Реферат: Берлов В. И. Должно быть только то, что случилось

Берлов В.И.


ДОЛЖНО БЫТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ


ПРЕДИСЛОВИЕ


Когда мы наблюдаем движение небесных тел, микрочастиц, физи­ческие, химические и другие явления природы, жизнь фауны и флоры, то абсолютно ясно видим и осознаем тот непреложный факт, что все дви­жется, живет и развивается в рамках непоколебимых закономерностей, в рамках строгого соответствия причинно-следственной цепочке, где след­ствие всегда становится причиной нового следствия и так далее. За чем бы мы ни установили внимательного наблюдения, мы обнаружим, что жизнь не имеет такой надуманной категории, как случайность, что даже сухой лист падает с дерева строго закономерно именно в то место и в тот момент, в которые он упал, вследствие своего физического состояния, тех или иных климатических причин и так далее, но как только речь за­ходит о нашей личной и общественной жизни, многие из нас не умеют видеть закономерностей всего того, что с нами происходит.

Думается, мы не научены внимательно наблюдать за своими собствен­ными психическими реакциями, а значит, наш мозг не способен выпол­нять главную функцию по охране своего собственного организма от не­гативных психических состояний, неумолимо разрушающих нашу физи­ческую основу.

Большинство из нас усматривает причины своих бед, несчастий, бо­лезней во внешних воздействиях политического, социально-экономичес­кого, семейно-бытового, генетического или иного внешнего обстоятель­ства, и очень небольшое количество людей способно видеть основной корень своих несчастий, бед и болезней именно в своих собственных про­счетах, в своих неверных поступках, в своих вредных привычках, в своем эгоистичном характере, в своей озлобленности, зависти, жадности, в своей законсервированной склонности к насилию, в своем неуемном стремле­нии к власти, славе и богатству.

Наша задача заключается в том, чтобы как можно глубоко проник­нуть в законы психического мира и ясно увидеть, что деятельность, иду­щая вразрез с этими законами, чревата неисчислимыми бедствиями как для нас лично, так и для наших близких.


^ РАЗДРАЖИТЕЛЬНОСТЬ И СДЕРЖАННОСТЬ


Необходимо сразу сказать, что речь пойдет не столько о физиоло­гии, то есть не столько о физических реакциях на голод, холод, огонь и так далее, а в большей степени о психических реакциях, возникающих в ответ на действия, мысли, слова, чувства и эмоции других людей и обще­ственные явления.

Совершенно очевидно, что раздражительность является следствием различных форм недовольства, а соответственно, недовольство всегда предстает причиной раздражительности в каких бы аспектах оно ни про­являлось. В свою очередь, раздражительность становится причиной, обус­лавливающей появление гнева, имеющего различные оттенки, от сдер­жанно-иронических до яростно-истерических. Являясь серьезным энер­гетическим выбросом, гнев всегда создает психический дисбаланс, кото­рый мы называем словами: "опустошенность, горечь, печаль, внутрен­няя боль" и так далее.

Давайте спросим себя, а возможно ли жить, не впадая в эту пропасть опустошенности и, следовательно, не втягивая в нее других людей, воз­можно ли не наносить им и себе психический, а значит, и физический вред? Если мы способны задать такой вопрос, то, без всякого сомнения, мы ясно увидим и ответ.

Очевидно, что недовольство может охватывать огромное количество сторон нашей жизни и, думается, важен не сам факт недовольства, а сте­пень раздраженности, возникающей вслед за его появлением. Так же оче­видно, что чем выше степень раздраженности, тем ближе амплитуда гне­ва будет приближаться к ярости, что, несомненно, вызовет более глубо­кий я обширный выброс психической энергии, а, соответственно, нане­сет более серьезный вред всем находящимся в поле данного конфликта. Теперь мы можем ясно увидеть истину того факта, что наибольшую важ­ность имеет способность обладать наименьшей степенью раздражитель­ности, способность, называемую словами: "сдержанность, терпимость, уравновешенность". Очевидно, что обладать той или иной способнос­тью можно, лишь научившись этому, как это происходит в любом деле. Кто же может нас научить быть сдержанными, терпеливыми, уравнове­шенными? Думается, каждый из нас вполне способен изучить эту науку на своем собственном личном опыте, но это может произойти только тогда, когда мы ясно увидим всю пагубность и опасность, таящиеся в высокой степени раздражительности как для нас самих, так для родных и близких нам людей, ибо именно они, в первую очередь, всегда будут на­ходиться в конфликтном поле, именно на них будет направлен основной психический выброс, именно они вначале станут жертвами, а впослед­ствии "следователями, прокурорами, судьями и палачами" нас самих.

