Лекция: Расстегнутый ошейник 1 страница
Автор: chate (http://ficbook.net/authors/chate)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фэнтези
Предупреждения: Насилие, Изнасилование
Размер: Макси, 118 страниц
Кол-во частей: 5
Статус: закончен
Описание:
История четырех человек, волею судьбы попавших в рабство.
Продолжения:
Вторая история ficbook.net/readfic/541082
Третья история ficbook.net/readfic/541084
Публикация на других ресурсах:
Спросите разрешения.
Примечания автора:
Стихи, попавшиеся в тексте, моего собственного производства. Немного корявые, но уж как умею.
ЧАСТЬ 3. МЫШЬ.
Мышь.
— Если их до завтрашнего заката никто не купит, отведешь в бордель к Красотке Ли, пусть там отрабатывают свое содержание, а я поехал встречать новый товар.
Торговец говорил на всеобщем, так что я его прекрасно понял. В груди похолодело, и сердце, кажется, провалилось в пятки от страха. Бордель. Меня начинало тошнить от мысли, что я снова буду ублажать кого-то в постели, а тут бордель. Много людей и нелюдей. Только не это, Создатель, в чем я перед тобой провинился?
С самого детства я, как старший сын, пытался помогать, сначала матери, потом отцу. Отец мой – рыбак, и работа у него тяжелая. Мои младшие братья были похожи на него, они должны были вырасти большими и сильными, а мне Создатель дал небольшой рост и хрупкое телосложение матери. Только внешность у меня невзрачная. Волосы темные, но не черные, а темно-серые. Глаза обычные — серые, нос, рот, все самое обычное. Я даже несколько раз слышал, как отец попрекал мать в том, что я не от него. Мама тогда сильно плакала.
Однажды утром, мне тогда было лет двенадцать, отец не вышел в море, а отвел меня в город и отдал в подмастерья к горшечнику. Два года я прожил у него, помогая делать посуду и разрисовывать ее. Он меня хвалил, а все деньги, что я зарабатывал, получал отец. До праздника середины лета, когда мне должны были наречь имя в храме Создателя, оставалось всего пара месяцев, когда отец пришел за мной. Он отвел меня в ряды торговцев. Когда я попытался узнать, куда мы идем, он ответил подзатыльником и приказом не открывать рта.
Отец привел меня в дом торговца живым товаром и продал ему за десять золотых. Когда я, поняв что происходит, попытался бежать, меня поймал охранник на воротах и поволок в дом.
— Отец, за что?!
— Мне надо купить новую лодку, чтобы кормить семью.
С этими словами он развернулся и ушел. Больше я никогда не видел никого из моей семьи.
В доме торговца меня стали готовить для постельных наслаждений. Это было очень противно и больно. За каждый промах или нежелание выполнять приказ меня секли, а потом маг, работающий на торговца, убирал с кожи все следы. Товар нельзя было портить. На теле следов не оставалось, а о душе раба никто беспокоиться не станет.
Больше всего я не любил удовлетворять мужчин ртом. Меня почти всегда тошнило во время этого, и неизменно после, за что меня били особенно сильно. В результате, я перестал есть перед уроками, чтобы нечем было рыгать. Это хоть и слабо, но помогало.
За два месяца меня обучили принимать в себя мужчину, ублажать его ртом и руками, а также танцевать и делать массаж. Потом меня выставили на торги. Торговаться за меня почти никто не захотел, так что новый хозяин заплатил за меня всего восемнадцать золотых. Торговец был недоволен, но все же продал меня толстому караванщику с востока.
— Ни копейки на тебе не заработал, — торговец застегнул на мне кожаный ошейник с биркой, и передали цепь от него моему хозяину.
Так я стал рабом. Истинное имя мне так и не нарекли, рабам оно не полагается, а это значит, что после смерти Создатель не призовет меня к себе, я стану просто одной из потерянных душ. Это меня всегда очень пугало.
Купец взял меня в первую же ночь, а потом еще дней десять каждую ночь звал в свои покои. В гареме толстого купца я прожил почти год, вместе с пятью такими же рабами, как я. Постепенно он стал охладевать ко мне, и мне приходилось все больше стараться, чтобы поднять его мужское достоинство. Купец злился, но не бил, он стал просто все реже и реже звать меня, а потом и вовсе позабыл на три долгих и таких коротких месяца.
Однажды старый евнух привел меня в комнату полную гостей и подвел к столику, где хозяин играл в карты с тремя мужчинами. Они осмотрели меня и, поговорив между собой, начали игру. Так я сменил хозяина. Иногда я жалею, что не умер раньше, чем попал в руки капитана Гресса.
Он быстро объяснил мне, что от меня требуется только мое тело, а побои, от которых я отвык в доме купца, научили меня, когда следует начать ублажить хозяина сразу с порога, а когда лучше вообще не попадаться ему на глаза.
