Реферат: Кирилл скотт   музыка и ее тайное влияние в течение веков  


 

 
КИРИЛЛ СКОТТ
 

МУЗЫКА И ЕЕ ТАЙНОЕ ВЛИЯНИЕ В ТЕЧЕНИЕ ВЕКОВ
  С благодарностью посвящаю эту книгу
Мастеру Кут Хуми Лалл Сингу

и памяти его ученицы Нельзы Чаплин

 

 

ОБЗОР СОДЕРЖАНИЯ.

1. Введение в немецкое издание.

2. Предисловие к первому английскому изданию.

3. Предисловие ко второму английскому изданию.

 

Часть первая

ВСТУПЛЕНИЕ.

1. Проблема музыкальности.

2. Проблема чистой и сольной музыки.

3. Проблема инспирации и вымысла.

4. Инспирированные и неинспирированные композиторы.

5. Эзотерический источник этой книги.

6. Воздействие звука и музыки.

 

^ ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Биографические, аналитические и эстетические аспекты.

7. Георг Фридрих Гендель и Викторианская эпоха.

8.Влияния Генделя и Баха в сравнении.

9. Бетховен- сочувствие и психоанализ.

10. Сочувствие у Мендельсона.

11. Фридерик Шопен-посланец одухотворения.

12. Шопен - последователь Рафаэля и эмансипация женщины.

13. Роберт Шуман и детская природа.

14.Воздействие музыки Вагнера.

15. Рихард Штраус и индивидуализм.

 

^ ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Эзотерические наблюдения - музыка эволюции Дэва или духа природы.

16. Музыканты и Высшие Силы.

17. Оккультная конституция человека.

18. Сезарь Франк - соединительное звено между человеком и Дэва.

19. Григ, Чайковский, Делиус.

20. Дебюсси, Равель.

21. Скрябин - представитель Дэва.

22. Ультра - диссонанты и их воздействия.

23. Мусоргский и сублимация безобразного.

24. Развлекательная музыка и ее следствия.

25. Музыканты и их тонкоматериальные тела.

 

^ ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Исторические аспекты.

26. Начала музыки и религии.

27. Воздействия музыки на индийский народ.

28. Музыка и характер древних египтян.

29. Греки и их музыка.

30. Римляне и их музыка.

31. Воздействия дисканта и народная песня.

32. Воздействия полифонии.

33. Музыка и Реформация.

34. Музыка 17 и 18 столетий.

35. Краткий обзор о музыкальных воздействиях в Англии до Генделя.

 

^ ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Некоторые оккультные предсказания.

36. Музыка будущего.

 

 

ВВЕДЕНИЕ В НЕМЕЦКОЕ ИЗДАНИЕ

 

С глубоким уважением к Кириллу Скотту и его намерениям исследовать музыку, противостоящую возрастающей дисгармонии, перевожу я эту книгу. Весть Кирилла Скотта обладает силой, способной побуждать к изменению современной установки сознания на происхождение, воздействие, возможности использования тона и музыки. В надежде ус­корить это необходимое размышление, а может быть даже сделать более доступным довольно революционное открытие, что посредством воздействия музыки можно формировать существенные черты будущего, излагаю я во введении некоторые идеи.

Эзотерические группы и читатели, коим доверен принцип помощи и инспирации через более высокие возможности, усмотрят пользу этой книги первыми. Очень скоро они принесут эти знания в практику и по определенным свойствам и воздействиям будут выбирать музыкальные произведения более целенаправленно, чем до сих пор. Например, - для достижения гармоничных вибраций во время встреч и групповых собра­ний, что будет содействовать, таким образом, собранности внимания, настроенности на определенный тон, что усиливает в конечном итоге способность познания.

Поначалу для меня был удивителен совершенно очевидный факт, что люди, которые считались немузыкальными, закрытыми от ценного воздей­ствия хорошей музыки, прочитав в одном из журналов выдержки из этой книги, впоследствии писали: «Я подхожу теперь к своим пластинкам с абсолютно новой установкой». «Я чувствую теперь ценности классической музыки и красоты классической музыки». Или даже: «Мне открылся новый мир». Тенденция применять музыку в лечебных целях будет в будущем возрастать. При этом книга может послужить советчиком, и, внимательный читатель будет чувствовать и узнавать, какие и музыкальные произведения воздействуют конструктивно и позитивно, а какие - разрушительно.

