Реферат: Инновационные процессы в языке современной прессы
М. А. Кормилицына
Саратовский государственный университет, кафедрарусского языка и речевой коммуникации
Встатье рассматриваются синтаксические и текстовые инновации в языке современнойпрессы. Отмечается, что в результате смены коммуникативной парадигмы русскогоречевого общения, приведшей к стиранию границ между официальным инеофициальным, устным и письменным общением, в прессе активизировались всеконструкции разговорного синтаксиса, а также способы и приемы экономии речевыхсредств, характерные для неофициальной сферы общения, увеличилась доля «чужогослова», контактоустанавливающих средств, возникли новые жанры (слухи, молва).
Общественно-политическиеизменения, которые произошли в России в конце XX века, не могли не коснутьсятакого существенного для жизни общества аспекта, как речевое взаимодействиелюдей. Говорят даже об изменении коммуникативной парадигмы речевого общения.«На смену монологической коммуникативной парадигме тоталитарного общества(«один говорит, все слушают и выполняют») пришла диалогическая парадигма плюралистическогооощества». Этот процесс не мог не отразиться на языке СМИ, в том числе исовременной прессы, и обусловил коммуникативную свободу журналистов, котораяпроявляется в обилии инноваций, предпочтении нестандартных форм выражениямысли, в расширении нормативных границ языка, а иногда и сознательном нарушенииязыковых норм.
Исследователямипублицистику в том числе и языка прессы, достаточно полно исследованыразнообразные лексические инновации, приводящие к изменениям в лексическихзначениях". Менее изучены грамматические инновации (да их и значительноменьше), в которых говорящим (автором) преодолевается грамматический стандарт,что обогащает высказывания стилистическими и семантическими эффектами разногорода. «Результатом этих «операций» становится языковая игра, языковаярефлексия, языковой эксперимент и языковая метафора»3.
Объектомнашего внимания являются синтаксические и текстовые инновации, к которым мыотносим:
•активизацию всех конструкций разговорного синтаксиса, а также способов и приемовэкономии речевых средств, характерных для неофициальной, разговорно-бытовойсферы общения,
•необычную с точки зрения законов языка сочетаемость слов,
•диалогизацию монологического текста,
•увеличение за счет диалогизации доли вопросительных предложений, выполняющих важныекоммуникативно-прагматические функции,
•широкое использование для усиления экспрессивности текста парцеллированныхконструкций,
•активное употребление контактоуста-навливающих средств как результат реализациистратегии близости к адресату,
•увеличение доли «чужого слова» и разнообразие приемов его введения,
•игру с прецедентными высказываниями и текстами.
•метафоризацию как принцип построения целого текста,
•усиление за счет двух вышеназванных процессов интертекстуальности публикаций,
•возникновение новых жанров (слухи, молва) и значительные изменения ранеесуществовавших жанров.
Следуетотметить, что число инноваций возрастает в тех газетных жанрах, суть которыхзаключается в оценке общественных процессов, в открытом выражении авторскихпозиций. Это аналитические статьи, интервью, политические портреты, частоорганизуемые в прессе круглые столы, клубы и др. Основная коммуникативная цельих авторов — представить массовому читателю своё видение и оценку проблемы ипри этом убедить в справедливости авторского мнения, максимально воздействуя наинтеллект и эмоции адресата. Инновации поэтому особенно активно используются втех фрагментах текста, где актуализируется, «материализуется» фигура говорящего(автора).
Однимиз важнейших факторов, обусловивших активность многих синтаксических итекстовых инноваций, является новая генеральная стратегия СМИ — стратегияблизости к адресату, которая способствует размыванию границ междунеофициальным, межличностным и официальным, публичным, между устным иписьменным общением. «Читатель стал ближе, СМИ подошли к читателю на болееблизкое оасстояние в том смысле, в каком в бытовой повседневности мы ближе ксобеседнику, чем в официальной обстановке, где мы отделены в общении друг отдруга нейтральным расстоянием»4.
Языксовременной прессы в целом становится более разговорным. Он приобретаетзначительное число устных черт, использует приемы, характерные преимущественнодля разговорной речи. Но письменный текст в газете тщательно продумываетсяавтором, он не может быть спонтанным, персонально адресованным, как разговорнаяречь. Поэтому разговорность в прессе — это риторическая категория, котораяпомогает журналисту максимально эффективно реализовать стратегию близости и темсамым успешнее воздействовать на читателя. С ее помощью создается впечатлениеживого устного межличностного общения, имеющего место в обиходной сферекоммуникации5. Пользоваться средствами выражения этой категории следует весьмаосторожно, соблюдая меру, так как перенасыщение текста чисто разговорнымипостроениями может Привести к обратному эффекту: читать и понимать такой текстстановится трудно.
