Лекция: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Восстань из моего праха, Мой неизвестный мститель!

Вергилий. Энеида

Король Генрих потер подбородок левой рукой, унизанной тяжелыми перстнями. Это был очень дурной знак. Внезапно кулак короля обрушился на стол, отчего члены его Совета испуганно вздрогнули в креслах, а вестники несчастья испуганно попятились в дальний конец залы.

— Это же конец всему! Катастрофа! Армия демонов?

— Небольшое войско, — запинаясь, пробормотал сэр Уолтер Деверо. Король скользнул по нему пустым взглядом, словно бы мимоходом удивляясь тому, что стена, оказывается, тоже умеет говорить, а сэр Брайан толкнул его локтем под ребра, приказывая немедленно заткнуться.

Король Генрих развернулся в сторону Уолси и вперил в него гневный взгляд.

— Это вы во всем виноваты! Вы и ваш ненормальный приятель из Рима — вы привезли их сюда!

Кардинал Уолси, справедливо полагая, что, разместив охваченный паникой двор в своем дворце в Хэмптон–корт, он уже понес достаточное наказание, почтительно склонил голову. Талисман исчез, а вместе с ним — и его надежды на тиару. Так что ярость короля ничего не могла добавить к мертвому штилю отчаяния, воцарившемуся у него в душе.

Герцог Бэкингем многозначительно прочистил горло.

— Нам следует со всей возможной быстротой собрать свои войска и выступить навстречу…

— Куда выступить? — пожелал узнать король, распаляясь еще больше. — Насколько нам известно, они запросто могут высадиться на крышу этого дворца!

Герцог Норфолк, с радостью наблюдавший за тем, как его соперник получил заслуженную отповедь и смешался, сделал шаг назад и заявил:

— Внезапный отъезд кардинала Кампеджио поставил нас в чрезвычайно трудное положение. Однако же от моего внимания не ускользнул тот факт, что во время пребывания итальянца в резиденции его милости лорда–канцлера в Йорк–плейс солдаты армии кардинала, именующие себя истребителями вампиров, усиленно обучали йоменов его высокопреосвященства таинствам борьбы с порождениями тьмы. Быть может, господин кардинал Уолси будет настолько любезен, что одолжит нам своих солдат…

Это был удар ниже пояса. Уолси про себя проклял престарелого герцога. Как не вовремя он влез со своим предложением! А ведь он рассчитывал сделать его в нужный момент, когда все эти благородные идиоты распишутся в своей беспомощности, и тогда на сцену вышел бы он и вернул благосклонность короля. Уолси улыбнулся.

— Разве можно было ожидать от меня иного поступка, ваше величество? Милорд Норфолк лишь озвучил то, что и так ясно без слов.

— Почему они идут на нас войной? — задал Генрих риторический вопрос, словно обращаясь к самому Господу Богу. — Что им от нас нужно?

— Если позволите, ваше величество… — Сэр Уолтер Деверо шагнул вперед, отделившись от стаи придворных у стола. — У меня есть причины полагать, что им нужен сэр Майкл Деверо, хотя зачем он им понадобился, я не могу себе представить.

А вот Уолси мог. Вампирам нужен был Талисман! Его протеже, в выборе которого он так ошибся, оказался бродячим вампиром–одиночкой и до сих пор находился в Лондоне, не исключено, что в обществе принцессы. Отсюда следует вывод, что демоны не намеревались устраивать кровавое пиршество на берегах Темзы. Они охотились за одним из своих собратьев.

Если ему удастся захватить этого негодяя до того, как с ним расправятся вампиры, он сможет завлечь всю эту проклятую орду в ловушку, покончить с ними одним ударом и — самое главное! — вернуть Талисман, а с ним и надежды на трон святого Петра. Да, конечно, найти вампира, который не желает, чтобы его нашли, будет очень нелегко. Но Уолси было известно то, чего не знали вампиры. Майкл Деверо влюбился без памяти.

Они вернулись в Лондон.

Рене не находила себе места от беспокойства. Но Майкл держал девушку за руку, и от него исходила такая уверенность в собственных силах, что принцесса не могла не проникнуться ею. Закутавшись в длинные черные плащи до пят и опустив на глаза глухие капюшоны, в сопровождении верных deletoris, они шагали по набережной. Талисман покоился за отворотом камзола Майкла.

— Вот этот дом, — произнес молодой человек, внимательно оглядывая мрачный особняк, приткнувшийся между таверной и Лондонским мостом на крутом речном откосе в “рыбных садках” Саутворка. — Ну, что, любимая моя, стучим?

