Реферат: О. В. Головань Вариативные компоненты частотного лингвокультурного концепта «трагическое»
УДК
130.2
81.272
О.В. Головань
Вариативные компоненты частотного лингвокультурного концепта «трагическое»
В статье обосновано использование методов когнитивной лингвистики и частотного анализа для исследования структуры и функционирования лингвокультурного концепта. Выдвинуты гипотезы, позволяющие использовать текстовый и языковой материал для культурологического исследования. Предложен новый вид концептов – частотные лингвокультурные концепты. Проведен анализ вариативных компонентов частотного лингвокультурного концепта «трагическое», представленного в текстах художественной и публицистической литературы на русском и английском языках. Проведено сопоставление рассматриваемого концепта с аналогичным инокультурным концептом «tragic», показаны их сходства и различия. В то же время, содержание концепта «трагическое» претерпело значительные изменения в связи с произошедшими в России в XIX-XX вв. трагическими событиями.
Ключевые слова: концепт, концептуальный анализ, семантико-когнитивный подход, структурно-функциональный подход, когнитивная лингвистика, естественный язык, частотный анализ, частотограмма.
Концепты, как известно, представляют собой ментальные образования, являющиеся значимыми, осознаваемыми и типизированными фрагментами индивидуального, общественного, исторического, национального или другого опыта, хранящиеся в памяти человека [1]. В последнее время интерес к исследованию концептов в различных гуманитарных науках и междисциплинарном плане заметно возрос. Дело в той роли, которую эти специфические образования, существующие как в индивидуальном, так и в коллективном сознании, играют в процессах передачи и восприятия субъектом различной информации. Типизируемость концептов позволяет закреплять в сознании различные представления в виде индивидуальных или коллективных стереотипов, их восприятие и осознавание дает возможность передавать информацию, содержащуюся в концепте и сам концепт, другим людям, а их значимость фиксирует в индивидуальном и коллективном социокультурном и историческом опыте эмоционально-переживаемые характеристики действительности (как объективной, так и субъективной реальности) [2]. Исследование концепта представляет собой сложную задачу, решаемую методами различных наук. Так содержательную сторону концепта определяют, используя общелингвистические методы и приемы, применяемые обычно в теории языка для описания лексических и грамматических процессов, когнитивную (сознательную, смысловую) сторону и внутреннюю структуру концепта исследуют психологическими и текстологическими приемами. В последние 5-10 лет сформировался специфический семантико-когнитивный подход к языку и новая отрасль - когнитивная лингвистика, которую отличает от остальных когнитивных наук именно специфический объект ее исследования - исследование сознания на языковом материале. Язык, таким образом, рассматривается как одно из средств доступа к сознанию человека, его концептосфере (концептуальной картине мира), к содержанию и структуре концептов как единиц (квантов) мышления [3].
Однако бесспорный факт существования и функционирования концептов, присущих не только индивидуумам, но и определенным общностям, языкам, национальным культурам, позволяет перенести весь арсенал инструментария когнитивной лингвистики в сферы деятельности и применительно к задачам других дисциплин социологии, информатики, культурологии и пр., дисциплин в которых так или иначе исследуются либо используются в присущих им методах процессы субъект-субъектного информационного взаимодействия, взаимодействия сознания и объективной реальности, социальные и прочие взаимодействия, в которых человек принимает сознательное участие. Тем не менее, методы когнитивной лингвистики, опять же в силу специфичности объекта исследования, не подойдут для исследования концепта в культурологии или общественных науках: во-первых, на определенном этапе исследование соотношения смысла и содержания, вкладываемого в конкретный концепт, неизбежно требуется привлечение носителя сознания, для определения индивидуального, релятивистского смысла и исключения его (как и эмоциональной компоненты) из общеязыкового, общеисторического или общекультурного концепта (использование методов теории «возмущения» при исследовании функциональных соотношений); во-вторых, в зависимости от междисциплинарности цели исследования (предполагается исследование социокультурного, этноспецифического, лингвоментального или иного концепта), будет претерпевать изменение само средство исследования - язык, потребуется рассмотрение не только его номинативной стороны, но и феноменологический подход к языку как элементу, включаемому в соответствующую социальную или культурную систему с учетом конкретной исторической парадигмы исследования (системный, процессный и структурно-фукциональный подходы) [4].