Давайте понаблюдаем, насколько часто мы входим во взаимоотно­шения с посторонними людьми, и тогда ясно увидим, что эта доля нич­тожно мала по отношению к той доле, которая составляет наши взаимо­отношения с родными и близкими, а глубина общения с посторонними людьми не входит ни в какое сравнение с той глубиной, которая присуща нашему общению с родными и близкими. Именно к ним мы предъявляем различные требования вследствие нашего недовольства их поступками, их миропониманием, их привычками, их характером, именно их мы хо­тим видеть соответствующими тем идеальным образам, которые уже сфор­мированы и содержатся в нашем воображении, но реальная жизнь всегда смывает краски идеальных представлений, вследствие чего именно род­ные и близкие чаще всего попадают в иоле нашего недовольства, критики, осуждения, в поле нашей раздражительности, а значит, и в поле на­шего гнева.

Мы все хорошо знаем, что если степень нашей раздражительности в отдельных случаях достигает наивысших пределов, а соответствующая амплитуда гнева достигает ярости, то, следовательно, интервал опусто­шенности, скорби, печали у всех находящихся в поле "психической бури" получает большую длительность и глубину, а такой конфликт пускает глубокие корни и имеет тенденцию переходить впоследствии в медленно тлеющую форму неприязни, характерную для пассивной стадии ненавис­ти, являющейся одним из самых жизнеопасных и разрушительных психи­ческих ядов, подвергающих неумолимому распаду физическое здоровье любого человека.

Итак, мы выяснили, что наибольшую важность представляет дли­тельность и глубина гнева, неприязни, а значит, и ненависти, что, соб­ственно говоря, и является подлинными корнями любых психических драм, корнями, питающими дальнейшее развитие психических коллизий в конфликтном направлении.

Лишь когда мы ясно видим истинную природу конфликтов, законо­мерности, присущие их развитию, и те опасности, которые они в себе таят, мы становимся способными увидеть и ту огромную важность сдер­жанности, терпимости, уравновешенности, являющихся, без преувеличе­ния, психическими лекарствами, которые реально способны существен­но снизить степень раздражительности, гнева, неприязни и тем самым не дать любому конфликту пустить глубокие корни, а значит, и не дать ему серьезной длительности в будущем. Понимание огромной важности для нас лично иметь способность обладать такими свойствами характера, как сдержанность, терпимость, уравновешенность, приводит в работу меха­низм самодисциплины, который устанавливает и закрепляет данные ка­чества изнутри, превращая их в характерные психические свойства на­шего организма.

Очевидно, что любое коренное психическое изменение возможно лишь вследствие внутренней самодисциплины, имеющей под собой глу­бокое личное понимание огромной важности такой трансформации, и если такого понимания нет, то никакие доводы извне не способны выз­вать коренного преображения психической "конституции", законсерви­рованной в силу тех или иных причин в каждом из нас.

Почему же так необходимо коренное изменение нашей психики? Наличие механистической основы психических реакций делает нас про­граммными биомашинами и ставит в один ряд с другими представителя­ми животного мира, действующими в строго запрограммированных ге­нетическим кодом рамках. Давайте условимся, что нам безразлично, ка­кова предыстория механистичности нашей психической деятельности, а сосредоточим внимание на самом факте ее зависимости от различных внешних воздействий. Большая часть объектов недовольства прямо ука­зывает на такое внешнее воздействие, всегда представая первым звеном причинно-следственной цепи, вызывающей в нас раздражение, гнев, не­приязнь, ненависть, скорбь, печаль, опустошенность и так далее. Итак, нас интересует именно первое звено — недовольство, ибо с исчезновени­ем или уменьшением глубины его исчезает или претерпевает серьезные позитивные изменения и вся последующая чувственно-эмоциональная цепочка.