Рене коротко кивнула в знак согласия и подошла вместе с ним к двери. Старик, пригласивший их войти, был непритворно рад вновь увидеть Майкла и поспешил предложить им вина.

— Мой дорогой мальчик, входите же, входите! А кто это с вами? Ваша леди, сэр Майкл?

Радостно улыбнувшись, Майкл заключил принцессу в объятия.

— Любовь всей моей жизни. Прошу знакомиться.

— Я уже старый человек, но все еще могу понять вашу привязанность к столь очаровательной спутнице. Добро пожаловать в мою скромную обитель, миледи. Прошу вас, присаживайтесь.

Майкл не стал скрывать от Рене правду о своем детстве, проведенном в трущобах Лондона, хотя и сам узнал ее совсем недавно. У них больше не было друг от друга тайн.

Дни и ночи в роскошной каюте на каравелле кардинала Медичи стали лучшими в жизни девушки. Это были волшебные мгновения настоящего счастья. Однако она не могла не заметить, что Майкл старательно скрывает озабоченность под маской напускной веселости. В душе у юноши царил ад. Сегодня днем, когда они занимались любовью, он был неутомим и нежен, как никогда, заставив ее забыть обо всем, кроме него. Он любил ее с такой обнаженной и отчаянной страстью, что ей казалось, будто он хочет сообщить ей то, что не осмеливается выразить словами.

Он как будто прощался с ней.

Направляясь в Саутворк, они заглянули по пути в Вестминстерское аббатство, чтобы навестить Кристофера и двух слуг. Майкл заверил их, что все идет прекрасно и вскоре он вернется за ними, чтобы забрать с собой. Но его обещания почему–то не рассеяли дурные предчувствия Рене, которые все сильнее овладевали девушкой.

— Чем могу служить вам? — осведомился Абрахам, когда они уселись за стол, потягивая превосходное сладкое вино.

— Абрахам, я хочу просить вас об одном одолжении, — начал Майкл. — Но сначала я должен предостеречь вас. Одно мое присутствие в вашем доме угрожает вашей жизни. За мной началась охота, я превратился в парию среди своих соотечественников–англичан, в зверя, предназначенного на заклание. Я не стану утруждать ваш слух перечислением событий и обстоятельств, которые привели меня к столь печальному финалу. Достаточно будет сказать, что я не стану держать на вас зла, если вы откажетесь.

— Не надо более переливать из пустого в порожнее, мой дорогой мальчик, я готов помочь вам.

Майкл вынул из–за пазухи свиток красного металла, нагрел его в ладонях и позволил ему раскрыться на грубой байковой скатерти, которой был застелен неприбранный рабочий стол.

— Вы можете перевести для меня этот документ?

Абрахам подвинул подсвечник поближе, наклонился, вглядываясь в древний текст, и тут же отпрянул. Лицо его обрело грозное и мрачное выражение.

— Вы знаете, что это такое?

Майкл, не дрогнув, выдержал взгляд Абрахама.

— Это иврит.

Голос старика превратился в едва слышный шепот. На глазах у него заблестели слезы.

— Последний раз я видел эти письмена через восемь дней после рождения своего сына. Мы молились шепотом. Я читал посвящение Богу…

У Рене перехватило дыхание. Тщательно скрываемая боль, которую буквально излучал старик, проникала ей внутрь, забираясь под кожу, похожая на жар, дым и чад церковных костров.

— Если для вас это слишком тяжело… — начал Майкл.

Внезапно Абрахам с шумом выдохнул.

— Давайте посмотрим. — И он погрузился в изучение документа. Спустя некоторое время старик поднял голову и взглянул на Майкла. — Да, это вам не фунт изюму! Вы хотя бы представляете, что именно мне принесли?

Майкл застенчиво улыбнулся.

— Если бы представляли, нас бы здесь не было.

— Это… — Абрахам с трепетом простер руки над свитком, не касаясь его, — у меня просто нет слов. — Он стал читать: — “Мы, белые сикарии иудеев Иерусалима и Кумрана, солдаты Господа, борцы со Злом, признаем справедливость нашей войны с Тьмой и ее детьми, пришедшими в этот мир с помощью безумств и обмана, и намерены вести ее до тех пор, пока не обеспечим счастливое будущее для наших потомков в этом величайшем из всех сражений”. — Старик умолк, чтобы перевести дух. — Этот документ называется “Последний завет”.

