Реферат: Эволюция приказной системы московского государства накануне и в эпоху смуты

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ РАН


На правах рукописи


ЛИСЕЙЦЕВ Дмитрий Владимирович


ЭВОЛЮЦИЯ ПРИКАЗНОЙ СИСТЕМЫ

МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА

НАКАНУНЕ И В ЭПОХУ СМУТЫ.


Специальность 07.00.02 – Отечественная история. Исторические науки


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора исторических наук


Москва 2011

Работа выполнена в Центре истории русского феодализма Учреждения российской академии наук Институте российской истории РАН.


Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор

Рогожин Николай Михайлович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор

Борисов Николай Сергеевич

доктор исторических наук, профессор

Козляков Вячеслав Николаевич

доктор исторических наук, профессор

Павлов Андрей Павлович


Ведущая организация:

Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации


Защита состоится « 23 » _____июня_________ 2011 г.

в __11__ часов на заседании Диссертационного совета Д.002.018.01 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора наук в Институте российской истории РАН (117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института российской истории РАН по адресу: Москва, ул. Дм. Ульянова, д. 19.


Автореферат разослан « » ___________ 2011 г.


Учёный секретарь

Диссертационного совета Д.002.018.01

кандидат исторических наук Е.И. МАЛЕТО

^ I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

В начале XVII в. Российское государство вступило в один из самых сложных и драматичных периодов своей истории, получивший от современников название Смутного времени. Пресечение правящей династии, вынужденно приобретаемый опыт выборности верховной власти, глубокий социально-экономический кризис, интервенция сопредельных государств – вот далеко не полный перечень проблем, с которыми пришлось столкнуться в первые десятилетия XVII столетия Российской державе. При изучении истории Смуты начала XVII века всегда поднимается вопрос о том, какую роль сыграл этот отрезок исторического пути России в ее судьбе. Обобщая, можно выделить два противоположных взгляда на эту проблему. Н.П. Павлов-Сильванский, в частности, отметил: «Смутное время не внесло новых начал в государственную жизнь. Правительство Михаила Феодоровича восстанавливает, утверждает и развивает основы государственного строя, заложенные в предыдущем столетии. Московское государство времени царя Алексея Михайловича по главным началам своего строя не отличается от государства времен Иоанна Грозного»1. Крупнейший специалист по российской истории XVI – XVII вв. С.Ф. Платонов подошел к этому вопросу с иных позиций. По его мнению, «во всех своих мероприятиях новая московская власть стремилась к тому, чтобы вернуться к старому порядку, “как при прежних великих государях бывало”. Она пока не чувствовала, что Смута уже навсегда опрокинула этот старый порядок и что грядущая жизнь должна строиться заново, на сочетании старых основ с новыми элементами»2. Вне зависимости от решения вопроса о последствиях Смуты для исторических судеб России, все исследователи, как правило, исходят из одного общего тезиса: политический кризис начала XVII в. разрушил прежнюю российскую государственность, вследствие чего династии Романовых пришлось выстраивать властные структуры заново. В своем диссертационном исследовании автор поставил перед собой задачу проверить справедливость тезиса о разрушении в эпоху Смуты системы органов центральной власти – приказной системы.

Актуальность данной темы представляется очевидной ввиду того, что современная Россия находится на важном этапе процесса становления государственности. Новые начала и политические принципы в ходе государственного строительства сочетаются с традиционными для страны, проверенными и доказавшими свою действенность структурами и административной практикой. Вопрос о возможности сочетания в деле формирования государственности традиций и новаций и по сей день остается одним из самых важных. Необходимо отметить также, что процесс государственного строительства протекает в достаточно сложных социально-экономических условиях. Это обстоятельство отводит государственному аппарату особую роль в деле стабилизации общества и возлагает на правительственные структуры особую ответственность за результаты их деятельности. В силу этого учет исторического опыта, приобретенного Российским государством четыре столетия назад, в эпоху Смуты, представляется обоснованным и необходимым.