Осознание негативной роли недовольства нами лично без всяких уси­лий может вызывать трансформацию психики, выраженную в существен­ном снижении степени раздражительности, а конфликтное напряжение, возникающее вследствие недовольства, падает, не давая конфликту пус­тить глубокие корни. В сущности, любое недовольство - это лишь та или иная форма мятежа, направленного против внешних или внутренних ре­алий, а мятеж зачастую включает в себя обличение и негодование, осуж­дение и борьбу, что, в свою очередь, прямо указывает на отсутствие ду­шевного покоя, умиротворенности или, употребляя религиозную фра­зеологию, прямо указывает на отсутствие смирения. Безмятежность, ду­шевный покой, умиротворенность всегда сопутствуют мудрости, а значит и способности любить жизнь во всех ее проявлениях, сопутствуют способности быть счастливым. Думается, что счастье — это не идеализи­рованный образ, которого необходимо добиваться, не стандартный объект, одинаковый для всех, а чисто субъективная способность любить жизнь во всех ее проявлениях, и очевидность истины данного факта мо­жет проверить каждый из нас, если сильно этого пожелает.

Совершенно очевидно, что за недовольством, раздражительностью, гневом, неприязнью, ненавистью, скорбью, печалью, опустошенностью и так далее всегда стоит мысль, которая и ответственна абсолютно за все негативы нашей психики. Мысль по своей природе конфликтна, функци­онирует в рамках оценок, выводов, умозаключений, которые всегда име­ют полярный характер, вследствие этого возникает как внутреннее, так и внешнее противостояние суждений, мнений, определений и так далее. Возможно ли находиться в состоянии умиротворенности, безмятежнос­ти, душевного покоя при наличии такого противостояния? Думается, что очевидность ответа не вызывает сомнения. Ну, а возможно ли добиться прекращения мыслительного процесса, хотя бы на небольшой период? Совершенно очевидно, что добиться такого результата абсолютно не­возможно, ибо тот, кто добивается, сам и является частью мыслительно­го процесса, частью, которая, при таком положении дела, может лишь усилить его интенсивность, а значит, и конфликтность.

Осознание истины данного факта само по себе может привести к спо­собности безоценочного состояния мыслительной практики, что имеет очень важное значение, ибо разрушает механистичность и реакционность чувственно-эмоциональной цепочки и вырабатывает элементы уравно­вешенности и сдержанности, внимательного отношения к себе, окружа­ющим нас людям, фауне и флоре, вырабатывает элементы созерцатель­ности, которая есть способность видеть красоту и ее всеобъемлемость. Умение же видеть красоту мира — это, в сущности, и есть способность любить жизнь во всех ее проявлениях, великое творческое состояние души, определяющее человеческое счастье.


^ БЕСПОКОЙСТВО И ОТСУТСТВИЕ СТРАХА


Необходимо сразу сказать, что речь пойдет не об испуге, являющем­ся физиологической реакцией на неожиданную опасность в настоящем, реакции, присущей всем нам в полной мере, а о психологическом страхе, за которым всегда стоит мысль, анализирующая прошлое и создающая воображаемые картины будущего, страхе, имеющем широкий спектр ва­риантов для воплощения, но при этом всегда остающемся тем же самым горьким напитком тревоги, смятения и психологического хаоса.

Беспокойство, входя в структурную основу страха, всегда предстает перед нашим взором защитной реакцией на возможные неприятности, беды, болезни в будущем и обуславливает наше стремление к защищен­ности, которое прямо указывает на то, что страх всегда гнездится в нашем сознании настолько глубоко, что мы привыкли к нему и даже порой не замечаем, как автоматически живем в круговой обороне. Очевидно, что стремление к защищенности — это и есть фактическое действие стра­ха, пролагающего свой путь из прошлого в будущее, от известного к неизвестному, от определенного к неопределенному. Страх, порождаю­щий беспокойство, тревогу, смятение, всегда привязан к известным объек­там, будь то собственность, другие люди или индивидуальное здоровье, и за него всегда ответственна мысль, нежелание потерь, лишений, стра­даний и так далее. Именно мысль о воображаемой опасности порождает негативную чувственно-эмоциональную цепочку, обуславливающую глу­бокий отток психической энергии, а значит, и наносящую вред физичес­кому здоровью. Давайте спросим себя: "Могут ли беспокойство, трево­га, смятение возникнуть сами по себе, без связи с чем-либо или с кем-либо?" Очевидно, что страх появляется лишь вследствие переживания о действительных или предполагаемых утратах, то есть необходимо чем-то обладать, чтобы имелась возможность это что-то потерять. Очевидно также, что чем более крупный масштаб обладания, тем большее беспо­койство и тревогу они создают.

