Реферат: Т. В. Чумакова (Санкт-Петербург)

Т.В. Чумакова

(Санкт-Петербург)


Православные миссионеры и изучение религиозных

представлений народов Сибири и Русской Америки в XIX в.


В первой половине XIX века изучение культур коренных народов Сибири и Северной Америке не было систематическим. Академия наук организовала лишь несколько локальных экспедиций, не намного улучшилось положение и во второй половине столетия. Исследования вели главным образом священники и миссионеры.

Христианизация народов Севера и Аляски началась одновременно с экспансией России. На Аляске, как и в Сибири, к началу XIX века большая часть населения была крещеной, так практически все алеуты стали православными, и сопротивлялись христианству только племена тлинкитов (колошей). Но крещение часто оставалось фиктивным. Поскольку проповедь была на русском языке, аборигены ее просто не понимали. Священники общались с аборигенами через переводчиков, дарили им топоры, сукно, холсты, иголки, табак, ножи. Подарки и освобождение от уплаты налога (ясака) оставались главным стимулом к принятию христианства. Это нашло отражение в бурятской пословице: «Хэлээмэнэй тулее хэрээНэ зуугээ» - «Из-за куска хлеба крест повесил». Неофиты быстро забывали свои христианские имена, не знали молитв и не имели никакого понятия о христианской догматике, их религиозные воззрения отличались синкретизмом, и могут быть охарактеризованы как смешение различных религиозных практик и представлений.1 Миссионеры писали: «...почитатели суеверия и преданий предков они («самоеды» — Т.Ч..) по-прежнему чтут своих богов и духов, но в то же время, как люди крещеные, носящие крест на шее, они не отказываются жертвовать и Великому Духу новой своей религии. Жертву свою, за отсутствием попа, они в простоте души приносят Богу непосредственно, без посредника, пряча приносимое в укромное место храма (под кровлей, в водостоке и в других подобных, действительно одному Богу только известных местах). Потребовалось такое экстремальное событие, как ремонт храма, дабы места эти сделались известными и другим людям — рабочему, ремонтировавшему храм. По словам этого рабочего, найдены были при этом одни лишь деньги, преимущественно серебряными монетами...»2 К началу XIX века Синод оставил «идею миссионерства в Сибири», поскольку «обращающиеся в христианство не только не имеют должного понятия об истинах христианской веры, но даже и совсем отпадают от христианства».3 Тобольский архиепископ Евгений (Казанцев) писал: «в церквах они бывают чрезвычайно редко, а дома даже молятся идолам».4 Надо сказать, что государство стремилось к христианскому просвещению уже крещеных. Так Св. Синод предписал священникам и церковнослужителям произносить проповеди на родных языках новообращенных, переводить молитвы, Символ веры и Катехизис.5 Но после выхода «Устава об управлении инородцев» (1822)6 правительство вновь заинтересовалось миссионерской работой в Сибири с тем, чтобы с помощью христианизации русифицировать малые народы. По поручению Св. Синода тобольский архиепископ Евгений (Казанцев) в конце 20-х годов составил «проект к образованию миссионеров для более прочного успеха для распространения христианства в Сибири».7 И возобновившей свою деятельность Американско-русской компании (1821) было предписано иметь в своих владениях достаточное число священников.

В Сибири было создано несколько миссий, сотрудники которых должны были заниматься не только крещением «инородцев», но и их духовным и светским образованием, «чтобы вера проникла во внутрь человека и стала достоянием его жизни».8 Таким образом, ставилась задача не катехизации, как это было традиционно принято в России, а евангелизации. Поэтому миссионеры должны были хорошо знать быт и религиозные представления народов Сибири, и, конечно же, языки. Ситуация с изучением языков в первой четверти XIX в. улучшилась и благодаря тому, что среди священников оказались представители коренных народов. Одним из первых переводчиков священных текстов на языки народов Сибири стал священник Лука Вологодский. Он был наполовину остяком (соврем. хантом), и знал помимо родного языка, русский, древнегреческий, древнееврейский, французский. Лука составил первую остяцкую азбуку, первый русско-остяцкий словарь, перевел на остяцкий язык Символ веры и другие канонические тексты. Его деятельность внесла несомненный вклад в угроведение.

