Реферат: Перевод с английского: Михаил Шишкин wbmichael@strogino

Ричард Бах Иллюзии, или приключения Мессии, который Мессией быть не хотел

Перевод с английского: Михаил Шишкин (wbmichael@strogino.ru)


От автора


После того как "Чайка по имени Джонатан Ливингстон" вышла в свет, меня не раз спрашивали: "Ричард, что ты собираешься писать дальше? После "Джонатана", что?"Я отвечал тогда, что дальше мне вовсе нет необходимости писать, ни единого слова, мои книги уже сказали все, что я хотел бы ими сказать. В свое время мне пришлось и поголодать, и продать машину, и все такое прочее, поэтому было довольно занятно, что уже не надо сидеть до полуночи за работой. Однако почти каждое лето я отправлялся на своем почтенном биплане в плаванье над изумрудными морями лугов на Среднем Западе Америки, катал пассажиров и снова начал чувствовать прежнее напряжение - осталось еще кое-что, чего я сказать не успел.Мне вовсе не нравится писать книги. Если я только могу повернуться к какой-нибудь идее спиной, оставить ее там, во мраке, за порогом, то даже не возьму в руки перо. Но время от времени передняя стена вдруг с грохотом разваливается, осыпая все вокруг водопадом стеклянных брызг и кирпичной крошки, и кто-то, перешагнув через этот мусор, хватает меня за глотку и нежно говорит: "Я не отпущу тебя, пока ты не выразишь меня словами и не запишешь их на бумагу". Именно так я и познакомился с "Иллюзиями".Даже там, на Среднем Западе, когда я, бывало, лежал на спине и учился разгонять облака, эта история постоянно вертелась у меня в голове... а что, если бы вдруг здесь появился некто, действительно мастер этого дела, кто мог бы рассказать, как устроен мой мир и как управлять им? А что, если бы я вдруг встретил так далеко ушедшего по пути... что, если новый Сидхартха или Иисус появился бы в нашем времени, обладая властью над иллюзиями этого мира, потому что он знает реальность, стоящую позади них? А что, если бы я мог встретиться с ним, если бы он летал на биплане и приземлился на том же лугу, что и я? Что бы он сказал, каким бы он был?Возможно, он не был бы похож на мессию, появившегося на испачканных машинным маслом и пятнами от травы страницах моего бортового журнала, возможно, он не сказал бы ничего из сказанного в этой книге.

Однако мой мессия говорил: Мы притягиваем в нашу жизнь то, о чем думаем, и если все это так, то есть какая-то причина тому, что этот момент наступил в моей жизни... и в вашей тоже. Вероятно, нет ничего случайного в том, что вы сейчас держите эту книгу; вероятно, в этих приключениях есть что-то, ради чего вы ее встретили. Я думаю именно так. И я думаю, что мой мессия восседает где-нибудь в другом измерении, вовсе не фантастическом, видит нас с вами и довольно смеется от того, что все происходит точно так, как мы это заранее спланировали.

Часть первая


1. И пришел на эту землю Мессия, и родился он на священной земле штата Индиана, и вырос он среди таинственных холмов к востоку от Форт-Уэйна.

2. Мессия знакомился с этим миром в обычной школе штата Индиана, а потом, когда вырос, стал автомехаником.

3. Но у Мессии были и другие знания, и получил он их в других краях, в других школах, в других жизнях, которые он прожил. Он помнил их, и эта память сделала его мудрым и сильным, и другие видели его силу и приходили к нему за советом.

4. Мессия верил, что он способен помочь самому себе и всему человечеству, и было ему по вере его, и другие видели его могущество и приходили к нему, чтобы он избавил их от бед и бесчисленных болезней.

5. Мессия верил, что каждому следует считать себя сыном Бога, и было по вере его, и мастерские и гаражи, где он работал, переполнялись теми, кто жаждал лишь того, чтобы на них случайно пала его тень и переменила их жизни.

6. И было так, что из-за этих толп владельцы мастерской просили Мессию, чтобы он оставил свою работу и шел своей дорогой, ибо он всегда был плотно окружен толпой, так что ни ему, ни другим механикам просто негде было заниматься ремонтом автомобилей.

7. И пошел он в открытое поле, и люди, пошедшие за ним, стали называть его Мессией и чудотворцем; и было им по вере их.

8. И если случалась буря, пока он говорил, ни единой капли не падало на головы слушающих его, и посреди грома и молнии, бушующих на небесах, стоявший дальше всех от него слышал его слова так же ясно и четко, как стоявший ближе всех к нему. А говорил он с ними всегда на языке притч.

9. И сказал он им: В каждом из нас скрыта готовность принять здоровье или болезнь, богатство или бедность, свободу или рабство. И только мы сами и никто другой можем управлять этой великой силой.

10. Тут заговорил мельник, и сказал он: Легко говорить тебе, Мессия, ибо нам свыше никто не указывает путь истинный, как тебе, а тебе не приходится зарабатывать на хлеб в поте лица твоего, как нам.