Если мы имеем семью и детей, то, без всякого сомнения, будем тре­вожиться о ее сохранности и будущем детей, а ревность, возникающая у супругов, всегда является ярким показателем беспокойства и тревоги, создаваемых страхом потери известного и определенного общественно­го статуса, потери так необходимого в жизни друга, потери материаль­ного благополучия и так далее.

Если мы имеем собственное дело, в которое вложены материальные средства и личный физический труд, то, несомненно, будем беспокоиться о его сохранности, процветании и прибыльности, будем тревожиться ут­ратить собственность, доходы, а значит, утратить уверенность в завтраш­нем дне. Мы всегда боимся неизвестного и неопределенного, а любое во­ображаемое мыслительное движение в этом направлении, несомненно, яв­ляется действием психологического страха, основанного на нежелании потерь. Мало кто захочет потерять собственное здоровье, а соответствен­но, большинство из нас беспокоится о нем, тревожится о тех или иных болезненных симптомах, боится заболеть тяжкими недугами и так далее.

Если мы отождествляем себя с какой-либо политической или рели­гиозной идеологией, то это прямо указывает на тот факт, что мы боимся социально-экономических потрясений или озабочены предполагаемым бытием после физической смерти, тревожимся от нахождения в одиноче­стве и чувствуем психическую успокоенность, когда находимся в группе единомышленников или в структуре идеологизированной организации.

Многие из нас не научены самостоятельно мыслить и, боясь совер­шить неверные поступки, нуждаются, чтобы кто-то извне им указал, как необходимо вести себя в тех или иных случаях, а так как чужие формули­ровки, постулаты, догмы, учитывая их полярный характер, ничтожно мало влияют на наше внутреннее состояние, то беспокойство и тревога по поводу неверных действий носят тотальный характер и серьезно де­формируют нашу психику, а значит, и наше физическое здоровье.

Итак, мы можем увидеть всю причинно-следственную цепочку дей­ствия страха. Мыслимый образ воображаемой или реальной опасности порождает беспокойство, усиление интенсивности которого приводит к состоянию тревоги, а углубление тревоги, в свою очередь, вызывает смя­тение, ведущее к психологическому хаосу, вследствие чего налицо серь­езный выброс психической энергии, а значит, и падение потенциала жизненных сил. Большинство людей систематически сами себя ввергают в стрессо­вые ситуации, воображая массу предполагаемых опасностей, не существу­ющих в реальности, а потом удивляются тому, что они в зрелом возрасте подвержены различным заболеваниям.

Действие страха может порождать в одних случаях трусость, в дру­гих смелость, но всегда страх будет прародителем стремления к защи­щенности, прародителем значительного оттока психической энергии, будет создавать состояние опустошенности, психической разбалансированности, всегда будет негативно влиять на наше физическое здоровье.

С пониманием реальных процессов мышления, обуславливающих по­явление и развитие чувственно-эмоциональных выбросов, приходит и осознание огромной важности таких свойств характера, как невинность, простота, отсутствие склонности к насилию и стяжанию. Именно склон­ность к стяжанию и насилию прямо указывает на тотальный характер страха, указывает на материальную и психологическую круговую оборо­ну, сооружая которую, мы представляем себя сильными и защищенны­ми, богатыми и неуязвимыми, но так ли это на самом деле? В дальней­шем выясняется, что чем большим количеством объектов, собственности мы обладаем, тем большая степень беспокойства нас охватывает. Мате­риальные ценности необходимо охранять и заботиться о них, а именно этот факт как раз и указывает на возрастание степени озабоченности, обеспокоенности, зависимости, подозрительности и так далее.

Аналогично дело обстоит и со склонностью к насилию, ибо проти­водействие, сопротивление, вызываемые насилием, неминуемо побужда­ют к усилению репрессивных мер, а степень озабоченности, обеспокоен­ности, зависимости, раздражительности неуклонно возрастает, обуслав­ливая возрастание степени жестокосердия, агрессивности, конфликтнос­ти, непримиримости и так далее.