Предлагаемый здесь подход основывается на двух гипотезах, позволяющих устранить названные противоречия лингвистических методов в когнитивных исследованиях для применения приемов концептологии к широкой сфере гуманитарных исследований. Прежде всего, для исключения названного выше субъективного фактора без потери объективности когнитивного исследования концепта, требуется введение в рассмотрение нового инструмента, способного нести такие же «возмущающие» воздействия на связи содержание-смысл, как индивидуальное сознание субъекта. В качестве такого фактора нами предлагается частотная характеристика языковых единиц, составляющих вариативные компоненты исследуемого концепта. Рассмотрение частотограммы (частота и ранг слова, вид корреляционной зависимости, коэффициент линейной корреляции, численные значения коэффициентов регрессии) позволит объективно установить как постоянные, так и переменные компоненты, силу связи между отдельными компонентами, имеющими сходные частоты употребления, произвести группировку компонентов и определить относительную и абсолютную представительность таких групп и др. Таким образом, гипотеза заключается в существовании функциональной зависимости между частотными характеристиками вариативных компонентов концептов, существующих в сознании с объективными процессами, происходящими в индивидуальной, общественной, исторической, культурной, национальной реальности и определяющих включение компонентов концепта в его постоянную (статическую) и переменную (динамическую, статистическую) части.
Вторая гипотеза заключается в существовании возможности устойчивого изменения естественного языка под воздействием различных факторов сложных систем, в которые этот феномен включен: историческая система, этнографическая система, национальная и географическая система, система национальной и региональной культуры, информационная система и др. При этом, те или иные компоненты и единицы естественного языка или языка, участвующего во взаимодействие людей и механизмах сознания - дискурса, претерпевают не только семантические трансформации, но и изменяют место и характеристики своего использования в текстах - документально зафиксированных средствах хранения и передачи информации. Текст, в данном случае, является той формой объективной реальности, которая фиксирует в себе все особенности информации в конкретном историческом, социальном или культурном процессе, сразу отражает источник и передатчик информации, линию связи, приемник и адресат информации и источник помех [5], которым в данном случае являются конкретные исторические, социальные и культурные обстоятельства. Исследуя частотные характеристики документально-зафиксированных средств хранения и передачи информации в разные промежутки времени, удается проследить динамику изменения концепта под воздействием внешней среды.
Из сказанного следует, что, применяя методы когнитивной лингвистики к различным текстам и, особенно, к дискурсу, с использованием приемов статистических исследований и установления частотных характеристик этих лингвистических объектов станет возможным объективное исследование содержания и функционирование концептов, как единиц смысла и значения в самых широких областях гуманитарного знания. Такие концепты, включающие в себя компоненты, отбор и ранжирование которых проводилось на основании исследования частот их употребления в текстах, речи и дискурсе в контексте частотных изменений языка в процессе исторических, социальных или культурных трансформаций, ввиду особенностей их построения и принципов отбора компонентов, мы будем называть частотными лингвокультурными концептами (наряду известными из когнитивистики этнокультурными, лингвокультурными, социокультурными, лакунарными, универсальными и др. [6].
Целью настоящей работы является исследования содержания и функционирования частотного лингвокультурного концепта «трагическое» и выявлении его инвариантных компонентов с использованием концептуального анализа и предлагаемой методологии частотного анализа по материалам различных документально зафиксированных средств хранения и передачи информации.
«Трагическое» можно рассматривать как компонент концептуальной картины мира (ККМ) автора текста, который изучается в рамках текста, содержащего трагическое, с трех сторон: выявление роли «трагического» в структуре ККМ писателя, в восприятии авторских смыслов читателем, и, наконец, как репрезентант состояния культуры в определенный исторический момент. «Трагическое» реляционно и выражает несоответствие ожидаемого и существующего, возвышенного и реального.
