Шпаргалка: Реформы Петра 1 13

Введение.

Первая четверть X VIIIв. была очень важным периодом в истории России. Именно в это время произошли очень большие сдвиги в экономике, государствен­ном строе и культуре. Особенно заметны эти изменения оказались в международ­ных отношениях России. Первая четверть XVIII в. стала временем, когда Россия по праву заняла место среди наисильнейших держав Европы.

Еще в конце XVII в. Россия, чьи территории были намного больше всех евро­пейских держав, не играла никакой роли в решении всех международных вопросов, фактически была попросту вычеркнута из списка сильных держав. Постепенно, бе­зусловно, шел процесс накопления сил и возможностей с тем, чтобы обратить на себя внимание соседних и более отдаленных государств.

Однако до начала XVIII в., а именно до появления на российском троне Петра I, Россия могла вести международные переговоры со странами Восточной и Юго-Восточной Европы — Польшей, Швецией и вассалом Оттоманской империи — Крым­ским ханством. В остальных международных вопросах Россия не играла никакой роли, да и страны Западной Европы очень редко принимали ее в расчет. Разве что втех случаях, когда дело касалось пограничных с Российской державой государств — Польши, Швеции и чуть позже Турции. Россией западные государства интересова­лись исключительно как страной, поставляющей дешевые товары, имеющей хоро­ший рынок сбыта и являющейся неплохим торговым партнером.

Россия ощущала на себе давление и со стороны близлежащих соседей — Шве­ции и Польши. Эти страны, воспользовавшись слабостью Российской державы вначале XVII в., разрывали ее территорию на части. Согласно Деулинскому переми­рию 1618 г. Польша завладела коренными русскими землями, в том числе Смолен­ском. Да и вообще поляки не хотели признавать Россию как самостоятельное госу­дарство, не видя в Михаиле Федоровиче царя, ссылаясь на «права» на российский престол королевича Владислава. Лишь в 1634 г. получилось добиться отказа Владислава от притязаний на московский престол.

Вследствие длительной борьбы между Россией и Польшей в 50—60-х годах XVII в.России по Андрусовскому перемирию 1667 г. удалось вернуть Смоленск и овладеть Левобережной Украиной; Киев также перешел к России. Андрусовское перемирие было дополнено в том же году Московским союзным постановлением.

Отношения со шведами продолжали оставаться напряженными. Согласно Столбовскому договору 1617г. шведы полностью оттеснили Россию от Балтийского моря, захватив исконные русские земли на побережье Финского залива. Русское государство лишилось естественного пути сообщения со странами Западной Евро­пы, общение с которыми было важным условием преодоления отсталости страны. В середине XVII в.правительство России попыталось вернуть себе выход к Бал­тийскому морю. Но Швеция была в то время сильной военной держаной, и для ус­пешной борьбы с нею силы России оказались пока еще недостаточными, тем более, что одновременно шла война с Польшей за Украину. Ликвидировать условия Столбовского договора, чтобы пробиться к Балтийскому морю, в XVII п. не удалось. Это была самая важная задача русской внешней политики, по решать ее пришлось уже Петру I впервые десятилетия XVIII в.

Третьим соседом России в Европе было тогда Крымское ханство.

Россия в XVII в. ежегодно выплачивала крупные суммы крымской феодальной верхушке, хотя это и не обеспечивало безопасность ее южных границ.

Чтобы выжить в таких условиях, России было необходимо провести неотлож­ные реформы.

Гла­ва I . Реформы органов власти, управления и армии.

1.Администрация и управление.

Аппарат правительства, который унаследовал Петр, имел много дефектов, был одновременно и примитивным, и сложным. Он был тяжелым на подъем и медли­тельным. Расхождения между законодательством, административными инструкци­ями и судебными решениями делали юридические нормы расплывчатыми, адми­нистративная машина оставалась, по последним исследованиям, просто иерархией должностных лиц, собирающих налоги и дань, структурой с корнями, уходящими в монгольскую эпоху средневековой России.

В течение почти всего своего царствования Петр не имел никакого системати­ческого плана улучшения правительственной машины. Война со Швецией породи­ла более эффективное управление благодаря необходимости получать новобран­цев, налоги и подневольных рабочих, которые ей требовались. Но в течение многих лет усилия по улучшению управления были частичными, поспешными и непроду­манными, оставаясь работой человека, озабоченного другими неотложными задача­ми. Однако Петр имел ряд фундаментальных идей относительно управления Рос­сией и своего места в нем, которые лежали в основе всего, что он пытался сделать в этой сфере.

Как могло быть достигнуто общее благо, которое ставилось выше интересов любого отдельного класса или группы? По существу, Петр видел, что при всех раз­личных интересах членов общества выполнение ими порученных функций всегда будет верно и эффективно. Это требовало осторожного управленияцарем и его со­ветниками, как учреждениями, так и людьми. Петр никогда не колебался, вмешива­ясь в самые мельчайшие детали частной жизни своих подданных, если он чувство­вал, что это оправданно: в период его царствования были приняты законы, запре­щающие крестьянам использовать ткань меньше указанной ширины, игру в карты на деньги и предписывающие штрафы за плохое поведение верующих в церкви. Увеличение числа законодательных актов поражало.

В течение длительного времени усилия Петра по улучшению механизма управ­ления были пробными и экспериментальными. Недостаточно эффективные до вто­рого десятилетия XVIII столетия, когда война со Швецией была явно выиграна, эти попытки станут систематическими и распланированными. Однако некоторые важные и длительные новшества были сделаны даже в то время, когда борьба со Шве­цией и турками все еще сильно занимала Петра. Самым крупным из них, больше все­го занимавшим центральное правительство, было создание Сената в 1711 г. Это был орган из девяти должностных лиц, первоначально основанный, чтобы заменить царя, когда он непосредственно отбыл на войну с турками, но ставший постоянным учреждением со множеством функций. Он задумывался для осуществления контро­ля за провинциальным управлением и сбором налогов, а также как высшая судеб­ная власть — хороший пример сочетания правосудия с управлением, которое, веро­ятно, в России было более заметно, чем в любом другом европейском государстве.

Другим наследством этого времени было создание института фискалов в 1711г. Фискалы — это чиновники, которые наблюдали за законностью действий учреждений и лиц, они должны были выявлять нарушения всех видов, которые ослабляли правительство и военные мероприятия, — уклонения от уплаты налогов, воровство и растраты общественных денег. Их задача была определена просто как «тайный надзор во всех делах»; и им было приказано сообщать все Сенату и, в особо важных случаях, самому царю. Здесь снова, однако, Петр должен был стать перед фактом, что никакое количество инструкций по смогло бы компенсировать дефицит людей, на которых он мог положиться в работе. Сами фискалы скоро стали печально изве­стны своей коррупцией и притеснениями.