В этом мире, чтобы жить, человек должен заработать.

11. И сказал ему Мессия в ответ: Когда-то на дне одной большой хрустальной реки стояла деревня, и жили в ней некие существа.

12. Река безмолвно текла над ними всеми - молодыми и старыми, богатыми и бедными, хорошими и плохими, - текла своей дорогой и знала лишь о своем собственном хрустальном Я.

13. И все эти существа, каждый по-своему, цеплялись за камни и тонкие стебли росших на дне растений, ибо умение цепляться было у них основой жизни, а сопротивляться течению реки они учились с самого рождения.

14. Но одно существо наконец сказало: Я устал цепляться. И хоть я не вижу этого своими глазами, я верю, что течение знает, куда оно направляется.

Сейчас я отпущу камень, и пусть оно унесет меня с собой. Иначе я умру от скуки.

15. Другие существа засмеялись и сказали: Дурак! Только отпусти свой камень, и твое обожаемое течение так тебя перекувырнет да шмякнет о камни, что от этого ты быстрее помрешь, чем от скуки!16. Но он не послушался и, набрав побольше воздуха, разжал руки, и в тот же миг течение перекувырнуло его и ударило о камни.

17. Однако существо все же не стало ни за что цепляться, и тогда поток поднял его высоко над дном, и о камни его больше не било.

18. А существа, жившие ниже по реке, для которых он был незнакомцем, закричали: Глядите, чудо!

Он такой же, как мы, однако он летит! Смотрите, Мессия пришел, чтобы спасти нас!19. И тогда тот, которого несло течение, сказал: Я такой же Мессия, как и вы. Река с радостью освободит нас и поднимет вверх, если мы только осмелимся отцепиться от камней. Наша истинная работа заключается в этом странствии, в этом отважном путешествии.

20. Но они лишь громче закричали: Спаситель! - все так же цепляясь за камни, а когда они снова взглянули вверх, его уже не было, и они остались одни и начали слагать легенды о Спасителе.

21. И случилось так, когда он увидел, что с каждым днем толпа собирается все больше, все теснее окружает его и становится все неистовее, когда он увидел, что они требуют, чтобы он лечил их без отдыха и постоянно тешил чудесами, чтобы он учился за них и жил вместо них их жизнями, то в тот день он в одиночестве пошел на пустынную вершину горы и там сотворил молитву.

22. И молвил он в сердце своем: Беспредельный Сверкающий Абсолют, если будет на то воля твоя, пусть минет меня чаша сия, позволь мне отказаться от этой невыполнимой задачи. Я не могу жить жизнью даже одного другого человека, однако десятки тысяч молят меня о жизни. Я сожалею, что позволил всему этому случиться. И если будет на то воля твоя, позволь мне вернуться к моим моторам и моим инструментам и позволь мне жить, как все.

23. И там, на вершине горы, голос сказал ему, и голос тот был ни мужским, ни женским, ни громким, ни тихим, и голос тот был безгранично добрым. И голос сказал ему: Да исполнится воля не моя, но твоя. Ибо для тебя твоя воля - это моя воля. Иди своим путем, подобно всем остальным, и будь счастлив на земле.

24. И, услыхав это, Мессия обрадовался и, поблагодарив, спустился с горы, напевая незатейливую песенку. А когда толпа окружила его, моля его лечить за нее и учить за нее, и пичкать ее постоянно его пониманием и забавлять ее его чудесами, он, глядя на них, улыбнулся и сказал: Я ухожу.

25. На мгновение толпа от удивления оцепенела.

26. И сказал он им: Если человек сказал Богу, что больше всего он желает помочь миру, полному страданий, и не важно, какой ценой, и Бог ответил и сказал ему, что он должен сделать, следует ли ему поступить, как ему было сказано?27. - Конечно, Учитель! - закричала толпа. - Ему должно быть приятно испытать даже адские муки, если его об этом попросит Господь!28. - И не важно, каковы эти муки и насколько сложна задача?29. - Честь быть повешенным, слава быть распятым и сожженным, если о том попросил Господь, - сказали они.

30. - А что вы сделаете, - сказал Мессия толпе, - если Господь обратится прямо к вам и скажет: Я приказываю тебе быть счастливым в этом мире до конца твоей жизни. Что вы тогда сделаете?31. И толпа стояла в молчании, ни единого голоса, ни единого звука не было слышно на склонах горы и во всей долине, где они стояли.

32. Мессия сказал в наступившей тишине: На пути нашего с

частья, да будет так, чтобы нашли мы учение, ради которого выбрали именно эту жизнь. Вот что открылось мне сегодня, и решаю я оставить вас, чтобы шли вы своей дорогой, как сами того пожелаете.

33. И он пошел своей дорогой, сквозь толпу, и покинул их, и вернулся в привычный мир людей и машин.