Пока мы жили в городе, было полегче. Там у капитана была большая квартира, а когда его перевели в приграничную крепость, стало совсем туго. Комнатка маленькая с минимумом мебели, спрятаться можно было только под кровать. Тогда я научился ценить свой маленький рост и неприметную внешность, за которую меня прозвали Мышь. Вскоре я и сам себе начал напоминать этого зверька. Ел я то, что оставалось от ужина хозяина, если конечно он ужинал в комнате, и только по ночам. Как-то днем хозяин увидел меня с коркой хлеба, так от криков «дармоед» и нескольких ударов по голове я едва не оглох. Два дня голова кружилась, тошнило, и в ушах стоял противный звон.
Потом было нападение на крепость. Помню, как было много шума и криков, как я смотрел в окно, пытаясь понять, что там происходит. Помню, как вбежал капитан, весь белый и трясущийся. Я испугался, но он, не обратив на меня внимания, схватил куртку, в которой были зашиты монеты и выскочил вон. Позже я его видел во дворе с перерезанным горлом, но это зрелище не показалось мне таким уж ужасным. Мне даже было смешно. Он так вцепился в свою куртку, что даже смерть не смогла их разлучить.
Нелюди отнеслись к нам хорошо. Накормили кашей, вкусной, с мясом. Дали отдохнуть перед дорогой, да и потом не гнали, а вели. На рынке я, конечно, опять струсил и забивался в самый дальний угол, когда приходили демоны или оборотни. Вылезал я, только если товар смотрела женщина. Я надеялся, что меня купят для домашней работы. Как было бы хорошо. Но время шло, рынок постепенно пустел, и вот нас осталось только трое.
От услышанной новости у меня даже пропал аппетит, и я отложил в сторону тарелку с только что принесенной горячей кашей. Бордель. Не хочу.
Теперь я был готов пойти к любому, только бы не отправляться в бордель, но удача снова отвернулась от меня. Трое покупателей ушли ни с чем, четвертый выбрал одного из парней, а перед закрытием забрали последнего. Я остался один. Ночью я практически не спал, представляя себе всякие кошмары своей будущей жизни.
Утром помощник торговца, открывший рынок, посмотрел на меня, поцокал языком и разрешил мне сесть на ступеньках, ведущих вовнутрь.
— Может, кому и глянешься, – он максимально удлинил поводок, позволяя мне выйти наружу.
Утро едва забрезжило, рынки только начали открываться, и на площади пока было мало народа. Я сел на ступеньках и принялся с надеждой осматривать проходящих мимо людей.
«Пожалуйста, кто-нибудь, я многое могу». Но люди и нелюди проходили мимо меня, не замечая меня.
Фигура в темном длинном плаще чуть не столкнулась с тележкой зеленщика и, слегка покачнувшись, сделала шаг в сторону, пропуская торговца. Я бы не обратил на них внимания, но из-под плаща выскользнула одна перчатка, и упала возле нижней ступеньки.
— Господин, Вы потеряли.
Наклонившись вперед, насколько позволяла длина поводка, я кончиками пальцев подтянул ее к себе и поднял, закашлявшись. Ошейник больно сдавил горло. Я протянул перчатку хозяину. Красивая перчатка, украшенная драгоценными камнями.
— Вот, господин. Возьмите.
Фигура обернулась, сделала два шага ко мне. Из-под плаща показалась рука с черными когтями. Демон. Он взял свою потерянную перчатку и, едва кивнув, судя по движению капюшона, поспешил дальше.
Я так и просидел на ступеньках до вечера. Кто-то подходил, смотрел на меня и шел дальше, даже не поинтересовавшись ценой. Столица нелюдей — такой огромный город, но даже здесь я никому не был нужен.
Вечерело. Посетителей на рыночной площади становилось все меньше и меньше, а вместе с ними уходила и моя надежда. Когда солнце краем коснулось домов, обрамлявших площадь, ко мне подошел помощник торговца.
— Пора, парень. Пойдем.
Я тихо встал, позволяя отстегнуть себя от поводка. По щеке побежала горячая слеза и упала на камни мостовой. За ней еще одна и еще. Мне было так горько и больно, что я не мог остановиться.
— Ты не бойся. Красотка Ли не злая. Может, тебе еще понравится у нее.
Понравится? Меня даже пошатнуло от такого предположения, и я чуть не застонал в голос. Понравится.
— Ладно. Пошли.
Помощник торговца дернул за поводок, принуждая идти за ним. Я и пошел, опустив голову, и тут…
— Сколько он стоит?
Я даже не понял, что это обо мне, но натяжение поводка ослабло, и я остановился, все так же не отрывая взгляда от земли.
— Недорого господин. Всего десять золотых.
— Держи.
— Господин, это дракон. Подождите, я принесу Вам сдачу.
— Не надо.