Вмонологических текстах аналитических статей применяются те приемытексто-образования, которые характерны для разговорной диалогической речи. Многиетексты аналитических публикаций в современной прессе (именно они послужилиматериалом для наших наблюдений) строятся как доверительный разговор считателем со всеми присущими диалогу конструктивными особенностями, способствуяинтимизации публичного общения. Диалогизация становится особым стилистическимприемом построения публицистического текста, реализуя «презумпциюкоммуникативного равенства адресанта и адресата»0.
Впечатлениеживой непосредственной беседы, совместного обсуждения важных проблем создаетсявыбранным авторами типом общения. Это, как правило, л/ы-общение, при которомадресат представляется единомышленником автора, разделяющим его позиции, вместес ним полемизирующим с воображаемыми или реальными оппонентами: Мы живем всозданной нами виртуальной экономике; Мы бы сумели резко сократить налоговоеобложение труда...; От передовых стран мы отставали не только по производительности,но в еще большей степени по доле зарплаты в «цене» производительности (Лит.газ. (ЛГ) 2004. № 34); Все мы помним, ленинское «мы пойдем другим путем»-Александр Ульянов ошибся, избрав индивидуальный террор (Рос. газ. (РГ) от27.04.2004).
Приэтом активно используются основные единицы диалогической речи — вопросно-ответные единства, многочисленные вопросы, обращенные автором и кчитате-лю-«сомышленнику», и к воображаемому оппоненту, и к самому себе, а такжериторические вопросы. Все эти средства автор отбирает сознательно для усиленияэкспрессивности текста, его выразительности, тем самым обеспечиваяэффективность воздействия на читателя.
Чащевсего в вопросно-ответных единствах авторский вопрос выполняетэмоционально-оценочную функцию, передает отношение (как правило, негативное) ктем или иным общественно-политическим событиям: У нас есть сегодня даровитыедеятели крупного калибра в рядах правых? А левых? А среди губернаторов? А средипромыишенни-ков и предпринимателей? Вот такое у нас положение на кадровомфронте (ЛГ 2001. №6): Но разве кто-то возмутился? Разве кто-то удивился? Развекто-то сказал: «Да гнать надо поганой метлой такого министра»? Нет, Посмотрелина него, как дети, разинув рты… (Моск. комсомолец (МК) от 08.05.2004).
Кромевопроса-оценки, начинать диалогическое единство могут вопросы-размышления, какбудто обращенные автором к самому себе, а на самом деле направленные наактивизацию аналитической деятельности читателя. Автор фактически предлагаетадресату поразмышлять вместе с ним над обсуждаемой проблемой: Чем в трудное длянарода время озабочена власть? Бесконечными реформами; Какими делами заслужилиони высокие посты? (ЛГ 2004. № 334); Допустим, что напишут про суды. Сделаютзакон юридически чистым. Проголосуют. Но вот как будет работать? (Изв. от09.09.2004).
Частовопросно-ответные единства в публицистическом тексте трансформируются автором — употребляются в редуцированном виде: отсутствует инициальная реплика, даетсятолько реакция автора, и начинается она простейшей конструкциейсогласия/несогласия «Да», «Нет». Такие вопросно-ответные единства встречаются вполемических фрагментах текста. Это конструкции скрытой полемики. Слова другойстороны не воспроизводятся, они только подразумеваются: Да, мы к демократии неготовы (МК от 06.09.2004); Нет, другого пути у страны не было (ЛГ 2001. №41).Эги конструкции могут использоваться для выражения возражения под видомсогласия, смягчающего категоричность оценок журналиста: Да. у нас гремятвзрывы, и терроризм ставит свои черные рекорды. Но, согласитесь, толькомассированным финансированием эти проблемы не решить. Надо менять своёотношение к национальной безопасности (Изв. 2004. № 196).
