Лекция: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Мы — всего лишь пепел и тени.

Квинт Гораций Флакк. Оды

Жажда крови вернулась к нему. За несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, он вновь превратился в бешеного монстра. В вампира, не думающего ни о чем, подчиняющегося древнему инстинкту. Но в его гаснущем сознании успел оформиться один–единственный сдерживающий импульс — он должен остановиться, чтобы Рене не ощутила боли в шее.

Но потом удовольствие, пьянящее и головокружительное, подхватило его и понесло на крыльях бурного восторга, о котором можно было только мечтать.

Кровь Рене наполнила его рот потрясающим богатством оттенков вкуса. Он проник к ней в разум и растворился в ее теле, всеведущий и всезнающий бог. Они слились воедино, и наслаждение, которое испытывала она, пробуждало ответные чувства в нем. Ее продолжительный экстаз совпал с его освобождением, разрывая его на части и лишая сил. Он чувствовал себя опустошенным и пресыщенным изобилием одновременно.

Он был счастлив.

Майкл скатился с Рене и крепко обнял ее маленькое сильное тело.

— Майкл, — растерянно пробормотала девушка. — Ты не сделал мне больно.

Но вина его от этого не стала меньше. Сгорая от стыда, Майкл уставился на потолочные балки. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что когда–нибудь он так поступит с ней. Он считал свои угрозы пустым звуком и только теперь вдруг осознал, в кого превратился. Он стал вампиром, на долгие и долгие века обреченным бродить по земле в сумерках, чужаком, которого боятся и презирают, одиночкой, не нужным никому.

Над морем вставало солнце. Рене крепко спала в его объятиях. Майкл поразился тому, как мирно спит девушка, прижавшись спиной к его груди, после того как он надругался над ее телом, набросившись на нее, как грязная и похотливая свинья.

Ненавистный, кровожадный, обаятельный монстр.

Прошло уже два часа, а тело его по–прежнему пело и трепетало, подобно спущенной тетиве гигантского лука, не желая остывать и успокаиваться.

Стараясь не разбудить девушку, он осторожно откинул в сторону ее черные как вороново крыло волосы и принялся внимательно изучать следы укусов у нее на шее. Что же, следовало признать, выглядели они далеко не так ужасно, как он себе представлял. Хвала богам. Два отверстия размером с игольное ушко. Ничего особенно отвратительного, совсем не те кратеры, которые оставлял на телах своих жертв Фердинанд. “Как символично, — подумал Майкл, — что даже в пылу охватившего меня кровожадного безумия инстинкт защитить девушку оказался сильнее всех прочих чувств”.

Тем не менее, его страшная вина не становилась от этого меньше.

— Ты укусил меня, — сонно пробормотала Рене, просыпаясь.

— Прости, — охрипшим от волнения голосом ответил молодой человек.

— Не говори глупостей. Ты сорвал голос, когда орал от удовольствия.

Майкл покраснел до корней волос. От одной только мысли о том, что произошло между ними совсем недавно, он испытывал возбуждение в той части тела, которая прижималась к округлым ягодицам девушки. Неловко заерзав, он попытался отодвинуться от нее. Она пресекла его жалкие попытки, взяв его руку и поднеся к своим губам.

— Не бросай меня. Я… мне понравилось.

Он поцеловал ее бархатную щечку.

— Знаю, но ты могла истечь кровью. Клянусь, этого больше не повторится. Никогда.

— Не давай обещаний, сдержать которые ты не в состоянии. Как ты намерен дотерпеть до берега?

— Это ведь ты — мой тюремщик, а не наоборот. Я думал, ты приказала погрузить на борт пару овец для морского путешествия.

— Прошу прощения. — Рене выгнула шею, чтобы взглянуть на него, и коротко рассмеялась. — Запасаясь провизией, я как–то позабыла о твоей любимой диете. Непростительный промах с моей стороны.

— Хорошо, что ты еще способна шутить на эту тему, вместо того чтобы хвататься за свой серебряный кинжал.

— Ты больше не сердишься на меня. Я чувствую… что ты простил меня. И поэтому я снова могу улыбаться.

— Я простил тебя еще тогда, когда ты отказалась заколоть меня, несмотря на мои угрозы. Кроме того, — юноша широко улыбнулся, — у нас говорят: “Милые бранятся — только тешатся”.

