Реферат: В целом святость в понятии русского человека может быть воспринята с позиции воинства, защитничества, отстаивания

Секция 3:

Религия как возможное условие развития и самореализации личности: А.Невский русский святой и общественный деятель и другие религиозные и общественные деятели


От ОРГАНИЗАТОРОВ КОНФЕРЕНЦИИ:

Терминология и смысловое поле секции


М.Г. Николаева, преподаватель НФ СГА


Святость является одним из центральных понятий религии, в теистических религиях это сущностная характеристика Бога и косвенно – также людей, установлений и предметов, запечатлевающих в себе присутствие Божества. В христианстве святые – люди, стяжающие благодать Святого Духа, реализовавшие в себе «подобие» Бога.

В целом святость в понятии русского человека может быть воспринята с позиции воинства, защитничества, отстаивания.

Благодать (перевод употребляемого в Новом Завете греческого слова «харизма») в христианском богословии дар любви Божией к человеку, действие Бога, спасающее, освящающее и приобщающее человека к жизни Божественной.

А.Невский, великий князь Александр Ярославич Невский в русской православной культуре считается ангелом-хранителем Русской земли и покровителем русского воинства и российской государственности. С ранних лет отличался разумом, величественной красотой, правдолюбием, сострадательностью и благочестием. Ему выпало то нелегкое время, когда Русь, ослабленную междоусобицами, сокрушенную Золотой Ордой, грабили и растаскивали по частям корыстные соседи: шведы, немцы, литовцы. В 1236 году юный князь был призван княжить в Новгород, а через четыре года на его княжество напали шведы. Уповая на помощь Божию, Александр одержал над ними победу на реке Неве, после чего стал именоваться Невским. В 1242 году он освободил от немцев Псков и в том же году разгромил тевтонских рыцарей на льду Чудского озера, потом ему пришлось воевать с литовцами, «ходить в Финскую землю». В 1250 году Александр был приглашен на великое княжение во Владимир, а через несколько лет под его рукой оказалась вся Русская земля, включая Новгород и Киев. А.Невский объединял русские земли, привнося в среду идолопоклонничества и католичества православную веру. Он не раз являлся в Орду ходатайствовать за угнетенную родину и предотвратил этим множество бедствий. Возвращаясь из Орды, Александр занемог и, приняв схиму с именем Алексий, скончался в Городецком Феодоровском монастыре. В 1724 году, по велению императора Петра I, мощи святого князя, ставшего покровителем новой столицы России, были перенесены в Алесандро-Невскую лавру Санкт-Петербурга. Память благоверному князю Александру отмечается 6 декабря/ 23 ноября, 12 сентября/30 августа, 5июня/ 23 мая.


^ Понятия святости и благодати как категории религиозного мировоззрения


Николаева М.Г., преподаватель НФ СГА


Религиозное мировоззрение представляет собой сложный и достаточно мало изученный феномен. Центральное место в категории ценностей религиозного мировоззрения занимает категория Бога как творца мира и человека, а также категорий святости и благодати как нисходящих на человека по Воле Божьей.

Толкование категорий святости и благодати считается одним из трудных, однако, важнейших мест богословия. Архиепископ Серафим (Соболев) рассуждал о разных видах и проявлениях благодати следующим образом.

По учению преподобного Иоанна Кассиана, надо различать два вида благодати: благодать как внутреннюю божественную силу и благодать внешнего промышления, которою Бог действует непосредственно (через ангелов, людей и даже видимую природу). Божественная сила первого вида благодати действовала в жизни первых людей в раю и находилась в их ведении, являясь источником их святости и блаженства. После грехопадения прародителей божественная сила первого вида благодати их оставила. Для того, чтобы божественная сила первого вида благодати не была потеряна для человека и могла снова дароваться, но теперь уже не свеем, а исключительно праведно живущим людям, Богу пришлось воплотиться, пострадать, умереть и воскреснуть. Так, по обетованию Христа, Дух Святой в Своей много-образной благодати сошел на апостолов, как 1.истина, 2.сила. 3.утешение, 4.божественная радость. С тех пор благодать Святого Духа стала нисходить на верующих в Церкви через таинства крещения и миропомазания. Благодать, как возрождающая божественная сила стала царствовать в сердце человека, а грех вовне (Новый Завет), до жертвы Христа грех царствовал в сердце человека, а благодать вовне (Ветхий Завет).