Очевидно, что склонность к стяжанию и насилию входит в структур­ную основу властолюбия, которое всегда создает вокруг себя поле обид, подавленности и сопротивления. Думается, при таком положении дела наиболее важно обладать простотой и невинностью, которые имеют свой­ства психических лекарств, определяющих условия отсутствия или умень­шения степени стремления к защищенности, а значит," создают условия отсутствия или снижения степени интенсивности и глубины беспокой­ства.

Если мы ясно видим все опасности, таящиеся в последствиях пси­хологического страха, то,

несомненно, появится возможность увидеть и те действия, которые понизят степень интенсивности и глубину бес­покойства, а соответственно, увидеть и те черты характера, которые необходимо выработать, чтобы содержать психику в уравновешенном состоянии.

Составляющие элементы эгоцентрической деятельности, такие как стремление обладать возрастающим количеством собственности, недо­вольство существующим положением дел, склонность к насилию, всегда будут приводить к повышенной степени беспокойства, тревоги, смяте­ния, являющихся структурной основой и закономерными чувственно-эмоциональными реакциями того психического состояния, которое мы называем словом "страх".

Невинность, простота, внимательность, созерцательность, безоценоч­ное состояние мыслительной практики, отсутствие стремления к защи­щенности составляют важнейшие грани чистоты ума, без которой немыс­лимо обладать безмятежностью, умиротворенностью, внутренним поко­ем, немыслимо обладать творческим состоянием души, немыслимо любить жизнь во всех ее проявлениях, а значит, и немыслимо жить безза­ботно, разумно, счастливо.


^ ИЗОЛИРОВАННОСТЬ И ГЛУБИНА ОБЩЕНИЯ


Совершенно очевидно, что психическая изолированность является следствием эгоцентрической деятельности мыслительной практики, прак­тики использования других людей в своих собственных целях, интересах, нуждах и так далее. Такие взаимоотношения поверхностны и никогда не могут иметь глубины, присущей дружескому общению, для которого от­личительной особенностью является отсутствие какого бы то ни было мотива, имеющего целенаправленный, корыстный характер. Если мы бу­дем внимательны, то ясно увидим, насколько мелки, отчужденны, повер­хностны в своей основе наши взаимоотношения с сослуживцами, соседя­ми, товарищами. Обратим внимание на тот факт, что корень слова това­рищ — "товар". Взаимоотношения, построенные на товарной основе куп­ли, производства, продажи, меркантильны, а соответственно, как и лю­бые корыстные взаимоотношения, неглубоки и порождают изолирован­ность жизненных целей, индивидуальных интересов, личных доходов и так далее. Изолированность целей, интересов, материальных ресурсов -это очевидный факт реального положения дел, а корни такой изолиро­ванности лежат в обособленном положении любой семьи.

Итак, мы имеем возможность увидеть, что психическая изолирован­ность исторически порождена семейной, социальной, политической, ра­совой, национальной, религиозной, половой, возрастной и другими ви­дами обособленности. Если мы ясно видим, что реальным фактом суще­ствования современного человеческого сообщества являются разделение и борьба, обособленность и дезинтеграция, изолированность и замкну­тость, то мы имеем возможность и осознать ту огромную внутреннюю ценность, содержащуюся в глубине дружеского общения с родными и близкими людьми, в создании вместе с ними общего психического поля, препятствующего мыслительным процессам изолированности и обособ­ленности.

Замечали ли вы, как находясь среди других людей, вдруг, внезапно охватывает "стискивающая петля" изолированности? Если мы будем вни­мательны, то увидим, что чем более мелки и поверхностны взаимоотно­шения с конкретным человеком, чем более они меркантильны, продуман­ны, расчетливы, тем более высокой будет степень нашей изолированнос­ти и обособленности от него.

Глубина дружеского общения никаким образом не связана ни с це­лью, ни с мотивом, ни с выгодой, и в этом красота и великолепие друж­бы, подобно корням деревьев, питающей наши жизненные силы. Беда заключается в том, что многие из нас не умеют дружить, их никто не учил этому с детства, они не способны к общению, если оно не содержит в себе элементы той или иной формы выгоды. Поверхностность, продуманность и расчетливость наших взаимоотношений даже с самыми родными людь­ми прямо указывают на тот непреложный факт, что именно наше психи­ческое поле серьезно искривлено, деформировано, что именно нашими чертами характера являются мелочность, корысть, эгоистичность, что именно мы нуждаемся в коренной психической трансформации.

