Реферат: 8 История изучения средних веков 8 Западного Поволжья

Оглавление

Введение 3

Глава 1 8

История изучения средних веков 8

Западного Поволжья 8

1. Изучение Западного Поволжья в XVIII – начале XX веков 8

2. Итоги изучения Западного Поволжья в XX веке 10

Глава 2 15

Историческая география Западного Поволжья 15

1. Природно-географические условия 16

2. География расселения 20

3. Динамика расселения 24

Глава 3 31

Хозяйственное развитие Западного Поволжья и его динамика 31

1. Сельское хозяйство 32

а. Промыслы 32

б. Земледелие 33

в. Животноводство 36

г. Сельскохозяйственные и промысловые орудия труда 37

2. Строительство 40

а. Военно-оборонительные сооружения 40

б. Производственные сооружения 42

3. Орудия труда 47

а. Металлообрабатывающий инструментарий 47

б. Деревообрабатывающий инструментарий 48

в. Универсальный инструментарий и приспособления 49

4. Инвентарь 51

а. Глиняная посуда 52

б. Металлические изделия 56

в. Изделия из кости, стекла и драгоценных камней 66

г. Предметы вооружения 67

д. Конское снаряжение 75

5. Торговля 79

а. Динамика торговых отношений 79

б. Путь из Булгара в Киев 86

Глава 4 90

Этнокультурное развитие Западного Поволжья 90

1. Внутренняя динамика развития 90

2. Внешняя динамика взаимоотношений 95

Заключение 102

Архивные материалы и использованная литература 107

^ Список сокращений 122



Введение

Средневековая история любого региона мира всегда вызывает повышенный интерес, поскольку корни большинства стран и народов находятся именно в этой эпохе и представлены огромным разнообразием форм, событий и путей развития. Причем эти процессы не были статичными, а постоянно видоизменялись, то, ускоряя ход развития, то, замедляя, а иногда и меняли свой облик полностью. Впрочем, не все страны и народы смогли преодолеть возникающие трудности. Так на территории Восточной Европы в средние века последовательно возникали и гибли такие государства как Великая Болгария, Хазарский каганат, Киевская Русь, Волжская Булгария, Золотая Орда. Появлялись и исчезали большие и маленькие племена, такие как хазары, именьковцы, печенеги, половцы, булгары, мурома.

Особенно запутанной и динамичной выглядит ситуация в Поволжье – от самых верховий до устья. Такая ситуация связана с тем, что Волга выступала с одной стороны естественной границей, а с другой стороны связующей нитью между восточными и западными племенами и государствами. При этом Среднее Поволжье, как правило, находилось в зоне влияния восточных культур, а Волго-Окское междуречье в зоне влияния западных культур. Западная часть Среднего Поволжья служила как бы нейтральной полосой, на территорию которой проникали то западные племена (балты, славяне), то восточные (угры, тюрки), а в начале II тыс. н.э. за эту территорию шла ожесточенная борьба между Русью и Волжской Булгарией. Единственный народ, который сумел удержаться в этой зоне, была мордва, но под влиянием внешних факторов претерпела сильные изменения.

В историческом плане Западное Поволжье является уникальным регионом, поскольку на наш взгляд, именно здесь на протяжении всего средневековья проходила фактическая граница между Европой и Азией. И хотя географическая линия раздела проходит по Уралу, в действительности же азиатский мир распространялся до самой Волги, а Уральские горы не были препятствием на пути движения различных племен. Они, как правило, беспрепятственно достигали пределов Волги и здесь останавливались, точно так же как Волга была пределом для движения племен с запада.

Отличительной особенностью Западного Поволжья является и тот факт, что это единственный регион, где в таком количестве сталкивались миграционные потоки с востока (угры, тюрки) и запада (балты, славяне), с юга (ираноязычные племена) и севера (финны). Здесь же соприкасались культурные и этнические традиции, которые иногда вытесняли друг друга, иногда сливались и рождали нечто новое. А после того как возникли государства, Западное Поволжье стало зоной политического и экономического противостояния, в ходе которого Древней Руси удалось продвинуться в северных районах, а Волжской Булгарии в южной зоне региона.

