Реферат: Александр углов евгения чернова семейная драма в двух действиях

АЛЕКСАНДР УГЛОВ


ЕВГЕНИЯ ЧЕРНОВА


Семейная драма в двух действиях


2006


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА


Евгения, за 30


Морозов, 42


Нина, его жена, за 40


Катя, их дочь, 19


Стругач, приятель Морозова, 42


Мушкин, начальник Морозова, за 70


Виолетта, жена Мушкина, за 60


Лео, приятель Евгении, около 30


Апполинарий, приятель Евгении


Прокофий, приятель Евгении


Покупатели


Санитары


Действие происходит на даче Морозовых.


^ Действие Первое


Картина Первая


Гостиная. Справа – вход в дом. Слева – двери на кухню и веранду. Рядом лестница, ведущая на второй этаж в спальные комнаты. Обстановка скромная. Стол, стулья, диван. Мебель разностильная и не новая. Сваленные в кучу холсты. Ощущение неприбранности и неухоженности. Видно, что никто не живет здесь постоянно.

Середина января. Холодно. Вечер.


Входят МОРОЗОВ, НИНА и КАТЯ. На них зимняя одежда. Нина тащит сумку с провизией.


МОРОЗОВ. Похоронили Алешинского. На кладбище жуткий ветер. У меня болит спина.


НИНА. У тебя вечно что-нибудь болит.


МОРОЗОВ. Ты хочешь сказать, что я придумываю?


НИНА. Я хочу сказать, что у нас развал. Мы не были здесь с декабря. Я не понимаю, как ты можешь приглашать людей, когда у нас развал.


НИНА и МОРОЗОВ приводят комнату в порядок.


КАТЯ. Как здесь холодно. (Уходит наверх.)


МОРОЗОВ. От кладбища до нас пять минут езды.


НИНА. Почему это делать обязательно у нас – я так и не понимаю? Мы Алешинскому никто. Приятели. Его жена, Оленька Берготская, даже на кладбище не приехала. И я ее нисколько не виню - как он с ней поступил... Евгения жила с Алешинским два последних года, но и она в стороне. Кстати, где она?

МОРОЗОВ. Гуляет по участку. Сказала, что хочет побыть одной. Она страдает.


НИНА. Страдает! Я сейчас расплачусь. Ты видел, как она накрашена... Евгения хищница, эгоистка и интриганка. Бедняга Алешинский. Она выпила из него все соки, свела его в могилу, а сама цветет.


МОРОЗОВ. Не выдумывай. Он был с ней счастлив.


НИНА. Прямо – счастлив.


МОРОЗОВ. Мы в бане сидели. Алешинский сказал: “Евгения – высшая точка моей бездарной жизни.”


НИНА. Алешинский жил с Оленькой Берготской семь лет. Чудесная семья. Двое маленьких детей. Евгения ворвалась и все разрушила.


МОРОЗОВ. Все уже было разрушено. Иначе – чего они расстались?


НИНА. Евгения его околдовала.


МОРОЗОВ. Подумаешь – пару раз переспали... Черт, фотографию забыл. (Достает рисунок с портретом Алешинского, написанный черным фломастером, и прикрепляет к стене.)


НИНА. Есть женщины, которые не прощают неверности. Я их очень понимаю...


МОРОЗОВ. Подожди, а ты тут причем? Кажется, я не давал тебе повода.


НИНА. Попробовал бы дать.

МОРОЗОВ. Ты меня вполне устраиваешь. (Обнимает Нину.)


НИНА (отталкивает его). Сдурел! Евгения здесь! (Зажигает свечу. Замечает рисунок.) Это Алешинский?.. Боже, какое страшилище!


МОРОЗОВ. Чем тебе не нравится?


НИНА. Фантазии чересчур много. (Ставит свечу перед рисунком.)


МОРОЗОВ. Фантазии “чересчур много” не бывает.


НИНА. У нас разные вкусы. уходит на кухню.


МОРОЗОВ и НИНА уходят на кухню. Входит Евгения в пальто. Замечает потрет Алешинского.


ЕВГЕНИЯ (крестится). Господи! Зачем ты меня наказываешь, господи? Чем я провинилась перед тобой? Я его прогнала, а он вернулся. Он не любил Олю. Ведь это не грех – уйти от нелюбимой женщины...

Входит МУШКИН в пальто с бутылкой водки.


МУШКИН. Можно? Звонок не работает... Альберт Борисович Мушкин. Сослуживец покойного. Извините, на кладбище не представился.


ЕВГЕНИЯ (с грустной иронией). Хорошо, что не представились. Вот Алешинский преставился - и поступил крайне глупо. (Снимает пальто, на ней черное платье.)


Входит МОРОЗОВ со стульями.


МОРОЗОВ. Евгения, это мой начальник. Будь с ним полюбезней.


ЕВГЕНИЯ. Стараюсь изо всех сил.


МУШКИН (Морозову). Я вас на выходе с шоссе потерял.


МОРОЗОВ. А где остальные? Где Сидорук? Левин? Миролюбова?


МУШКИН. Просили извиниться. Сидорук на курсах. Миролюбовой мебель привозят. Левин испарился куда-то. Начало недели. У всех дела.


МОРОЗОВ. Готов спорить, на мои поминки тоже никто не явится.


МУШКИН. Владимир Сергеевич, зачем такие мрачные мысли.


МОРОЗОВ. И черт с ними.


Входит СТРУГАЧ в куртке с бутылкой водки.


СТРУГАЧ (целует Евгению.) Мои соболезнования. Прости. На кладбище – ну никак не успевал.