Верующие, получив благодать в крещении, должны в течение всей жизни сохранять в себе неизреченную радость благодати и преодолевать грех. Только они смогут (и должны) познавать благодать Святого Духа опыт-ным путем, духовно, испытывая в своем сердце ее спасительные действия. Такое именно опытное познание о благодати оставили в своих творениях святые отцы церкви: Антоний Великий, Макарий Великий, преподобный Си-меон Новый Богослов и богослов нашей русской церкви, епископ Феофан Затворник. Святой Серафим Саровский, учил, что стяжание благодати Свя-того Духа (то есть раскрытие ее в человеке) есть цель христианской жизни.

Категория святости несет в себе смысл причастности человека Богу, его обоженности, его преображения под действием благодати Божией. В словаре В.М.Живова указывается, что святость подразумевает восстановление в человеке его не поврежденной грехом природы, его соединения с Богом как «чада Божьего». Основой этого восстановления является Боговоплощение, восприятие Христом человеческой природы.

Святой Ипполит Римский, описывая римскую литургическую практику III века, упоминает об особых евхаристических молитвах (молитвах прича-щения). Эта евхаристическая практика предполагает в отношении верующих христиан, что существует особое, так называемое, вхождение в святость, которое основывается на словах самого Христа, сказанных им его ученикам: «Я в Отце Моем. И вы во Мне, и Я в вас» (Иоан. 14:20). Евхаристия является для носителей религиозного мировоззрения соединением верующих (верных) с Богом, осуществлением Царствия Божия в историческом бытии, движущемся к этому Царствию. Во время причастия вечность преображенного бытия (Царствия Небесного, пакибытия) как бы становится реально присутствующей во временном измерении. Вхождение верующих в вечность, в пакибытие, подготовленное их очищением (покаянием) и образует их святость (как святость церковной общины). В качестве святых в церкви почитаются верующие, чей подвиг открыл Небеса и причастность Богу которых была явлена заранее, еще до Страшного Суда. К этой категории почитаемых Церковью лиц относятся апостолы, ветхозаветные пророки и патриархи, а также мученики.

Таким образом, святой – это всякий раз явление спасения, милости божией к людям через людей (святых). Например, страдания мучеников превосходили меру человека, и они были перенесены не благодаря их собственной силе, а благодаря Благодати и помощи Божией. Разнообразие подвигов, приводящих к святости, свидетельствует о многообразии промысла Божьего: каждый святой со своим особым житием демонстрирует свой путь к святости и выступает как образец этого пути. Святой в своей функции защитника и заступника исполняет ту же миссию, которая в языческом мировосприятии приписывалась демонам (или другим мифологическим существам), охраняющим человека или весь его род и играющим роль посредника между человеком и высшими силами.

Визуальным признаком святости и благодати является нимб – сияние вокруг головы Иисуса Христа и святых, запечатлеваемое на их иконных и другого рода изображениях. Нимб имеет форму круга и рисуется золотом (возможны также синие и зеленые нимбы). Особой формой нимба является мандорла (от итал. mandorla – миндалина) – сияние овальной формы. Вытянутое в вертикальном направлении, внутри которого помещается изображение Христа или Богоматери (реже святых). Мандорла «окутывает» изображение святого с ног до головы, полностью заключая в себе его фигуру. Однако, мученики изображаются на иконах с малым нимбом. Изображение нимба соответствует представлению о том, что тело святых состоит из легкой светящейся субстанции, причем эта субстанция дает о себе знать как сияющее облако.