— О-о, Вы так щедры. Возьмите.
Поводок дернул меня в сторону, и я поднял голову. Высокая фигура в черном плаще с капюшоном, держала мой поводок. Неужели… Сердце мое забилось от радости, но голова еще отказывалась верить.
— Господин?
— Тебя как называют?
— Мышь.
— Скорее Мышонок. Пошли, будешь жить у меня.
Так я попал в дом демона Лорда Кердейла, первого советника князя.
Лорд Кердейл.
Дарус как всегда с неодобрением отнесся к моему желанию дойти до дворца князя пешком. По его глубокому убеждению столь знатной особе следовало ехать верхом или, в крайнем случае, в паланкине.
— Дарус, я тебе сто раз говорил, что пешком через рыночную площадь я дойду быстрее, чем верхом, и уж тем более в паланкине.
Все дело в том, что галопом разрешалось ехать только по центральным улицам и только гонцам со срочным донесением, для всех остальных, невзирая на ранги, существовал строжайший запрет. Наказанием за нарушение этого запрета было тюремное заключение на три месяца. После этого спешить уже точно расхочется.
Запахнувшись в свой любимый черный плащ и посмеиваясь над надутой физиономией дворецкого, я спешил во дворец. Сегодня прибывала делегация людей. Опять будут просить о разрешении переправлять свои товары через наши земли к эльфам. Эти снобы засели на своих островах и носа оттуда не кажут, а дорога к ним одна, через нас. Люди получают хороший куш с эльфов, а мы получаем свой кусок пирога с людей. Так и живем. А чтобы люди не вздумали обмануть «Светлейшего» Князя, нужен я – первый советник и маг разума, сильнейший эмпат нашего княжества.
Каждый год мы заключаем новые договоры. И каждый год люди пытаются юлить и клянчить, а иногда и откровенно обманывать, чтобы заплатить поменьше, а получить побольше.
Сегодняшний день обещал быть интересным. Я, как всегда, шел через рыночную площадь, когда чуть не столкнулся с продавцом зелени. Отступив в сторону, я продолжил было путь, когда меня остановил голос за спиной:
— Господин, Вы потеряли.
Я сначала даже не понял, что это обращались ко мне. Просто оглянулся, чтобы посмотреть, кому принадлежит этот тихий голос.
Человеческий мальчишка в ошейнике раба сидел на ступеньках, ведущих на рынок рабов, и протягивал мне мою перчатку.
— Вот, господин. Возьмите.
Он слегка закашлялся, видимо доставая перчатку, сильно передавил шею.
Сделав пару шагов к нему, я протянул руку, чтобы забрать свою собственность, когда почувствовал исходящую от него болезненно-яркую надежду, замешанную на страхе. И это сквозь щиты! Странно.
Забрав перчатку, я поспешил дальше, но из головы никак не выходил странный мальчишка. Маленький, худой, с неприметной внешностью и синяками под глазами, явно от усталости и недосыпания. Как он мог?
Всю дорогу и даже в замке я проверял свои щиты. Ни звука, ни эмоции не прорывалось сквозь них без моего желания. Как же так? Весь день я думал о мальчишке вместо того, чтобы как следует считывать людей. В результате переговоры затянулись до вечера, но к согласию мы так и не пришли.
Когда я наконец-то вышел из замка на улице уже начало смеркаться. Со всех ног я бросился к рыночной площади, а прибежав туда, понял, что чуть не опоздал. Помощник торговца куда-то уводил раба, так заинтересовавшего меня.
— Сколько он стоит?
Помощник сразу обернулся и заученно заулыбался покупателю.
— Недорого, господин. Всего десять золотых.
Вынув из кошеля дракон, я отдал его за маленького раба. Помощник торговца рассыпался в комплементах моей щедрости и отдал поводок от ошейника. Кажется, мальчишка только сейчас понял, что я стал его хозяином.
— Господин? – По моим чувствам ударила волна облегчения, благодарности и радости, я даже задохнулся от такого напора. Он опять смог пробить мои щиты? Я проверил. Нет. Они стоят, тогда как?
— Как тебя называют?
— Мышь. – Действительно похож, только…
— Скорее мышонок. Пошли, будешь жить у меня.
Опять эта волна благодарного счастья, по-другому и не скажешь. Очень странно.
Пока мы шли домой, я просканировал мальчишку на предмет владения магией. Ничего. Обычная немагическая аура, но при этом я четко ощущал всплески его переживаний.
Дома я поручил мальчика Дарусу, благо братец вчера переместился в охотничий домик, вместе со своим ходячим несчастьем, так что дворецкий мог сполна уделить внимание моему новому приобретению. В общем, дав распоряжение помыть, накормить и одеть во что-то потеплее, я засел в библиотеке, выискивая сведенья о своем чуде. Переворошив десяток книг, я, наконец, обратил внимание на стук в дверь.
