Реферат: Языковая деятельность в свете функциональной методологии

РАЗДЕЛ II. ЯЗЫКОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

В СВЕТЕ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ МЕТОДОЛОГИИ


ГЛАВА 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СТРУКТУРЫ И ОБЪЕМА ВЕРБАЛЬНОГО СМЫСЛА И ОРГАНИЗАЦИЯ ИНФОРМАЦИОННОЙ БАЗЫ ЯЗЫКА


§ 1. Функциональное понимание познавательной деятельности и методологические проблемы структуры и объема вербального смысла


1.1. Источники познавательной деятельности и составные понятийного смысла


В свое время Иммануил Кант в качестве стержневого момента своей гносеологии определил созерцание как основной источник порождения смысла. Априорными, т.е. собственно человеческими, предписывающими характер возможного опыта свойствами созерцания, по Канту, являются категории пространства и времени. При этом созерцание (как индивидуальное целостное представление об объекте познания) не сводилось им до уровня единичных чувственных отражений (ощущений), ни до уровня обобщенного рационального понятия. Однако, созерцание (образное представление) еще не является собственно смыслом (знанием). Смыслом, по мнению Канта, оно становится только когда отвлекается от конкретно-чувственной единичности и осмысливается в системном отношении, т.е. обобщается и включается в систему понятий. "Ни понятия без соответствующего им некоторым образом созерцания, ни созерцания без понятий не могут дать знаний" (Кант,1964:154).

Данное положение является весьма важным в методологическом отношении, поскольку, с одной стороны, утверждает апостериорный характер познавательного процесса (когнитивное понятие не может существовать без созерцания; мы не можем мыслить даже самого абстрактного понятия вне представления его в системе координат пространства и времени), а с другой,- определяет процесс познания как мыслительный, а не чувственный по своей сущности процесс (созерцание без понятия не дает знания). Ранее мы уже отмечали функциональный характер кантовского понимания познавательной деятельности, состоящий в том, что любой познавательный акт всегда есть отношение предметной деятельности и мышления.


Мышление не могло бы возникнуть, не будь индивид включен а предметную деятельность. Сама же предметная деятельность может стать таковой (т.е. стать целенаправленной и осмысленной) только будучи связанной с мыслительными операциями в мозгу индивида. Л.Выготский выразил эту же мысль следующим образом: "Таким образом, процесс образования понятий развивается с двух сторон - со стороны общего и со стороны частного - почти одновременно" (Выготский,1982,II:180).

Учитывая двойственное (функциональное) происхождение понятийного смысла, его структуру можно представить как принципиально двуаспектную. Один, обязательно присутствующий аспект любого понятийного смысла (инвариантного или фактуального), обращен к системе когнитивных понятий, это обобщающий, категоризирующий аспект. Второй - конкретизирующий, референцирующий. Однако, применительно к инвариантному и фактуальному понятийным смыслам характер вхождения этих двух аспектов в единую структуру понятия оказывается различным. Причина - различная структурная организация инвариантного и фактуального смысла. Структура инвариантного смысла представляет из себя сложную иерархическую и полевую систему. Структура же фактуального смысла - линейна. Это пропозициональное рема-тематическое соположение, мыслимое как протяженное во времени и пространстве мыслительной деятельности.

Поэтому структурные компоненты инвариантного когнитивного понятия мы представляем как две пересекающиеся подсистемы, структурированные на разных основаниях. Условно мы принимаем для них наименования "категориальная" и "референтивная" части когнитивного понятия.


^ 1.2. Категориальная часть структуры инвариантного понятия


Первая подсистема, представляющая классификационно-квалификационную информацию о месте данного когнитивного понятия в иерархической системе понятий, сама также является иерархической гипо-гиперонимической структурой. Каждый элемент этой структуры представляет из себя след функциональной связи с целым рядом других когнитивных понятий по принципу категориального сходства. В зависимости от степени и уровня обобщающего признака данные элементы соотносятся друг с другом либо в соотношении равноправных членов парадигмы, либо в отношении общего к частному.