В провинциальном управлении ранние годы восемнадцатого столетия были пе­риодом большого напряжения и беспорядка. Петр создал в 1708 г. восемь огромных территориальных единиц, гу6ерний, ккоторым в 1713—1714 гг. были добавлены еще три. Большинство губерний было разделено на области, которые в свою очередь были подразделены на уезды, относительно небольшие и управляемые единицы. Над каждой губернией начальствовали губернатор и вице-губернатор, которые уп­равляли как военными силами, так и гражданской администрацией области. Под их руководством функционировала иерархия должностных лиц со специализирован­ными функциями и должностями, которые часто звучали по-иностранному — обер-комендант, обер-комиссар, обер-провиантмейстер, ландрихтер и так далее. Все это было важным шагом в процессе, с помощью которого Россия при Петре была «обо­рудована» сложной структурой бюрократического правления. Перемены 1708 г., однако, были просто началом долгого процесса экспериментов и часто необдуман­ных изменений в провинциальном управлении.

Эти постоянные изменения привели к беспорядкам в сельской местности, хотя сами по себе они имели только временное значение. Однако рядом с ними шел про­цесс, имевший значениедля всего будущего российского общества. Это была кон­солидация класса землевладельцев через преднамеренную и поддержанную царем акцию выделения группы наследственных государственных служащих, которые должны были служить правителю в вооруженных силах или в администрации, тем самым сохраняя свое социальное положение и свои земли. Та идея, что служба пра­вителю являлась условием удержания поместий и крепостных, ни в коем случае не была нова. Петр, однако, развил это обстоятельство, измениввсе его возможности и характер.

Отношения Петра с российским классом землевладельцев сосредоточились вокруг поддержки стремления стимулировать и, если необходимо, заставить его соот­ветствовать своим собственным стандартам деятельности и общественного духа. Уси­ленные требования делали землевладельцев более зависимыми, чем когда-либо, от центрального правительства. Теперь они были привязаны к административной ма­шине и были вынуждены принять ее нормы и ценности.

В последнее десятилетие своего правления Петр провел административные ре­формы, более тщательно спланированные и более успешные, чем любые из пред­принятых ранее. В это время он объединил многое из того, что было выполнено и без осторожного планирования в ранний период царствования. Два нововведения последних лет Петра имели большую и длительную значимость: это были админис­тративные коллегии, основанные в 1718 г., и Табель о рангах1722 г.

Управление с помощью коллегий, небольших комитетов министров и должно­стных лиц, контролирующих более или менее определенные аспекты правитель­ственной деятельности, было методикой, хорошо отработанной во многих частях Европы, особенно в германских и Скандинавских государствах. Однако те, что ус­тановились в России, не были результатом какой-либо рабской имитации иностранной практики. Они были вдохновлены совершенно реальным желанием улуч­шить качество центрального управления и усилить личный контроль царя над ним. Коллегии освободили Сенат от тяжелого бремени сложной административ­ной работы, которую он до этого времени вел, освободили его для действий в ка­честве апелляционного суда в юридических вопросах и органа, занимающегося формулировкой общей политики и составлением нового законодательства. Рефор­ма почти сразу показала дефекты на практике. Чтобы коллегии работали хорошо, требовалось поддержать их большим количеством образованных и общественно-духовных людей. Некоторые коллегии становились инструментами в руках своих президентов. Но нет никакого сомнения в глубоком личном внимании царя к но­вой структуре.

Создание коллегий не исчерпало творческой энергии Петра в вопросах управле­ния. Модернизация и систематизация, которые во многом характеризовали и на­правляли деятельность Петра в течение последних лет, нашли выход в Табели о рангах, выпущенной в 1722 г. Табель о рангах создавала сложную градуируемую иерархию в вооруженных силах, управлении и суде. В заключительной версии она внесла в список 262 различных чина — 126 военных и военно-морских, 94 админи­стративных и 42 относящихся к суду. Молодые люди должны были начинать свою карьеру в самом низком чине и повышаться по сочетанию заслуг и срока службы. Целая система была основана на идее разряда как награды за службу, как чего-то достигнутого усилием, а не пассивным предоставлением, как естественный резуль­тат высокого происхождения. Табель о рангах дала некоторый стимул замене ста­рой знати, гордящейся своим происхождением и ревностно относящейся к своим привилегиям, новым привилегированным классом, которому предоставлялся со­циальный статус по существу в пределах разряда в официальной иерархии. Этот процесс продолжался еще долго и четко развивался. Старые московские титулы официального разряда полностью вышли из употребления к первым годам XVIII столетия.

Административные реформы Петра были вдохновлены высокими и подлинны ми идеалами — служить величию и прогрессу России. Он надеялся добиться этого, улучшая механизмы центрального правительства и усиливая контроль над провин­циями, отделяя судебные от чисто административных функций и заменяя идеей законности или повиновения указам царя бессмысленное следование обычаю или традиции. Все же достижение было далеко не идеальным. Несмотря на напряжен­ное усилие и некоторые значительные успехи, бреши и недостатки в структуре, ко­торую он оставил своим преемникам, поразительны. Регулирование администра­ции в соответствии с законом было затруднено без определенной кодификации пе­репутанной массы официальных указов и распоряжений; а это не было выполнено.

На более материальном уровне усилиям Петра непрерывно препятствовали не­достаток и денег, и способных, надежных людей. Нехватка денег вызывала нерегу­лярность и долгие задержки в выплате официального жалованья; даже в конце прав­ления имелись предложения платить администраторам в более отдаленных и не­развитых частях России, например, на Урале, предоставлением земли. Маленькое и нерегулярно выплачиваемое жалованье, соединенное с давней традицией взяточ­ничества (первые указы против взяток датированы в России уже концом XV века), обрекли Петра на долгую и бесполезную борьбу против официальной коррупции.