^ Объектом исследования является система органов центрального управления Московского государства периода Смуты начала XVII столетия – приказная система. Приказное управление, происходившее от временных личных приказов – поручений государя тому или иному лицу, сохранило отчасти эту особенность до конца своего существования. Это определило теснейшую взаимосвязь деятельности приказных учреждений с прямыми распоряжениями верховной власти. Приказы, непосредственно проводившие в жизнь распоряжения верховной власти, были наделены одновременно правом законодательной инициативы, а также исполнительными и судебными функциями. Активное и постоянное общение между верховной властью и центральными властными органами приводило к тому, что в основе деятельности приказов лежали не столько четко определенные юридические нормы, сколько волеизъявление государя, приобретавшее в подавляющем большинстве случаев силу прецедента. Важность прецедента в приказной деятельности диктовала особую форму ведения делопроизводства в московских приказах. В XVI в. вполне уже сложились две основных формы делопроизводственного оформления приказных документов: столбцы и книги. Активная делопроизводственная работа, проводившаяся в приказах, требовала наличия квалифицированных специалистов. Основной штат московских приказов состоял из дьяков и подьячих. Учитывая вышеизложенное, мы определяем приказы как центральные органы власти Московского государства XVI – начала XVIII вв., действовавшие в тесной взаимосвязи с верховной властью, наделенные законодательными, исполнительными, судебными функциями, руководствовавшиеся в своей деятельности принципом прецедента, создавшие особую (столбцово – книжную) систему делопроизводства и опиравшиеся на штат профессиональных делопроизводителей (дьяков и подьячих).

^ Предметом исследования служат нарративные и актовые материалы второй половины XVI – первой половины XVII вв., а также подлинные материалы делопроизводства приказных учреждений эпохи Смуты, т.е. источники, в которых нашла адекватное отражение деятельность аппарата центральных властных органов Российского государства.

^ Хронологические рамки исследования включают в себя вторую половину XVI – первую четверть XVII вв. Это было время, в течение которого приказная система оформилась в своих основных очертаниях и прошла испытание в сложнейших социально-экономических и политических условиях. Особое внимание уделяется характеристике деятельности российских властных структур в условиях Смутного времени, оценке степени прочности и результативности работы системы центрального управления в условиях сложного социально-экономического и внешнеполитического кризиса. Предмет и специфика исследования заставляют рассматривать приказную систему и в более широких хронологических рамках, поскольку без обращения к истории генезиса приказного строя в первой половине XVI в. сложно понять эволюцию органов центральной власти во второй половине этого столетия. Равным образом, для оценки результатов развития приказной системы в эпоху Смуты необходимы экскурсы в более позднее время, вплоть до конца 20-х гг. XVII столетия.

^ Степень научной разработанности темы. Анализ историографии истории приказного строя позволяет констатировать, несмотря на наличие значительного количества исследований и публикаций, недостаточную изученность приказного строя Московского государства в целом и периода Смутного времени в частности. В научной литературе нет обобщающих работ о состоянии приказной системы начала XVII в. Часто мы имеем дело с обобщающими работами, в которых предпринимаются попытки дать характеристику приказному строю на протяжении всего его существования. Оценка места событий Смуты в истории приказного аппарата, как правило, сводится к неподтвержденным детальным исследованием выводам о разрушении российской государственности и восстановлении ее после воцарения Михаила Романова. Нередко исследователи обращаются либо к изучению истории какого-либо одного из приказов, либо сосредотачиваются на решении какой-нибудь «сквозной» проблемы (приказное делопроизводство, социальный и служебный статус приказных служащих). Попытки охарактеризовать систему в целом на ограниченном временном отрезке предпринимались крайне редко. Среди таких работ следует отметить статью Н.В. Устюгова, посвященную эволюции приказного строя по завершении Смутного времени3, работу А.П. Павлова, в которой рассматривается состояние приказов и приказного аппарата в годы правления Бориса Годунова4, а также диссертационное исследование Н.В. Рыбалко, сосредоточившей внимание на состоянии штатов центральных приказов и региональных приказных изб в конце XVI – начале XVII вв. (1598 – 1612 гг.)5. Анализ историографии, таким образом, позволяет утверждать, что история приказного строя эпохи Смуты на данный момент изучена недостаточно; целесообразным представляется осуществление исследования, специально посвященного этому слабо разработанному аспекту истории российской государственности.

^ Источниковая база исследования. Ввиду специфики исследуемого предмета, при изучении приказного строя эпохи Смуты приходится обращаться к самым разноплановым историческим источникам. Среди них важную группу составляют нарративные источники – письменные свидетельства современников событий о приказном строе Московского государства. Интересная информация о российских органах управления содержится в сочинениях иностранцев, посетивших при разных обстоятельствах Россию в XVI – XVII вв. и оставивших, в числе прочего, описания административных структур Московского царства. Источники иностранного происхождения (сочинения Г. Штадена, Дж. Флетчера, Ж. Маржерета, А. Олеария) интересны именно особенным, пристальным вниманием, которое перечисленные авторы отвели рассмотрению приказной системы управления, поскольку та была для них интересна как явление самобытное, отличное от европейских властных структур6.