С развитием учения об обóжении, начиная с IV века, и особенно в богословии Каппадокийской школы и учении исихазма (Григорий Палама), нимбы осмысляются как условное обозначение нетварных энергий и могут ассоциироваться с неземным фаворским светом. Этот свет усваивается и святым, поскольку святость состоит в пронизанности божественными энергиями, то есть в причастности Божеству по благодати. В целом, учение об обóжении представляет собой богословскую концепцию, согласно которой человек может проникаться божественными энергиями и соединяться с Богом. Учение об обóжении в своих первоначальных формах сложилось уже в византийском богословии в период между Первым и Вторым Вселенскими соборами в писаниях Афанасия Великого и каппадокийских отцов св. Василия Великого, св. Григория Богослова и св. Григория Нисского. Согласно учению об обóжении, боговоплащение, как нераздельное соединение в лице Иисуса Христа человеческой и божественной природ, открывает перед человеком возможность сделаться Богом по благодати, то есть стать сопричастником Христа. Эта причастность осуществляется именно за счет божественных энергий. Однако, по мнению св. Василия Великого, «божественные энергии нисходят до нас, в то время как божественная сущность остается неприступной»1.

Почитание святых, поклонение святым как явлению благодати Божией, посредникам между людьми и Богом связано с пониманием верующими необходимости двигаться к пакибытию (Царству Небесному). Именно поэтому святые почитаются как вместилище благодати Божией.

Первоначально культ почитания распространялся на апостолов и мучеников, а также на ветхозаветных святых – праотцев. В древнейший же период сложился культ почитания предстоятелей местных церквей – святителей. Однако учение о святости предполагает множественность даров Св. Духа (то есть многообразие форм святости). Апостол Павел писал, что одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, иному вера, иному дары исцелений, иному чудотворения, иному пророчество и пр.2 Поэтому учение о святости постоянно раскрывается для восприятия ее новых форм. Такие формы появляются и с утверждением христианства как государственной религии. В этом контексте возникает почитание благоверных царей и цариц, а с развитием монашества – почитание преподобных.

Таким образом, понятия святости и благодати, являясь организующими категориями религиозного мировоззрения, отражают самобытный вариант сущностной картины мира верующего.


^ Национальная святость и национальная доблесть как категории мировоззрения русского народа


Жидко С.Ю., к.п.н., директор НФ СГА г.Н.Новгород


Русские воинские традиции основаны на высокой духовности и идеалах, достаточно близких высоким религиозно-нравственным идеалам верности, мужества и отваги. Вся история нашего Отечества наполнена воинской доблестью и гражданским мужеством нашего народа, из поколения в поколение в муках создававшего великое здание российской государственности. Историк В.О.Ключевский подсчитал, что со времен основания г.Киева – первого оплота российской государственности в VI веке и до 1961г. отмены крепостного права на два года мира на Руси приходилось три года войны. В тяжелейших условиях борьбы с Великой степью (термин Л.Н.Гумилева) (авары (обры), половцы, печенеги, монголо-татары и т.п., необходимости преодоления феодальной раздробленности и Смуты (начиная с 1132 года Любечского съезда своенравных князей и до нашествия Лжедмитрия I), а также необходимости прорубания окна в неспокойную Европу и необходимости удержания престижа великой державы наш народ всегда проявлял высочайшую доблесть и волю к национальному единству. В позднейшие века русской истории - века борьбы с нестабильностью нарождающегося капитализма и утверждения завоеваний социализма с его индустриализацией и электрификацией всей страны, победы над фашизмом и противостояния милитаристской Японии наш народ с кровью преодолел разобщающие его «вызовы» истории. Современная эпоха с развалом СССР и становлением СНГ с неспокойными границами (особенно русско-японская и русско-китайская, а точнее российско-казахстанско-китайская проблема) также готовит непростые испытания.

В ходе тяжелейших испытаний православная церковь всегда была вместе со своим народом, поэтому не стоит удивляться тому, что идеалы монашества вплелись в национальную культуру и традиции русского воинства, сформировав идеалы национальной святости и национальной доблести.

Не стоит забывать о том, что накануне Куликовской битвы в 1380г., князь Дмитрий донской обратился за благословением к великому русскому подвижнику Сергию Радонежскому, обладавшему даром консолидации несгибаемой единой воли сразу многих людей (известному в истории в качестве основателя исихазма, так называемой русской йоги, и колонизатора северных земель). Игумен Троицкой Лавры вселил веру победы в русское воинство и два воина-инока – Александр Пересвет и Андрей Ослябя, погибнув с победой в кровопролитном поединке с ненавистными захватчиками, определили победный рывок русского войска.