[Так, все когнитивные понятия, реализующиеся в славянских языках в виде существительного, объединены в единую категорию субстанциальных понятий, главными признаками которых являются способность реализоваться в процессе и наличие пространственной локализации. Проще го-

воря, все субстанциональные понятия обладают имманентной способностью "быть" и иметь "место". Это черта в качестве основного (генерального) категориального признака наличествует в категориальной части структуры каждого такого понятия. Вместе с тем некоторые понятия, а именно понятия, которые Кант производил из эмпирического созерцания, могут мыслиться как чувственно осязаемые, а некоторые - исключительно как "чистые" от ощущения понятия. Первые образуют подкатегорию "конкретных" понятий, вторые - подкатегорию "абстракций". Соответственно, в каждом из таких когнитивных понятий наличествует категориальная информация о вхождении его в такую подкатегорию. Этот элемент категориальной структуры когнитивного понятия является подчиненным элементу "субстанция", так как и эмпирические, и "чистые" понятия обладают этим свойством. Показательно, что в “Критике чистого разума” И.Кант определил именно такой характер членения понятия “о предмете вообще (взятом проблематически, без решения вопроса о том, есть ли этот предмет что-то или он ничто)”, как более “высокого” на “возможное” (“что-то”, конкретно-эмпирическое понятие) и “невозможное” (“ничто”, абстракция) (Cм. Кант,1964:334). Далее "конкретные" понятия можно расклассифицировать на одушевленные и неодушевленные (а в научной понятийной сфере это деление может приобрести черты органических и неорганических феноменов; при этом научная и обыденная картина мира может существенно разойтись). "Абстракции", как гибридные по своей гносеологической сущности понятия, в свою очередь, распределяются на "модальности" (временные, пространственные, причинно-следственные отношения и т.д.) "качества / свойства","процессы / результаты" и "количества". Вполне вероятно, что на этом уровне по отношению к некоторым типам инвариантных смыслов придется уже говорить не о когнитивных понятиях, а собственно о значениях соответствующих языковых информационных единиц. Это касается таких значений, как "субстантиви-рованное действие", "субстантивированное качество/свойство" и "субстан-тивированное количество", которые возникли как чисто языковая, а не собственно когнитивно-понятийная реальность.

Второй базовой категорией ментальной (когнитивной) системы является категория процессуальности, охватывающая все когнитивные понятия действий и статальных процессов (процессуальных состояний). Соответственно, в рамках данной категории можно выделить подкатегории процессов и состояний. Первые мы расчленяем на интенциональные (направленные на объект) и неинтенциональные, вторые - на экспликативные (понятия пассивного проявления некоторого внутреннего свойства) и импликативные (понятия пребывания в некотором состоянии). Конкретная классификация этих и остальных категорий является предметом специального исследования, выходящего за пределы поставленной здесь чисто методологической задачи. Нас интересует лишь сам принцип подобной классификации. Функциональный подход к такой классификации, по нашему мнению, состоит в том, чтобы последовательно выдвигать классификационные критерии по линии спада в иерархическом отношении. На лингвистическом уровне подобная классификация должна осуществляться со строгим соблюдением верификационно-фальсификационной проверки

данными исследуемой языковой деятельности. Методика такой работы описывалась нами ранее (Cм. Лещак.1991).]