Рене вздрогнула. По коже у девушки пробежали мурашки, и она теснее прижалась к Майклу. Он обнял ее за плечи, согревая теплом своего сердца.

— Сколько лет этому документу?

— Полагаю, он старше Господа нашего Иисуса Христа. Мне продолжать?

— Да, пожалуйста.

— “Чистые душой, верные сердцем, здравые умом и крепкие рукой, мы, верные слуги Безграничного Света…” Они имеют в виду бога иудеев, Майкл. “Мы, поклявшиеся очистить дарованный нам мир от Пожирателей, злых демонов сущности и оболочек мертвых, потомков Того, кто был украшен огнем, стремящихся выхолостить суть Создания, а также их порождений, вручаем Меч Справедливости богоподобному ангелу…” По–английски имя ангела звучит как “Майкл”. Документ очень длинный.

— А вы можете вкратце изложить его содержание? — попросил Майкл.

— Да, конечно. Должен предупредить вас вот о чем. Речь идет о святых, самых сокровенных тайнах иудейской веры. Они определяют внутренний смысл, значение и важность всех вещей. И это знание подвергнет вас еще большей опасности, чем та, которая уже нависла над вами, поскольку может навлечь на вас гнев самого Господа и Сатаны.

Майкл наклонился и заглянул Рене в глаза.

— Тебе решать, мышонок. В конце концов, Талисман принадлежит тебе.

“Ты — внутренний смысл и важность всех вещей для меня”, — шепнул ему разум девушки, вдохновляемый чистой любовью ее сердца.

— Ты должен узнать все, Майкл. Давайте продолжим.

— Что ж, слушайте! — Абрахам ненадолго умолк, чтобы прочитать еще несколько строчек. — Они говорят, что Бог сотворил мир через посредство десяти изречений, десяти божественных идеалов, высших совершенств, называемых Sephirot, которые озаряют божественный замысел по мере его воплощения в процессе сотворения. Одновременно в мир пришли десять оболочек, первозданных сосудов скверны и зла, которые именовались Qeliphot. Далее они рассказывают о том, как Господь искушал Адама Евой, и о том, как Сатана искушал Адама Лилит, королевой демонов. Их богопротивный союз и породил на свет создание, именуемое Духом Ночи.

Рене бросила взгляд на Майкла. Геспер.

— Это существо является наполовину человеком, наполовину демоном, живым мертвецом, обладающим душой и телом, но лишенным духа. Вот почему он должен красть дух человека, то есть кровь людскую. Белые сикарии описывают здесь свою длительную войну с этим существом и его порождениями. А их число умножилось после того, как королева демонов отправила своих… э–э… придворных дам искушать прочих смертных мужчин, чтобы наполнить мир отпрысками зла. И тогда, карая их за хаос, порожденный ими, Господь очистил мир от всех демониц, кроме одной — самой королевы, которой удалось спрятаться. Здесь о ней говорится следующее: “Дом ее проваливается в преисподнюю, ворота ее — это врата смерти, она бродит по ночам, притесняя, дразня и возбуждая сынов человеческих”.

— Мы знаем историю об ангеле Михаиле и драконе с лицом женщины. Прошу вас, продолжайте.

— Итак, все демоницы были уничтожены. Но их дети–кровососы остались. Белые сикарии долгие века вели за ними охоту и уничтожили всех, за исключением десяти, бежавших за край земли и превратившихся в ночной туман. Так, а теперь о том, что касается Меча. Архангел Михаил явился главе белых сикариев. Он вручил ему окровавленный Меч Справедливости, от которого пала Лилит, и повелел хорошенько спрятать его, дабы у будущих поколений было абсолютное оружие, которым они бы могли сразиться с десятью исчезнувшими ночными призраками на тот случай, если те вновь объявятся на земле. Белые сикарии расплавили Меч, запятнанный кровью королевы демонов, и создали из него вот этот документ.

— Меч из меди, а не стали, — изумленно протянул Майкл. — Загадка.

— И как же можно воссоздать этот меч? — осведомилась Рене, демонстрируя свойственный ей прагматизм.