— Да?
— Простите, Милорд, Вы ужинать будете?
Я глянул на часы. Почти полночь.
— Да, Дарус, извини, я увлекся. Принеси мне еду сюда и можешь быть свободен. Как там, кстати, мальчик?
— Нормально. Он помылся, потом поел. Мы решили поместить его в маленькой комнате возле кухни, там тепло, и работу я дал ему по кухне. Сейчас он снова кушает, моя жена задалась целью откормить парня. Я дал ему старую одежду своего сына, но она ему чуть велика.
— Ничего, подрастет, впору будет.
— Не думаю, Милорд. Мальчик сказал, что ему скоро семнадцать, а значит…
— Сколько?
— Семнадцать, Милорд. Хотя он и выглядит намного младше.
— Я думал, ему четырнадцать, от силы пятнадцать.
— Это все тяготы и плохое питание, хотя он все же маловат ростом. Мой, например, на год старше и на полторы головы выше.
Я задумчиво захлопнул книгу и поднялся.
— Пойдем-ка. Я хочу еще взглянуть на него.
— Он на кухне, Милорд.
На пороге кухни нас встретила Мирта, моя кухарка и жена Даруса. Она приложила палец к губам, прося молчать, и кивнула нам на стол, стоявший в углу кухни.
За столом, прислонившись одним плечом к стене, подперев кулаком щеку, спал парнишка, купленный мной на рынке. Во второй руке, лежащей на столе, был зажат недоеденный кусок хлеба, а перед ним стояла почти полная тарелка мяса с овощами.
— Он рассказывал мне, как его мама пекла хлеб, и заснул недоговорив. Просто умолк и все.
— Я отнесу его в постель.
Дарус легко поднял парня на руки, а Мирта быстро распахнула перед ним дверь, в маленькую комнатку, когда-то бывшую кладовкой.
В груди шевельнулось желание забрать мальчишку, чтобы самому о нем позаботиться, но я подавил его. И вообще, надо поменьше обращать на него внимания, пока не узнаю, что за странная магия живет в нем.
— Оставьте ему свет, а то проснется и испугается в незнакомом доме. – И это называется поменьше обращать внимания?
— Конечно, Милорд.
Пока Дарус устраивал парня на ночь, Мирта покормила меня своим рагу. Я ел прямо на кухне, за что заслужил еще одну неодобрительную гримасу от вышедшего дворецкого. Распустил я слуг, разбаловал. Только вот не люблю я запуганных слуг, рабские ошейники и плети. Хотя… С мальчишки я ошейник снимать не стану, по крайней мере, сейчас. Заклятия на нем никакого нет, а пока парень в ошейнике раба, все видят, что он моя собственность и не посмеют тронуть. Значит, с этой стороны он в безопасности. С другой стороны, тот, кто захочет достать меня через него, поймет, что он всего лишь раб, а значит, не имеет для меня никакой ценности и не станет трогать мальчишку.
Успокоив себя таким образом, я отправился в библиотеку, собираясь продолжить свои поиски.
Несколько дней я потратил на поиск, но ничего вразумительного так и не нашел. Такого феномена, как я наблюдал у своего раба, нигде не было описано. Либо до меня такого никто не встречал, либо надо искать в другом месте. Поразмыслив, я получил разрешение князя на работу в его библиотеке, в секции с запрещенными книгами, так что все свободное время я пропадал там.
Тем временем Мышонок осваивался в моем доме. Со слугами он сразу подружился. Мирта тут же взяла его под крылышко и принялась откармливать всякими вкусностями, при этом жалуясь мне, что парнишка плохо кушает, и всегда отказывается от добавки. Дарус хвалил его, говорил, что парнишка готов взяться за любую работу, даже самую грязную, чем нередко пользовалась Аника. Нет, она не заставляла его, она просто просила, жалобно глядя в глаза и хлопая ресницами. Когда Дарус, однажды, поймал ее за этим занятием, ей влетело от отца, и Аника стала осторожнее, но эту хитрющую лису ничто не исправит. Кажется, у них появилась какая-то тайна, по крайней мере, я видел пару раз, случайно, как они шушукались о чем-то. Кин просто выражал свое молчаливое одобрение, но большего от него было бы трудно добиться. А вот меня парень явно побаивался.
Стоило нам столкнуться где-то в доме, или мне зайти на кухню, или ему принести мне чай, по приказу Мирты, как Мышонок становился скованным, отводил глаза, и я чувствовал его страх почти физически. Нет, это был не конкретный страх меня, а какой-то непонятный, горький, словно он опасался чего-то незнакомого. Особенно сильно я ощутил его страх, когда однажды он помогал Анике застилать постель в моей комнате, а я вошел, позабыв на столике у кровати свою книжку для записей. Он готов был буквально нырнуть под кровать, честное слово. Я тогда похвалил их работу и быстро вышел, чувствуя спиной его облегченный выдох.