Данный классификационный пассаж был предпринят нами с целью проиллюстрировать наше понимание иерархической структуры категориальной части когнитивного понятия. Последним квалификационным моментом категориальной части является собственно понятийный элемент, далее неделимый в категориальном (гипо-гиперонимическом) отношении, объединяющий в себе все единичные представления, которые подводятся под данное когнитивное понятие. Этот компонент категориальной части понятия является крайним и последним критерием выделения данного когнитивного понятия из системы и содержит собственно информацию о том особенном категориальном смысле, который отличает данный объект мысли от всех подобных. В понятии о дереве может содержаться категориальная информация о том, что это нечто (субстанция) конкретное (предмет), вид растения. Но собственно квалификационным признаком этого когнитивного понятия является ступень, на которой дерево как таковое выделяется из родового понятия "растение" как один из его видов. При этом вся гиперонимическая информация, которую мы можем подвести под когнитивное понятие "дерево" ("береза", "клен", "дуб", "баобаб", "сосна" и пр.), не является самостоятельным составным элементом иерархической структуры категориальной части понятия "дерево", но может входить в качестве составной именно этого последнего категориального компонента. Сослагательность подобного вхождения объясняется очень просто. Для одного носителя языка в понятие "дерева" входит один "список" гиперонимов, для другого - другой. Подведение некоторых видовых когнитивных понятий под родовое понятие "дерево" происходит не потому, что они содержатся в качестве составных понятия "дерево", а как раз наоборот, потому. что когнитивное понятие "дерево" входит в их состав в качестве составной их категориальной части. Подобное понимание может показаться странным, поскольку обычно принято полагать, что частные понятия входят в состав общих. Однако еще И.Кант писал об общих представлениях: "Представление, которое должно мыслиться как общее различным [другим представлениям], рассматривается как принадлежащее таким представлениям, которые кроме него заключают в себе еще нечто иное; следовательно, оно должно мыслиться в синтетическом единстве с другими (хотя бы только возможными) представлениями раньше, чем я мог бы в нем мыслить аналитическое единство сознания, делающее его conceptus communis" (Кант, 1964:193). Мы полагаем, что именно частные когнитивные понятия включают в себя общие в качестве информации о своем месте в системе. При этом нельзя путать ни теоретически, ни терминологически когнитивные понятия и ономасиологические категории. Категория (как совокупность понятий: класс, подкласс, род, вид, тип, группа и т.д.) в качестве общего всегда шире и объемнее от-


дельного когнитивного понятия как единичного, входящего в ее состав. Но категориальное понятие, выражающее суть, особенное в этой категории, лишь категориально шире своих составных (поскольку охватывает их гипонимически). В референтивном же отношении категориальное понятие ýже своих составных. Так, когнитивное понятие "растение" шире, объемнее в референтивном отношении,чем его родовое - "предмет", но ýже, чем его видовое "дерево". Доказать это можно экспериментально, проанализировав способность носителей языка подводить известные им когнитивные понятия под родовые и перечислять видовые. Первый процесс практически всегда однозначный ("стол - мебель", "медведь - зверь", "мальчик - человек", "куст - растение"), конечно, при условии, если не выходить за пределы обыденного сознания и не заставлять испытуемого квалифицировать научные абстракции. Второй процесс всегда даст различные результаты (например, при реакции на просьбу: приведите пример мебели, зверя, человека, растения). Часто испытуемый вовсе затрудняется выполнить подобное задание, поскольку теряется в выборе из множества возможных ответов. Классическим примером может служить ситуация минутного замешательства, когда собеседник, узнав, что вы владеете иностранным языком, просит у вас сказать что-нибудь по-иностранному.

Показательно, что обыденному сознанию свойственно функционирование в среде "усредненных" в категориальном отношении когнитивных понятий. Обыденное сознание чуждается как гипонимов высокой степени обобщения, так и специфицированных гиперонимов. Мы очень часто не знаем названий отдельных цветов, птиц, грибов, насекомых, деталей машин, нюансов событий и отношений, именуя их более общими наименованиями (например, "цветочек", "птичка", "поганка", "жучок", "деталь", "он меня не любит", "они нас обманывают" и под.). В случае же необходимости использования некоторого высококатегориального гипонима в обыденной речи мы легко используем дейктические слова, вроде "это", "такой", "какой-то", "что-то", "вещь", "делать", "штучка" и под.

