Реферат: Методологический кризис современной физики

Глава 1. Методологический кризис современной

физики


История идей есть история борьбы и, следовательно, борьбы идей.

В.И.Ленин.

Взгляды на природу вещей должны непрерывно совершенствоваться

путем познания новых фактов и их научного обобщения.
Август Кекуле


1.1. Кризис физики конца XIX в. и «физическая революция» начала ХХ в.


Как известно, в конце XIX – начале ХХ столетий в физике произошел кризис. Этот кризис выразился в том, что по мере осознания следствий, к которым ведут положения всеми признанной так называемой «классической физики», выяснялись их противоречия с реальной действительностью.

Так, распространение Закона всемирного тяготения Ньютона на всю Вселенную привело к гравитационному парадоксу Неймана–Зелигера, в соответствии с которым в любой точке беспредельного пространства гравитационный потенциал бесконечно велик, а этого не может быть. Представление о беспредельности пространства привело к фотометрическому парадоксу Шезо–Ольберса, в соответствии с которым в любой точке небосвода должна наблюдаться звезда и все небо должно сиять, а этого не наблюдается. Наконец, Второе начало термодинамики привело к термодинамическому парадоксу Клаузиуса, в соответствии с которым все температуры во Вселенной однажды выравняются, все процессы остановятся, и наступит «Тепловая смерть Вселенной». Если первые два парадокса еще как-то были терпимы, то третий парадокс вызвал всеобщую панику. И никому не пришло в голову, что все это следствия лишь неполноты накопленных знаний.

А когда в конце XIX – начале ХХ столетия в физике произошел ряд открытий, не укладывавшихся в представления «классической» физики – Х-лучи (К.Рентген, 1895), радиоактивность (А.Беккерель, 1896), электрон (Дж.Томсон, 1897), несоответствие распределения энергии излучения черного тела опыту (М.Планк, 1900), наличие ядра в атоме (Э.Резерфорд, 1911), то тут уж началась всеобщая неразбериха. Но вместо того, чтобы признать неполноту «общепризнанных» теорий, физики пошли по пути отрицания самой материи и предпочтения ей абстрактной математики.

В 1909 г. вышла в свет книга В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» [1]. Разбору этой широко известной работы посвящена обширная литература. Напомним некоторые положения, высказанные и обоснованные В.И.Лениным в этой книге.

Развитие науки в XIX столетии показало ограниченный характер существовавшей до тех пор физической картины мира. Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней классической физикой, представители которой, как правило, стояли на позициях стихийного, неосознанного, часто метафизического материализма, с точки зрения которого новые физические открытия казались необъяснимыми. Это происходило потому, что классическая физика исходила из метафизического отождествления материи с определенными и весьма ограниченными представлениями об ее строении. Когда же оказалось, что эти представления не соответствуют полученным опытным путем данным, то вместо уточнения своих неполных представлений о сущности материи философы-идеалисты, а также отдельные физики стали доказывать «несостоятельность» материализма, отрицать объективное значение научных теорий, усматривать цель науки лишь в описании явлений и т.д.

В.И.Ленин указывал, что возможность идеалистического истолкования научных открытий содержится уже в самом процессе познания объективной реальности, порождается самим прогрессом науки.

Проникновение в глубины атома, попытки выделить его элементарные части привели к усилению роли математики в развитии физических знаний, что само по себе было положительным явлением. Однако математизация физики, а также неполнота, относительность, релятивизм наших знаний в период коренного изменения представлений о физическом мире способствовали возникновению кризиса физики и явились гносеологическими источниками «физического» идеализма.

В условиях кризисной ситуации в физике философы-идеалисты сделали попытку вытеснить материализм из естествознания, навязать физике свое объяснение новых открытий, примирить науку и религию. По образному выражению В.И.Ленина, «новая физика свихнулась в идеализм, главным образом, именно потому, что физики не знали диалектики" [1, с. 276–277], т.е. физики не учли необходимости уточнения своих представлений о структуре материи и вместо этого предпочли просто выбросить материю из теории и заменить ее абстрактной математикой. У физиков, как справедливо заметил В.И.Ленин, «материя исчезла, остались одни уравнения»[1, с. 326], потому что ученые фактически отказались от представлений о физической сути явлений, от модельных представлений о структуре и движениях материи, которые составляют сущность любого физического явления.