На что же это похоже, если родители занимают деньги своим детям? Весь трагизм такого положения дела заключается в том, что родители и дети составляют единое генетическое бытие, одни продолжают физическую жизнь на хромосомном уровне других и по сути дела вместе они со­ставляют единое вечно преобразующееся генеалогическое древо рода, а самое парадоксальное, что психически зачастую родители и дети настоль­ко дезинтегрированы, что не могут даже мало-мальски терпеть друг дру­га. Думается, степень психической изолированности прямо пропорцио­нальна степени эгоцентричности индивида, а значит, и степени искрив­ленности его психического поля. За детей всегда несут ответственность родители и если они не смогли создать глубокие дружеские взаимоотно­шения со своим собственным генетическим продолжением, то со всей оче­видностью можно констатировать наличие у них высочайшей степени эго­центричности, а следовательно, и высочайшей степени изолированнос­ти, проявляющейся в неспособности создавать теплые, дружеские, рав­ноправные взаимоотношения, а лишь умеющей строить властную пира­миду командования и подчиненности, при которой, как известно, "на­чальник всегда прав, подчиненный же — всегда глуп".

При таком положении дела совершенно отсутствует глубина обще­ния, но в полной мере присутствует казарменная дисциплина, компенси­рующая отсутствие дружеской глубины общения жесткой, уставной рег­ламентацией всего и вся, под страхом репрессивных мер как морального, так и карцерного характера. Степень искривления психического поля таких родителей настолько высока, что они изначально видят в своем ребенке не самого задушевного друга, а безропотный и безответный объект собственности, требующий известных вложений и приносящий впоследствии определенную прибыль.

Глубина дружеского общения может вырасти только на почве рав­ноправия и взаимопонимания, сострадания и милосердия, сопережива­ния и бескорыстия, на почве душевной теплоты, ласки, отзывчивости и взаимопомощи, на той благодатной почве, которую мы называем возвы­шенным и отчасти мистическим словом "любовь", но умеем ли мы лю­бить даже самых родных нам людей?

Думается на этот вопрос наиболее важно ответить каждому из нас, ибо отвечать на него все равно, рано или поздно, придется каждому. Муд­рость жизни заключена именно в том, что степень искривленности наше­го психического поля обязательно будет притягивать к себе людей, обла­дающих соответствующими искривлениями. Алкоголики, наркоманы, сексуальные извращенцы и так далее всегда обитают в среде себе подоб­ных, а люди, склонные к насилию, от насилия и страдают. Если мы - бу­дем внимательны, то ясно увидим, что именно так обстоит дело по всему спектру нашей психической искривленности, ну а коли увидим, то обяза­тельно появится и возможность устранить те или иные деформации на­шего психического поля.

Итак, мы выяснили, что психическая изолированность является как следствием, так и гранью эгоцентричной мыслительной деятельности, является серьезной деформацией психического поля, не позволяющей или препятствующей развиваться глубокому дружескому общению, а значит, и не позволяющей или препятствующей развиваться способности любить и быть любимым.

Думается, наиболее важно увидеть истину того факта, что быть лю­бимым абсолютно невозможно, если в нас самих отсутствует способность и умение любить других, а обретение такой способности приходит через уникальное творческое состояние самопознания, через самостоятельное исследование законов психического мира, законов, присущих всем, без исключения, людям, будь они дикари или высокообразованные, женщи­ны или мужчины, молодые или старые.


^ ВЛАСТОЛЮБИЕ И ВНУТРЕННЯЯ ПРОСТОТА


Очевидно, что властолюбие предстает перед нашим взором много­гранной глыбой, краеугольным камнем общего здания эгоцентризма, ибо содержит в себе весь спектр его "цветов, оттенков и полутонов". В струк­турную основу властолюбия входят такие "перлы" эгоцентрической дея­тельности, как гордость и высокомерие, тщеславие и честолюбие, жад­ность и зависть, ревность и склонность к насилию. В дальнейшем мы ис­следуем каждый компонент этого грандиозного чувственно-эмоциональ­ного "коктейля", а пока бросим беглый взгляд на природу этого распространеннейшего явления, заключающегося в жгучем желании быть силь­нейшим, главнейшим, умнейшим, богатейшим и так далее среди особей определенной социальной ориентации, подчинить их своей воле, своим желаниям и прихотям, каждодневно подтверждать, обусловливать, ох­ранять свой социальный статус властелина всеми имеющимися, в том числе и насильственными, мерами.

