Реферат: Кром, довмонтов город, княжий двор

КРОМ, ДОВМОНТОВ ГОРОД, КНЯЖИЙ ДВОР

Город Псков - выдающийся памятник градостроительного искусства. Он сохранил свой рельеф, свою историческую планировку и многие постройки, которые являются высокими достижениями наших зодчих. Крепостные стены и башни - величественные и суровые; замкнутые, похожие на крепости палаты, которые, однако, умеют согреть уютом гостеприимных крылец и раскрыться внутри светлым праздником своих сводов; белостенные храмы, окруженные выводками одноглавых приделов, простые и радостные, с такими же приветливыми крыльцами, как у жилых домов; высокие, мощные стены звонниц или маленькие звоничики, примостившиеся на краю кровли... Они дополняют друг друга и неотъемлемы от тех мест, на которых построены: в их художественный образ входит и очерк улицы, и небесный простор, и крутой берег реки, и блеск воды. Храмы то сопровождают крепостную башню, удваивая ее силы, то выделяют и охраняют переправу, то завершают улицу, которая может продлиться на противоположном берегу реки.

Псковские церкви очень просты: снаружи это куб, расчлененный по фасаду на три части вертикальными лопатками, то есть плоскими выступами, которые соединялись вверху лопастными кривыми. Куб чаще всего завершался восьмискатной кровлей, увенчанной одной главой. Лопатки выявляли вовне внутреннюю структуру: четыре столба соединялись вверху подпружными арками, которые несли световой барабан, покрытый куполом. На восток выступали апсиды - алтарные полукружия; их бывало три или одна. Подпружные арки сначала шли ниже сводов, перекрывающих боковые части храма, потом стали идти выше, раздвигая пространство в высоту; иногда они не выделялись из сводов. Псков создал тип малого храма, обходившегося без внутренних столбов: барабан стоял на взаимно опирающихся арках - получались ступени, которые подымались к центру. Такие строения были предшественниками каменных шатров, появившихся на Руси в XVI веке.

Строили псковичи из местной известняковой плиты. Берегли железо, которое было «свейским», то есть привозилось из Швеции, не тратили его на обработку камня. Неровные стены обмазывали известковым раствором, белили, и они казались лепными, словно дышали.

Псков выработал свой декор, которым выделяли только главные части храма: верх барабана, несущего главу, и верх алтарных полукружий. Декор был «вдавленный» - вглубь кладки, потому что хрупкий известняк легко выветривается. Украшение было сдержанным. Оно напоминает крупную мережку из трех полос: по краям «поребрик», в середине - «бегунец». Этот декор повторялся в XV и XVI веках, выдавая руку мастера, его принадлежность Пскову.

Барабан обогащали своеобразным карнизом из мелких арочек. Тело алтарных апсид украшали крупной аркатурой из тонких, словно наложенных сверху кладки, висящих «жгутов». Обыкновенно ими выделяли только центральную апсиду и алтари приделов.

Рассказ о древнем городе, наверное, лучше начать с того места, откуда город пошел, - с Крома и Троицкого собора - символа всей Псковской земли, Псковского господарства. Недаром в трудную минуту призывал старый князь Довмонт: «Братья мужи-псковичи! Потягаете за святую Троицу... за свое отечество». А враги «поганый, възъярився и попухнев лицом», приходили ко Пскову, «ськрежеща своими многоядными зубы на дом святыя Троица и на мужей пскович».

Вот он - Троицкий собор: белостенная громада. Опершись на надежные контрфорсы, ушел серебряными главами в самое небо, туда, где, словно воды реки, текут бесконечные облака. Чем ближе подходишь к нему, тем больше он становится, тем стремительнее взлетает ввысь... Голубеет легкий рельеф стен. Розовеют тесно поставленные барабаны. Вокруг них кружат птицы. Шапка валится с головы... Ярким пламенем загорается закат. Теплым янтарным светом зажигаются окна... Меркнет небо, и собор остается над городом, как огромный синеющий холм. А рядом с ним высится мощный столп колокольни, словно дозорный, охраняющий город.

В ясные дни Троицкий собор виден за многие километры. Он занимает в городе высшую точку и словно держит весь Псков в своей деснице. К нему стекаются городские улицы. Шоссейные дороги проводили прямо на Троицкий собор: далеко за городом они устремляются на него, как стрелы.

«На сенях» собора заседал государственный совет древней республики, хранились важнейшие документы. Здесь провожали на войну и погребали защитников города. В соборе хранились два меча, главные реликвии Псковского господарства, олицетворявшие его независимость и воинскую доблесть. На одном из них была надпись: «Чести моей никому не отдам». Он считался мечом первого самостоятельного Псковского князя Всеволода . Другой принадлежал защитнику Пскова князю-богатырю Довмонту. Этот меч вручали новому князю в Троицком соборе при посажении его на стол - возведении в должность; потом князь приносил присягу народу на вече, совершая «крестное целование».