Большой вклад в изучение культуры народов Сибири внесла Алтайская миссия. Миссия была открыта в 1830 году. Первым ее руководителем стал архимандрит Макарий (Михаил Яковлевич Глухарев, 1792-1847).9 Это был удивительный человек, близкий по своим взглядам к экуменизму. Георгий Флоровский писал о Глухареве: «к иным исповеданиям он всегда относился с пытливым благожелательством. В Екатеринославе молился с “духовными христианами” (молоканами), и нашел, что свет Божия озарения сияет и в их теплой вере. Квакеры, путешествовавшие по России в 1819-м году, Грелье и Аллен, посетили его в Екатеринославле, с вводным письмом от Филарета, и нашли с ним много общего, душевную близость. Впоследствии Макарий мечтал построить в Москве храм с тремя отделами — для православных, католиков и лютеран».10 Он не стремился к русификации алтайцев. Изучив язык и обычаи алтайцев, и переведя на телеутский язык Четвероевангелие, несколько апостольских посланий и кн. Деяний апостольских, а также многие псалмы и выборочные места из Ветхого Завета, краткую Священную историю; краткий катехизис митрополита Филарета; огласительные поучения и сборник молитв. Он стал не только проповедовать, но и учить ведению сельского хозяйства, элементарному соблюдению санитарных норм (приходя в дом, он просто мог вымыть пол, считая, что тем самым он показывает пример истинного христианского служения). Он и его помощники оказывали местным жителям медицинскую помощь, считая, что именно это может утвердить их веру и заставить отказаться от услуг шаманов. Свои идеи о преобразовании миссионерства в России он изложил в записке «Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе» (1839). Идеи Макария о создании специальных миссионерских училищ с 12-летним курсом обучения, включавшем обучение языкам, точным наукам, медицине и сельскому хозяйству не были реализованы. Начав миссионерскую работу, Макарий понял необходимость перевода Библии на современный русский язык. Он писал в Комиссию духовных училищ «в народе русском многие миссионеры, и в том числе знатная часть служителей церкви, не могут хорошо разуметь ветхого завета на славянском, уже мертвом у нас наречии».11 Он считал, что, не овладев библейским текстом на своем родном языке, миссионер не может излагать Библии «суеверным племенам». Благодаря Макарию (Глухареву) Алтайская миссия стала не только духовным, но и научным центром по изучению этнографии и языка народов Алтая. Крещеный Макарием телеут Михил Чевалков стал первым алтайским писателем. После отъезда из миссии Макария (Глухарева) в 1844 г. ее возглавил протоиерей Стефан (Степан) Васильевич Ландышев (ум. 1883). Он продолжил работу Макария по переводу священных текстов и изучению местных языков, а также исследование верований алтайцев, результатом чего, в частности стала его работа «Космогония и феогония алтайских язычников» (Казань, 1886). В Алтайской миссии работали такие известные российские тюркологи, как В.И. Вербицкий и митрополит Макарий (Михаил Андреевич Невский, 1835-1926), переводчик Библии на алтайский язык, работавший в миссии с 1855 г. Василий Иванович Вербицкий (1827-1890), миссионер Алтайской духовной миссии, этнограф и тюрколог, прибыл в Алтайскую миссию в 1853 г. Работая в миссии, он стал первым исследователем этнографии Алтая, создал множество работ о мифологии и быте алтайцев, не утративших актуальность и по сей день.12 До 1917 г. было опубликовано 104 работы В.И. Вербицкого по истории, языку, культуре, мифологии, религиозным представлениям, хозяйственным занятиям алтайцев.13 Многое из религиозных представлений алтайских племен нам известно только благодаря работам Вербицкого. Кроме того, он занимался научным изучением алтайского языка, результатом чего стало издание «Краткой грамматики алтайского языка» (под редакцией Н.И. Ильминского, 1869); а затем «Словаря алтайского и аладагского наречий тюркского языка». (Казань, 1884). Кроме того, он серьезно занимался изучением флоры Алтая и алтайским пчеловодством. Вербицкий был избран членом многих научных обществ, имел серебряную медаль Русского Географического общества.