Каждая грань властолюбия, будь то гордость или тщеславие, высо­комерие или честолюбие, ревность или зависть, сама по себе является сложным чувственно-эмоциональным конгломератом, психическим со­единением, рождающимся и развивающимся в строго очерченных при­чинно-следственных рамках, что без всякого сомнения указывает на жес­ткую форму зависимости внутреннего состояния от различных внешних воздействий. Совершенно очевидно, что при таком положении дела от­сутствует душевный покой, который, собственно говоря, и является пси­хологической свободой, то есть независимостью от каких бы то ни было негативных воздействий, влекущих за собой глубокие психо-энергетические потери, а следовательно, и упадок жизненных сил, называемый опу­стошенностью, горечью, печалью и так далее.

Если налицо имеются такие серьезные деформации психического поля вследствие действия лишь одного компонента, то легко можно увидеть и последствия, таящиеся во "взрывоопасной смеси", называемой словом "властолюбие" — воистину "гремучей смеси", беспрерывно создающей новые и новые искривления психического поля индивида.

Какова же структурная основа этого краеугольного камня эгоцент­ризма? Без всякого сомнения, можно сказать, что структурной основой властолюбия является устремленность утверждаться настолько "высоко", чтобы всегда имелась возможность управлять другими людьми, имелась возможность подчинять их своей воле, своим желаниям, своим целям. Сте­пень такой устремленности может быть различной, от весьма ординар­ного желания подчинить своей воле супруга и до глобального, маниа­кального домогательства мирового господства, а одним из компонентов данной целенаправленности предстает корыстолюбие, устремленность к возрастающему количеству материальных ценностей, ибо обладание круп­ными материальными ресурсами дает возможность покупать тела и души других людей, товара, всегда имеющегося на рынке в огромном количе­стве.

Обладание людьми, возможность распоряжаться их судьбами, извле­чение корыстного интереса из их деятельности является главным моти­вом и стержневым содержанием властолюбия, а обладание возрастаю­щим количеством материальных ресурсов как нельзя лучше способству­ет такой устремленности, но возможность распоряжаться судьбами дру­гих людей имеется не только в материальной сфере. Идеологическое под­чинение людей и манипуляция их сознанием предстают перед нашим взо­ром в современном обществе распространеннейшим явлением, а конкуренция на идеологическом рынке отражает тот накал страстей, который мы наблюдаем повсеместно.

Очевидно, что как в материальной, так и в идеологической сферах дело сводится к обладанию большим количеством управляемых, а соот­ветственно, к извлечению большего количества корыстного интереса из их деятельности. Очевидно также, что в обеих сферах мы имеем возмож­ность наблюдать как сугубо национальный, так и интернациональный характер притязаний на управление другими людьми, но если в матери­альной сфере воля хозяина прямо навязывается в соответствующем до­говоре или контракте, то идеологическое подчинение обладает сугубо специфическим характером, характером гипнотического внушения, име­ющего вид самоопределения. Существуют как древнейшие, так и новей­шие идеологические структуры, но всегда в их основе лежит как печат­ное, так и устное слово, будь то книга, газета, проповедь или "пламенная речь". Иллюзион заключается в том, что мы как бы сами попадаем в сети тех или иных абстрактных построений, уверяясь в их истинности, но суть остается прежней: необходимо отдавать свой труд и свои материальные средства для дальнейшего расширения тех или иных структурных под­разделений идеологизированных организаций. Как в материальной, так и в идеологической сферах всегда имеется иерархическая пирамида, по аналогии с военной. Всегда есть "солдаты, сержанты, лейтенанты, капи­таны, полковники, генералы, маршалы и верховный главнокомандую­щий", обладающий полномочиями распоряжаться всей "армадой", и здесь присутствует один моральный критерий: "Плох тот солдат, кото­рый не желает стать генералом", критерий, указывающий на честолюби­вые устремления. Жгучее стремление или "розовые" мечтания стать "вер­ховным главнокомандующим" в тех или иных сферах деятельности и оп­ределяет наличие властолюбия и степень его развития.