У стен Троицкого собора бурлило псковское вече. (Существовало выражение «у веча кричанье»; «увечья» от «веча» пошли!) Над головами собравшихся возвышалась многоступенчатая «степень» - трибуна со «степенными» посадниками и князем. Однако неугодного князя могли со степени и «сопхнуть»!.. (Князь во Пскове не пользовался большой властью: он был военачальником, а в мирное время вместе с представителями города вершил судебные дела. Княжеская дружина дополняла народное ополчение.) Здесь решались вопросы о войне и мире, о приглашении того или иного князя, о смертной казни, о налогах, о крупном строительстве...

Дошедший до нас каменный Троицкий собор по счету третий. Он построен в 1699 году. Первый каменный собор был возведен в 1138 году. Предание связывает его с именем князя Всеволода-Гавриила, изгнанного новгородцами и, в пику им, принятого псковичами. Всеволод княжил во Пскове недолго и вскоре умер (собор при нем мог быть только заложен), но имя Всеволода служило для Пскова символом независимости, так же как Троицкий собор являлся символом государственности, поэтому псковичи приписали Всеволоду строительство собора. Всеволод был похоронен в церкви Димитрия Солунского и впоследствии перенесен в Троицкий собор.

Собор XII века рухнул в 1363 году и был вновь возведен в 1365-67 годах. Он был крупен, устремлен ввысь, с мощной главой, напоминающей очертание шлема; с целой пирамидой вырастающих друг из друга кровель; с большой семьей притворов и приделов, которая постепенно окружила его. Он был праздничен и для безыскусственного Пскова даже изыскан. Декор был богаче, чем у других церквей; к лопаткам были приставлены пучки полуколонок, чего потом во Пскове никогда не делали. В архитектуре собора чувствовалось не столько влияние Новгорода, от которого Псков стремился оторваться, сколько Полоцка и Смоленска, где псковичи имели торговые дворы; чувствовался и свой собственный, псковский, язык.

Современный Троицкий собор, выстроенный в московских формах в конце XVII века, получил по наследству место, на котором стоит, и свой стремительный взлет. Он словно собирает в одной точке всю художественную энергию города и порывается ввысь.

Троицкий собор построен на Крому, то есть в псковском Кремле, на стрелке двух рек. Кром занимает вытянутый треугольник, образовавшийся при впадении Псковы в Великую. Реки хорошо защищали его с двух сторон, третья сторона была приступной: она грудью встречала врага и называлась Персями (или Першами). Для защиты Персей псковичи сделали ров, пробив его в скале, на которой стоит Кром. Ров соединял Пскову и Великую и был наполнен водой. Его называли Греблей. Гребля уходила глубоко вниз, и отвесная стена Персей подымалась над ней на двадцать с лишним метров. Теперь стена почти до половины засыпана землей, а в Кремль мы попадаем фактически не через ворота, а в «окно», пробитое над древними воротами.

Ворот было двое: Смердьи - у Смердьей башни над Великой и Великие или Троицкие -у Троицкой или Часовой башни над Псковой. (Над этой башне находились городские часы.) Смердьи ворота были изначальными. Великие -пробиты при перенесении мощей князя Всеволода-Гавриила в Троицкий собор в 1197 году. Через Греблю к воротам вели мосты: Смердий и Троицкий или Великий.

На Персях стояла Колокольница - маленькая башенка, увенчанная высокой конической кровлей-шатром. Два ее колокола имели особое значение: один созывал на общенародное вече, другой, «малый вечник» - на государственный совет ' На Крому никто не жил. За собором теснились клети, в которых сберегалось государственное и частное имущество, запасы хлеба, стояли «зелейные палаты», то есть пороховые погреба. Кром стерегли собаки, корм для которых хранился в Снетной (или Средней) башне над Псковой. Кража на Крому считалась тяжким преступлением и наряду с государственной изменой каралась смертной казнью. (Летописец рассказывает, как в 1509 году сожгли пономаря Троицкого собора Ивана: «а из ларев деньги имал, да в той гибели доспел 400 рублей, а псковичи его на вече били кнутьем» и «на Великой реке огнем сожгли его».

Великие ворота усилили захабом, то есть пристроили к ним вторую стену укреплений, ограждавшую вход на Кром. В «погребах» захаба томились государственные преступники. (Иногда их помещали в подвалы крепостных башен.)