Музыканты и любители хорошей музыки особенно отзывчивы к новым идеям. Этот круг читателей может почерпнуть из книги Скотта много новых идей, ценных знаний и представлений о взаимосвязи . А также найдет и некоторые объяснения к толкованиям.

Была в характере Бетховена удивительная смесь любезности, вспыльчивости, бестактности и неотесанности, случайностью и недостатком или предопределенной необходимостью для выполнения определенного задания, состоящего в том, чтобы представить посредством звука каждый вид движения человеческих чувств. Каково взаимодействие между характером и успехом у великих - композиторов и музыкантов? Почему гении не всегда - люди с наивысшей моральной ценностью?

В начинающуюся эпоху Водолея музыка Вагнера служит выражением духовного принципа, основного принципа кооперации, совместной работы Единства во множественности. Должен был Вагнер, тот, кто, по его собственным словам, являлся загадкой для самого себя (ибо он был подвержен влиянию сил, ему не принадлежащих), столь экстремально разрушить условности? Hadow в своих «Исследованиях современной музыки» приводит выдержки из английской прессы 1885 года, когда Вагнер, как композитор и дирижер руководил Лондонской филармонией, которая упрекает его в «бесцеремонных делах, экстравагантных и демагогических неблагозвучиях, символе необузданного распутства и свободомыслия». И почему, вероятно, противоречие к идее Единства, противоречие, которое и сегодня дает повод снова и снова в научных статьях и телевизионных дискуссиях усматривать в операх Вагнера элементы, усиливающие низкую склонность Гитлера к власти, чувство национализма и некритический героический культ немцев, элементов, которые привели к апофеозу: «Германия превыше всего»?

Для большинства даже инспирированных композиторов является загадкой: где же находятся настоящие источники искусства? Скотт освещает этот вопрос и связывает его с формированием будущего воздействием музыки, что вызывает у многих читателем раздражение, особенно, у критиков. Несмотря на это, я надеюсь, что способ изложения Скотта побудит некоторых читателей обратиться к области, которую мы обозначаем, как теософию или эзотерическую науку жизни. Уже только этим Кирилл Скотт кое-чего достигнет своим произведением «Музыка и ее тайное влияние в течение веков», которое имело в Англии два взаимосвязанных издания, а через несколько лет было издано тремя книжечками карманного формата.

В Германии сегодня Скотт не идея априори, что доказывает цитата из книги «Тайная сила музыки» английского историка-музыковеда Давида Тейма:

«Кирилл Скотт родился 27 сентябри 1873 года в Oxton/Cheahiele/. Мы знаем, что он уже в возрасте двух с половиной лет мог играть на фортепиано мелодии со слуха и импровизировать. Нотной грамоте он обучился в «зрелом» семилетнем возрасте. Когда Скотт вырос, он как-то неожиданно превратился в пианиста-виртуоза. А.Иглфилд Хал -исследователь музыки и общий, редактор «Библиотеки любителей музыки» - однажды писал о нем:

«Вчера вечером я был очарован, как он легко и непринужденно играл полную партитуру своего великолепного фортепианного концерта. Причем, в то время как я почти беспрерывно перелистывал страницы, он скользил по клавишам с удивительной техникой туше, насвистывая партии флейты и скрипки, а партию рожка пел особым носовым звуком, как будто с модератором. Где и каким образом приобрел он эти способности?»

Но широкого признания в Великобритании и на Европейском континенте в начале двадцатого века Кирилл Скотт достиг больше как композитор, а не исполнитель. Им были написаны симфонии и другие оркестровые произведения, хоровые композиции, ряд вещей для камерной музыки, очень много песен и произведения для соло-рояля.

Странно, что его музыка сегодня неизвестна. Странно потому, что в свое время, он назывался наравне с такими художниками, как Вайгам Вильяме, Парси Грейнгер, Арнольд Бах, Клод Дебюсси. А Иглфилд Хал говорил в 1920 году, что Кирилл Скотт был «без сомнения создателем многообразных гармоний, которые мы (Бриты) сейчас имеем». По оценке Дебюсси, Скотт был «одним из самых необычных художников современного поколения».