Часть вторая


Была уже середина лета, когда я встретил Дональда Шимоду. За четыре года полетов я еще ни разу не видел ни одного пилота, занимающегося тем же, что и я, кочующего с ветром из города в город, чтобы катать пассажиров на стареньком биплане по три доллара за десять минут в воздухе.Но однажды, пролетая чуть севернее городка Феррис, что в штате Иллинойс, я глянул вниз из моего "Флита" и увидел, что посреди желто-изумрудного поля стоит старый "Трэвэл Эйр-4000", сияющий золотой и белой краской.У меня вольная жизнь, но бывает одиноко иногда.

Я смотрел на биплан там, внизу, и после нескольких секунд раздумий решил, что ничего плохого не случится, если и я туда ненадолго приземлюсь. Ручку газа на холостые обороты, руль высоты до отказа вниз - и "Флит" вместе со мной в широком развороте заскользил к земле.Пилот "Трэвэл Эйр" сидел на траве, привалившись спиной к левому колесу своего самолета, и смотрел на меня. С полминуты я тоже смотрел на него, пытаясь разгадать тайну его спокойствия. Я бы не смог быть таким невозмутимым и просто так сидеть и смотреть, как чейто самолет приземляется на том же поле и останавливается в десяти метрах от меня. Я кивнул, почему-то сразу почувствовав к нему какую-то симпатию.

- Мне показалось, что вы одиноки, - сказал я.

- Да и вы тоже.

- Не хотел бы беспокоить вас. Если я тут лишний, я полечу своей дорогой.

- Нет. Я ждал тебя.Тут я улыбнулся.

- Прости, что задержался.

- Пустяки.Я стянул летный шлем и очки, вылез из кабины и спрыгнул на землю. Хорошо размяться после того, как проведешь пару часиков в кабине моего "Флита".

- Ты не против сэндвича с сыром и ветчиной? - спросил он. - С сыром, ветчиной, а может еще и с муравьем. - Ни рукопожатий, никаких там церемоний знакомства.На вид он не был слишком уж крепок. Длинные волосы, чернее, чем резина на колесе, к которому он привалился спиной. Глаза темные, как у ястреба, такие глаза мне нравятся только у моих друзей, иначе я чувствую себя неуютно. Он напоминал мастера каратэ, собирающегося продемонстрировать свое бесшумное и неистовое искусство.Я взял протянутый сэндвич и чашку воды из термоса.

- Кстати, кто ты? - спросил я. - За годы, что я тут катаю фермеров, я еще ни разу не встречал другого такого же, как и я, бродягу.

- Я, пожалуй, вряд ли способен на что-нибудь еще, - сказал он, и в голосе его не было сожаления. - Был механиком, сварщиком, разбирал трактора; если я остаюсь на одном месте надолго, у меня начинаются неприятности. Поэтому я отремонтировал самолет и теперь тоже занялся этим бизнесом - летать по стране и катать фермеров.

- Слушай, а какие модели тракторов ты разбирал, а? - я сам еще с детства с ума схожу от дизельных тракторов.

- "Д-8" и "Д-9". Но это было недолго, в Огайо.

- "Д-9"! Те, что размером с дом! С двойным редуктором на первой передаче, а они правда могут сдвинуть гору?

- Чтобы двигать горы, есть способы и получше, - сказал он с улыбкой, которая длилась лишь мгновение.Я оперся спиной о нижнее крыло его самолета и целую минуту рассматривал собеседника. Игра света... на него было трудно смотреть вблизи. Вокруг головы будто мерцал свет, какое-то смутное серебристое сияние.

- Что-то не так? - спросил он.

- А какие неприятности у тебя начинаются?

- Да так, ерунда. Просто сейчас мне нравится скитаться, так же, как и тебе.Я взял сэндвич и обошел вокруг его самолета. Он был выпуска 1928 или 1929 года, но на нем не было ни единой царапины. "Дон" - выписано золотыми готическими буквами чуть ниже кабины, а на регистрационной карточке, укрепленной на летном планшете, "Д. В. Шимода". На полу кабины ни единой соломинки, как будто самолет и не летал вовсе, а просто взял и материализовался тут же, прямо на месте, провалившись через дырку во времени, размером в полстолетия. Я почувствовал неприятный холодок между лопаток. - И долго ты уже катаешь фермеров? - спросил я его, глядя на самолет.

- Около месяца, вот уже пять недель.Он обманывал. За пять недель полетов над полями, как ни крути, твой самолет весь будет в пыли и масле, и наверняка в кабине на полу окажется хоть одна соломинка. Но эта машина... Я внимательно изучал "Трэвэл Эйр" еще минут пять, а затем вернулся и уселся на солому под крыло, лицом к пилоту. Я не испытывал страха, мне по-прежнему нравился этот парень, но что-то тут было не так.

- Почему ты говоришь мне неправду?

- Я сказал тебе правду, Ричард, - ответил он. На моем самолете тоже написано имя владельца.