Если по внутренней территории Крома дойти до его юго-западного угла, где стоит Смердья башня, то увидишь нечто необычайное: оказывается, мы ходим поверх домов. В этом месте произведены раскопки. Обнажились своды древних зданий, уходящие глубоко вниз стены и основание Смердьей башни, которая была большой и круглой и лишь в XIX веке, при реставрации, начатой по повелению Николая I, превратилась в своей наземной части в небольшую граненую башенку.

...Но остановимся вблизи раскопа! Представим себе этот угол Крома вживе, вспомним о тех постройках, которые его некогда заполняли.

В самом углу - близ Смердьей башни - издревле стоял Благовещенский собор. (Летописец упоминает его под 1485 годом.) Собор был одноглавым, двухъярусным. Внизу находился храм Святой Благоверной княгини Ольги Российской. Паперть второго яруса опиралась на стену над Великой. А какой вид с нее открывался! Широкая река, Завеличье с его монастырями, дорога, уходящая на Изборск; лесные дали... Ведущая на паперть лестница смотрела на Троицкий собор и вечевую площадь. Потом сюда примкнул Владычный двор, он же «Митрополич двор со всяким каменным и деревянным строением» и каменной церковью Сорока мучеников . Двор этот известен по документу 1699 года и по изображениям на иконах, восходящих к концу XVI века. Владычные палаты стояли на Персях, смотрели на Довмонтов город, на Псков; они занимали место между Довмонтовой башней и Колокольницей.

Против «залазных дверей» Благовещенского собора - входа на его лестницу - некогда «стоял большой каменный дом с огромной залой снизу», ушедшей в землю. Видимо, он тоже относился к Владычному двору. «Зала» сохранялась еще в конце XIX века. Ее описал автор «Археологического указателя города Пскова и его окрестностей» Иван Иванович Василёв. Своды «залы» покоились на могучем центральном столбе. В стену было вделано большое железное кольцо. Отсюда Василев заключил, что это была тюрьма.

В первой половине XIX века (в 1835 году) был возведен новый Благовещенский собор в классических формах, с колоннадами портиков. Он был сдвинут на северо-восток, то есть стоял ближе к выходу на Кром из захаба, занимая часть вечевой площади (снесен в 1930-е годы). Если дойти до северо-западного угла Крома, где стоит «Кутний костер» (башня, построенная в «куту», то есть углу Крома) , то очутишься над слиянием Псковы и Великой - в том месте, с которого любил смотреть на Псков Пушкин. Здесь была первооснова города. Отсюда начинался Псков.

Вот он - VIII век!.. Земной вал. Избы с хозяйственными постройками теснятся под его защитой. Заборы тянутся вдоль деревянных мостовых. А на полу одного дома, открытого археологами, затаилась на тысячелетие восьмигранная бусинка из синего стекла, словно сохраняя цвет глаз русой псковитянки... Именно эта заповедная часть Крома сделалась «кладовой» и арсеналом вечевой республики. Государственные хранилища оставались здесь и после присоединения Пскова к Москве. Теперь тут пустырь.

Случалось, что сюда прорывались пожары. Летописец оставил трагические картины взрывов на Крому.

1562 год. «И зелье (порох) было на Крому в погребах, и как загорелися, и стену вышибло к Рыбникам (ко Пскове, где был Рыбный торг -Е. М.) и много людей побило по Запсковью и пушки сгорели и ядра каменные рассыпались от огня». В этот пожар во Пскове сгорело 52 церкви. А в начале XVII века (в 1607 или 1608 году) во время страшного пожара «зельем вырвало обе стены на Великую и на Пскову...».

Каменные стены Крома можно отнести к Х веку. Позже они получили надстройки и «приклады». Башни Крома вырастали постепенно. Развиваясь между двумя сходящимися реками, Псков расширялся в одну сторону, как гигантский динамический треугольник. Его новые территории, по мере роста, получили дополнительные укрепления, примыкавшие к старым в виде полуколец крепостных стен.

В XV веке Псков имел пять каменных оборонительных поясов. Это были стены Крома; Довмонтова города XIII века: Старого Застенья, построенные посадником Борисом в 1309 году; Нового Застенья или Среднего города 1375 года; и стена Окольного города - восьмидесятых годов XV века, которая пересекла Пскову и охватила Запсковье . Для протока воды в ней были сделаны арки водобежных ворот с окованными железом дубовыми опускными решетками. «Верхние Решетки» стояли у Гремячей башни, «Нижние» - у впадения Псковы в Великую. Каменная стена Окольного города получила окончательное завершение в XVI веке.