Это свойственно и онтогенезу смысла. У Л.Выготского читаем: "... первое слово, которое употребляет ребенок, является, действительно, общим обозначением, и только относительно позже у ребенка возникают частные и конкретные обозначения. Ребенок, конечно, раньше усваивает слово "цветок", чем названия отдельных цветов, а если даже ему почему-либо приходится раньше овладеть каким-нибудь частным названием и он узнает слово "роза" раньше, чем "цветок", то он пользуется этим словом и применяет его не только в отношении розы, но и в отношении всякого цветка, т.е. пользуется этим частным обозначением как общим" (Выготский,1982,II:180). Таким образом, онтогенез категориального смысла происходит одновременно в двух направлениях: по линии расширения и по линии сужения. Несколько иначе обстоит дело с филогенетическим развитием категориальных смыслов. Даже в искусственных научно-теоретических и философских построениях можно


обнаружить, в лучшем случае, лишь переосмысление или переустройство понятийной сетки в пределах заданной уже существующей обыденной системой сознания: субстанция - процесс - качество/свойство субстанции - количество субстанции - обстоятельства процесса. Это еще раз подтверждает правоту трансцендентальной идеи Канта.

В семиотическом отношении последний, квалификационный момент категориальной части когнитивного понятия можно еще именовать десигнатом (так называет его чешский исследователь Зденек Главса), в семантическом - его обычно называют интенсионалом (Cм. Никитин,1988). Интенсионал когнитивного понятия, таким образом, это все то особенное, что выделяет данное понятие из минимальной группы категориально сходных однородных понятий. Если пользоваться терминологией и концептуальной базой Канта, можно интерпретировать интенсионал когнитивного понятия как результат априорного созерцания и синтетического единства апперцепции. Этим интенсионал, во-первых, вводится в круг трансцендентальных (интеллектуальных) продуктов классификационно-обобщающей способности сознания (как один из категориальных моментов когнитивного понятия), а с другой, - противопоставляется другой обязательной составной ядра понятия - денотату (в терминах З.Главсы, см.Главса,1975) или экстенсионалу (в понимании М.Никитина; см.Никитин,1988). Интенсионал трансцендентален не только потому, что он является продуктом обобщающей деятельности сознания и представляет собой (как и вся категориальная часть когнитивного понятия) собственно человеческую форму классификации опыта, но еще и потому, что он предваряет тот опыт, предписывает нам наши возможные эмпирические шаги. Интенсионал не только и не столько обобщает все представления действительного опыта, подводимые под данное понятия, сколько предписывает подводить под него и все аналогичные (категориально сходные) представления возможного опыта. Опять-таки обратимся к Канту: "... не предмет заключает в себе связь, которую можно заимствовать из него путем восприятия, только благодаря чему она может быть усмотрена рассудком, а сам рассудок есть не что иное, как способность a priori связывать и подводить многообразное [содержание] данных представлений под единство апперцепции" (Кант,1964:193).

Графически можно схематизировать категориальную часть когнитивного понятия в виде встроенных друг в друга кругов, каждый из которых символизирует наличие в когнитивном понятии категориальной информации той или иной степени обобщения (т.е. информации, обусловливающей функциональную субститутивную связь данного когнитивного понятия с другими понятиями, обладающими такой же информацией), а точка внутри - интенсионал данного понятия, определяющий отличие этого понятия от наиболее сходных и место его в иерархической системе. Как всякая схема, эта страдает неточностью. Более точно было бы изобразить наше понимание категориальной


части понятия в виде полого конуса с вершиной в интенсионале, стенки которого схематизируют функциональную связь данного понятия с тем или иным кругом сходных ему когнитивных понятий. Для примера рассмотрим категориальную структуру когнитивного понятия “волк”.





субстанция

предмет

дикий зверь существо

не-человек

хищник волк

животное (зверь)


субстанция

предмет

существо

не-человек

животное (зверь)

дикий зверь

хищник


волк


^ 1.3. Референтивная часть структуры инвариантного понятия


Однако, никакое понятие не может иметь места в нашем сознании, если оно прямо или косвенно не экстраполировано на чувственно-предметный опыт. Кант отмечал, что "для нас возможно априорное познание только предметов возможного опыта" (Кант,1964:214), под которым (опытом) он понимал "определение явлений в пространстве и времени" (Там же,216). Поэтому когнитивным понятием можно считать не один лишь категориальный смысл, но только двустороннюю функцию, отношение трансцендентального (интеллектуального) и чувственного. По Канту обыденное понятие есть "нечто третье, однородное, с одной стороны, с категориями, а с другой - с явлениями и делающее возможным применение категорий к явлениям. Это опосредствующее представление должно быть чистым (не заключающим в себе ничего эмпирического) и тем не менее, с одной стороны, интеллектуальльным, а с другой - "чувственным" (Там же,221). Эта "трансцендентальная схема" И.Канта может быть непонятна, если ее


рассматривать в чисто философском или логическом плане. Но, если ее применить к языку, она становится вполне ясной и очевидной.

