Реферат: Булат Шалвович Окуджава

Булат Шалвович Окуджава




Окуджава, Булат Шалвович

9 мая 1924 – 12 июня 1997


Родился в Москве. До войны жил в Москве, Нижнем Тагиле, Тбилиси. В 1942 году из 9 класса добровольцем ушел на фронт, служил минометчиком, был ранен. После госпиталя был связистом. В 1945 году демобилизовался, работал, заканчивал 10 класс.


Окончил филфак Тбилисского государственного университета в 1950 году и два года работал учителем русского языка и литературы в деревне Шамордино Калужской области. В 1952 году перевелся в школу города Калуги, в 1953-54 годах работал в издательстве областной калужской газеты "Молодой ленинец". В 1956 году вернулся в Москву. Работал редактором в издательстве "Молодая гвардия", зав. отделом поэзии в "Литературной газете", с 1962 года член Союза писателей СССР. Один из основателей жанра авторской песни.


Стихи писал с детства, первая песня "Нам в холодных теплушках не спалось..." появилась в 1943 году. Первая ставшая известной песня "Неистов и упрям..." была написана в Тбилисском университете в 1946 году. Следующие песни "На Тверском бульваре", "Зеленая скамья" и другие – когда он переехал в Москву в 1956 году. Строчка его песни "Союз друзей": "Возьмемся за руки, друзья..." – стала девизом многих КСП, слетов и фестивалей, названием песенных рубрик.


Песни Окуджавы звучат в кинофильмах, спектаклях, радиопостановках. Писал также историческую и автобиографическую прозу, киносценарии. Вышли пластинки и книги стихов, песен, прозы в России и за рубежом, аудиокассета, компакт-диски. Скончался в Париже.

http://www.bards.ru/Okoudjava

"...Первая песня появилась у меня почти случайно в 1946 году. Тогда я был студентом первого курса университета. Я очень гордился этим своим новым званием и решил — так как я писал стихи — написать студенческую песню. По моим представлениям, студенческая песня должна была быть очень грустной, типа "Быстры, как волны, дни нашей жизни" или что-нибудь в этом роде. И вот как-то однажды я подсел к пианино и двумя пальцами стал подбирать музыку к стихам "Неистов и упрям, гори, огонь, гори..." Получилась песенка. Друзья ее подхватили. А еще раньше, на фронте, я написал стихи, придумал мелодию — и потом наш полк пел: "Нам в холодных теплушках не спалось". Но к этому занятию я тогда относился несерьезно..."


^ Гори, огонь, гори

Ю.Нагибину

Неистов и упрям,

Гори, огонь, гори.

На смену декабрям

Приходят январи.


Нам всё дано сполна -

и радости, и смех,

одна на всех луна,

весна одна на всех.


Прожить лета б дотла,

а там пускай ведут

за все твои дела

на самый страшный суд.


Пусть оправданья нет,

и даже век спустя

семь бед - один ответ,

один ответ - пустяк.


Неистов и упрям,

гори, огонь, гори.

На смену декабрям

приходят январи.

^ 1946


Вы слышите, грохочут сапоги…

Вы слышите, грохочут сапоги,

и птицы ошалелые летят,

И женщины глядят из-под руки,

вы поняли, куда они глядят.


Вы слышите, грохочет барабан,

Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней.

Уходит взвод в туман - в туман - в туман,

А прошлое ясней, ясней, ясней.


А где же наше мужество, солдат,

Когда мы возвращаемся назад?

Его, наверно, женщины крадут,

И, как птенца, за пазуху кладут.


А где же наши женщины, дружок,

Когда вступаем мы на свой порог?

Они встречают нас и вводят в дом,

А в нашем доме пахнет воровством.


А мы рукой на прошлое - вранье!

А мы с надеждой в будущее - свет!

А по полям жиреет воронье,

А по пятам война грохочет вслед.


И снова переулком - сапоги,

И птицы ошалелые летят.

И женщины глядят из-под руки,

В затылки наши круглые глядят.

^ 1957


Песенка о Ваньке Морозове

Посвящается А.Межирову

За что ж вы Ваньку-то Морозова?

Ведь он ни в чем не виноват.

Она сама его морочила,

а он ни в чем не виноват.


Он в старый цирк ходил на площади

и там циркачку полюбил.

Ему чего-нибудь попроще бы,

а он циркачку полюбил.


Она по проволоке ходила,

махала белою рукой,

и страсть Морозова схватила

своей мозолистой рукой.


А он швырял в "Пекине" сотни,

ему-то было все равно.

А по нему Маруся сохнет,

и это ей не все равно.


