Реферат: Последние дни агента 008 и первый арест Штирлица

"Как размножаются ежики" 5

Пролог 5

ГЛАВА 1 Добрейший человек 5

ГЛАВА 2 Мелкий пакостник 6

ГЛАВА 3 Последние дни агента 008 и первый арест Штирлица. 7

ГЛАВА 4 Верхушка Третьего Рейха 9

ГЛАВА 5 Пастор Шлаг — агент Штирлица 10

ГЛАВА 6 День рождения штандартенфюрера СО фон Штирлица 11

ГЛАВА 7 Чего не может урюпинское пиво 13

ГЛАВА 8 Футбольные баталии с печальным исходом. 15

ГЛАВА 9 Ошибка трезвого полицейского 17

ГЛАВА 10 Три Гитлера и один Штирлиц 18

ГЛАВА 11 Адольф Гитлер и Отто Штирлиц 19

ГЛАВА 12 Радистка Кэт и господин Штирлиц 20

ГЛАВА 13 А что если в войну должна вступить Япония или Уругвай? 21

ГЛАВА 14 Как размножаются ёжики 22

ГЛАВА 15 Поезд идет на запад 23

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 23

Крах операции "Игельс" 25

ПРОЛОГ 25

ГЛАВА 1. Разгром невинных ёжиков 25

ГЛАВА 2 Новая авантюра 25

ГЛАВА 3 Приказ Верховного 27

ГЛАВА 4 Штирлиц подсовывает Борману новую секретаршу 27

ГЛАВА 5 Письмо к Еве Браун и провалившаяся пакость Бормана 28

ГЛАВА 6 Совещание в кабачке «На Шпрее» 29

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 30

ОПЕРАЦИЯ «ШНАПС» 31

ПРОЛОГ 31

ГЛАВА 1. ВЕСНА СОРОК ПЯТОГО 31

ГЛАВА 2. СКАНДАЛ В "ТРЕХ ПОРОСЯТАХ" 31

ГЛАВА 3. НОВОЕ ЗАДАНИЕ 33

ГЛАВА 4. МАРТИН РЕЙХСТАГОВИЧ БОРМАН 34

ГЛАВА 5. ОШИБКА ГЕББЕЛЬСА 34

ГЛАВА 6. ПЫТКА НОСКАМИ 35

ГЛАВА 7. ВАЖНОЕ СОВЕЩАНИЕ 36

ГЛАВА 8. СКАНДАЛ В ЖКУ 36

ГЛАВА 9. НА ГРАНИ ПРОВАЛА 37

ГЛАВА 10. РАЗГОВОР C БОРМАНОМ 39

ГЛАВА 11. ОСКОРБЛЕННЫЙ РАЗВЕДЧИК 39

ГЛАВА 12. СПЯЩИЙ РАЗВЕДЧИК 40

ГЛАВА 13. ГЕРИНГ И ВКП(Б) 41

ГЛАВА 14. ПРОВАЛ 42

ГЛАВА 15. ПЕРЕГОВОРЫ В ШВЕЙЦАРИИ И СМЕРТЬ ПРОФЕССОРА ПЛЕЙШНЕРА 42

ГЛАВА 16. ГИТЛЕР ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ 43

ГЛАВА 17. ФАШИСТСКАЯ ТВАРЬ 44

ГЛАВА 18. ВОСПОМИНАНИЯ 45

ГЛАВА 19. ГЕРИНГ -- АГЕНТ ШТИРЛИЦА 46

ГЛАВА 20. ПОСЛЕДНЕЕ МГНОВЕНИЕ ВЕСНЫ 47

ЭПИЛОГ. 47

КОНЕЦ ИМПЕРАТОРА КУКУРУЗЫ 49

ПРОЛОГ 49

ГЛАВА 1. ДУРДОМ И МАРТИН РЕЙХСТАГОВИЧ БОРМАН 49

ГЛАВА 2. НЬЮ-ЙОРКСКИЕ ПРЕЛЕСТИ И НОВОЕ ЗАДАНИЕ ЦЕНТРА 50

ГЛАВА 3. НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ ХРУЩЕВ И ЛЕОНИД ИЛЬИЧ БРЕЖНЕВ 51

ГЛАВА 4. ПОБЕГ 52

ГЛАВА 5. УЗНИК БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЫ 52

ГЛАВА 6. СТРОГИЙ ВЫГОВОР 54

ГЛАВА 7. ЧЕГО НЕ МОЖЕТ УРУГВАЙСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО 55

ГЛАВА 8. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ 57

ГЛАВА 9. ШТИРЛИЦ И ПРЕЗИДЕНТ 58

ГЛАВА 10. РЕЦЕПТЫ ПАРТИЙНОЙ КУХНИ 60

ГЛАВА 11. РОКОВОЙ ИСХОД ВСТРЕЧИ C МЮЛЛЕРОМ 62

ГЛАВА 12. ТАМ, ГДЕ БЕССИЛЕН МИНЗДРАВ 64

ГЛАВА 13. ТАЙНАЯ СИЛА КАЛЬТЕНБРУННЕРА 64

ГЛАВА 14. НАД ЧЕМ СМЕЮТСЯ ШПИОНЫ 67

ГЛАВА 15. КОНЦЕРТ ПО ЗАЯВКАМ ШПИОНСКИХ ТОВАРИЩЕЙ 68

ГЛАВА 16. ВЕЛИКОЕ ПРИЗНАНИЕ ГИТЛЕРА 69

ГЛАВА 17. ГЕНСЕК В ОТСТАВКЕ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ГЕНСЕК! 70