ЕВГЕНИЯ. Тоже мне “близкий приятель”.


МОРОЗОВ (Мушкину). Геннадий Стругач. Врач на скорой помощи. Учился со мной и Алешинским в одном классе.


МУШКИН. Альберт Борисович.


НИНА вносит блюдо с закусками.


НИНА. Прошу всех садиться.


Гости рассаживаются, разливают водку.


МУШКИН (поднимается). Помянем Григория Вениаминовича Алешинского. Покойный работал в нашей организации шестнадцать лет. Фирма у нас небольшая. Семь душ. Не считая секретарши Маргариты Гукасян. Она на полставки. Ее можно не учитывать. Занимаемся оптовыми поставками специй. Черный перец. Маслины. Гвоздика. Кардамон. Розмарин. Миндаль обыкновенный. Ваниль душистая... Покойный специализировался на мускатном орехе.


Все молча выпивают.


МОРОЗОВ (Нине). А где Катя?


НИНА. Не трогай ее. У нее сессия.


МОРОЗОВ (встает). Катя!


Появляется КАТЯ.


Мы тут вспоминаем дядю Гришу. Побудь с нами...


КАТЯ спускается по лестнице и садится за стол.


У Алешинского родственников не было, зато были друзья. Друзья его любили...


СТРУГАЧ (Евгении). ... женщины обожали.


НИНА. Прямо - обожали. Велосипедистка из Харькова. Это раз. Потом Оленька Берготцкая. Потом – Евгения. Вот и все. Три женщины максимум.


СТРУГАЧ (что-то про себя считает). Одиннадцать минимум... если брать с десятого класса...


НИНА. Геночка! Здесь дети.


КАТЯ. Я не ребенок. Мне 19 лет.


МУШКИН. О покойнике или хорошо, или ничего.


СТРУГАЧ (заметно пьян). Платон мне друг, но истина дороже.


ЕВГЕНИЯ (Стругачу). Гриша был джентельмен и не распространялся о своих победах.


МОРОЗОВ. Желающих прошу за мной. На футбольное поле. (Достает из под половицы пистолет)


МУШКИН. Это что такое?


МОРОЗОВ. Прощальный салют по ушедшему другу.


КАТЯ. Я тоже хочу стрельнуть.


НИНА. Бога ради, не убейте никого! (Уходит на кухню.)


МУШКИН (встает и одевает пальто). Огнестрельное оружие держим? Ай-я-яй!


МОРОЗОВ. Соседи вокруг - все обзавелись. Для психологического комфорта... Дом два раза грабили...


МОРОЗОВ, КАТЯ и МУШКИН уходят.


СТРУГАЧ (сидит на месте). Евгения, я тебя вспоминаю каждый день. Евгения!


ЕВГЕНИЯ (надевает пальто). Геночка, ты мой единственный друг.


СТРУГАЧ (пьян). Классик заметил - в отношениях между мужчиной и женщиной возможна только одна последовательность: приятели, любовники, друзья. Мы проскочили вторую стадию.


ЕВГЕНИЯ. Меня вполне устраивает третья. Одевайся.

СТРУГАЧ (встает). Так всегда.


Слышны выстрелы.


ЕВГЕНИЯ. Ну вот – опоздали... Я всю ночь не спала. Представила себе, как его душа летит в черном пустом пространстве, и как будто лед к сердцу приложили. Стало так жутко и тоскливо...


СТРУГАЧ (поднимает рюмку). А может его душа где-то здесь. Наблюдает за нами – и радуется. (Обращается к портрету.) За твое здоровье, Гриша. Бр-рр! (Мотает головой.) За твой покой. (Пьет.)


ЕВГЕНИЯ (сама себе). Он вышел из дома и упал. И все... Почему он? За что?


СТРУГАЧ. Сначала у тебя был капитан Васечка. Ты его бросила...


ЕВГЕНИЯ. Васечка был алкоголик и хам.


СТРУГАЧ. Потом Лео, театральный режиссер...


ЕВГЕНИЯ. Лео эгоист. Он меня не любил. А мне хотелось любви.


СТРУГАЧ. Потом мальчик-скрипач...


ЕВГЕНИЯ. Он был на десять лет младше. А я на десять лет старше.


СТРУГАЧ. И наконец, Алешинский. Четыре романа.


Выстрелы прекращаются.


ЕВГЕНИЯ. Мои романы всегда с печальным концом. Не знаю, чем я прогневала Господа. Я никогда никому не хотела зла. Я вся дитя добра и света. Я вся – свободы торжество.


СТРУГАЧ. Евгения, обьясни - чем я хуже других?


ЕВГЕНИЯ. Геночка, дорогушечка, ты зануда. Тебе, как в том анекдоте, легче дать, чем обьяснить, что не хочется.


СТРУГАЧ. Алешинский тоже зануда.


ЕВГЕНИЯ. Гриша умел делать шляпы. Из картона.


СТРУГАЧ. Евгения, давай встретимся. Тет-а-тет...


ЕВГЕНИЯ (с подтекстом). А как твоя Ларочка поживает?


СТРУГАЧ. Мы решили расстаться.


ЕВГЕНИЯ. Вот как!

СТРУГАЧ. Я, видите-ли, недостаточно... галантен. Евгения, давай завтра.


ЕВГЕНИЯ. Геночка, ты не находишь свое поведение оскорбительным.


СТРУГАЧ. Да я, как старый друг... считаю своим долгом поддержать в труднyю минуту.


ЕВГЕНИЯ (рассматривает рисунок.) Невероятно. Он как живой...

СТРУГАЧ. Нравится?.. Вова самородок. Фантазия убойная.