Особуюроль в реализации стратегии близости к адресату играют многочисленныериторические вопросы. Они, с одной стороны, используются автором для приданиясвоим аргументам большей убеждающей силы, для более эффективного воздействия начитателя, с другой — вовлекают читателя в обсуждение проблемы, заставляя и егозадуматься, а чаще возмутиться положением дел в стране вместе с автором,помогают убедить читателя в нелепости некоторых положений, предлагаемыхоппонентами автора: Он что, царь, чтоб устраивать свадьбу в государственномзаповеднике? (МК от 08.05.2004); Да как мы можем «безнадежно отстать», если унас кадры, которые нарасхват в ведущих западных лабораториях? (ЛГ 2001. №39).Как видно из примеров, риторические вопросы — это фактически авторские оценки,которые чаще всего встречаются после передачи чужой сомнительной информации иличужого мнения, а также после какого-то суждения, опровергаемого илиподдерживаемого автором.
Всеописанные нами вопросительные конструкции обычно встречаются в текстах,отличающихся напряженной экспрессивно-эмоциональной тональностью. Онипомещаются автором в те фрагменты, которые содержат наиболее важную информацию,что подчеркивает риторичность этого приема. Основная их функция не простозапрос информации со стороны автора, а побуждение адресата к активной реакциина эту информацию. В целом возросшее в публикациях число вопросительныхпредложений, не только входящих в диалогические единства, но и занимающихсамостоятельную позицию и выполняющих самые разные прагматические функции втексте, можно считать синтаксической инновацией.
Диалогичность(скорее даже полилогичность) проявляется и в часто организуемой в прессе врамках монологического текста полемике, когда автор сопоставляет несколькоразличных точек зрения на обсуждаемую проблему, используя самые разные способывведения в текст «чужих» слов7: После беслстской катастрофы… в эфирных игазетных спорах было много сказано о том, кто виноват, что нам теперь делать, идаже про то, что делать с теми, кто виноват. В основном упрекали власть вслабости… Речь вели больше о практических вопросах: усилить, уговорить,ужесточить, уплатить, уничтожить. Если же речь заходила о духовном аспекте, топочти все гово-рили одно и то лее: народ должен (ЛГ 2004. .№37).
Вообщеможно сказать, что чужая речь в монологическом тексте — это одна изразновидностей «совместного речепроизводства»8. Характерно, что журналистыактивно пользуются многими приемами введения чужой речи, свойственныминеофициальной устной спонтанной коммуникации, разговорному общению. Это, кпримеру, так называемая «смешанная» форма, при которой используются конструкциикосвенной речи при сохранении модально-временного плана чужого высказывания;редуцированные до одного конкретного имени источника информации авторизующиеконструкции; частицы-показатели чужой речи «мол», «де», «дескать»: По Немцову,олигархи и сами ждут не дождутся такого предложения (ЛГ 2000. № 17); Вызамечали, как по поводу чужих праздников нагие телевидение обычно захлебываетсяот щенячьего восторга? Ах, день благодарения, ах, хэллоуин, ах,двухсотпят-надцатая годовщина Великой французской революции! (ЛГ 2004. №37);Надо развеять стародавний стереотип, что мы, дескать, плохо живем потому, чтоплохо работаем (ЛГ 2004. №34).
Однойиз разновидностей чужой речи являются прецедентные высказывания. Следуетотметить, что на сам отбор таких феноменов оказывает влияние риторическаякатегория разговорности. В текстах современной прессы все чаще появляютсяшироко употребительные в неофициальном межличностном общении так называемые«квазипрецедентные» феномены, представляющие собой слова или строчки извысказываний популярных политических деятелей, известных песен, кинофильмов,анекдотов, расхожих пословиц и поговорок, рекламы. Они известны и понятны, какправило, любому читателю, создают иллюзию близости позиций автора и читателя,подчеркивают, что автор входит «в общий круг» с читателем: Мы всегда опаздывалив проявлении своих чувств. Или были задним умом крепки (ЛГ 2005. № 9); Причемконфронтация не на привычном уровне по-литболтунов, пиар-кампаний и прочих игр«милые бранятся — только тешатся» (РГ 2004. № 265); Это деятель более крутой…Короче, как поется в песенке, «настоящий мужчина, настоящий полковник» (ЛГ2000. №32/33).
Приемдиалогизации монологического текста предопределил использование в публикацияхмногочисленных и довольно разнообразных контактоустанавливающих средств. Срединих самыми частотными являются специальные средства прямого установления считателем обратной связи путем апелляции к его интеллекту, эмоциям. Вот примерытаких контактоустанавливающих конструкций только из одной аналитической статьиЮ. Полякова «Государственная недостаточность» в «Литературной газете»: Давайтевспомним, что нам показывало телевидение в промежутках между жуткимисообщениями о «бесланкосте» и его последствиях!; Согласитесь, странноестремление...; Понимаете: нас учат смотреть на свое как на чулсое!; Обратитевнимание: большинство руководителей каналов и телеобозревателей — этовыдвилсепцы конца 80-х и начала 90-х: Вы замечали, как по поводу чужихпраздников наше телевидение обычно захлебывается от щенячьего восторга? (ЛГ2004. № 37).