— Увы, вся штука в том, что сделать этого нельзя. Зато можно вызвать силу Меча и овладеть ею, но только один раз. Она воплотится в том, кому удастся этот подвиг. И тогда этот человек сам превратится в Меч Справедливости. А свиток, соответственно, утратит свою силу. Но имеется одно условие. Меч был окрашен кровью королевы демонов. Следовательно, в жилах того, кто будет воплощать в себе его силу, должна течь кровь ночных духов. Это и станет для него Божественным Испытанием. Поэтому вызывающего следует выбирать с особой тщательностью. Он должен глубоко почитать десять божественных идеалов и не обладать ни одной скверной из десяти. Если вызывающий нечист телом или душой, или если он сам является ночным призраком, род людской исчезнет с лица земли.

— В этом определении содержатся внутренние противоречия, — заметил Майкл. — Требуется отыскать ночного призрака, который не является ночным призраком и служит роду людскому, а не своим собратьям и владыкам.

— Нет, не так, — возразила Рене, глядя ему в глаза. — Ночные призраки — Гесперы. Но ведь ты — не Геспер.

Догадавшись, к чему она клонит, Майкл побледнел.

— Майкл, не мешкай. Не ищи оправданий. Если твой лорд появится здесь в поисках этого свитка, ты должен быть готов. Ведь он всемогущ. Ты сам говорил, что мне нужен козырной туз в рукаве. И вот теперь я могу сказать тебе то же самое. Тебе нужен Меч.

— Если я поступлю так, как ты советуешь, если это вообще возможно, ты вернешься во Францию со свитком, не стоящим и ломаного гроша. И ты всерьез полагаешь, что я соглашусь подвергнуть тебя смертельной опасности?

— Я не намерена возвращаться во Францию.

Майкл взял лицо девушки в свои ладони.

— Вернешься, причем немедленно. Какая жизнь тебя ожидает, если ты останешься со мной? Нам придется все время убегать и переезжать с места на место. Возвратиться в Ирландию я не могу. Место при дворе я потерял. Кардинал Кампеджио начнет против меня крестовый поход. Мне придется скрываться.

— Значит, это правда. Ты собирался бросить меня. Я чувствовала это. Знала. — Глаза девушки наполнились слезами.

— Я люблю тебя. Я хочу, чтобы у тебя были свой дом и дети. Абрахам, — молодой человек повернулся к старику, — чего может ожидать от жизни беглец?

— Страха темноты, нужды, лишений, одиночества и позора.

Но Рене не желала смириться с этими разумными доводами.

— Выслушай меня, пожалуйста. Овладей силой Меча, Майкл, сотри врагов своих с лица земли, и тогда наградой тебе станет любовь. Потому что нет в мире ничего дороже любви и славы, это абсолютная доблесть и торжество жизни.

Юноша размышлял.

— Абрахам, будьте добры, перечислите те десять совершенных добродетелей.

Глаза старика заблестели.

— Должен заметить, что я полностью согласен с миледи. Итак. Первое совершенство — Венец, сила Создателя. Второе — Сила Мудрости. Третье — Сила Любви: понимание, раскаяние, здравый смысл. Четвертое — Сила Предвидения: прощение и милосердие. Пятое совершенство — Сила Намерения: рассудительность, мужество, непреклонность. Шестое — Сила Созидания: симметрия, равновесие и сострадание. Седьмое — Сила Вечного Сейчас: созерцание, упорство и инициатива. Восьмое — Сила Интеллекта: покорность, искренность и стойкость. Девятое — Сила Проявления: фундамент, всеобъемлющая память и обладание соответствующими знаниями. И десятое совершенство — Сила Исцеления и Свершения: королевство, физическое присутствие, видения и иллюзии.

— А в чем заключаются десять недостатков? Или скверн, говоря языком свитка? — пожелал узнать Майкл.

— Первая скверна — Сатана: король–искуситель. Вторая — Расстройство Силы Господа: злоба и безнравственность. Третья — Сокрытие Господа: темнота. Четвертая — Один из Стаи: бесполезность. Пятая — Уничтожение Господа: огонь и сжигание тел. Шестая скверна — Повелитель мертвых: тот, кому уже не помогут сострадание и слезы. Седьмая — Стервятники Сожжения Господа: создатели острого оружия. Восьмая — Опустошение Господа: грязь и неудовольствие. Девятая скверна — Ночной Призрак: подлость и злодейство. И десятая — Шептуны: колдовство.

— Майкл! — Рене обеими руками, вцепилась в рукав камзола юноши. — Ты можешь сделать это. В тебе нет ни одной скверны из перечисленных.

— Ну, и как же можно вызвать силу Меча? — осведомился Майкл у Абрахама. — Что здесь сказано на этот счет?

Абрахам пробежал свиток внимательным взглядом.