В конце 30-х годов XIX века по настоянию Иркутской епархии Синод принял ряд мер по усилению миссионерской деятельности в Восточной Сибири. Это случилось благодаря усилиям архиепископа Нила (Исакович Николай Феодорович, 1799-1874), который возглавил в 1838 г. иркутскую епархию. Работы Нила были хорошо известны в русском обществе XIX в., и он сам послужил прототипом миссионера в романе Н.С. Лескова «На краю света». Нил в совершенстве владел бурятским и монгольским языками. Вместе с бурятом протоиереем Николаем Ниловым Доржиевым, который впоследствии преподавал монгольский язык в Санкт-Петербургском университете, Нил перевел на бурятский язык Евангелие. Во времена своего епископства в Иркутске он занимался исследованием религии и культуры бурят, а также других многочисленных народов, населяющих огромные территории епархии. Труд «Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири» (СПб, 1858), позволил Нилу (Исааковичу) считаться одним из родоначальников российской буддологии. Не менее любопытно и содержит много сведений о шаманизме и этнографии сибирских народов, его сочинение «Путевые записки о путешествии по Сибири» (Ярославль, 1874), а также множество других работ, напечатанных в «Епархиальных ведомостях» и других изданиях. В них он анализирует религиозные верования, описывает обряды, сопровождающие жизнь человека, от рождения до смерти. В «Путевых записках» архиепископ Нил рассказывает и о деятельности Андрея Ивановича Аргентова (1816 – после 1879),14 священника походной церкви и известного исследователя Сибири, награжденного в 1879 г. медалью Географического общества за чукотско-русский словарь с заметками по грамматике. Аргентов жил на западной Чукотке с 1842 по 1857 гг., совершая каждый год непрерывный путешествия. В конце декабря 1851 г. он доносил Якутскому духовному правлению о том, что в том году он пешком прошел 700 верст, водой проплыл 685 верст, на собаках проехал 3490 верст, и так повторялось ежегодно. Наряду с обращением чукчей в христианство изучал язык, фольклор и культуру. К сожалению далеко не все материалы, собранные Аргентовым опубликованы. В своих заметках, он большое внимание уделял народной религиозности крещеных чукчей, которые приняли христианство, уверовав, что «Велик Бог русский», который дает своим людям железо, сталь и оружие.

Как и другие миссионеры, он отмечал достаточно формальное отношение чукчей к соблюдению таких христианских таинств. Надо отметить, что отношение самого Аргентова к шаманам уже несколько иное, чем у его предшественников. Он уже не воспринимает их как «бесослужителей», а смотрит на них скорее как ученый, даже допуская некоторую пользу. Аргентов писал: «шаман – мудрее… Мудрец, которому, из любви к искусству, природа соблаговолила открыть некоторые из тайников своей премудрости на пользу людям».15 В другом месте он отмечал: «Одним своим визитом много пользы дает шаман больному. Надо согласиться, что смышленые шаманы полезны там, где до лучшего не доросли».16 Впрочем, надо отметить, что и сами шаманы не оказывали сопротивления христианству, некоторые из них крестились, и даже становились клирошанами. Характерен здесь рассказ о том, что один шаман, когда к нему явились духи оспы «быстро вскочил на ноги и, перекрестившись перед иконами, превратился в дым и улетел в небо».17

Одним из первых исследователей якутской культуры стал Дмитрий Васильевич Хитров (1818 – 1896),18 Он прибыл в Иркутск в 1841 г. и через несколько лет он начал с походной церковью объезжать просторы Якутии. До 1850 г. он совершил шесть поездок - две в Колымск, две на Аллохан, одну в Учур и одну на озеро Жессей или Ессейское. 31 декабря 1851 г., по указу Св. Синода, он бы возведен в звание миссионера, и за десять лет своего служения проехал 9130 верст. Он «каждый год совершал путь до 10 тысяч верст, посещая почти все приходы Колымскаго и Верхоянскаго округов, а также отдаленнейшия места и Якутскаго округа, как то: край Оймяконский, Аллахюн (по Охотскому тракту), Нелькан (по Аянскому тракту), Учур и Темтен (притоки р. Алдана) и сверх того, кочевья тунгусов, скитающихся в вершине р. Олекмы».19 Во время путешествий он внимательно наблюдал за обычаями, изучал языки, анализировал религиозные обычаи и ритуалы. Результатом его трудов явились многочисленные статьи и заметки в периодической печати, дневники20 и, конечно же «Краткая грамматика якутского языка» (М., Синодальная типография, 1858.), «Якутско-русский букварь» (М., 1858). Хитров вместе с несколькими якутскими священниками, входившими в Комитет по переводу священных и богослужебных книг на якутский язык, к 1953 году перевел на якутский язык все книги Нового Завета, кроме Апокалипсиса, а также Псалтырь, Служебник, Бытие, Требник, Каноник, Часослов. Для якутской грамоты им были приняты русские буквы с изменением некоторых из них, для того, чтобы передать носовые и гортанные звуки. Благодаря Хитрову и его коллегам, якутский язык стал не только письменным, но и богослужебным (чего до сих пор не произошло с русским языком). Для этнографов и тех, кто занимается религиоведческими исследованиями, до сих пор очень интересен его «Путевой журнал». В нем можно подчеркнуть многое для анализа народных религиозных представлений крещеных якутов (политеизм, обоготворение икон, представление о священнике как о белом шамане и т.д.). Так, он рассказывал о том, что якуты старались принять причастие именно от него, поскольку верили, что «причащающиеся от меня имеют жить долго и будут здоровы, а причастие, преподаваемое их священником, полезно для одних только умирающих».21 В другом месте Хитров рассказывает, что от него требовали истолкования самых разных природных явлений, считая, что он знает все, являясь «Христовым толмачом». Хитров, как и Иннокентий Аляскинский (Венимаминов), были против русификации. Они считали, что русификация разрушает хозяйственные и охотничьи привычки, ведет к падению нравов, пьянству и проч. Они учитывали условия жизни своей паствы. Хитров разрешал своей пастве не соблюдать пост и вступать в близкородственные браки, поскольку иное было невозможно. Но в то же время, он стремился уничтожать любые намеки на поклонение духам среди крещеных (сжигал шаманские бубны).