ЕВГЕНИЯ (про себя). Как интересно. Я обожаю мужчин с убойной фантазией.


СТРУГАЧ. Не рекомендую. Психически нестабилен (Засыпает.)


Входят МОРОЗОВ, МУШКИН и КАТЯ.


ЕВГЕНИЯ (Морозову). Когда ты это нарисовал? (Указывает на рисунок.)


МОРОЗОВ. Три года назад, на Новый Год. Все напились. Делать было нечего.


МУШКИН (разглядывает рисунок). Эх-ма, Григорий Вениаминович...


КАТЯ уходит. Входит НИНА.


ЕВГЕНИЯ (про себя). В прошлый понедельник притащилась моя тусовка. Принесли вино и мороженную бруснику. Я села за пианино. Было ужасно весело. Гриша даже пытался петь. Пел он ужасно. Катастрофическое отсутствие слуха. (Плачет.)


СТРУГАЧ (во сне). Французы изобрели биде. Я не француз. Что мне прикажешь? Повеситься?


НИНА. Он сутки на дежурстве был. Еще выпил.


МУШКИН. Мне пора. В аптеку заскочить надо. У супруги головные боли – просто не знаем, что делать.


ЕВГЕНИЯ (Мушкину). Я с вами. Не возражаете?

МУШКИН. Почту за честь.


ЕВГЕНИЯ (Нине). Спасибо за все.


НИНА. Не за что. Гриша был нашим близким другом.


МУШКИН и ЕВГЕНИЯ уходят.


СТРУГАЧ (просыпается). Рожденный пить – грести не может... А где Евгения?


НИНА. Уехала с Мушкиным.


СТРУГАЧ. Ваш Мушкин на нее глаз положил.


МОРОЗОВ. А я на Мушкина положил. (Наливает). Помянем Гришу.


СТРУГАЧ. Помянем.


НИНА. Мальчики, остановитесь... Кстати, Алешинский любил прикладываться.


МОРОЗОВ. Еще неизвестно, алкоголь сокращает или удлиняет..


СТРУГАЧ. Вот так бежишь, бежишь - и раз. В ящик.


НИНА. Так и неизвестно, что случилось?


СТРУГАЧ. Сначала подозревали легочную лихорадку, оказалось - сердце...

МОРОЗОВ (хватается за грудь). Похоже - моя очередь.


НИНА. Не придумывай! Мнительный – сил нет. Как про Алешинского узнал, так прямо в лице изменился. Тут болит. Здесь болит. Мне это надоело. Погнала его на обследование... Вчера забрала. Вот – таскаю. (Вынимает из сумки большой конверт.) Надеюсь – теперь ты успокоишься. (Бросает конверт на диван.)

МОРОЗОВ. Я олимпийски спокоен. Гена, расшифруй. (Дает конверт Стругачу.)


НИНА. Оставь Гену в покое. В поликлинике расшифруют. (Уходит на кухню.)


МОРОЗОВ. По медикам таскаться – время терять. Гена!


СТРУГАЧ. Ну давай. (Вынимает бумаги из пакета.) Та-ак. Кардиаграмма. В порядке. Давление... в норме...


Входит НИНА.


Эритроциты, лейкоциты, тромбоциты... в порядке. Потассиум. Странно.

МОРОЗОВ. Что странно?


СТРУГАЧ. Потассиум единица. Надо повторить анализ. (Встает.) Помчался. Кофе божественный. От Лары приличного кофе не дождешься. (Хочет уйти.)


МОРОЗОВ (хватает его). Выкладывай.


СТРУГАЧ. Чего ты?


МОРОЗОВ. Что там – потассиум?


СТРУГАЧ. Ничего. Возможны варианты.


МОРОЗОВ. Давай худший...


Пауза.


СТРУГАЧ. Ну-у... мерцательная аритмия.


МОРОЗОВ. Что это за зверь?


СТРУГАЧ. Остановка сердца в любую минуту.


НИНА. Гена, ты опаздываешь!


МОРОЗОВ. Мне все ясно.


СТРУГАЧ. Что тебе ясно?


МОРОЗОВ. Ну и черт с вами. (Смотрит на рисунок). До скорой встречи, Гриша. (Берет пистолет.)


СТРУГАЧ. Болван! Паниковать рано.


НИНА. Положи пистолет!


МОРОЗОВ. Я хочу его смазать...


СТРУГАЧ. Здесь что-то не так. (Смотрит на бумажку). Подожди!.. Вэ О Морозов?.. Вова! Вэ О Морозов. Это другой Морозов.


МОРОЗОВ. Ладно придумывать.


СТРУГАЧ. Посмотри на дату! Анализ полугодовой давности!.. Цирк! Чужой анализ всучили! Это только у нас могут.


НИНА. Какое безобразие!


СТРУГАЧ (перебирает бумажки). А вот твои достижения... Потассиум... Полный порядок. Вова... здоров как бык. Завтра в космос.


НИНА. Спасибо, Геночка. (Целует Стругача.)


СТРУГАЧ. Пока. (Берет куртку. Уходит.)


Пауза.


НИНА. Истерик! С самого начала было ясно, что это недоразумение.


МОРОЗОВ. Недоразумение?


НИНА. Кардиаграмма в порядке. Наследственной предрасположенности нет. Элементарная логика подсказывает...


МОРОЗОВ. Что тебе еще подсказывает твоя логика? Разумеется, ты экономист. У тебя идеальная логика... А, вдруг, ты со своей логикой ошиблась. И меня через год не будет!


НИНА. Почему не будет?


МОРОЗОВ. Машина переедет. Кирпич на голову свалится...