Средствамивнутренней диалогизации текста являются частотные в современной прессе вводныеконструкции со значением категорической или проблематичной достоверности. Спомощью этих средств автор устанавливает контакт с адресатом, сигнализируя ему,что он берет на себя ответственность за достоверность информации, за еесоответствие действительности (категорическая достоверность) или снимает с себяэту ответственность в случае передачи непроверенной информации (проблематичнаядостоверность), оправдываясь за включение в текст нефактической, недостаточнопроверенной или недостаточно точно передаваемой информации9. Широкое включениев публицистический текст вводных конструкций стало возможным в связи сотмечаемым всеми исследователями современного состояния русской речи процессомусиления в прессе личностного начала: Может, это начинающий судья и ему надопомочь. А может — безответственный, слабо подготовленный… (РГ 2004. № 282);Здесь у янки, конечно, накопилась куча вопросов к Путину; Возможно, в Москвепрезидентская любовь определяет все или почти все (МК от 23.02.2005).
Ещеодним инновационным процессом, развивающимся под влиянием разговорной сферыобщения, размывающим границы между официальным и неофициальным общением,является использование журналистами многочисленных и разнообразных приемовсинтаксической компрессии, характерных и первичных именно для этих типовобщения. Благодаря тому, что стяженные (конденсированные) конструкции — «этосредства, обладающие возможностями экспрессивного и наглядного воздействия и вто же время лаконичные и экономные»10, они так употребительны в современнойпрессе. Такие конструкции позволяют устранять коммуникативно избыточныекомпоненты при полном сохранении семантико-синтаксического значения единицы.
Примеромконденсированных конструкций могут, например, служить конструкции,представляющие собой стяжение предикативной единицы в атрибутивноесловосочетание. Эти экономные конструкции к тому же создают непривычные,экспрессивные, часто метафорические высказывания, усиливающие воздействие начитателя: Я думаю, что в сегодняшнее пасмурное, холодное, чер ствое времянаиболее глубоко чувствуется, как недостает этой сокровенности...(ЯГ 2003. №39); Нет более терпимого, более всепрощаюгцего народа, чем. русский, чем те,кого наши либералы называют… «неадаптированной массой» (ЛГ 2004. № 6).Приведем еще несколько примеров подобных экономных конструкций: властнаяподдержка криминальных структур; непредвзятые граждане; ключевые игроки в«распродажу империи»; бессовестное рассовывание по карманам лакомых кусочковгосударственного пирога; за счет русских денег; энергичные элитные люди,прорабо-перестроечиая общественность, затравленное недоумение, линчующеенегодование, перестроечное общество и др. (ЛГ 2004. № 6).
Всовременной прессе появляются новые жанры, которые всегда считались жанраминеофициальной речи и не допускались в газетные тексты. Речь идет прежде всего ожанре «слухи». В целом ряде газет появились регулярные рубрики «Слухи,сенсации», и даже в таких серьезных изданиях, как «Известия», «Российскаягазета», «Литературная газета» время от времени появляются подобные публикации.Может быть, именно поэтому степень доверия к публикуемым слухам увеличилась.Когда в руки журналиста попадает интересная, порой сенсационная, нонепроверенная информация, которую очень хочется опубликовать, он оформляет еекак жанр слухов. Газеты приняли на себя функцию продуцирования слухов,превратились фактически в орган, фабрикующий определенные слухи,распространяющий и культивирующий их. «Характер вида массовой коммуникацииприобрели «закулисные» разговоры, распространяющие правдивые и злостные слухи исплетни, отнюдь не только в шутку их принимают за законный вид массовойкоммуникации, даже за один из самых оперативных и действенных каналов массовогораспространения информации»1Номинации слухи, сплетни, молва, модное словечкослухмейкеры помещаются в субъектную позицию авторизующих конструкций,предназначенную для точного указания на источник информации. В «Московскомкомсомольце» в рубрике «Рейтинг слухов» вся информация предваряетсяавторизующими конструкциями типа: Слухмейкеры утверМаучный отдел ждают...\Такая сумма, как судачат слухмейкеры, потребуется для того, чтобы...; Другиеслухи гласят...(МК 2002. №28). И в популярной газете «Аргументы и факты»открыли подобную рубрику. Все сообщения здесь строятся по единой схеме: запросинч. формации — ответ-комментарий. В качестве авторизующей используетсястереотипная конструкция неопределенно-личного односоставного предложенияговорят, типичная в бытовой речи конструкция, используемая для передачивсяческих сплетен: Говорят, что па черном, рынке за тысячу долларов продаетсяполная информагшя об операциях всех российских банков за прошлый год, судя повсему, похищенная из Центробанка. Комментарий «АиФ»: Банк России информацию неподтверждает, но и не опровергает… (АиФ 2005. № 14).