Исследователи разных научных направлений уделяли большое внимание изучению отдельных аспектов истории Западного Поволжья. Среди археологов этому региону посвятили специальные исследования такие видные ученые как П.П.Ефименко, А.П.Смирнов и П.Д.Степанов (Ефименко П.П., 1937; Смирнов А.П., 1952; Степанов П.Д., 1962). Именно они определили роль Западного Поволжья как особой территории, раскрывающей закономерности развития археологических культур и этносов как местных, так и всего Волго-Окско-Уральского региона. В своих трудах они проследили историю Западного Поволжья с каменного века до позднего средневековья, обозначили итоги изучения и существующие проблемы в истории региона, заложив тем самым основу для новых исследований.

Дальнейшее развитие археологии в Западном Поволжье шло по пути сбора и изучения информации об отдельных памятниках или категориях предметов и решения локальных проблем (от отдельных изделий до археологических культур), что достаточно подробно представлено в историографическом разделе работы. В результате накопленного материала и развития методического аппарата на повестку дня снова встал вопрос о необходимости обобщающего труда, подводящего итоги полувекового изучения и определяющего основные пути дальнейшего развития.

Таким образом, выбор территории исследования обусловлен с одной стороны самим ходом развития археологии в Поволжье, а с другой стороны пограничное положение Западного Поволжья позволяет ярче высветить хозяйственные и этнокультурные процессы, происходящие как в регионе, так и далеко за его пределами. Предстоит выяснить не только, как происходило взаимодействие разных культур в Западном Поволжье, но и почему, в силу каких исторических особенностей этот регион стал границей между Европой и Азией. Причем все эти процессы протекали очень динамично и оставили множество противоречивых археологических свидетельств. К сожалению, обилие археологических материалов не позволяет сегодня осветить историю региона в рамках одной работы так же широко, как это сделали в своих трудах А.П.Смирнов и П.Д.Степанов. Поэтому в нашей работе представлена только эпоха средневековья, содержащая наибольшее количество актуальных проблем.

История отдельных регионов выходит сегодня на первый план, что позволяет проследить проявление общих тенденций на конкретной территории и понять все разнообразие исторического развития. Об этом свидетельствует появление огромного числа работ, посвященных этим проблемам, что значительно обогатило историческую науку и позволило заново оценить все предыдущие исследования.

Особенно ярко это проявляется в таких сферах как этнокультурное взаимодействие и определение уровня социально-экономического развития. В то же время в региональной исторической науке возникли определенные тенденции, свидетельствующие о том, что исследователи отдельных народов или культур стараются придать им как можно большую значимость и более высокий уровень развития.

Благодаря национальным институтам истории, языка и литературы, краеведческим музеям и местным вузам удалось собрать и проанализировать огромный комплекс источников, от письменных до вещественных, что позволяет нам пользоваться уже определенными выводами. Однако есть и определенные трудности, среди которых одной из основных является сложившаяся практика подстраивания отдельных археологических фактов под письменные сообщения.

Территория Западного Поволжья упоминается, прежде всего, в таких письменных источниках, как русские летописи, сообщения арабо-персидких путешественников и западноевропейских дипломатов, а также в народном фольклоре. Кроме того, в исследованиях средневековых древностей региона принимали участие специалисты самых разных научных направлений: антропологи, лингвисты, почвоведы и т.д., что дает дополнительные возможности для исторической реконструкции. Такой комплексный подход позволяет проверить достоверность полученных выводов и решить ряд проблем, которые невозможно раскрыть только с помощью археологических источников.

В связи с этим необходимо на наш взгляд перед тем, как сопоставлять и давать исторический анализ археологического материала, провести как можно полнее собственно археологический анализ, используя все доступные способы и методы исследования данной категории исторических источников.

В качестве археологических источников использовались, прежде всего, результаты раскопок средневековых памятников на территории республик и областей Западного Поволжья, как в виде отчетов, так и в виде коллекций, хранящихся в музеях, НИИ и лабораториях Москвы, Пензы, Саранска, Санкт-Петербурга, Самары, Казани, Ульяновска, Чебоксар, Йошкар-Олы, Балашова, Наровчата, Заречного, Рязани, Саратова. К сожалению, практически не сохранились коллекции начала XX века и только благодаря тому, что авторы раскопок опубликовали эти материалы, мы сегодня имеем возможность включить их в научный оборот. В этом плане особенно хочется отметить современное поколение археологов Мордовии, которое старается опубликовать практически все материалы своих раскопок, что позволяет использовать их результаты в исторических исследованиях. В других городах региона также уделяют внимание публикациям археологических источников, но делают это по-разному. Так в Самаре опубликовали материалы исследования раннеболгарских курганов вместе с их полным анализом и синтезом (Багаутдинов Р.С., 1998), а в Казани вышел каталог музейных археологических коллекций (Руденко К.А., 2001). В качестве источника использованы и результаты раскопок самого автора, проводившиеся на средневековых памятниках Верхнего Посурья и Примокшанья с 1984 года по настоящее время.