В процессе репрезентации трагического доминантного личностного смысла происходит процесс образования вторичного смысла между ККМ индивида и языковыми репрезентациями. На наш взгляд, характеристика вторичности наиболее полно была дана М.М. Бахтиным: «последняя смысловая инстанция творящего может непосредственно выразить себя в прямом, непреломленном, безусловном авторском слове. Когда нет своего собственного «последнего» слова, всякий творческий замысел, всякая мысль, чувство, переживание должны преломляться сквозь среду чужого слова, чужого стиля, чужой манеры, с которыми нельзя непосредственно слиться без оговорки, без дистанции, без преломления» [7, с. 57-58].
«Трагическое» есть одновременно еще и социопсихолингвистическая и когнитивная структура, так как языковые репрезентации являются компонентами в структуре трагического смысла, а языковая актуализация компонентов смысла происходит на уровне несоответствия конвенциональных значений (понятий) и конвенционального понятия и личностного смысла. В структуру исследуемого концепта входит также и субъективный, конвенциональный стереотип, который может быть определен как когнитивная структура с фиксированной оценкой представляемого значения, функционирующая в качестве психологического механизма стабилизации социально значимой деятельности [8, с. 25-28].
Нами были исследованы следующие документально-зафиксированные средства хранения и передачи информации. Произведения В.М. Гаршина, представленные в собрании сочинений, изданном в 1955 г - печатный текст [9]. Роман Ричарда Олдингтона “Death of hero” - печатный текст [10], произведения современных авторов - П. Андреева “Дождь”, “Пуля”, “Дым”, “Старый анекдот”, “Пыль”, “Самый легкий день был вчера!”, “Шанс”, “Добрые парни”, “Ненаписанное письмо”, “Путь отчаяния”, “Душа”, “День ВДВ”, “Ночь силы”, “Тень” - электронные тексты; О. Блоцкого “Война кормящая”, “Зачистка”, “Инициатива у боевиков”, “Ночной патруль”, “Между войной и миром”, “Будни Грозного”, “Западня среди развалин”, “Как рождаются герои”, “Убийца”, “Черная звезда генерала” - электронные тексты; Г. Боброва “Песчаный поход”, “Порванные души”, “Файзабад”, “Чужие фермопилы” - электронные тексты; М. Евстафеева “В двух шагах от рая” - электронный текст; В. Жигунова “Ночь без выстрела” - электронный текст; В. Марковского “Жаркое небо Афганистана” - электронный текст; Н. Прокудина “Гусарские страсти эпохи застоя” - электронный текст; О. Себастьяна “Непрофессионал” - электронный текст, посвященные Афганской и Чеченской войнам [11], печатные тексты федеральных и региональных СМИ о трагических событиях в России в конце XX начале XXI вв., и политический дискурс президента РФ В.В. Путина - материалы периодической печати.
В произведениях В.М. Гаршина концепт “трагическое” может быть выявлен когнитивно-лингвистическими приемами концептуального анализа через противопоставление концепту “война”. Так в рассказе “Четыре дня” (1877) автор описывает сцену боя, который разделил жизнь героя на “ту” - мирную, рядом с матерью и сестрой, и настоящую - военную жизнь: “Я помню, как мы бежали по лесу, как жужжали пули, как падали отрываемые ими ветки, как мы продирались сквозь кусты боярышника. Выстрелы стали чаще.... Что-то, как мне показалось, огромное пролетело мимо; в ушах зазвенело. ... вдруг все исчезло; все крики и выстрелы смолкли. Я не слышал ничего, а видел только что-то синее; должно быть, это было небо. Потом и оно исчезло”. А в автобиографическом очерке “Аясларское дело” (1877) повествуется о реальных событиях, которые пришлось испытать герою, В.М., ожидающему “дела” [9, с. 384]. Изматывающий переход до места сражения, когда “солнце пекло с какою-то яростью, будто торопилось допечь ...” [9, с. 388], а далее - бой: “Загремели пушки, ... на высотах показались белые клубы дыма” [9, с. 390]; “Орудия не умолкали, ... звук их делался неприятно силен” [9, с. 393]; “Пули визжали все чаще и чаще, наконец, отдельных выстрелов вовсе не стало слышно: все слилось в какое-то жужжанье. Гранаты летели, визжа, когда они приближались, уже не визжали, а скрежетали и хлопали, разрываясь и обдавая людей осколками и землей” [9, с. 397]. Кровь, крики раненых о помощи, трупы составляли страшную картину Аясларской битвы - одной из битв “дела”.