На верхней площадке появляется КАТЯ.


КАТЯ. Вы мне мешаете... Папа, а зачем тебе пистолет? Ты будешь стрелять? Я тоже хочу...


МОРОЗОВ. Да нет. Я хотел его убрать. (Кладет пистолет под половицу.) Катенька, иди сюда. Садись.


КАТЯ. Зачем?


МОРОЗОВ. Я хочу написать твой портрет.


КАТЯ. Сейчас?


МОРОЗОВ. Все великие живописцы запечетлевали на полотне своих близких родственников. Я великий живописец. А ты мой близкий родственник. (Устанавливает мольберт.)


КАТЯ. Я хочу уехать в город. У меня планы.


МОРОЗОВ. Побудь с отцом. Недолго осталось. (Ставит перед мольбертом стул.)


КАТЯ. Мама, папа меня пугает.


НИНА. Не обращай внимания. Твой папочка любит идиотские шутки.


МОРОЗОВ (Кате). Помнишь, когда ты была совсем маленькая, я нарисовал тебе целую книжку со сказками. (Уходит на кухню.)


КАТЯ. Я пропала. Он заставит меня сидеть здесь до самой ночи.


НИНА. Потерпи часик. И мы уедем... Ты знаешь – у твоего папочки бывают приступы рисовальной лихорадки.


МОРОЗОВ возвращается с красками и кистью.


МОРОЗОВ. Приступаем.


КАТЯ (садится). Мне скучно. Давайте попоем. (Поет песню В. Гаврилина “Любовь Останется”.) “Заливала землю талая вода. Из-за моря гуси-лебеди слетались...”

Па, ма, ну!


МОРОЗОВЫ (все вместе). “Дожидались нас и радость и беда, - той весною мы с тобою повстречались. Но никогда ни в чем не станем каяться, пусть все забудется, любовь останется...”


Грохот на кухне.


МОРОЗОВ. Что там? (Уходит.)

НИНА. Это знак свыше: после кладбища не поют.


КАТЯ. Я хочу петь. Мне скучно.


НИНА. Я сказала – нельзя.


КАТЯ (встает). Все. С меня достаточно. Папа психует. Ты на меня давишь. Я уезжаю на поезде. (Берет пальто, сумку и уходит.)


НИНА. Катя, не уходи!


Входит МОРОЗОВ.


МОРОЗОВ. Полка с кастрюлями упала... А где Катя?


НИНА. Уехала в город.


МОРОЗОВ. Как уехала! (Бежит за ней.)


НИНА (загораживет ему дорогу). У нее сессия. Ей надо заниматься.


МОРОЗОВ. Что за дикость! Даже не попрощалась.


НИНА. Твоя порода. Набор диких импульсов и никаких сдерживающих центров. Я постоянно в напряжении – не знаю, чего ждать.

МОРОЗОВ. Ладно. Садись. Твоя очередь.


НИНА. Ну нет. У меня дома куча дел. И у тебя тоже. Ты обещал мне положить в ванной плитку.


МОРОЗОВ. Потом положу. Садись.

НИНА. Обещай, что завтра ты пойдешь на работу. Обещаешь?


МОРОЗОВ. Куда я денусь? Ну садись же. Я буду тебя рисовать.


НИНА. Птичек рисуй. Природу. Меня здесь нет. (Надевает пальто.)


МОРОЗОВ. Я завтра утром – прямо на службу.


НИНА. Делай, что хочешь. Я забираю машину. (В телефонную трубку.) Катя, ты где?.. На станции?.. Я тебя подхвачу... (Уходит.)


МОРОЗОВ ставит на стол вазу, рядом кладет яблоко и начинает рисовать.


Свет гаснет и снова загорается. Прошло несколько часов.


МОРОЗОВ продолжает рисовать. Входит ЕВГЕНИЯ в пальто с сумкой.


МОРОЗОВ. Евгения!


ЕВГЕНИЯ. У вас звонок не работает.


МОРОЗОВ. Что случилось?


ЕВГЕНИЯ. Ничего не случилось. Все, что могло случиться, уже случилось... Я вернулась домой. Открыла альбом с фотографиями. Вспомнила твой рисунок. И мне вдруг нестерпимо захотелось его увидеть. Позвонила тебе домой. Твоя дочь сказала, что ты на даче...


МОРОЗОВ. Могла бы мне позвонить.


ЕВГЕНИЯ. А ты бы сказал: не приезжай... Не беспокойся, я на одну минуточку - посмотрю и уеду.


МОРОЗОВ. Смотри сколько хочешь.


ЕВГЕНИЯ (разглядывает портрет Алешинского, потом холсты). Офанареть!.. Вова, ты большая свинья. Ты никогда не приглашал меня в свою мастерскую.


МОРОЗОВ. Вы к нам не приезжали.


ЕВГЕНИЯ. Не приезжали, потому что не приглашали. Твоя Ниночка любит Оленьку Берготскую. А меня не любит... Ни одной законченной работы. Почему?


МОРОЗОВ. Времени нет.


ЕВГЕНИЯ. Я знаю: то, что я сейчас скажу покажется тебе невероятной глупостью...

МОРОЗОВ. Стоп. Уже показалось.


ЕВГЕНИЯ. Ты должен бросить все и заняться живописью.


Пауза.


МОРОЗОВ. Интересно, как это – “бросить”?


ЕВГЕНИЯ. Очень просто: взять и бросить. Выбросить из головы. Маслины. Гвоздику. Послать Мушкина на три буквы.


МОРОЗОВ. А жить на что?.. Вот так. Мне сорок два года. Поздно.