Говоря об исследовании Сибири миссионерами, нельзя не сказать несколько слов о научной деятельности Иннокентия Иркутского (Вениаминова).22 Его образ нам хорошо знаком по сочинениям И.А. Гончарова. Иннокентий описан им в рассказе «По Восточной Сибири. В Якутске и в Иркутске» и во втором томе «Фрегата «Паллада»», где он писал: «Не нужно напоминать вам имя архипастыря, который много лет подвизался на пользу подвластных нам американских племен, обращая их в христианскую веру. Вам известен он как автор книги "Записки об уналашкинском отделе Алеутских островов", издание 1840 г. протоиерея (ныне камчатского, алеутского и курильского архиепископа Иннокентия) Вениаминова. Автор в предисловии скромно называет записки материалами для будущей истории наших американских колоний; но, прочтя эти материалы, не пожелаешь никакой другой истории молодого и малоизвестного края. Нет недостатка ни в полноте, ни в отчетливости по всем частям знания: этнографии, географии, топографии, натуральной истории; но всего более обращено внимание на состояние церкви между обращенными, успехам которой он так много, долго и ревностно содействовал. Книга эта еще замечательна тем, что написана прекрасным, легким и живым языком. Кроме того, отцом Вениаминовым переложено на алеутский язык Евангелие, им же изданы алеутский и алеутско-кадьякский буквари, с присовокуплением на том и на другом языках заповедей, Символа веры, молитвы Господней, вседневных молитв, потом счета и цифр. То же самое, кажется, если не ошибаюсь, сделано и для колош».23

Вениаминов не только сам перевел на алеутский диалект Лисьих островов Евангелие от Матфея, но также составил грамматику алеуто-лисьевского языка («Опыт грамматики алеутско-лисьевского языка»), написал «Замечания о колошском и кадьякском языках и отчасти о прочих наречиях в Российско-Американских владениях, с присовокуплением Российского словаря», и этнографическое исследование «Записки об островах Уналашкинского отдела» (ч. 1—3, 1840), за которое он получил Демидовскую премию. Кроме того, им были опубликованы многочисленные этнографические статьи.

Необычайная работоспособность будущего митрополита Московского и Коломенского позволила ему заниматься не только пастырской деятельностью (сюда я отношу и переводы богослужебных и евангельских текстов), но и «бесполезной» научной работой. Он писал: «составить грамматику такого языка, каков алеутско-лисьевский, я считал почти бесполезным трудом, потому что она не нужна ни для алеутов, которые без грамматики могут сообщать друг другу свои мысли, - и которые, наверно, не в долгом времени, совсем оставят язык свой, - ни для иностранцев. Но, видя, с каким рвением… многие ученые стараются собирать всякого рода сведения, и как для них любопытна даже малейшая в таком роде находка, я решил составить несколько правил грамматики алеутского языка».24 К этой грамматике он приложил перевод телеутских песен, и написал на алеутском языке «Указание пути в Царствие небесное».