Однажды Скоттом было сказано, что он опередил свое поколение на сотни лет. Может быть, исходя из этого, и было указание на значение более поздних десятилетий его жизни? В то же время, многие критики, издатели и исполнители вообще не знали, как ранние, так и поздние его произведения. Он не однажды был обескуражен этим и готов был даже сдаться, но, побуждаемый теми, кого он почитал за своих руководителей, продолжал сочинять до конца своей жизни.

Скотт покинул этот мир в 1971 году. В своей автобиографии он писал, что с точки зрения Учителя «главное, чтобы произведение было написано, остальное , в крайнем случае, может подождать, иногда даже и до времени после смерти композитора». Это действительно так, многие из самых знаменитых произведений, звучащих сейчас в концертных залах, остались почти неизвестными при жизни тех, кто их создал. В качестве примера можно назвать многие произведения И.С.Баха, которые обрели жизнь только после 1800 года, или «Неоконченную симфонию» Шуберта, которая после его смерти была найдена среди негодных манускриптов.

Если действительно произведения Скотта, как говорил он сам, опережают его поколение на 100 лет, то будет - чрезвычайно интересно проследить развитие событий в аспекте этих произведений в грядущее время.

 

Издатель

 

 
^ ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ
 

Название этой книги должно быть достаточным как указание на то, что читатель будет иметь дело не с технической стороной музыки, а с более широким, аспектом этого распространенного вида искусства, аспектом, который до сих пор уклонялся от сознания не только чита­телей, но и самих музыкантов. Но пусть это не послужит упреком для последних, так как совершенно понятно, что они специализировались лишь в области своего предмета. Специалисты не всегда являются посредниками для нахождения истины: она может быть открыта вне научного круга действия специалистов. Другими словами, когда объединяются две области человеческой деятельности, которые внешне как будто и не связаны, могут появиться на свет факты, которые дополняют что-то в совокупности имеющихся знаний. Эти дополнения в значительной степени способствуют изменению существующих представлений.

При издании книги значительную поддержку в языковом оформлении и представлении фактов, о которых упоминалось выше, оказала моя жена, за что я хотел бы ее поблагодарить.

 

 
^ ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ
 

Эта книга была написана много лет назад. С того времени стали известны новые факты, утверждающие основную идею книги. Возникла необходимость дать к первоначальному тексту некоторые дополнения, а также изменения, чтобы издание предстало пред читателями более ак­туально. Кроме того, некоторые люди, на которых были ссылки в первоначальном издании, уже покинули этот мир, а имена других были бы для сегодняшнего читателя мало значимы. Да и вообще в мире произошли и происходят большие изменения, так как заканчивается эпоха Рыб и человечество вступает в новую фазу: эпоху Водолея. Короче говоря, мы живем в переходное время. Музыка сегодня также находится в переходной стадии, несмотря на то, что некоторые современные композиторы, может быть, и не хотели бы этому верить.

Автор надеется, что при переработке материала, ему удалось улучшение данного издания книги.

 

^ КИРИЛЛ СКОТТ

 