Второй составной всякогокогнитивного понятия является, по нашему мнению, его референтивная часть. В отличие от категориальной части, являющейся иерархией классификационных смысловых элементов, основанной на механизмах субституции, референтивная часть как информация о всех единичных свойствах, подводимых под данное понятие представлений опыта, основана на механизмах предикации и, поэтому, является полевой структурой смежностно соположенных элементов смысла. Именно за счет наличия в когнитивном понятии референтивной информации мы способны мыслить "дерево" как конкретное дерево (с ветками, листьями или хвоей, растущее или срубленное, высокое или низкое, прямое или изогнутое и т.д.). Более того, в обыденной мыслительной деятельности мы просто не можем полностью отвлечься от всего многообразия референтивной информации. Воспоминание (извлечение смыслов из памяти) обычно проходит именно через референтивные структуры, т.е. через полевую структуру смыслов. Полевая структура смыслов очень трудно поддается исследованию, поскольку она максимально обращена в сферу фактуальных смыслов. В отличие от категориальной структуры, основным свойством которой является дискретность и инвариантность понятий, полевая структура отличается плавностью переходов и синкретизмом составных. Одно и то же когнитивное понятие может входить в громадное множество референтивных (смежностных) связей с другими понятиями, а следовательно, одновременно быть элементом самых различных образований в полевой структуре. Сами эти образования поэтому становятся трудноисследуемыми. Трудность заключается уже в их терминологическом определении. Мы будем придерживаться терминологической схемы: понятийное поле, [микрофрейм, фрейм, макрофрейм], тематическая категория. Четко обособить в нашей схеме можно только крайние позиции. Понятийное поле фактически совпадает с референтивной частью некоторого конкретного когнитивного понятия, не являющегося родовым по отношению к каким-либо другим понятиям. Так, когнитивное понятие о какой-то конкретной березе не является родовым по отношению к какому-нибудь другому когнитивному понятию. Поэтому его референтивная часть вполне может трактоваться как минимальная единица полевой структуры сознания. Максимальной единицей полевой структуры сознания может быть категория "Я" или категория "Мир", включающая в себя все, что соположено с "Я", но не идентифицируется как "мое". Все остальные полевые образования могут быть выделены совершенно по-разному для различных индивидов. Это могут быть макрофреймы или ментальные пространства (термин В.Петренко; см. Петренко,1988), вроде "Быт", "Наука", "Искусство", "Государство", "Семья", "Школа", "Природа", "Секс", "Питание", "Прошлое", "Родина" и под. Естественно, они пересекаются, образуя другие полевые группировки когнитивных понятий.

Собственно референтивной следует считать информацию о единичных предметах (явлениях, ситуациях, проявлениях свойств и качеств), подводимых под данное когнитивное понятие. Подобная характеризация достигается, как и в случае с категориальными характеристиками, за счет наличия у данного понятия функциональных связей (на этот раз предикативных, смежностных) с целым рядом других понятий (рациональная информация), целым рядом созерцательных единиц - представлений, наиболее устойчивых чувственных восприятий и ощущений (сенсорно-эмпирическая информация) и с наиболее частотными эмотивно-волевыми состояниями, вызываемыми предметами и явлениями, которые подводятся под это когнитивное понятие(эмотивно-волевая информация).