Нарративные источники российского происхождения, как правило, развернутого описания приказной системы не дают. Тем не менее, описания государственного строя Московской Руси, сделанные россиянами для иностранных читателей, обладают информативностью и достоверностью в целом более высокого уровня, чем иностранные повествования о России XVI – XVII вв. (к числу таких произведений относятся анонимные «Писаные законы России», «Записка о царском дворе» и сочинение Г.К. Котошихина)7.

При всей информативной ценности нарративных источников, дающих подчас фотографически точные описания состояния приказного строя Московского царства, основной массив информации при написании диссертации был извлечен из материалов приказного делопроизводства, позволяющих рассматривать историю приказов в их динамике и эволюции. Именно эти источники позволяют определить круг ведомства различных учреждений, ознакомиться с особенностями делопроизводственной практики центральных властных структур, реконструировать состав персонала столичных приказов8.

Диссертантом были привлечены как опубликованные, так и неопубликованные документы приказного делопроизводства. Важная информация содержится в документации Разрядного приказа (разрядные и боярские книги, боярские списки), материалах делопроизводства дворцовых приказов (в частности, приходо-расходные книги). Немало уточнений в служебные биографии дьяков вносят документы, сохранившиеся в делах, составленных в Посольском приказе (книгах и, особенно, столбцах). В ходе исследования были использованы дела более 20-ти фондов Российского государственного архива древних актов, среди которых особое значение для исследования имели материалы фондов 138 («Дела о Посольском приказе и служивших в нем»), 141 («Приказные дела старых лет»), 159 («Приказные дела новой разборки»), 210 («Разрядный приказ»), 281 («Грамоты коллегии экономии»), 396 («Оружейная палата»).

В комплексе привлеченные материалы предоставляют достаточную источниковую базу для изучения истории приказного строя Московского государства начала XVII века.

^ Цель исследования состоит во всестороннем изучении специфики работы приказного аппарата Московского царства в условиях глубокого социально-экономического и политического кризиса, охватившего страну в начале XVII в. В связи с этим, для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:

1. Определить содержание, вкладываемое в понятия «приказ», «приказная система», «приказный строй». Для верного понимания вышеназванных терминов необходимо помнить о том, что приказы являли собой именно систему, причем систему динамично развивающуюся, а не существовавшую в неизменном виде на протяжении своего существования.

2. Очертить круг источников, освещающих развитие приказного строя Московского государства в целом и в период Смуты начала XVII в. в частности. Помимо эвристической стороны, эта задача включает в себя также необходимость детальной внешней и внутренней критики привлекаемых исторических источников, уточнение времени и обстоятельств их составления, определение степени их репрезентативности.

3. Дать характеристику развития приказной системы в период, непосредственно предшествующий и последующий Смутному времени, поскольку только в таком случае станет возможным понять особенности процессов, протекавших в системе государственных органов в эпоху потрясений начала XVII века.

4. Произвести группировку и классификацию приказных учреждений рубежа XVI – XVII вв., а также восстановить иерархию значимости приказов применительно к рассматриваемой эпохе, проследить динамику изменений, произошедших в этой области в XVI – первой половине XVII вв.

5. Изучить деятельность различных классификационных групп приказов в эпоху Смуты; охарактеризовать состояние системы государственных приказов (ведущих, или государствообразующих, финансовых, судных, временных приказных комиссий); оценить статус т.н. дворцовых приказов рассматриваемого периода (Большого дворца и Казны, а также их подразделений); рассмотреть место патриарших приказов начала XVII в. в приказной системе, в особенности – в период «междупатриаршества» 1612 – 1619 гг.

6. Восстановить с привлечением максимально возможного круга источников списки руководителей московских приказов в период Смуты начала XVII в. (за 1604 – 1619 гг.).

7. Реконструировать служебные биографии дьяков столичных приказных учреждений, проследить их карьерный путь, социальное происхождение и служебный статус, имущественное положение, уровень профессионализма. Дать характеристику кадровой политики верховной власти в деле обеспечения центральных органов власти опытными кадрами управленческого аппарата.