В последние годы стал накапливаться археологический материал, собранный по следам кладоискателей, которые в поисках дорогих украшений в массовых масштабах разрушают памятники. Оставшиеся после них материалы представлены огромным разнообразием ремесленных изделий из металла, гораздо большим, чем при любых раскопках, но при этом вещи оказываются вне культурного слоя, и связать их с археологическими объектами уже невозможно. В связи с этим большинство экспедиций в регионе сегодня ведется на подобных памятниках, чтобы изучить оставшуюся информацию.

Цель нашего исследования – раскрытие содержания и динамики хозяйственного и этнокультурного развития Западного Поволжья в средние века через призму изменений в материальной культуре, на основе развернутого источниковедческого анализа археологических объектов и определение роли, места и значения региона в средневековой истории Евразии.

В связи с этим возникает целый ряд задач, которые позволят в полном объеме раскрыть динамику тех процессов, что характерны как для истории Западного Поволжья в целом, так и для специфических явлений. Предполагается проследить пространственно-временную эволюцию археологических и природных объектов, выделить территориальные особенности хозяйственного развития и соотнести их с этнокультурной ситуацией в регионе, определить их уровень и этапы развития, раскрыть пути и особенности диффузии нововведений в хозяйственной и этнокультурной сфере, определить направления их внутреннего и внешнего взаимодействия, выделить ведущие тенденции развития.

Необходимо отметить, что некоторые из обозначенных нами задач, такие как определение уровня и этапов развития, направлений взаимодействия решаются уже на протяжении многих лет. Однако, несмотря на полученные результаты, мы посчитали необходимым снова обратиться к их решению, поскольку в предыдущих исследованиях так и не удалось прийти к однозначным выводам. Другие же задачи сформулированы впервые и предполагают новые подходы к их решению. Данная работа не только подводит определенные итоги, но и закладывает основы для дальнейших исследований и определяет направления и значимость научной тематики по изучению средневековой истории.

В большинстве археологических исследований Поволжья традиционно применяется этнокультурный подход, что позволяет авторам определить время и место появления культур, территорию их обитания и культурные особенности. При таком подходе цель исследования сводится в конечном итоге к определению культурной принадлежности предмета, и зачастую сюда включаются элементы, не имеющие никакого отношения к ней. Достаточно открыть любой том по средневековой археологии из серии «Археология» (например, Финно-угры, 1987), чтобы убедиться в этом. Это относится к исследованиям как мордовских, так и булгарских памятников. В то же время в рамках одной культуры в последние годы появляется все больше элементов, которые не вписываются в традиционные признаки той или иной культуры. Примером этого явления может служить вышедшая недавно книга В.Н.Мартьянова «Арзамасская мордва», в которой автор констатирует, что для мордовских захоронений характерны не только общепризнанные и традиционные южная и северная ориентировки, но и западная, а также конские захоронения (Мартьянов В.Н., 2001). Объяснений этих, а также целого ряда других явлений пока нет.