 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

ВСТУПЛЕНИЕ
^   ПРОБЛЕМЫ МУЗЫКАЛЬНОСТИ
 

В человеческой деятельности есть стадии и формы развития, которые при поверхностном рассмотрении могут показаться относительно просты­ми и незначительными, но при более глубоком изучении мы заметим их конфронтирующий характер с многочисленными проблемами и явными противоречиями. Причем, чем меньше мы задумываемся над ними, нам кажется, что мы знаем о них много, но чем больше размышляем мы о них начинаем понимать, что знания наши об этом очень малы. У человечества есть обыкновение рассматривать музыку, как художественную форму или инструмент, который дает радость и развлечение звуком людям, восприимчивым к ее привлекательности. Но в представлении сути музыки и области ее воздействия царит полная неизвестность, мы же принимаем музыку, как данность и говорим о музыкальных вещах абсолютно так же, как мы принимаем Жизнь, со всем принадлежащим ей, и говорим об этом. И все же никто до сих пор не раскрыл, что же есть собственно Жизнь. Для тех, кто старается думать об этом. Жизнь- это загадка, для тех же, кто не делает этого, она не более чем фактическая данность. Подобное можно сказать и о музыке: при этом речь пойдет не только о комбинации и последовательности звуков, но и о таинственном НЕЧТО, которое, как мы попытаемся показать, оказало значительное влияние на протяжении веков. Если все же предпримем попытку расширить наше представление и наше понимание самой музыки, то сначала следует освободиться от определенных фальшивых воззрений и недоразумений о сути музыкаль­ности. Следует также узнать, в определенной степени. И нашу собствен­ную позицию в понимании определительного «музыкальный», которое употребляется с явным непониманием к его действительному значение частично из-за неточностей нашего языка. Одно единственное слово поставлено на службу целому ряду возможных значений, которые, как в немецком, так и в английском musical /мьюзикэ/ ограничены единствен­ным понятием и страдают тем же недостатком: отсутствием четко обозначенного значения. Во французском же языке вынужденно используется выражение er ist tres musicien, что едва можно перевести «он есть очень много от музыканта», следовательно, «он имеет очень много от музыканта». Подобное речевое выражение есть и в итальянском, и оба они относятся скорее к области льстивых выражений, чем логической правды. Кто-то либо является музыкантом, либо нет, так же, как он либо француз, либо нет. Следовательно, это свидетельствует о языковой бедности, которая вводит в заблуждение, когда нужно сказать, что кто-то имеет очень много от музыканта, но в действительности, придерживается мнения, что этот кто-то ни в коем случае не является профессиональным музыкантом, а только похож на него. К еще большим заблуждениям ведет многозначность, которой наполнены оба понятия: «музыкальный» и «немузыкальный». Если оставить без внимания поэтическую манеру выражения, то исследования показали, что существует не менее чем двадцать пять различных толкований этих прилагательных. Вот некоторые из них:

«Музыкальный» часто обозначает, что кто-то чувствует определен­ную склонность к музыке, а именно: личность, которая сама не полу­чает никакого удовольствия от какого-либо вида музыки, но заботится о ее одобрении, либо любит эффектную музыку, гоняется за эффектами и, отсюда, рассматривается как «музыкальная». «Музыкальным» называют того, кто получает удовольствие от так называемой «музыки с духовным запросом», но кому не нравится классическая музыка, кто радуется классической музыке, но сам не может ни играть на инструменте, ни петь; кто сам может немного играть на инструменте и петь, но кому классическая музыка ничего не говорит; кто много занимается радио, но в действительности больше заинтересован длиной волны, чем музыкой.

Что касается обозначения «немузыкальный», то им будет обозначен кто-то, кто проявляет интерес только к «безвкусной музыке», или, выражаясь вежливо, «музыке, имеющей непосредственно развлекательный характер».

Кто исключительно заинтересован в том, что подразумевается под классической музыкой, часто называется «немузыкальным» теми, которые отдают предпочтение современной музыке. Тот, кто знает только то, что ему нравится, часто музыкантами-профессионалами или самими же дилетантами, обозначается, как «немузыкальный». Люди, которые интересуются только вокальной, музыкой, часто называются музыкантами, не являющимися певцами, «немузыкальными», в то время, как певцы часто обозначаются газетными критиками, как «немузыкальная» часть людей, так как они не всегда могут держать тон, и иногда занимаются больше чистым развитием голоса, чем интерпретацией произведения; также виртуозы часто считаются: «немузыкальными», так как некоторые из них больше интересуются эффектом, чем «высоким искусством».

Из выше изложенного можно увидеть, что не следует напрасно искать определения понятие «музыкальные» и «немузыкальные» и что общая гамма значений этих определений растяжима так, что их употребление может зависеть только от персонального мнения, а не от устойчивых языковых норм. Отсюда, для достижения цели этой книги, давайте опус­тим негативную сторону проблемы, и рассмотрим всех людей, несмотря на различную степень музыкальности, кто восприимчив к музыке и, следовательно, как будет показано дальше, подвержен ее влиянию.

Конечно, есть люди, которые имеют очень однозначное представление с том, что есть музыка, а что нет, все же не нужно мешать их удовольствию распределять те композиции, которые им самим кажутся ужасными и непонятными в разряд «немузыки», ибо такая догматическая точка зрения для других людей не является особо интересной. С позиции же страниц: этой книги все композиционные формы, от самой простой народной песни до самых трудных диссонантных примеров, будут рассмотрены как музыка. Несмотря на это, совсем не безинтересно спекулятивное размышление: Вызывают определенные фазы развития музыки чисто музыкальную реакцию или имеют следствие другие факторы, которые слушатель не осознает? Некоторые размышления о сути чистой музыки и психологии сольного искусства могут пролить на эту тему немного света.