ЭПИЛОГ 71

ШТИРЛИЦ, или Корейский вопрос 72

Пролог 72

ГЛАВА 1 72

ГЛАВА 2 73

ГЛАВА 3 75

ГЛАВА 4 75

ГЛАВА 5 76

ГЛАВА 6 77

ГЛАВА 7 78

ГЛАВА 8 81

ГЛАВА 9 83

ГЛАВА 10 84

ГЛАВА 11 87

ГЛАВА 12 88

ГЛАВА 13 90

ГЛАВА 14 91

ГЛАВА 15 92

ЭПИЛОГ 93

ШПИОН, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ТУШЕНКУ 94

ПРОЛОГ. 94

ГЛАВА 1. ИНТРИГИ БОГАТЫХ В ДЖУНГЛЯХ РЕСПУБЛИКИ МЕКСИКА 94

ГЛАВА 2. ТУСОВКА ПАРТИЙНЫХ МАСШТАБОВ 95

ГЛАВА 3. ЗУБНАЯ БОЛЬ ГЕНЕРАЛА ИСАЕВА 96

ГЛАВА 4. ТАЙНА СОРОК ВОСЬМОЙ МАМЫ 97

ГЛАВА 5. ДОНОС ПОД ДИКТОВКУ 98

ГЛАВА 6. МОЛЧАНИЕ ПОСРЕДСТВОМ ЭКЗЕКУЦИИ 101

ГЛАВА 7. АМУРСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПАСТОРА ШЛАГА 102

ГЛАВА 8. УДАР ПО ПАРТБИЛЕТУ ТОВАРИЩА БОРМАНА 103

ГЛАВА 9. РЕЗИДЕНТ ГОСПОДИНА МЮЛЛЕРА 103

ГЛАВА 10. ШЛАГ, ТОВАРИЩ БИСКЕК И ТОВАРИЩ СКОТОВ 104

ГЛАВА 11. ИНТРИЖКА ТОВАРИЩА ШТИРЛИЦА 104

ГЛАВА 12. УДИВЛЕНИЕ ГОСПОДИНА АЙСМАНА 106

ГЛАВА 13. АГЕНТ ТОВАРИЩА СКОТОВА 106

ГЛАВА 14. ТОВАРИЩ ВАУЧЕР "ЗА" 107

ЭПИЛОГ 108

ШТИРЛИЦ, или Вторая молодость 109

Пролог 109

ГЛАВА 1 109

ГЛАВА 2 111

ГЛАВА 3 112

ГЛАВА 4 113

ГЛАВА 5 114

ГЛАВА 6 117

ГЛАВА 7 119

ГЛАВА 8 121

ГЛАВА 9 123

ГЛАВА 10 124

ГЛАВА 11 125

ГЛАВА 12 126

ГЛАВА 13 127

ГЛАВА 14 129

ГЛАВА 15 130

ГЛАВА 16 132

ГЛАВА 17 133

ГЛАВА 18 134

ГЛАВА 19 135

ГЛАВА 20 136

ГЛАВА 21 137

ГЛАВА 22 138

ГЛАВА 23 139

ЭПИЛОГ 140

ШТУРМ ТАТУИНА 142

ПРОЛОГ. 142

ГЛАВА 1. ПУТЧИСТЫ ЦЭКОВСКОГО МАСШТАБА 142

ГЛАВА 2. КАТЯ КОЗЛОВА И ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ 142

ГЛАВА 3. ИЛИ КРЫМ, ИЛИ ВНЕЗАПНОСТЬ! 143

ГЛАВА 3. ДАРТ ВЕЙДЕР 143

ГЛАВА 5. КАВАЛЕРИЯ ТОВАРИЩА ХАСБУЛАТОВА 143

ГЛАВА 6. ЛЮК СКАЙУОКЕР И ПРИНЦЕССА ЛЕЯ 144

ГЛАВА 7. ПОМОЩНИК ШТУРМАНА 144

ГЛАВА 8. ДЖИГИТЫ ПРОЕХАЛИ МИМО 145

ГЛАВА 9. УЧИТЕЛЬ ЙОДА 145

ГЛАВА 10. КЭТ, ШЛАГ И ПУТАНА СОВХОЗА "ЗАВЕТЫ ИЛЬИЧА" 146

ГЛАВА 11. ПОСЛЕДНИЙ СЪЕЗД ВЕЛИКОЙ ПАРТИИ 147

ГЛАВА 12. ТРИЖДЫ ТРАХНУТАЯ 149

ГЛАВА 13. КОММАНДОС "ЗАРИ КОММУНИЗМА" 150

ГЛАВА 14. ОДНА СЛЕЗИНКА ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ 151

ГЛАВА 15. ВЕЛИКИЙ МАГИСТР 151

ГЛАВА 16. ДРАКА В КОСМОСЕ 152

ГЛАВА 17. ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО ТОВАРИЩА КРЮЧКОВА 152

ГЛАВА 18. РОДСТВЕННИЧКИ 153

ГЛАВА 19. АТАКА 154

ГЛАВА 20. ТОВАРИЩИ ЯНАЕВ, ЛУКЬЯНОВ И МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ 154