Взяв на заметку такое странное поведение, я попросил Мирту поговорить с парнем и сказать ему, что я людей не ем. Оказалось все намного проще, как объяснила мне повариха на следующее утро, мальчишка боялся, что я затащу его в постель. Услышав такое объяснение, я чуть не рассмеялся. Какая постель, на него же без жалости не взглянешь, он же… В этот момент Мышонок влетел на кухню, неся корзину со свежей зеленью. На губах улыбка, на щеках румянец, глаза сияют.
— Вот, я принес.
В груди у меня бухнуло, а внизу живота вдруг стало тепло, даже жарко. Я словно впервые увидел его. Хотя, почему словно. Таким я действительно видел его впервые, и увиденное мне очень понравилось. А вот его наша встреча только испугала. Он побледнел и опустил глаза.
— Господин.
Его страх прошелся холодной волной по моему позвоночнику, и в груди заныло.
— Я еще никого не тянул в постель против воли.
Кажется, я сказал это резче, чем хотел, и парень вздрогнул всем телом.
— Я бы никогда… Я благодарен Вам, господин, за то, что купили меня. Я готов служить Вам, как и где прикажете. Я…
Он закусил задрожавшую нижнюю губу, а мне захотелось провести по ней пальцами, а лучше языком, стирая следы от зубов с нежной кожи. Кажется, я поспешил признать его неподходящим для постельных забав, только…
— Постель существует для обоюдного удовольствия, а не для наслаждения одного, — с этими словами я вышел.
После этого разговора я решил как можно дольше оставаться в замковой библиотеке, чтобы меньше видеть парня. Решение было хорошее, и я действительно стал реже его видеть днем. А вот ночью… Куда мне нужно было деться ночью, когда он приходил в мои сны? Работа здесь не помогала, особенно когда я понял, что весь дом стал буквально окутываться его аурой. Приходя домой, я чувствовал, где он, в каком настроении. Дом буквально дышал им, и это лишило меня покоя окончательно.
Вскоре я стал ловить себя на том, что вместо того, чтобы уйти из дома, остаюсь в нем и стараюсь украдкой подсмотреть за Мышонком. Вот он выносит овощные очистки, вот убирается в моем кабинете, вот помогает Кину разгружать продукты. Он стал моим наваждением.
Я кидался из одной крайности в другую. Теперь я почти забросил работу и являлся в замок только по вызову, или когда чувствовал, что еще немного, и я не смогу сдержаться, совершу то, о чем потом буду страшно жалеть. Князь был недоволен, но мне уже было почти все равно.
Конечно, я мог бы приказать ему, и Мышь не осмелился бы сказать нет, но я хотел от него ответного желания, а не рабской покорности. Ответ пришел мне однажды утром, после очередного сна, полного страсти. Я должен его покорить и соблазнить, тогда я избавлюсь от этой странной зависимости. А начать нужно с того, чего человек боится больше всего, с постели.
Мышь.
Дом Лорда Кердейла мне очень понравился. Слуги были очень добры ко мне. Мирта, повариха, к которой я был приставлен помощником, все время норовила подкормить меня. Дворецкий, хоть и казался строгим, был довольно добрым человеком, как и его сын, неразговорчивый Кин. Аника, их дочь, провела меня по дому и саду, показывая мне все, а услыхав, что я не умею читать, взялась учить меня грамоте. Она занималась со мной в любое свободное время и, по моей просьбе, никому об этом не рассказывала. Читать я учился по книге о цветах с картинками. Особенно мне понравились там розы. В саду моего хозяина они, оказывается, тоже росли, но их уже срезали и подготовили к зиме, так что увидеть их я смогу только в следующем году. Жалко.
Однажды, когда я еще был подмастерьем у горшечника, мы ходили в богатый дом, отдавать заказ. Тогда из сада пахло чем-то сладко-нежным, тогда горшечник сказал, что это цветут розы, а теперь я смогу увидеть их, надо будет только немного подождать.
В общем, все было бы хорошо, но я каждый раз пугался до дрожи в коленях, оказываясь рядом со своим хозяином. Нет, он никогда не кричал на меня, иногда он вообще меня не замечал, погруженный в свои книги, но безотчетный страх, все равно заставлял мое сердце сжиматься в груди. Страх того, что в любой момент он может захотеть меня, а я не могу отказаться. Я очень благодарен ему за то, что он меня купил, и безропотно выполнил бы любую его прихоть, но как же это страшно. Страшно знать, что должен разделить постель с демоном. Тут и с мужчинами было, мягко говоря, малоприятно, а с демоном? Как это будет с ним? Он ведь намного больше меня, хотя это и не удивительно, даже Аника выше меня, но у демона есть когти и клыки, он просто порвет меня ими. А если его мужское достоинство такое же большое? От всех этих мыслей я просто приходил в отчаянье. А тут еще Мирта начала расспрашивать, отчего я так шарахаюсь от их хозяина.