А он медузами питался,

циркачке чтобы угодить.

И соблазнить ее пытался,

чтоб ей, конечно, угодить.


Не думал, что она обманет,

ведь от любви беды не ждешь...

Ах Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня,

Ведь сам по проволке идешь...

^ 1957


О синих маяках

Не бродяги, не пропойцы,

За столом семи морей

Вы пропойте, вы пропойте

Славу женщине моей!


Вы в глаза ее взгляните,

Как в спасение свое,

Вы сравните, вы сравните,

С близким берегом ее.


Мы земных земней. И вовсе

К черту сказки о богах!

Просто мы на крыльях носим

То, что носят на руках.


Просто нужно очень верить

Этим синим маякам,

И тогда нежданный берег

Из тумана выйдет к вам.


Не бродяги, не пропойцы,

За столом семи морей

Вы пропойте, вы пропойте

Славу женщине моей!

^ 1957


Песенка о моей душе

Что такое душа? Человечек задумчивый,

всем наукам печальным и горьким обученный

(видно, что-то не так в его долгой судьбе).

Но - он сам по себе, а я - сам по себе.


Он томится, он хочет со мной поделиться,

очень важное слово готово пролиться -

как пушинка дрожит на печальной губе...

Но - он сам по себе; а я сам по себе.


Я своей доброты никогда не разбрасываю,

я его никогда ни о чем не расспрашиваю.

Каждый волен играть, что горазд, на трубе...

Каждый сам по себе: я - себе, он - себе.

1957-1961


Полночный троллейбус

Когда мне невмочь пересилить беду,

когда подступает отчаянье,

я в синий троллейбус сажусь на ходу,

в последний,

в случайный.


Полночный троллейбус, по улице мчи,

верши по бульварам круженье,

чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи

крушенье,

крушенье.


Полночный троллейбус, мне дверь отвори!

Я знаю, как в зябкую полночь

твои пассажиры — матросы твои —

приходят

на помощь.


Я с ними не раз уходил от беды,

я к ним прикасался плечами...

Как много, представьте себе, доброты

в молчанье,

в молчанье.


Полночный троллейбус плывет по Москве,

Москва, как река, затухает,

и боль, что скворчонком стучала в виске,

стихает,

стихает.

Из окон корочкой несет поджаристой...

Посвящается Е.Рейну

Из окон корочкой несет поджаристой,

За занавесками - мельканье рук.

Здесь остановки нет, а мне - пожалуйста:

Шофер автобуса - мой лучший друг.


Я знаю, вечером ты в платье шелковом

пойдешь по улице гулять с другим...

Ах Надя, брось коней кнутом нащелкивать,

попридержи коней, поговорим.


А кони в сумерках колышут гривами.

Автобус новенький, спеши, спеши!

Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный

в любую сторону твоей души.


Она в спецовочке, в такой промасленной,

берет немыслимый такой на ней...

Ах Надя, Наденька, мы были б счастливы...

Куда же гонишь ты своих коней!


Но кони в сумерках колышут гривами.

Автобус новенький спешит-спешит.

Ах Надя, Наденька, мне б за двугривенный

в любую сторону твоей души!

^ 1958


Песенка о комсомольской богине

Я гляжу на фотокарточку:

две косички, строгий взгляд,

И мальчишеская курточка,

и друзья кругом стоят.


За окном все дождик тенькает:

там ненастье во дворе.

Но привычно пальцы тонкие

прикоснулись к кобуре.


Вот скоро дом она покинет,

вот скоро вспыхнет бой кругом,

Но, комсомольская богиня...

Ах, это, братцы, о другом!


Вот скоро дом она покинет,

вот скоро вспыхнет бой кругом,

Но, комсомольская богиня...

Ах, это, братцы, о другом!


На углу у старой булочной,

там, где лето пыль метет,

В синей маечке-футболочке

комсомолочка идет.


А ее коса острижена,

в парикмахерской лежит.

Лишь одно колечко рыжее

на виске ее дрожит.


И никаких богов в помине,

лишь только дела гром кругом.

Но комсомольская богиня...

Ах, это, братцы, о другом!

^ 1958


Сапожник (Стихи)

Кузьма Иванович - сапожник ласковый.

Он сапоги фасонные тачает.

А черный молоток его, как ласточка,

хвостом своим раздвоенным качает.


Он занят целый день поклонами,

тот молоток. Он по подметкам метит.

А к вечеру - все гвоздики поклеваны,

все сапоги починены на свете.


Я слышу рассуждения домашние,

когда над головою свет потухнет:

кто носит сапоги - пускай донашивает...