Общая протяженность крепостных стен Пскова достигла девяти километров. Завеличье не получило оборонительных укреплений. Здесь по краям города сохранились два монастыря: Мирожский, известный с начала XI века, и Ивановский, основанный в конце XII или в начале XIII века.

Название Довмонтова города, окруженного вторым поясом укреплений, происходит от имени могучего защитника Пскова - князя-богатыря Довмонта (Домонта или Доманта), выходца из Литвы. Он княжил во Пскове с 1266 по 1299 год («ровно тридцать лет и три года», как в сказке...). Довмонт ушел со своей дружиной из Литвы из-за внутренних распрей. Псковичи крестили его, нарекли Тимофеем и, чтобы прочнее привязать к Русской земле, дали в жены внучку Александра Невского - Марию. Защищая Псков, князь Довмонт одержал ряд блестящих побед, выходя обычно с малой дружиной против численно превосходящего врага. «Не терпе обидим быти», - так характеризует его летописец.

Довмонта считают создателем второго пояса оборонительных стен. Они примкнули к южной стороне Крома. От первоначальной крепости Довмонтов город был отделен, как уже говорилось, Греблей, через которую вели два моста: Великий - к главным воротам Крома и Смердий - к Смердьим воротам. На небольшой территории Довмонтова города в разное время было построено около двадцати церквей. Они буквально толпились, сменяя друг друга... Здесь было сосредоточено церковное управление вечевой республики. (Потом сюда пришла светская власть.) Здесь стояла и «купецкая» церковь «Веры, Надежи, Любве и матери их Софии», построенная в 1415 году мастером Еремеем, «повелением купецких старост и всех купцов». (Когда-то сюда подходил Торг.)

Из года в год в Довмонтовом городе ведет раскопки археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа под руководством Василия Дмитриевича Белецкого. (Их начинал Григорий Павлович Гроздилов в 1954 году.) Только за один сезон было обнаружено около трехсот каменных ядер - свидетелей боевой славы псковичей. Наконечники стрел... Славянские и прибалтийские застежки... Браслеты... Древние письма - берестяные грамоты... Археологи порадовали нас не только этими находками. Им удалось установить общую картину Довмонтова города, поднять его из небытия. Были раскрыты нижние части десяти храмов и некоторых гражданских построек. Псковская реставрационная мастерская произвела их «консервацию»: основания стен надложили и вывели их на поверхность земли. По этим подлинным «планам» зданий можно судить о древней застройке Довмонтова города. Вот они - «Псковские Помпеи»!..

Справа от дороги, ведущей через Довмонтов город к воротам Крома, лежат фундаменты большой церкви Димитрия Солунского, построенной в XII веке и перестроенной в ХVI-м. Церковь эта была близка по архитектуре к сохранившемуся на Завеличье собору Мирожского монастыря и имела интересную биографию. Первоначально в ней был погребен князь Всеволод-Гавриил, умерший в 1138 году. (Впоследствии, как упоминалось, прах его был перенесен в Троицкий собор.) Церковь была построена из плинфы, то есть из широкого плоского кирпича, с добавлением в кладку известняковой плиты. На плинфе археологи обнаружили княжеский знак Рюриковичей - клеймо мастеров. В храме найден разбитый глиняный сосуд, оброненный, как полагают, при перенесении праха Всеволода. Сосуд удалось склеить. На нем вылеплено лицо бородатого мужчины - может быть, это портрет князя Всеволода-Гавриила?.. У стены над Псковой под насыпью Рождественской батареи времени Петра Великого откопаны три храма. Один из них - с остатками уникальных фресок XIV века.

По левую руку от дороги по обе стороны крыльца Приказных палат открыты нижние части двух храмов XIII века, построенных по заказу князя Довмонта: церковь Феодора Стратилата, расположенная ближе к дороге, и церковь Тимофея Газского, фундамент которой находится недалеко от крепостной стены над Великой. Церковь Тимофея Газского со временем переименовали в церковь Тимофея-Довмонта. В ней был погребен князь Довмонт, прах которого впоследствии тоже перенесли в Троицкий собор. Вблизи этой церкви обнаружены литовские захоронения - возможно, дружинников князя Довмонта...

В этой же части Довмонтова города, в юго-западном углу его, у самой стены, выходящей на Великую, археологи открыли остатки владычного архива. В каменном помещении, пол которого был устлан толстыми деревянными плахами, найдено более пятисот свинцовых печатей. Они были привешены к хранившимся в архиве, но истлевшим грамотам. Здесь же сберегался пластинчатый доспех, представлявший для псковичей какую-то реликвию. Не доспех ли это князя Довмонта?.. Часть его реставрирована и находится в Ленинграде в Эрмитаже. Василий Дмитриевич Белецкий высказал предположение, что первоначально помещение архива принадлежало палатам Довмонта. Об этом говорит потайной подземный ход, выводивший к Великой.