Сто лет спустя, в 1480 году Хан Ахмат решил покарать русских за неуплату дани Орде. Хан Ахмат с огромным войском вторгся в пределы княжества Ивана III. Ростовский архиепископ старец Вассиан напутствовал Ивана III на немедленную борьбу с захватчиком словами: «Смертным ли бояться смерти?, я стар и слаб, но не убоюсь меча татарского», что принесло победу русским воинам. В дни Смуты начала ХVII патриарх Гермоген и протопоп Савва Ефимьев рассылали письма в русские города с призывом подняться на борьбу с польско-литовцами, и на этот призыв откликнулось Нижегородское ополчение Минина и Пожарского 1611 года, выбившее вместе с ополченцами других русских земель польско-литовских захватчиков за пределы Руси. Протопоп Савва Ефимьев призывал к прекращению смуты и началу борьбы за Церковь святую соборную, чтобы православная вера не погибла.

В годы отечественной войны 1812 года митрополит Московский Филарет (Дроздов) говорил своей пастве о том, что уклоняясь от смерти за веру и Отечество, умрем преступниками против веры и Отечества. Монашеская братия оставалась в стенах монастырей и не прекращала службы за Отечество даже тогда, когда французы вошли в Москву.

22 июня 1941года к советскому народу обратился митрополит Сергий о необходимости защиты Отечества от немецко-фашистских захватчиков, опередив главу государства И.В.Сталина.

Таким образом, категория национальной святости отражает единое духовное поле всего российского народа, тесным образом связанного с русской историей и традициями русской православной церкви. Национальная доблесть это воинская доблесть, несущая в себе энергию защиты родной земли.


^ Феномен интуиции в фокусе внимания русской религиозной философии


Николаева М.Г., ., преподаватель НФ СГА

Жидко С.Ю. к.п.н., директор НФ СГА г.Н.Новгород


Интуиция – от лат. intueri – пристально смотрю. Это – прямое усмотрение субъектом сущности объекта /без предварительного рассуждения/.

В русской литературе зародыши учения о знании как непосредственном постижении самой действительности, восходят к славянофилам И.Киреевскому и А.Хомякову, о чем писал Э.Радлов в статье «Теория знания славянофилов». Затем учение систематически разрабатывается в философии Владимира Соловьева, построившего сложное учение об истине как результате эмпирического, рационального и мистического (вводящего в сферу самой транссубъективной реальности) познавания. Далее, в начале ХХ века учение о знании как интуиции разрабатывалось Н.О. Лосским под именем интуитивизма. Этот труд был предпринят Н.О. Лосским в связи с учениями Шеллинга и Гегеля. Однако затем Н.О.Лосский признал некоторую родственность своих взглядов со взглядами на интуицию Владимира Соловьева. Своеобразная форма интуитивизма затем была развита в книге С.Франка «Предмет знания», которую автор рассматривает как систему не только гносеологии, но и онтологии, выясняющей бытийственные условия возможности интуиции.

Учение о знании предмета в подлиннике развивалось также представителями англо-американского неореализма. В форме, наиболее

близкой к русскому интуитивизму, оно осуществлено в философских построениях английского исследователя С.Александера. Во Франции иррационалистический интуитивизм блестяще представлен философией А.Бергсона, о котором мы уже писали в предыдущем разделе. В Германии можно указать два глубоко отличные друг от друга вида учения о знании предмета в подлиннике: философию Ремке и учение М. Шелера, развиваемые ими в связи феноменологией Э.Гуссерля. Считается также, что у Э.Гуссерля был последователь П.Линке, преобразовавший феноменологию переживаний Э.Гуссерля в феноменологию предметов. Своеобразный интуитивизм развивался также Э.Бартелем. Кроме того некоторые русские философы, например, Н.О. Лосский, утверждают о том, что струя интуитивизма, идущая от Аристотеля через средневековую философию вплоть до современной неосхоластики, по-видимому, никогда не замирала в истории философии. Однако позволим себе на этом поставить пока многоточие. Конечно же направление интуитивизма в истории философии в прямой или косвенной форме развивалось многими и многими мыслителями, и этот вопрос еще нуждается в дальнейшей самой тщательной проработке. Обратимся теперь к интуитивизму Н.О. Лосского.