8. Проанализировать вопрос о возможности применения в отношении дьяков московских приказов начала XVII в. определений «бюрократия», «приказная бюрократия» или «служилая бюрократия».

^ Методологическую основу исследования составили принципы историзма, научной объективности, системности и всесторонности. Главная роль в исследовании принадлежит изучению исторических источников, которые подвергались как внешнему, так и внутреннему критическому анализу. Только при максимально широком привлечении разноплановых исторических источников, сопоставлении их данных, отсутствии предвзятости и заранее сконструированных логических схем становится возможным получение объективных исторических выводов.

Несмотря на то, что часть делопроизводства начала XVII века к настоящему времени утрачена, пробелы, имеющие место в приказной документации, удается в некоторой степени восполнить с помощью метода ретроспективного изучения приказного делопроизводства. Подобная возможность имеется благодаря тому, что в делопроизводственной практике московских приказов широко использовались «выписки на пример» из более ранних столбцов и книг. В дальнейшем многие документы были утрачены, но содержавшиеся в них сведения сохранились в сделанных приказными служащими выписках. Документальные утраты частично восполняются также благодаря другой особенности российского приказного делопроизводства: документы, пересылавшиеся из одного ведомства в другое, обязательно сохранялись в черновом варианте в архиве приказа – отправителя («отпуски»). Вследствие этого практически любой выходивший из приказной канцелярии документ существовал минимум в двух экземплярах – черновом и чистовом. Поэтому утраченные материалы архивов ряда приказов могут быть частично восстановлены по архивам приказов – корреспондентов.

Исследуемые в диссертации государственные структуры являлись порождением своего времени, вследствие чего к их изучению следует подходить с позиций историзма. При оценке деятельности приказной системы необходимо осознавать, что современные представления о структуре государства, политические понятия и политическая культура в значительной степени отличаются от политических реалий четырехсотлетней давности. Поэтому несоответствие государственных структур Московского царства более поздним представлениям о рациональной организации властных органов не дает оснований отказывать приказной системе в рациональности применительно к эпохе ее функционирования. Критерием эффективности работы государственных органов являются наличие или отсутствие положительных результатов их деятельности.

Между тем, представляется важным использование также и компаративного (сравнительно-исторического) метода. Мы имеем возможность сравнивать состояние приказного строя Московского государства эпохи Смуты с уровнем развития приказной системы в более ранние или более поздние периоды времени. Это, в свою очередь, дает возможность делать выводы о наличии или отсутствии принципиальных перемен во властных структурах России начала XVII века. С другой стороны, даже неукоснительно следуя принципу историзма, мы вправе сравнивать уровень эффективности действия приказной системы с уровнем эффективности центральных органов власти гораздо более поздних эпох. В данном случае критерием сравнения может выступать соотношение объема работ и их результативности с численностью административного аппарата государственных структур.

Не менее важным является системно-исторический метод исследования. Московские приказы, являющиеся объектом диссертационного исследования, представляли собой сложную систему. Эта система работала в режиме постоянного взаимодействия как внутри нее самой, так и в постоянной взаимосвязи вышестоящими инстанциями (верховная власть), нижестоящими властными органами (местные органы власти) и подчиненным ей населением. Приказы Московского государства, являлись, по сути, «системой в системе». Следовательно, системный подход к историческому феномену приказного строя дает нам возможность составить представление как о функционировании отдельных центральных органов власти, так и о состоянии российской государственности эпохи Смуты в целом.

Восстановление служебных биографий дьяков начала XVII в. (около двухсот персоналий) позволило использовать в процессе исследования просопографические методы, определяемые обыкновенно как способ изучения исторического прошлого путем составления «коллективного портрета» представителей той или иной социальной группы. Накопление большого объема информации о социальном происхождении, имущественном положении, земельных владениях, сроке службы дьяков в столичных приказах обусловило необходимость использования статистико-математических методов исследования.

В свою очередь, восстановление служебных биографий дьяков начала XVII в., а также реконструкция иерархии приказных учреждений исследуемой эпохи позволили диссертанту разработать ряд частных методик, позволяющих уточнять время составления того или иного исторического источника. Так, в частности, учет иерархичности приказных учреждений при соотнесении с данными о биографиях дьяков позволяют сделать вывод о том, что источником для составления росписи войска, отправленного осенью 1604 г. против Лжедмитрия I, был составленный в начале того же года боярский список. Использование этого метода позволяет предположить, что при составлении известного боярского списка 1611 г. разрядные дьяки использовали не только частично сохранившийся боярский список 1607 г., но и неизвестный исследователям боярский список 1609/10 г.