На краю самой Гребли (тоже налево от дороги) стояли два храма: «Никола над Греблей» и «Кирилл над Греблей». Церковь Николы та, что ближе к дороге, была построена в XIV и перестроена в XV веке. Фрески, уцелевшие в ее алтаре, сняты, реставрированы и выставлены в Псковском музее. Церковь Кирилла представляет особый интерес. Она построена у Смердьего моста в 1373 году мастером Кириллом «в свое имя».

Мастер Кирилл был крупным зодчим и, как полагают, главным строителем возведенного перед этим нового Троицкого собора. Его погребли, словно князя, в созданной им самим Кирилловской церкви.

Раскрытая археологами Гребля производила головокружительное впечатление. Приступная стена Крома - Перси - звучала во всю мощь, сокрушая одной своей неприступностью. Однако - в целях безопасности - Гребля была засыпана, оставлен только неглубокий ров, чтобы указать ее место. Примерно там, где некогда стояла колокольница Троицкого собора с вечевым колоколом, на Першах висит гигантский меч, выкованный современным псковским художником-кузнецом Всеволодом Петровичем Смирновым в память об Александре Невском, и несколько небольших подлинных колоколов.

Замечательный знаток древнего Пскова Юрий Павлович Спегальский воссоздал живую картину Довмонтова города: «Только бродя между раскопанными основаниями его храмов, представляя их в первоначальном виде, в тесном окружении кладбищенских часовен, оград, ворот, мысленно группируя вокруг них другие храмы с их буями (кладбищами), деревянные избы и ограды, каменные гридницы (покои княжеских дружинников и другие каменные постройки) с их крыльцами и дворами, можно приближенно вообразить себе удивительную картину» .

Псков гордится своими «Помпеями».

Приказные палаты (то есть государственные канцелярии или здание местного управления) встроены в южную стену Довмонтова города. О них следует рассказать подробно. Палаты возведены в 1693-95 годах на высоком подклете. Нерасчлененная поверхность беленых стен, их шероховатость сразу выдают солидный возраст, хотя окна со временем были изменены. Тяжеловесное крыльцо «на отлете» восстановлено по откопанному фундаменту и сохранившемуся описанию палат. Верхнюю и нижнюю площадки крыльца («рундуки») прежде перекрывали большие «бочки» (кровли, которые имели круглое очертание с килевидным завершением: вид луковицы в разрезе). «Бочки», были обиты деревянной чешуей и украшены резьбой. На палатах стояла крутая тесовая кровля на четыре ската, очень высокая, с переломом, отделяющим нижнюю, более пологую часть - «полицу». Вокруг кровли шли слуховые окна - тоже фигурные, увенчанные небольшими «бочками». Крыша палат и рундуки лестницы имели узорчатые «подзоры» (свисающие деревянные кружева) и «охлупень» с резным гребнем (завершающее кровлю бревно). На крыше сверкали три богато украшенных флюгера, сделанные из луженого железа. На «прапоре» среднего флюгера (в виде флажка) был написан золотом двуглавый орел; на крайних прапорах -вырезаны лев и единорог. Прапоры стояли на луженых яблоках; их «вертела» (древки, вокруг которых вращались флюгера) завершались серебряными розетками; вокруг кровли было устроено гульбище «для ходу» (подобие балкона или бельведера) с расписными деревянными перилами. Точные балясины этих перил разделялись столбиками с «яблоками» (то есть с шаром на каждом столбике). Высокая фигурная кровля Приказных палат уравновешивала «выкатившееся» в Довмонтов город мощное крыльцо, которое сейчас кажется слишком громоздким. Над входом в палаты под сенью свода верхней лестничной площадки в стену вдавались три ниши. В центральной нише находился образ Спаса, в боковые были вставлены псковский герб, вырезанный на каменной плите, и цветная «керамида» (керамическая плита) с надписью о постройке палат. Псковский герб - это барс с поднятой лапой. (Предполагают, что первоначально на гербе изображали рысь, которая постепенно трансформировалась в барса.) Известно, что «под крыльцом» Приказных палат было место «предварительного заключения», где сидели подследственные; рядом хранилось спорное имущество. Возможно, что для этого использовались не каморки под крыльцом, а подклет самих палат, куда из-под крыльца вел вход.