Тот факт, что мощные административные органы могли быть легко подчинены молодым офицерам или даже сержантам, помазывает, насколько они целиком были просто инструментами воли Петра, а не независимыми полномочными объектами Царь создал их, чтобы изменять, приспосабливать или даже ликвидировать по сво­ему желанию. Столь абсолютной была их зависимость от него, что можно даже усом­ниться, насколько они могут быть названы учреждениями в самом полном смысле. Желание Петра создать систему управления, которая была бы безличной и регули­ровалась в соответствии с законом, было искренним. Кроме того, в свои последние годы он, кажется, предусматривает вовлечение российской знати в управление дру­гими способами, нежели просто использование ее как источник должностных лиц. Осознание общих корпоративных интересов российским классом землевладельцев было слабым, и в течение долгого времени после смерти Петра в гвардейских пол­ках сосредоточилось его значительно больше, чем в любых административных ме­ханизмах. Петр всем управлял скорее через людей, нежели посредством законов или учреждений. Высокие должностные лица, и еще большее количество людей с персональным влиянием на него, типа Меншикова и Прокоповича, были более важ­ными силами в правительстве, чем любое из его новых административных творе­ний.

2.Армия и военно-морской флот.

Именно потребность армии и флота в людях и руководстве вызвали к жизни многие из самых важных реформ и наиболее поразительных новшеств во время цар­ствования Петра I. Эти потребности были, по крайней мере, в течение первых две­надцати лет или более в восемнадцатом столетии весьма тяжелы. Жизнь и смер­тельная борьба со Швецией ставили перед правительством такие задачи, которые оно не могло решать из-за своей немощности. Длительная война со Швецией по­требовала поставлять людей для армии не просто в больших количествах, но регу­лярным и испытанным способом в течение многих лет.

Армия, которую унаследовал Петр, была сложной и несколько разнородной по составу сил: кроме казаков, башкир и других нерегулярных рекрутов, она состояла из трех различных элементов. Самой старой и теперь наименее полезной из них была конница, вербуемая по долгу перед Отечеством из землевладельцев (помещи­ков). Условием сохранения их земель была служба в течение войны с указанным числом сопровождающих. С '50-х годов X века эта служба была укреплена учрежде­нием института стрельцов; но они стали только ограниченной военной ценностью задолго до конца семнадцатого столетия, так как были символом многих аспектов старой Московской Руси, из которой Петр желал вырваться на свободу. Наконец, как наиболее современный и эффективный элемент в этой сложной военной смеси, были полки «нового строя», организованные на манер западноевропейских сил и руководимые европейскими, преимущественно немецкими, офицерами. Во второй половине XVII в. они были по числу и боевой мощи главным элементом в воору­женных силах России. Петр подготавливался к созданию своей новой армии, вни­мательно изучая формирование и организацию этих полков, и особенно важно, что в военных делах, как и во многих других областях, он ускорил процесс перемен, которые начались задолго до него.

Первый главный шаг к превращению России в великую военную державу был предпринят в конце 1699 года при подготовке к неизбежной войне со Швецией. Петр издал приказ относительно набора на военную службу в крупном масштабе и добровольцев, и рекрутов-крестьян, а также о формировании из них новых полков. Добровольцы должны были получать очень высокую плату — 11 рублей в год вме­сте с пособием на продовольствие, что обычно выдавалось только солдатам Преоб­раженского и Семеновского полков. Таким образом, было набрано приблизительно 70% от запланированного общего количества. Царь вынудил Россию встать на путь военного расширения, по которому ей суждено было следовать все оставшиеся годы его правления.

Поражение у Нарвы показало, как много еще нужно было пройти российской армии, прежде чем она сможет стать с армиями Западной Европы на равных. Было проведено крупномасштабное мероприятие по увеличению конной мощи армии. 25 тысяч потенциальных новичков, прежних членов конных соединений и подхо­дящих для этого землевладельцев, было вызвано в Москву в 1701 году: из них было сформировано девять новых полков конницы. В 1704 году декрет обязал призвать на службу прежних стрельцов и объединить их в новые полевые и гар­низонные полки.

Это были героические усилия; но пока еще российская армия не имела какого-либо единого и систематического механизма пополнения. Однако в начале 1705 года декрет, в котором слово «рекрут» появляется впервые, установил систему, на кото­рую Петр в основном и полагался в оставшуюся часть своего правления. Один мо­лодой человек между пятнадцатью и двадцатью годами, здоровый и пригодный для службы, должен был быть выдвинут от каждых восьмидесяти крестьянских хозяйств. Пополнение в таком масштабе создало беспрецедентные трудности для россиян. Призывы на военную службу крестьян-рекрутов оставались характерной особен­ностью режима Петра до его смерти.

Победа под Полтавой позволила несколько сократить масштабы призыва ново­бранцев. В целом же военное учреждение, упроченное в 1711 г., показало, как отста­лая Россия немногим больше чем за десятилетие стала военной державой.

Таким образом, Россия обеспечила человеческие ресурсы для действительно огромной армии. Готовить хорошо обученных офицеров было намного труднее. Одним из традиционных методов преодоления проблем такого рода была вербовка за границей. Но она имела серьезные ограничения. Иностранные офицеры были часто неавторитетны среди людей, которыми они командовали. К тому же часто их подготовка оставляла желать лучшего. Петр в прокламации, подбадривающей ино­странцев поступать на российскую службу, подчеркивал, что он хотел из-за грани­цы только квалифицированных и компетентных офицеров. Это не подразумевало никакого отрицания превосходства западного технического и профессионального знания. Царь при случае посылал молодых русских служить и учиться в иностран­ных армиях. Тем не менее, то, что можно было бы надеяться получить от иностран­цев, желающих служить в России, было ограничено и по качеству, и по количеству. Поэтому с самого начала в новой армии Петра было совсем немного иностранных офицеров. Подавляющее большинство было членами землевладельческого класса «служилых людей», к которому царь неизбежно обращался как к единственно дос­тупному источнику призыва на службу.

В 1710 году создается артиллерийская (мерная ил нескольких), а в 1709 году — инженерная школа в Москве и в 1719 году — в Санкт-Петербурге.

Грандиозное увеличение масштабов вербовки, обучения и оснащения, вовлече­ние бесчисленных масс людей в создание новых сил потребовало обновления струк­туры управления, а следовательно, нового устава. В 1716 году был создан Устав Воинский, всесторонний кодекс, в котором делались попытки систематического ре­гулирования всей военной организации. Этот сложный документ заменил и закон­чил бесконечную серию отдельных инструкций, составлявшихся периодически. Он был тщательно подготовлен при непосредственном участии самого Петра и под его строгим личным контролем. Его издание было одним из первых признаков того, что импровизация и отдельные разрозненные мероприятия отныне заменялись во всех аспектах проведения политики, более спокойными и более систематическими методами. Высокого уровня военной администрации, способной к последователь­ной и долгосрочной деятельности до учреждения в 1718—1719 гг. Военной Колле­гии, добиться не удалось. Вербовать солдат и даже обучать и руководитьими оказа­лось с самых разных точек зрения делом более легким, чем разрабатывать устойчи­вую и эффективную административную структуру, поддерживающую новую армию.