В.И.Ленин указал в своей работе, что «современная физика лежит в родах. Она рождает диалектический материализм. Роды болезненные. Кроме живого и жизнеспособного существа они дают неизбежно некоторые мертвые продукты, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещения для нечистот. К числу этих отбросов относится весь физический идеализм, вся эмпириокритическая философия вместе с эмпириосимволизмом, эмпириомонизмом и т.п.» [1, с. 332]. К большому сожалению, все это оказалось справедливым и по отношению к состоянию физики конца ХХ столетия. Роды физикой диалектического материализма явно затянулись. Физический идеализм, эмпириокритицизм, все отбросы «болезненных родов физики», о которых предупреждал В.И.Ленин, расцвели пышным цветом. Можно утверждать, что все критические замечания В.И.Ленина в адрес теоретической физики конца XIX - начала ХХ вв. в полной мере сохранили свое значение и по отношению к совре-менной теоретической физике – физике второй половины - конца ХХ в.

Что же послужило философской основой такого положения? Сегодня можно утверждать, что философской основой кризиса физики в конце XIX – начале ХХ столетий явилась догматичность физической теории, так называемой «классической» физики [2, с. 7–12; 66–71]. Она фетишизировала несколько «хорошо изученных» «законов» природы и становилась в тупик всякий раз, когда эти «законы» приводили к явным несообразностям или, как их принято называть, парадоксам. Она не ставила перед собой задачи понять внутреннюю сущность физических явлений, а ограничивалась внешним их описанием, т.е. феноменологией. Она практически не ставила перед собой задачи и выяснения структур материи на глубинных уровнях организации. Это неизбежно вело к поверхностному пониманию явлений, не готовило ее к восприятию новых фактов, появление которых всегда оказывалось для нее полной неожиданностью. Но главное, у нее не было методологической базы, философской общей основы, четкого понимания того, что вся природа есть совокупность тел и явлений движущейся самоорганизующейся материи. Никто не сформулировал подхода к всеобщим физическим инвариантам, т.е. категориям, присущим всем телам и явлениям и которые в силу своей всеобщности не подлежат никаким преобразованиям.

И наоборот, всем конкретным явлениям и закономерностям, полученным из конкретных условий, придавался характер всеобщности, тем самым, исключалась сама возможность их корректировки. Закон тяготения Ньютона – «Всемирный», Начала термодинамики – всеобщие, уравнения электродинамики Максвелла – это абсолютная истина. А уж подтверждение выдвинутого предсказания какого-нибудь частного явления и вовсе делало эти «законы» непререкаемыми.

Между тем, любое формульное выражение любых явлений есть в лучшем случае всего лишь первое линейное приближение к тому, что существует на самом деле, да и то только в части поставленной цели исследования. Углубление в сущность явления неизбежно выявит его нелинейность, а постановка другой цели просто приведет к иной форме описания этого явления.

Таким образом, именно идеалистический подход к разработке физических теорий предопределил кризис физики конца XIX столетия. Но вместо изменения самой сущности методологии физики пошли по дальнейшему пути абстрагирования от действительности путем ввода постулатов, т.е. положений, сформулированных на основе «гениальных догадок» и беспредельно распространяемых на весь мир и на все явления. И здесь особую роль сыграли Теория относительности А.Эйнштейна и квантовая механика.


^ 1.2. Роль теории относительности Эйнштейна и квантовой механики в подготовке нового кризиса физики


В основе рассуждений Специальной теории относительности (СТО) Эйнштейна лежит принципиальное отрицание эфира, признание существования эфира в природе сделало бы невозможным появление Теории относительности [3].

К мысли об отсутствии в природе эфира Эйнштейн пришел на основе сопоставления результатов экспериментов Физо (1851) [4] и Майкельсона (1881,1887) [5, 6].