Фиалковые глаза, похожие на сверкающие драгоценные камни, расширились.

— Так ты испытывал меня? Майкл! Ты — настоящий дьявол! Еще бы, ты ведь знал, что можешь освободиться в любой момент.

Майкл не стал возражать, но заметил:

— Я не успел бы освободиться вовремя, если бы ты не колебалась и проявила больше решительности.

Она долго, не мигая, смотрела на него. Глаза девушки потемнели, когда ей открылась правда.

— Ты хотел умереть.

Он отвернулся, чтобы не встречаться с ней взглядом, ласково перебирая пряди иссиня–черных волос.

— Майкл, ты должен примириться с тем, кто ты есть. Потому что поделать с этим ничего нельзя.

— Знаю. — Он провел рукой по ее шелковистой коже, в который уже раз восхищаясь изумительной красотой девушки. Он мог любоваться ею вечно, и это зрелище никогда не приелось бы ему. — Ты должна отвезти меня назад, Рене.

Фиалковые глаза потемнели.

— Ты не хочешь ехать со мной?

— В качестве кого? Супруга? — язвительно поинтересовался он. — Или любовника? Или твоего придворного шута? Или ученика твоего маляра? Ну–ка, скажи, какую роль ты отводишь мне в своей жизни?

— Друга! — мгновенно нашлась дерзкая девчонка, вернув себе врожденное самообладание придворной дамы.

Сердце юноши, и без того отягощенное откровениями прошедшей ночи, замерло и оборвалось. Глядя на нее, он негромко продекламировал:

Нет красоты достойней изваянья,

Когда она к ложу плывет беззаботно,

Счастливо ожидая того,

Кому известны ее сокровенные мысли,

Моя светловолосая богиня.

Но я прекрасно знаю, что, к моему отчаянию,

В ее сердце нет для меня места.

Его ладонь, к которой она прижималась щекой, вдруг стала мокрой.

— Ты плачешь, мартышка? А ведь это я должен проливать слезы над нашей судьбой, от которой отвернулись звезды. Ты лишилась такого права.

— Это ты у нас бессмертный вампир, — вспылила девушка. — А я — всего лишь женщина, век которой очень и очень недолог. И какое же будущее нас с тобой ожидает? Даже если предположить, что мы останемся вместе, сколько пройдет времени, прежде чем ты заметишь, как я увядаю у тебя на глазах? Пройдет много лет, ты будешь все так же молод и красив, как сейчас, а я превращусь в старуху с седыми волосами. Неужели ты бы согласился взять Адель в жены?

Майкл знал, что никогда не сможет превратить ее в вампира, обречь на страдания, которые уготовила ему судьба, даже если она сама попросит его об этом, чего Рене делать явно не собиралась.

— Молодая или старая, богатая или бедная, здоровая или больная — мне все равно. Ты — моя жизнь, мое сердце, моя боль и радость, Рене.

— Когда я умру, ты будешь жить дальше. Твое счастье не может зависеть только от меня.

— Это мое проклятие. Не твое.

— Вампир не может стать отцом. А я хочу иметь детей. Или ты намерен нанять кого–либо, чтобы он зачал мне ребенка?

— Нет, — гневно бросил Майкл. Убийственная логика девушка повергла его в уныние. Она была права. — У нас нет будущего.

— Зато у нас есть настоящее.

Рене перевернулась на живот, толкнула его в грудь, так что он повалился навзничь, и одним прыжком оседлала его. Руки юноши скользнули по безупречной линии ее спины и остановились на ягодицах. Он обхватил их ладонями. Она тряхнула головой, отбрасывая волосы, и наклонилась, чтобы поцеловать его. От ее ласкового поцелуя у него остановилось сердце. Он сбросил девушку с себя, перекатился на нее и принялся целовать, страстно и жадно, не жалея ее губ, стараясь забыться в ее объятиях. Майкл понимал, что выбор у него невелик: или похитить принцессу, или расстаться с ней в порту назначения. Он не собирался подвергать себя ненужной пытке: смотреть, как она воссоединится со своим художником. С таким же успехом он мог воспользоваться ее серебряным кинжалом прямо сейчас. Что же касается похищения, то мечты об этом лучше приберечь на потом, для тех холодных и бесконечных ночей, которые ждали его впереди, потому что ни за что на свете он не мог лишить девушку радости материнства.