Заикаясь и краснея, я кое-как объяснил ей причину, а потом воспользовался благовидным предлогом и сбежал на рынок за зеленью. Вернулся я довольно быстро, а вбежав на кухню, чуть не налетел на моего хозяина. Он так странно посмотрел на меня, а потом…
— Я еще никого не тянул в постель против воли.
От этих слов я буквально взмок. Он слышал или повариха передала ему наш разговор?
— Я бы никогда… — Как сказать, что я не против? Как объяснить? – Я благодарен Вам, господин за то, что купили меня. Я готов служить Вам, как и где прикажете. Я…
— Постель существует для обоюдного удовольствия, а не для наслаждения одного.
С этими словами он вышел, оставив меня с разинутым ртом на кухне.
— Мирта?
— Что, Мирта? Лорд — демон хороший, он зря не накажет и несправедливости не любит, так что ты зря от него шарахаешься.
Разговоры разговорами, но вскоре мне стало казаться, что за мной кто-то следит. Словно кто-то незримый всегда присутствует за моей спиной. Даже во сне меня преследовал чей-то взгляд, а однажды… Однажды я натолкнулся возле кухни на моего хозяина. Я поклонился ему, и хотел было проскользнуть мимо, но он задержал меня.
— Сегодня ты ночуешь в моей комнате. Ровно в десять я буду тебя ждать.
Сказал и ушел, а я чуть сознание не потерял от ужаса. Сбылись мои самые страшные ужасы. Демон хочет переспать со мной. Нашарив позади себя стену, я сполз по ней на пол. Ноги просто отказывались держать меня. До назначенного времени оставалось всего два часа. Сбежать? Куда я пойду? Не ходить? Тогда все станет только хуже. Обозленный демон вряд ли будет добрее капитана Гресса. Значит, надо идти. Надеюсь, если я не стану сопротивляться и злить демона, он не будет очень груб.
Часы в холе пробили десять. Я стоял под дверями комнаты демона, в одних тонких ночных штанах и трясся всем телом, то ли от страха, то ли от холода. Постучал. Шаги за дверью, она открылась, и мой взгляд уперся в обнаженную грудь демона. Ни ниже, ни выше я не смотрел, страшно.
— Проходи, – демон отступил в сторону, пропуская меня внутрь.
– Ложись, — он подтолкнул меня к своей кровати. Такой огромной кровати.
Я забрался с краю под одеяло и закрыл глаза, чтобы не видеть, но от этого становилось только страшнее. Матрас слегка прогнулся с другой стороны под тяжестью тела демона. Он некоторое время возился, устраиваясь поудобнее, а потом замер. Я лежал, затаив дыхание, ждал приказа или действия со стороны хозяина, но вместо этого услышал тихий храп. Уснул?
Открыв глаза, я, не веря, посмотрел на него. Спит? Подождав пару минут, я начал тихонечко выбираться из постели. Как ни осторожен я был, но демон проснулся.
— Куда? А ну-ка спать.
Я испуганно юркнул обратно, укрывшись одеялом с головой. Вскоре демон снова захрапел, но на этот раз я не решился уходить. Так и лежал без сна, раздумывая, что все это значит. Лежал, боясь пошевелиться, и незаметно для себя уснул.
Утром меня разбудил солнечный луч, нахально светивший мне в глаза. Я поморщился и, чуть отвернув лицо, спрятался от него на теплой, мерно вздымающейся груди. Груди?! Мама!
Дернувшись в испуге, я поднял голову и осмотрелся. Мой хозяин лежал на спине, посреди кровати, а я на боку рядом с ним, можно даже сказать почти на нем, потому что моя правая нога и рука были перекинуты через его тело, словно обнимая, а голова перед пробуждением лежала на его груди. Демон тоже не остался безучастным. Он обнимал меня правой рукой за плечи, а левой – за талию. Мама! И как мне выбраться?!
Выбираться не пришлось. Демон, как и вчера вечером, спал очень чутко. От моих движений он проснулся, потянулся, зевнул, сказал:
— С добрым утром.
После чего встал и обнаженным потопал в туалетную комнату. Ой, мама! Мигом вылетев из постели, я бросился к себе, пока хозяину не пришло в голову еще что-то.
Весь день я ждал, что он что-то скажет, про мое поведение, но он вел себя так, словно ничего не случилось, только вечером, перехватив меня в коридоре, сказал:
— Теперь ты всегда спишь со мной. В десять. Не опаздывай.
Сказал и ушел, а я не знал, что и думать. Странно все это, непонятно и тревожно.