Как известно, в результате проведения эксперимента Физо нашел, что свет частично увлекается движущейся средой (водой). В результате же экспериментов по обнаружению эфирного ветра, проведенных в 1881 г. Майкельсоном и в 1887 г. Майкельсоном и Морли, оказалось, что на поверхности Земли эфирный ветер отсутствует, по крайней мере, именно так были истолкованы результаты этих опытов. На самом деле эфирный ветер был обнаружен уже в самом первом опыте Майкельсона, хотя скорость его оказалась меньше, чем ожидалась. Это находилось в противоречии с теорией Лоренца об абсолютно неподвижном эфире.

Детальное обоснование принципов, положенных в основу Специальной теории относительности, Эйнштейн дал в статье «Принцип относительности и его следствия» (1910) [3, с. 140]. Здесь он указал, что частичное увлечение света движущейся жидкостью (эксперимент Физо) «…отвергает гипотезу полного увлечения эфира. Следовательно, остаются две возможности:

1) эфир полностью неподвижен, т.е. он не принимает абсолютно никакого участия в движении материи (а как же эксперимент Физо, показавший частичное увлечение? – В.А.);

2) эфир увлекается движущейся материей, но он движется со скоростью, отличной от скорости движения материи.

Развитие второй гипотезы требует введения каких-либо предположений относительно связи между эфиром и движущейся материей. Первая же возможность очень проста (курсив мой – В.А.), и для ее развития на основе теории Максвелла не требуется никакой дополнительной гипотезы, могущей осложнить основы теории».

Указав далее, что теория Лоренца о неподвижном эфире не подтверждается результатом эксперимента и, таким образом, налицо противоречие, Эйнштейн сделал вывод о необходимости отказаться от среды, заполняющей мировое пространство, ибо, как он полагает, «…нельзя создать удовлетворительную теорию, не отказавшись от существования среды, заполняющей все пространство» [3, с. 145–146].

Отказ от эфира дал автору Специальной теории относительности возможность сформулировать пять (а не два, как обычно считается) постулатов, на которых базируется СТО:

1. Отсутствие в природе эфира, что обосновывалось только тем, что признание эфира ведет к сложной теории, в то время как отрицание эфира позволяет сделать теорию проще;

2. Принцип относительности, гласящий, что все процессы в системе, находящейся в состоянии равномерного и прямолинейного движения, происходят по тем же законам, что и в покоящейся системе (ранее применительно к механическим процессам этот принцип был сформулирован Галилеем);

3. Принцип постоянства скорости света (независимость скорости света от скорости источника);

4. Инвариантность четырехмерного интервала, в котором пространство (координаты) связано со временем через скорость света;

5. Принцип одновременности, согласно которому наблюдатель судит о протекании событий во времени по световому сигналу, доходящему до него от этих событий.

В соответствии с этими постулатами утверждается принципиальная невозможность каким-либо физическим экспериментом, проводимым внутри лаборатории (системы отсчета), установить, находится эта лаборатория в покое или движется равномерно и прямолинейно, а также постоянство скорости света в любой инерциальной системе.

Легко видеть, что наличие эфира не позволило бы сформулировать ни один из перечисленных постулатов. Если эфир всепроникающ, то внутри движущейся лаборатории должен наблюдаться эфирный ветер, следовательно, появляется возможность, не выходя за пределы лаборатории, определить факт ее движения путем измерения скорости эфирного ветра внутри лаборатории. Наличие эфира заставило бы поставить вопрос и о переходном процессе, имеющем место при генерации света источником, а также о величине скорости света относительно источника в момент выхода в непосредственной от источника близости, о скорости света относительно эфира, о смещении эфира относительно источника и многие другие вопросы. Поиски ответов на все эти вопросы вряд ли оставили бы почву для формулирования перечисленных постулатов.