Итак, метод Н.О.Лосского состоит в следующем. Рассматривая докантовский эмпиризм, рационализм и кантовский критицизм, он находит в основе этих гносеологических направлений две предпосылки, а именно: 1) все содержание сознания суть индивидуально-психические состояния и 2) что содержание чувственного восприятия производится причинным воздействием предмета на тело субъекта и высказывает мысль о том, что эти посылки далеко не полны. Подвергнув наблюдению и анализу состав сознания, Н.О.Лосский делает вывод, что в нем наличествует: 1) сознающий субъект – «я»; 2) сознаваемый объект; 3) отношение между субъектом и объектом. Итак, по мнению Н.О.Лосского, с которым мы полность солидарны, в состав сознания должна быть добавлена очень важная компонента – отношение между субъектом и объектом. Тем более, что мыслитель считает, что сознаваемые, «данные мне» предметы (дерево, собака и т.п.) имманентны сознанию, но трансцендентны субъекту сознания (по своему бытию находятся вне состава бытия моего «я»). Сознавание, по мнению философа, есть деятельность субъекта, способная вывести его за пределы его индивидуальности. Таким образом сознание начинает приобретать во взаимодействии с познаваемым объектом новое качество – оно становится нечтом сверхиндивидуальным как объемлющим, по крайней мире, две, а то и более индивидуальности. Отношение между субъектом и объектом принадлежит к составу внешнего субъекту мира. Что же это за тип связи, рассуждает далее Н.О. Лосский. Прежде всего это не пространственное отношение – не близость, не смежность, не далекость… Независимо от того, в каком пространственном расстоянии от тела субъекта находится предмет, все равно – субъект и предмет образуют

единство сознания; это, - делает вывод мыслитель, сверхпространственная связь. Это также не временная связь: не одновременность, не последовательность. Предмет познания может быть даже и невременным, то есть он может принадлежать к иному времени, чем направленный на него акт; он может быть событием, секунду назад отошедшим в область прошлого , или совершившимся вчера, или происшедшим десятк веков тому назад, как например, смерть Сократа в Древней Греции. Итак, это связь – сверхвременная. Связь субъекта с предметом внешнего мира есть также не причинное отношение: субъект не производит предмет и предмет не производит субъекта. В итоге, Н.О. Лосский делает вывод, что здесь нет субординации, зависимости одного бытия от другого, как в случае причины и следствия: обе стороны – субъект и объект внешнего мира, стоят друг против друга в сознании как равноправные по бытию. Отдав себе отчет в своеобразии связи субъекта и объекта в сознании, и сделав вывод об их равноправии /а не делая упор на то, что субъект рассматривает объект утилитарно, применительно к его свойствам, необходимым ему/, Н.О. Лосский называет отношение субъекта и объекта в сознании субъекта координацией. Сознание, принадлежащее «я» субъекта, повторимся, по Лосскому, стоит после взаимодействия с объектом, над временем и пространством, над субъективными свойствами субъектами. И здесь мыслитель развивает свое учение о субстанциальных деятелях. Он, в частности, пишет о том, что координация, преодолевающая пропасть времени и пространства между познающим субъектом и всеми событиями объясняется только что развитым учением о событиях; всякое событие /объект/ есть проявление какого-нибудь субстанциального деятеля. Независящая от времени и пространства координация есть не что-иное, как связь самих сверхвременных и сверхпространственных субстанциальных деятелей. /¿Очень похоже на метафоризацию в ¿кентавристике? – уподобление абстрактных моментов одного события абстрактным моментам другого события, действующих по этому в резонанс друг другу? Однако это попытка нашего гипотетического решения проблемы./ Вот как решает вопрос связи субстанциальных деятелей между собой сам Н.О. Лосский. Он пишет о том, что ответ на этот вопрос будет удовлетворителен лишь в том случае, если в нем будут учтены оба несомненные свойства субстанциальных деятелей – и самостоятельность их, и спаянность воедино, обнаруживающаяся в сознавании одним другого. Как носитель творческой силы, как причина своих проявлений, каждый субстанциальный деятель самостоятелен, но все они другими сторонами своего бытия, например, как носители тождественных идеальных принципов временной и пространственной формы и т.п. слиты воедино, единосущны. Это единосущие их есть, однако, лишь несамостоятельный аспект их бытия / то есть не зависящий от их воли/. Он определяет лишь общие рамки единого космоса. Благодаря единосущию, однако, все самостоятельные аспекты