Планировка Приказных палат была традиционной: по сторонам сеней находились два помещения, перекрытые сводами. Главная палата, в которой заседали бояре, была расписана «стенным личным письмом», то есть фресками с образами - ликами святых, «с облаками и каймами». «Венцы у всех образов, и ризы (одежды), и в своде и (в) облаках звезды - писаны золотом». «Внутреннее убранство дополнялось обитыми красным сукном лавками у стен, изразцовыми печами, киотами с иконами, столами, покрытыми алым сукном и уставленными подсвечниками,ларцами и другими принадлежностями канцелярского быта того времени, на которые уходило иногда немало труда и выдумки мастеров прикладного искусства». (Эти данные документов XVII века впервые обнародовал и домыслил Юрий Павлович Спегальский.)

Стены и башни Крома и Довмонтова города реставрированы после Великой Отечественной войны. Вдоль стен восстановлены деревянные боевые ходы. Внизу лежат горы вынутых из-под земли каменных ядер.

Под стенами Крома, на берегу Псковы находился Рыбный Торг. (Зимой рыбой торговали на льду Псковы.) Главный Торг раскинулся под стенами Довмонтова города между Псковой и Великой - от моста до моста. В начале XIV века он был вымощен бревнами: «В лето 6816 (1308) Борис посадник замысли помостити Торговище и помостиша, и бысть всем людям добро», -записал летописец. (Интересно, что слово «Торг» в летописи всегда идет с большой буквы!) Тут же стоял Княжий двор, огражденный различными постройками, с церковью Воздвиженья и башней над Великой. Сюда - к Торгу, к вечевой площади на Крому, к Троицкому собору - сходились дороги, в черте города превратившиеся в улицы.

Торг издревле украшали храмы. Один из них - Всемилостивого Спаса - стоял там, где ныне разбит цветник перед зданием Пединститута. 24 января 1510 года сюда подъехал на коне великий князь Московский Василий III, «Псков вземши без брани». «И встретил его владыка, кои с ним приехал, священноиноки и священники и диаконы на Торгу, иде же ныне площадь. И сам князь великой слез с коня у Всемилостивого Спаса на площади; и владыка его благословил. И пошел к светеи Троицы». А «колокол вечной у Святыя Троица... спустиша... генваря в 13 день... и начаша псковичи, на колокол смотре, плаката по своей старине и по своей воли» ... «Как очи со слезами не выпали, а сердце не оторвалося от корени...» Но деваться было некуда: или под пяту Литвы - или под руку Москвы. А рядом с Москвой псковичи шли давно. Псковский полк бился на Куликовом поле... Псков «не выставил щит против государя», да и Москва в трудную минуту сделалась щитом для Пскова. Далее надо было идти вместе.

За Торгом лежало болото. Над ним подымался холм с церковью Михаила Архангела, дошедшей до нас от XIV века. (Подножье холма находится на глубине пяти метров от поверхности современной улицы.) Это место называлось Городцом - некогда здесь был маленький городок, обнесенный деревянной стеной, - древнейшее поселение, предшествующее Пскову.

У здания нового почтамта стоял Старый Костер (башня Старого Застенья), радом с ним -вторая церковь Спаса. В Новом Застенье, за Старым Костром, тоже была болотина. По мере роста города ее осушали. Как память об этом сохранилась большая красивая церковь Николы со Усохи. (Здесь была еще «Варвара со Усохи» и другие.) Недалеко, на горке, до сих пор гордо и радостно стоит церковь Василия Великого, которую так и называют - «Василий на Горке». Только нет рядом ни стены Нового Застенья, ни звонницы на башне, с которой ударили в набат, когда Стефан Баторий пошел на решительный штурм города 8-го сентября 1581 года; нет и самой башни.

Руины стен Окольного города сохранились по всей длине. Их теперь огибает зеленое полукольцо садов. Это была черта города.

Псков делился на концы, то есть городские районы. В центре каждого конца среди мелкой деревянной застройки выделялась крупная каменная церковь с мощной звонницей, колокола которой были далеко слышны. Она созывала на кончанское вече. В помещениях, пристроенных для устойчивости к стенам этих звонниц, хранился порох, боеприпасы - так же, как и в подвалах каменных церквей. Жители каждого конца сами обороняли свой участок крепостных стен, а порой и строили его: так «методом народной стройки» была возведена крепостная стена Запсковья. Из кончанских церквей уцелели Никола со Усохи (XIV, XVI вв.), церковь Космы и Дамиана с Примостья (1463 г.) и Богоявления с Запсковья (1495 г.).

Место Княжа-двора занимает кинотеатр «Октябрь». Некогда здесь произошла битва псковичей с князем Ярославом Васильевичем Стригой-Оболенским и его людьми, о которой ярко рассказал летописец под 1476 годом. Ссора возникла из-за того, что княжой человек взял у ехавшего на Торг псковитина «наручье» капусты для княжого барана.