Общая теория относительности (ОТО) того же автора распространила постулаты СТО на гравитацию. При этом скорость света, являющаяся чисто электромагнитной величиной, была истолкована и как скорость распространения гравитации, хотя гравитация – это иное фундаментальное взаимодействие, нежели электромагнетизм, отличающееся по константе взаимодействия на 36 (!) порядков. ОТО – Общая теория относительности добавила к предыдущим еще пять постулатов – распространение всех постулатов СТО на гравитацию, зависимость хода часов от гравитационного поля, ковариантность преобразований координат (приведение формульных выражений в один и тот же вид для любых систем отсчета), равенство скорости распространения гравитации скорости света и, наконец, наличие (!) в природе эфира. О последнем Эйнштейн в работах «Эфир и теория относительности» (1920) [7] и «Об эфире» (1924) [8] выразился совершенно определенно: «Согласно общей теории относительности эфир существует. Физическое пространство немыслимо без эфира». Вот так-то!

Не разбирая детально всех обстоятельств, связанных с критикой логики построения постулатов, положенных в основу теории относительности Эйнштейна, и с так называемыми «эксперименталь-ными подтверждениями» СТО и ОТО, отметим лишь, что логика обеих этих частей замкнута сама на себя, когда выводы приводят к исходным положениям, что обе части этой единой теории противоречат друг другу в существенном для них вопросе существования эфира (СТО утверждает отсутствие эфира в природе, а ОТО его наличие) и что никаких экспериментальных подтверждений ни у СТО, ни у ОТО нет, и никогда не было. Все эти «подтверждения» либо элементарно объясняются на уровне обычной классической физики, как это имеет место, например, с ускорением частиц в ускорителях, либо всегда были самоочевидны, как это было с проблемой эквивалентности инертной и гравитационной масс (классическая физика никогда не делала различий между ними), либо являются следствием направленной обработки результатов, как это имело место с отклонением света около Солнца, когда из всех методов экстраполяции выбирается тот, который наиболее соответствует теории, либо просто не соответствуют истине, как это имеет место в проблеме эфирного ветра. (Подробнее обо всем этом см. [9] ).

Специальная теория относительности с момента ее создания базируется на ложном представлении о том, что в экспериментах по эфирному ветру, которые провели А.Майкельсон и его последователи в период с 1880 по 1933 годы не был обнаружен эфирный ветер, который должен был наблюдаться на поверхности Земли за счет ее движения по орбите вокруг Солнца. Тогда проверялась концепция Г.Лоренца (эту концепцию в начале XIX века выдвинул О.Френель), в соответствии с которой всепроникающий эфир был абсолютно неподвижен в пространстве. Проведенные эксперименты дали иные результаты, но никогда не было «нулевого» результата.

Огромную работу по исследованию эфирного ветра проделал ученик и последователь Майкельсона Д.К.Миллер, но его результаты были отвергнуты сторонниками теории относительности Эйнштейна, которые тем самым совершили научный подлог. И даже когда в 1929 году сам Майкельсон со своими помощниками Писом и Пирсоном подтвердили существование эфирного ветра, это не изменило ничего: теория относительности уже обрела сторонников, которые шельмовали каждого, кто осмеливался им перечить.

Все это не случайно. Признание наличия в природе эфира сразу же уничтожило бы основу Специальной теории относительности, ибо все ее постулаты не могут быть никак обоснованы, если в природе существует эфир.

Нечто подобное случилось и в атомной физике, в которой главенствующее положение заняла квантовая механика.

В соответствии с положениями квантовой механики, родившейся тогда, когда теория относительности Эйнштейна была признана во всем мире как главная физическая теория, внутри атома существуют «поля», но не конкретная материальная среда, тем более, не эфир. Полю же приписан статус «особой материальной среды», без какого бы то ни было объяснения, что это за среда и каковы ее конкретные параметры.

Вся квантовая механика, «объясняющая» внутриатомные процессы и спектры излучения, базируется на постулатах, общее число которых сегодня уже составляет десятки. Начало процесса постулирования положил М.Планк в 1900 г., предположив, что излучение света происходит порциями – квантами и что каждый квант несет в себе энергию, пропорциональную частоте. Это положение вскоре подтвердилось опытами, что дало основание для широкого использования все новых постулатов.