Увеличение военной силы России было одним из самых далеко направленных достижений правления Петра. От этого зависело выживание страны и возможная победа в войне со Швецией. От этого зависело заметное повышение международ­ного положения России. Это было, кроме того, достижение, которое сразу привлек­ло внимание и вызвало восторг иностранцев.

Внезапное появление мощного российского флота было гораздо более резким и сознательным разрывом с прошлым, чем любая обычная военная победа царя. Ни для одного аспекта деятельности Петра не было меньшего прецедента в русской истории. Ни одно дело не было так непосредственно и демонстративно связано с работой самого царя. В течение всей жизни для Петра флот был самой большой страстью, самым большим, если не единственным оплотом его надежд. Практичес­кие детали, связанные с его строительством, навигацией, даже названия судов, их организация, система используемых сигналов, — все это никогда не переставало при­влекать его заинтересованное внимание. В1698 г. в Азове была открыта школа на­вигации. В конце того же года был учрежден Военный Морской Приказ как глав­ный орган управления новым флотом. В1701 г. был основан Адмиралтейский При­каз, чтобы контролировать строительство судов для флота.

Подобно армии, флот страдал от нехватки компетентных офицеров; и в этом случае все, касающееся знания навигации, пушечного дела и подготовки моряков, представляло весьма трудно решаемую проблему. Несмотря на все усилия, в течение всего правления Петра флот продолжал оставаться гораздо более зависимым от иностранцев, чем армия.

Внушительный рост российской армии и флота, учитывая их роль в изменении международного положения страны, имел некоторые конструктивные результаты. Он стимулировал определенное развитие административных преобразований. Бла­годаря поддержке переводов иностранных трудов по военным и военно-морским вопросам, он в определенной степени стимулировал интеллектуальную жизнь. Не­сомненно, он дал толчок некоторым видам экономического роста, что помогает объяс­нить увеличение производства на Россией железа. Этим же фактором вызвано учреж­дение первых Государственных текстильных фабрик в России, обеспечивавших по­ставки ткани для армейского обмундирования. Беспрецедентный спрос на стрелко­вое оружие привел к созданию ряда оружейных фабрик. Однако как бы ни был русский народ заинтересован во всех этих ограниченных и косвенных выгодах, они перечеркивались невыносимыми трудностями.

Эти трудности принимали ряд форм. Наиболее очевидной была военная служ­ба. Призывы с течением времени приходилось все более часто сопровождать угро­зами. Непокорные разыскивались под угрозой принуждения выставлять новобран­цев по двойной норме и конфискации. Вводилась даже смертная казнь для препят­ствующих и бездеятельных должностных лиц и деревенских старост. Картина, по крайней мере, до последнего десятилетия жизни царя, представляла собой решение одной из самых тяжелых задач, которое осуществлялось с нарастающим напряже­нием при помощи все более жестоких методов.

Этот набор людей для армии сопровождался одинаково безжалостным и реши­тельным набором других людей для принудительного труда на больших строитель­ных проектах Петра, каждый из которых имел некоторое прямое или косвенное отношение к военным мероприятиям.

С конца 1709 г. производился огромный призыв для работ на строительстве Санкт-Петербурга. Большинство квалифицированных рабочих было завербовано принудительно, ремесленники и техники различных специальностей также посы­лались на принудительное поселение в новую столицу, где не было создано никаких условий для их размещения и им приходилось жить в землянках и хижинах.

С ростом вооруженных сил правительство вводило новые и ужесточало прежние требования. Увеличивалось налоговое бремя, возрастала потребность транспорти­ровать в беспрецедентных количествах и на далекие расстояния оснащение и запа­сы для армии и, в меньшей степени, для флота. Этот тип повинности пал в основ­ном на крестьян северной и центральной России, особенно принадлежащих мо­настырям.

Российский крестьянин реагировал на все эти требования чаще всего бегством. Крестьянам было запрещено уезжать больше чем за 30 верст от дома без паспорта, подписанного их хозяином или, в его отсутствие, управляющим и приходским свя­щенником; в это же время было введено печатание паспортов с целью противодей­ствия подделкам, которые сразу же начали появляться. Едва ли нужна более на­глядная иллюстрация, чем все эти обязательные меры принуждения, характеризу­ющие стиль работы Петра.

Бегство как возможность уклониться от невыносимых требований и притесне­ний ни в коем случае не является характерным исключительно для крестьян. Ар­мейские новобранцы дезертировали в больших количествах, по крайней мере, пос­ле первых лет войны со Швецией. Подневольные рабочие часто доставлялись в Санкт-Петербург в цепях, подобно преступникам, с целью предотвращения побега на пути к новой столице. Такое отношение показало еще раз, как сильно зависело укрепление России и все достижения Петра от силы и принуждения.

Глава II . Экономическая и социальная политика

1.Экономическая жизнь.

Война со Швецией и честолюбивые планы Петра по укреплению России поро­дили ужесточенные требования не только к труду и разнообразным работам, но так­же к деньгам и промышленным изделиям, другими словами, к экономическому ро­сту. С 1690-х годов это стало одной из главных целей Петра. Его усилия, несмотря на большие препятствия, продолжались до конца его жизни.

Борьба в поисках денег для войны с Карлом XII проходит через ранние годы XVIII столетия как непрерывно повторяющийся мотив. Это породило разнород­ные и причудливые формы взимания налогов: пошлины на гостиницы, бани, на бо­роды (градуируемые социальным статусом владельца), на свадьбы, на нацио­нальную русскую одежду, хомуты, переправы. Специальный указ 1709 года, который удвоил цену товаров первой необходимости, и введение государственной мо­нополии на табак в том же году были яркими примерами этого отчаянного по­иска ресурсов везде, где они могли бы быть найдены. Видели те трудные годы и увеличение денег самым эффективным из испытанных методов — снижением сто­имости валюты.

На протяжении всех лет правления велась непрерывная борьба за накопление запасов драгоценных металлов. Экспорт слитков был строго запрещен, и торговцы вынуждены были сдавать в обмен на российские деньги золото и серебро, которые они приобретали в деловых отношениях с иностранцами.