ГЛАВА 21. ДЕСАНТ ПОДЛЫХ ВУРДАЛАКОВ 155

ГЛАВА 22. БЕЗ НАЗВАНИЯ 155

ГЛАВА 23. ПОСЛЕДНИЙ УДАР 156

ГЛАВА 24. ВО ВЛАСТИ ВУРДАЛАКОВ 156

ГЛАВА 25. ОЛБИ ВАН КЕНОБИ И СИНЕМАТОГРАФ 157

ГЛАВА 26. ЙОДА И ТОВАРИЩ ШТИРЛИЦ 158

ГЛАВА 27. ГКЧП 158

ЭПИЛОГ 159

ГУБЕРНАТОР ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВОГО ШТАТА 161

ПРОЛОГ 161

ГЛАВА 1. ШиР 161

ГЛАВА 2. ПРЕЗИДЕНТ 162

ГЛАВА 3. КПТ и ДПТ 162

ГЛАВА 4. ВАЛЬТЕР, ГЕНРИХ И КРОВОЖАДНЫЕ КРОКОДИЛЫ 163

ГЛАВА 5. БОРИС И ДОРОГОЙ ЭЛЬДАР 163

ГЛАВА 6. БОЙНЯ НА КРАСНОЙ 164

ГЛАВА 7. СИЛА МОЛОДОЙ ПРИНЦЕССЫ 165

ГЛАВА 8. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ 165

ГЛАВА 9. ГЕНРИХ ЭРНСТОВИЧ 166

ГЛАВА 10. ПРИНЦЕССА И ОТТО ШТИРЛИЦ 167

ГЛАВА 11. ШУТКА ПРЕМЬЕРА 168

ГЛАВА 12. ГОСПОДИН ДИБРОВ И ТОВАРИЩ ИЛЬИЧ 169

ГЛАВА 13. ВЛЮБЛЕННАЯ ПРИНЦЕССА 169

ГЛАВА 14. БОРЬКА И ЕГОРКА 170

ГЛАВА 15. НОВЫЙ КАСТЕТ 171

ГЛАВА 16. ВОЖДЬ И ЯЩИК ВИСКИ 171

ГЛАВА 17. ПЕРЕД ВОЗВРАЩЕНИЕМ НА РОДИНУ 172

ГЛАВА 18. "ЖЕЛЕЗНЫЙ" БИЛЛ 173

ГЛАВА 19. СМЕХ ДО ПОБЕДЫ 173

ГЛАВА 20. "ВОСКРЕСЕНЬЕ СО МНОЙ" 174

ГЛАВА 21. РЕШАЮЩЕЕ СРАЖЕНИЕ 175

ГЛАВА 22. ЗА ДЕНЬ ДО... 176

ГЛАВА 23. ОПЛЕУХА 176

ГЛАВА 24. ПРИКАЗАНО ИДТИ ВПЕРЕД! 177

ГЛАВА 25. ЧИТАТЕЛИ 177

ГЛАВА 26. ПИСАТЕЛИ 177

ГЛАВА 27. СТРЕЛОЧНИКИ 177

ГЛАВА 28. ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ 178

ЭПИЛОГ 178

ШТИРЛИЦ, или Вперёд в прошлое 179

Пролог 179

ГЛАВА 1 180

ГЛАВА 2 181

ГЛАВА 3 182

ГЛАВА 4 183

ГЛАВА 5 185

ГЛАВА 6 187

ГЛАВА 7 187

ГЛАВА 8 189

ГЛАВА 9 189

ГЛАВА 10 190

ГЛАВА 11 192

ГЛАВА 12 193

ГЛАВА 13 194

ГЛАВА 14 196

ГЛАВА 15 197

ЭПИЛОГ 198



^ Павел Николаевич Асс

Нестор Онуфриевич Бегемотов
^ "Как размножаются ежики" Пролог
- За окном шел снег и рота красноармейцев. Иосиф Виссарионович отвернулся от окна и спросил:

- Товарищ Жуков, вас еще не убили?

- Нет, товарищ Сталин.

- Тогда дайте закурить.

- Жуков покорно вздохнул, достал из правого кармана коробку "Казбека" и протянул Сталину. покрошив несколько папирос в трубку, главнокомандующий задумчиво прикурил от протянутой спички.

- Через десять минут он спросил:

- А как там дела на Западном фронте?

- Воюют,- просто ответил Жуков.

- А как чувствует себя товарищ Исаев?

- Ему трудно,- печально сказал Жуков.

- Это хорошо,- сказал Сталин,

- -у меня для него есть новое задание...

- А за окном шел снег и рота красноармейцев.
^ ГЛАВА 1 Добрейший человек
Низкий закопчённый потолок кабачка «Три поросёнка» был почти чёрным от сажи, стены были изрисованы сценами из знаменитой сказки, в честь которой был назван кабачок. Кормили в кабачке не очень хорошо, поили еще хуже, но это не отпугивало его завсегдатаев. Отпугивало их другое. С недавних пор в кабачок повадился заглядывать штандартенфюрер СС фон Штирлиц.

Вот и сейчас он сидел у дальнего столика, который был заставлен едой на семерых, а бутылками на восьмерых. Штирлиц был один и никого не ждал. Иногда ему становилось скучно, он вытаскивал из кармана маузер с дарственной надписью:

«Чекисту Исаеву за освобождение Дальнего Востока от Феликса Эдмундовича Дзержинского»

и с меткостью истинного ворошиловского стрелка расстреливал затаившихся по углам тараканов.

— Развели тут! — орал он. — Бардак!

И действительно, в кабачке был бардак.

Пол был залит дешёвым вином, заплёван и завален окурками, Создавалось впечатление, что каждый считал своим долгом если не наблевать на ноя, то хотя бы плюнуть или что-нибудь пролить.

То и дело, ступая по лужам и матерясь, проходили офицеры. За соседним столиком четверо эсэсовцев грязно приставали к смазливой официантке. Ей это нравилось, и она глупо хихикала. В углу, уткнувшись лицом в салат из кальмаров, валялся пьяный унтерофицер без сапог, но в подтяжках. Иногда он начинал недовольно ворочаться и издавал громкие неприличные звуки. Два фронтовика, попивая шнапс у стойки, тихо разговаривали о событиях на Курской дуге. Молоденький лейтенантик в компании двух девушек подозрительной наружности громко распинался о том, какой он молодец, и как хорошо он стреляет из пистолета.

Штирлиц отпил из кружки большой глоток пива, поковырялся вилкой в банке тушёнки и пристальным взором оглядел окружающую действительность разлагающейся Германии, изредка задерживая взгляд на некоторых выдающихся подробностях снующих между столиками официанток.