Невсегда читателю так открыто дают понять, что передаваемая информация являетсянедостоверной, непроверенной. Чаще в газете слухи подаются в косвенной форме.Для этого используются авторизующие конструкции, которые должны создать эффектфактологичности, документализма и, в конечном счете, убедить читателя вдостоверности передаваемых сведений. В то же время, как это ни парадоксально,авторизующие конструкции в прессе становятся одним из активных средствдезавторизации сообщения. Хотя они предназначены для информирования читателя обисточнике и способе получения информации (адресат в случае недоверия ксообщению мог бы его проверить), журналисты используют их для того, чтобыфактически не называть точно автора чужой информации или оценки и в то же времясохранить видимость максимальной достоверности информации.
Эффектдезавторизации достигается путем использования двусоставной предикативнойединицы (как самостоятельной, так и в составе сложноподчиненного предложения),в которой позицию субъекта занимают слова обобщенной или неопределеннойсемантики. Чаще всего это номинации некоей общности лиц, в которую входит иавтор сообщения. Такой прием позволяет журналисту уйти от личнойответственности за достоверность непроверенной информации. «Коллективность»мнения приводит к «вытеснению конкретной информации, царит неопределенность,явления мультиплицируются,..»1". Так характеризует Т. М. Николаева модельобывательской коммуникации. Но эта модель активно работает и в современнойгазете.
Вот,Например, как «неопределенно-обобщенно» (как и положено в слухах) может бытьвыражен субъект авторизующих конструкций: Но многие люди, знающие Путина,уверены, что у него нет стремления бесконечно долго оставаться на капитанском,мостике. Мол, заявления ВВП о его верности Конституции делаются вовсе не длякрасного словца; Некоторые эксперты считают, впрочем, что формальныепреобразования политической системы мало влияют на суть российского режима.Мол, назови
егохоть халифатом или конституционной монархией, править будут все равно те желюди., что и сейчас, — питерские (МК от 15.03.2005). С помощью подобныхноминаций автор сообщения, с одной стороны, уходит от ответственности за еедостоверность (попробуй ее проверить!), а с другой — подчеркивает, что всесказанное является неким обобщенным мнением. Акцентирует недостоверностьинформации словечко мол, типичное для слухов.
Используемыев субъектной позиции двусоставной структуры обобщенные номинации лица: люди,компетентные источники, представители и некоторые другие — выполняют ту жефункцию дезавторизации: (чем эти номинации по точности отличаются отслухмейкеров?): Но, судя по откликам верхушки «Единой России», с которойконсультировался Президент «перед разглашением тайны», в нижней палате всепройдет гладко (РГ 2004. №41); Люди судят о ней (коррупции) по тем. редким, случаям.,когда чиновника средней руки удается взять с поличным, пометив купюры,принесенные в конвертике (Там же). Порой в субъектной позиции появляются яркие,экспрессивные номинации лиц, являющихся источником информации. Правда, этавыразительность ничуть не уменьшает неопределенность: «Добрые молодцы» из числалибералов… пишут воззвания примерно такого содержания. Мол, хватит либераламбрать пример с Нины Андреевой (Изв. 2005. № 26). Усиливают неопределенностьсубъекта местоименные определители с той же семантикой: Один политик заявилкоммунистам после импичмента: «Ваше счастье, что вы недобрали нужное количествоголосов»..,(ЛГ 2002. № 10); Многие из ельцинского правительства говорили освоей стране с таким хладнокровием...(ЛГ 2001. № 28). Эффект дезавторизациивозникает в результате использования в субъектной позиции отрицательногоместоимения никто. Эти конструкции ничего не говорят читателю об источникепередаваемой информации. С помощью приема гиперболизации создается«мультиплицированное пустое множество» субъектов (термин Т. М. Николаевой),которое обеспечивает впечатление всеобщности высказываемого мнения: Тогда никтоне сомневался: Степа-найтес и Черняев — убийцы (? Г 2004. № 26).