 

 

 
Глава 2
 

^ ПРОБЛЕМЫ ЧИСТОЙ И СОЛЬНОЙ МУЗЫКИ.

 

Употребляя понятие «чистая музыка», мы не имеем в виду музыкальное направление, которое было бы интересно лишь моралистам, но ту форму, которая находит исключительно «музыкальный» отклик и в обиходном языке будет обозначена, как «просто музыка». В понятиях «абстрактная музыка» или «абсолютная музыка» у нас нет необходимости, так как они употребляются для того, чтобы обозначить противоположность программной музыке. Как Мы покажем позже, в вокальной музыке речь пойдет также о Форме последней. Но было бы неверным заключение, что сольное исполнение на инструменте тоже является формой программной музыки, хотя наше намерение состоит в том чтобы показать, что сама, так называемая «абстрактная музыка» может перенимать кое-что для своего содержания: из внешних вещей и, следовательно, не является полностью «чистой».

Если у кого-то появится сомнение: Существует сольной музыка в какой-либо форме, которая всегда будет представлять собой «чистую музыку», этом случае нам хотелось бы предупредить, что не следует очернять этим нелепым подозрением солистов, как таковых. Если мы, например, можем сказать о женщине, что она не только умна, но и красива, то это будет не невежеством, а двойным комплиментом. Этим мы хотим дать понять, что она обладает двойной силой притяжения. Для всех, кто думал над этой темой, должно быть очевидно, что и сольная музыка при хорошем исполнении находит двойной и даже многократный отклик. Если же мы отбросим в сторону все другие соображения, то останется два момента, которые привлекут внимание публики: один относится к материальному или к содержанию, другой - к способу или форме. Но для определенной части публики не имеет значения, что исполняет солист, но как он это делает, короче говоря, такая публика больше хочет слушать не музыкальное произведение, а солиста.

Утверждая это, мы опираемся только на очевидные факты: «звездные солисты» привлекают самую большую и самую пеструю аудиторию, причем причину этого представители ее в большей части не осознают. А причина заключается в том, что радость, которую они в этом находят, происходит не от самой музыки, а в большей мере, как результат переживания, каким образом проявляет определенная личность свое усилие для достижения успеха.

Это восхищение со стороны других к процессу создания напряжения и успеха, имеется в скрытой форме у всего человечества. Этим объяс­няется популярность акробатов, танцоров, игроков футбола, боксеров. И так далее. Этим же объясняется, почему собирается толпа людей и смотрит, как лошадь тянет телегу с тяжелым грузом в почти неприступный подъем, отсюда объясняется и восхищение каждой виртуозностью. Бурное одобрение, которое следует после исполнения на «бис» в конце концерта, имеет место не потому, что это произведение было самым главным в программе, но потому, что пианист употребил для исполнения его самое большое усилие. Высокое С/До/, которым тенор любит заканчивать песню, приветствуется оглушительными аплодисментами не поэтому, что оно красивее или  выразительнее, чем низкое С (это бывает в ограниченных пределах), но потому, что, тенор, будь это скрыто или явно, приложил самое no-возможности большее усилие, чтобы спеть его. Также и громкая музыка, собственно, не является выразительнее, чем тихая и спокойная, но все же первая будет почти всегда вызывать больше аплодисментов, чем последняя, и это часто происходит поэтому, что ее исполнение требует больших усилий. Подобное происходит и при исполнении фигуративной музыки в противовес к медленной и торжествененой, что объясняет удивительный успех виртуозности.

Все это указывает на то, почему солист находит многократное со­чувствие, а когда он известен, притягивает большинство слушателей. Люди, которых музыка как таковая не привлекает и которые рассмат­ривают создание успеха как равнозначное быть умным и сильным, при­тягиваются «одаренностью», (CLEVERNESS-английское слово, также: ловкость, искусство, умение). Они подобны некоторым мужчинам, которые не имеют понятия о женской утонченности, но все же способны наслаждаться обществом красивой интеллигентной женщины, само собой разумеется, что в силу своей ограниченности они не в состоянии оценить в полной мере и почувствовать ее утонченность.