— Какие сволочи эти русские, — неожиданно для всех сказал молоденький лейтенантик, — я бы их всех ставил

через одного и стрелял по очереди.

В помещении воцарилась тишина. Все посмотрели на Штирлица. Штирлиц выплюнул кусок тушенки, встал и, опрокинув три столика, строевым шагом подошёл к зарвавшемуся лейтенанту.

— Свинья фашистская, — процедил он лейтенанту пощечину.

— Простите, я не совсем понимаю... — пролепетал оторопевший лейтенант. Штирлиц вышел из себя и, схватив табуретку, обрушил

её па голову незадачливому лейтенанту.. Лейтенант упал, и Штирлиц начал злобно пинать его ногами.

—.Я — русский разведчик Исаев и не позволю грязному немецкому псу оскорблять русского офицера!

Четверо эсэсовцев бросились разнимать дерущихся. Развеселившегося Штирлица оттащили от стонущего лейтенанта и, чтобы успокоить, предложили выпить за Родину, за

Сталина.

— Да, — сказал Штирлиц, немного успокоившись. Он выпил кружку шнапса, рыжий эсэсовец с готовностью налил вторую, Штирлиц выпил ещё, лейтенант стал ему неинтересен.

— Ну как же можно, — шепнул один из фронтовиков рыдающему лейтенанту, — при самом Штирлице говорить такое о русских, да еще и в таких выражениях! Я Вы вас па его месте убил.

— Штирлиц — добрая душа, — вздохнул второй фронтовик. — Я помню три дня назад тут били японского шпиона, так все били ногами, а Штирлиц — нет.

— Добрейший человек, — подтвердил первый фронтовик, и они вывели лейтенанта на свежий воздух.

Штирлиц, обнявшись с эсэсовцами, громко пел «Гитлер зольдатен». Пьяный унтерофицер поднял голову из салата, обвёл зал мутным взглядом и восторженно заорал:

— Хайль Гитлер!

Весь зал вскочил, вскинув руки, стены задрожали от ответного рева:

— Зиг хайль!!!

А Штирлиц уже спал, снились ему соловьи, русское поле и берёзки, снились ему голые девки, купающиеся в озере, а он подглядывал за ними из кустов. Сейчас он спит, но ровно через полчаса он проснётся, чтобы продолжать свою нелёгкую, нужную для Родины работу.
^ ГЛАВА 2 Мелкий пакостник
В кабинете Мюллера стоял сейф, в котором Мюллер хранил дела на всех сотрудников Рейха. Он часто с любовью залезал в свой сейф за очередным делом, чтобы пополнить его, восстановить в памяти, просто полистать или привести в действие. Но последнее случалось редко, ибо Мюллер, как истинный коллекционер, не любил расставаться с делами своих подопечных. Сейфы с делами были почти у всех сотрудников Рейха, кроме Штирлица, но такого обширного собрания сочинений не было ни у кого, даже у самого Кальтенбрунера. Это было маленькое и невинное хобби шефа Гестапо, в его коллекции были Гиммлер, Геббельс, Шелленберг, Борман, Штирлиц и даже сам Кальтенбрунер.

Обергруппенфюрер сидел у камина и листал дело Бормана. Это было одно из самых объёмных дел в его сейфе. Мюллер насвистывал арию Мефистофеля из Фауста и перечитывал любимые строки.

Партайгеноссе Борман был мелкий пакостник. Если Борману не удавалось досадить кому-нибудь, сн считал прожитый день пропавшим. Если же получалось кому-нибудь нагадить, Борман засыпал спокойно, с доброй, счастливой улыбкой на лице. Любимая собачка Бормана, которая хила в его кабинете, кусала офицеров за ноги, и поэтому всем приходилось ходить по Рейху в высоких сапогах. Мюллер, у которого было плоскостопие, от этого очень страдал. Однажды он имел неосторожность зайти в кабинет Бормана в кедах и был злостно укушен за левую ногу. Собачку пришлось отравить. С тех пор они с Борманом стали злейшими врагами.

Борман был любитель подкладывать кнопки на стулья, рисовать на спинах . офицеров мелом неприличные слова, натягивав в темных коридорах сложные системы верёвочек, спотыкаясь о которые несчастная жертва в лучшем случае

падала или обливалась водой, в худшем — получала по голове кирпичом. Особенной любовью Бормана пользовались ватерклозеты. Какие только гадости он не писал на дверях и стенах об офицерах Рейха, а иногда перерисовывал из фран­цузских бульварных журналов непристойные картинки. Под одной из таких картинок он подписал:

«Это — Ева Браун».

Фюрер оскорбился и поручил ему же, Борману, выяснить, кто это сделал. Два месяца все в Рейхе пресмыкались перед Борманом, а Штирлиц даже придумал версию, чтобы оградить себя от подозрений, что это сделал китайский шпион. В конце концов пострадал адмирал Канарис, который неосторожно выиграл у Бормана в преферанс его новую секретаршу.

Секретарши были второй страстью Бормана. Он то и дело увольнял одних и нанимал других. Менялся секретаршами с Гиммлером, Шелленбергом, просил Мюллера подарить ему его секретаршу, но Мюллер отказал.

В Рейхе Бормана не любили, но побаивались. Кому же приятно видеть свое имя на стене сортира?

Борман был толст, лыс и злопамятен.

В это время он был занят важными делами, от которых зависела судьба Рейха. Острым ножом он вырезал на двери туалета надпись:

«Штирлиц — скотина и русский шпион.»

Удовлетворённо чмокнув, Борман дёрнул за верёвочку и вышел вон, тщательно вымыл руки и, с чувством выполненного долга, направился в свой кабинет. День обещал быть удачным.