Сэтой же целью журналисты используют в качестве авторизующих структурыодносоставных неопределенно-личных предложений, в которых отсутствует позициясубъекта, что позволяет добиваться максимальной неопределенности источникаинформации. Часто такие конструкции встречаются в заголовках публикаций,выполняя функцию привлечения внимания читателей именно своей неопределенностью,недоговоренностью: Гусинского, Невзлина и Гайдамака подозревают в отмыванииденег; Прокурору Мособласти указали на неполное служебное соответствие (Изв.2005. № 38).
Вавторизующих конструкциях основной глагольный предикат может пассивизироваться.Возникает конструкция безличного односоставного предложения: Мировойэкономической наукой доказано, что эффективно частная собственность работает,только когда есть конкуренция (МК от 26.11.2003). Дезавторизация усиливается вданном высказывании использованием в субъектной позиции метонимическойноминации мировая экономическая наука. Эту же цель реализуют специальныеконструкции-клише есть мнение, речь идет и др.: Есть такое мнение вполитической тусовке, будто Дмитрию Рогозину намекнули наверху: если хочешьнабрать очки у трудящихся, предъяви ультиматум и объяви голодовку (Изв. 2005.№26).
Вцелом, наши наблюдения над некоторыми наиболее яркими синтаксическими итекстовыми инновациями в прессе позволяют сделать вывод о том, что в языкесовременной прессы под влиянием смены коммуникативной парадигмы речевогообщения происходят серьезные изменения, обусловленные радикальнымиобщественными переменами в жизни России.
Список литературы
1Стернин И. А. Социальные факторы и публицистический дискурс / И. А. Стернин //Массовая культура на рубеже XX — XXI веков: Человек и его дискурс. М… 2003. С.104.
2 См.: Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе / В. Г. Костомаров. М., 1971. 267 с: Он же.Маш язык в действии / В. Г. Костомаров. М., 2005. 287 с; Стернин И. А. Указ.соч. С. 91-108; Ермакова О, П. Семантические процессы в лексике / О. П.Ермакова /7 Русский язык конца XX столетия (1985—1995), М., 1996. С. 32-66;Крысгш Л. П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни / Л.П. Крысий // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М… 1996. С. 142-161 идр.
3Ремчукова Е. П. Способы преодоления грамматического стандарта в разных типахрусской речи / Е. Н. Рем-чукова // Стереотипность и творчество в тексте, Пермь,2002. С. 94.
4Коньков В. И. Язык СМИ: современное состояние и тенденции развития / В.И.Коньков. А.П.Потсар, С.И.Сме-танина // Современная русская речь: состояние ифункционирование. СПб., 2004. С. 69.
3 См.: Сиротинина О. Б. Разговорная речь в системе литературного языка и разговорность в историирусской художественной речи / О. Б. Сиротинина //Stylistyka IV, Opole, 1995. С.86-102; Она же. О терминах «разговорная речь», «разговорность» и «разговорныйтип речевой культуры» / О. Б. Сиротинина // Лики языка. М., 1998. С. 3486Фгдосюк М. Ю. Об основной тенденции развития стилей русской речи в XX веке / М.Ю. Федоскж //' Речеве-дение. Великий Новгород, 2000. С. 29-30.
7Кормшхщына М. А. О некоторых активных приемах введения чужого слова в текстысовременной прессы / М. А. Кормилицына // Русский язык на рубеже тысячелетий.СПб., 2001. С. 88-96.
*Норман Б. Ю. Субъект говорения: автор и соавтор / Б.Ю.Норман //Русский язык нарубеже тысячелетий. СПб,, 2001. С. 149.
4Нифонтова Г. Г. Современный речевой портрет лексики как бы I Г. Г. Инфантова //Проблемы речевой коммуникации. Саратов. 2003. С. 46-55.
10Норман Б.Ю. Грамматические инновации в русском языке, связанные с социальнымипроцессами / Б. Ю. Норман // Rusistik. 1998. № 1/2. С. 57-68.
11Костомаров В. Г. Наш язык в действии / В.Г.Костомаров. М„ 2005. С. 190.
12Николаева Т. М. От звука к тексту / Т. М Николаева. М., 2000. С. 130.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.sgu.ru/