В рассказе “Трус” (1879), описывая переживания героя, его размышления о происходящих событиях, автор делает следующий вывод: “... нынешняя война - только начало грядущих, от которых не уйду ни я, ни мой маленький брат, ни грудной сын моей сестры. И моя очередь придет очень скоро” [9, с. 33]. События “лишают героя покоя” [9, с. 32], чтение военных известий вызывает перед глазами героя целую “кровавую картину” [9, с. 32], видя “горы трупов, служащих пьедесталом грандиозным делам” [9, с. 35], он приходит к собственному выводу, что “война есть общее горе, общее страдание” [9, с. 44]. Попав на передовую, он погибает, не вступив в бой с турками, “шальная пуля пробила ему над правым глазом огромное черное отверстие” [9, с. 3]. В рассказе “Денщик и офицер” (1880) крестьянин Никита Иванов призван на “воинскую повинность в мирное время”. Старик-отчим сокрушается о нем, как о потере кормильца: “Захотел господь обидеть...”; “Воля Господня... Один в семье был помощник, и того нет...”; “Что ты станешь делать... Божья воля!”; “То-то и горе наше... ” [9, с. 120]. В армии Никита “оказался самым плохим молодым солдатом”, потому что не поддается военной муштре и ученью. “Обезьяна”, “дурак”, “аспид”, “идол”, “мужичье сиволапое” - вот набор новых армейских имен героя, не способного освоить даже “первоначальное обучение” [9, с. 121-122]. Оставив все попытки сделать из Никиты солдата, его отдали денщиком к новому офицеру. Жизнь “нового хозяина”, “вашего благородия” [9, с. 124-125] проходила в “лежании на шинельке у печки”, в “ничегонеделанье” [9, с. 127].
“Беда”, “бойня”, “вера”, “война”, “враг”, “герой”, “горе”, “доблесть”, “жизнь”, “зло”, “крест”, “любовь”, “мир”, “муки”, “ужас” и др. - являются основными, инвариантными компонентами «трагического», выявленными посредством концептуального анализа произведений В.М. Гаршина, обозначающие трагические явления или эмоциональные состояния. Всего представлено 87 составляющих. Здесь концепт «трагическое», включая в свою семантику вариативные концепты, обозначающие разные грани трагического, становится как бы полисемантом, от которого ответвляется целое лексико-семантическое поле концептов, отражающих трагические проявления войны. «Трагическое» в художественных произведениях В.М. Гаршина – это иерархически структурированная категория, в которой принцип инвариантности концепта сочетается с вариативностью обозначения трагических явлений или эмоциональных состояний, таких как “бойня”, “горе”, “зло”, “муки”, “насилие”, “ранения”, “смерть”, “страдания”, “убийства”. Все они категорированные, хорошо известные модели эмоциональных состояний, составляющих «трагическое».
В романе Р. Олдингтона “Смерть героя” (1929) концепт “tragic” также может быть выявлен через противопоставление концепту “war”. Этот роман - исследование писателя, что есть война в жизни одного поколения одной страны; расследование одной из многочисленных смертей, произошедших на поле боя. Это автобиографический роман, роман – документ. Р. Олдингтон размышляет о судьбе своего поколения, “whose early manhood coincided with the European War. A great number of the men of our generation died prematurely. We are unlucky or lucky enough to remain” [10, р. 14] (war - “(state of) fighting between nations using military force” [12, р. 1018]; generation – “all people born at about the same time” [12, р. 374]). Поэтому его роман - это “this book is really a threnody, a memorial in its ective way to a generation which hoped much, strove honestly, and suffered deeply” [10, р. 15] (threnody - “song or lamentation; funeral song” [13, р. 1051]; memorial - “a monument with the names of men killed in war” [13, р. 613]).
По результатам когнитивного анализа в романе актуализируются следующие доминантные компоненты лингвокультурного концепта “tragic”, обозначающие трагические явления и эмоциональные состояния: “war”, “generation”, “memorial”, “casualty list”, “the dead”, “action”, “fate”, “death”, “blood”, “poison” и др., всего 75 составляющих.