- Приятель, можно ли возить пассажиров целый месяц и совсем не запылить или не запачкать маслом свой самолет? Не наложить хоть одну заплатку на материал? Не засыпать пол соломой? В ответ он спокойно улыбнулся.

- Есть вещи, которых ты не знаешь.В этот момент он показался мне пришельцем с далекой планеты. Я поверил ему, но никак не мог найти объяснения тому, каким образом его сияющий аэроплан оказался на этом кукурузном поле.

- Это верно. Но наступит день, когда я их узнаю. И тогда, Дональд, ты можешь забрать мой самолет, ведь для того, чтобы летать, он мне уже не понадобится.Он посмотрел на меня с интересом и поднял смоляные брови.

- Да ну?

Расскажи.Я обрадовался. Мою теорию готовы выслушать!

- Люди долго не могли летать, сдается мне, потому что они были уверены, что это невозможно, и именно поэтому они не знали первого простого принципа аэродинамики. Мне хочется верить, что есть и другой принцип: нам не нужны самолеты, чтобы летать... или бывать на других планетах. Мы можем научиться это делать без машин. Если мы захотим.Он слегка улыбнулся и серьезно кивнул.

- И ты думаешь, что сможешь узнать то, о чем мечтаешь, катая пассажиров над кукурузными полями, по три доллара за полет?

- Единственное знание, важное для меня, это то, которое я получил сам, занимаясь тем, чем сам хотел. Но если бы, хоть это и невозможно, на планете объявился вдруг человек, который смог бы меня научить большему, чем я хотел бы узнать, чем учат меня сейчас аэроплан и само небо, я в тот же миг отправился бы искать его.

Или ее.Темные глаза пристально смотрели на меня.

- А тебе не кажется, что у тебя есть ведущий, если ты действительно хочешь обо всем этом узнать?

- Да, меня ведут. А разве не ведут каждого из нас? Я всегда чувствовал, что за мной вроде бы кто-то наблюдает.

- И ты думаешь, что тебя приведут к учителю, который может помочь тебе.

- Да, если только этим учителем вдруг не окажусь я сам.

- Может быть, так оно все и происходит, - сказал он.По дороге, поднимая облако пыли, к нам приближался современный новенький пикап. Он остановился у кромки поля. Из него вышел старик и девочка лет десяти. Пыль по-прежнему висела в воздухе, до того кругом было тихо.

- Катаете пассажиров? - спросил старик.Это поле нашел Дональд Шимода, поэтому я промолчал.

- Да, сэр, - ответил он с улыбкой. - Хотите прокатиться?

- А если бы вдруг и захотел, вы там, небось, начнете в воздухе всякие выкрутасы выделывать? - в его глазах мерцал хитрый огонек, а вдруг мы его и вправду примем за деревенского простака.

- Коли пожелаете, непременно, а так - ни к чему нам это.

- И обойдется это, похоже, в целое состояние.

- Три доллара наличными, сэр, за девять-десять минут в воздухе. Это выходит по тридцать три с третью цента за минуту. И стоит того, так мне потом почти все говорили, кто рискнул. У меня было странное чувство постороннего, когда я сидел и слушал, как этот парень рекламировал полет. Мне нравилось, что он говорил без лишнего нажима. Я так привык к тому, как я сам зазываю пассажиров ("Ребята, гарантирую, что наверху на десять градусов прохладнее. Подниметесь туда, где летают только птички и ангелы! И все это лишь за три доллара. Лишь шесть полтинников"), что позабыл о том, что это можно делать и иначе.Девочка стояла в стороне и тоже наблюдала. Светлые волосы, карие глаза, серьезное лицо. Она была здесь только из-за деда. Она не хотела лететь.Гораздо чаще все бывает наоборот: сгорающие от нетерпения дети и опасливые взрослые, но профессиональная необходимость здорово развивает способность чувствовать такие вещи, и я точно знал, что эта девочка не полетела бы с нами, прожди мы ее хоть все лето.

- Кто из вас, джентльмены? - спросил старик.Шимода налил себе чашку воды.

- С вами полетит Ричард. У меня еще обед, разве что захотите подождать.

- Нет, сэр, я готов лететь. А мы можем пролететь над моей фермой?

- Конечно, - сказал я. - Лишь укажите направление, в котором вам хотелось бы отправиться, сэр.Я выбросил из передней кабины "Флита" спальный мешок, ящик с инструментом и кастрюли, помог фермеру устроиться на сиденье пассажира и застегнул ремень безопасности. Затем сел в заднюю кабину и застегнул свой ремень.

- Дон, крутни, пожалуйста, пропеллер.

- Давай. - Он взял свою чашку с водой и подошел к винту. - Как надо?

- Не спеши. Крути медленно. Он сам пойдет прямо из ладони.Каждый раз, когда кто-нибудь крутит винт "Флита", получается слишком резко, и по загадочным причинам двигатель не заводится. Но этот парень крутил винт абсолютно так, как надо, будто занимался этим всю жизнь.