А сам Кузьма Иваныч носит туфли.


Постукивает под крыльцом, позевывает

и постепенно понимает вроде,

что ну их к черту, сапоги кирзовые...

А сапоги фасонные не в моде.


Кузьма Иванович, ступай на пенсию:

есть фабрики - военных обошьют.

Но пусть война останется за песнею.

А ласточке твоей пора на юг.


Она хвостом своим качнет раздвоенным,

из рук твоих натруженных рванется

и полетит над грозами, над войнами...

А ты сиди и жди. Она вернется.

1958


Живописцы

Ю.Васильеву

Живописцы, окуните ваши кисти

В суету дворов арбатских и в зарю,

Чтобы были ваши кисти, словно листья,

Словно листья, словно листья к ноябрю.


Окуните ваши кисти в голубое,

По традиции забытой городской,

Нарисуйте и прилежно и с любовью,

как с любовью мы проходим по Тверской.


Мостовая пусть качнется, как очнется!

Пусть начнется, что еще не началось.

Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется...

Что гадать нам: удалось - не удалось?


Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы,

Наше лето, нашу зиму и весну...

Ничего, что мы чужие, вы рисуйте!

Я потом, что непонятно, объясню.

^ 1959


Песенка об Арбате

"...Арбат для меня не просто улица, а место, которое для меня как бы олицетворяет Москву и мою родину..."


Ты течешь, как река. Странное название!

И прозрачен асфальт, как в реке вода.

Ах, Арбат, мой Арбат, ты - мое призвание,

Ты - и радость моя, и моя беда.

Ах, Арбат, мой Арбат, ты - мое призвание,

Ты - и радость моя, и моя беда.


Пешеходы твои - люди невеликие,

каблуками стучат - по делам спешат.

Ах, Арбат, мой Арбат, ты - моя религия,

мостовые твои подо мной лежат.


От любови твоей вовсе не излечишься,

сорок тысяч других мостовых любя,

Ах, Арбат, мой Арбат, ты - мое отечество,

никогда до конца не пройти тебя!

^ 1959


Песенка о московском муравье

Мне нужно на кого-нибудь молиться.

Подумайте, простому муравью

вдруг захотелось в ноженьки валиться,

поверить в очарованность свою!


И муравья тогда покой покинул,

все показалось будничным ему,

и муравей создал себе богиню

по образу и духу своему.


И в день седьмой, в какое-то мгновенье

она возникла из ночных огней

без всякого небесного знаменья...

Пальтишко было легкое на ней.


Все позабыв - и радости и муки,

он двери распахнул в свое жилье

и целовал обветренные руки

и старенькие туфельки ее.


И тени их качались на пороге,

Безмолвный разговор они вели,

красивые и мудрые, как боги,

и грешные, как жители Земли.

^ 1959


Арбатский дворик

...А годы проходят, как песни.

Иначе на мир я гляжу.

Во дворике этом мне тесно,

и я из него ухожу.


Ни почестей и ни богатства

для дальних дорог не прошу,

но маленький дворик арбатский

с собой уношу, уношу.


В мешке вещевом и заплечном

лежит в уголке небольшой,

не слывший, как я, безупречным

тот двор с человечьей душой.


Сильнее я с ним и добрее.

Что нужно еще? Ничего.

Я руки озябшие грею

о теплые камни его.

^ 1959


Песенка о бумажном солдатике

Один солдат на свете жил,

красивый и отважный,

но он игрушкой детской был,

ведь был солдат бумажный.


Он переделать мир хотел,

чтоб был счастливым каждый,

а сам на ниточке висел:

ведь был солдат бумажный.


Он был бы рад в огонь и в дым,

за вас погибнуть дважды,

но потешались вы над ним,

ведь был солдат бумажный.


Не доверяли вы ему

своих секретов важных,

а почему? А потому,

что был солдат бумажный.


А он, судьбу свою кляня,

не тихой жизни жаждал,

и все просил: "Огня! Огня!"

Забыв, что он бумажный.


В огонь? Ну что ж, иди! Идешь?

И он шагнул однажды,

и там сгорел он ни за грош:

ведь был солдат бумажный.

^ 1959


Три сестры

С.Смирнову

Опустите, пожалуйста, синие шторы.

Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.

Вот стоят у постели моей кредиторы:

молчаливые Вера, Надежда, Любовь.


Раскошелиться б сыну недолгого века,

да пусты кошельки упадают с руки...

Не грусти, не печалуйся, о моя Вера, -

остаются еще у тебя должники!