— Нет, я не вижу никаких указаний. Вам следует угадать это самому.

За столом воцарилось долгое молчание. Потом Майкл попросил Абрахама прочесть текст еще раз и повторить десять хороших и плохих качеств.

— Почему их десять? — задала вопрос Рене, ни к кому конкретно не обращаясь. — Наверняка здесь скрыт какой–то важный смысл.

Абрахам выставил перед собой ладони.

— Десять пальцев. Это число творения.

— Десять пальцев! — вскричала Рене. — Конечно! Положи ладони на свиток и посмотрим, что из этого выйдет.

Майкл повиновался, но тут же зашипел и отдернул руки.

— Я обжегся. Говорил же я тебе, эта штука меня ненавидит.

Абрахам вновь склонился над свитком.

— Постарайтесь коснуться пальцем названия каждого из десяти хороших качеств. Вот, смотрите, я покажу вам: Венец, Мудрость, Любовь, Прощение…

На этот раз Майкл отдернул лишь правую руку.

— Я обжег палец.

— Всего один? — спросил Абрахам. — Который? А, Венец.

— И что это значит? — полюбопытствовала Рене.

Абрахам задумчиво всматривался в Майкла.

— Вы можете назвать себя верным христианином?

— Он — истинный язычник, — пробормотала в ответ Рене, раздосадованная и обеспокоенная. — Он не верит в Бога.

Майкл выглядел несчастным и пристыженным.

— Когда умерла моя мать, я был слишком мал. А мой покровитель оказался… язычником.

Абрахам потрепал его по руке.

— Пойдемте со мной.

Старик подвел Майкла к окну.

— Выгляните наружу. Что вы видите?

— Я вижу ночь.

— Взгляните дальше и выше, посмотрите на весь мир сразу. Что вы видите?

Юноша поднял глаза к небу. Темно–синий бархат кое–где закрывали кляксы облаков. Ему хотелось завыть…

— Я вижу ночь, которая заключает в себе все и всех.

— Божественное покрывало. Очень хорошо. А теперь попробуй те заглянуть внутрь себя. Так глубоко, как только сможете. Что вы видите?

Ничего. Все, чему научил его Тайрон, вдруг ушло. Он видел лишь одну…

— Любовь.

— Какого она цвета?

— Абрахам, ну и вопросы вы задаете… — Майкл коротко вздохнул. Его любовь была огромной, колоссальной. Так много любви, сосредоточенной в одном месте, в замкнутом пространстве, внутри него. — Пламя. Белое. Золото. Солнечный свет.

— Безграничный Свет? — заинтересованно переспросил Абрахам. — Свет без конца и края — такое описание подойдет любви, живущей у вас внутри?

— Да, — прошептал Майкл. Он чувствовал себя измученным и опустошенным.

— Это и есть Бог, ваш Бог. Темная ночь, которая обнимает вас и заключает в свои объятия, белый свет любви, которую вы испытываете и несете в своем сердце. Бесконечность внутри и безграничность снаружи. Eheyeh Asher Eheyeh. Я ЕСМЬ ТО, ЧТО Я ЕСМЬ. Это и есть Бог. Забудьте о легендах и символах. Вам не нужно спрашивать свой разум, верит он или нет, — вы чувствуете Бога вот здесь! — И Абрахам ткнул его кулаком в грудь.

Майкл судорожно сделал глубокий вдох. Сила пронизывала его и наполняла мужеством.

— Еще раз. Я должен попробовать снова.

Он вернулся за стол, на свое место рядом с Рене, и нежно привлек девушку к себе.

— Обними меня.

Девушка крепко обвила его руками, наполняя его существование смыслом и ощущением цельности. Он приподнял ей подбородок, напряженно вглядываясь в блестящие фиолетовые глаза. Майкл крепко поцеловал ее в губы. Чувства переполняли его. Преклонение. Смирение. Щедрость.

Оторвавшись от ее губ, Майкл понял, что готов к предстоящему испытанию. Он придвинул к себе свиток. Раздвинул пальцы и положил ладонь на слова: Венец, Мудрость, Любовь, Прощение, Мужество, Равновесие, Созерцательность, Искренность, Фундамент, Королевство… Его пронизал столб слепящего света. Белое сияние окутало его и ослепило. Видения — фантастические, хаотичные, грандиозные, цветные, изменчивые и радостные — сверкающим калейдоскопом проплывали перед его внутренним взором. Удары. Боль. Роджер Вайз и мальчишки, избивающие его смертным боем. Лорд Тайрон, выходящий из тумана, с глазами, залитыми расплавленным серебром, и оскаленными белыми клыками, разрывающий глотки, жадно лакающий кровь, глядящий вниз, на него, лежащего на земле. “Светловолосый малыш, тебе есть, где жить? Негде? Тогда пойдем со мной”. Дождь. Гроза. Ирландия. “Поклянись сохранить мне верность. Сделай для меня то, что я сделал для тебя”.