Для решения подобных проблем наиболее адекватным на наш взгляд может стать территориальный подход, который позволяет определять локальные особенности археологических материалов независимо от этнокультурных приоритетов. При этом на первый план выходит изучение развитие собственно материальной культуры, начиная с отдельных элементов и заканчивая общерегиональным уровнем. Это позволит соединить природные, экономические и культурные особенности в цельные группы и определить уровень их взаимовлияния, раскрыть связь поселений с источниками сырья и торговыми магистралями, исследовать динамику развития материальной культуры, как во времени, так и в пространстве. В российской археологии накопилось уже достаточно много примеров использования подобных методов для изучения отдельных категорий археологических объектов, что позволяет по-новому оценить степень достоверности наших знаний и уточнить пространственно-хронологическую картину. Наиболее ярко это представлено в работах В.Б.Ковалевской и Г.Е.Афанасьева (Ковалевская В.Б., 1998, 2000; Афанасьев Г.Е., 1993), где авторы отмечают, что «рассмотрение явлений во времени… мы углубляем за счет изучения распределения этих же явлений в пространстве» (Ковалевская В.Б., 2000. С.3), «важнейшим комплексом процедур… являются методы пространственного археологического анализа» (Афанасьев Г.Е., 1993. С.12). Особый интерес представляют работы А.В.Богачева (Богачев А.В., 1998), где рассматривается методические аспекты археологического датирования, Ф.Ш.Хузина (Хузин Ф.Ш., 2001) – по структуре булгарских городов и сел, А.М.Белавина (Белавин А.М., 2000), посвященной торговым магистралям, а также разработки по гончарному производству Т.А.Хлебниковой, Н.П.Салугиной, И.Н.Васильевой (Хлебникова Т.А., 1984; Салугина Н.П., 1987; Васильева И.Н., 1993), и естественнонаучным методам Ю.А.Семыкина, С.И.Валиуллиной, Т.А.Хлебниковой (Город Болгар, 1996; Валиуллина С.И., 1991), ряд других монографий и коллективных сборников, раскрывающих различные методы при изучении археологических объектов Западного Поволжья.

В свою очередь исследования в области экономической географии доказывают что там, где господствует земледелие или присваивающие формы хозяйства, основу развития составляет уже не просто природно-климатические условия в целом, а дифференцированность почв и конкретное разнообразие природных условий, в зависимости от которых формируются и территориальные особенности развития материальной культуры (Астапова О.Д., Боряз В.Н., Мещеряков В.Т., 1984. С.60-61; Маркс К., 1978. С.707-709).

Территориальный подход требует применения и определенных методов, таких как пространственно-временной, отраслевой и структурно-системный. Для этнического подхода характерно использование ретроспективного, сравнительно-исторического и эволюционно-типологического методов.

Сочетание территориального и этнического подходов позволяет дать наиболее объективную картину исторического развития в Западном Поволжье, а также определить динамику этого развития.

В связи с этим на первое место выходит определение локалитетов и диффузии инноваций. Эти понятия хорошо обоснованы специалистами по экономической географии и давно используются в практической деятельности (Скопин А.Ю., 2001). В археологических исследованиях подобные подходы носят, как правило, фрагментарный характер. Одним из первых наиболее полно исследовал локалитеты или микрорегионы в своих работах Г.Е.Афанасьев, который для повышения эффективности картографического метода предложил «использовать так называемые «гравитационную модель» и «модель центрального места», процедуры анализа ресурсных зон, которые позволяют анализировать не только постоянные поселения, но весь комплекс условий человеческого обитания, включая места обитания пищевых и сырьевых ресурсов» (Афанасьев Г.Е., 1989, 1993. С.12-13), что практически совпадает с понятием локалитета. Выделение локалитетов позволяет снять противоречие между разными подходами и выделить несколько уровней его развития, от простейшего локалитета, включающего конкретную природную местность, археологический памятник и его материальную культуру, до регионального (группа локалитетов) и этнокультурного или государственного (группа регионов). В конечном итоге можно выделить и зональный уровень (группа культур или государств). При таком подходе этнокультурные образования составляют лишь один из уровней развития и гармонично вписываются в общую динамику развития. С одной стороны они могут включать более мелкие локалитеты, а потому мы вправе ожидать появления новых элементов в любой археологической культуре, а с другой стороны сами входят в более крупные зональные локалитеты, что проявляется в общих чертах материальной культуры. Этот метод все чаще встречается в работах археологов (Леонтьев А.Е., 1999).

Использование принципа диффузии инноваций позволит проследить динамику этих процессов во времени и пространстве. Наиболее оптимальной на наш взгляд формой анализа этих процессов является изучение элементов материальной культуры по отраслевому принципу. Это позволит оперировать категориями одного порядка и получить адекватные и вполне сопоставимые результаты. Там же где источников недостаточно, необходимо использовать ретроспективный и эволюционно-типологический методы.

Исходя из поставленных задач, а также подходов и методов их реализации, определяется и структура работы.

^ Хронологические рамки работы V-XV века обусловлены необходимостью рассмотрения эволюции материальной культуры на протяжении всего средневековья – от истоков формирования домашнего производства до возникновения товарного ремесла, как на территории малых локалитетов, так и на уровне крупных объединений (культур и государств). Столь протяженный отрезок времени позволит проследить исторические явления в Западном Поволжье во всех его стадиях, от рождения до гибели и более точно определить основные тенденции развития.