Разработка Э.Резерфордом в 1911 г. планетарной модели атома, в соответствии с которой все электроны – элементарные частицы, несущие в себе равные отрицательные заряды, – вращаются вокруг положительно заряженного ядра, привела к новым проблемам, например, почему электроны не падают на ядро, хотя они движутся ускоренно. Тот факт, что ускорение не продольное, а поперечное, при котором энергия вращения вовсе не должна изменяться, во внимание никем не было принято. Для объяснения этого загадочного явления Н.Бором был выдвинут постулат о «разрешенных» орбитах, нахождение на которых возможно и без излучения. Далее последовала целая цепь постулатов, рассуждений и умозаключений, включая квантованность параметров орбит и самих электронов, квантованность спектров излучений и т.п., однако без какого бы то ни было объяснения причин всех этих положений и явлений. Тем не менее все это дало хорошие методы расчетов, что как бы подтвердило правомерность подобного подхода.

Любопытно, что Шредингер, разработавший свое знаменитое уравнение, исходил из обычной механической модели колебания материальной точки в потенциальном поле, т.е. из модели обычного механического маятника, заменив, правда, привычное описание колебаний маятника через амплитуду и период описанием того же колебания через изменение разности полной и потенциальной энергии. Разумеется, ансамбль таких точек, расположенных в пространстве, следовало бы трактовать как массовую плотность, на что было обращено внимание некоторыми исследователями, например, Маделунгом. Однако вместо этого на место физического понятия массовой плотности было подсунуто математическое понятие – плотность вероятности нахождения электрона в данной точке пространства. Тем самым была исключена сама возможность попыток найти внутреннюю структуру атома и механизм всех атомных явлений. Отсутствие эфира в природе и здесь сыграло крайне отрицательную роль в возможности понимания устройства атома и причин атомных явлений.

По вопросу признания или отрицания эфира в 30-е, а затем в 50-е годы в советской науке состоялись дискуссии, выплеснувшиеся на страницы партийной печати, в первую очередь на страницы журнала «Под знаменем марксизма» (ныне – «Вопросы философии») [10]. Эти дискуссии коснулись не только собственно эфира, но и проблем теории относительности Эйнштейна, а также старой проблемы «действия на расстоянии», точке зрения, согласно которой для передачи энергии взаимодействия на любое расстояние никакой промежуточной среды вообще не нужно. Содержание и ход этих дискуссий достаточно полно, но крайне тенденциозно описаны А.С.Сониным в книге «Физический идеализм» [11], а также в большой статье В.П.Визгина [12]. Опуская многочисленные перипетии этих дискуссий, следует отметить некоторые основные моменты.

Точку зрения существования в природе эфира, некорректности теории относительности Эйнштейна и непригодности принципа «действия на расстоянии» без промежуточной среды в 30-е годы отстаивали профессора МГУ А.К.Тимирязев и З.А.Цейтлин, академик А.А.Максимов и философ Э.Кольман (Москва) и академик-электротехник В.Ф.Миткевич (Ленин-град). Точку зрения релятивистов, т.е. сторонников теории относительно-сти Эйнштейна, категорически отрицавших эфир и признававших возможность действия на расстоянии, выражали физики О.Д.Хвольсон, А.Ф.Иоффе, В.А.Фок, И.Е.Тамм, Л.Д.Ландау, Я.И.Френкель. Дискуссия проводилась на страницах журнала «Под знаменем марксизма». Противоборствующие стороны в дискуссии в 50-е годы представляли Миткевич (электротехник-практик) и Френкель (физик-теоретик).

«По целому ряду причин, - писал Миткевич, - построение физической теории, охватывающей весь материал, накопленный наукой, немыслимо без признания особого значения среды, заполняющей все трехмерное пространство. На языке прошлых эпох, пережитых физикой, эта универсальная среда называется эфиром».

Ему возражал Френкель: «Я не отрицаю правомерности представления о поле как о некоторой реальности. Я отрицаю только правомерность представления о том, что это поле соответствует какому-то материальному образу…». В его теоретической схеме принималась гипотеза дальнодействия – заряды или точки взаимодействия действовали через пустую среду. «Но если, - продолжал Френкель, - В.Ф. наличием процесса, именующегося электромагнитным полем, не удовлетворяется, а требует сохранения носителя этого процесса, каким является у Фарадея и Максвелла эфир, то современная физика на это отвечает решительным – нет» [13].