Несмотря на то, что каждое понятие может входить в целый ряд фреймов, ментальных пространств или полевых категорий, в нем есть ключевая, наиболее характерная для него референтивная информация, совокупность которой является тем особенным, что позволяет применить ко множеству референтов (явлений) возможного опыта это же понятийное содержание. Кант определяет в качестве причины возникновения такой информации эмпирическое созерцание, а в качестве определяющей объединяющей характеристики - аналитическое единство апперцепции. Как мы уже отмечали выше, мы именуем такую информацию экстенсионалом когнитивного понятия, а с позиции познавательного и семиотического процесса - денотатом, как обобщенным представлением об объекте познания и номинации. Таким образом, интенсионал (десигнат, содержание) - это минимальный классификационный элемент, особенное в категориальной части когнитивного понятия, а экстенсионал (денотат) - особенное в его референтивной части, совокупность наиболее существенных предикативных (атрибутивных) свойств, приписываемых данному понятию. Вместе они образуют ядро когнитивного понятия, которое с точки зрения семиотики можно именовать сигнификатом, а с позиции языка - лексическим значением.

Так же, как и категориальную часть, референтивный аспект понятия “волк” можно схематизировать в виде круга (овала), символизирующего синтагматическое поле референтивного значения, с точкой в центре, символизирующей экстенсионал понятия. Внутри круга линиями обозначены смежностные связи экстенсионала с частными референтивными смыслами, через которые осуществляется предикативная связь данного когнитивного понятия со смежными понятиями, представлениями, эмотивными состояниями.

серый

стая

есть заяц

волк

лес представление о

внешнем виде

страх логово охота

Инвариантное понятие, интенсионал и экстенсионал которого представляют две обратно отнесенные стороны одного ядерного компонента понятия - сигнификата, схематизированно можно представить следующим образом:

категориальная

часть







сигнификат (десигнат + денотат)




референтивная часть


[ Показательно, что практически идентичную трехкомпонентную (денотат-десигнат-сигнификат) структуру понятия мы обнаружили в трактовке структуры наименования Чарльза Осгуда в его “Психолингвистике”(См. Осгуд,1954:176). Еще более интересной нам представляется параллель, которую мы усмотрели между трехкомпонентной структурой когнитивного понятия и структурой человеческого индивидуума по В.Франклу. В статье “Общий экзистенциальный анализ” он выделяет три составных или три основных аспекта человеческой личности, при этом характеризуя их с позиции трихотомии “общее-особенное-единичное” (См.Франкл,1990:246-247). Так, физическое в человеке Франкл относит на счет единичного, психическое (которое он трактует как социально-психологическое) - на счет общего, а духовное - рассматривает как собственно ядро личности, то, чем она отличается от всех остальных, т.е. как ее особенное.]


^ 1.4. Структура инвариантного понятия и структура лексического значения языкового знака


Всякое когнитивное (житейское или спонтанное, в терминах Л.Выготского), обыденное понятие обязательно состоит из трех составных: ядра (сигнификата), категориальной и референтивной части. Такое членение понятия релевантно, прежде всего, для семиозиса смысла, поскольку в лексическое значение языкового знака входит далеко не вся понятийная информация, но прежде всего, в основу формирования языкового знака ложится именно сигнификат когнитивного понятия. Остальные элементы категориальной и референтивной частей могут входить в знак опосредованно, через словообразовательное (эпидигматическое) или грамматическое значение. Так, через когнитивно-словообразовательное значение в знак "jeřab" (чеш."подъемный кран") вошел явно неядерный референтивный (а, потому, и не входя-

щий в денотат и сигнификат) смысл "похожий на журавля" (показатель - корень слова), а через типизирующе-словообразовательное значение (термин болгарской лингвистки Э.Пернишки; Пернишка,1980) в знак "nauczyciel" (поль."учитель") вошел явно категориальный (не входящий в десигнат и сигнификат) смысл "человек, имеющий профессию" (показатель - формант "-ciel"). Категориальный смысл "неодушевленный предмет", свойственный понятию о подъемном кране, проникло в чешский знак "jeřab" в виде грамматической (морфологической) информации о словоизменении по модели неодушевленных существительных (род.пад., ед.ч. - "jeřabu"). В значениях падежей, чисел, синтагматических и синтаксических значениях могут реализовываться и другие референтивные или категориальные признаки. Например, признак "орудийность" - в значении форм "jeřabem", "pomocí jeřabu", "множественность" - формами множественного числа, субъектность относительно некоторого действия - функциональной позицией подлежащего и под.