Пружинка стартера щелкнула, в цилиндре проскочила искра, и старый мотор тут же завелся. Дон вернулся к своему самолету, сел и заговорил с девочкой. Взревев всеми своими лошадиными силами, мой "Флит" взметнул в воздух кучу сена и поднялся в небо, плавно набирая высоту. Через три минуты после взлета мы приблизились к ферме и сделали над ней круг. Под нами лежала усадьба, амбары цвета тлеющих углей, и дом, словно выточенный из слоновой кости, стоял посреди зеленого моря.Как только я коснулся земли, сделав крутой вираж над кукурузой, самолет Дональда поднялся в воздух и сразу же повернул к ферме, над которой я только что побывал. Я выключил двигатель и помог старику спуститься на землю. Он достал бумажник и, качая головой, отсчитал положенную сумму.

- Отличная поездка, сынок.

- Так точно, сэр. Мы предлагаем лишь первосортный товар.

- Твой друг - вот уж кто умеет предложить свой товар.

- Почему же?

- Готов поспорить, что ему удалось бы продать снег эскимосам.

- С чего вы взяли?

- Да все из-за девчонки. Моя внучка, Мэри, летит на самолете!Он смотрел на кружащий над фермой биплан, который казался нам серебристой мошкой. Он говорил, как говорил бы хладнокровный человек, заметив, что на засохшей березе во дворе вдруг расцвели цветы и появились налитые румяные яблоки.

- С самого рождения она терпеть не может высоты. Пускается в крик. Боится до ужаса. Не поднимется на чердак, даже если бы во дворе уже плескался Великий Потоп. Она творит чудеса с машинами, ладит с животными, но высоту совершенно не выносит. И вот тебе на - летит по воздуху.Самолет по инерции прокатился по полю и остановился точно около нас, пропеллер напоследок пропел "кланк-кланк" и замер. Я внимательно посмотрел на него. Ни единой мошки не разбилось о пропеллер, а в нем метра два с половиной.Я поспешил на помощь, расстегнул девочке ремень безопасности, открыл маленькую дверцу передней кабины и показал, куда надо наступать, чтобы не продавить матерчатое крыло.

- Ну, тебе понравилось? - спросил я.Она как будто и не слышала меня.

- Дед, я совсем не боялась. Мне не было ни капельки страшно, честно! Наш дом был совсем как игрушечный, и мама мне махала, и Дон сказал, что мне было страшно потому, что когда-то я упала с высоты и умерла, а теперь мне больше не надо бояться! Дед, я стану летчицей! У меня будет самолет, я сама буду его чинить, летать, куда захочу, катать пассажиров! Ведь можно, правда? Правда, здорово?Глядя на старика, Шимода улыбнулся и пожал плечами.

- Мэри, это он тебе сказал, что ты будешь летчицей?

- Нет, но я обязательно буду. Я уже и сейчас здорово разбираюсь в моторах, ты же знаешь!

- Ну ладно, об этом ты поговоришь со своей матерью. Нам пора домой.Они поблагодарили нас, и один зашагал, а другая вприпрыжку пустилась к пикапу, они оба изменились после того, что произошло.Подъехали две машины, затем еще одна, а позже, к полудню у нас собралась целая толпа желающих поглазеть на Феррис с высоты. Мы летали без перерыва до самого захода солнца. Во всей этой спешке я забыл спросить о Мэри и о том, что Дон сказал ей, придумал ли он эту историю о смерти, или считал, что так оно и было. Но время от времени, пока усаживались новые пассажиры, я внимательно осматривал его самолет. На нем попрежнему не было ни царапинки, нигде ни пятнышка от масла, и он явно умудрялся в полете уворачиваться от мошкары, остатки которой мне приходилось стирать с лобового стекла каждый час.Когда мы прекратили полеты, небо уже стало фиолетовым. А к тому времени, когда я разжег жестяную печку, уложив на сухие кукурузные стебли брикеты древесного угля, совсем стемнело, и сполохи огня отражались в наших самолетах, стоявших поблизости, выхватывая из мрака золотистую солому.Мои карманы были набиты деньгами... наступал один из самых приятных моментов. Я вытащил бумажки и сосчитал, не особо стараясь их расправлять. Всего набралось 147 долларов, и я начал считать в уме, что дается мне с великим трудом.

- Это будет, это будет, так, четыре и два в уме... сегодня было сорок девять полетов! Дон, я и "Флит" заработали больше сотни! А ты должно быть огреб больше двух, ты ведь все больше по двое катал?

- Все больше... - повторил он.

- Кстати, о том учителе, которого ты ищешь... - начал он.

- Я не ищу никакого такого учителя, - перебил я. - Я считаю денежки. Мне этого хватит на целую неделю, хоть и дождь зарядит, мне не страшно.Он посмотрел на меня и улыбнулся.