Из всех новых налогов, введенных при Петре, один далеко превзошел все дру­гие по своим длительным социальным результатам. Это был «налог с души», по­душная подать, установленная указом в 1718 г. Введение этого налога было явно обусловлено желанием обеспечить потребности армии, теперь большей частью рас­квартированной в российской провинции, поскольку война со Швецией медленно подходила к концу.

Потребность Петра в доходе имела тенденцию любым способом упростить то, что до настоящего времени было сложным в традиционном обществе, и более рав­номерно поделить его между крестьянским большинством, в значительной степени несвободным, оплачивающим новую пошлину, и привилегированным правящим меньшинством землевладельцев, не плативших ее. Такое упрощение должно было, по крайней мере, в конечном итоге иметь серьезные и опасные результаты.

Необходимо понимать, однако, что экономическая политика Петра и, конеч­но, его экономические амбиции далеко выходили за рамки поиска путей увели­чения правительственных доходов и расходов. В течение своего правления он ставил своей целью сделать Россию более богатой, а ее экономическую жизнь более производительной и эффективной. Его планы относительно российской экономической жизни предусматривали как введение иностранных методов и тенденций в большем, чем когда-либо прежде, масштабе, так и тщательный пра­вительственный контроль и повсеместную поддержку, прежде всего, в развитии промышленности.

Его политика не была ни разработкой, ни механической имитацией западноев­ропейских моделей. В основе своей она была направлена на развитие в России но­вого духа работы, предпринимательства и эффективности под руководством, и если необходимо, под принуждением сверху. Только через создание этого нового духа обширная, слабо населенная страна, полная неразведанных богатств, могла восполь­зоваться преимуществом возможностей, которые теперь представлялись.

Государство, по мнению Петра, должно играть творческую и воспитательную роль. Постоянные и детальные инструкции, непрерывные пояснения и пропаганда были неизбежны. Несмотря на это, Петр никогда не сомневался, что именно част­ная инициатива и предпринимательство были главной движущей силой националь­ного богатства. Его наиболее фундаментальное стремление состояло в том, чтобы создать класс предпринимателей, знающих, с творческими способностями и капи­талом, который удовлетворял бы их, чтобы взять па себя инициативу по созданию России более богатой и более производительной.

Некоторые особенности его действий раскрывают лучше, чем его экономичес­кая политика, собственно образ Петра, как ответственного за укрепление России и улучшение доли ее народа. Простой факт, что некоторые наиболее важные указы царя по торговым и промышленным вопросам были написаны первоначально его собственной рукой, иллюстрирует это. Его внимание к экономической жизни также показывает его готовность экспериментировать и вводить новшества.

Трудности были огромны. Плохие коммуникации, нехватка капитала, дефицит подходящей рабочей силы, технологическая отсталость, слабый и низкий соци­альный статус торгового класса и недостаток традиций предпринимательства и но­вовведений не могли помешать тому экономическому росту, к достижению кото­рого Петр стремился с таким трудом. Его личные предпочтения в делах государ­ства, прямой правительственный контроль и руководство были все еще широко распространены даже в последние годы его правления. Достижения были часто су­щественными, даже большими; но они были не менее часто неоднородны и кратковременны.

Государство не только развивало промышленность за свой счет, но также пыта­лось различными способами вовлечь частных владельцев в индустриальное разви­тие. Вообще эти приемы, многие из них разобщенные и сиюминутные, достигли не­многого.

Была, однако, одна форма правительственной помощи промышленности, имев­шая более широкое значение, чем любая другая, которая заметно добавила трудно­стей российскому народу. Это было предписание больших поставок людей для при­нудительных работ. Преступники, бродяги и нищие также регулярно принужда­лись к работе в промышленной области. Оба этих метода были хорошо известны во всей Западной и Центральной Европе. Более примечательным для российской прак­тики было «приписывание» групп деревень к обслуживанию отдельных фабрик, метод, известный чуть ли не с середины семнадцатого столетия, но очень расширен­ный Петром. Такие методы были, по общему признанию, непривлекательны, и Петр, и его советники, и российские владельцы фабрик были единодушны в справедли­вом убеждении, что свободный труд намного эффективнее, чем несвободный.

Несмотря на многие провалы и неудачные начинания, царствование Петра было временем больших достижений и развития российской промышленности. В сельс­ком хозяйстве картина была совсем иной. Ни одно из достижений не было обязано царю и его действиям. Действительно, имел место ряд скорее отдельных и разоб­щенных правительственных усилий с целью улучшить сельскохозяйственные ме­тоды и производительность. Неграмотное и весьма традиционное крестьянство, глу­боко недоверчивое ко всем новшествам, было постоянным препятствием всем по­пыткам изменить жизнь и одновременно готовым в любой момент лишить власти любого правителя или правительство.

Создание торгового флота, с целью покончить или, по крайней мере, сократить зависимость России от иностранцев в ведении растущей национальной торговли с внешним миром, было основной идеей Петра. Она возникла, конечно, из его инте­реса ко всем морским вещам и укрепилась с ростом мощного флота, строительством новой столицы и ее быстрым развитием в качестве большого морского порта. Этой мечте было суждено сбыться.

Достижения Петра в русской экономической жизни были, таким образом, чрез­вычайно неровны. Отмечалось существенное развитие. В производящих и металло­обрабатывающих отраслях, стимулируемых новым спросом вооруженных сил, на­блюдался поразительно быстрый прогресс. Выплавка железа и меди, производство пушек и якорей, изготовление стрелкового оружия выросли, как никогда прежде в истории России. В других отраслях промышленности, связанных с армией и фло­том, типа производства ткани для парусов, и в одной или двух отраслях по произ­водству предметов роскоши, тоже имел место заметный прогресс. Но все же это не привело к большим переменам в жизни русского населения, а если развитие и про­исходило, то это часто приводило к ухудшению положения, например, к увеличе­нию числа крестьянских хозяйств, «приписанных» для фабричного труда или даже купленных владельцами фабрик. Растущие требования правительства выполнялись более жесткой эксплуатацией существующей экономики, представленной в основ­ном традиционным крестьянским хозяйством, или в крайнем случае созданием но­вых ресурсов и поколения нового благосостояния. Упрекать Петра в этом было бы весьма несправедливо. Его экономическая политика была как разумной, так и пос­ледовательной, и даже успешной, как для любого другого правителя того века в За­падной Европе. Действительно, и в его целях, и во многих из его методов он часто очень походил на своих коллег-монархов на Западе. Но в экономической жизни, больше чем в любом другом аспекте своей многогранной деятельности, он был ог­раничен явной неспособностью бедного и малочисленного аграрного общества удов­летворить все свои потребности и осуществить свои надежды.