При установлении функциональной связи между элементами понятийной структуры и элементами собственно языковой семантики (являющейся едва ли не самым консервативным элементом сознания) могут появиться совершенно новые, собственно языковые когнитивные (лексические) смыслы. Так, фактуально осмысливая некоторый процесс как субъект или объект действия, носители славянских языков (вернее, их предки) вынуждены были решить проблему реализации категориальной части когнитивного понятия процесса (напр.,"ходить") через языковой инвариантный смысл, закрепленный за понятием субъекта действия. Таким смыслом является во всех славянских языках частеречное значение имени существительного. Мысля процесс "ходить" как субъект, носитель одного из славянских языков просто обязан мыслить процесс как субстанцию: "хождение". Следовательно он был вынужден соединить категориальный смысл когнитивного понятия "ходить" - "процессуальность" с грамматическим значением "предметность", что в итоге привело к возникновению гибридной семантики (абстрактных имен существительных), в частности, появлению совершенно новых, не сводимых ни к собственно процессу, ни к собственно субстанции, понятий: деятельность, событие, результат действия, отношение и под.

В связи с вышесказанным можно в структуре лексического значения каждого языкового знака выделять свою категориальную и свою референтивную часть, которые могут совпадать с соответствующими частями вербализуемого этим знаком когнитивного понятия, но могут и различаться. Именно поэтому, часть существительных в славянских языках (имена действия, имена свойства, имена количества), будучи субстанциальными в категориальном отношении (обладая субстанциальной категориальной частью), тем не менее процессуальны, атрибутивны или квантитативны по своему сигнификату, т.е. по своей понятийной отнесенности. Мы склонны полагать, что имена, вроде "хождение", "твердость" или "двойка" (аналоги есть во всех славянских

языках), не означают какого-то иного когнитивного понятия, чем соответствующие им знаки "ходить", "твердый" или "два". Однако это совсем не значит, что их значение идентично. Категориальные части значения этих существительных не идентичны категориальной части понятий, которые они вербализуют, в то время, как соответствующие глагол, прилагательное и числительное идентичны по своей категориальной части указанным понятиям. Значение глагола "ходить" содержит в своей категориальной части категориальную информацию (категориальную сему) "процесс", родовую информацию (родовую сему) "действие", видовую информацию (видовую сему) "реализовать способность" и типовую информацию (семантему - термин заимствован у Ж.Соколовской, хотя он встречается еще у “пражцев”) "передвигаться". В то же время категориальная часть существительного "хождение" содержит совершенно иную информацию: категориальную - "субстанция", подкатегориальную - "абстракция", родовую - "процессуальность", видовую - "процесс", типовую - "действие". Как видно, типовая информация понятия и глагола "ходить" (семантема "передвигаться") оказывается нерелевантной на уровне значения существительного "хождение", поскольку ономасиологический тип "субстантивированное действие" далее не членится на какие-то равнофункциональные группы, которые бы соотносились друг к другу как сходные по семантеме как гипонимическому признаку и противостояли друг другу по какому-то категориальному гиперонимическому признаку. В то же время категориальные понятийные признаки "процесс" и "действие" вошли в состав значения существительного в качестве видо-типового значения. Однако, наряду с ними, здесь присутствуют субстанциальная категориальная и гибридная подкатегориальная семы, отсутствующие в когнитивном понятии. Все сказанное позволяет нам, с одной стороны, проиллюстрировать идею несоответствия понятийной (когнитивной) и языковой картины мира, т.е. показать неидентичность понятийного и вербального смысла, а с другой, - демонстрирует возможность трансцендентального образования новых абстрактных синтетических понятий на основе конкретных, эмпирических и для последующего их применения в опыте предметно-коммуникативной деятельности.