Псковичи давно принимали князей из-под руки великого князя Московского. Ярослава они не любили, говорили о нем, что князь «злосерд», «на пскович не люб». Он стеснял псковские свободы в пользу Москвы, не забывая о собственной выгоде.

Явившись на княжение во Псков, Ярослав потребовал увеличения своих доходов. Псковичи не соглашались и отрядили в Москву двух посадников, снабдив их грамотами, в которых были записаны древние права вечевого города. Иван III не признал эти грамоты, сказав, что «то грамоты не самих князей великих». Псковичам пришлось уступить. Назрело недовольство, и достаточно было искры, чтобы вспыхнуло возмущение.

Торг заступился за обиженного псковитина. Княжьи люди пустили в ход оружие, «чего и искони во Пскове... не бывало, и расперечишася с людьми на князи дворе, с пьяными князодворцы, и се почаше битися, а сестники (т.е. шестники, пришельцы - люди, пришедшие с князем. - Е. М.) почаше ножами колотися, а наши камнием от себя битися. И поидоша сестники на весь мир с ножи на Торг, а иныя с луки; почася стрелятися, инии ножи колотися, а псковичи же противу их... учали боронитися, кои каменем, кои древом... и сам князь Ярослав, пьан же и в пансыре вышед, почал стреляти. И в том часе промчеся по всему граду, и поидоше со всего града... на Торг посадники и бояры и люди житеискыя... и тако едва Бог укроти... И к вечеру бысть, и князь и сестники поидоша на сени. А псковичей было тогда побито до крови и пострелено кого во что, иного в ногу, иных в хребет, иного в око и иного в рот, а то (т) тут и преставися». Той ночью весь Псков вместе с посадниками держал на Торгу вооруженную стражу, «зане же пошло таково слово от сестников, что хотят еще... и Псков зажетчи, да бити псковичь». Утром на вече псковичи постановили, чтобы князю Ярославу отречься, и «почаше» его «изо Пскова проводи™; а ко князю великому написав грамоту свою... о всем о том послали, сентября в 5 день, в четверк. И князь Ярослав изо Пскова не едет, а псковичи его и провадят и не провадят еще» (и он и псковичи ожидали посла от великого князя). Ярослав не сразу был отозван. Присланные из Москвы послы были недовольны малыми дарами и бесчестили псковичей. Но в конце концов «поеха изо Пскова Ярослав на Москву и со своею княгинею и с всем своим двором, и крестное целование с себя сложив Пскову на вече; а был во Пскове 4 года да 4 дни». «А весь Псков», не считаясь со своими обидами, посылал «на всяк стан ему корм из града и мед и вологу и всю приправу с честью; и он злосердный всего того добра не рядя псковского, да с последнего стану с Мелетова поехал и... добрых людей, которые ему возили и его чествовали, тех всех 18 человек, поймав и повязав и мучи(л) их, с собою на Москву вел» . «Ерослав» впоследствии снова княжил во Пскове, но во время великого мора «преставися... и положиша его у святыя Троици» (видимо, в угоду Москве); «тоже и княгиня его и сын его преставилися, и положены у святого Иоана на Завеличье» . Образ недоброго князя Ярослава и его княгини запечатлен на иконе из Крыпецкого монастыря, которая находится в псковском музее.

Со своими постоянными врагами - немцами - Псков поддерживал и постоянные торговые отношения. (Время от времени немцы задерживали псковских купцов, а псковичи сажали «в погреба» немецких.) Псков торговал с Ганзою. Немецкий «Двор» был сначала на Запсковье. (Против Крома существовал Лубянский всход, который знатоки псковских древностей трактуют как Любекский.) Когда Запсковье вошло в черту города, Немецкий двор перевели на Завеличье (близ Ивановского монастыря). Вход в город иностранцем был запрещен под страхом смертной казни, чтобы они не узнали военных секретов и не захватили рынок - не повлияли на цены (переговоры с иноземными купцами велись на мосту через Великую, где им было дозволено только прогуливаться). Вот почему, когда в XVII веке немцы появились во Пскове, куда им было разрешено перенести торговый двор, да еще участвовали в создании укреплений города, народ пришел в недоумение. Но времена переменились, и духовный пастырь, задумавший протестовать, даже лишился своего сана.

Иностранцев, ехавших в Москву через город, пропускали, но с ведома и дозволения наместника великокняжеского. Сохранилось интереснейшее описание путешествия Вундерера , относящееся к 1590 году, которое полностью еще не было опубликовано на русском языке. Вундерер был во Пскове во время приезда туда Федора Иоанновича. Раскрывая страницы «Путешествия», сразу попадаешь в XVI век.