- Когда ты вдоволь накупаешься в своих деньгах, - сказал он, - не забудь передать мне рагу.

Часть третья Необозримая толпа людей, закручиваясь водоворотом, бурлила вокруг одного человека, стоящего в самом центре. Вдруг люди превратились в океан, готовый поглотить этого человека, но вместо того, чтобы утонуть, он, насвистывая, пошел прямо по этому океану и исчез. Вместо океанской глади вдруг появилось свежескошенное поле. Аэроплан "Трэвэл Эйр-4000", сияющий белой и золотой краской, приземлился на этой траве, из кабины вылез пилот и повесил на бок самолета объявление: "Катаю пассажиров. Совершите прогулку в небо всего за 3 доллара".Когда я пробудился от этого сна, было уже три часа. Я помнил его во всех деталях и почему-то от этого был счастлив. Открыв глаза, я увидел стоявший рядом с "Флитом" большой биплан "Трэвэл Эйр", омытый лунным светом. Шимода сидел на спальном мешке, привалившись спиной к левому колесу своего самолета в той же позе, что и при первой нашей встрече. Не то, чтобы я мог его ясно видеть, просто знал, что он был там.

- Ну, как, Ричард, - тихо сказал он в темноте. - Теперь тебе понятно, что же происходит?

- Когда это "теперь"? Что происходит? - спросил я спросонок. Я по-прежнему все помнил, и решил не удивляться, что он не спал- Твой сон. Парень, толпы и самолет, - объяснил он терпеливо.

- Ты интересовался моим прошлым, теперь ты знаешь вполне достаточно. Об этом писали в газетах:

Дональд Шимода, тот самый, которого начинали называть Механик-Мессия, американский авиатор, который в один прекрасный момент исчез на глазах у двадцати пяти тысяч очевидцев.Я вспомнил, что читал эту историю - попалась мне на глаза, потому что занимала первую страницу местной газетки какого-то городка в штате Огайо.

- Дональд Шимода?

- К вашим услугам, - сказал он. - Теперь ты знаешь, и не ломай больше себе голову на эту тему. Спи давай.Но прежде чем заснуть, я еще долго думал об этом.

- И тебе можно... я не думал... если у тебя такое предназначение - быть Мессией, так ты, вроде, должен спасти мир, или нет?

Я не знал, что Мессия может вот так все бросить и уйти. - Я сидел верхом на обтекателе моего биплана и вслух размышлял о новом друге. - Дон, брось мне, пожалуйста, ключ на шестнадцать.Он покопался в ящике с инструментом, нашел его и кинул мне. Как и все другие инструменты тем утром, брошенный ключ замедлил свой полет, а потом и вовсе остановился сантиметрах в тридцати от меня, лениво переворачиваясь в воздухе. Однако в тот момент, когда я коснулся его, он снова обрел свой немалый вес обычного хромованадиевого гаечного ключа.

- Конечно, ты можешь уйти! Бросить все, что хочешь, если ты передумал это делать. Ты можешь перестать дышать, если захочешь. - Ради собственного удовольствия он отправил в полет отвертку. - Поэтому я перестал быть Мессией, и если кажется, что я защищаюсь, так, может быть, это от того, что я действительно все еще защищаюсь.

Но уж лучше так, чем остаться и возненавидеть все это. Хороший мессия не испытывает чувства ненависти, и он свободен идти любым путем, каким пожелает.

Это, конечно же, относится и к каждому. Мы все сыны Божьи, или дети Абсолюта, или идеи Разума, или как ты там еще захотел бы назвать это.Я подтягивал гайки крепления цилиндров двигателя. Первая же гайка, естественно, провернулась на четверть оборота, и я с удовольствием похвалил себя за то, что мудро решил проверить их с утра, прежде чем снова начну катать пассажиров.

- Ну хорошо, Дон, но знаешь, мне казалось, что мессианство должно чем-то отличаться от другой работы. Вдруг бы Иисус снова пошел строгать доски, чтобы заработать себе на кусок хлеба? Может быть, это только звучит так странно.Он обдумал мои слова.

- Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать. Странно как раз именно то, что он вообще не бросил все, когда его впервые начали называть Спасителем. Вместо этого он попытался объяснить им все логически: "Прекрасно, Я - сын Божий, но мы все его дети; Я - Спаситель, но и вы все тоже. Чудеса, которые я творю, может делать каждый из вас! Каждый здравомыслящий человек понимает это".Наверху на обтекателе было жарко, но мне вовсе не казалось, что я занимаюсь каким-то тяжким трудом.

Чем больше я хочу что-нибудь сделать, тем меньше считаю это тяжким трудом. Мысль о том, что благодаря моим стараниям цилиндры не улетят с двигателя, доставляет мне большое удовольствие.

- Ну скажи, что тебе нужен еще один ключ, - подсказал он.