^ Научная новизна исследования. Работа является первым специальным диссертационным исследованием истории приказного строя Московского царства периода Смуты начала XVII века. В диссертации сделаны важные выводы относительно зарождения и генезиса приказной системы в XVI в., дана характеристика основных источников по истории российских государственных структур. В ряде случаев сделаны значительные уточнения относительно времени и обстоятельств составления этих источников. Впервые дана научная оценка деятельности в эпоху Смуты как приказной системы в целом, так и отдельных приказов. Московское дьячество охарактеризовано как особая социальная группа, генетически и статусно связанная с российским служилым сословием. С опорой на широкую источниковую базу реконструированы, значительно уточнены и дополнены служебные биографии дьяков московских приказов; составлены списки руководителей центральных приказных учреждений начала XVII столетия (за 1604 – 1619 гг.). Наблюдения, сделанные в ходе исследования, уточняют и дополняют представления о функционировании приказной системы Московского государства эпохи Смуты начала XVII столетия и развивают теорию и методику источниковедения.

В процессе исследования была поставлена и решена научная проблема – охарактеризована специфика работы приказного аппарата управления Московского царства в эпоху Смуты начала XVII в.

^ Научно-практическая значимость работы. Диссертация может быть использована при подготовке лекционных курсов по истории России XVII века и по источниковедению. Возможно применение разработанных в ходе исследования методик для изучения истории российской государственности XVI - XVII столетий. Работа окажет помощь при написании диссертаций и учебных пособий по истории Московского государства, российской административной системы, приказного делопроизводства XVI - XVII веков.

^ Основные положения, выносимые на защиту:

1. Ядро приказной системы управления сложилось в Московском государстве в течение XVI в. Формирование приказов диктовалось не заранее сформулированным планом, а насущными проблемами государства, поэтому этот процесс протекал вполне целесообразно. Зародышем системы приказов были органы дворцового управления (Большой дворец и Казна), которые выполняли в равной степени и общегосударственные функции ввиду принципиальной нерасчлененности для той эпохи понятий «государство» и «вотчина», «дворцовое» и «государственное». Из недр дворцовых учреждений в течение XVI столетия выкристаллизовывались приказы государственно-управленческой компетенции. Особое место в процессе оформления приказного управления принадлежит второй половине царствования Ивана Грозного, когда областной принцип управления был почти повсеместно заменен отраслевым, были созданы многие ключевые приказы Московского царства. Завершение оформления ядра приказной системы пришлось на время правления Бориса Годунова, когда, в частности, в самостоятельные финансовые ведомства выделились приказы – четверти.

2. В эпоху Смуты начала XVII в. приказная система вступила вполне сложившейся в составе двух с половиной десятков самостоятельных учреждений. Вопреки распространенному в историографии тезису, система центральных правительственных органов вовсе не была уничтожена потрясениями Смутного времени. Существенных перемен в системе государственных приказов не наблюдается: за полтора десятилетия Смуты было упразднено четыре приказа (Нижегородская четь, Новый Земский двор, Рязанский и Дмитровский судные приказы); функции упраздненных ведомств были переданы в ведение приказов с аналогичной компетенцией. За те же годы было создано лишь два новых приказа: Казачий и Кабацкий, образование которых было ответом на изменившиеся в ходе Смуты социально-экономические реалии. Для решения экстраординарных, но непродолжительных по времени проблем, требовавших государственного вмешательства, создавались не приказы, а временные приказные комиссии, которые распускались по мере того, как породившая их ситуация теряла остроту. Приказная система продемонстрировала в годы Смуты прочность и пластичность, продолжая работать даже в самые тяжелые для страны моменты.

3. Перемены в системе дворцовых и патриарших приказов в годы Смуты оказались еще менее существенными. В дворцовых ведомствах происходило лишь постепенное перераспределение функций. Дворцовые учреждения, ранее, в XVI в., находившиеся под контролем казначеев, выделяясь из Казны, переходили в ведение дворецких. Такова была, в частности, судьба Аптекарской, Оружейной, Мастерской и Серебряной палат. Это, однако, не означает падения роли Казенного приказа, который оставался важным финансовым учреждением и продолжал контролировать ведомства печатника, таможенное дело и денежную чеканку. Не претерпела существенных перемен и сложившаяся к концу XVI в. система патриарших приказов. Состоявшая из трех ведомств – патриарших Дворцового, Разрядного (Судного) и Казенного приказов, она благополучно пережила период «междупатриаршества». Тезис о создании или воссоздании патриарших приказов по окончании Смуты патриархом Филаретом не находит подтверждения.