2. Религия и церковь

Петр не был глубоко религиозным человеком. Его формальное образование, со всеми недостатками, неизбежно включало значительный элемент традиционной набожности. Он верил в божественное происхождение власти, которой обладал, и в свои обязанности защищать православную веру и тех, кто ее исповедовал. Но у него почти не было уважения к российской религиозной традиции: действительно, он был активно враждебен ко многим ее проявлениям. Ритуалы, традиционные обря­ды, внешние проявления религиозности, похоже, всегда вызывали у него сомнения в искренности или даже презрение. Его личная вера была реальной, но тоже была узкой и чрезвычайно практической, «верой простого солдата» в долг и созидатель­ную мирную деятельность. Для него религия означала нравственность, образова­ние, Положительное действие.

С 1716 года он ослабил серьезное наказание, которому по закону еще подверга­лись все староверы, заменив его обязательством платить налоги в двойном размере. Его отношение к евреям было однозначно враждебным; а в 1719 г. он приказал из­гнать из России иезуитов, всегда подозревавшихся как орудие политического влия­ния католиков. Однако даже очень ограниченная степень свободомыслия в религи­озных вопросах была достаточной для того, чтобы поставить барьер между Петром и массой его подданных.

Личная вера Петра не удерживала его во время правления от потворствования и участия в пародиях религиозных обрядов, которые были в лучшем случае грубы, а в самом худшем – преднамеренно богохульны.

В российской церкви XVII столетия имелось многое, что вызывало критику и нападки. Несмотря на усилия патриарха Адриана ( 1690—1700), ее слабость и кор­рупция увеличивались. Появилось слишком много священников: разрешение же­ниться позволяло им быть наследственной кастой. Обычно пьяные и нищенствую­щие, часто блуждающие с места на место по большим областям России, ее члены порой едва отличались от обычного крестьянина. Стремление многих мужчин по­ступать в монастыри, чтобы избежать военной службы и других растущих требова­ний светского мира, увеличило количество монахов, а личные качества, необходи­мые для чинов, были угнетающе низкими, даже у епископов. Благосостояние свя­щенников, в чем регулярное духовенство было заинтересовано, также расценива­лось как духовная слабость.

Петр требовал от церкви того, что должно было быть полезно государству и об­ществу. Она должна была использовать свои ресурсы после удовлетворения соб­ственных непосредственных потребностей на поддержку образования, заботу о бед­ных и больных, а если необходимо, то и удовлетворение общих потребностей госу­дарства. Он перешел с начала войны со Швецией к осуществлению на практике своих идей с возрастающей тщательностью и результатом. Следующие двадцать лет характеризовались двумя тенденциями — увеличивающимся подчинением цер­кви государственному контролю, ведущему к потере ее независимости, и привлече­нием церковных доходов в крупных масштабах на светские и государственные цели. Ни одна из этих тенденций, разумеется, не была нова.

Наряду с требованием направлять церковное богатство на светские цели было и такое, что церковь обязана признать небывалую до тех пор вещь: полное свое под­чинение государству и обязанность действовать всоответствии с предписаниями правителя. Увеличение прав и власти правителя отобразилось в письмах человека, которому суждено было стать с 1718г., если не раньше, доминирующим проводни­ком церковной политики Петра, а позже первым и, возможно, самым большим про­пагандистом петровской легенды. Это был Феофан Прокопович, архиепископ Нов­городский, высокообразованный украинец, хорошо знакомый с Западной Европой и идеями (особенно некоторыми формами протестантизма, которому почти явно сочувствовал). Широту его интеллектуальных горизонтов и понимание главных потоков мысли во время работы на Западе показывает содержание его библиотеки — свыше 3000книг. Его наиболее важный труд, «Правда воли монаршей» (1722г.), был написан, чтобы оправдать требование Петра, реализованное в указе, выпущен­ном в 1721 году, о назначении своего собственного преемника. Это было планомер­ное утверждение идей сторонника абсолютизма такого типа, который был до сих пор неизвестен в России. Кроме Библии, главным источником аргументов были работы английского писателя XVII ст. Томаса Гоббса, который заявил семьюдеся­тью годами ранее, с ясностью, шокирующей его современников, доктрину абсолю­тизма логического и светского типа. Весьма вероятно, что Прокопович вряд ли во­обще обращается к отечественным авторам, что традиционно было очень важно в православной мысли, и последовательно преуменьшает любую идею относительно православного правителя. Книга подчеркивает тот факт, что к своим более поздним годам Петр заложил как интеллектуальные, так и административные основы ново­го вида монархии и государства, и это стало возможным в значительной степени благодаря ослаблению и подчинению церкви государству.

Все же радикальное изменение, в отличие от простой эксплуатации церкви и её ресурсов, наступило только в самые последние годы правления. В январе 1721 г. был издан указ фундаментальной важности, «духовный регламент»: он ставил руководство и контроль над церковью в России на основу, которой не суждено было измениться по сути в течение следующих двух столетий. Этот длинный духовный документ был основан на предложениях, разработанных Прокоповичем с 1718 г., и принят с изменением некоторых деталей царем. Его центральным достижением было создание для церкви руководящего органа — Святейшего правительствующего Си­нода, подобного административным коллегиям с юрисдикцией по различным воп­росам светских дел, которые начали появляться в 1718—1719 гг. Синод должен был заменить патриарха и церковные советы, которые существовали в прошлом и вла­дели юрисдикцией во всех духовных вопросах и в контроле над собственностью церкви. Теоретически Синод обладал всеми полномочиями патриарха. Но он дей­ствовал не как независимая власть, каким был патриарх XVII ст., а работал как под­чиненный Петра. Именно это подчинение и было для царя сущностью нового веде­ния государственных дел. Новый режим был проведен решением Петра, действую­щим в качестве высшей и неконтролируемой власти, которой он теперь требовал. Не было созвано никакого церковного совета, чтобы обсудить изменения, проводи­мые в 1721 г.

Ко времени своей смерти царь прочно соединил церковную администрацию со структурой централизованной бюрократии, которую он создал в значительной сте­пени без какого-либо разработанного плана в России. Это имело некоторые конст­руктивные результаты, особенно отмеченные ростом использования церковных ресурсов для образования. Но они были достигнуты ценой сильного истощения церкви и ее оставшейся духовной живучести, а также сильно ограниченного вклада, который она могла бы внести в российскую жизнь в будущем. Впредь живые силы религиозного чувства, в значительной степени искаженные доминирующим госу­дарственным механизмом официальной церкви, находили выход преимуществен­но в различных формах мистицизма, многие ил которых были сектантскими, само­углубленными и даже анархическими. Петр добился победы в делах церкви, как и во всех остальных делах, за счет психологической цены, которая должна быть опла­чена, только когда косное традиционное общество радикально порвет с прошлым.