При сопоставлении социокультурных концептов «tragic» и «трагическое» видно значительное совпадение их по основным компонентам: доля совпадающих лексем составила 59 и 50 % соответственно, что говорит о 85 % соответствии фрагментов социокультурных концептов. Это позволяет сделать вывод о близости национальных, культурных, временных и языковых ККМ.
Проведенные нами когнитивно-лингвистические исследования печатных текстов отличаются большой трудоемкостью, требуют внимательного прочтения, осмысления и сопоставление большого объема информации, и, тем не менее, не застрахованы от возможных ошибок, вызванных «человеческим фактором». Так работа над текстами В.М. Гаршина заняла у автора более 100 часов, а обработка иноязычного текста романа Р. Олдингтона «Death of Hero» потребовала более 300 часов. В этом отношении предлагаемая методологии частотного исследования, особенно при использовании специализированных компьютерных программ и работой с электронными текстами имеет неоспоримые преимущества.
Тексты современных русских авторов были исследованы при помощи оригинальной компьютерной программы «LangFracDim» («Фрактальная размерность языка»), предназначенной для определения квантитативных характеристик единиц текстов и языка и корреляций между ними [14].
В качестве универсального описательного критерия текста выбрана степенная функциональная зависимость между частотой и рангом слова по закону Ципфа [15]. Результаты сравнения частотограмм различных текстов с зависимостью, построенной для общего словаря исследованных произведений, позволяют дать представление о содержании и развитости частотного лингвокультурного концепта «трагическое».
Так в рассказах русских авторов, участников боевых действий Афганской и Чеченской войн, из более чем 8 000 составляющих текстов, нами актуализированы следующие доминантные компоненты концепта «трагическое», обозначающие трагические явления или эмоциональные состояния, формирующие трагическое, которое в этих произведениях может быть выявлено через противопоставление «терроризму» (рис. 1).
Рис. 1. Частотограмма электронных текстов об Афганской и Чеченской войнах
Наибольшей частотой использования (выше 100) характеризуются такие составляющие концепта как: «террористы», «духи», «моджахеды», «убийцы», «война», «враги», «боевик», «нелюди», «бои», причем распределены они на частотограмме равномерно и не образуют статистически значимых и смысловых групп. Меньшей частотой характеризуются такие компоненты концепта как: агрессоры, зло, солдаты, смерть, боль (частота использования от 10 до 100), и, наконец, с частотой менее 10, в текстах встречаются географические названия, собственные имена, технические и военные термины.
Статистическими составляющими, меняющимися от произведения к произведению в данном случае являются: “агрессоры”, “ад”, “бандит”, “живая бомба”, “заложники”, “масхадовцы”, “моджахеды”, “наемники”, «черные вдовы», и др.; динамическими - «терроризм», “погибшие”, «бои», “пострадавшие”, “снайпер”, “страдания”, “трупы”, и др.; постоянными - «убийцы», «ужас», смерть, война.
Анализ составляющих социокультурного концепта “трагическое” по этим источникам позволяет сделать вывод о внутреннем сложном структурировании компонентов, где “война” и “терроризм” – вариативные концепты первого уровня имеют свои составляющие вариативные концепты.
При исследованнии публицистических тексов СМИ правительственной, военной, независимой, массовой и молодежной печати (табл. 1), разных жанровых форм (репортажи, очерки, комментарии, интервью) дополнительно фиксировались следующие аспекты изданий: -доля публикаций о событиях в стране в общей редакционной площади каждого выпуска и доля публикаций о событиях в стране каждого издания в общем объеме публикаций всей выборки, содержание крупного заголовка первой полосы; -тематика публикаций; -аргументы сторонников и противников акций/событий; -персонажи сообщений; -источники сообщений; -характер тональности прессы при освещении событий, происходящих в стране; -социологические опросы, и их предварительные выводы.