Нож. Кровь. Золотая чаша. Смех. “Выпей яду из золотой чаши. Смейся, если тебе достанет мудрости. Греши смело. Смерть для нас — ничто”. Боль. “Пусть свершится правосудие, пусть даже небо упадет на землю”. Дождь. Кандалы. Нагое тело на полу. Холод. Рассвет. Горящая кожа. Огонь. Солнце.

Майкл открыл глаза.

— Я вспомнил! Все! — Он ощутил себя живым и полным сил. Свободным. Его переполняла искрящаяся сила, рвущаяся наружу в поисках выхода.

Рене и Абрахам со страхом смотрели на него.

— Что? — спросил Майкл. Оказывается, он выскочил из–за стола. Хотя и не помнил, как. — Я стал другим?

Рене медленно встала и подошла к нему. Она осторожно коснулась его груди, лица.

— Ты… светишься.

Майкл опустил взгляд на свои руки и не заметил ничего необычного.

— Я чувствую себя… здоровым и полным сил.

— Ты кричал. Тебя поглотил столб ослепительного пламени. Весь дом осветился изнутри. А потом из тебя ударил фонтан белого сияния. Я готова держать пари, что весь город видел это. Окно распахнулось настежь.

Дурное предчувствие тяжко толкнуло его в грудь. Его лорд и повелитель шел сюда. А с ним и армия вампиров.

— Нам нужно уходить, Абрахам. — Он взял руку старика и крепко пожал ее. — Примите мою искреннюю благодарность. Вы — настоящий друг.

Рене свернула свиток в трубочку и протянула его юноше. Майкл принял его, распахнул на девушке накидку и сунул Талисман ей в ридикюль.

— Возьми его с собой во Францию. Мой лорд идет сюда. Он уже близко. Ты уедешь без меня. Немедленно.

У порога их ждали deletoris. Рене поспешила успокоить сержанта, сказав, что все в порядке.

— У нас очень мало времени, — произнес Майкл. Он чуть ли не силой принялся подталкивать их к лодке, помогая подняться на борт. В последнее мгновение он привлек девушку к себе. — Любимая моя…

Она с надеждой вглядывалась ему в глаза.

— Ты бросаешь меня, Майкл?

— Это ты оставляешь меня, моя дорогая мартышка. Ты возвращаешься к своей жизни. Но я всегда буду помнить о тебе и приду на помощь. В свитке больше не осталось силы. Возьми мой перстень и воспользуйся им, если они обманут тебя, отказавшись от своих обещаний. — Он надел свой перстень с печаткой на указательный палец принцессы. — Помнишь, как мы с тобой стояли в галерее во дворце короля, а в следующий миг оказались в библиотеке Уолси? Я заранее оставил там свое кольцо. И пока ты будешь носить мой перстень, я всегда могу оказаться рядом с тобой. Если я тебе понадоблюсь, просто позови меня. Я услышу. Будь счастлива, мартышка. Не оглядывайся. — Он крепко обнял ее и поцеловал. — Моя любовь останется с тобой навсегда.

— Все влюбленные немного сумасшедшие, — прошептала она в ответ.

Она обняла его за шею и прильнула к его губам, вкладывая в это прикосновение всю свою душу. Он разомкнул ее руки, подхватил девушку на руки и передал солдатам в лодке. По щекам ее струились слезы.

— Тебе пора, Рене. Уезжай. Солдаты, весла на воду!

Повисший над рекой туман скрыл лодку в своих невесомых объятиях, и она растворилась в темноте.

Чувствуя, как душа его разрывается на тысячи ледяных осколков, Майкл, стоя на краю пирса, беззвучно декламировал:

Кажется, мое сердце разорвется надвое

От страсти и любви.

Господь благословил ее,

И вот она уходит от меня,

Истинная богиня красоты и счастья!

“Майкл… — прошептала Рене. — Прощай, любовь моя. Да хранит тебя Бог”.

Майкл долго стоял на пристани, глядя на туман, реку и ночь… Появление вампиров он ощутил всем своим существом.