На Аляску Вениаминов попал сразу после окончания семинарии, которую он закончил с отличием, успешно совмещая духовное обучением с учебой у часового мастера «из поселенцев» Клима. Вениаминову в Америке очень пригодилось умением создавать различные часы, от механических до карманных солнечных, а также умением изготавливать другие механические инструменты, которые в литературе упорно называются «органами», но очевидно представляли нечто вроде механического пианино, поскольку могли исполнять (при смене валов) различные мелодии – от духовных до русских плясовых. Известно, что он неплохо поправил дела своей миссии, благодаря продаже таких «органов» калифорнийским иезуитам. За год до окончания семинарии Иван Вениаминов женился, и после окончания обучения согласился получить приход на далекой Аляске.. 7 мая 1823 г. он выехал с семейством из Иркутска, заехал в на свою родину в село Ангинское, оттуда по Лене в Якутск, и на лошадях верхом до Охотска, из Охотска до Ситки на судне Российско-Американской компании. 23 июля 1824 г. он прибыл в Уналашку. Сразу же по прибытии священник научился пользоваться байдаркой (что наверно было не просто при его росте и телосложении) и начал объезжать острова, изучая их флору, фауну, и в первую очередь быт и нравы, а также религиозные представления местных жителей. Практически все алеуты были уже крещены (хотя их религиозные представления были достаточно экзотичны, следов шаманизма в них Вениаминов не нашел), но вот тлинкиты (колоши) отказывались принимать христианство. Вениаминов писал о тлинкитах в работе «Состояние Православной церкви в Америке» (СПб., 1840). В ней он в частности отмечал, что неприятие христианства объясняется тем, что они наблюдают поведение русских, и, видя их отвратительные поступки, не считают нужным разделять их веру. Вениаминов также писал, что свободолюбивые тлинкиты боятся, что, приняв христианство, они сделаются рабами русских, как алеуты. Но все решил случай. Русские переселенцы занесли на острова оспу, и в результате умерло много тлинкитов. Тлинкитские шаманы, которые до того пользовались безграничным доверием местного населения, не только не смогли предотвратить эпидемию, но и погибли сами, и тогда Русско-Американская компания начла массовые прививки тлинкитов, и те выжили. Естественно объяснив действие прививок сверхъестественными способностями русских «шаманов», тлинкиты приняли христианство. О том, насколько потрясло тлинкитов «русское чудо» говорит тот факт, что даже современные тлинкитские шаманы активно используют во время обрядов русские православные кресты, святую воду и другие священные объекты и субстанции, при этом они произносят «русские» слова и имитируют православную службу, вызывая «русского духа».25

Активно занявшись христианским просвещением местных народов Иннокентий Аляскинский (Венимаминов), выступал против русификации, которая, впрочем, казалась ему неизбежной.26 Он считал, что русификация разрушает хозяйственные и охотничьи привычки, ведет к падению нравов, пьянству и проч. Вениаминов писал: «алеуты прежде не знали многих удобств… но зато они не знали и роскоши… Ныне они понимают различные состояния…. это может служить только причиной мучений… они, научаясь искусствам новым, в то же время теряют свои национальные, и более полезные им искусства».27 Иннокентий призывал миссионеров «наблюдать благоразумную осторожность», и это вовсе не было лишним, достаточно вспомнить то, как настойчиво алтайские миссионеры стремились отучить алтайцев от кочевого скотоводства и охоты и приучить к земледелию, апеллируя при этом к Библии. Плоды русификации народов Севера стали сейчас совершенно очевидны.

Важным аспектом деятельности православных миссионеров в Сибири и в Русской Америке было создание школ. С XIX в. эти школы в основном были билингвальными, и обучение в основном велось на местных языках, для чего миссионерами разрабатывались алфавиты, создавались азбуки (на основе кириллицы) и переводы основных молитв, Евангелий и т.д. на языки народов Севера. Вениаминов разработал алеутский алфавит совместно с алеутским тойоном Иваном Паньковым. Благодаря деятельности Иннокентия (Вениаминова), которую продолжили его ученики-алеуты (точнее, креолы) – священники Яков (Иаков) Нецветов28 и Лаврентий Саломатов, переведшие Евагелие на языки жителей Аляски. Алеутский язык также стал учебным языком в билингвальнымх школах, которые создавал Вениаминов и его последователи. Благодаря этим школам многие алеуты стали грамотными.29