Этот процесс тесно связан со становлением местных народов и появлением пришлых, то есть включает вопросы этногенеза и миграции населения, либо в мирных условиях, либо военным путем. Поэтому нижняя граница связана с эпохой великого переселения народов и оформлением на территории Западного Поволжья характерных черт мордвы-мокши, а верхняя – с развалом Золотой Орды и началом русского этапа в истории региона. Впрочем, закономерности развития, характерные для эпохи средневековья, продолжали на наш взгляд существовать и в последующие времена.

В настоящее время существует несколько периодизаций истории отдельных народов и государств на территории Западного Поволжья, однако, единой хронологии пока нет.

М.Р.Полесских, изучавший памятники мордвы, разделил средневековую историю региона на 3 этапа: II-VII – формирование мордвы, VIII-XI – лядинский, XII-XIV – период монгольского завоевания и предшествующий ему (Полесских М.Р., 1977. С.53). Примерно также делят историю мордвы и остальные исследователи.

А.Х.Халиков выделил 3 этапа в истории Волжской Булгарии: VIII-X – раннебулгарский, X-XIII – домонгольско-булгарский, XIII-XIV – золотоордынско-булгарский (Халиков А.Х., 1985а). С небольшими оговорками с ней согласны почти все исследователи.

Данные периодизации отражают лишь общие доминирующие в тот или иной момент процессы в разных частях Западного Поволжья. Поэтому предстоит соотнести между собой различные периодизации и определить конкретные формы и темпы их проявления. Кроме того, регион был включен в систему международной торговли, благодаря великому волжскому пути и сухопутной магистрали из Булгара в Киев, что также оказывало влияние на общерегиональные изменения.

Главная трудность на данном этапе состоит в том, что большинство памятников в регионе имеют очень широкие хронологические рамки: от трех до восьми столетий и не имеют внутренней периодизации. Поэтому выделить узкие даты для отдельных категорий археологических объектов довольно сложно. В связи с этим важнейшей задачей ближайших лет можно считать внутренний анализ любого памятника и выделение внутри него хронологических этапов. Тогда появится возможность сравнивать не памятники между собой, а выделенные внутри них хронологические группы. Впрочем, существующие типологии предметов и методики археологического датирования (Богачев А.В., 1992) все же позволяют уже сегодня проследить во времени и пространстве пути и территории их распространения, раскрыть диффузии инноваций, вскрыть их взаимосвязь с традиционными видами хозяйства и соотнести между собой территориальные и этнокультурные элементы.
^ Глава 1 История изучения средних веков Западного Поволжья


1. Изучение Западного Поволжья в XVIII – начале XX веков

К началу XXI века по средневековой истории Западного Поволжья накопился огромный пласт источников и научной литературы, созданный трудом либо отдельных ярких личностей, таких как Н.П.Рычков, И.Н.Смирнов, А.П.Смирнов, А.А.Спицын, А.Х.Халиков (Рычков Н.П., 1770; Смирнов И.Н., 1895; Смирнов А.П., 1951; Спицын А.А., 1901; Халиков А.Х., 1989), либо большими коллективами ученых НИИ, вузов, и музеев Москвы, Казани, Саратова, Самары, Саранска, Йошкар-Олы, Чебоксар, Пензы, Моршанска, Тамбова, Нижнего Новгорода, Ульяновска, Мурома, Рязани (Народы Поволжья, 1985; Финно-угры, 1987; Степи Евразии, 1981). За все время археологических исследований, насчитывающее более 100 лет, в фондах различных учреждений накопились богатые коллекции, большинство из которых, к сожалению, до сих пор не введены в научный оборот. Наиболее интенсивные пополнения фондов пришлись на период функционирования комплексных и совместных экспедиций, таких как Средне-Волжская, Куйбышевская, Антропологическая, Мордовская, Марийская и другие. Результаты их исследований были опубликованы в специальных трудах экспедиций, что позволило значительно углубить наши знания о древней и средневековой истории не только Поволжского региона, но и страны в целом (МИА, №61, 111, Жиганов М.Ф., 1976, Финно-угры, 1987).