В кабинете Борман открыл сейф, запертый на семь секретных замков, .и просунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на русском языке:

«Русским розведчикам смареть заприщено!».

Кто-то красным карандашом исправил ошибки и подписал:

«Борман — дурак».

Борман достал русско-немецкий словарь, перевёл и логически помыслил: «Кто-то исправил ошибки... значит кто-то залез в сейф это не я значит это русский шпион... и, плюс ко всему, он лично знает Бормана. Следовательно, я его тоже знаю». Борман надолго задумался. Через полчаса он догадался поискать отпечатки пальцев. Ещё через полчаса он их нашёл. Видимо, русский разведчик ел тушёнку. Банка стояла тут же, в сейфе. «Здесь чувствуется работа Штирлица. Интересно но, что. сказал бы по этому поводу Кальтенбрунер?» — Борман вздохнул. Со Штирлицем связываться не стоило, всё равно что-нибудь придумает, ещё и сам виноват окажешься. Это знали все. Борман ещё раз вздохнул и достал из сейфа дело пастора Шлага. За пастором он следил давно и с интересом. Этот человек имел обширную женскую клиентуру. Пастор бегал за любыми женщинами: старыми и молодыми, красивыми и не очень, замужними и наоборот, и женщины отвечали ему взаимностью, что Бормана, которого женщины не любили, очень удивляло и .даже сердило.

«Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они бьгш: во-первых, секретаршами, во-вторых, у меня, а так... Наверно, он работает на чью-то разведку. Скорее всего, это не наша разведка. Следовательно, иностранная, — Борман поднял палец вверх. — Его надо пощупать...»

И Борман, позвонив Айсману, отдал распоряжение.

От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошёл хмурый к заспанный Штирлиц,

— Борман! Дай закурить.

«У Штирлица кончились папиросы, — подумал Борман, протягивая портсигар с профилем Фюрера, — значит, он много курил. Много курят, когда думают, значит, он много думал. Штирлиц просто так не думает, значит, он что-то

замышляет». И Борман посмотрел в честные глаза Штирлица.

—Как дела?

— Плохо.

«Я, как всегда, прав! — обрадовался Борман. — Точно, что-то замышляет! Надо его пощупать».

— Не хочешь ли кофе?

— Нет, — Штирлица передернуло. — Лучше пива. Борман нажал на кнопку и вошла секретарша. Штирлиц её раньше не видел,

— Новенькая?

— Да, — похвалился Борман.

— А ничего, — одобрил Штирлиц.

— Мне тоже нравится, — сказ «vi-польщенный Борман. — Пива принеси, дорогая.

— Слушаюсь, партайгеноссе.

Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоряжений.

— Можешь идти, — махнул рукой Борман. Секретарша, разочарованно покачивая бедрами, вышла. Штирлиц оторвал взгляд от двери и взял кружку с пивом.

— Садись, — предложил Борман, подставляя стул. Штирлиц привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел.

«Заметил, — ядовито подумал Борман. — Штирлица па кнопки не возьмешь. Чувствуется рука Москвы». Глаза Штирлица потеплели.

— Хорошее пиво, — сказал он.

«Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат Исаев, по па того напал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что, если ему очень тонко намекнуть, что им интересуется Ева Браун?»

— Штирлиц! Да ведь вами интересуется Ева Браун! — вскричал Борман.

Штирлиц поперхнулся. С Евой Браун он встречался всего лишь раз, и то па приеме у Фюрера. Штирлиц был о себе высокого мнения, как о мужчине, но эта мысль никогда не приходила ему в голову.

«Ева Браун может стать ценным агентом. Надо запросить Центр».

Штирлиц встал и высморкался в занавеску. «Клюнет или нет?» — подумал Борман. Штирлиц посмотрел в окно.

— Какие ножки у этой крошки! — сказал он стихами. — Смотри, Борман.

Борман достал из стола цейсовский бинокль и пошел к Штирлицу. Минуту они молчали. За это время Штирлиц успел обдумать слова Бормана, а Борман догадался, что Штирлиц его отвлек.

«Водит за нос», — подумал Борман и ловко перевел разговор в другое русло.

— Послушай, Штирлиц, у тебя такие обширные связи. Не мог бы ты достать умненькую собачку с острыми зубами,

— Могу.

«Этот все может», — подумал Борман

Штирлиц часто обещал что-либо Борману, как, впрочем, и всем остальным, но никогда ничего не делал.

Штирлиц стрельнул у Бормана ещё парочку сигарет, механически сунул лежащее на столе дело под мышку и направился к выходу.

Борман бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самой двери, в десяти сантиметрах от пола, натянулась бельевая верёвка. Штирлиц резко перепрыгнул через нее я, сказав: «До свидания!», скрылся за дверью.

— Профессионал! — простонал Борман.

Да, Штирлиц был профессионалом. Он не стал листать украденное дело в коридоре, как поступил бы на его месте английский или парагвайский шпион, а выбрал самое укромное место в Рейхе.

Войдя в ватерклозет, Штирлиц обнаружил свежую надпись:

^ «ШТИРЛИЦ — СКОТИНА И РУССКИЙ ШПИОН».

Штирлиц старательно зачеркнул слова «ШПИОН» и надписал слово

«РАЗВЕДЧИК»

и внизу приписал:

«БОРМАН — ТОЖЕ СКОТИНА».

Здесь же он пролистал дело пастора Шлага. В голове его начал созревать ещё неясный, но уже план.
^ ГЛАВА 3 Последние дни агента 008 и первый арест Штирлица.
Когда Айсман разбудил Штирлица, был уже конец рабочего дня. Разведчик вышел на улицу, вынул пачку «Беломора» и прикурил у часового. Чеканя шаг, прошла рота эсэсовцев, проехал бронетранспортёр, обдав Штирлица брызгами.