ЕВГЕНИЯ. Я не выношу это слово - “поздно”! Я хотела заниматься музыкой. Я очень прилично играла. Мой папочка сказал: “Поздно.” Я поверила и поступила на библиотечный факультет. Это была самая большая ошибка в моей жизни.


МОРОЗОВ (повторяет сам себе давние аргументы). У меня нет заказов. Я нигде не учился. Меня никто не знает.


ЕВГЕНИЯ (манерно). Я вас знаю. Ваш стиль мне импонирует. Я готова заказать вам мой портрет.


МОРОЗОВ (принимает игру). А как насчет оплаты? Желательно, в твердой валюте.


ЕВГЕНИЯ. Две тысячи долларов.


МОРОЗОВ. М-м, не густо.


ЕВГЕНИЯ. Это все, что у меня есть. (Вынимает кошелек.) Твой приятель не оставил мне наследства.


МОРОЗОВ. Ты что? Я пошутил.


ЕВГЕНИЯ. А я серьезно. (Снимает пальто.) Я готова позировать сутками.


МОРОЗОВ. Как?.. Прямо сразу?


ЕВГЕНИЯ (вынимает из кошелька деньги.) Вот, тысяча долларов. Это аванс.


МОРОЗОВ. Да не нужны мне твои деньги.


ЕВГЕНИЯ (кладет деньги на стол.) Я не хочу, чтобы ты халтурил.


Пауза.


МОРОЗОВ (указывает на мольберт). Я натюрморт не закончил.

ЕВГЕНИЯ. Помнишь - Франциско Гойа? Герцогиня Альба. Портрет в белом.


МОРОЗОВ. Платье белое. Корсет красный. Бантик на голове. И на груди.

ЕВГЕНИЯ. Пожалуйста, в том же духе. Гойа – мой любимец.


МОРОЗОВ. Гойу не обещаю. У меня другая техника.


ЕВГЕНИЯ. А может – танцовщицей? (Становится в балетную стойку.) Как у Дега. Я в детстве увлекалась бальными танцами.


МОРОЗОВ. Начнем с герцогини. Сделаем пару эскизов, а там посмотрим.


ЕВГЕНИЯ (берет сумку). Подожди, я переоденусь.


МОРОЗОВ. Переоденусь?


ЕВГЕНИЯ. У меня с собой... специальное платье.


МОРОЗОВ. Рояль в кустах.


ЕВГЕНИЯ. Попрошу без комментариев. (Уходит на кухню.)


Телефонный звонок.


МОРОЗОВ (берет трубку). Слушаю... Что? Похоронное бюро... Скидки... Ах, у вас скидки в конце месяца? Опоздали! Уже похоронен! (Бросает трубку. Устанавливает новый холст). Начнем, благословясь... Это будет моя третья попытка в жанре портрета за последние пять часов.


^ Картина Вторая


На следующий день. Полдень.


МОРОЗОВ спит на диване. Входит НИНА в пальто.


НИНА. Вова! Одиннадцать часов!


МОРОЗОВ (просыпается). А? Что?


НИНА. На работе тебя нет. Что происходит?


МОРОЗОВ. Ничего... Лег в четыре утра.


НИНА. Лихорадка продолжается. Раньше ты делал свои натюрморты за два часа. Теперь тебе надо два дня. (Смотрит на портрет.) Это не натюрморт. Кто это?


МОРОЗОВ. Догадайся?


НИНА. Это... это Евгения.


С улицы входит ЕВГЕНИЯ в пальто с сумкой с покупками.


Евгения!


ЕВГЕНИЯ. Ниночка... добрый день. Ваш магазин на станции на удивление приличный. (Вынимает бутылку вина и закуски.)


Пауза.


НИНА. Что здесь происходит?


ЕВГЕНИЯ. Вова пишет мой портрет.


НИНА. Я не знала, что Вова пишет твой портрет.


МОРОЗОВ. Извини, не успел поставить в известность.


Пауза.


НИНА. А это что? (Указывает на бутылку.)


ЕВГЕНИЯ. Это наш завтрак. Вова ужасно проголодался. Мы работали всю ночь.


НИНА. Работали? Всю ночь?


МОРОЗОВ. Я рисовал.


ЕВГЕНИЯ. Я позировала.


МОРОЗОВ. Ничего больше.


Пауза.


ЕВГЕНИЯ. Все получилось экспромтом. Я приехала посмотреть на Гришин портрет. И... упросила Вову написать мой.


НИНА. А Вова, конечно, согласился... Вовочка, собирайся. Тебе надо на работу.


МОРОЗОВ. Я не пойду на работу. Не кипятись. Я как раз собирался звонить Мушкину.


НИНА. Я уже звонила Мушкину. Он знает, что ты остался на даче... порисовать.


МОРОЗОВ. Кто тебя просил влезать!


НИНА. Я не умею врать!


МОРОЗОВ. Ты вечно влезаешь, когда тебя не просят!


НИНА. Ты не пошел на работу! Отключил телефон! Мне ничего не сказал! Я волнуюсь! И я виновата!


ЕВГЕНИЯ. Это я отключила телефон... чтобы Вове не мешали сосредоточиться. Простите меня. (Включает телефон.)


Пауза.


НИНА. Та-ак.


МОРОЗОВ (Нине). Представь себе. Кто-то считает, что занятие живописью требует сосредоточения.


НИНА. Допрыгаешься. Мушкин тебя уволит.


МОРОЗОВ. Не уволит. Я ему позвоню. Скажу, что плохо себя чувствовал.


Пауза.


НИНА. А вы не находите, что со стороны все это выглядит дико? Вчера мы стояли на кладбище, хоронили Алешинского.