деятелей и их проявления координированы друг с другом. Поэтому уже млжно говорить о том, что все имманентно всему. Однако это не полная еще координация. Связь субстанциальных деятелей с Богом, как Высшим началом, несущим в себе единство Истины, Добра и Красоты обеспечивает субстанциальным деятелям полную прозрачность /эгоизм и зло делают формы субстанциальных деятелей непрозрачными, закрытыми в некоторой степени друг от друга/ своих форм и наиполнейшее понимание друг друга, делающее возможным познание сущности друг друга как вещи в себе. Исходя из последних двух постулатов – имманентности субстанци-альных деятелей друг другу по своей природе и единства законов понимания для вступивших в Царство Истины, Добра и Красоты Н.О. Лосский строит свое учение об интуиции. Согласно Н.О. Лосскому, интуиция как взаимодействие координированных и объединенных по мере духовной просветленности субстанциальных деятелей бывает трех типов – это чувственная, интелектуальная и мистическая интуиция. Итак, как же понимает Н.О. Лосский чувственную интуицию? В этой связи он пишет о том, что сосредоточивая свои акты познания на внешнем предмете, человек поступает в высокой степени целесообразно с биологической точки зрения: для целей самосохранения в громадном большинстве случаев нужно восприятие внешнего предмета. Умение субъекта выделять из всего, что координировано с ним и потому переживается им в предсознании, преимущественно тех предметов, которые могут быть опасными или полезными для его жизни, вероятно, выработано в иечение всего процесса эволюции. Особенно наглядным примером способности субъекта сосредоточивать внимании и опознание на различных звеньях длинного центростремительного ряда вещей и событий может служить ощупывание полкой твердого предмета - камня, находящегося, например, на дне водоёма. Весьма целесообразно мы воспринимаем при нечаянном прикосновении к дну его сопротивление и неровности, камня или камней не нем и т.д. Но можно перенести акт внимания и опознавания также на тот конец палки, который прикасается к руке (моей руке), тогда будет воспринято сопротивление палки руке, мало того, можно сосредоточиться даже на внутрителесных ощущениях, например, на суставных ощущениях в локте, на мускульных напряжениях, то есть на том звене ряда взаимодействия субъекта и объекта, которое единственно учитывеатся, например, субъективными идеалистами. В этой связи согласно интуити-визму Н.О. Лосского, все эти виды восприятия направлены от субъективного переживания к транссубъективной вещи суть не ступени объективирования субъектом своих состояний, а ступени действительного выхода за пределы себя, ступени развития духовной дальнозоркости, духовного видения. Одуховление восприятия на этом пути выражается в том, что в состав его входит все большее количество не чувственных элементов – вещность, пространственная и временная форма, временные

отношения и даже сами чувственные качества наличествуют в восприятии, обыкновенно уже не в изменчивой моментальной фазе своего конкретного существования, а в общей более абстрактной своей основе ( это, например, уже не конкретная “красность” конкретного яблока с изменчивыми бликами и оттенками, а красность вообще и т.п.). Переходя к общим категориям /приближающим его к транссубъективной вещи/ от своих субъективных ощущений, человек все более и более открывает для себя мир и для мира себя. Таким образом при переходе от внутрителесных чувственных переживаний к транссубъективной вещи все более обнаруживаются различные виды духовного видения, духовного слышания и т.п.

А что же такое интеллектуальная интуиция по мнению Н.О. Лосского? Это прямое усмотрение в вещах их /¿абстрактных?/ форм. Ибо с точки зрения мыслителя идеальное (свободное от пространственного и временного раздробления) бытие есть условие единства и связности мира, условие его системности, познаваемости и осмысленности. / В самом деле, --напоминает мыслитель строку из Книги притчей Соломоновых, Бог «все расположил мерою, числом и весом»/. Идеальные формы – это способы действования субстанциального деятеля. Это категории мышления, одинаковые для всех людей. Отсюда становится понятным такое свойство идеальных форм, как общность каждой из них, то есть возможность, например, для одного и того же отношения быть упорядочивающей формой множества различных предметов. /Идеальные формы – это философские категориии, числа, формулы, законы наук./ Человек, согласно мысли Н.О. Лосского, обладающий таким образом интеллектуальной интуицией, прямо усматривает идеальные формы в вещах и событиях мира и умеет с ними взаимодействовать.