Как мы уже выяснили, из различных форм сольной музыки, сольное пе­ние, в определенном аспекте, больше всех удалено от чистой музыки, потому что все пение несет в своем содержании часть заимствованную извне. Несмотря на существование песен без слов, что является исклю­чением, строго говоря, рассматривая вокальную музыку, следует учиты­вать не только слова, но все, что она собой представляет.

Если певец является еще и большим художником, то он художник вдвойне, ибо он обладает музыкальными и артистическими способностями. Эффективное пение есть форма риторики также как выразительная риторика является формой музыки. Великий оратор должен иметь не только что-то от актера, но также обладать слухом для мелодического выражения и ритма, а большой певец должен быть оратором, актером и музыкантом в одном лице. Несмотря на это, связь между словами и музыкой так часто принимается как что-то само собой разумеющееся, что песни редко рассматриваются как ни что иное, чем чистая музыка. Отсюда наше утверждение, что все композиции вокальной музыки представляют собой вид программной музыки, может показаться преувеличением как для музыканта профессионала, так и для невежды. Можно все же утверждать, что сочувствие, которое находит песня «Дом родной» («Home, Sweet Home») основано только на музыкальном воздействии? Совершенно очевидно, что оно вызывает сентиментальные воспоминания о родном доме у всех, кто не имеет антипатии. Она исполнялась певцами и со слабыми вокальными данными, но неизменно вызывала у людей, склонных к сентиментальности, слезы. («Home, Sweet Ноте») являлась в этом случае не музыкальным, но сентиментальным успехом мастера; кроме того, это яркий пример совершенного синтеза музыки и слова. В масштабах высокого искусства отдельно музыка и слово этой песни не представляют ценности, но вместе, исполненная певцами с артистическим чутьем, она тревожит сердца слушателей уже; более чем полстолетия.

Однако, некоторые песни программное, чем другие. Это песни, которые рассказывают фактические истории в словах и звукоподражательно в музыке, но есть также и такие, которые только копируют эмоциональное настроение. Обе эти формы известны и распространены. Третья форма преобладала в предвикторианскую и в Викторианскую эпохи, но она уже более или менее вымерла. Ее главным отличием была тавтология и, отсюда, искусственность, которая проступала в большей мере в ариях Генделя, Мейербера и других. Утверждение зашло бы слишком далеко, если бы было сказано, что в них между словами и музыкой вообще не было никакой связи, но без сомнения связь эта была весьма ограниченной. Личиной, побудившей упомянутых композиторов использовать в своих ариях распевание одних и тех же слов по гаммам вверх и вниз была совершенно очевидной. Они пробовали нечто необычное, а именно: пытались обратить вокальную музыку в чистую, но им удалось только отрывочное и искусственное превращение чистой музыки в вокальную. Этот прием воздействия был настолько искусственным, что сегодня эта попытка более не предпринимается, так как мы живем в менее искусственное время, где слишком резкие разногласия, во всяком случае, в серьезном искусстве нетерпимы, даже если они еще и продолжают жить в таких раз­влекательных программах, как музыкальная комедия.

Несмотря на то, что я, может быть, первый автор, который указывает, что вокальная музыка - это форма программной музыки, существует много признаков, сознательно или бессознательно признанных, подтверждающих это; отсюда и объясняется существование обоих песенных направлений, о которых я упоминал. Так как вокальная музыка стала более подражательной и, следовательно, более конгруэнтной, то еще и сегодня пишутся колоратурные вещи (хотя могут быть исключения), если есть на то резон, например, имитация птичьих голосов или других фигуративных звуков природы. Что касается не имеющих колоратуры песен, то соответствующая атмосфера порождается через возвышенность жанра, в то время, как вокальная партия склонна к декламационному характеру, как доказывают песни Дебюсси, Равеля и других.

В вокальной музыке есть две формы подражания: подражание модуляцией или изменением тона и подражание всяким звукам, на которые намекает поэтический текст, Под подражанием модуляцией подразумевается попытка передать в музыке изменение голоса или интонации, когда декламируется или проговаривается определенное стихотворение. И вот здесь-то даже самые именитые композиторы допускали промахи, так как-либо не облагали драматическим чутьем, либо оно было недостаточно и нелогично. Настоящие драматические эффекты достигаются модуляцией, а не простым подражанием. Композитор, который является настоящим художником, стремится к тому, чтобы модуляция была усилена мелодией и дополнительно поддержана через подражательную и мелодраматическую побочную игру в сопроводительной музыке.