И еще я скажу и бессильно и нежно,

две руки виновато губами ловя:

- Не грусти, не печалуйся, матерь Надежда,

есть еще на земле у тебя сыновья!


Протяну я Любови ладони пустые,

покаянный услышу я голос ее:

- Не грусти, не печалуйся, память не стынет,

я себя раздарила во имя твое.


Но какие бы руки тебя ни ласкали,

как бы пламень тебя ни сжигал неземной,

в троекратном размере болтливость людская

за тебя расплатилась... Ты чист предо мной!


Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных,

белым флагом струится на пол простыня...

Три сестры, три жены, три судьи милосердных

открывают последний кредит для меня.

^ 1959


Дежурный по апрелю

Жанне Болотовой

Ах, какие удивительные ночи!

Только мама моя в грусти и тревоге:

"Что же ты гуляешь, мой сыночек,

Одинокий, одинокий?"


Из конца в конец апреля путь держу я.

Стали звезды и крупнее и добрее.

"Мама, мама, это я дежурю,

Я дежурный по апрелю!"


"Мой сыночек, вспоминаю все, что было.

Стали грустными глаза твои, сыночек.

Может быть, она тебя забыла,

Знать не хочет, знать не хочет?"


Из конца в конец апреля путь держу я.

Стали звезды и крупнее и добрее.

"Что ты, мама, просто я дежурю,

Я дежурный по апрелю.

Мама, мама, это я дежурю,

Я дежурный по апрелю."

^ 1960


Ваше Величество, Женщина

Г.Венгеровой

Тьмою здесь все занавешено

и тишина, как на дне...

Ваше Величество, Женщина,

да неужели - ко мне?


Тусклое здесь электричество,

с крыши сочится вода,

Женщина, Ваше Величество,

как Вы решились сюда?


О, Ваш приход - как пожарище,

Дымно, и трудно дышать.

Ну, заходите, пожалуйста,

Что ж на пороге стоять.


Кто Вы такая? Откуда Вы?

Ах, я смешной человек.

Просто Вы дверь перепутали,

улицу, город и век.

^ 1960


Песенка веселого солдата

Возьму шинель, и вещмешок, и каску,

В защитную окрашенные окраску,

Ударю шаг по улочкам горбатым...

Как просто стать солдатом, солдатом.


Забуду все домашние заботы,

Не надо ни зарплаты, ни работы -

Иду себе, играю автоматом,

Как просто быть солдатом, солдатом!


А если что не так - не наше дело:

Как говорится, родина велела!

Как славно быть ни в чем не виноватым,

Совсем простым солдатом, солдатом.

1960 - 1961


Песенка о старом, больном, усталом короле, который отправился завоевывать чужую страну, и о том, что из этого получилось

В поход на чужую страну собирался король.

Ему королева мешок сухарей насушила

И старую мантию так аккуратно зашила,

Дала ему пачку махорки и в тряпочке соль.


И руки свои королю положила на грудь,

Сказала ему, обласкав его взором лучистым:

"Получше их бей, а не то прослывёшь пацифистом,

И пряников сладких отнять у врага не забудь."


И видит король - его войско стоит средь двора.

Пять грустных солдат, пять весёлых солдат и ефрейтор.

Сказал им король: "Не страшны нам ни пресса, ни ветер,

Врага мы побьём, и с победой придём, и ура!"


Но вот отгремело прощальных речей торжество.

В походе король свою армию переиначил:

Весёлых солдат интендантами сразу назначил,

А грустных оставил в солдатах - "Авось, ничего".


Представьте себе, наступили победные дни.

Пять грустных солдат не вернулись из схватки военной.

Ефрейтор, морально нестойкий, женился на пленной,

Но пряников целый мешок захватили они.


Играйте, оркестры, звучите, и песни и смех.

Минутной печали не стоит, друзья, предаваться.

Ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться,

И пряников, кстати, всегда не хватает на всех.

^ 1961

Ах ты, шарик голубой...

Ах ты, шарик голубой,

грустная планета,

что ж мы делаем с тобой,

для чего все это?!


Всё мы топчемся в крови,

а ведь мы могли бы...

Реки, полные любви,

по тебе текли бы.

1961


(стихи)

Посвящается Оле

Вокзал прощанье нам прокличет,

и свет зеленый расцветет,

и так легко до неприличья

шлагбаум руки разведет.


Не буду я кричать и клясться,

в лицо заглядывать судьбе...

Но дни и версты будут красться

вдоль окон поезда, к тебе.


И лес, и горизонт далекий,

и жизнь, как паровозный дым,

все - лишь к тебе, как те дороги,

которые когда-то в Рим.