«Скоты, — подумал Штирлиц, — нажрались и разъезжа­ют. Вас бы на фронт, вшей кормить...»

При слове «кормить» Штирлицу захотелось тушёнки. Он притушил папиросу, сунул её назад в пачку, сплюнул два раза под ноги и решил сходить в ресторан.

Шагая по вечернему Берлину, Штирлиц думал о разных неприятных вещах. Во-первых, кончался «Беломор» и его приходилось экономить, во-вторых, интересно, какую инфор­мацию он может получить от Евы Браун, и разрешит ли Центр контакт? И, наконец, радистка Штирлица внезапно заболела и просилась домой, к мужу. Обо всех трёх вещах следовало сообщить Центру. А на связь с центром Штирлиц выходить не любил.

Раздумья Штирлица отвлекла группа молодых разряженных женщин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону.

«Шлюхи», — подумал Штирлиц.

«Штирлиц», — подумали шлюхи.

— Штирлиц! А не в ресторан ли ты идёшь? — спросила одна из них, кокетливо поправляя причёску.

— Пойдём, — сказал галантный Штирлиц и взял её под руку.

Американский агент 008, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Берлин, чтобы выяснить, что так долго делает в Германии русский агент Штирлиц, а заодно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. Как раз на днях он перевербовал известного пакистанского шпиона, который работал секретарем дуче в Италии. Штирлиц тоже представлялся агенту легкой добычей. За два дня агент 008 сумел выследить Штирлица и собрата на него настолько обширное досье, что этому позавидовал бы сам Мюллер.

Агент 008 следил за Штирлицем от самого Рейхстага. Когда Штирлиц вошёл со своей дамой в ресторан, агент слез с велосипеда и прицепил его замком к урне, всунув швейцару пятидолларовую бумажку. Он закурил гаванскую сигару и вошёл в зал. Выбрав столик около Штирлица, агент сел, положил ноги на стол и щёлкнул пальцами:

— Бармен! Виски с содовой!

Двое гестаповцев около сцены, где высоко подкидывая пре­лестные ножки, танцевали канкан, переглянулись.

— По моему, это американский агент, — шепнул один, —слишком нахальный, запиши на всякий случай его фамилию.

Второй, более увлеченный девочками из варьете, чем какими-то американскими агентами, механически кивнул и заорал:

— Бис!!!

Штирлиц, обняв свою подругу, держал в руке стакан водки и увлечённо читал ей стихи Баркова в своём переводе. Сидящий рядом седой генерал пытался, явно придуманными, рассказами о своих похождениях на фронте очаровать мо­лодую девушку и временами заглушал Штирлица. Штирлиц уже несколько раз недовольно глядел в его сторону, но, из уважения к сединам, ругаться не стал.

Агент 008 достал зажигалку, сделал три фотоснимка и Прикурил.

— Вот вылажу из окопа на бруствер, — хриплым пьяным голосом вещал надоевший всем генерал, — а по полю партизаны. Пули вокруг так и свищут, а я саблю наголо, ору «За-ря-жай!». а по мне из пулемёта — «Та-та-та!»

Громкий хохот подвыпивших эсэсовцев у окна, перекрыл его слова.

— Совсем заврался, старый осёл1 Генерал оглянулся и понял, что смеются над ним. Он вы­хватил саблю.

— Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала...

— Господа! Успокойтесь! — вскричал конферансье на сцене. — Мы все защитники Фюрера и Великого Рейха, и в тылу, и на фронте.

Штирлиц, вытащивший из кармана кастет, не смог успо­коиться и излил свой гнев на официанта:

— Почему пиво разбавлено?

— Но ведь вы его даже не пробовали, господин штан­дартенфюрер!

— Молчать! — и Штирлиц вмазал официанту кастетом. Он не любил доставать кастет просто так.

Официант перелетел через столик генерала и упал на колени его дамы. Дама завизжала, как поросёнок, из которого хозяин решил сделать жаркое. Генерал снова вскочил.

— Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала... — он в ярости схватил официанта и тоже вмазал.

Официант въехал головой в живот эсэсовцу. Тот согнулся пополам и заорал;

— Наших бьют!

Его товарищи кинулись на генерала, фронтовики встали на защиту, и завязалась обычная драка.

Как всегда, Штирлиц был не при чем. Он спрятал кастет и достал браунинг с дарственной надписью

«Штандартенфюреру СС фон Штирлицу от любимого Фюрера».

Заорав: «Наших бьют!», Штирлиц открыл огонь по люстрам. Девочки из варьете с визгом разбежались. Конферансье стащили со сцены и начали топтать ногами. Его визг был ещё более душераздирающим, чем у генеральской дамы. До смерти перепуганный оркестр заиграл вдруг «Дунайские волны». Генерал размахивал саблей и кричал:

— Это вы, тыловые крысы, меня, • боевого генерала... Когда у Штирлица кончились патроны, ни одна люстра ухе не светила. Штирлиц закричал:

— Прекратить драку! — и бросился разнимать спорщиков. Послышался звон разбитой посуды- и сдавленный вопль, как будто кому-то попали по голове бутылкой.

— Полиция — раздался крик.

Приехавшие полицейские и солдаты начали с того, что выпустили по обойме поверх голов дерущихся. Беснующаяся толпа постепенно успокаивалась. Тех, кто не успокаивался, успокаивали. Зажгли свет. Затем вошёл оберлейтенант.

— Спокойно! Всем оставаться на своих местах! И всех забрали. Вынесли трупы. Среди погибших оказался и агент 008. Ему случайно попали со голове бутылкой из-под шампанского. Так закончил свою карьеру знаменитый агент.

Всех арестованных погрузили по машинам и развезли по разным полицейским участкам. Штирлиц и боевой генерал попали в одну машину. Генерал не унимался:

— Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...