После смерти жены (1839) Иван Вениаминов был пострижен в монахи с именем Иннокентий (1840) и на следующий день (1 декабря) в личной беседе император Николай I сообщил ему о создании Камчатской епархии, которую и Иннокентий возглавил. 26 сентября 1841 г. епископ Иннокентий вернулся в Америку. В 1868 г. после смерти Филарета (Дроздова) Иннокентий стал митрополитом Московским и Коломенским, и как митрополит сыграл большую роль в организации Русского миссионерского общества, члены которого внесли большой вклад в исследование культуры народов Сибири. За год до этого Аляска была продана США, но американские власти признали права Русской православной церкви,30 и была создана (1870) Алеутско-Аляскинская епархия, но в 1872 г. кафедра была перенесена в Сан-Франциско.31 Думается что хорошее отношение американских властей к православной церкви объяснялось и личностью Иннокентия, о чем говорит его переписка с представителями протестантского духовенства, а также тот факт, что уже в 1877 г. в Лондоне вышла книга Карла Хейли, посвященная личности и работам Иннокентия «Innocent of Moscow the Apostle of Kamchatka and Alaska».

После продажи Аляски США на Аляске хотя и оставалась православная церковь, но в религиозном отношении с 1878 г. начала лидировать пресвитерианская миссия. Уменьшилось влияние православия также и потому, что функционировавшие до 1912 г. билингвальные русско-алеутские школы прекратили свое существование, а с 1920 г., когда на Аляске появились федеральные школы, преподавание на алеутском было запрещено, однако с середины 50-х годов XX века (благодаря деятельности Аляскинского университета) все обучавшиеся в школах представители коренных народов стали вновь билингвами, но русский язык естественно был заменен английским. Впрочем, и сейчас на Аляске сохранились приходы православной церкви, которые относятся к юрисдикции Американской православной церкви.32

Даже этот небольшой обзор трудов русских миссонеров XIX столетия позволяет нам сделать вывод о том, что их деятельность внесла огромный вклад в изучение культуры коренных народов Сибири и Северной Америки.

___________________________________

1См. напр. Kan S. Clan Mothers and Godmothers: Tlingit Women and Russian Orthodox Christianity, 1840-1940 // Ethnohistory. Vol. 43, No. 4 (Autumn 1996), 613-641; его же. Shamanism and Christianity: Modern-Day Tlingit Elders Look at the Past // Ethnohistory. № 38 (4) (Fall 1991). P. 363-387.

2 Путевые журналы миссионеров Обдорской миссии (60—70-е гг. XIX века)/Сост. и коммент. В. Темплинг, вступ. ст. и коммент. С. Турова. Тюмень:, 2002. С. 6.

3 Цит. по Сумароков П. Миссионерство в Сибири // Христианское чтение. Т. II. 1883. С. 590

4 Странник. Май. 1872. С. 114.

5 Полное собрание постановлений по Министерству народного просвещения. Т. I. С. 353.

6 Полн. собр. законов Российской империи, т. 38, [СПБ], 1830, № 29126.

7 Странник. Май. 1872. С. 124.

8 Городков Н. Просвящение христианскою верою инородцев Западной Сибири //Тобольский епархиальный вестник. 1888. № 17. Неофициальная часть. С. 1.

9 См. Харлампович К.В. Архим. Макарий Глухарев. По поводу 75-летия Алтайской миссии// Христианское чтение. 1905, № 9-11; Письма архим. Макария Глухарева, Каз., 1905.

10 Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Т. 1. Джорданвиль, 2003. С. 148.

11 Цит. по Чистович И.А. История перевода Библии на русский язык. СПб., 1899. С. 220.

12 См. напр.: Лечение болезней у калмыков-алтайцев // Том. губ. ведомости. 1863. № 24, 25; Предразсудки и суеверия при Алтайских крестьянах // Там же. 1863. № 12; Люди, превратившиеся из зверей в птиц: Из естеств. истории алтайцев // Там же. 1869. № 39; Миросозерцание и народное творчество сибирских инородческих племен: (Этнографические материалы) // Литературный сборник: Собр. науч. и лит. ст. о Сибири и Азиатском Востоке. СПб., 1885. С. 337-351; Алтайские инородцы: Сб. этногр. ст. и исслед. алт. миссионера, протоиерея В.И. Вербицкого / Под ред. А.А. Ивановского. Горно-Алтайск, 1893.