^ 1962


Ночной разговор

- Мой конь притомился, стоптались мои башмаки.

Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры.

- Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки,

До Синей горы, моя радость, до Синей горы.


- А где ж та река, та гора? Притомился мой конь.

Скажите пожалуйста, как мне проехать туда?

- На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь,

Езжай на огонь, моя радость, найдешь без труда.


- А где же тот ясный огонь, почему не горит?

Сто лет подпираю я небо ноное плечом...

- Фонарщик был должен зажечь, но фонарщик тот спит,

Фонарщик-то спит, моя радость, а я ни при чем.


И снова он едет один без дороги во тьму.

Куда же он едет, ведь ночь подступила к глазам!..

- Ты что потерял, моя радость? - кричу я ему.

А он отвечает: - Ах, если б я знал это сам!

1962


^ Как я сидел в кресле царя

Век восемнадцатый. Актеры

играют прямо на траве.

Я - Павел Первый, тот, который

сидит России во главе.

И полонезу я внимаю,

и головою в такт верчу,

по-царски руку поднимаю,

но вот что крикнуть я хочу:


"Срывайте тесные наряды!

Презренье хрупким каблукам...

Я отменяю все парады...

Чешите все по кабакам...

Напейтесь все, переженитесь

кто с кем желает, кто нашел...

А ну, вельможи, оглянитесь!

А ну-ка денежки на стол!.."


И золотую шпагу нервно

готовлюсь выхватить, грозя...

Но нет, нельзя. Я ж Павел Первый.

Мне бунт устраивать нельзя.


И снова полонеза звуки.

И снова крикнуть я хочу:

"Ребята, навострите руки,

вам это дело по плечу:

Смахнем царя... Такая ересь!

Жандармов всех пошлем к чертям -

мне самому они приелись...

Я поведу вас сам... Я сам..."


И золотую шпагу нервно

готовлюсь выхватить, грозя...

Но нет, нельзя. Я ж - Павел Первый.

Мне бунт устраивать нельзя.


И снова полонеза звуки.

Мгновение - и закричу:

"За вашу боль, за ваши муки

собой пожертвовать хочу!

Не бойтесь, судей не жалейте,

иначе - всем по фонарю.

Я зрю сквозь целое столетье...

Я знаю, что я говорю!".


И золотую шпагу нервно

готовлюсь выхватить, грозя...

Да мне ж нельзя. Я - Павел Первый.

Мне бунтовать никак нельзя.

^ 1962


В чаду кварталов городских...

В чаду кварталов городских,

Среди несметных толп людских

На полдороге к раю

Звучит какая-то струна,

Но чья она, о чем она,

Кто музыкант - не знаю.


Кричит какой-то соловей

Отличных городских кровей,

Как мальчик, откровенно:

"Какое счастье - смерти нет!

Есть только тьма и только свет

Всегда попеременно".


Столетья строгого дитя,

Он понимает не шутя,

В значении высоком:

Вот это - дверь, а там - порог,

За ним - толпа, над ней - пророк

И слово - за пророком.


Как прост меж тьмой и светом спор!

И счастлив я, что с давних пор

Все это принимаю.

Хотя, куда ты ни взгляни,

Кругом пророчества одни,

А кто пророк - не знаю.

1963


Молитва

Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет,

Господи, дай же Ты каждому, чего у него нет:

Мудрому дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег... И не забудь про меня.


Пока Земля еще вертится, Господи, - Твоя власть! -

Дай рвущемуся к власти навластвоваться власть,

Дай передышку щедрому хоть до исхода дня.

Каину дай раскаянье... И не забудь про меня.


Я знаю: Ты все умеешь, Я верую в мудрость Твою,

Как верит солдат убитый, что он проживает в раю,

Как верит каждое ухо тихим речам Твоим,

Как веруем и мы сами, не ведая, что творим!


Господи, мой Боже, зеленоглазый мой,

Пока Земля еще вертится, И это ей странно самой,

Пока еще хватает времени и огня,

Дай же Ты всем понемногу... И не забудь про меня.

^ 1963


Фотографии друзей

Деньги тратятся и рвутся,

забываются слова,

приминается трава,

только лица остаются

и знакомые глаза...


Плачут ли они, смеются -

не слышны их голоса.

Льются с этих фотографий

океаны биографий,

жизнь в которых вся, до дна

с нашей переплетена.


И не муки и не слезы

остаются на виду,

и не зависть и беду

выражают эти позы,

не случайный интерес

и не сожаленья снова...


Свет - и ничего другого,

век - и никаких чудес.