4. В начале XVII в. приказная система была вполне обеспечена опытными административными кадрами. Одновременно в столичных приказах несло службу чуть менее полусотни дьяков. В большинстве своем они имели солидный опыт службы в приказных учреждениях и начинали свой карьерный путь в качестве подьячих. Бурные события Смутного времени не принесли больших перемен в персональный состав столичного дьячества: сменявшие друг друга на московском престоле государи проводили в целом весьма взвешенную кадровую политику, предпочитая пользоваться услугами опытных приказных управленцев, служивших их предшественникам. Приток «новых лиц» в высший слой приказной администрации не был большим и даже в наиболее сложные моменты кризиса не превышал 40% от общей численности дьяков столичных приказов.

5. Приказные дьяки начала XVII в. в большинстве своем были связаны со служилыми людьми по отечеству не только приобретаемым на государевой службе статусом, но и самим социальным происхождениям. По подсчетам диссертанта, выходцами из среды служилого люда были около 90% дьяков эпохи Смуты. В меньшей степени представлены среди них представители торгового люда и духовенства. Как представители служилого сословия, дьяки московских приказов имели право владеть и владели вотчинами и поместьями, отбывали сословные повинности (в частности, должны были выставлять в военные походы людей в соответствии с размером своих земельных владений). Вместе с тем крайняя малочисленность приказных служащих (вместе с подьячими столичных приказов их насчитывалось около 600 человек), отсутствие зависимости места дьяков в приказной системе от выслуги лет, их активное перемещение из приказа в приказ – все это дает основания сомневаться в правомочности использования в их отношении искусственного термина «бюрократия». Более адекватным представляется определять приказных дьяков и подьячих XVI – XVII вв. термином, порожденным их эпохой - «приказные люди».

^ Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались и обсуждались в 2002 - 2010 гг. на заседаниях Центра истории русского феодализма Института российской истории РАН, на международных и межрегиональных научных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Новгороде Великом, Пскове, Ярославле, Балахне, Будапеште и Варшаве, а также на заседании Ученого совета Института российской истории РАН.

^ Структура исследования. Структура работы была определена задачами и логикой произведенного исследования. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, библиографического списка, списка сокращений и 3 приложений. Материал диссертации изложен на 698 страницах машинописного текста.


^ II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении определяются актуальность темы, сформулированы объект и предмет исследования, его хронологические рамки, степень научной разработанности, определены цель и задачи работы, а также излагается методологическая основа произведенного исследования, раскрывается научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава «Историография истории приказной системы» диссертации посвящена рассмотрению историографии приказного строя. Изучение приказной системы Московского государства имеет в отечественной исторической науке длительную традицию. К настоящему времени историография приказного строя насчитывает сотни трудов. Интерес к истории приказов на протяжении XVIII – XX вв. не был равномерным. В соответствии с предлагаемой диссертантом периодизацией историографии проблемы глава имеет деление на пять разделов.

^ Первый параграф главы («Историография приказной системы середины XVIII – начала 40-х гг. XIX в.») посвящен начальному этапу историографии приказной системы. Это было время написания первых работ, по необходимости имевших общий, обзорный характер. Наибольшая активность в изучении истории приказов пришлась на последнее десятилетие XVIII в. и первые годы XIX в. Самой значимой для данного этапа разработки проблемы стала опубликованная в 1791 г. работа Г.Ф. Миллера «Московские и другие старинные приказы». В данный период ученые впервые обратились к изучению истории приказной системы, которая на этом этапе рассматривалась именно как система9. Мы не имеем за эти десятилетия ни одного труда, посвященного истории какого-нибудь отдельно взятого приказа. Авторы далеки также от мысли различать разные этапы в истории развития приказной системы, которая выглядит в их работах довольно статичной. Конец XVIII – первая треть XIX вв. стали временем первоначального сбора, накопления и систематизации сведений об истории государственных учреждений XVI – XVII вв., причем исследователи использовали пока наиболее доступные источники. Для работ указанного периода свойственно отсутствие полемичности, столь характерной для исследований последующего времени.