ЕВГЕНИЯ. Что ты хочешь этим сказать?


НИНА. Поплакали. Слезки вытерли. И забыли.


ЕВГЕНИЯ. Я все помню! Ты... ты не имеешь права меня упрекать! Слезы ничего не значат, если нет боли в сердце. Я не собираюсь никому докладывать, что и где у меня болит!


МОРОЗОВ. Чего припираться? (Берет бутылку с водкой.) Давайте сядем, помянем Гришу...


НИНА (возмущенно). Ты сошел с ума! В середине рабочего дня...


ЕВГЕНИЯ. Хорошо. Просто перекусим. Все вместе.


НИНА. Спасибо, я не хочу. Володя!


МОРОЗОВ. Закусоны позже. (Евгении.) Продолжаем!


ЕВГЕНИЯ. Сейчас приготовлюсь. (Уходит.)


НИНА. Какая восхитительная наглость! Она в моем доме предлагает мне “перекусить”... Ты специально рисуешь эту бэ, чтобы доставить мне удовольствие?


МОРОЗОВ. Я хотел рисовать тебя. Ты отказалась.


НИНА. Кто-то должен заниматься плиткой в ванне. Если это не делаешь ты, значит это должна делать я.


МОРОЗОВ. Плитка – предлог. Ты просто не можешь пережить, когда я делаю то, что мне приятно.


НИНА. Сколько еще истерик по поводу несостоявшейся карьеры живописца я обязана выслушать?


МОРОЗОВ. Никаких истерик. Простая констатация факта. Ты своего добилась. Я двенадцать лет торчу у Мушкина и продаю кардамон.


НИНА. Не вижу в этом ничего трагического. Ты забыл, как ты стенал в своем НИИ от безделья, пока он не накрылся, как накрылся Советский Союз! И ты оказался на улице. Без работы...


МОРОЗОВ. Я устроился художником-оформителем в издательство...


НИНА. ... и получал там копейки.


МОРОЗОВ. Это было самое счастливое время в моей жизни. Я сидел дома и рисовал.


НИНА. Твои рисунки никому не нужны. За них не платят. А потом ты заболел. Валялся по больницам, а я крутилась вокруг тебя. Доставала лекарства. Носила обеды. И два года одна тащила на себе весь дом. Мы сидели друг у друга на голове с трехлетней Катькой в коммунальной квартире в Автово. И не будь твоего Мушкина – мы никогда бы не выбрались оттуда... А сейчас у нас трехкомнатная квартира в центре города. И нормальная цивилизованная жизнь.


МОРОЗОВ. Ты уверена, что эта жизнь, для которой я родился?


НИНА. Вовочка, дорогой, посмотри на себя в зеркало. Тебе, между прочим, сорок два.


МОРОЗОВ. Подумаешь – сорок два. Поезд только отошел от станции, но пока не разогнался. Я еще могу в него впрыгнуть. Я здоров как бык. Я титан. Гигант. Я не хуже Гойи. Я могу перевернуть мир.


НИНА (смеется). Я не хочу тебя обидеть, дорогой, но все твои “произведения” – это жалкая любительская... (Смотрит на часы.) Ой! Через час совещание с шефом. Я опаздываю.


Пауза.


МОРОЗОВ (покорно). Я приеду вечером.


Пауза.


НИНА. Хорошо. Я тебе верю.


МОРОЗОВ. Что значит “верю”? Ты о чем? У меня с ней ничего не было. Она не в моем вкусе.

НИНА. Еще не хватало!.. Не забудь позвонить Мушкину. И в следующий раз прошу обсуждать свои “творческие планы” со мной. Я пока имею к тебе некоторое отношение. (Направляется к выходу.)


Входит ЕВГЕНИЯ в белом декольтированном платье.


ЕВГЕНИЯ. Бр-р... У вас ужасно холодно. (Садится.)


НИНА оборачивается и застывает на месте. Пауза.


НИНА. Сеанс отменяется! Евгения, одевайтесь! Мы с Вовой уезжаем!


ЕВГЕНИЯ (встает). Очень жаль.


МОРОЗОВ. Я никуда не еду. Сеанс продолжается. У меня настрой.


НИНА. Настрой?


МОРОЗОВ. Настрой на работу.

НИНА. Хорошо. Я уезжаю одна. Но учти...


МОРОЗОВ. Подожди! Обьясни, что тебе не нравится?


Пауза.


НИНА. Все.


ЕВГЕНИЯ. Ты разве никогда не позировала Вове?


НИНА. В таком виде – нет.


МОРОЗОВ. Скажи прямо – вообще не позировала. Один раз, после свадьбы. Два часа. Я успел сделать один набросок...


ЕВГЕНИЯ. Рембрант в картине Даная использовал в качестве обнаженной натурщицы свою жену.


НИНА. Ты не жена. Я не Даная. А Вова не Рембрант.


МОРОЗОВ (Евгении). Сейчас ты услышишь, что я бездарь, возомнивший себя гением.


НИНА. Я никогда не утверждала, что ты бездарь. У тебя есть... способности.


МОРОЗОВ. Спасибо. Выдавила.


НИНА. Вовочка, я бы не хотела обсуждать наши семейные проблемы в присутствии... пусть даже самых близких друзей.


ЕВГЕНИЯ. Ниночка, тут какое-то недоразумение. Я клиент. Я заказала Володе свой портрет. Я думала, я имею право за свои деньги быть изображенной так, как мне нравится. Извини – ошиблась. (Уходит.)

НИНА. Что? Это правда?


МОРОЗОВ (указывает на стол). Тысяча баксов аванс... Еще тысяча – в конце.