В ходе исследования текстов СМИ были дополнительно выявлены следующие вариативные компоненты частотного лингвокультурного концепта «трагическое» - это «беспорядки», «катастрофы», «кризис» и «экстремизм». Указанные вариативные компоненты обнаруживаются на сводной частотограмме и частотных зависимостях отдельных текстов по характерным особенностям графиков – появлению выраженных площадок, образованных группами слов близких рангов и одинаковой частой встречаемости в исследованном тексте (рис. 2). Общий объем выборки для частотного анализа текстов СМИ составил 2600 слов. Актуализируются следующие доминантные компоненты концепта «трагическое»: беспорядки, банды, гнев, голод, умершие, убитые, война и необъявленная война, пожары, погромы, оружие, и др., частота встречаемости которых в объединенном массиве составила от 25 до 130.
Таблица 1. Некоторые характеристики текстов СМИ о трагических событиях в России
в конце XX начале XXI вв.
федеральные СМИ
СМИ Алтайского края
Газета
Тираж
Тональность
N ст./год
Газета
Тираж
Тональность
N ст./год
+
-
0
+
-
0
Российская газета
309733
-
276
264
540/8844
Алтайская правда
83920
-
61
20
81/7423
Известия
234500
-
2487
1082
3569/18461
Алтайская неделя
17154
-
70
34
104/2129
АиФ
2985000
-
144
-
144/3380
Вечерний Барнаул
33500
-
-
85
85/8486
Красная звезда
50000
-
771
-
771/8163
Свободный курс
33575
-
91
24
115/2781
КП
2952291
-
156
-
156/1447
Молодежь Алтая
12000
-
216
-
216/816
ИТОГО
6331524
0
3834
1346
5180/40295
ИТОГО
180149
0
438
163
601/21635
Примечание: N – отношение числа статей о трагических событиях к общему числу публикаций.
Рис. 2. Частотограмма сводного словаря текстов СМИ для концепта «трагическое»
Предлагаемая методология частотного анализа компонентов концепта позволяет, наряду с решением основной задачи исследования, проводить анализ содержания вариативных компонентов (подконцептов) основного концептуального поля.
Так, для уже обозначенного выше компонента «беспорядки», обозначающие трагические явления или эмоциональные состояния и формирующие «трагическое» частотограмма позволяет выявить следующие репрезентирующие смыслы: «аресты», «банды», «безопасность», «войны», «гнев», «голод», «дураки», «жертвы», «жизнь», «насилие», «организованная «преступность», «оружие», «пожары», «политики», «судьбы», «тюрьмы», «умершие», и др. (всего 111 составляющих) которые, наряду с метаконцептом «трагическое» составляют содержание нового концепта, причем многие из них одновременно присутствуют в нескольких подконцептах «трагического» и характеризуются различными частотными характеристиками и общим объемом словаря (рис. 3 а, б).
а.
б.
Рис. 3. Частотограммы концептов «катастрофа» (а) и «кризис» (б)
Вариативный компонент «катастрофы» (общий объем выборки составил 14351 слово) представлен следующими компонентами: «аварии», «авиапроисшествия», «автобус», «автокатастрофа», «атаки», «беды», «безопасность», «вагон», «военные», «гибель», «жертвы», «жизнь», «истребление», «крики», «кровь», «крушения», «мёртвые», «мир», «ночь», «обвал», «опасность», «разрушения», «раненные», «смерть», «страх», «терроризм», «трагедии», и др. Вариативный компонент «кризис» (общий объем выборки составил 5700 слов) представлен следующими составляющими: «абсурд», «бедствия», «власть», «война», «жертвы», «жизнь», «ЖКХ», «инфекции», «коррупция», «МЧС», «потери», «рынок», «силы», «страх», «узники», «ущерб», «халатность» и др.
Вариативный компонент «экстремизм» (общий объем выборки составил 2814 слов) представлен следующими составляющими: «агрессия», «антисемит», «бандиты», «безопасность», «боевики», «братоубийство», «взрывы», «власть», «война», «вражда», «выстрелы», «горе», «горечь», «государство», «грабежи», «жертвы», «зверь», «злость», «злоумышленник», «конфликт», «кровь», «могилы», «мусульмане», «насилие», «национализм», «оружие» и др. (всего около 300 составляющих).