- Ключ мне не нужен. И я, представь себе, настолько продвинут духовно, что считаю все эти твои штучки, Шимода, всего лишь фокусами для простаков, на которые способен любой умеренно духовно развитый адепт. А может, начинающий гипнотизер.

- Гипнотизер?! Парень, да ты меня вот-вот раскусишь! Ну уж лучше гипнотизер, чем Мессия. Что за скучная работа! Почему же я не знал, что это будет так скучно?

- Ты знал, - сказал я мудро. Он лишь засмеялся.

- А ты когда-нибудь думал, Дон, что бросить все, в конце концов, будет вовсе не так-то просто. Что тебе не удастся начать жизнь простых "нормальных людей"?В ответ на это он смеяться не стал.

- Ты прав, конечно, - сказал он, запустив пальцы в свою черную шевелюру. - Если я остаюсь в одном месте слишком долго, больше чем на день или два, люди начинают замечать, что я не такой, как все. Ведь и умирающий может исцелиться, лишь прикоснувшись к моему рукаву, так что не пройдет и недели, как я снова окажусь в середине толпы. А с самолетом я могу не сидеть на одном месте, никто не знает, откуда я прилетел и куда отправлюсь дальше, что меня прекрасно устраивает.

- Тебе придется намного тяжелее, чем ты думаешь, Дон.

В наше время все движется от материального к духовному... пока очень медленно, но это движение не остановить. Я думаю, что мир не оставит тебя в покое.

- Не я им нужен, а чудеса! А творить их я могу научить кого-нибудь вместо меня; пусть он и будет Мессией. Я не скажу ему, что это скучное занятие. И кроме того: "Нет настолько большой проблемы, чтобы от нее нельзя было убежать". Я спрыгнул с обтекателя на траву и начал подтягивать гайки на нижних цилиндрах.

- Ты, кажется, начал цитировать изречения знаменитой собачки Снупи?

- Послушай, я буду цитировать истину, кто бы ее ни изрекал.

- Дон, но ты не можешь убежать! Что если я начну поклоняться тебе прямо сейчас? Что если мне надоест заниматься этим мотором и я начну молить тебя о том, чтобы ты сотворил мне вечный двигатель?

Слушай, я отдам тебе все до гроша из того, что успею заработать сегодня, если ты научишь меня порхать по воздуху. А если ты не сделаешь этого, я буду знать, что мне надо начинать молиться тебе, Святому, посланному, чтобы облегчить мою непосильную ношу.Он лишь улыбнулся. Мне до сих пор кажется, он так и не понял, что не сможет убежать. Но как об этом мог знать я, если он не знал?

- А у тебя все было так же пышно, как в индийских фильмах? Толпы на улицах, миллионы рук ищут прикосновения, цветы и благовония, а для выступления золотые платформы, устланные коврами с серебряными кистями?

- Нет. Еще до того, как я попросил себе такую работу, я знал, что не смогу этого вынести. Поэтому я выбрал США, и мне достались лишь толпы.Воспоминания причиняли ему боль, и мне было досадно, что я начал все это.Он сидел на траве и продолжал говорить, глядя сквозь меня.

- Я хотел сказать: ради Бога, если вы так сильно желаете свободы и радости, разве вы не видите, что ее нет вне вас?Скажи, что она есть у тебя, и она у тебя есть.

Поступай как-будто она твоя, и она у тебя появится. Ричард, что же в этом такого непонятного. Но они просто не хотели слушать, большинство из них. Чудеса - как те зрители автогонок, приходящие поглазеть на аварии, так и они приходили ко мне поглазеть на чудеса. Сначала ты просто не находишь себе места от ощущения бессилия, а потом это все надоедает. Я понятия не имею, как это только другие мессии выносили такое.

- Когда ты так об этом рассказываешь, мессианство явно выглядит не столь уж заманчивым, - сказал я. Затем подтянул последнюю гайку и спрятал инструмент. - Куда мы направляемся сегодня? Он подошел к моей кабине и, вместо того чтобы стереть разбитую мошкару с ветрового стекла, провел рукой - мошки ожили и улетели. Ну конечно, его собственное ветровое стекло не надо протирать, и теперь я знаю, что и мотору его не нужен ремонт.

- Я не знаю, - ответил он. - Я не знаю, куда мы сегодня направляемся.

- Что ты хочешь этим сказать? Ты знаешь прошлое и будущее всего. Ты точно знаешь, куда мы отправимся.

Он тяжко вздохнул.

- Да. Но я стараюсь об этом не думать.Некоторое время, пока занимался цилиндром, я думал: вот повезло-то, мне достаточно лишь держаться этого парня, и больше не будет никаких проблем, ничего плохого не случится, и все будет отлично. Но то, как он произнес: "Я стараюсь об этом не думать", - заставило меня вспомнить, что случилось с остальными мессиями, которых посылали в наш мир. Благоразумие завопило во мне, требуя сразу после взлета повернуть на юг и держаться от него как можно дальше. Но, как я уже говорил, летая в одиночку, бывает одиноко, и я был рад, что встретил его, просто потому, что появился человек, с которым можно поговорить, и при этом он отличает элерон от стабилизатора.Мне надо было бы повернуть на юг, но после взлета я остался с ним, и мы полетели на северо-восток, направляясь в будущее, о котором он старался не думать.