Мы живых их обнимаем,

любим их и пьем за них...

...только жаль, что понимаем

с опозданием на миг!

^ 1964


Надежда, белою рукою...

Надежда, белою рукою

сыграй мне что-нибудь такое,

чтоб краска схлынула с лица,

как будто кони от крыльца.


Сыграй мне что-нибудь такое,

чтоб ни печали, ни покоя,

ни нот, ни клавиш и ни рук...

О том, что я несчастен, врут.


Еще нам плакать и смеяться,

но не смиряться, не смиряться.

Еще не пройден тот подъем.

Еще друг друга мы найдем...


Все эти улицы - как сестры.

Твоя игра - их голос пестрый,

их каблучков полночный стук...

Я жаден до всего вокруг.


Ты так играешь, так играешь,

как будто медленно сгораешь.

Но что-то есть в твоем огне,

еще неведомое мне.

1965


Встреча

Посвящается Кайсыну Кулиеву

Насмешливый, тщедушный и неловкий,

единственный на этот шар земной,

на Усачевке, возле остановки,

вдруг Лермонтов возник передо мной,

и в полночи рассеянной и зыбкой

(как будто я о том его спросил)

- Мартынов - что... -

он мне сказал с улыбкой. -

Он невиновен.

Я его простил.

Что - царь? Бог с ним. Он дожил до могилы.

Что - раб?.. Бог с ним. Не воин он один.

Царь и холоп - две крайности, мой милый.

Нет ничего опасней середин.

Над мрамором, венками перевитым,

убийцы стали ангелами вновь.


Удобней им считать меня убитым:

венки всегда дешевле, чем любовь.

Как дети, мы все забываем быстро,

обидчикам не помним мы обид,

и ты не верь, не верь в мое убийство:

другой поручик был тогда убит.

Что - пистолет?.. Страшна рука дрожащая,

тот пистолет растерянно держащая,

особенно тогда она страшна,

когда сто раз пред тем была нежна...

Но, слава Богу, жизнь не оскудела,

мой Демон продолжает тосковать,

и есть еще на свете много дела,

и нам с тобой нельзя не рисковать.


Но, слава Богу, снова паутинки,

и бабье лето тянется на юг,

и маленькие грустные грузинки

полжизни за улыбки отдают,

и суждены нам новые порывы,

они скликают нас наперебой...


Мой дорогой, пока с тобой мы живы,

все будет хорошо у нас с тобой...

^ 1965


Песня Верещагина из к/ф "Белое солнце пустыни"

Музыка И.Шварца

Ваше благородие, госпожа разлука,

Мы с тобой друзья давно, вот какая штука,

Письмецо в конверте погоди не рви.

Не везет мне в смерти, повезет в любви.

Письмецо в конверте погоди не рви.

Не везет мне в смерти, повезет в любви.


Ваше благородие, госпожа удача.

Для кого ты добрая, а кому иначе.

Девять граммов в сердце, постой, не зови.

Не везет мне в смерти, повезет в любви.


Ваше благородие, госпожа чужбина.

Крепко обнимала ты, да только не любила.

В ласковые сети, постой, не лови.

Не везет мне в смерти, повезет в любви.


Ваше благородие, госпожа победа.

Значит моя песенка до конца не спета.

Перестаньте черти клясться на крови!

Не везет мне в смерти, повезет в любви.

^ 1967


Дальняя дорога

Музыка В.Берковского

Забудешь первый праздник и позднюю утрату,

Когда луны колесико затренькает по тракту,

И силуэт совиный склонится с облучка,

И прямо в душу грянет простой романс сверчка.

Пускай глядит с порога красотка, увядая,

та гордая, та злая, слепая и святая...

Что - прелесть ее ручек? Что - жар ее перин?

Давай, брат, отрешимся, давай, брат, воспарим!


Жена, как говорится, найдет себе другого,

Какого-никакого, как ты, недорогого.

А дальняя дорога дана тебе судьбой,

Как матушкины слезы, всегда она с тобой.

Покуда ночка длится, покуда бричка катит,

Дороги этой дальней на нас обоих хватит.

Зачем ладонь с повинной ты на сердце кладешь?

Чего не потеряешь - того, брат, не найдешь.

От сосен свет целебный, от неба запах хлебный,

А от любови бедной сыночек будет бледный,

А дальняя дорога, а дальняя дорога...

А дальняя дорога дана тебе судьбой,

А дальняя дорога - всегда она с тобой.

^ 1967


Мой город засыпает. А мне-то что с того?..

Музыка В.Берковского

Мой город засыпает. А мне-то что с того?