13 Библиографический указатель трудов В.И. Вербицкого к 100-летию со дня кончины. Составитель: кандидат богословия, протодиакон А. Ремов. Предисловие и редакция магистра богословия, протоиерея Б. Пивоварова. Православная община Всех Святых в земле Российской просиявших (Академгородок), Государственная публичная Научно-техническая библиотека СО АН ССР, Новосибирск, 1990.

14 См. некоторые работы А.И. Аргентова: Описание Николаевского Чаунского прихода (о чукчах) // Записки Сибирского отдела РГО. Кн. 3. СПб., 1857:; Прибавление к описанию прихода - о существовании земли и людей на Ледовитом море // Записки Сибирского отдела РГО. Кн. 3. СПб., 1857; Путевые записки священника миссионера в приполярной местности // Записки Сибирского отдела РГО. Кн. 6. 1857; Путевые записки священника Андрея Аргентова. Н. Новгород, 1886.

15 Путевые записки священника Андрея Аргентова. Н. Новгород, 1886. С. 47.

16 Цит. по Чикачев А. Г. Шаманское лечение русских старожилов // Толерантность. Якутск, 1994. С. 99–100.

17 Исторические предания и рассказы якутов. Ч. 2. М.-Л., 1960. С. 296 

18 Д.В. Хитров в 1868 после смерти жены принял постриг с именем Дионисия, и был хиротонисан в епископа Якутского, позже был назначен епископом Уфимским и Мензелинским.

19 Барсуков И. Памяти Дионисия, епископа Якутского и Вилюйского, а затем Уфимского и Мензелинского. СПб., 1902. С. 12
^ 20 См. напр. Описание Жиганского улуса (в Верхоянском округе)// Записки Сибирского отдела РГО СПб., Кн. 1. 1856.
21 Путевой журнал священника походных церквей г. Якутска Д.В. Хитрова 1849 – 1854 гг. Уфа, 1903. С. 132.

22 Вениаминов-Попов-Ангингский Иван Евсеевич (в монашестве — Иннокентий) (1797-1879), митр. Московский, миссионер, переводчик Свящ.Писания на языки народов Севера. 1823- 1834 – священник на Алеутских островах, 1834- 1840 – на Аляске, 1840 - епископ Камчатский, Курильский и Алеутский, 1868 – митрополит Московский.

23 Колоши – телеуты.

24 Цит. по Барсуков И.П. Иннокентий митрополит московский и коломенский, по его сочинениям, письмам и рассказам современников. М., 1883. С. 45.

25 Kan S. Shamanism and Christianity: Modern-Day Tlingit Elders Look at the Past // Ethnohistory, Vol. 38, No. 4. (Autumn, 1991). P. 363-387.

26 Пресвитерианские миссионеры, пришедшие к тлинкитам после того, как Аляска была продана США, придерживались иной стратегии. Они сразу стали искоренять шаманизм, бороться с народными обычаями и устоями. См. Kan S. Russian Orthodox Brotherhoods among the Tlingit: Missionary Goals and Native Response // Ethnohistory, Vol. 32, No. 3. (Summer, 1985), pp. 196-222.

27 Цит. по Дионисий. Идеалы православно-русского инородческого миссионерства. Казань, 1901. С. 14 – 15.

28 Иаков Нецветов был первым алеутом, рукоположенным в священники. Как и многие другие священники он был креолом. Его мать Мария Алексеева — алеутка с острова Атка вышла замуж за Егора Васильевича Нетцветова — русского промышленника из Тобольска, прибывшего на Алеутские острова в 1794 г. Заниматься пастырской деятельностью на Аляске Нецветов начал в 1828 г. после окончания Иркутской семинарии. Значительную часть своей жизни он проповедовал среди тлинкитов. стал первым миссионером в регионе рек Юкон и Кускоквим (1845—1863).В 1994 г. Священным Синодом Православной церкви в Америке был причислен к лику святых как “просветитель народов Аляски”.

29 О школьном обучении на Аляске см. Dauenhauer R. Conflicting Visions in Alaskan Education. Fairbanks Univ. of Alaska, 1977.

30 Bensin B.M. History of Russian Greek Catholic Church of North America. New York, 1941. P. 10.

31 Архив и материалы Аляскинской миссии хранятся в Библиотеке Конгресса США.

32 См. официальный сайт http://www.alaskanchurch.org/