— Сколько нужно времени, чтобы достичь берегов Франции? — спросил он.

— Иногда — несколько дней, иногда — недель, все зависит от погоды.

— В таком случае, не будем терять ни минуты.

Он скользнул губами по ее восхитительному, свежему и молодому телу, намереваясь оставить ей воспоминания, которые она сохранит на всю долгую жизнь, проведенную вместе со своим проклятым художником.

Рене, не открывая глаз, протянула руку, но не обнаружила его рядом с собой на смятых простынях. Остатки сна улетучились в одно мгновение, и девушка резко села на кровати. Майкл стоял возле окна и мрачно наблюдал за свинцовыми валами, с негромким плеском разбивавшимися о борт судна. В его напряженной позе угадывалась непоколебимая решимость.

— Майкл? — неуверенно произнесла она.

— Я передумал. — На лице юноши не дрогнул ни один мускул. — Мы не плывем во Францию. Мы возвращаемся в Англию.

— Ты шутишь! Я едва унесла оттуда ноги. И до сих пор, между прочим, еще не вышла из темного леса. И такое положение вещей сохранится до тех пор, пока я не избавлюсь от Талисмана.

— Я открыл серебряную шкатулку.

— Что?

Одним прыжком принцесса соскочила с кровати, но запуталась в простынях и наверняка бы упала, если бы Майкл вовремя не подхватил ее. Поддержав ее и поставив на ноги, Майкл вернулся на прежнее место. Рене принялась рыться в своем дорожном саквояже. Шкатулка исчезла.

— Господь с тобой, Майкл, что ты с ней сделал?

— Спрятал там, где ты ее никогда не найдешь.

Девушку охватила холодная паника.

— Только не говори, что ты выбросил ее за борт!

— Нет, я не выбрасывал ее за борт. Хочешь знать, что я обнаружил внутри?

— Что же? — Принцесса и хотела услышать его ответ, и боялась этого. Если он скажет ей, что в шкатулке не было ничего, кроме воздуха, она бросится за борт сама.

— Сначала расскажи мне, как они заставили тебя сотрудничать.

Его поведение не могло не встревожить девушку.

— Почему ты так холоден со мной?

Майкл долго молчал.

— Ты разговаривала во сне.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — неуверенно пробормотала принцесса.

— Ты стонала и всхлипывала, — сухим тоном продолжал он. — Ты сказала…

Рене потеряла терпение.

— Что, черт возьми, я такого сказала?

— Ты произнесла его имя — Рафаэль.

Рене подошла к нему и провела руками по широкой мускулистой спине.

— Это говорит моя совесть, — негромко произнесла она. — Он сейчас гниет в кишащей крысами тюремной камере, пока я забываю обо всем на свете, растворяясь в тебе. — Она прижалась губами к его плечу, не в силах устоять перед жаждой чувственных наслаждений. Рене обняла его за талию, а потом ее руки скользнули по его груди и с благоговейным трепетом легли на квадратики мышц живота. Привстав на цыпочки, девушка поцеловала его в шею, туда, где заканчивались завитки золотистых волос, и вдохнула его запах, от которого у нее опять закружилась голова. — Ты покорил меня сразу и навсегда, — сказала она. — Неужели ты сам этого не чувствуешь?

Майкл развел ее руки и убрал их со своей груди.

— Ты скажешь и сделаешь что угодно, лишь бы убедить меня вернуть тебе Талисман.

Рене улыбнулась. Она потерлась щекой о его лопатку, как кошка, которая хочет, чтобы ее приласкали. У нее еще никогда не было мужчины, который бы ревновал ее к другому. Но его негодование может обойтись ей слишком дорого. Девушка понимала, что может потерять все. Поэтому она сделала то, что было для нее совершенно не характерно. Она рассказала ему историю своей жизни, закончив ее сценой их случайной встречи в подвале дворца короля Генриха.

Майкл слушал ее очень внимательно, перебивал, задавал вопросы и высказывал свое мнение. Он то хмурился, то улыбался, то кивал, то неопределенно хмыкал. Он искренне переживал за нее и вместе с ней, в этом не было ни малейшего сомнения.