— Дайте ему по голове, — равнодушно сказал Штирлиц. Оберлейтенант с удовольствием исполнил просьбу. Генерал изумленно замолчал. Скоро они подъехали к полицейскому участку. Штирлица посадили в камеру. Немного походив из угла в угол, он начал выбивать на стене надпись

«здесь был Штирлиц», но его прервали.

— Арестованный Штирлиц, на выход. Хмурый конвоир с перевязанной щекой отвел его в кабинет на допрос. За.. столом сидел обрюзгший майор и пил кофе.

— Фамилия?

— Штирлиц.

—у. Может ты и Штирлиц, а может и не Штирлиц. -Кто тебя знает? Может ты — русский шпион? Штирлиц загадочно улыбнулся, подошёл поближе и сел.

— Слушай, майор, не возникай, я в гневе страшен. Майор, не ожидавший такого нахальства, разинул рот, а Штирлиц издевательским тоном продолжал;

— Ты мне сейчас кофейку обеспечь, а потом позвони моему другу Мюллеру, а иначе я могу я морду твою свинскую набить...

Штирлиц ещё бы долго изголялся, полицию он не любил с детства, но майор вдруг стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула чашечка с кофе, и заорал:

— Молчать!!!

— Не ори, — попросил Штирлиц.

—— Встать, когда разговариваешь с офицером!

Штирлиц был спокоен как дохлый лев. Я — штан-дар-теи-фю-рер СС фон Штирлиц, — по сло­гам произнёс он, — не люблю, когда в моем присутствии орут всякие мерзавцы. Я требую кофе и Мюллера, иначе объявляю голодовку сроком на двести дней. Неужели ваша дурная голова не в состоянии: понять, что надо позвонить моему любимому другу детства Мюллеру, и я, наконец, больше не буду иметь удовольствие видеть вашу гнусную рожу? — завернув такую блестящую фрау, Штирлиц про себя пора­довался и гордо улыбнулся. Май^ор позеленел от злости,

— Молчать!!!

Штирлицу майор совсем перестал нравиться, он собрался дать обнаглевшему полицейскому а зубы. и дал. конвоиры бросились к Штирлицу но опоздали, майор ударился в висящий на стене портрет Фюрера, в полный рост, портрет упал.

Штирлиц, отбросив конвоиров, гневно заорал:

— Оскорблять моего любимого Фюрера! Да я теперь сам не уйду отсюда, не начистив ваши легавые морды! "' С большим трудом разбушевавшегося Штирлица водворили ; обратно в камеру. Штирлиц долго буянил, бил каблуками в дверь, ругался на неизвестном языке, потом немного успокоился и запел:

Замучен в тяжелой неволе...

Очнувшийся майор нервно почесал в затылке, где от удара о портрет Фюрера вздулась огромная шишка.

«Чёртов портрет, теперь месяц болеть будет... Не портрет, а сплошное недоразумение, — майор ходил из угла в угол по кабинету. — Как бы чего не случилось?.. Мюллер шутить не любит... Что скажет по этому поводу Кальтенбрунер? Может все-таки позвонить... на всякий случай?..»

Ион позвонил Мюллеру. Шеф Гестапо сказал: «Ну, ну!» — и положил трубку. Майор, пожелтевший от страха, не знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный портрет Фюрера и потирая шишку на голове.

Через полчаса приехал сытый и добродушный Мюллер.

— Какой Штирлиц? А, друг моего детства... Так что же вы его сразу не отпустили?

— Что вы, группенфюрер! А вдруг он — русский шпион?

Мюллер загадочно улыбнулся.

От спустились в подвал к Штирлицу. Майор резко пос­тучал в закрытую дверь, за которой Штирлиц горлопанил очередную песню. Штирлиц ответил коротко, тремя словами. Майор долго и униженно умолял Штирлица извинить его, глупого легавого кретина, и через полчаса Штирлиц его простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимания на стоявшего на коленях майора, сердечно поздоровался с Мюл­лером. Старые друзья обнялись, вспомнили детство. Штирлиц пожаловался, что его здесь обижали и плохо кормили. Майор от стыда желал провалиться сквозь землю.

Мюллер и Штирлиц вышли.

— Штирлиц, как же вас угораздило попасть в этот гадюшник?

— Так получилось. Был в ресторане с одной...' Ну вы её не знаете... Тут вдруг драка, а разве прилично, когда при даме драка? Полез разнимать. Никогда, дружище, не разнимайте дерущихся. Неблагодарные скоты! — голос Штирлица звенел от поддельного негодования.

«Штирлиц, — улыбался про себя Мюллер, — столько лет живёт в Германии, а до сих пор не научился нормально говорить по-немецки И откуда у него этот ужасный рязанский акцент? Нет, пока Штирлиц трезв, с ним просто противно разговаривать. Вот когда выпьет, да, он говорит как коренной берлинец. Пожалуй, надо выпить».

— Кстати, Штирлиц...

Они переглянулись.

— Что за вопрос?!

Друзья детства понимали друг друга с полуслова. Мюллер взял Штирлица под руку, и они направились в ближайший ресторан.
^ ГЛАВА 4 Верхушка Третьего Рейха
В бункере Гитлера уже третий час длилось совещание. За крутым дубовым столом восседали высшие офицеры 'Рейха. Под портретом великого Фюрера сидел сам великий Фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внима1П1я. Обсуждалось два вопроса: почему по­терпели поражение на Курской дуге и как бы напроситься к Штирлицу на День рождения.

— Мало танков, — гундосил Гиммлер.

«А в штабе много идиотов», — думал всезнающий Мюллер.

— Мало самолётов...