Вместе с большим объемом компонентов исследуемого и обнаруженных концептов, частотные исследования текстов позволяют обнаруживать наиболее значимые, основные смыслы, вкладываемые в контексте того или иного события в понимание смысла «трагического». Для этого следует рассматривать лишь те компоненты, частота использования в текстах которых наибольшая, в зависимости от общего объема выборки. Так по результатам сопоставления результатов частотного и когнитивного концепт-анализа одних и тех же текстов (произведения В.М. Гаршина и Р. Олдингтона) было экспериментально установлено, что при общем объеме выборки свыше 50 000 слов. Во внимание следует принимать слова с частотностью более 100 и низким рангом, при объеме выборки от 5 000 до 10-15 000 граничное значение частотности составит 50 – 70, а при объеме выборки менее 3 000 слов, наиболее значимыми по смыслу будут слова с частотой использования в тексте от 10 до 25.
Фиксация фона внешних изменений в социальной и культурной системах под воздействием трагических событий проявляется в эмоциональной окраске и доли таких статей в общем объеме опубликованных статей в год (табл. 1). Обращает на себя внимание факт наличия статей с нейтральной тональностью описания трагических событий в официальных, правительственных изданиях, их доля по отношению к статьям с отрицательной тональностью составила почти 50 % для «Российской газеты» и 30 % для «Известий». Такая взвешенная позиция, несомненно, сказалась и на составе компонентов, обнаруженных в исследуемом концепте, появление таких компонентов как «власть», «безопасность», «политики», «ЖКХ», «МЧС» в составе основного концепта и его составляющих свидетельствует не столько об отношении указанных компонентов к «трагическому», сколько о попытке информационного воздействия на читателя, чтобы у него не возникло подозрение об отстраненности официальных структур от произошедшего.
Нами были также проанализированы послания, выступления и речи президента РФ В.В. Путина, связанные с трагическими событиями в России и за ее пределами. Исследованию подвергались тексты общим объемом 13 800 слов, на основании чего была сделана дальнейшая выборка составляющих частотного лингвокультурного концепта «трагическое», частота употребления которых в словаре дискурса В.В. Путина составила более 100. Ее составили следующие компоненты: «аварии», «агрессия», «армия», «атака», «бандиты», «бедствие», «безработица», «боевик», «бои», «болезни», «взрывы», «войны», «войска», «героизм», «гибель», «голод», «грех», «жертвы», «заложники», «захват», «интервенция», «катастрофа», «конфликт», «кризис», «кровопролитие», «месть», «наказания», «нападение», «наркомания», «насилие», «оборона», «огонь», «оккупация», «осужденные», «отравления», «погибшие», «пожар», «потери», «похищения», «предатели», «препятствующие», «преступники», «разгром», «разоружение», «ракеты», «бомбы», «смерть», «солдат», «стихии», «стрельба», «суд», «теракты», «терпимость», «терроризм», «тревога», «тюрьмы», «убийство», «угроза», «умысел», «уничтожение», «шпионаж», «экстремизм», «эпидемии», «яд» и др. (всего 266 составляющих) - рис. 4.
Рис. 4. Частотограмма дискурса Президента России В.В. Путина
Характерной особенностью полученной зависимости является выраженная сглаженность графика, отсутствие значимых выбросов и горизонтальных площадок в области слов с низким рангом в текстах и высокий коэффициент линейной корреляции (0,989), в отличие, например от текстов СМИ. Это свидетельствует о равномерной представленности в исследуемом концепте эмоциональных компонентов, как для слов с низким, так и для слов с высоким значением ранга в тексте. Вместе с тем, хотя к моменту выступлений президента, как правило, уже была сформулирована четкая официальная позиция по отношению к происходившим трагическим событиям, в вариативных компонентах можно легко обнаружить новые статистически значимые составляющие концепта «трагическое», появление которых связано с произошедшими изменениями в обществе и массовой культуре по отношению к ним. Интересно отметить, что компонентов, обнаруженных при анализе текстов СМИ, связанных с информационным воздействием, в составе этого концепта уже не обнаруживается.