И теперь рассмотрим, как же представляет себе Николай Онуфриевич Лосский мистическую интуицию. В чувственной и интеллектуальной интуиции познается бытие, определенное согласно закону тождества, противоречия и исключенного третьего, - сообщает мыслитель. Определенность, соответствующая этим законам, есть онтологическая форма, присущая всем проявлениям субстанциальных деятелей в пространстве и времени и всему отвлеченному бытию. Для познаваемости предметов и выразимости их в суждении эта форма имеет существенное значение; поэтому, в отношении к знанию, она может быть названа логическою формою предметов или рациональным аспектом их. Однако последнее высшее начало есть начало Сверхсистемное, Сверхмировое. Оно металогично, так как стоит выше системы логических определенностей. Это начало четко отграничено от мира, несоизмеримо с ним. Оно обосновывает мир, но само никем и ничем не обосновывается. Человек /субстанциальный деятель/, связывающийся с богом в молитве и праведной жизни получает возможность обладания мистической интуицией. Дар мистической интуиции проявляется в возможности видеть, слышать и понимать самого

Бога, проникать в души других людей /ясновидение/ – читая их мысли и отвращая от дурных намерений, появляться сразу в нескольких местах, например, земного шара и т.д. Существуют пути для развития в себе способности к получению Божьего дара – мистической интуиции. Их в виде стадий-ступеней сформулировал Дионисий Ареопагит, высоко чтимый Н.О. Лосским. Вот они:

– подготовительная – путь очищения, состоящий в нравственных и аскетических упражнениях;

– путь просветления – молитва и медитация как сосредоточение мысли на Сверхмировом начале;

– путь единения – переживание единства с Богом, погружение в нирвану у буддистов.

Таковы пути к способности получения от Бога мистического дара интуиции.

Итак, на этом на сегодняшний день пока временно поставим многоточие, говоря о предварительном ознакомлении со степенью изученности феномена интуиции.

^ Интуитивное определение вещи?


Николаева М.Г. ., преподаватель НФ СГА


Проблема отчуждения давно ставится в философии. Начиная по крайней мере с Канта она приобретает четкую научную формулировку. (Хотя было бы ошибкой сказать, что отчуждение незнакомо даже досократикам и самому Сократу.) Яркими звездами на философском небосклоне в этой связи являются Николай Кузанский, Анри Бергсон, Карл Маркс. На сегодняшний день выявлено несколько аспектов отчуждения – онтологический, гносеологический, социально-экономический, социально-этический. Если сказать об отчуждении предельно кратко, то его сущность в наличии противоречия в цепочке: цель – средства – результат. Причин возникновения этих противоречий великое множество, однако общество вырабатывает и разнообразные методы преодоления отчуждения. Хотелось бы остановиться не на общепризнанном методе, а на мало изученном феномене, который тем не менее общество в лице практически каждого человека непрочь направить на преодоление негативного аспекта отчуждения. Это феномен интуиции, вида интуиции интеллектуальной. На наш взгляд имеется связь интеллектуальной интуиции и проблемы определения.

В научной литературе термин “определение” употребляется в разных смыслах. В грамматике, например, определение – это второстепенный член пред-ложения, отвечающий на вопрос “какой”, “который”, “чей”. В юриспруденции – одна из форм судебного решения. Для философа чаще всего дать определение – значит выделить необходимый признак предмета. В логике – науке, для которой разработка теории определения или дефиниции (от лат. definitio), определение выступает в качестве одной из главных задач. В логике различают прежде всего два разных смысла термина “определение”. Во-первых, под определением понимается операция, позволяющая выделить некоторый предмет среди других предметов, одназначно отличить его от них. Это достигается путем указания на признак, присущий этому, и только этому, предмету. (Такой признак называется отличительным). Во-вторых, определением называют логическую операцию, дающую возможность раскрыть, уточнить или сформулировать смысл одних языковых выражений с помощью других языковых выражений. Например, если человек не знает, что означает слово “вершок”, ему разъясняют, что вершок – это древняя мера длины, равная 4,4см , то ему становится ясным и понятным смысл слова “вершок”. В первом случае определение носит название реального, во-втором номинального. При этом в структуре всякого определения выделяются три части: а) Определяемое имя или выражение, его содержащее (Dfd - definiendum); б) Выражение, раскрывающее, уточняющее или формирующее значение определяемого имени (Dfn – лат. definiens); в) Дефинитивная связка, соотносящая Dfd и Dfn.