Характерно, что первые попытки изучения истории народов Западного Поволжья, пришедшееся на вторую половину XVIII века, также начинались с комплексных экспедиций, организованных Российской Академией Наук. Это – Вторая Камчатская экспедиция (1733-1743 гг.) под руководством Г.Ф.Миллера, Оренбургская экспедиция (1734 г.) под началом И.И.Кирилова, В.Н.Татищева и при участии П.И.Рычкова, Академическая экспедиция (1768-1774 гг.) под руководством П.С.Палласа и при участии И.П.Фалька, И.И.Лепехина, Н.П.Рычкова, И.Г.Георги (Миллер Г.Ф., 1791; Рычков П.И., 1762, 1767; Паллас П.С., 1809; Фальк И.П., 1824; Лепехин И.И., 1771; Рычков Н.П., 1770; Георги И.Г., 1795). Отличительной чертой этих исследований является то, что они проводились по специальным программам и на высоком профессиональном уровне. Тем более что в это время по истории региона существовали описания лишь иностранных авторов, в которых было много пробелов, а иногда и предвзятых суждений (Strahlenberg PJ., 1730; Проезжая по Московии, 1991). В результате была собрана огромная коллекция этнографических, лингвистических и исторических материалов, большинство из которых стали связующей нитью между современностью и древней историей. Впрочем, в своих опубликованных трудах они не только приводили описание увиденного и услышанного, но пытались объяснить происхождение народов и их особенностей. Так, например, Г.Ф.Миллер и П.И.Рычков одними из первых обосновали тезис о единстве мордвы и ее делении на мокшу и эрзю (Миллер Г.Ф., 1791; Рычков П.И., 1762, 1767). П.С.Паллас и И.И.Лепехин впервые подробно описали костюмы народов Поволжья, их религиозные представления и обычаи, а также высказали мнения об истоках тех или иных традиций (Паллас П.С., 1809; Лепехин И.И., 1771). И.П.Фальк впервые подробно разобрал общие и особенные черты жилищ, одежды и быта народов Поволжья (Фальк И.П., 1824). Таким образом, XVIII век стал временем зарождения традиций научного изучения истории народов Поволжья, в котором пока преобладало описательное начало. А на первом месте были этнографическое, лингвистическое и географическое направления. В то же время комплексное описание не замыкалось на отдельном народе, а раскрывалась на фоне всего Волго-Уральского региона. Такая широта изложения материалов вполне объяснима слабостью источниковой базы и абсолютной не изученностью истории народов.

В первой половине XIX века Х.Д.Френ открыл новые страницы в изучении средневековой истории, опубликовав известия Ибн-Фадлана о Волжской Булгарии и, занявшись нумизматикой (Frahn Ch.M., 1823; Френ Х.Д., 1832). После этого на протяжении ста лет продолжались открытия новых рукописей арабо-персидских авторов, что значительно обогатило наши знания о народах Восточной Европы.

Если до середины XIX века история России излагалась преимущественно по русским летописям, то после Х.Д.Френа на первый план вышли восточные источники, особенно при изучении Западного Поволжья. Этому способствовал и тот факт, что во второй половине XIX века значительно выросло количество научных и просветительских учреждений, занимающихся изучением истории, а вместе с ними и число исследователей. Появились новые направления, новые источники и развернулась оживленная полемика. В Казани, Москве и Санкт-Петербурге сложились сильные школы востоковедов-ориенталистов, члены которых не только открыли, перевели множество новых источников, но и подвергли их критическому анализу.

В 1847 году вышла книга П.С.Савельева, в которой были собраны отрывки различных арабских источников (Савельев П.С., 1847). В частности он отмечал, что на территории Западного Поволжья в средние века жила мордва, которую, по мнению П.С.Савельева, арабские авторы называли буртасами. Вслед за этим были обнаружены и изданы книги X-XIV веков Ибн-Русте, Худуд ал-Алем, письма хазарского царя Иосифа и многие другие, которые вошли в специальные энциклопедии (Bibliotheca geografhorum arabicorum, 1870-1894). Среди ученых опубликовавших эти материалы были такие выдающиеся ориенталисты как Д.А.Хвольсон, А.Я.Гаркави, А.Куник, В.Розен, В.В.Бартольд. В своих примечаниях они большое внимание уделили информации о булгарах, буртасах, руссах, хазарах, история которых, по их мнению, была тесным образом связана с историей Среднего Поволжья (Хвольсон Д.А., 1869; Гаркави А.Я., 1870; Куник А., Розен В., 1878; Бартольд В.В., 1897, 1930). Впрочем, открытия и исследования восточных источников активно продолжались и в XX веке.