Ровно в десять я был под дверями хозяина. Стучать не пришлось. Как только я подошел к двери, она распахнулась, впуская меня внутрь. Опять все повторилось как вчера, с той только разницей, что я больше не пытался сбежать, когда демон заснул. Утром я проснулся в той же позе, что и вчера, и опять демон ничего мне не сделал.
Так продолжалось три ночи, а на четвертое утро, стоило мне открыть глаза, как я встретился взглядом с демоном, и он впился в мои губы жарким поцелуем. Никогда еще я так не целовался, я вообще еще никогда не целовался. Кому придет в голову мысль целовать раба? А тут… Его язык ворвался ко мне в рот и погладил мой, скользнув сверху, снизу, снова сверху. Ощущение было непривычно-ошеломляющее. По мне словно молния ударила. Я застонал, а он отстранился, мазнув на прощанье языком по моим губам. Машинально я повторил его движение, облизав свои губы следом за ним. Демон только хмыкнул и направился в туалетную комнату. В тот день я не сбежал из комнаты, как только демон скрылся за дверями, а вышел слегка пошатывающейся походкой, и вообще весь день вел себя как пьяный. Мирта по два раза повторяла мне, что надо делать, а на уроке с Аникой я даже не смог сосредоточиться на буквах. После десятого поправления, она заявила, что на сегодня хватит и ушла, пеняя на мою рассеянность.
Вечером я, ложась в постель хозяина, все думал, повторит он свой поцелуй или нет, а когда демон, отвернувшись, быстро захрапел, был разочарован. Промучившись без сна некоторое время, я наконец смог задремать. Сквозь сон мне показалось, что меня притягивает к себе кто-то большой и теплый, помогая устроиться поудобнее. Счастливо вздохнув, я уснул.
Утро встретило мне новым поцелуем. Сегодня он был более глубоким, долгим и таким жарким, что у меня в животе замелькали бабочки. Так хорошо, так приятно. Губы оторвались от меня, но я, не желая их отпускать, потянулся следом, и они не отказали, вовлекая меня в новый поцелуй. Это было даже вкуснее, чем воздушный крем Мирты. Эти поцелуи заставляли меня буквально задыхаться от неизвестных раньше ощущений легкости и некоторой сумасшедшей радости. Когда же поцелуй прервался, и демон ушел, я почувствовал сожаление и желание вернуть его назад.
Вскоре после завтрака явился посыльный из дворца. Хозяина срочно вызывали к князю, и он поспешил туда, подмигнув мне на прощание. Мне! Значит, я ему нравлюсь? Это немного пугало, но уже не так сильно как вначале, и в то же время заставляло душу петь. Я ему нужен!
Пока я стоял и глупо улыбался своим мыслям в холе, в дверь постучали. Дарус пошел открывать, велев мне не стоять столбом, а отправляться на кухню.
Я чистил возле окна морковь для пирога, когда вошел Дарус.
— Аника, оставь пока овощи и отнеси чай для друзей господина Михара в малую голубую гостиную. Они собираются его дожидаться.
— Пап, я не хочу. Эти демоны такие неприятные.
— Я бы сам отнес, но прибыли продукты из имения, так что мы с Кином заняты. Надо как можно скорее отпустить подводы и не загромождать улицу.
С этими словами Дарус вышел, Мирта засуетилась, выставляя на поднос чашки, чайник с горячим чаем и всякие вкусности. Аника помогала ей, тихо возмущаясь:
— Они уже три дня ходят. Только раньше они чай пить не оставались. Ну почему они уверены, что младший хозяин вернется именно сегодня?
— Не возмущайся. Лучше быстренько отнеси им чай и возвращайся.
— Я помогу, — я подхватился с места, открывая перед Аникой дверь. Мельком взглянув в окно, я увидел, как большая снежинка опустилась на стекло. Снег. Мой первый снег в новом доме.
Перед дверью в комнату, где сидели гости Аника остановилась.
— Как же идти к ним не хочется.
— Так давай я отнесу, – я пожал плечами и перехватил поднос.
— Ты чудо, Мышь, – Аника чмокнула меня в щеку и умчалась обратно, что-то весело напевая.
Посмотрев ей вслед, я поудобнее взялся за поднос и, открыв дверь, шагнул в комнату.
Три демона сидели в креслах вокруг небольшого овального столика и вяло о чем-то переговаривались.
Войдя в комнату, я поклонился и начал проворно расставлять посуду на столике. Быстро справившись с этим и поклонившись еще раз, попытался уйти, но один из демонов схватил меня за руку.
— Стоять, раб. Ты новая игрушка Ледяного Лорда?
— Простите, меня ждут, — я стоял перед ними, не поднимая глаз, и чувствовал, что добром эта история для меня не кончится. Тон, каким был задан вопрос, живо напомнил мне предыдущего хозяина. Он бывало, так же начинал спрашивать меня о чем-то перед тем, как ударить.
— Ждут? – Когти впились в руку, прорывая кожу до крови. – Подождут.