^ Во втором параграфе («Изучение приказного строя в работах 40 – 80-х гг. XIX в.») рассматривается изучение приказного строя в исторических трудах 40 – 80-х гг. XIX столетия. Своеобразным «водоразделом», ознаменовавшим начало нового этапа в историографии приказного строя, стала публикация в 1844 г. исследования К.А. Неволина «Образование управления в России от Иоанна III до Петра Великого». Итог развития историографии приказных учреждений за 40-80-е гг. XIX в. был подведен в изданной в 1882 г. диссертации В.О. Ключевского «Боярская дума древней Руси». Характерной чертой этого периода является обращение историков не только к изучению приказного строя в целом, но и к отдельным учреждениям и более частным проблемам. Обусловлено это было быстрым расширением доступной исследователям источниковой базы. Безусловным достижением ученых этого периода стала разработка «вотчинной теории» происхождения Московского государства и его властных структур10. Однако нельзя не отметить того, что вокруг истории государственных органов допетровской Руси в эти десятилетия начинается спор между «западниками» и «славянофилами», приобретающий довольно заметный политический оттенок11. В результате нередко страдала объективность, поскольку порой история приказов выступала лишь в качестве материала для доказательства правильности заранее принятой исторической концепции. Еще одной особенностью указанного периода в историографии приказной системы было то, что разрабатывалась она почти исключительно учеными-юристами, составившими постепенно целое направление в исторической науке12. Это обстоятельство накладывало свой отпечаток на развитие историографической ситуации, зачастую придавая выводам исследователей того периода известный догматизм.

^ Третий параграф главы («Историография приказной системы конца XIX – начала XX вв.») посвящен историографии приказной системы рубежа XIX – XX вв. В изучении приказного строя Московского государства это был едва ли не наиболее продуктивный период. Начало нового этапа в развитии историографии приказной системы условно относится к 1888 г., когда была опубликована магистерская диссертация Н.П. Лихачева «Разрядные дьяки XVI века», сразу ставшая знаковым явлением в разработке проблемы, причиной чему стал филигранный предметный источниковый анализ материалов приказного делопроизводства. С конца 80-х гг. XIX в. исследование истории приказов XVI – XVII вв. становится делом преимущественно специалистов-историков и архивистов. На рубеже 80 – 90-х гг. XIX столетия историей системы управления Московского государства занимались ученые, которым удалось внести в разработку вопроса самый значительный вклад: Н.П. Лихачев, С.Ф. Платонов, П.Н. Милюков, В.Н. Сторожев, Н.Н. Оглоблин. Несколько позже выступают с первыми работами по истории приказной системы С.К. Богоявленский, С.Б. Веселовский, И.Я. Гурлянд, С.А. Белокуров, С.А. Шумаков. Господствующим принципом в работах перечисленных исследователей стала кропотливая работа в архивных хранилищах, выявление новых источников и сведений, что позволило в значительной степени уточнить существовавшие представления как об отдельных приказах, так и о приказной системе в целом, а также опровергнуть господствовавшие в предшествующий период схемы, имевшие преимущественно умозрительный характер. Указанный период в историографии приказной системы длился около 30-ти лет; черта под ним была подведена революционными событиями 1917 года. Особенностью историографии указанного периода была ее большая полемичность, причиной которой был оживленный интерес исследователей к проблеме истории приказов13.

^ В четвертом параграфе первой главы диссертации («Вопросы истории приказной системы в советской историографии 20 – начала 50-х гг. XX в.») рассматривается период 20 – начала 50-х гг. XX в., ставший временем заметного спада интереса исследователей к истории приказного строя. Основным направлением в отечественной исторической науке этих десятилетий стало изучение истории классовой борьбы и социально-экономической истории, в то время как исследование властных структур «феодальной надстройки» актуальным не признавалось. Лишь концу этого историографического этапа, со второй половины 40-х гг. XX в., стало заметно некоторое оживление интереса к истории приказов, выразившееся, в частности, в защите диссертаций по указанной тематике14. В этот период продолжали работу над историей приказного строя такие видные специалисты по истории приказного строя, как С.К. Богоявленский и С.Б. Веселовский.

Заключительный, пятый параграф главы («Изучение истории приказного строя в трудах второй половины XX – начала XXI вв.») охватывает вторую половину XX – начало XXI века. Знаковым явлением в историографии этого периода стала статья А.А. Зимина «О складывании приказной системы на Руси», опубликованная в 1954 г.15 Эт