Алгоритмические особенности программы «LangFracDim» позволяют составлять независимые частотные словари, связанные с различной тематикой, текстами и пр., а также проводить совместный частотный анализ общей базы данных, так как для идентификации каждого слова используется уникальный ID-номер. Все частотные словари, созданные программой в ходе данного исследования, были слиты и обрабатывались совместно. Общий объем выборки составил 50 000 слов. С наибольшей частотой в исследованных материалах встречаются следующие компоненты «трагического»: «автобаза», «автоматчики», «агенты», «агитация», «адвокат», «анархисты», «антисоветчик», «аплодисменты», «арестанты», «аресты», «армия», «артист», «архипелаг», «бандиты», «беда», «бедняга», «бездыханные», «безличие», «биография», «блатари», «близкие», «бог», «боль», «большевик», «бригады», «буржуазия», «бутырка», «вагонки», «вахта», «вейсманизм-морганизм», «верность», «версия», «взвод», «вина», «водка», «военнопленные», «вожди», «война», «волк», «волнение», «воля», «гады», «гибель», «голод», «голодающие», «горе», «государство», «груз», «диктатура», «директивы», «догадка», «договор», «доказательства», «донесения», «донос», «дороги», «дрожь», «друзья», «ежевщина», «жалобы», «жалость», «жданка», «жизнь», «забастовка», «заводы», «заключенные», «закон», «засов», «застрелившийся», «затворы», «защита», «зверь», «звонила», «зерна», «зиновьевцы», «зло», «злоба», «измены», «имя», «иностранец», «инструкция», «интеллигенты», «интеллигенция», «интересы», «исключения», «исполнение», «испуг», «исследования», «истина», «кабинет», «казни», «колыма», «команды», «комитет», «коммунисты», «конвоиры», «кпз», «крепость», «кресты», «обида», «обман», «оборона», «обращение», «обстоятельства», «обсуждение», «общественность», «объяснение», «обыск», «обязанности», «огонь», «огород», «одиночка», «ожидание», «оправдание», «ордена», «освобождение», «основа», «особист», «особлаг», «остальные», «остановка», «осторожность», «острова», «отбой», «ответы», «отдел», «отечество», «отказ», «откинувшийся», «отличие», «отречение», «отрицание», «отчаяние», «офицеры», «очереди», «охота», «охрана», «оцепенение», «ощущения», «палачи», «память», «папиросы», «паспорт», «патриарх», «патрульный», «передачи», «переписка», «перепись», «плач», «плечо», «побег», «повесившийся», «погибшие» и др. Всего 436 составляющих с частотой использования до 100.
Как видно в отличие от компонентов «трагического» обнаруженного в классических художественных текстах, таких как “беда”, “бойня”, “вера”, “война”, “враг”, “герой”, “горе”, “доблесть”, “жизнь”, “зло”, “крест”, “любовь”, “мир”, “муки”, “ужас», появились новые, связанные как с материальным. Так и с культурным развитием общества компоненты “агрессоры”, “ад”, “бандит”, “живая бомба”, “заложники”, “масхадовцы”, “моджахеды”, “наемники”, «черные вдовы» и др.
ЛИТЕРАТУРА
Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.
Иная ментальность. / В.И. Карасик, О.Г. Прохвачева, Я.В. Зубкова, Э.В. Грабарова. - М.: Гнозис, 2005.
Антология концептов. / Под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. - М.: Гнозис, 2007.
Белик А.А., Резник Ю.М. Социокультурная антропология (историко-теоретическое введение). - М.: Изд-во МГСУ, 1998.
Черри К. Человек и информация. / пер. с англ. - М.: Мир, 1972.
Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. А. Д. Шмелёва. - М.: Языки славянской культуры, 2001.
Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. - Киев: Наукова думка, 1994.
Головань О.В. Семантико-ассоциативная структура концепта «война». - Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2001.
Гаршин В.М. Сочинения. - М.: Художественная литература, 1955.
Aldington R. Death of hero. - M.
еще рефераты
Еще работы по разное
Реферат по разное
Темы курсовых работ по дисциплине «Математические методы в экономике» на 2008-2009 уч год для студентов очного факультета специальности 080801 «Прикладная информатика (в экономике)»
17 Сентября 2013
Реферат по разное
Dohc клапанный механизм с двумя распределительными валами
17 Сентября 2013
Реферат по разное
Методика определения пористости форм Методика определения эффективного диаметра пор формы
17 Сентября 2013
Реферат по разное
Гибридные усилители. Лучшее от двух миров
17 Сентября 2013