Для сочинения подражательной музыки, которая заслуживает названия «искусство», существенно быть подражающим новым способом, то есть одновременно показать логичность и согласованность. Кроме того, тщательно взвешенные намеки, как правило, художественнее, чем чистый реализм. Сочинители песен более высокого класса, такие, как Дебюсси, Равель, применяли этот прием, используя аккомпанемент как вид декорации для того, что поется.

Более богатое оформление гармоничных художественных средств ком­позиторы-песенники полагали на интерпретаторов-певцов. Во времена относительно малого использования диссонансов благозвучие должно было служить для подражания бурной или печальной эмоции. В балладах, например, одно и то же сопровождение использовалось для различных строк, очень сильно отличающихся друг от друга по эмоциям. Отсюда певец-интерпретатор не имел драматической поддержки через музыку аккомпанемента. Сегодня же разбуженный композитор употребляет множество гармоничных средств, когда хочет выразить соответствующее множество эмоций, независимо от того, меняет он при этом мелодию или нет. Если он захочет придать грубой, отталкивающей эмоции дополнительную силу, то он напишет резкий или, относительно говоря, некрасивый диссонанс; для подчеркивания нежной эмоции он выберет соответственно звучащее благозвучие и т. д. Другой художественный прием состоит в том, чтобы изменить лишь одну ноту в мелодии, соответственно измененной модуляции голоса, которая будет востребована определенным словом, появившимся в последних строфах в сравнении с начальными.

Не обязательно продолжать далее этот ход мыслей, но что в песнях речь идет о разновидности программной музыки, и что слушатели могут быть привлечены в концертные залы причинами, которые связанны не только с желанием послушать чисто музыку, и, что даже эти слушатели в большей или меньшей степени будут подвержены влиянию этой музыки - остается фактом. На вопросы «как?» и «почему?» объяснение, однако, будет дано позднее.

 

 

 

 
^ Глава 3
 
ПРОБЛЕМЫ ИНСПИРАЦИИ И ВЫМЫСЛА
 

Эти проблемы приводят нас к одному из самых важнейших аспектов музыкальности: сам дар вымысла и все то, что он обозначает и включаем в себя. Мы приступаем, согласно высказываниям некоторых композиторов, к священной теме, по меньшей мере, это впечатление возникло бы из их высказываний и умалчивании, когда речь заходила об определении сути инспирации /вдохновения/, В подтверждение этому цитата: «Большая трудность при исследовании подобного рода состоит в том, что некоторые композиторы усматривали неподобающее любопытство и дерзкую затею в снятии покрывала с самой священной области, святая святых их искусства». Но почему они должны рассматривать этот запрос подобным образом? Инспирация может быть в определенном смысле чем-то таинственным, все же это не делает ее настолько святой, чтобы не быть проанализированной, насколько анализ этот вообще возможен. В любом случае инспирация обычно ассоциируется с красотою, а красота стоит попытки быть понятой, насколько бы ни сложна была эта задача.

Джеймс Брэнч Кебел/James Branch Gabell/ в своей книге «Пустяки и молитвенники» /»Strans and Peiduer Books»/ очень полно выразил основной принцип креативного /возрастающего/ письма, что его замечания, хотя они относятся к литературе, с незначительной ассимиляцией, могут быть применимы и к сочинению музыкальных произведений. «Романист», - говорит он, - «будет писать в такой форме, которая интересна и привлекательна для него, а ритмы он будет создавать так, чтобы они были приятны его собственному слуху, и выбор тем его творчества будет определен тем, что он лично находит интересным. Ибо серьезный писатель-прозаик будет писать в первую очередь для своего собственного удовольствия, для душевной экологии, с одной стороны, но главным образом, все же с филантропической скрытой мыслью: передать вещи, которые он сочиняет всем тем, кому придутся по вкусу эти болеутоляющие средства. И, делая это, он будет удовлетворен». Далее Кебл говорит, что в нем существует неотразимая потребность избежать привычек и обычая, что он более решителен в преодолении скуки, чем его близкие, а следовательно его задача - избегать скуки пресыщения в доверенных ему вещах.