Ну что с того, ну что с того?

Я был его ребенком, я нянькой был его...

Ну что с того, ну что с того?

Я был его рабочим, его солдатом был...

Он слишком удивленно всегда меня любил.


Он слишком отчужденно мне руку подавал,

по будням меня помнил, а в праздник забывал.


И если я погибну, и если я умру,

проснется ли мой город с тоскою поутру?

Пошлет ли на кладбище перед заходом дня

своих счасливых женщин оплакивать меня?..

..Но с каждым днем все больше, все злей его люблю

и из своей любови богов себе леплю.

Мне ничего не надо, и сожалений нет:

в руках моих гитара и пачка сигарет.

1967


Бывали дни такие - гулял я молодой,

Глаза глядели в небо голубое.

Еще был не разменен мой первый золотой,

Пылали розы, гордые собою.


Еще моя походка мне не была смешна,

Еще подметки не пооторвались,

Из каждого окошка, где музыка слышна,

Какие мне удачи открывались!


Не мучьтесь понапрасну - всему своя пора.

Траву взрастите - к осени сомнется.

Мы начали прогулку с арбатского двора,

К нему-то все, как видно, и вернется.


Была бы нам удача всегда из первых рук,

И как бы там ни холило, ни било,

В один прекрасный полдень оглянетесь вокруг,

А всё при вас целехонько, как было.

^ 1969


Арбатский романс

Арбатского романса знакомое шитье,

к прогулкам в одиночестве пристрастье;

из чашки запотевшей счастливое питье

и женщины рассеянное "здрасьте"...


Не мучьтесь понапрасну: она ко мне добра.

Светло иль грустно - век почти что прожит.

Поверьте, эта дама из моего ребра,

и без меня она уже не может.


Бывали дни такие - гулял я молодой,

глаза глядели в небо голубое,

еще был не разменен мой первый золотой,

пылали розы, гордые собою.


Еще моя походка мне не была смешна,

еще подошвы не поотрывались,

за каждым поворотом, где музыка слышна,

какие мне удачи открывались!


Любовь такая штука: в ней так легко пропасть,

зарыться, закружиться, затеряться...

Нам всем знакома эта возвышенная страсть,

поэтому нет смысла повторяться.


Не мучьтесь понапрасну: всему своя пора.

Траву взрастите - к осени сомнется.

Вы начали прогулку с арбатского двора,

к нему-то все, как видно, и вернется.


Была бы нам удача всегда из первых рук,

и как бы там ни холило, ни било,

в один прекрасный полдень оглянетесь вокруг,

и все при вас, целехонько, как было:


арбатского романса знакомое шитье,

к прогулкам в одиночестве пристрастье,

из чашки запотевшей счастливое питье

и женщины рассеянное "здрасьте"...

^ 1969


Песенка о Моцарте

И.Балалаевой

Моцарт на старенькой скрипке играет

Моцарт играет, а скрипка поет,

Моцарт отечества не выбирает -

Просто играет всю жизнь напролет.

Ах, ничего, что всегда, как известно,

Наша судьба - то гульба, то пальба...

Не оставляйте стараний, маэстро,

Не убирайте ладони со лба.


Где-нибудь на остановке конечной

Скажем спасибо и этой судьбе.

Но из грехов своей родины вечной

Не сотворить бы кумира себе.

Ах, ничего, что всегда, как известно,

Наша судьба - то гульба, то пальба,

Не расставайтесь с надеждой, маэстро,

Не убирайте ладони со лба.


Коротки наши лета молодые,

Миг - и развеются, как на кострах,

Красный камзол, башмаки золотые,

Белый парик, рукава в кружевах.

Ах, ничего, что всегда, как известно,

Наша судьба - то гульба, то пальба...

Не обращайте вниманья, маэстро,

Не убирайте ладони со лба.

^ 1969


Заезжий музыкант

Ю.Левитанскому

Заезжий музыкант целуется с трубою.

Пассажи по утрам, так просто, ни о чем...

Он любит не тебя, опомнись, Бог с тобою.

Прижмись ко мне плечом. Прижмись ко мне плечом.


Живет он третий день в гостинице районной,

Где койка у окна - всего лишь по рублю,

И на своей трубе, как чайник, раскаленной,

Вздыхает тяжело... А я тебя люблю.


Ты слушаешь его задумчиво и кротко,

как пенье соловья, как дождь и как прибой.

Его большой трубы простуженная глотка

Отчаянно хрипит. (Труба, трубы, трубой...)


Трубач играет туш, трубач потеет в гамме,

Трубач хрипит свое и кашляет, хрипя.