И мысль о том, что он останется совершенно один в целом мире, вдруг наполнила ее грустью и тоской.

— Тебе нужна защита. И покровительство, — заявил он, когда Рене закончила свое невеселое повествование. — И козырной туз в рукаве. Они запросто могут отказаться от своих обещаний, и тогда ты останешься ни с чем. Deletoris на самом деле служат кардиналу. Твои герцогства находятся под властью короля. Твоя сестра безвольна и беспомощна. Субиз — грязная свинья и опасность, от которой следует избавиться как можно скорее. А твой художник — просто бесхребетное ничтожество.

Рене понимающе улыбнулась.

— Ты намекаешь на то, что без тебя мне не обойтись?

Майкл пожал плечами.

— Связываться со мной ты не хочешь, но в защите нуждаешься по–прежнему. Тебе просто необходимо иметь в запасе козырную карту, чтобы сыграть с ними на опережение.

— Ты имеешь в виду Талисман?

— Кардинал Медичи сказал тебе, что он представляет собой могучее оружие против вампиров. Но, быть может, Талисман способен не только на это, и ты сможешь добиться улучшения условий соглашения. К чему слепо вручать другому столь ценную вещь, не узнав хорошенько, что у нее внутри? Не думай, я не пытаюсь манипулировать тобой. Я всего лишь высказываю свое мнение вслух. Да, я хотел бы познать тайны, сокрытые в Талисмане. Да, я считаю, что это пойдет тебе только на пользу. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Давай вернемся обратно в Англию и разузнаем все хорошенько. Талисман — твой, естественно. Можешь не выпускать его из рук. Никаких фокусов. Мы с тобой — равноправные партнеры, и только. Будем надеяться, что нам удастся найти ответы на интересующие нас вопросы, после чего ты увезешь Талисман во Францию. Я останусь в Англии, чтобы сразиться с собственными демонами. И мы расстанемся друзьями.

— Я верю тебе! — Признание сорвалось с губ девушки помимо ее воли. — Хотя не доверяю больше никому! Я просто чувствую, что могу верить тебе так, как не верила ни единой живой душе, не считая Адели и моей матери, которых знала с самого детства.

— Ты веришь мне? И это после того, что я с тобой сделал?

— Даже в приступе кровожадности ты оставался самым нежным вампиром из всех, кого я знаю, — улыбнулась Рене.

Девушку обуревали чувства, которые она сама считала давно забытыми, и вот теперь они фонтаном рвались наружу. Она видела его глаза, искренние и любящие. Мысли, мечты, страхи, обиды… Они захлестнули девушку с головой. Содрогаясь от рыданий, она спрятала лицо у Майкла на груди; он бережно обнял ее, укутывая покрывалом своего тепла и силы.

Рене плакала и не могла остановиться. Эмоциональный взрыв опустошил девушку. Майкл подхватил ее на руки, и она крепко вцепилась в него, как виноградная лоза в подпорку. Опустившись на постель, молодой человек нежно баюкал ее, давая ей возможность выплакаться и успокоиться. Это было похоже на очищение. Она потерлась щекой о его грудь. Ей хотелось навсегда остаться в теплом и безопасном уюте его объятий, отгородиться от всех и больше никогда не выходить отсюда в большой мир.

Когда девушка, наконец, подняла голову, грудь Майкла уже стала мокрой от ее слез. Но Рене лишь крепче обняла его, прижимаясь к нему всем телом.

— Я люблю тебя всей душой и сердцем, — призналась она ему.

Когда Рене, собравшись с духом, нашла в себе силы оторвать лицо от его груди и взглянуть на окружающий мир, то обнаружила, что нос у нее покраснел и распух, а щеки блестят от слез. Майкл уголком простыни бережно вытер их, как если бы она была ребенком. Девушка взяла его в лицо в ладони, всматриваясь в его глаза цвета морской волны и ища в них признаки фальшивого сочувствия. Не найдя и следов притворства, она поцеловала его, ласково и нежно.

— Я просто непроходимо глупа, — прошептала она.