Часть четвертая - Откуда ты все это берешь, Дон? Ты знаешь так много, а может, мне только так кажется? Нет? Ты, действительно, очень много знаешь? Или все приходит с практикой? Разве не надо специально учиться, чтобы стать Мастером?

- Тебе дают книгу.Я повесил только что выстиранный шелковый шейный платок на растяжку крыла и посмотрел на Шимоду.

- Книгу?

- Руководство для Спасителей. Что-то вроде Библии для Мастеров. У меня где-то есть, если хочешь взглянуть.

- Ну, конечно! Ты хочешь сказать, что это обычная книжка, в которой говорится...Он немного покопался в багажнике за подголовником пассажирского сиденья и достал небольшой томик в замшевой обложке. "СПРАВОЧНИК МЕССИИ НАПОМИНАНИЯ ДЛЯ ПРОДВИНУТОЙ ДУШИ".

- Почему ты сказал "Руководство для Спасителей"? Здесь написано "Справочник Мессии".Я начал листать эту книжку, состоящую из афоризмов и коротких советов."Перспектива - воспользуйся ей, или отвернись от нее. Если ты открыл эту страницу, значит, ты забываешь, что все происходящее вокруг тебя нереально. Подумай об этом". "Прежде всего вспомни, откуда ты пришел, куда ты идешь и почему ты заварил всю эту кашу, которую и расхлебываешь. Помни, что ты умрешь ужасной смертью. Все это хорошая тренировка, и тебе она понравится больше, если ты не будешь забывать об этих фактах"."Все же, отнесись к своей смерти с некоторой серьезностью. Смех по пути на эшафот обычно бывает непонятен менее продвинутым жизнеформам, и они назовут тебя безумцем".

- Дон, ты читал о том, чтобы отказаться от перспективы?

- Нет.

- Здесь написано, что ты должен умереть ужасной смертью.

- Не обязательно. Все зависит от обстоятельств и от того, как ты хочешь это обставить.

- А ты сам собираешься умирать ужасной смертью?

- Я не знаю. В этом нет, пожалуй, особого смысла теперь, после того как я бросил свое дело. Вполне достаточно, наверное, тихого и скромного вознесения на небеса. Я решу окончательно через несколько недель, когда закончу то, зачем я сюда пришел.Я думал, он шутит, как он иногда шутил, и не знал, что, говоря о нескольких неделях, он был абсолютно серьезен. Я снова занялся книгой, уж точно, это были именно те знания, которые необходимы настоящему Мастеру."Когда ты учишься - ты лишь открываешь для себя то, что ты давно уже знаешь. Когда ты совершаешь поступки - ты показываешь, что ты действительно знаешь это. Когда ты учишь - ты лишь напоминаешь другим, что они знают все это так же хорошо, как и ты. Мы все учимся, поступаем и учим"."Единственная твоя обязанность в любой из данных тебе жизней заключается в том, чтобы ты был верен самому себе. Быть верным кому-либо еще, или чему-либо еще невозможно, кроме того, это отличительный признак лжепророка"."Самые простые вопросы на самом деле самые сложные. Где ты родился? Где твой дом? Куда ты идешь? Что ты делаешь? Думай об этом время от времени и следи за тем, как меняются твои ответы. Лучше всего ты учишь тому, чему тебе больше всего надо научиться самому".

- Что это ты там затих, Ричард, - сказал Шимода, как будто собрался поговорить со мной.

- Ага, - сказал я и продолжил чтение. Книжка была только для Мастеров, и я вовсе не хотел от нее отрываться."Живи так, чтобы тебе никогда не пришлось стыдиться, если что-нибудь из того, что ты делаешь или говоришь, станет известно всему миру, - даже если то, что станет известно, будет неправдой"."Твои друзья узнают тебя лучше в первую минуту вашей встречи, чем твои знакомые смогут узнать тебя за тысячу лет". "Лучший способ избежать ответственности заключается в том, чтобы заявить: "Я за это отвечаю".Я заметил, что книжка была какая-то необычная.

- Дон, на страницах нет номеров.

- Нет, - подтвердил он. - Ты просто открываешь ее и попадаешь на то, что тебе необходимо больше всего.

- Волшебная книга!

- Нет. Для этого подходит любая книга. Подойдет даже старая газета, если ее очень внимательно читать. А разве ты не делал так раньше? Думал о чем-нибудь, а затем открывал первую попавшуюся книгу, чтобы посмотреть, что она тебе подскажет?

- Нет.

- Ну вот, так попробуй как-нибудь.И я попробовал. Я закрыл