Но как портрет судьбы, он весь в оконной раме,

Он любит не тебя... А я люблю тебя.


Дождусь я лучших дней и новый плащ надену,

Чтоб пред тобой проплыть, как поздний лист дрожа...

Не много ль хочу, всему давая цену?

Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа?


Тебя не соблазнить ни платьями, ни снедью:

Заезжий музыкант играет на трубе!

Что мир весь рядом с ним, с его горячей медью?..

Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе...

^ 1972


Старинная солдатская песня

Отшумели песни нашего полка,

отзвенели звонкие копыта.

Пулями пробито днище котелка,

маркитантка юная убита.


Нас осталось мало: мы да наша боль.

Нас немного и врагов немного.

Живы мы покуда, фронтовая голь,

а погибнем - райская дорога.


Руки на затворе, голова в тоске,

а душа уже взлетела вроде.

Для чего мы пишем кровью на песке?

Наши письма не нужны природе.


Спите себе, братцы, все придет опять:

новые родятся командиры,

новые солдаты будут получать

вечные казенные квартиры.


Спите себе, братцы, все начнется вновь,

все должно в природе повториться:

и слова, и пули, и любовь, и кровь...

времени не будет помириться.

^ 1973


Есть радость у огня...

Музыка Веры Матвеевой

Есть радость у огня.

Есть муки у железа.

Есть голоса у леса...

Всё это - про меня.

В моём пустом дому -

Большое ожиданье,

Как листьев оживанье

Неведомо к чему.


И можно гнать коня,

Беснуясь над обрывом,

Но можно быть счастливым

И голову клоня.

И каждый день и час,

Кладя на сердце руку,

Я славлю ту разлуку,

Что связывает нас.

^ 1974


Разговор с сыном

Мой сын, твой отец - лежебока и плут

Из самых на этом веку.

Ему не знакомы ни молот, ни плуг,

Я в этом поклясться могу.


Когда на земле бушевала война

И были убийства в цене,

Он раной одной откупился сполна

От смерти на этой войне.


Когда погорельцы брели на восток

И участь была их горька,

Он в теплом окопе пристроиться смог

На сытую должность стрелка.


Не словом трибуна, не тяжкой киркой

На благо родимой страны -

Он все норовит заработать строкой

Тебе и себе на штаны.


И все же, и все же не будь с ним суров

(Не знаю и сам почему),

Поздравь его с тем, что он жив и здоров,

Хоть нет оправданья ему.


Он, может, и рад бы достойней прожить

(Далече его занесло),

Но можно рубаху и паспорт сменить,

Да поздно менять ремесло.

^ 1974


Пожелание друзьям

Ю.Трифонову

Давайте восклицать, друг другом восхищаться.

Высокопарных слов не стоит опасаться.

Давайте говорить друг другу комплименты -

Ведь это всё любви счастливые моменты.


Давайте горевать и плакать откровенно,

То вместе, то поврозь, а то попеременно.

Не надо придавать значения злословью -

Поскольку грусть всегда соседствует с любовью.


Давайте понимать друг друга с полуслова,

Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.

Давайте жить во всем друг другу потакая,

Тем более что жизнь короткая такая.

^ 1975


Я пишу исторический роман

В склянке темного стекла

Из-под импортного пива

Роза красная цвела

Гордо и неторопливо.


Исторический роман

Сочинял я понемногу,

Пробиваясь, как в туман,

От пролога к эпилогу.


Припев: Каждый пишет, как он слышит,


Каждый слышит, как он дышит,

Как он дышит, так и пишет,

Не стараясь угодить...


Так природа захотела,

Почему - не наше дело,

Для чего - не нам судить.


Были дали голубы,

Было вымысла в избытке,

И из собственной судьбы

Я выдергивал по нитке.

В путь героя снаряжал,

Наводил о прошлом справки

И поручиком в отставке

Сам себя воображал.


Припев.


Вымысел не есть обман,

Замысел - еще не точка,

Дайте дописать роман

До последнего листочка.

И пока еще жива

Роза красная в бутылке,

Дайте выкрикнуть слова,

Что давно лежат в копилке.


Припев.

^ 1975


Я вновь повстречался с Надеждой...

О.Чухонцеву

Я вновь повстречался с Надеждой - приятная встреча.

Она проживает все там же, - то я был далече.

Всё то же на ней из поплина счастливое платье,

всё так же горящ ее взор, устемленный в века...

Ты наша сестра, мы твои молчаливые братья,

и трудно поверить, что жизнь коротка.


А разве ты нам обещал