Пауза.


НИНА (нервно смеется). Когда-нибудь твои художества сведут меня с ума.


МОРОЗОВ (улыбается). Что – все бросить? (Указывает на портрет.) Неудобно.


НИНА. Опять я во всем виновата! Почему все всегда должна решать я?


МОРОЗОВ. Ты, как всегда, недовольна.


Входит ЕВГЕНИЯ в пальто с сумкой.


НИНА. Почему? Я счастлива! Я счастлива, что мой муж пользуется успехом, получает заказы... Твори! Погружайся в предмет. Я тебя ни в чем не ограничиваю. (Уходит.)


Пауза.


ЕВГЕНИЯ. Тебе всего сорок два. Анри Руссо было сорок девять, когда он бросил работу и всерьез занялся живописью. Он никогда нигде не учился. Над ним все смеялись, а он никого не слушал и рисовал... Теперь его картины висят в лучших музеях мира.


МОРОЗОВ. Разумеется. Лувр. Британский музей. Галерея Уфиццы. Везде висят картины Вэ Эс Морозова.


ЕВГЕНИЯ. А почему бы и нет? Для чего мы явились на этот свет? Разве не для того, чтобы выразить себя в меру сил и таланта, данного нам Богом?.. Каждый человек имеет свое предназначение. И горе тому, кто это предназначение нарушит... Вова, ты родился взлететь и коснуться неба.


МОРОЗОВ. А для чего ты родилась?


ЕВГЕНИЯ. Я?.. Я родилась, чтобы кайфовать, гламурить, ликовать и смаковать каждую секунду бытия... К сожалению, не всегда выходит. (Садится на стул.) Продолжим?


МОРОЗОВ. Продолжим.


Стук в дверь. Голос МУШКИНА: “Можно?”


Мушкин! Черт! Забыл позвонить!


ЕВГЕНИЯ. Ой! (Убегает.)


МОРОЗОВ. Входите.


Входит МУШКИН в пальто.


МУШКИН. Простите за вторжение.


МОРОЗОВ. Альберт Борисович! Добрый день...


МУШКИН. День добрый. Как здоровье?


МОРОЗОВ. Температура. Как раз собирался звонить...


МУШКИН. Мне ваша супруга намекнула. У вас тут очередной э-э порыв вдохновения.


МОРОЗОВ. Я завтра приду на работу.


МУШКИН. Да я, собственно...


МОРОЗОВ. Альберт Борисович, ну не крутите, я отлично понимаю, зачем вы явились.


МУШКИН. Обещаете?


МОРОЗОВ. Обещаю.


МУШКИН. В офисе запарка. Миролюбова из строя вышла. Начала шкаф собирать и на себя уронила.


МОРОЗОВ. Сочувствую.


МУШКИН. Только, ради бога, не обижайтесь, Владимир Сергеевич. Сами знаете. Раньше я к вам Алешинского посылал. Он вас из творческого, так сказать, запоя вытаскивал...


МОРОЗОВ. Можете не продолжать.


МУШКИН (смотрит на холст на мольберте). И охота вам на эти картинки время тратить. В наше время фотографию в любое место по электронной почте послать можно... Погоди, это же сожительница Алешинского... Интересная особа. Будь я слегка помоложе – я бы ее...


МОРОЗОВ (резко). До свидания, Альберт Борисович.


МУШКИН (слегка оскорблен нелюбезностью Морозова). Завтра – попрошу без опазданий. Заказов много. Придется навалиться.


МОРОЗОВ (с тихой ненавистью). Опять: c восьми утра до десяти вечера?

МУШКИН. Сверхурочные оплачиваются. Пока не найдем замену Алешинскому, придется попотеть.


МОРОЗОВ (ехидно). Не надо было Алешинского на тот свет отправлять.


МУШКИН. Кто это его отправлял?


МОРОЗОВ (как бы шутя). Вы, Альберт Борисович. Вы и отправили... Наваливали на него. Наваливали. Вот он и сломался.


МУШКИН. Чепуха!


МОРОЗОВ. В конторе все так считают.


МУШКИН. Бред!


МОРОЗОВ. Как вас в коллективе зовут – знаете? Змей-искуситель. Искушаете сотрудников деньгами.


МУШКИН. А они и рады искусится. Сидят и деятельность изображают... Вы, уважаемый, простите за откровенность, в последнее время работаете небрежно. Рефлексируете. Отчет за предыдущий квартал по кардамону до сих пор не составили.


МОРОЗОВ. Я не успеваю.


МУШКИН. Раньше успевали. А не успеваете, так вечерком посидите. Ничего – не развалитесь. На работе работать надо, Владимир Сергеевич. У нас бизнес. Клиенты по всей России. А в свободное время - это как вам угодно. У каждого свои игры. Я пивные кружки коллекционирую. Вы вот - картинками увлекаетесь.


МОРОЗОВ. Картинками! Что вы понимаете!.. Я вам ответственно заявляю! Я больше сверхурочные работать не желаю! Пусть Сидорук сутками сидят, если ему нравится! И Левин! А с меня хватит! Двенадцать лет на мне ездили! Клиенты! Ведомости! Телефоны! Я после работы ничего делать не в состоянии! Притаскиваюсь домой и сижу перед ящиком как зомби! У меня свои интересы есть! У меня от вашего кардамона мозги сжижаются!


Пауза.


МУШКИН. Ну знаете... Да с таким настроением я вам вообще не рекомендую на работу являться. Вы мне с такой моралью весь коллектив разложите.


МОРОЗОВ. С удовольствием отдохну от вашей конуры.