Если мы все эти наблюдения перенесем с уровня литературы на уровень музыкального произведения, то мы поймем в каждом отдельной случае непосредственную благоразумную причину сочинении композитора, а именно: что ему нравится, а это совершенно ясно и недвусмысленно, такого рода композиция. Если он плохой музыкант, то она нравится только ему одному, если же он хороший музыкант, она нравится также и другим, либо сразу, либо с течением времени. Можно даже расценивать величину композитора по его способности быть недовольным обычным и традиционным. Композитор средних способностей довольствуется идеями из вторых рук, в то время, как другие композиторы удовлетворяются только идеями из первых рук и естественно их знаменитость частично основывается на их терпении трудиться над такими идеями. Утверждение, что гениальность есть неограниченная способность трудиться, является только второй половиной правды; первая же половина, это неограниченная способность быть неудовлетворенным. Я добавлю, что оба эти положения должны быть восприняты не буквально, принимая во внимание то, что гениальные люди, не говоря о их работоспособности, часто бывают чрезвычайно нетерпеливыми. И эта теневая сторона произнесенной правды, настолько же не верна; как и первая. Сравнением с плохими или неизвестными композиторами (причем, я совершенно не беру во внимание, из-за очевидности причин, сочинителей только ради денег), этот факт будет только подчеркнут, Молодая женщина, открывшая для себя, что она в какой-то мере может сочинять, часто считает сочиненную ею песню чем-то более серьезным и чудесным, чем гений свое последнее мастерски написанное произведение. Это впечатление важности и восхищения в определенной степени может относиться к слишком легко достигнутому чувству удовлетворения, если речь идет о музыкальных идеях; как уже было объяснено, это указывает на соответствующую неспособность скучать, однако это удовольствие было вызвано также определенным предпочтением к своеобразности, нашей предполагаемой молодой женщине иногда удается получить новое впечатление, сочиняя песню, и она в этом находит удовольствие: с художественной точки зрения ее успех, все же не имеет ценности, ибо ее привлек лишь аспект своеобразности, который для других, кроме нее, может оказаться скучным. А на деле, она воплощает различие между мастером-музыкантом и музыкантом мало значительным. Музыкант-мастер, сочиняя для собственной радости, доставляет радость и другим. Незначительный музыкант тоже сочиняет для собственной радости, но не в состоянии порадовать других, хотя бы даже тех, чье мнение для него ценно.

Некоторые из последних сочиняют не столько для того, чтобы принести радость, сколько в надежде понравиться и найти одобрение и поддержку. Эта мотивация возникает не непосредственно из тщеславия, но из страха: они нуждаются в одобрении так как опасаются .что без него удовольствие сочинять музыку может, как цветок, завянуть и умереть.

Отсюда об общем процессе сочинения можно сказать, выражаясь языков рыбаков, что это похоже на рыбную ловлю, но за идеями, через которые лично можно передать радость и восторг другим. Предварительным условием для этого является разнообразие новых идей, ибо повторение одних, и тех же идей утомительно и для самого композитора, как утомительна ловля одной и той же рыбы, если уместно это сравнение.

Как же «ловит» композитор идеи? Он импровизирует мысленно или на клавире до тех пор, пока случайно не наткнется на что-либо, или что-либо, что он любит, не попадет на него. Когда это происходит, он записывает это и продолжает свою «ловлю». Очень хорошо это выражено в обороте речи: «Ему что-то пришло на ум». Само собой разумеется, что ему не могло бы ничего «прийти», держи он себя невосприимчивым для этого и не открой он свой дух для этого. Этот метод «ничто другое, как процесс духовного раскрытия. Иногда ему могут приходить «на ум» идеи, когда он и не очень активно восприимчив и открыт для этого, но такие мгновенья относительной редки. Когда композитор садиться за работу в хорошей форме и имеет ясный дух, то он будет «ловить» идеи или внезапные, но важные для него мысли. Если же у него нет настроения, то он получит только избитое и повседневное и, обладая чувством недовольства, отвергнет полученное.

Существуют различные виды идей, которые могут прийти композитору во время работы. Есть такие, которые сами по себе уже совершенны и никуда не приведут, но есть и такие, которые откроют ему множество дальнейших возможностей. Они могут быть связаны с определенной формой: с гаммами или тональностями, с искусными приемами, идеи
еще рефераты
Еще работы по разное