3.Интеллектуальная и культурная жизнь.

Как было отмечено, далеко идущее преобразование интеллектуальных и куль­турных аспектов российской жизни успешно началось задолго до рождения Пет­ра. Ко второй половине XVII столетия реформаторские силы были слишком мощ­ны, чтобы им противостоять; и путь, которым они могли бы усилить Россию, стал слишком очевидным для любого правителя, чтобы желать выступить против них. Петр делал немного, по крайней мере, до своих более поздних лет, чтобы усилить на самых глубоких уровнях новое движение. То, что он делал, — так это одобрял некоторые аспекты этого движения за счет других и сделал попытку, в течение большей части своего правления, развить некоторые его стороны для своих соб­ственных целей.

Вкусы и склонности Петра, ситуация, в которой он находился сам, отражались и на западноевропейских книгах, переведенных на русский язык в начале XVII сто­летия. Было сделано беспрецедентное число переводов, Петр придавал им огром­ное значение, организовывал и поощрял их осуществление. Подобно требованию к обычным русским книгам избегать ненужных «цветистых выражений», высказан­ному в инструкции Петра, так и о русском языке, используемом в переводах иност­ранных книг, говорится, что он должен избегать «высоких славянских слов» и ис­пользовать «не высокие слова», а простую русскую речь. Упрощенный «гражданс­кий алфавит» (в отличие от церковнославянского), введенный в 1700 г., — еще одно отражение этого отношения: Петр ясно приказал, что книги, которые говорят об исторических, коммерческих или военных предметах, должны печататься на нем. Приказ выполнялся не всегда, но такое отношение имело реальное значение. Это помогало заложить основы грамотности, которая, хотя и ограниченная, была все же более широкой, чем в прошлом. Особо важно то, что это была грамотность, не со­средоточенная на религиозных целях и чтениисвященных текстов.

Также проведена была реформа календаря, счет годам должны были вести от «Рождества Христова», вместо применявшегося тогда в России счета от так назы­ваемого «сотворения мира». Новый год было велено начинать с 1 января, тогда как до того праздновали его 1 сентября. Новый календарь введен был с 1700 года, и Новый год праздновали 1 января.

Любое существенное и длительное изменение в русской интеллектуальной жиз­ни должно было зависеть от уровня образования. Петр приложил усилия, чтобы достигнуть в этом победы, но успех был очень ограничен. Только в одном виде, в техническом обучении, направленном в значительной степени на потребности воо­руженных сил, было достигнуто много. Школа математики и навигации (чьи уче­ники использовались не просто как навигаторы, но и как архитекторы, инженеры и гидрографы) была основана в Москве в 1701 г. Военно-морская академия, основан­ная в Санкт-Петербурге в 1715 г., как в основном и предполагалось, в значительной степени завершила работу Московской школы, обеспечивая практическое обуче­ние на кораблях: это также имело значительный успех, хотя жесткая дисциплина побуждала многих учеников к прогулам и бегству. Кроме прямых требований ар­мии и флота, военные усилия вообще стимулировали и другие виды образования с менее ориентированным на военные цели характером: ряд лингвистических школ, которые в 1715 г. подготовили приблизительно 250 молодых русских переводчиков с некоторым знанием иностранных языков; Медицинская школа вМоскве, откры­тая в 1701 г.; Школа горной промышленной промышленности, основанная в 1716 г.

Это были значительные достижения. Однако деятельность этих учреждений не решала полностью проблемы. Большинство новых школ были малы, и многие из них (Морская академия, например) обслуживали почти исключительно сыновей военного и чиновничьего сословий. Для выходцев из более низких социальных и интеллектуальных слоев было очень трудно добиться продолжения образования. В 1714 г. было определено указом, что по два дипломированных специалиста Москов­ской навигационной школы должны будут посылаться в каждую провинцию, что­бы преподавать «цифирь» (арифметику) и основы геометрии сыновьям помещи­ков и должностных лиц. Это было краеугольным камнем честолюбивого плана вы­нудить правящий класс обеспечить сыновей по крайней мере элементарным обра­зованием. Это подкрепилось одним из самых печально известных и типичных для Петра указов — без свидетельства об удовлетворительном окончании курса обуче­ния ни один молодой человек благородного или дворянского происхождения не имел права жениться. Однако факт, что «цифирные» школы были открыты также для представителей других классов, вел к сильной оппозиции со стороны землевла­дельцев, которые делали много, чтобы уменьшить их эффективность.

В Петровской России было невозможно создать действительно обширную систему образования, даже на относительно низком уровне. Наличие денег и образо­ванных преподавателей — вот наиболее важные условия для такого новшества, от­сутствие которых резко сужало пределы достижений; и вспыльчивость Петра, и недостаток постоянного внимания к предмету затрудняли любое длительное про­движение вперед.

Эта реформа, со всеми своими недостатками, имела тем не менее преимущест­во — было выпущено значительное количество учебников различного вида. Глав­ное — что это были национальные российские учебники, а не переводы или адапта­ции иностранных трудов.

Потребность укрепить Россию, заимствуя иностранные методы и технологии, была теперь усилена увеличившимся желанием полностью понять то, что было уже заимствовано. Во время длительной поездки 1697—1698 гг. Петр восхищался мас­терами Западной Европы; но время поездки по Францию и Нидерланды в 1717 г. он изучал и анализировал то, что видел, с большим интересом.

Петр также начал впервые проявлять серьезное отношение к искусствам. И 1716 г. он азартно покупал картины через агента в Амстердаме. В том же году он просил великого герцога Козимо III Тосканского позволить молодым русским изучать жи­вопись в Академии во Флоренции. Двумя годами позже другой агент покупал для него картины и статуи в Риме и пытался завербовать скульпторов и живописцев для работы в России, где строительство Санкт-Петербурга обеспечивало возмож­ности для таких мастеров. Интерес Петра к прошлому также возрос в его более по­здние годы. Новые интеллектуальные и культурные силы для работы в России на­шли как символический, так и географический центр в Санкт-Петербурге.