Следует с прискорбием отметить, что точка зрения сторонников теории относительности и отсутствия в природе эфира победила и до настоящего время является в отечественной и мировой физике превалирующей.


^ 1.3. Кризис современной теоретической физики


Сегодня физика находится в глубоком кризисе.

Несмотря на многочисленные публичные выступления, заявления, популярные и специальные статьи, имеющие целью доказать величие здания современной физики и грандиозные возможности, ожидающие человечество в связи с ее достижениями, приходится констатировать, что на самом деле ничего подобного нет.

Практически оказались безуспешными многочисленные попытки объединения основных фундаментальных взаимодействий на основе существующих в современной физике представлений. Теория Великого Объединения (ТВО), о которой много лет трубили физики-теоретики как о главной цели физического осмысления природы, так и не была создана. А если бы она и была создана, что бы от этого изменилось? Были бы разработаны новые направления, созданы новые приборы? Или физики всего лишь наслаждались бы «красотой» новой теории? Количество открытых «элементарных частиц» вещества уже давно не вяжется с полной неопределенностью их структуры, и давно уже никого не удивляет и не умиляет открытие очередной «элементарной частицы».

В теоретической физике продолжают накапливаться противоречия, деликатно именуемые «парадоксами», «расходимостями», которые носят фундаментальный характер и являются серьезным тормозом в дальнейшем развитии фундаментальной и прикладной науки. Даже в такой освоенной области, как электродинамика, имеются целые классы задач, которые не могут быть решены с помощью существующей теории. Например, при движении двух одинаковых зарядов возникает парадокс: покоящиеся одинаковые заряды отталкиваются друг от друга по закону Кулона, а при движении они притягиваются, поскольку это токи. Но ведь относительно друг друга они по-прежнему покоятся, почему же они притягиваются при движении?

Подобные трудности, имеющиеся в большинстве областей физики, отнюдь не являются, как это принято считать, объективными трудностями развития познавательной деятельности человека. Непонимание сути процессов, предпочтение феноменологии, т.е. внешнего описания явлений в ущерб исследованиям внутреннего механизма, внутренней сути явлений неизбежно порождает все эти трудности.

Сегодня уже многим ясно, что и теория относительности, и квантовая механика в современном ее изложении уводят исследователей от выяснения сущности явлений, заменяя понимание сущности внешним, поверхностным описанием, основанным на некоторых частных постулатах и предположениях. Не стоит поэтому удивляться, что подобный подход оказывается все менее продуктивным. Ограниченность направлений исследований, вытекающая из подобной методологии, не позволяет выяснить глубинные процессы природы, закономерно приводя к тому, что многие существенные факторы в экспериментах и теоретических исследованиях оказываются неучтенными, а многочисленные полезные возможности – неиспользованными. Укоренившийся в науке феноменологический метод все больше проявляет свою беспомощность.

«Общепринятые» математические зависимости теории относительности и квантовой механики приобрели статус абсолютной истины, и на соответствие им проверяются все новые теории, которые отбрасываются, если такого соответствия нет.

Однако не лишне напомнить тот тривиальный факт, что каждое физическое явление имеет бесчисленное множество сторон и свойств и что для полного описания даже простого явления необходимо иметь бесконечно большое число уравнений. И ни в коем случае нельзя считать, что те уравнения, с которыми мы сегодня имеем дело, описывают явления сколько-нибудь полно, будь то уравнения Шредингера для явлений микромира, уравнения Максвелла для электромагнитного поля, или «закон» всемирного тяготения Ньютона. Это означает, что уточнение фундаментальных законов и их математического описания должно стать обычным рабочим делом и ореол непогрешимости, освящающий сегодня несколько исходных формул или «принципов», должен быть снят.

В этой связи целесообразно напомнить высказывание Энгельса:

«Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Последние служат ей основой для бесконечных математических выкладок, в которых из-за строгости математических формул легко забывается гипотетическая природа предпосылок. …Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в изображение их у нее прокладывается традиционное толкование этих фактов» [14, с. 114].