Среди других направления в изучении истории региона наиболее яркий след оставили труды таких крупных ученых, как картограф А.Ф.Риттих, археолог А.А.Спицын, историк И.Н.Смирнов, языковед Х.Паасонен. В работе А.Ф.Риттиха основное внимание уделяется этнографическому описанию народов Среднего Поволжья, но при этом он рассматривал историю происхождения этих народов и пытался определить места их расселения в прошлом (Риттих А.Ф., 1870). Эту же тему рассматривал и Х.Паасонен, который пришел к выводу о единстве финских языков в прошлом. В частности мордовский язык он отнес к финно-саамским (Paasonen H., 1897, 1901, 1903). Наиболее подробно этнокультурные особенности финских народов Западного Поволжья осветил профессор Казанского университета И.Н.Смирнов. В книгах «Мордва» и «Черемисы» он большое внимание уделил вопросам этногенеза этих народов и определения истоков отдельных традиций в материальной и духовной культуре (Смирнов И.Н., 1889, 1895). В своих исследованиях он использовал как этнографические материалы, так и письменные древнерусские и арабо-персидские источники.

Наряду с изучением средневековой истории мордвы большое внимание уделялось вопросу о происхождении татар Поволжья. Большинство исследователей придерживались теории о татаро-монгольских корнях современных татар. По мнению Н.Рычкова, С.М.Шпилевского, С.М.Соловьева и других татары пришли сюда в XIII веке вместе с ордами Батыя (Рычков Н., 1770; Шпилевский С.М., 1877; Соловьев С.М., 1988). По мнению же таких исследователей как Ш.Марджани, И.Н.Березин предками татар были волжские булгары (Марджани Ш.,1884; Березин И.Н., 1851).

В археологическом плане важнейшее значение для поволжского региона сыграли исследования, проводимые во второй половине XIX века А.А.Спицыным. В сферу его интересов входили памятники всех эпох, в том числе и средневековых. Им были исследованы мордовские памятники на Мокше и Цне: могильники – Ефаевский и «Казбек», городища Жуковские, а также собрана огромная картотека археологических памятников Поволжья (Спицын А.А., 1901). До настоящего времени опубликована лишь часть этих материалов, хотя они и сегодня представляют большую ценность, так как многие из упомянутых у него памятников либо распаханы, либо забыты (Спицын А.А., 1912, 1925).

Помимо А.А.Спицына свой вклад в изучение средневековых памятников внесли В.Н.Ястребов (Лядинский, Томниковский могильники) (1893), В.Н.Поливанов (Муранский могильник и археологическая карта) (1896; 1900), А.В.Снежневский (Гагинский могильник) (ОАК за 1894 г., 1896), В.М.Терехин (Ефаевский могильник) (1898), Ф.Ф.Чекалин (городища Верхнего Посурья) (1882, 1892, 1892а), А.Н.Нарцов (археологическая карта Тамбовской губернии) (1905), С.М.Шпилевский (археологическая карта булгарских памятников) (1877) и другие. Большинство из них были краеведами и, как правило, входили в состав местных Ученых архивных комиссий (УАК), создание которых значительно стимулировало исследовательскую деятельность. Благодаря трудам УАК Саратова, Нижнего Новгорода, Пензы, Тамбова сохранились сведения о многих археологических памятниках региона, раскопки которых также зачастую проводилось на средства комиссий (Известия ТУАК). Одновременно начали распространяться и грабительские раскопки, вещи из которых шли на продажу, а памятники разрушались.

Впрочем, краеведы занимались не только археологическими исследованиями, среди них было много знатоков истории, этнографии, географии, языка. В своих трудах они пытались рассматривать, в том числе средневековую историю своих губерний (Петерсон Г.П., 1882; Чекалин Ф.Ф., 1897; Дубасов И.И., 1993).