МУШКИН. Конуры? Очень хорошо... Вы, уважаемый, сегодня работу прогуляли. Без уважительной причины. Это нарушение трудового соглашения. Причем, не в первый раз... Будем с вами расставаться.


МОРОЗОВ. Всю жизнь мечтал.


МУШКИН. И не трудитесь появляться. Расчет мы вам сделаем, и на ваш счет перебросим... (Про себя.) Змей-искуситель. (Уходит.)


Пауза. Входит ЕВГЕНИЯ.


ЕВГЕНИЯ. Кофе сделать?


МОРОЗОВ. Не хочу.


ЕВГЕНИЯ. Ты еще не завтракал.


МОРОЗОВ. Идиот! Что я ему наговорил. (Убегает. Возвращается.) Уехал.


ЕВГЕНИЯ. Вова, ты герой. (Наливает вино.) Я пью за твое будущее. (Пьет.)


МОРОЗОВ. Кровопийца. Двенадцать лет я просидел у него в конторе. Двенадцать лет.


ЕВГЕНИЯ. Зато теперь ты свободен как птица.


МОРОЗОВ. Знаешь анекдот про неуловимого ковбоя Джо?.. Почему никто никогда не поймал ковбоя Джо? Потому что неуловимый ковбой Джо... нахрен никому не нужен.


ЕВГЕНИЯ. Не остроумно.


МОРОЗОВ. Нина меня убьет.


Пауза.


ЕВГЕНИЯ. Хочешь, я позвоню Мушкину? Дай мне его телефон.


МОРОЗОВ. Отстань.


ЕВГЕНИЯ. Я не могу видеть твою постную физиономию. Дай мне его телефон. Не беспокойся, я умею разговаривать с мужчинами. Считай, что Мушкин тебя простил. Завтра ты возвращаешься на службу.

МОРОЗОВ. Кому сказал – отстань! (Подходит к столу, наливает себе водки и выпивает.) Та-ак. Что теперь?.. Мысли разбегаются.


ЕВГЕНИЯ. Продолжим сеанс?


МОРОЗОВ. Сеанс?.. Давай, в другой раз.


Пауза.


ЕВГЕНИЯ. Ну, я пошла?


МОРОЗОВ. Счастливо.


ЕВГЕНИЯ берет пальто и направляется к выходу.


Подожди... Только честно. Я талант?


ЕВГЕНИЯ. Ты гений.


МОРОЗОВ. Спасибо. Деньги забери.


ЕВГЕНИЯ. Вот еще. И не подумаю. С тебя - портрет, господин Ренуар.


МОРОЗОВ. Сначала реши - как себя изобразить, герцогиня Альба.


ЕВГЕНИЯ. Еще не знаю... А если - без выкрутасов. Несколько пуговиц растегнуть - и все. (Растегивает пуговицы.) Нравится?


МОРОЗОВ обнимает ЕВГЕНИЮ.


Это что за вольности, господин Мане?


МОРОЗОВ. Я не хочу, чтобы ты уходила.


ЕВГЕНИЯ (пытается вырваться). А я не хочу разбивать твою замечательную семью.


МОРОЗОВ. Семья в городе. Глава семьи – бедный художник. (Целует Евгению и начинает ее раздевать.)


ЕВГЕНИЯ. Господи, ты видишь, я здесь не причем. Он берет меня силой.


МОРОЗОВ. Беру силой.


ЕВГЕНИЯ (пытается вырваться). Меня будут мучать угрызения совести, господин Пикассо.


Они падают на диван.


Сумашедший! Что ты делаешь!

МОРОЗОВ. Пикассо всегда спал со своими натурщицами!


ЕВГЕНИЯ. Я не натурщица! Натурщицам платят! А здесь плачу я!


МОРОЗОВ (медленно). Я знаю – кто ты.


Оба замирают.


ЕВГЕНИЯ (угрожающе). Кто я?


МОРОЗОВ. Ты Клеопатра.


ЕВГЕНИЯ. Очень мило. Хочешь купить “ценою жизни ночь мою”?


МОРОЗОВ. Хочу.


ЕВГЕНИЯ. Продано! (Декламирует.) “Клянусь о матерь наслаждений! Тебе неслыханно служу! На ложе страстных искушений простой наложницей вхожу!”

Входит НИНА.


НИНА. Ну, поигрались в богему? (Смотрит на Морозова и Евгению.) В институт мэр приехал. Совещание отменили.

Пауза.


Занавес


^ Действие Второе


Картина Третья


В комнате появилось несколько новых вещей: пара подушечек на тахте, зеркало, возможно, затейливый шифоньер, пуфик. В остальном мало что изменилось. Только количество холстов стало существенно больше. На стенах висят картины.


Середина лета. День. Тепло.


ПРОКОФИЙ, АППОЛИНАРИЙ и ПОКУПАТЕЛИ осматривают выставку.

АППОЛИНАРИЙ. Композиция не сбалансирована, фон кричит.


ПРОКОФИЙ. Матисс ворочается в гробу


АППОЛИНАРИЙ и ПРОКОФИЙ переходят к следующей картине.


АППОЛИНАРИЙ. Лицо покойника. Графика небрежна.


ПРОКОФИЙ. Шагал ворочается в гробу.


Входят ЕВГЕНИЯ и ЛЕО.


ЛЕО (Евгении). Вот ты где окопалась.


ЕВГЕНИЯ. Мы сдаем мою квартиру в городе. И живем здесь с Вовочкой безвылазно пятый месяц... Знакомься, моя свита.


ПРОКОФИЙ. Прокофий. Литератор.


АППОЛИНАРИЙ. Апполинар