Генерал фон Шварцкопфман встал, прокашлялся, высморкался в зелёный носовой платок и прохрипел:

— Господа! На Курской дуге потерпели поражение не 'из-за того, что было мало танков и самолётов, которых у нас, слава богу, хватает, а из-за наглости русских партизан. Ко­мандующему немецкими войсками на Курской дуге генерал-фельдмаршалу фон Клюге они подложили, извиняюсь, на сидение ёжика...

Все оживились.

— Да, да, господа! Русского ёжика! Вследствие этого, командующий упал со стула и получил ранение. И без мудрого руководства немецкие солдаты, — генерал вытер слезу, — .;:е знали, куда стрелять.

Борман мерзко ухмыльнулся. Это по его приказу фон Клюге подложили ёжика. Шутка удалась.

— Так, — сказал Гитлер. Воцарилась тишина.

«Почему я импотент?» — горько подумал Фюрер. Через несколько секунд умному Геббельсу случайно пришла в голову мысль.

— Надо уничтожить партизан, и мы захватим Россию.

— Не проще ли уничтожить ёжиков? — предложил Гиммлер.

— Так, — сказал Гитлер.

В.се снова замолчали.

«Ну почему же я импотент?» — страдал великий Фюрер.

— Надо вывести всех ёжиков из России, — глубокомыс­ленно сказал Геринг.

— И тогда в России нарушится биологическое равно­весие, — подхватил Гиммлер, — и партизаны перемрут с голоду.

— Гениально! — восхитился подхалим Шелленберг.

— И мы тогда покажем русским ещё одну Курскую дугу и ещё один Сталинград.

— Гениально! — орал Шелленберг.

— Так. — Гитлер поднялся, обошел стол, встал за спиной Бормана и похлопал его по потной лысине.

«Господи! Ну, почему же я импотент? Почему не он, не Геббельс, а именно я?» — и Фюрер пошел к Еве Браун. Все проводили его сочувствующими взглядами. Дверь за Гитле­ром закрылась. Разговор возобновился.

— Предлагаю закодировать операцию словом «ИГЕЛЬС», — предложил Геббельс.

— Я — за, — сказал Мюллер, которому было всё равно.

— Шелленберг, — попросил Гиммлер, — доставайте. Шелленберг достал из-за пазухи бутылку армянского конь­яка и разлил в рюмочки. Хватило на всех, а то, что осталось,

Шелленберг вылил себе в рот.

— Предлагаю выпить за операцию «ИГЕЛЬС»!

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату ворвался Штирлиц. Все тут же осели. Штирлиц услышал только не­сколько последних слов.

«Скрывают», — подумал он и решил сделать вид, что он просто так зашел. Штирлиц подошел к сейфу, достал отмычки и в гробовой тишине вскрыл его. Он копался минут пять, но ничего нового не нашёл. .

«Бездельники», — подумал Штирлиц и с шумом захлопнул дверцу.

— Товарищ Штирлиц, — послышался осторожный голос Геринга, у которого недавно пропала половина доклада Фю­реру, а вторая половина оказалась сильно испачканной, — когда берёте документики из сейфа, возвращайте обратно и не пачкайте, пожалуйста.

— Нужны мне ваши документы, — обиделся Штирлиц, —

у меня своих хватает. Он подошёл к столу, отнял у Геббельса рюмку коньяка

и провозгласил:

— За моего любимого Фюрера! С недовольными лицами все выпили. Обделённый Геббельс обиженно посопел, достал бутылку шнапса и отхлебнул прямо

из горлышка,

— Хайль! — И Штирлиц вышел.

От шнапса Геббельса передернуло и он подумал: «Яка гарна горилка!»

— На чём мы остановились? — спросил он, вытирая рот

рукавом мундира.

— На операции «ИГЕЛЬС», — сказал Шелленберг. • Дверь снова внезапно приотворилась, и в неё просунулась довольная физиономия Штирлица.

— Да господа, когда я вошёл, забыл поздороваться.

— Здравствуй, здравствуй, — сказал вежливый Мюллер. Штирлиц ещё раз закрыл дверь и ушёл. Подслушивать

под дверью он считал ниже своего достоинства. Гиммлер встал, обошёл стол и выглянул за дверь.

Убедившись, что Штирлиц ушёл, он оглядел своих соратников и, прищурившись, спросил:

— Кстати, господа, о Штирлице: как попасть к нему на

День рождения?

— Предлагаю — на халяву, — сказал Геббельс. — Заодно и подарок покупать не надо.

Гиммлер взял из хрустальной вазы большое красное яблоко, с хрустом откусил половину, и, жуя, сказал;

— У меня на складе завалялся маленький списанный бронетранспортёрчик, человек на десять-двенадцать. Поедем на нём, а потом подарим Штирлицу. Всё равно выбрасывать.

Все потянулись за яблоками.

— А как назад? — спросил Геринг.

— Назад нас отвезут.

Они еще немного посплетничали, Борман похвалился новой секретаршей, разговор зашел о женщинах, перекинулся на французскую порнографию, а потом у каждого нашлись свои дела.
^ ГЛАВА 5 Пастор Шлаг — агент Штирлица
Засунув руки в карманы, Штирлиц шёл по коридору, . его настроение было на редкость весёлым, что случалось 'с ним редко. Центр наконец-то ответил на его запросы, прислал посылку с папиросами и вскоре обещал прислать новую радистку.

Из-за двери с надписью «ГЕСТАПО» доносились жалобные стенания, словно за этой дверью кому-то дали в нос.

«Страшный кабинет, — подумал Штирлиц. — Здесь пос­тоянно кого-то бьют».

Дверь со скрипом отворилась и Штирлиц увидел своего хорошего друга Айсмана. Штирлиц, не без удовольствия, вспомнил, как на прошлой неделе разгромили публичный дом, хозяин котор