Рост новой столицы, под постоянным правительственным руководством и кон­тролем, был быстрым. Петр не смог полностью игнорировать традицию при созда­нии своего нового города. Так, в 1710 г. там был основан монастырь Александра Невскою (интересно то, что святой, в честь которого он был построен, был при жизни князем-воином, а не монахом). Но образ жизнии Санкт-Петербурге отличался от такового в любом другом российском городе. Иностранцы былиболее заметны, чем где-нибудь еще в стране, и иностранные влияния были более сильными ираспрос­траненными. Обосновавшихся здесь активных сторонников и сотрудников Петра было намного больше, чем в Москве; и присутствие в новой столице большого ко­личества влиятельных людей, благосклонных к идеям и стремлениям царя и вос­приимчивых к иностранным влияниям, придавало Санкт-Петербургу уникальную атмосферу. Этот город как бы подчеркивал тот факт, что он был создан преднамерен­но, а не спонтанно. В строительстве и придании эстетического вида новой столице иностранцы играли ведущую роль.

Город навязывал высшим сословиям российского общества западноевропейс­кие манеры и ценности. Быт господствующего класса изменился еще в первые годы царствования Петра. По возвращении из первого заграничного путешествия в авгу­сте 1698 г. на первом же пиру Петр обрезал ножницами длинные бороды нескольким поздравлявшим его боярам. Духовенство считало брадобритие смертельным грехом, указывая, что на иконах святые пишутся с бородой, и только иностранцы, которых считали еретиками, бреют бороду Несмотря на это, было приказано бриться. Полтора года спустя было приказано сменить длинную и неудобную старинную одежду на короткие костюмы. Бояре, дворяне и торговые люди должны были но­сить западноевропейский костюм. Жены и дочери их должны были вместо русских сарафанов и телогреек носить юбки и платья по «заграничным модам». Новая сто­лица предприняла первые серьезные попытки улучшить положение русских женщин, вывести их из уединения, в котором, по крайней мере среди землевладельцев и состоятельных классов, они пребывали так долго. Это, однако, было расценено как «большой отход от российских обычаев» и в течение последующих двадцати лет Петр продвинулся не намного дальше в этом направлении. Тогда в указе от де­кабря 1718 г. он приказал учреждать «ассамблеи» в своей новой столице. Эти собра­ния чиновников, офицеров и даже торговцев проводились, как правило, три раза в неделю в течение зимних месяцев и предлагали разнообразие развлечений — танцы, шахматы, шашки и курение. Указом царя устанавливалось, что они должны посе­щаться женщинами, сопровождающими приглашенных мужчин; это обязательное присутствие женщин было полным разрывом с московской традицией, одним из самых острых, когда-либо сделанных Петром. Но одно дело было одеть женщин в иностранное платье и «выставить» их напоказ, грубо подражая западноевропейс­ким манерам, но совсем другое — придать им уверенность в себе, чтобы позволить воспользоваться преимуществом новой ситуации.

Усилия Петра развить и улучшить интеллектуальный и культурный потенциал России, таким образом, только ограничили успех, который еще больше расширил разрыв между образованным высокопоставленным меньшинством и массой насе­ления, совсем не затронутого этими новыми веяниями. Снобизм увеличил этот раз­рыв еще больше.

К более поздним годам правления Петра в высших слоях общества появилась тенденция, ставшая более заметной в последующих десятилетиях, использовать множество иностранных слов и фраз в речи как признак просвещенности и совре­менности. Русский в такой ситуации казался языком крестьян и ремесленников. Это отразило разделение, которое пошло намного глубже. Все больше офицеров или должностных лиц, получивших образование в одной из новых школ и имевших некоторый контакт с новыми и иностранными идеями, имели доступ к интеллекту­альному миру, закрытому для крестьян и ремесленников, чьи горизонты остались такими, какими они были в течение столетий. Долгое время после царствования Петра большинство членов русского правящего класса, воспитанных в основном кормилицами-крестьянками, находившихся в течение лет своего становления в близ­ком контакте с крестьянской жизнью, продолжали знать и понимать культуру на­родных масс. Необходимо заметить, что уровень жизни в Санкт-Петербурге, был уже очень далек от того, в котором все еще жило большинство русских. Рядом с новой элитой, в основном с техническим или профессиональным образованием, все еще жили массы, чье воображение лелеялось в неприкосновенности, представление о мире формировалось церковными церемониями и богослужениями, дополнен­ными богатым набором традиционных народных сказок. Даже среди образованных было еще слишком рано надеяться на большой творческий потенциал, использую­щий воображение.

Всю свою жизнь Петр посвятил созданию новой интеллектуальной атмосферы, хотя бы в высших кругах российского общества. Он действительно надеялся на это не менее чем на создание нового типа русского человека, инициативного, обществен­но-духовного, открытого для новых идей, свободного от унаследованных предрас­судков. Но мечты медленно становились реальностью. Люди такого типа, страстные сторонники царя, опекуны его наследия и создатели легенды о его достижени­ях, появлялись повсеместно, но при всей их важности они были крошечным мень­шинством, сознательно ведущим борьбу за изменения и модернизацию.

Жизнь общества в XVIII столетии повсюду в Европе была отмечена борьбой между образованным меньшинством наверху имертвым грузом невежества и консерватизма внизу. Ни в одном государстве пропасть между этими двумя сторонами не была настолько широкой, как в России, но Петр справедливо не может быть об­винен в том, что расширил ее. Развитие России, а может быть, даже выживание ее, требовало быстрого создания образованной элиты с некоторым знанием современ­ных методов и идей, к которому он и стремился.

Заключение.

Петр посвятил три десятилетия тому, чтобы сделать Россию более мощной и более просвещенной. Его преобразования в первой четверти XVIII в. помогли Рос­сии подняться на новый уровень развития. Страна стала экономически независи­мой. Ей удалось получить выход к Балтийскому морю. Международное положение России заметно укрепилось, что позволило ей стать равноправной державой среди всех западных стран. Господствующий класс укрепился; Петру I удалось создать централизованную бюрократическую систему управления Россией. Власть монар­ха стала абсолютной. Промышленность, торговля и сельское хозяйство России за­метно поднялись на новый уровень развития.

Список литературы

Вернадский Г.В. Русская история: Учебник. М., 1997

Белик Э.В. Всемирная история: Учебник. М, 2000

Буганов В.И., Зырянов П.Н. История России, конец XVII — XIX вв.

Водолазская Т.И., Завязкин О.В, Ильяшенко А.А История России

Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1990.

Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1990.

еще рефераты
Еще работы по истории