются отражением динамики внутреннего мира ребенка, через символическое развитие «мира» внутри песочницы. В коллекции миниатюр должны быть фигурки диких и домашних животных, разной среды обитания. Позволяют отыгрывать инстинктивные импульсы, страхи, ассоциироваться с миром животных и символически выражать конфликты и проблемы через мир и взаимоотношения животных. Дают возможность проецировать на них максимальное количество осознаваемого и неосознаваемого материала. Многие фигурки животных приобретают глубинный символический смысл индивидуального и коллективного бессознательного. Позволяют ребенку косвенно отыгрывать конфликтный материал, играя в «семью животных». Это более безопасная возможность для ребенка выразить агрессивные чувства через «плохих зверей». Передавая ответственность за агрессию дикому животному, ребенок учится признавать свои чувства и открыто выражать их.

Важное место занимают миниатюры людей (детей, мужчин и женщин, разных профессий, с различным выражением эмоций, разного размера, возраста) и всевозможных предметов, необходимых человеку в жизни (машины, кукольный дом, дома, домашняя утварь и т.д.). Данные фигуры необходимы ребенку для реалистического выражения своих потребностей, эмоций, желаний. Позволяют ребенку отыгрывать конфликтный материал, взаимоотношений в семье, школе, детском саду, наделяя фигурки определенным символическим смыслом.

Стимулируют фантазию, являются необходимыми символами для проекции архетипических содержаний индивидуальной психики, коллективного бессознательного миниатюры, отражающие идеи различных религий и мифологии и многочисленные герои детских сказок. Нужны для создания сказочных, мифологических и религиозных сюжетов. Позволяют проецировать как негативные, так и позитивные чувства и переживания.

Многие дети с энтузиазмом используют куклы-марионетки, которые дают возможность для ребенка проиграть свои фантазии и выразить потребности и эмоции косвенно и безопасно для себя. Когда кукла одета на руку, ребенок не просто взаимодействует с помощью игрушки, а в игре создается эффект, что не ребенок действует куклой, а кукла выражает что-то с помощью ребенка. Куклы могут приобретать разное символическое значение. Важно, чтобы были куклы-люди, неопределенные куклы без лица, сказочные куклы, куклы-животные, причем как хищники, так и жертвы. Куклы можно использовать для создания спектаклей,