«Наконец мы приблизились на 4 мили к Плескову, где великий князь Московский был в это время со своим двором. Мы остановились у нашего литовского покровителя. На следующий день он повел нас в крепость, в зал, украшенный тиснеными обоями, где происходят народные собрания. (Видимо, речь идет о собраниях городской администрации. - Е. М.). В зале стоял королевский трон из слоновой кости; над ним чистым золотом были выгравированы следующие строки: "Русских царь и господин по праву отцовской крови; титулы власти я ни у кого не купил ни (какой) мольбой, ни за плату; и я не подчиняюсь ничьим законам, но, веря в единого Бога, презираю почести, выпрошенные другими".

На укреплениях мы увидели много коротких железных пушек, направленных в три стороны вместе с другим старым метательным снарядом и оружием, которое они употребляют против татар. Перед замком стоит высокий камень с медным изображением Ивана Васильевича в память его царствования, ниже помещены эти строки:

"Медный этот камень, и медная (жестокая) смерть и медный тот, кто читает эти слова сухими глазами. В году 1491-м".

Судя по дате, этот памятник был поставлен не Ивану Васильевичу Грозному, (1530-1584 гг.) и не его дедушке - Ивану Васильевичу III, правившему с 1462 по 1505 год. Наверное, это было изображение Ивана Младого, сына Ивана III, его наследника и соправителя, умершего в 1490 году (то есть не Ивана Васильевича, а Ивана Ивановича) . В 1491 году один Иван Васильевич еще не родился, второй - не умирал. Можно себе представить горе самодержца, потерявшего сына, если он велел расставлять такие камни по русским городам.

«Вслед за тем, - продолжает путешественник, - в разных местах города мы увидели много обелисков; они были трех- и четырехугольными от 10 до 20 футов высоты (от трех -до шести метров - Е. М.) и довольно широкими, с выгравированными надписями, сделанными московскими буквами из свинца и меди; три из них наш патрон перевел:

"Я, Скомай, сражаясь за родину, убил в рукопашном бою 32 человека, и наконец убитый в схватке с Ролуоном Шведским, здесь покоюсь".

Также: "Укротитель своевольных и защитник угнетенных, обремененный ранами и старостью, опоясанный мечом, я здесь погребен - Шитак".

Также: "В то время, как другие искали славы военными подвигами, я, Палицкий, ревностно устремляясь к делу мира, заслужил бессмертную славу".

Далее мы увидели место, где тиран Иван Васильевич бросал пленных хищникам, где они боролись за жизнь, и площадь, где вышеназванный тиран в 1579 году велел казнить несколько своих христианских подданных.

Затем нас свели в большой каменный дом, расположенный недалеко от замка (то есть Кремля. - Е. М.), где иностранные купцы ведут свою коммерцию, показывают товары, покупают и продают, и, согласно обычаю, обменивают. Затем в другой дом, где содержатся под землей несколько белых медведей, белые волки и зубры, которые предназначаются для боя. (Вспоминается, что Иван III подарил псковским послам «верблуда». Можно себе представить, как вели его из Москвы во Псков! - Е. М.)

Перед городом мы видели двух идолов, которые были издревле поставлены жрецами и которым они поклоняются. Именно, Услада, каменное изображение, которое держит в руке крест, и Корса, который стоит на змее, имея в одной руке меч, а в другой - огненный луч. Недалеко отсюда был лагерь короля Стефана Батория».

Эти идолы, почитаемые во Пскове в конце XVI века, очень интересны. Крест изображению могли придать со временем - для приличия или безопасности , а «Корса» или «Коре», безусловно, отождествим с языческим богом солнца Хорсом, упоминаемым в «Слове о полку Игореве», где князь Всеслав Полоцкий «Великому Хръсови влъком путь перерыскаше». Подобно богу солнца Аполлону, он попирает, то есть побеждает, олицетворение тьмы - змея, да еще держит в руке огненный луч. Языческие обычаи были крепки во Пскове. В 1411 году «псковичи сожгоша 12 женок вещих», а в 1505 году игумен Елеазарова монастыря Панфил жаловался на языческие игрища в ночь под Ивана Купала; но еще в XX веке христианские обряды на Псковщине смешивались с языческими, и мне самой довелось видеть стоящий в поле каменный крест, одетый в женское платье.

Далее Вундерер пишет: «Этот город Плесков, который московиты называют Псков, как некоторыЗАПСКОВЬЕ

Широкая панорама разворачивается в обе стороны от Крома, с места бывшего Торга. Прямо против