Таким образом, в изучении средневековой истории Западного Поволжья в XIX веке наметились совершенно четкие тенденции развития и определились главные направления исследований. Это, прежде всего изучение истории отдельных народов, что было характерно для ученых крупных центров и сравнительно-сопоставительный анализ этих народов. В этих работах преобладал этнографический аспект, но уже проявилась тенденция по привлечению источников из смежных областей. И здесь на первый план вышло направление, связанное с изучением восточных письменных источников, что было обусловлено сильными востоковедческими школами в Казани, Москве и Санкт-Петербурге. В конце века все большее внимание стали обращать и на археологические источники. Отличием исследований на местах (членами УАК и отдельными краеведами) явилось то, что они, как правило, не замыкались в рамках одного народа или типа источников, а старались раскрыть территориальный аспект в истории.

В результате изучение средневековой истории в XIX веке значительно продвинулось вперед и заложило серьезный фундамент для дальнейших исследований в следующем столетии. Наиболее ярким свидетельством достижений исторической науки стал выход в середине XIX века многотомной истории России, с указанием на карте мест расселения народов в прошлом (рис.1) (Карамзин Н.М., 1988). Другим показателем может служить появление исторических карт в энциклопедии конца XIX века (рис.2) (Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А., 1899).

Одновременно с этим выявились и проблемы, многие из которых определили развитие науки. Основная масса исторических построений в тот период базировалась на письменных и этнографических источниках, поэтому встал вопрос о достоверности этих источников, об их истоках, о соотнесении письменной истории с археологическими памятниками, языковыми и антропологическими особенностями.
^ 2. Итоги изучения Западного Поволжья в XX веке

В первой половине XX века интерес к истории Западного Поволжья значительно возрос, что было обусловлено новыми методологическими подходами и ростом национального самосознания. В то же время для этого времени характерны резкие политические перемены, что наложило свой отпечаток на все формы деятельности ученых и суть исторического познания. В ходе гражданской войны были утеряны многие археологические коллекции и документы.

В организационном плане изучение средневековой истории региона практически полностью стало вестись в рамках того или иного народа. В Западном Поволжье – это, прежде всего мордва, марийцы, чуваши, татары. Этому способствовали два обстоятельства: создание национальных НИИ и разгром краеведческих организаций. Пострадали не только организации, но и такие видные археологи как П.С.Рыков, А.А.Кротков, Н.К.Арзютов и другие.

В рамках национальных НИИ, созданных в 30-е годы, активное развитие получают такие направления как языкознание и этнография, через призму которых затрагивалась средневековая история отдельных народов. Параллельно с местными исследователями активное участие в изучении региона принимали экспедиции из Москвы, а также зарубежные ученые.

Так изучением мордвы занимались советские и финские языковеды, и этнографы (А.А.Шахматов, М.Е.Евсевьев, Х.Паасонен, Б.А.Серебренников, Е.Итконен и др.), которые пришли к выводу, что у мордвы был общий язык, который в середине I тыс. н.э. разделился на две ветви (эрзя и мокша) (Шахматов А.А., 1910; Евсевьев М.Е., 1961-1963; Itkonen E., 1960). При этом они отмечали сильное влияние балтских языков.

В изучении марийцев особая заслуга принадлежит В.М.Васильеву, которого называют отцом марийской филологии. В издаваемом им марийском календаре печатались многочисленные статьи по истории и культуре марийцев (Развитие финно-угроведения, 1970). Вышли также работы финских ученых (Х.Паасонен, А.Хамелейнен) по духовной культуре и происхождению диалектов (Paasonen H., 1948; Hamalainen A., 1930).

Чувашам в начале века занимался российский этнограф Г.Комиссаров, сделавший вывод о смешанных тюркско-финских корнях чуваш (Комиссаров Г., 1911) и финны У.Холмберг, А.Хамелейнен, отмечавшие большой пласт финских черт у чуваш (Holmberg U., 1913; Paasonen H., 1948). В то же время Н.И.Ашмарин обосновал болгарскую (суварскую) теорию происхождения чуваш, которая впоследствии стала господствующей (Ашмарин Н.И., 1902). Н.Н.Поппе выдвинул гипотезу о древнетюркском происхождении чувашского языка (Поппе Н.Н., 1927), которую поддержали В.В.Бартольд и М.Г.Худяков, связав появление древних тюрок с хуннским нашествием (Бартольд В.В., 1968; Худяков М.Г., 1927).

Особое внимание в первой половине XX века уделялось средневековой истории татар Поволжья, являвшихся здесь самым большим народом после русских и живших практически по всему Среднему Поволжью. Изучение татарского языка привело исследователей к выводу о его близости с кыпчакской группой языков (Современный татарский литературн