— Не говори так. В твоем поведении нет ничего нелепого или неестественного. Тебя воспитали в мире, где властвуют интриги и обман, а это — прекрасная удавка для искренних чувств. Ты очень умна и знала, как вырваться из паутины лжи, сплетенной твоим отцом. Цену, однако же, пришлось заплатить очень высокую. Ты вы растила вокруг себя защитный кокон и благополучно спряталась внутри.

— Вот это да! — улыбнулась сквозь слезы девушка. — Майкл, я не ожидала от тебя подобной прозорливости.

— Ты сама рассказала мне обо всем, помнишь? Это были твои слова. И твои чувства.

— Мой Талисман, — храбро напомнила она ему. — Куда ты спрятал его, вампир?

— Посмотри у себя под подушкой, ведьма.

Но девушка не спешила покинуть столь уютное местечко. Ей нравилось сидеть у него на коленях и целовать его.

— Расскажи мне.

Майкл откинулся на кровать и сунул руку под подушку. По–прежнему не выпуская девушку из своих объятий, он выпрямился. Она взяла у него из рук шкатулку и сняла ткань, в которую та была завернута. На крышке виднелась гравировка — святой Михаил, повергающий Змея.

— Такое впечатление, что она принадлежит тебе, — с благоговейным трепетом пробормотала принцесса. — Святой Михаил, победитель Змея.

— Любовь моя, ты забываешь о том, что по легенде я олицетворяю собой Змея. Капитан Лусио из личного отряда deletoris кардинала Кампеджио рассказал мне о дьяволицах и детях Гесперов.

— А меня просветил на этот счет кардинал Медичи. Кстати, как открывается крышка? Я что–то не вижу никакого запора. Ага, нашла. На верхней части шкатулки видны серебряные пятнышки. Но как ты угадал комбинацию? Или шкатулка нашептала тебе шифр на ухо?

— Нечто в этом роде. — Молодой человек ухмыльнулся. — Но я догадался сам. Смотри. У ангела четыре точки. Я решил, что он — положительный герой легенды. Следовательно, именно он и является ключом, способным открыть шкатулку.

— У него две точки на лице, одна — над сердцем, и еще одна — на руке.

— Правильно. Вот я и подумал: рот означает дыхание и душу, сердце — кровь и дух, лоб — мысли, а рука — силу и долг.

Рене попробовала нажать на точки в нужной последовательности, и крышка откинулась.

— Майкл! Ты невероятно умен!

Он равнодушно пожал плечами в ответ. Рене осторожно подняла крышку, охваченная вполне понятным трепетом. Отставив шкатулку в сторону, девушка вынула из нее блестящий металлический свиток.

— Значит, вот эта металлическая штука и есть Талисман? Как интересно. Я почему–то думала, что здесь будут лежать мощи какого–нибудь святого. Когда мы находились в часовне Уолси, мне показалось, что статуя может ожить, что Иисус Христос и Божья Матерь восстанут и заключат меня в свои объятия.

— Собственно, задумано все и в самом деле очень изящно. Полагаю, эта штука не просто очень старая. От нее так и тянет седой древностью. Это медь, мягкий металл, который легко скрутить в свиток. Но при этом он обладает достаточной прочностью и надежностью, чтобы пролежать сотни и тысячи лет, а самое главное, я могу касаться его.

— Ты не стал разворачивать его? Ты ждал меня? — Рене уставилась на него с изумлением. — Ты просто ангел.

— Вампир, мой любимый мышонок. Наполовину демон, наполовину человек. Не забывай об этом.

Свиток, согретый теплом его ладоней, легко развернулся, словно бы по собственной воле.

— Какие странные значки, — заметила девушка. — Что, по–твоему, они означают? Это какая–нибудь тайнопись?

Майкл внимательно рассматривал свиток.

— Я уже видел раньше нечто подобное…

— Где? Ты обязательно должен вспомнить! Я понимаю, что у тебя случаются провалы в памяти…

Майкл задумчиво потер золотой перстень на пальце.

— Нет, как раз это я помню совершенно точно. Я видел их в библиотеке милорда.

— Вот как! — Энтузиазм девушки угас. — Выходит, это язык вампиров.

— Нет, что ты. Кроме того, я знаю одного человека, который может перевести для нас то, что здесь написано.