^ 1.5. Количественные и качественные характеристики структурных элементов понятийного смысла


Специфика структуры инвариантного смысла (понятия в когнитивной системе сознания-памяти) состоит в том, что при всей его ориентированности на опыт внешнепредметной деятельности понятие остается "чистым" трансцендентальным образованием, т.е. категориально структурированным. Этим оно и отличается от собственно чувственных форм познания - ощущений, восприятий и представлений (наглядных образов), структура которых плавна и количественна. По-


следнее положение требует некоторого комментария. И.Кант для описания чувственной и созерцательной информации использовал понятие величины, т.е. количества. Плавность и количественность ощущений состоит в том, что они постепенно интенсифицируются или убывают по мере их возникновения. Такое свойство конкретного ощущения, сопряженного с единичной реакцией отдельного органа чувств, Кант назвал интенсивной величиной. Действительно, исследования в области физиологии и психологии человеческой сенсорики говорят о том, что наши органы чувств могут образовывать огромное количество информации, различающейся аспектом, но объединенной органом ее опытной референции. Так, глаз может отмечать цветность, освещенность, удаление, объем, контуры объекта. Каждое из этих ощущений может быть дифференцировано, прежде всего, при физиологических нарушениях и дефектах. Каждое из них имеет количественную характеристику. И количественность эта (величина) имеет именно интенсивный характер, поскольку обладает степенью интенсивности. Наиболее интенсивны непосредственные актуальные ощущения. Эти ощущения следует отличать от их ментальных отпечатков, т.е. их психических аналогов в памяти. Ощущения являются единственной интенсивно количественной информацией об объектах предметного мира (возможного опыта). Все остальные единицы информации уже не обладают той степенью единства, которая позволяет наслаивать каждый новый информационный блок на предыдущий, усиливая чувственное впечатление. Уже восприятия (не говоря о представлениях - созерцаниях, в терминах Канта) как информация характеризуются не интенсивностью, а именно экстенсивностью величины. Кант писал: "Экстенсивной я называю всякую величину, в которой представление о целом дается возможным благодаря представлению о частях (которое поэтому необходимо предшествует представлению о целом)" (Кант,1964: 238). Общее зрительное восприятие неоднородно по своей сути, оно экстенсивно количественно, поскольку состоит из множества зрительных ощущений. Но было бы ошибкой считать, что зрительное (или какое-либо другое) восприятие слагается из ощущений простым прибавлением или постепенным присоединением. Предметы действительного опыта воспринимаются сразу во всех аспектах ощущения. Раздельное функционирование, как мы уже отмечали выше, становится возможным только в патологических случаях. Такое одномоментное образование восприятий Кант назвал схватыванием или антиципацией (предвосхищением). Впрочем, это понятие и ранее широко использовалось в философии (правда, в несколько иной теоретической интерпретации и терминологическом оформлении). Вспомним хотя бы платоновскую идею (эйдос), принцип возникновения которой выводился именно из аналогии к моментальному зрительному схватыванию предмета в чувственном восприятии. Известно оно и современной психологии и психопатологии (эйдетическое восприятие и эйдетизм как функциональное нарушение).


Таким же свойством обладает, по мнению Канта, и созерцание (представление об объекте наличного опыта как комплекс всех актуальных восприятий). Наглядный образ так же, как и восприятие, слагается и потому может и должен считаться экстенсивной величиной. Актуальный наглядный образ также нельзя смешивать с ментальным наглядным образом (общим опытным впечатлением об объекте, хранящимся в памяти и слагающимся из множества актуальных созерцаний). Не исключено, что именно такое общее представление и имел в виду И.Кант, когда вводил различие между эмпирическим и чистым (априорным) созерцанием.

Реальность такого психического феномена, как общее представление, легко доказать тем, что каждый из нас неоднократно и без труда способен умственно представить некоторый объект, актуально не воспринимаемый органами чувств. Сравнив затем это представление с актуальным (в момент чувственного созерцания) легко убедиться в том, что ментальный образ в целом соответствовал актуальному, хотя между ними и были существенные отличия. Общее (ментальное) представление включает в себя далеко не всю актуальную информацию, но только наиболее частотную, яркую и характерную. Эта характерность и яркость может быть осознана только при сравнении актуальных представлений. А это становится возможным только с возникновением понятийного обобщающего абстрактного мышления. Именно понятийная форма и