Однако не всякое имя может быть определено реально или номинально. Раскрыть, например, ребенку значение имени “бирюзовый цвет” проще всего не с помощью других слов, а через непосредственное ознакомление его с предметами бирюзового цвета. Это прием – прием установления значения языкового выражения путем одновременного его произнесения и соотнесения с обозначенным предметом называется остенсивным определением. И здесь мы сталкиваемся с проблемой именования. Суть ее в том, что имя – выражение языка, обозначающая предмет (предметы) должно иметь основное содержание – ту минимальную часть, из которой должно логически выводится все богатство остального содержания имени (которое в таком случае называется производным). Но всегда ли можно это вывести и всегда ли имя своим существованием обязывает это делать? А между тем значимость и фундаментальность именования зафиксированы даже в Библии. В Ветхом завете именование вещей следует сразу же за актом их творения. Первым именовал сущее Бог. Первой сущностью, об именовании которой говорится в Ветхом завете, был свет. “... и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью...”. (1 Бытие 1,4; 1,5). Но тот, кто определяет не всегда может развернуть имя в определение. Подчас он вовсе не разворачивает имя в опредение, как бы шифруя его. Но шифруя ли по собственной воле?.. Или отражаемая действительность обязывает его шифровать? А если шифруя, то дискурсивно или интуитивно? И может ли быть шифрованное именование определением.

И здесь мы отправляемся в риторику, а именно в ту ее часть – элокуцию, которая рассматривает косвенные способы воздействия на адресата (того, кому адресовано речевое сообщение). В случае тактики косвенного воздействия слушатель действительно приглашается к сотрудничеству: от того, как он сумеет “прочесть” сообщение (это касается не только тактики умолчания) зависит и характер того, что из этого сообщения получит. В самом деле косвенная тактика речевого воздействия есть тактика интригующая, тактика, “задействующая” личностные характеристики слушателя и в том числе его интуицию. Ибо “разгадать” – значит проанализировать, значит перебрать в своем сознании несколько непригодных вариантов “отгадки”, понять, почему они непригодны, и, может быть (!) в конце концов прийти к правильному решению. И более того, если прямая тактика (логическая) речевого сообщения всегда предполагает правильное решение (иногда даже путем демонстративного указания на него!), которое может быть четко сформулировано, то косвенная тактика отнюдь не обязательно ведет слушателя только и исключительно к одной единственной цели.

Итак, не будем голословны и позволим себе привести пример объявления (в принципе объявление тоже на свой манер есть определение ситуации, хотя с этим можно и поспорить) одного и того же содержания, вывешенного у входа в частные парки:

Немецкий вариант: “Вход на территорию частного парка воспрещен”.

Датский вариант: “Частный парк. Просим принять это к сведению”.

Не делая никаких общих выводов о “национальном характере”на основании этих двух частных случаев, отметим только, что разная “запретительная сила” этих двух объявлений очевидна (строгий запрет в первом случае и “мягкий” запрет во втором). Однако очевидно и то, что ни в первом ни во втором случае одной только “запретительной силы” объявлений не хватает на то, чтобы полностью пресечь всякие поползновения на территорию парков: слишком многие люди склонны игнорировать и успешно игнорируют частную собственность. И если я, например, действительно таков, что игнорирую частную собственность, то в первом случае я практически спровоцирован к тому, чтобы проделать это “лишний раз”: прямая тактика речевого воздействия, избранная владельцами парка (1), очерчивает ситуацию предельно определенно (дихотомически можно-нельзя), что резко про