— На колени и работай ртом, раб, — он сильно рванул меня вниз, и я упал возле его кресла. Два других демона радостно заржали, предчувствуя развлечение.
— Хозяин не разрешал мне…
Пощечина, обжегшая щеку, заставила меня замолчать.
— Как ты смеешь открывать рот в нашем присутствии, не для того, чтобы выполнить мой приказ, тварь?
Я склонил покорно голову, пытаясь усыпить их бдительность, а когда демон отпустил меня, попытался бежать. Я знал, что Дарус и Мирта не дадут меня в обиду, но ничего не вышло. Я даже не успел сделать второй шаг, как был схвачен и повален на стоявший рядом диван. Попытался кричать, но только еще сильнее разозлил его.
Удар в живот заставил меня захлебнуться собственным криком. Пока я пытался отдышаться, демон перевернул меня лицом вниз и перекинул через подлокотник дивана так, что я оказался лежащим на нем кверху задницей. Нет!
Резкий удар по пояснице слева, потом справа, вызвал такой приступ боли, какой я никогда раньше не испытывал. Меня словно раскаленным гвоздем насквозь пробили. Задыхаясь и корчась под лапами, срывающими с меня штаны, я пытался позвать на помощь, но ничего кроме хрипа из моего горла не вылетало. А потом…
Потом была дикая, раздирающая внутренности боль, и мои истошные крики разнеслись по дому. Демон, насилующий меня что-то говорил, но я не слышал его, не понимал его слов. Сознание уплывало, и это казалось мне милосердным вмешательством свыше. Никогда еще мне не было так больно. Никогда.
Когда я почувствовал, что упал на пол, я понял, что демон кончил и отпустил меня. Перед глазами все плыло и кружилось. Боль внизу, между ног, в спине и в боках не давала нормально дышать. Демоны больше не обращали на меня внимания, и я попытался выбраться из комнаты, хоть на четвереньках, хоть ползком, лишь бы уйти отсюда, но в дверях стоял Дарус. Наши глаза встретились, и я понял, что та боль была не самая сильная. Больнее всего мне стало именно сейчас. В глазах дворецкого я прочел отвращение и ужас. Спазм сжал мое горло, и я опустил голову, чтобы скрыть свои слезы. Если так на меня смотрит Дарус, то и все остальные будут смотреть так же, и хозяин тоже. Зачем ему сломанная кем-то другим игрушка?
Демоны сзади над чем-то весело смеялись, и это придало мне сил. Я не доставлю им радости видеть, как меня будут вышвыривать из этого дома. Я сам уйду.
Поднявшись на ноги и придерживая руками разодранные штаны, я побрел к двери, в проеме которой теперь никого не было. Так даже лучше. Ноги сами несли меня вперед, в голове билась только одна мысль: «Прочь отсюда. Прочь». Мне было не важно, куда идти, лишь бы вперед, только не останавливаться.
Дверь легко поддалась, и я очутился на улице. Нет. В саду. Я пошел в другую сторону, но сил проделать обратный путь не было. Значит, я пойду вперед. И я пошел.
Не знаю, сколько я прошел, прежде чем почувствовал, что одна нога замерзла больше чем другая. Теперь только я сообразил, что вокруг меня лежал снег, холодный пушистый. Новые лапастые снежинки все падали и падали сверху, укрывая все вокруг, словно белым саваном. Красиво, наверное, но моя душа сейчас не способна была воспринимать эту красоту. К тому же оказалось, что я вышел из дома в одном тапке. Второй, видимо, остался лежать там возле дивана. Возвращаться за ним было бы глупо, так что я скинул и этот оставшийся и пошел дальше босиком. Сначала снег холодил ступни, не давая полностью провалиться в бездну, но потом я перестал чувствовать этот холод.
Ноги сами привели меня в дальний конец сада, где вокруг беседки стояли короткие отростки обстриженных роз.
Розы. Я ухватился за это слово, не давая себе окончательно впасть в беспамятство. Розы. А что если я останусь тут, и дождусь, пока они расцветут? Я никому не нужен. Имени у меня нет, так что Создатель меня не призовет, я стану еще одной потерянной душой в этом мире, но я буду тихо лежать здесь до весны. Потом буду любоваться этими величественными цветами и вновь засыпать вместе с ними до следующей весны.
Это показалось мне хорошей идеей. Сделав еще несколько шагов вперед, я упал на колени и пополз между кустов, чтобы меня не было видно с дорожки. Тогда я никому не буду мешать, правда?
Еще несколько движений, и я оказался в тихом закутке, где и упал на землю, сворачиваясь калачиком. Боль в спине прошила меня при этом движении очередным раскаленным гвоздем, но ведь это такая мелочь. Скоро я усну и навсегда останусь среди роз. Наверно это и есть счастье? Так тепло, уютно, тихо. Счастье.