Имеются более тонкие формы властолюбия, заключающиеся в тщес­лавии, в домогательстве известности, популярности, почитаемости и так далее. Здесь властолюбие предстает своей другой гранью, как бы пере­одеваясь в иную одежду, ну а "гардероб" у него, как мы выяснили выше, весьма впечатляет. В этом "гардеробе" имеются и шинели военных, и облачения священнослужителей, и блистательные костюмы преуспеваю­щих, и залатанные джинсы социальных протестантов, и обветшалые лох­мотья отреченцев и отшельников, но в наибольшем количестве имеется обычная, ничем не привлекательная одежда обывателя. Именно в боль­шинстве - обычных семей мы имеем возможность наблюдать всю "палит­ру" властолюбивых устремлений и домогательств, без всякого сомнения, в большей или меньшей степени присущих всем нам, и если мы умеем ясно видеть в себе лично "инфекционный вирус" этой болезни, то воз­можность выздоровления уже присутствует.

Думается также, наиболее важно ясно увидеть, что властолюбие имеет жесткую орбиту эгоцентризма "К себе". "Я, мне, мое" — это параметры данной орбиты, которая неизбежно включает в себя страх потери, утра­ты статуса руководителя, что неминуемо ведет к развитию склонности насильственным путем решать те или иные возникающие проблемы. Если мы будем внимательны, то увидим, что насилие имеет широкую ампли­туду колебания от иронической усмешки, обидного слова, нежелания разговаривать до самых безобразных, жестоких и безжалостных мер физического принуждения, с катастрофическими последствиями.

Серьезное осознание этой глобальной, общемировой проблемы, часть которой, в той или иной степени, мы содержим в себе, может создать почву для понимания огромной важности развития такого качества характера, как внутренняя простота. Именно обладание внутренней про­стотой снимает все сложности эгоцентрической мыслительной практики вследствие того факта, что отсутствует разделение на "высоких" и "низ­ких" командиров и подчиненных, уважаемых и презренных. При таком положении дела мы имеем возможность входить во взаимоотношения с другими людьми на равных, в психическом понимании этого слова нача­лах, как свободные от разделяющих факторов индивиды.

Внутренняя простота — это психологическая свобода от "жесткой петли" зависимости, присущей всем компонентам властолюбия, это по­истине психическое лекарство, предотвращающее истощение жизненных сил и потерю физического здоровья. Нет никакой возможности войти в глубокое дружеское общение с другими, пусть даже с самыми родными людьми, если мы не имеем с ними равноправные, доверительные и беско­рыстные взаимоотношения, если мы пытаемся командовать ими, исполь­зовать их в своих целях, ибо командирские замашки и использование дру­гих в своих устремлениях, с одной стороны, указывают на растлевающие нашу психику элементы властолюбия, а с другой стороны, обнаружива­ют отсутствие глубины общего психического поля, глубины дружеского общения, которое и является нашими жизненными корнями, питающими нас душевной теплотой, отзывчивостью, заботой, состраданием, добро­желательностью, милосердием или, другими словами, питающими нас любовью, и если таких корней нет или они атрофированы, то всегда на­лицо как психическое, так и физическое разложение, распад всей сово­купности человеческой сущности, отличающей нас от других представи­телей животного мира.


^ ГОРДОСТЬ И УРАВНОВЕШЕННОСТЬ


Все мы выросли и воспитались в условиях конкуренции, в условиях, разделяющих людей на «своих» и «чужих», в условиях, неумолимо сфор­мировавших эгоцентрический характер нашей личности. Семья, школа, собственность, раса, нация, государство, вероисповедание, политическая доктрина — вот основные факторы, изолирующие нас друг от друга, тол­кающие соревноваться, стремиться быть умнейшим, сильнейшим, бога­тейшим, святейшим и т.д., как индивидуально, так и коллективно, в рам­ках нации, государства, идеологической организации или в рамках дру­гих объединений.

Успех в тех или иных направлениях деятельности приносит нам удов­летворение, которое мы называем словом "гордость", удовлетворение, расширяющее поле нашей эгоцентричное™, а соответственно, - углубля­ющее нашу изолированность, нашу враждебность, нашу зависть, наше стремление к превосходству.

Наиболее ярким показателем дестабилизации психического состоя­ния являются обида, горечь, разочарование, всегда сопутствующие не­удачам и поражениям, с которыми нам приходится сталкиваться тем чаще, чем более