Сложившееся положение в теоретической физике - накопление противоречий, разобщенность и дифференциация ее направлений, поверхностность описания явлений, непонимание глубинной сути явлений и, как следствие всего этого, утрата руководящей роли при постановке и проведении прикладных исследований свидетельствуют о глубоком методологическом кризисе, охватившем теоретическую физику. Нет никаких оснований полагать, что кризис будет разрешен на тех же путях, по которым продолжает двигаться теоретическая физика, или на путях создания, как рекомендовал Нильс Бор, «безумных идей» (т.е. когда все уже вообще перестанут понимать что-либо).

Методы современной фундаментальной теоретической науки давно исчерпаны и стали тормозом в развитии производительных сил, в использовании человеком сил природы.

Давно и много говорится об НТР - научно-технической революции, о достижениях науки: созданы атомное оружие и атомная энергетика, освоены полеты в ближний космос, разработаны многочисленные материалы, созданы сложнейшие вычислительные машины, роботы и т.д. Однако сегодня качественно новых открытий становится все меньше, развитие носит в основном количественный характер, и даже при изучении «элементарных частиц» вещества используются не качественно новые приемы, а просто наращивается мощность ускорителей частиц в слепой вере, что новый энергетический уровень, может быть, даст что-нибудь новое, хотя пока ничего качественно нового он как раз и не дает.

В прикладной физике различные торжественные обещания все никак не сбываются. Уже много лет прошло с тех пор, как была получена «устойчивая» плазма, просуществовавшая «целых» 0,01 секунду. За эти годы построены многочисленные установки для проведения термоядерных реакций, призванные навечно обеспечить человечество термоядерной энергией. Однако установки есть, созданы институты и заводы для этих целей, проведены конференции и чествования. Нет лишь самого термояда, для которого все это затеяно, и уже закрыт не только у нас, но и за рубежом ряд программ по термояду.

То же самое и с МГД - магнитной гидродинамикой. То же самое и со сверхпроводимостью, то же самое со всеми прикладными делами. И лишь в области атомной энергетики дела как-то сдвинулись, поскольку атомные станции реально существуют и продолжают строиться. Но и здесь происшедшие известные события говорят о недостаточности знаний, что непосредственно сказывается на безопасности их эксплуатации.

Фундаментальные исследования в области физических наук, базирующиеся на общепризнанных идеях, стали невероятно дорогими, и далеко не каждое государство способно выдержать столь тяжкое бремя расходов на науку. Это говорит о том, что физику поразил, если можно так выразиться, экономический кризис. Однако главным признаком кризиса физики является то, что теория и методология современной фундаментальной физической науки оказываются все менее способными помочь прикладным наукам в решении задач, которые выдвигает практика.

Наличие «парадоксов», отсутствие качественно новых идей означают, что существовавшие в физике идеи уже исчерпаны и что физика вообще и физическая теория в частности находятся в глубоком кризисе.

Здесь нет необходимости вдаваться в детали критики состояния и методологии современной теоретической физики, это в определенной мере выполнено автором в работе [2], но вполне можно признать, что все предсказания В.И.Ленина относительно того, что физику в начале века несет в идеализм, подтвердились в конце ХХ в. полностью. Ее туда и занесло.

Положения современной теоретической физики находятся в вопиющем противоречии с положениями диалектического материализма.

В самом деле, в материальном мире, как утверждает диалектический материализм, нет предела делимости материи. «Электрон так же неисчерпаем, как и атом», утверждал В.И.Ленин в своей известной работе «Материализм и эмпириокритицизм» [1]. Это значит, что электрон обязан иметь структуру, материальной основой которой является некоторый строительный материал. Этот строительный материал обладает движением, его части взаимодействуют друг с другом. Это же касается и всех «элементарных частиц» микромира, которые все могут преобразовываться друг в друга. Но это же есть прямое указание природы на то, что они все имеют в своей основе один и тот же «строительный материал»! Этот строительный материал содержится и во всем пространстве, поскольку эксперименты показали, что силовые поля в «физическом вакууме», т.е. в мировом пространстве способны «рождать» элементарные частицы. Таким образом, результаты физических экспериментов непосредственно указывают на наличие в природе мировой среды – эфира.

Между тем, современная теоретическая физика не признает существования такого строительного материала в принципе. Все элементарные частицы, по мнению физиков, не только не имеют структуры, но даже не имеют размеров! Все их свойства – электрический заряд, магнитный момент, спин и т.п.– взялись ниоткуда, они являются врожденными свойствами, не имеющими под собой никакого механизма. Тем самым, остается лишь возможность феноменологического, т.е. только внешнего описания явлений, чем накладываются ограничения на познавательную возможность человека: в глубины процессов проникать уже нельзя, ибо самих этих процессов не существует! Но тогда и внешнее описание оказывается весьма поверхностным, ибо любое явление – это внешнее проявление того самого внутреннего движения его частей, и если внутренний механизм не учитывать, то наблюдение тех или иных внешних проявлений оказывается делом случая. Тогда остается лишь феноменология, внешнее описание явления, учет только «наблюдаемых» факторов. А поскольку эти «наблюдаемые факторы» в физике связаны математическими выражениями, то и получается, что «материя исчезла, остались только одни уравнения» (Ленин).

Диалектический материализм утверждает вечность Вселенной, несоздаваемость и неуничтожаемость материи, пространства, времени и движения. Теория относительности Эйнштейна утверждает наличие «Начала» Вселенной, когда она была создана в результате так называемого «Большого взрыва», причем утверждается, что до этого «Большого взрыва» вообще не было ничего. Диалектический материализм требует обобщения накопленного опыта естествознания. Теория относительности считает возможным «свободно изобрести аксиоматическую основу физики». Теория относительности требует, чтобы соблюдалась преемственность физических теорий: все новые теории обязаны соответствовать теории относительности Эйнштейна, но сама она никак не соответствует всей предыдущей истории естествознания и гордится своей «революционностью мышления».

Чем, в принципе, материализм в физике отличается от идеализма? Материализм признает первичной природу, материю, а вторичным – сознание, представления о природе, т.е. в данном случае – теорию. Если обнаруживается какой-либо факт, противоречащий теории, то материалист вынужден изменить теорию в соответствии с новыми фактами, а идеалист отбрасывает неугодные факты, что и произошло в теории относительности.

«Классическая физика» XIX столетия, столкнувшись с новыми фактами, должна была пересмотреть свои позиции, но ни в коем случае не отказываться от материалистического подхода к теории. Но философская недостаточность физики привела к тому, что физики буквально сожгли свой дом – физику, отдав все на откуп абстрактной математике, которая стала изображать из себя и физику, и философию, и само мироздание. Материя исчезла…

Игнорирование существования в природе эфира сторонниками «дальнодействия» сегодня привело к неправомерной абсолютизации некоторых формульных зависимостей, выдаваемых их авторами за природные законы. Следование такой позиции принципиально снимает вопрос о возможности какого бы то ни было уточнения фундаментальных законов, что в принципе неверно, поскольку любые формулы лишь приближенно отражают реальную действительность. Вновь возродилась идея «дальнодействия» («actio in distance»), в соответствии с которой нам вообще не надо знать, существует среда, через которую передается взаимодействие, или нет. Физика отказалась от роли исследователя природы и свалилась в абстракцию, не имеющую к реальной природе никакого отношения…

Таким образом, современная фундаментальная наука и ее основа – теоретическая физика уже много лет находятся в глубоком кризисе. Внешними признаками этого кризиса являются:

- отсутствие новых открытий, исключая, разве что, открытие многочис-ленных «элементарных частиц», число которых составляет уже несколько сот (от 200 до 2000), в зависимости от того, как считать);

- дороговизна фундаментальных исследований, для которых построены такие установки, как, например, Серпуховский ускоритель, размещенный в подземном туннеле длиной 22 км (!), в котором установлены 6000 магнитов массой каждый десятки тонн, опутанных трубопроводами, в которых нужно пропустить жидкий гелий, или «Токамаки», предназначенные для получения управляемого термоядерного с